Романовы: тайная жизнь царской семьи. Великая любовь, неравный брак и загадка заспиртованной головы

Кто выдавал себя за императорских детей Самые известные самозванцы

В то время как многих членов династии Романовых уничтожили в годы революции, часть семьи смогла выехать за границу и поселиться в эмиграции. И можно только посочувствовать самым близким родственникам последней императорской семьи, например, вдовствующей императрице Марии Федоровне или сестрам Николая II Ксении и Ольге, когда в очередной раз они слышали новости о чудом спасшихся внуках и племянниках. Людей, которые выдавали себя за княжон или цесаревича Алексея, насчитывают более двухсот человек! Каждый из авантюристов придумывал свою историю спасения и искал признания от тех, кто знал Романовых. Случалось, что некоторые из самозванцев объединялись друг с другом, подтасовывая все новые и новые факты. Некоторые из этих людей были даже признаны приближенными или друзьями семьи, хотя самые близкие, несмотря на встречи с якобы спасшимися родственниками, вывод сделали однозначный — среди самозванцев членов императорской фамилии не было. Найденные под Екатеринбургом останки и проведенная генетическая экспертиза лишь подтвердили, что страшной июньской ночью 1918 года никто не выжил. Однако истории о чудесном спасении до сих пор не дают покоя многим. Кем же были известные самозванцы?

Конечно, первым именем в списке таких людей будет имя Анны Андерсон, урожденной Франциски Шанковской, которая выдавала себя за выжившую княжну Анастасию Николаевну. Именно этой женщине поверили многие, а ее история «спасения» легла в основу известного мультфильма «Анастасия». Почти сорок лет она пыталась выиграть борьбу за «свое» имя. Предположительно Франциска родилась 16 декабря 1896 года в Польше, однако практически ничего о ее жизни до февраля 1920 года неизвестно.

Февральская ночь 1920 года могла бы быть для немецкого полицейского очередным дежурством на Бендлерском мосту, если бы не странная девушка. Все ее поведение кричало о том, что она собиралась броситься в воду. Полицейский не растерялся — задержал ее и привез в участок. На допросе неудавшаяся самоубийца заявила, что в Германии она пыталась пробраться к своей тете по матери, принцессе Ирен, но во дворце ее не признали. Девушка отчаялась и, оказавшись на мосту, хотела свести счеты с жизнью. Полицейским она показалась очень худой. Одетая в черные юбку и блузку, высокие ботинки, чулки и огромный платок, девушка не стала называть своего имени. Документов при ней тоже не оказалось. Вдобавок по-немецки неизвестная говорила с сильно заметным акцентом, понимала русский язык, но не отвечала на нем. Девушку осмотрели и обнаружили на теле несколько шрамов от огнестрельных ранений. Рассказать об обстоятельствах, в которых они были получены, спасенная тоже не смогла. Наконец было решено обозначить ее в документах как «Неизвестная» и отправить на лечение в психиатрическую лечебницу, в которой она оставалась под наблюдением врачей полтора года.

Другой пациенткой клиники оказалась Мария Пойтерт, которая проходила лечение от мании преследования. Женщина интересовалась новостями из России, которая уже стала Советской, выписывала новостные газеты. Свой интерес Мария объясняла тем, что когда-то до революции она работала швеей в ателье, в котором члены императорской фамилии делали заказы. Увидев скрытную и меланхоличную пациентку, женщина нашла ее похожей на княжну Анастасию Николаевну. Она взяла одну из газетных статей, в которой утверждалось, что одна из великих княжон могла спастись. К заметке была приложена фотография Романовых, и бывшая швея показала ее незнакомке. Та промолчала, однако Мария убедилась, что перед ней может быть Анастасия. Вскоре Пойтерт пошла на поправку и была выписана из психиатрической клиники. В то время уже сформировался российский эмиграционный кружок — бежавшие от революции жители империи пытались держаться за границей вместе. С кем бы не встречалась Мария Пойтерт из эмигрантов, она всем рассказывала о девушке, которую наблюдала в клинике, и своих размышлениях о ее личности. Так слухи дошли до бывшего офицера Кирасирского полка Швабе и сестры одной из императорских фрейлин Зинаиды Толстой.

Сначала Швабе приехал в клинику один. За период своей службы он не раз виделся с членами семьи Романовых, именно поэтому решил поговорить с девушкой, но та все время закрывала лицо одеялом и разговаривать отказалась. В следующий раз офицер взял с собой Зинаиду. Женщина в годы войны работала в одном госпитале с императрицей и ее старшими дочками, Ольгой и Татьяной. Младшие княжны, Мария и Анастасия, в силу возраста не работали, но часто приезжали навещать раненых. И вновь пациентка психиатрии отказалась разговаривать со своими посетителями. Несмотря на то что большую часть встречи она опять прятала лицо, Зинаида обнаружила общие черты с княжной Татьяной Николаевной. Так слухи о спасшейся княжне стали распространяться по Европе еще с большей скоростью. Со временем они обрастали новыми подробностями: неизвестная пациентка говорит на русском языке, часами рассказывает о России и даже может назвать на фотографиях членов царской семьи.

Навестить вероятную княжну пожелала другая эмигрантка, фрейлина императрицы Александры Федоровны, Софья Карловна Буксгевден. Уж она-то, много лет проведя в окружении членов царской династии, могла определить, действительно ли перед ней кто-то из княжон. И хотя, по мнению Софьи, девушка была похожа на княжну Татьяну некоторыми чертами лица, она все-таки не была Романовой. Но к этому времени сплетни о пациентке клиники привели к тому, что у нее появились свои поклонники. Они писали письма «княжне», высказывали свою поддержку, навещали в клинике и пытались определить, Романова она или нет. Одна из поклонниц решила забрать девушку к себе, учитывая то, что она уже пошла на поправку, по мнению врачей. Нужны были документы, и при выписке неизвестная заявила, что ее зовут Анна Андерсон.

Пробыв в доме благодетельницы, баронессы фон Кляйст всего лишь два дня, девушка выдала настоящую сенсацию — никакая она не Анна Андерсон, а великая княжна Анастасия Николаевна, дочь последнего российского императора Николая II. Раз за разом она стала рассказывать свою историю. По словам «Анастасии», одним из охранников Ипатьевского дома служил молодой солдат Чайковский. В роковую ночь 1918 года она была лишь ранена, и он помог ей сбежать. Пара добралась до Румынии, где девушка родила ребенка. Однако вскоре после этого возлюбленный погиб, и «княжне» пришлось бежать в Германию, оставив маленького сына. «Анастасия Николаевна» утверждала, что очень боится преследования и что ее ребенка можно узнать по медальону с императорскими вензелями.

В среде эмигрантов история чудесного спасения стала очень быстро распространяться, дошла она и до родственников Романовых — принцессы Ирен Прусской, родной сестры российской императрицы Александры, и вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Вскоре после своего признания Анна ушла от семьи Кляйст, но стала скитаться по домам других эмигрантов. К слову, желающих приютить спасшуюся княжну было много. Первой изъявила желание встретиться с возможной племянницей прусская принцесса. Встреча состоялась, хотя имя посетительницы Андерсон не назвали. Ирен подтвердила мысль фрейлины Буксгевден: девушка похожа на Татьяну, но никак не на Анастасию. Она убедилась, что перед ней самозванка.

Конечно, очень тяжело представить чувства семидесятипятилетней Марии Федоровны, у которой появилась надежда, что одна из ее внучек жива. Однако в этой истории вдовствующую императрицу с самого начала что-то настораживало. Она не стала встречаться с девушкой сама. Сначала на встречу был отправлен камердинер Волков, служивший в семье много лет. Он дважды встретился с Анной Андерсон, когда она находилась в клинике, но княжну в ней не признал. Затем девушку навестил Пьер Жильяр, учитель царских детей. О помощи его попросила великая княгиня Ольга Александровна. Она телеграфировала, что неизвестная женщина представляется выжившей княжной Анастасией, и Романовым требуется помощь Жильяра в определении, правда ли это. Вместе с женой, которая была няней настоящей княжны, он примчался в клинику. Посетил Андерсон и другой учитель, Чарльз Гиббс. При знакомстве с девушкой оба поняли, что Анна говорила на немецком, а вот русский и английский не понимала. Это стало весомым аргументом. Дело в том, что Анастасия, наоборот, знала русский и английский в совершенстве, говорила и понимала французский, а на немецком знала лишь пару фраз. Учителя пришли к выводу, что Анна — самозванка, это мнение закрепила великая княгиня Ольга Александровна. Помимо непохожей внешности и резкой амнезии в области языков, княгиню удивило, что Анна бежала в Германию, хотя могла остаться в Румынии и обратиться за помощью к королеве Марии, тоже тете царских детей.

И хотя Романовы и многие другие эмигранты, знавшие Анастасию Николаевну, были тверды в своем мнении, Анна Андерсон все больше верила в свою же легенду. Она стала раздавать многочисленные интервью о своей жизни и чудесном спасении. Порой ее высказывания могли даже навредить репутации якобы родственников. Так, к примеру, Андерсон рассказала, что брат российской императрицы, герцог Эрнст Людвиг Гессенский бывал в Петрограде во время войны. Если бы это было правдой, то герцога на родине могли признать предателем. Также Анна грубо общалась с окружающими и персоналом. А вот в окружении самозванки происходили удивительные вещи: некоторые настолько хотели выдать желаемое за действительное, что замечали у Андерсон царственную осанку и русский акцент в речи, а порою даже вмешивались в разговор с наводящими вопросами или сами давали ответы. Другие же замечали, что самозванка очень хитра и обладает хорошей памятью — запоминая детали из разговоров с одними посетителями, она демонстрировала знание этих деталей при других. Из навещавших ее родственников или близких к царской семье людей она узнавала лишь тех, кого когда-то видела на фотографиях в газетах или в фотоальбомах в эмигрантских семьях, которые ей показывали. О быте и истории императорской семьи Анна практически ничего не знала, объясняя это провалами в памяти. Вдобавок самозванка демонстрировала абсолютное незнание православных обрядов и обычаев, в то время как настоящая Анастасия воспитывалась в православной вере и была, как и другие члены семьи, набожной. Анна Андерсон даже крестилась как католичка, что никак нельзя было объяснить амнезией или плохим самочувствием.

Великая княгиня Ольга Александровна впоследствии вспоминала о таких странных моментах: «Ошибки, которые она допускала, никак нельзя было объяснить провалами в памяти. Так, например, на пальце у нее был шрам, и она уверяла окружающих, что поранила палец, когда лакей слишком резко захлопнул дверцу кареты. Я тотчас же вспомнила об этом случае. Речь шла о Марии, старшей сестре, которая действительно серьезно поранила руку, но случилось это не в карете, а в императорском поезде. Со всей вероятностью можно сказать, что некто, краем уха услышав об этом, в сильно измененном виде передал всю историю госпоже Андерсон» [8].

Очень большую роль в установлении истины сыграл тот самый герцог Гессенский, которого Анна Андерсон едва не подставила своими высказываниями. Он нанял частных сыщиков, которые выяснили, что Чайковские зарегистрированы в Румынии не были, хотя Анна и говорила, что там живет семья ее спасителя. Более того, детективы нашли подходящую под описание Андерсон девушку. Оказалось, что ее настоящее имя — Франциска Шанковская. Девушка работала в Польше на оборонном заводе, на котором получила травмы. Ее шрамы совпадали со шрамами самозванки. В 1916 году погиб жених девушки, и от горя она попала в психиатрическую клинику. Затем следы Шанковской затерялись. Детективы пришли к выводу, что Анна Андерсон и Франциска Шанковская — один и тот же человек.

В Европе расследование произвело фурор. От преследования репортеров (да и, если быть честными, в поисках новой почвы для своей легенды) Анна перебралась в США. Там жила княжна императорской крови Ксения Георгиевна, которая в самозванке признала княжну Анастасию, хотя и видела ее последний раз в восьмилетнем возрасте. Княжна приютила беглянку, но та вела себя очень странно — говорила о преследователях, о том, что княжна пытается ее отравить и ворует драгоценности, а также разговаривала с птицами. В конце концов муж Ксении Георгиевны не выдержал и прогнал самозванку. Некоторое время Анна Андерсон жила в доме композитора Сергея Рахманинова, пока на девушку не вышел сын врача Боткина, погибшего со всей императорской семьей в Ипатьевском доме.

Его звали Глеб Евгеньевич Боткин, и он развел широкую пиар-компанию «выжившей княжны», а также подготовил иски в суд для установления личности Анастасии Николаевны Романовой. Он был весьма хитер и корыстен. Вероятнее всего, его грела мысль о сокровищах и состоянии императорской семьи, которые, по слухам, хранились в европейских банках. По закону, если Анастасия Николаевна спаслась и подлинность ее личности была бы установлена, то она была бы объявлена единственной наследницей и смогла бы претендовать на банковские выплаты. Вдобавок Боткин совершил другую аферу, организовав целую финансовую пирамиду. Вкладчикам обещались выплаты из миллионов царской семьи, которые в скором времени должна была получить настоящая княжна Анастасия. Пиар-компания была масштабной, и обманутых вкладчиков оказалось много.

Свой судебный процесс пара авантюристов придержала до кончины герцога Гессенского, ведь у того было собрано много доказательств. Разбирательство началось в 1937 году в Берлине и затянулось на долгих сорок девять лет. Свои показания давали приближенные к Романовым, например, Пьер Жильяр рассказал о своей встрече с Анной Андерсон и выводах, которые он сделал, а доктор Костризский, лейб-дантист двора, письменно удостоверил, что гипсовые оттиски челюстей самозванки не имели ничего общего с сохранившимся зубным рисунком настоящей великой княжны Анастасии.

За эти годы психическое состояние Анны не раз ухудшалось, чем и пользовался Глеб Боткин. После войны он нашел ее в условиях жуткой антисанитарии — она проживала в доме с восьмьюдесятью кошками и собакой. После очередного лечения в клинике авантюрист снова забрал женщину в Америку. Свою легенду она не забыла и встретилась с Михаилом Голеневским, который выдавал себя за царевича Алексея. В нем она признала своего брата. Также в Америке Анна познакомилась с преподавателем истории и генеалогии Джоном Манаханом, который был младше Анны на двадцать лет. Через некоторое время пара поженилась. Супруги вели странный образ жизни, на них неоднократно жаловались соседи из-за антисанитарии. На смену Боткину разгонять историю о чудесном спасении взялся муж Анны.

Но мир менялся, постепенно забывая главную европейскую сенсацию 1920-х годов. Здоровье Анны ухудшалось, и теперь уже не только психическое. Она долгое время страдала непроходимостью кишечника. В 1983 году Анна Андерсон вновь оказалась в клинике, но спустя пару дней муж похитил ее, по сути, оставив без лечения ради своих выгод. Жить ей оставалось уже недолго. Она подхватила воспаление легких и 12 февраля 1984 года скончалась. Ее тело было кремировано, а на могильной плите записали два имени — Анастасия Романова и Анна Андерсон. В конце 1990-х годов было проведено несколько ДНК-экспертиз. В первом случае взяли образцы, которые предоставил герцог Филипп Эдинбургский, являющийся родственником Романовых. Совпадений не было выявлено. Затем предоставил свой образец Карл Маухер, внучатый племянник настоящей Франциски Шанковской. В этом случае было выявлено совпадение. В деле самой известной самозванки XX века можно было поставить точку. До сих пор непонятно, что заявляла Анна Андерсон лично и по собственному желанию, а что с подачи разношерстных поклонников и дельцов, охотившихся за мифическим состоянием Романовых.

Подобная история с появлением княжны Анастасии произошла в Советском Союзе в 1934 году. В случае с Франциской Шанковской на психические проблемы наложилась жажда наживы, которая усугублялась присутствием в ее жизни различных людей, пользующихся ситуацией. Здесь же причиной была только психика. Самозванка появилась в Ленинграде и в очень плохом состоянии обратилась за помощью в церковь Вознесения. При разговоре со священником она представилась выжившей княжной Анастасией Николаевной и сказала, что в ночь расстрела была тяжело ранена, но ее спас один из красных солдат. Женщина очень опасалась преследований, потому что уже не раз оказывалась в тюрьмах. При сравнении фотографий в церкви действительно обнаружили внешнее сходство, например, в строении ушей и линии роста волос. Вдобавок ее тело было покрыто шрамами. При этом «Анастасия» помимо русского языка в совершенстве знала немецкий. Женщине сделали новые документы на имя Надежды Ивановой-Васильевой. Так она временно осталась в храме, при этом сочувствовавшие прихожане собрали ей деньги на жизнь. При посредничестве некоторых были отправлены несколько писем тем, кто знал царскую семью, например, Анне Вырубовой, однако было перепутано отчество — реальная Анастасия такой ошибки допустить не могла. Об ответной реакции на эти письма неизвестно. Надежда планировала через юг уехать за границу, но остановилась в Ялте. Однако времена были тяжелые — вовсю писались доносы в НКВД. Один из помощников Ивановой-Васильевой не только был арестован сам, но и выдал местоположение самозванки. Было постановлено, что гражданка подлежит аресту за контрреволюционную деятельность.

При НКВД была создана специальная комиссия, которая установила всех помогающих самозванке. Впоследствии все были осуждены и отправлены в ссылку. Надежду же осматривали психиатры, которые обнаружили у арестованной паранойю и направили ее на лечение в психиатрическую клинику. Находясь на лечении, пациентка писала письма высокопоставленным лицам, прося помощи. В различных лечебницах женщина провела более тридцати пяти лет, но так и не была выписана. Надежда Иванова-Васильева в итоге объявила голодовку и скончалась. К слову, ни один из эмигрировавших родственников Романовых и их потомков этой историей не заинтересовался.

Больше всего самозванцев было среди Алексеев Николаевичей. Этот факт объясняется тем, что цесаревич был самым младшим ребенком — на момент гибели ему только исполнилось четырнадцать лет. Этим легко можно было объяснить какие-то внешние и внутренние изменения, однако у реального наследника была тяжелая болезнь — гемофилия. Самозванцы же были полностью здоровы.

Одним из самых известных лже-Алексеев был Алексей Пуцято, который появился в Сибири практически сразу же после гибели Романовых. Несмотря на рассказанную историю, юноша сразу же был раскрыт как самозванец при участии Пьера Жильяра, хотя изначально ему поверили некоторые белогвардейцы. Алексей заявил, что он — царевич, который смог спастись при помощи друзей. Получив поддельные документы, юноша обратился к одному из белых полковников, а через него — к одному из генералов. Тот устроил Алексея в квартиру и возил на различные встречи с монархистами, которые давали свои деньги «наследнику». Однако Алексей был никем иным, как самозванцем, которого использовали в политических целях — история о том, что наследник жив, вполне могла дать надежду белой армии. Вывел на чистую воду Пуцято Пьер Жильяр, который при первой же встрече заявил, что перед ним не цесаревич Алексей. Юноша, несмотря на похожий возраст, был крупнее и выше реального наследника. На вопросы учителя царских детей он также не ответил.

Деваться самозванцу было некуда, и он признался в своем обмане. Чехарда Гражданской войны привела к тому, что после ареста белыми Алексей устроил впоследствии карьеру в Красной армии, однако тоже был быстро раскрыт как человек, представлявшийся когда-то цесаревичем. После этого его следы затерялись, и что с ним произошло в итоге — неизвестно.

По сути, несмотря на большое количество лже-Алексеев, никто из них не был всерьез воспринят обществом. Легенды о большинстве из них распространялись с подачи родственников. Самой продолжительной оказалась история Василия Филатова. Некоторым людям он заявлял, что ему удалось спастись прямо из шахты, в которую сбросили трупы царской семьи. Широкой гласности в Советском Союзе эта история не получила, однако впоследствии ее стали распространять родственники самозванца. Таким же путем пошли потомки Эйно Таммета, эстонского самозванца. До сих пор они пытаются установить подлинность своего предка как цесаревича Алексея и объявить себя наследниками состояния Романовых.

По-настоящему шпионская история произошла с уже упомянутым Михаилом Голеневским, который не только представлялся как наследник Романовых, но и был двойным агентом. Изначально никакой мысли о чудесном спасении у него и не было. Он был на восемнадцать лет младше реального цесаревича и сделал карьеру на родине в Польше — был подполковником армии и членом партии. В отставке Михаил стал сотрудничать с КГБ. По всем показателям у него была вполне обеспеченная жизнь, однако Голеневский решил сотрудничать не только с КГБ, но и с ЦРУ. Он стал передавать секретную информацию на Запад в попытке получить гражданство. Сведений было передано очень много, только досье о польских и советских агентах насчитывало более 4000 страниц. В итоге был организован побег в США. В Польше же его заочно приговорили к смертной казни.

Началась жизнь в Америке, и Михаил явил обществу легенду о том, что он — спасшийся от расстрела цесаревич Алексей Николаевич. Это происходило в 1960-х годах, интерес к Романовым уже утих, но вместе с этим осталось слишком мало людей, которые могли бы подтвердить или опровергнуть историю Голеневского. Согласно ей, спаслась вся царская семья, а помог Романовым сам Яков Юровский, руководивший расстрелом. Спасенные через юг добрались до Польши, где и обосновались под новыми именами. Великие княжны вышли замуж, однако он якобы поддерживал с ними связь. С императрицей же, по утверждению Голеневского, в 1924 году случился сердечный приступ, приведший к смерти. Император Николай II якобы прожил долгую жизнь и даже организовал антибольшевистское движение. Именно поэтому Михаилу пришлось передавать секретные данные, а после бежать в США — он боялся преследования. Постепенно легенда пошла еще дальше — Голеневский не только на весь мир рассказывал о сокровищах Романовых в европейских банках, но и попытался отсудить себе часть вкладов.

Конечно же, история казалась невероятной и в нее поверили далеко не все. Прежде всего смущало явное несоответствие возрасту цесаревича, однако это Голеневский объяснял последствиями гемофилии. Несмотря на то что он передал множество информации ЦРУ, там же и начали подозревать у него психическое расстройство, но давать обществу никаких комментариев не стали. Из русских же эмигрантов Михаила как Алексея Николаевича признал лишь один человек, который в своей жизни несколько раз видел настоящего наследника. Тем не менее, Голеневский стал встречаться и с некоторыми самозванками, признавая в них своих сестер, но в результате с ними не общался.

Постепенно скандалов вокруг личности Голеневского стало слишком много. Люди начали требовать дать какие-нибудь официальные показания на этот счет, тем более что самозванец не только официально сменил имя, но и регулярно появлялся на телевидении и даже издавал собственную газету. Такая активность агента не понравилась ЦРУ, к тому же Михаил стал утверждать, что видные чиновники правительства сотрудничают с СССР. Голеневского в итоге отправили в отставку, но обеспечили защиту от преследования Польши и Советского Союза. Так Михаил остаток жизни провел в американском Квинсе, сменив внешность в рамках программы защиты свидетелей. Когда у него закончились деньги, он подал в суд, чтобы выбить компенсацию от ЦРУ. До конца своей жизни Голеневский отстаивал свою легенду о чудесном спасении цесаревича Алексея.

В большинстве случаев версии самозванцев о спасении были основаны на том, что находился какой-либо человек, помогающий бежать. Но история самой успешной с финансовой точки зрения самозванки Марги Бодтс, которая выдавала себя за старшую великую княжну Ольгу Николаевну, гласила, что план придумала сама императрица. Дело в том, что якобы в старшей дочери царская семья видела надежду на спасение монархии в России, ведь цесаревич был очень слаб. Княжну подменила некая крестьянская девушка, погибшая вместо нее в подвале Ипатьевского дома. Саму же Ольгу Николаевну монархисты отправили на Дальний Восток, откуда она добралась до Китая, а затем переехала в Германию.

О реальной жизни самозванки известно мало. Вероятнее всего, она родилась в Нидерландах и еще в 30-е годы была осуждена за мошенничество во Франции. Уже после войны она придумала новую аферу, на этот раз решив воспользоваться именем царевны Ольги, и встретилась с несколькими родственниками императрицы Александры Федоровны. Некоторые из них назначили ей пенсию и снабжали деньгами, веря в спасение княжны. Получая их, Марга очень спокойно и уединенно жила в Италии, практически не раздавая интервью. Однако она очень негативно относилась к другим самозванцам, и если такой появлялся, то Бодтс давала комментарии. Закрытая жизнь привела к тому, что у нее не было семьи. Когда она скончалась в 1976 году, изначально ее захоронили под именем Ольги Николаевны Романовой, но так как никто не оплачивал захоронение, впоследствии ее перезахоронили в могилу другой семьи.

Загадочная история произошла еще с одной самозванкой, француженкой Мишель Анже. Никаких точных данных о девушке до 1925 года нет, но после Мишель захотела встретиться с вдовствующей российской императрицей Марией Федоровной. Тогда Мишель заявила, что у нее есть доказательства того, что она — великая княжна Татьяна Николаевна, но вся информация будет рассказана только лишь бывшей императрице. И хотя самозванка внешностью была похожа на вторую дочь российского царя, Мария Федоровна эту новость не восприняла и во встрече было отказано. А спустя год Анже погибла в своей французской квартире, причем полиция никаких данных не разглашала. Это привело к тому, что к легенде о тождестве Мишель и Татьяны Николаевны вновь вернулись. Некоторые люди стали высказывать мысли о том, что княжну убили советские агенты, тем более что в квартире были обнаружены книги на русском, французском и английском языках — именно их в совершенстве знала настоящая Татьяна. Другие же склонялись к тому, что девушка была самозванкой, а так как на кону стояли деньги на банковских счетах, ее уничтожили другие претенденты.

Самыми неуспешными оказались самозванки, выдающие себя за великую княжну Марию Николаевну. Их легенды были крайне непопулярны, к тому же в большинстве случаев их выдвигали не сами женщины, а их потомки и даже соседи. Вероятнее всего, это было связано с тем, что из всех сестер Романовых у княжны Марии была самая особенная и запоминающаяся внешность и самозванок, действительно подходящих под описание, не находилось. Из всех случаев примечательна история румынки Чеславы Шапска. Ее потомок не только разгонял легенду о бабушке-княжне в прессе, но и претендовал на несуществующую корону Российской империи. Но неизвестно, говорила ли где-либо сама Чеслава о том, что она — Мария Николаевна. До Второй мировой войны она вышла замуж за князя Долгорукова, родила двух дочерей. За свою жизнь она лично никогда не появлялась в прессе или на телевидении. И только лишь внук Чеславы, Алексис Бримейер заявил, что его бабушка на самом деле — спасшаяся княжна Мария Николаевна, которую вместе с матерью Александрой Федоровной и сестрами советское правительство выдало в Европу в обмен на некие гарантии. Главным условием была жизнь под другим именем и отказ от дальнейшего вмешательства в политику. Сам Алексис якобы услышал эту историю от своей матери Ольги-Беаты. Впоследствии молодой человек не только написал на надгробии бабушки эпитафию «Ее Императорское Высочество Мария Николаевна Романова-Долгорукая, 1899–1970», но и активно представлял себя как наследника российского престола. В этом качестве авантюрист выпустил книгу, а также раздавал своим сторонникам титулы. За то, что Алексис использовал не только титул Романовых, но еще и других аристократических европейских семей (например, он претендовал на трон Неаполя и Сербии), на него несколько раз подавали в суд. Примечательно, что его мать также вышла замуж за самозванца, который выдавал себя за потомка принцев Конде — младшей ветви французских Бурбонов.

Однако сколько бы историй ни было придумано самозванцами, в 1991 году под Екатеринбургом были найдены останки расстрелянных слуг и царской семьи, за исключением двух человек (это, к слову, породило новую волну слухов о спасшихся членах императорской фамилии). В 2007 году неподалеку от первого захоронения были найдены недостающие останки цесаревича Алексея и княжны Марии. Дальнейшее расследование, а также проведенные экспертизы поставили точку в легендах всех самозванцев — подлинность останков царской семьи была установлена.