Ровно в шесть двадцать

Глава 19

Во дворце Коула сегодня было тихо. Дивайн, сидя на мотоцикле и разглядывая окрестности с помощью прибора ночного видения, который он прихватил со службы (все-таки армия была перед ним в долгу), никого не замечал. Во дворе горел свет, ходили люди, возле ворот стояли вполне приличные автомобили вроде «БМВ» восьмой серии и кабриолета «Мазерати». За те деньги, что Коул отвалил за «Бугатти», можно купить по меньшей мере десяток таких машин.

Дивайн перебежал дорогу, скрываясь за раскидистыми дубами, которые пережили вырубку. Отсюда дворец просматривался под другим углом. Блондинка в бикини не показывалась, Коул – тоже. Впрочем, в доме восемь гаражей, «Бугатти» мог стоять где угодно.

Дивайн выждал еще несколько минут. По службе ему редко приходилось сидеть в засаде, но чем больше информации собрать заранее, тем успешнее пройдет бой.

Он вышел из-за дерева, перебежал открытое пространство и запрыгнул на окружавшую двор стену. Там, упираясь локтями, поднес оптику к глазам, настраивая фокус.

Сразу же обнаружилось искомое.

Блондинка сидела за столиком возле бассейна. На ней были белые брюки и бледно-голубая блузка без рукавов. Синие босоножки завершали модный образ. Она выглядела так, будто только что сошла с обложки журнала.

Но куда интереснее оказался мужчина, сидевший напротив.

Лицо у него было облеплено пластырем, но Дивайн без труда узнал пижона из переулка в Гринвич-Виллидж. Глядя на эту парочку, сидящую бок о бок, Дивайн мысленно задал себе два вопроса. Во-первых, на какой машине ездит пижон: на «БМВ» или на «Мазерати»? Во-вторых, кто они друг другу – может, брат с сестрой? Определенное сходство имелось.

Потом Дивайн задумался о другом. Пижон здесь, скорее всего, случайно, поэтому нет смысла тратить на него силы. Хотя, если поразмыслить, бар в Виллидже популярен среди людей, работающих на Уолл-стрит. Дивайн и прежде захаживал туда вместе с коллегами. Если пижон – тамошний завсегдатай, значит, он может крутиться среди финансистов и знать Брэда Коула.

Расслышать, о чем идет разговор, Дивайн не мог, поэтому он спустился на землю, вернулся к мотоциклу и принялся ждать.

Ждать пришлось недолго.

Пижон вышел и уселся в «БМВ». Дивайн ошибся. Он решил, тот катается на «Мазерати». «БМВ» выехал за ворота, и пижон вдавил педаль газа. Машина с ревом рванула вперед, и Дивайн пустился в погоню.

Он не слишком удивился, когда дорога привела их на Манхэттен. «БМВ» припарковался перед домом в Верхнем Ист-Сайде, на месте, предназначенном для жильцов. Пижон подошел к двери, отпер ее и вошел внутрь.

Дивайн остановился неподалеку и сфотографировал автомобильный номерной знак, а также дом и латунную табличку с адресом, прикрепленную рядом с входной дверью. Все окна закрыты, доставать прибор ночного видения нет смысла. Дивайн осмотрел соседние здания. В них тоже было темно. Вдоль улицы стояли автомобили.

Он прикинул, что особняк стоит миллионов двадцать. Пижону на вид не больше тридцати. Может, унаследовал дом от родителей? В здешних местах такое не редкость.

Дивайн направился к Бродвею. Он выяснил, где сейчас показывают «В ожидании Годо». Нужный театр располагался на Сорок пятой улице, в самом сердце Театрального района. Назывался он «Ломбард».

Купив в кассе билет на воскресный спектакль, Дивайн вернулся в центр города и подъехал к тому месту, где накануне подрался с тремя пижонами. Припарковался неподалеку, стараясь не высовываться из-за соседней машины, огляделся. Полицейской ленты не видать. На место преступления не похоже. Возможно, Стамос говорила правду.

Дивайн поехал дальше на юг, к зданию «Коул и Панч». Остановился перед ним. Сквозь стеклянные двери было видно охранника.

Дивайн вскинул голову, разглядывая окна пятьдесят второго этажа, где убили Сару Юс. Ему предстояло выяснить, что за темные дела творятся в компании, и расследование можно начать с убийства. Все ниточки тянулись к бродвейской пьесе.

«Если я провалю задание, Эмерсон Кэмпбелл отправит меня гнить в тюрьму».

Дивайн поехал в Бруклин; пересек Ист-Ривер по мосту. Темная вода выглядела угрюмой и холодной. Через несколько минут Дивайн выехал на улицу в Парк-Слоупе, расположенную в квартале от Проспект-парка. Это был тихий, засаженный деревьями элитный район.

В одном из здешних домов жила Сара Юс. Перед крыльцом стояли две патрульные машины. У двери топтался полицейский, внутри горел свет.

Из дома вышел мужчина в костюме, огляделся. К нему торопливо подошла стройная рыжеволосая женщина. Под блузкой у нее висел микрофон с блоком питания; за нею следовал крепкий мужчина с камерой на плече.

Значит, журналисты пронюхали неладное.

Человек в костюме заговорил с репортершей, они обменялись несколькими фразами, оператор не стал снимать. Должно быть, она просила комментарий. Мужчина отвернулся и пошел обратно к дому, но женщина поспешила вслед за ним, задавая какие-то вопросы. Дивайн не слышал, о чем идет речь, но репортерша, несмотря на все старания, осталась ни с чем. Мужчина захлопнул дверь перед самым ее носом.

Патрульный шагнул вперед и попросил их уйти. Журналистка огрызнулась в ответ и отошла в сторону, говоря что-то оператору, который опустил камеру. Они направились к припаркованному неподалеку микроавтобусу. Судя по логотипу на мятых грязных бортах, журналисты работали на Сорок четвертом канале, о существовании которого Дивайн даже не подозревал. Через минуту они отъехали. Когда фургон проезжал мимо, Дивайн хорошо разглядел сидящую внутри женщину. Она была примерно его возраста, на вид – донельзя решительная. Дамочка производила впечатление человека, который живет лишь затем, чтобы совать нос в чужие дела.

Внимание Дивайна привлекло такси: оно медленно проехало по улице и остановилось перед домом. Из него вышли двое – мужчина и женщина, оба лет пятидесяти. Мужчина лысый, одет в брюки и белую рубашку, бледный, как сама смерть. На лице женщины застыла скорбная гримаса. Мужчина достал из багажника большой чемодан на колесиках, после чего такси отъехало.

Мужчина обнял женщину за плечи, и они медленно направились к дому, где их встретил патрульный. Они что-то показали ему, скорее всего, удостоверения личности, и тот произнес в микрофон, прикрепленный к плечу, пару фраз. Через несколько секунд дверь открылась, вышел человек в костюме. Он провел гостей внутрь.

По всей видимости, приехали родители Юс. Дивайн задумался, знают ли старики, что, пока они были в дороге, причину смерти установили официально, и теперь это убийство? Если не знают, ситуация еще более трагична. Считать, что твой ребенок покончил с собой, – значит, мучиться ужасным чувством вины; постоянно думать, может, были какие-то признаки, которые ты мог заметить и исправить. Однако убийство намного страшнее. Придется осознать, что твоего ребенка насильно лишили жизни. Обычно первая реакция на такие новости – дикая ярость и жажда мести. Затем, когда эмоции схлынут, начинаешь мыслить рационально. Сознание того, что твоего ребенка убили, вынуждает заглянуть в самые потаенные глубины личности, о существовании которых большинству родителей не хотелось бы знать.

Если Сару Юс действительно убили, это сделал кто-то из компании. А значит, под подозрением находятся все, включая Дивайна.