КРУПНЫЕ НЕПРИЯТНОСТИ

Едва глянув на Степана Ивановича, сразу почуял Ромка: что-то случилось. И не ошибся.

Усадил хозяин Ромку на колени. Поглаживая, сказал:

— Уезжаю я, Ромка. Надолго. На всё лето. К нефтяникам. На Самотлор. Надо им помочь трубу строить. Чтобы нефть по нейоттуда сюда текла. Понял?

Ромка внимательно и насторожённо засматривал человеку в глаза. Топорщил уши-лопушки. Вертел головой с боку на бок. Но ничего не понимал, кроме одного: хозяин уходит из дому.

Не знал Ромка, что такое Самотлор и где он находится. Не понимал, какую и как это можно строить трубу и отчего по ней потечёт нефть с Самотлора. Да и что такое нефть — пёс не имел ни малейшего представления. Зачем ему это? Главное — Степан Иванович покидал его. Надолго.

Затих Ромка, загрустил. Хвост уныло опустил. Голову понурил. Брови принахмурил. И на Ромкины глаза навернулась вдруг слеза.

— Не грусти. — Растроганный Степан Иванович потрепал Ромкупо шее, почесал за ушами. — Не навовсе расстаёмся. Да и не одинты останешься. Здесь пока поживёт мой племянник Витя. Парнишканеплохой. Не обидит.

Поцеловал Ромку в чёрный бархатный нос. И ушёл.

И остался Ромка с Витей.

И сразу начались у Ромки неприятности.

Задумал Витя выдрессировать Ромку так, чтоб можно было перед друзьями похвастаться. Целый день командует:

Ромка, ко мне!

Ромка, сидеть!

Ромка, лежать!

Столько разных команд понапридумывал, что от них у Ромки стала голова кружиться и бессонница началась.

Чего только Витя не заставлял делать Ромку! И тапочки принести. И кепку подать. И на задних лапах ходить. Зато забывал вовремя покормить да налить в чашку свежей воды.

И на прогулку Ромку одного не пускал, не давал ему с Фомкой и Артосом поиграть. А водил по двору на поводке. И всё командовал, командовал. Изображал перед мальчишками Ромкиного укротителя и повелителя.

Начал Ромка хиреть. Перестал играть и петь. Ничего ему не мило. Бродит скучный и унылый. Необласкан, неоглажен, не расчёсан вовсе даже.

А Витя знай себе кричал на Ромку, даже шлёпал его иногда. И однажды злой мальчишка придумал такую штуку…

Ромка понуро лежал на диване, вспоминая недавнее житьё своё со Степаном Ивановичем. И такая щемящая грусть накатила на Ромку, что он непроизвольно всхлипнул и закрыл глаза лапами.

Закрыл и сразу уснул. И тут же увидел во сне Степана Ивановича. Тот посадил Ромку на колени, гладил его, причёсывал. А от рук, как всегда, пахло машиной.

Ромка шевелил ноздрями и блаженно улыбался во сне.

Вдруг будто бомба разорвалась — громыхнул сердитый Витин голос:

— Ромка, ко мне!

Как ошпаренный вскочил Ромка. Пошарил глазами по сторонам — никого. «Почудилось», — решил и снова прилёг было. Но опять Витин голос:

— Ромка, ко мне! Кому говорят!

Спрыгнул Ромка с дивана. Обежал комнату. Заглянул под стол. Сбегал на кухню. Нигде нет Вити. А голос опять как загремел:

— Ты что, не слышишь, негодяй? Ко мне!

Долетал Витин голос откуда-то сверху, вроде как бы со стола.

Вскочил Ромка на диван. Глянул на стол. Никакого Вити там не было. Только белая коробочка лежала. «Что за диво?»—подумал Ромка. И тут белая коробочка как крикнет Витиным голосом:

— Ромка, лежать! Быстро! Лежать!

Скакнул Ромка с дивана на стол. Подошёл к говорящей белой коробочке. Понюхал. А коробка опять выкрикнула команду Витиным голосом.

«Ну уж. Нет уж. Это уж совсем уж никуда!» — разгневался Ромка. Подтолкнул коробку носом — и та кувырком на пол. Раскололась. Развалилась. И умолкла.

А на пороге Витя показался.

— Ты разбил мой новый магнитофон! — закричал он. — Негодяй! Я тебя…

Ромка на пол скок-поскок и стрелою за порог. Только белый хвост мелькнул.

Загрузка...