Розы после дождя

Глава 26

Хриплые раскаты мужского и женского смеха и громкие звуки пианино, доносящиеся из салона и звучащие по всей гостинице, убеждали Талию, что она уже больше не в буше, а целой и невредимой вернулась в Аделаиду.

Девушка вышла из медной ванны и ступила на плетеный овальный коврик. По телу стекала вода, мокрые волосы золотисто-каштановыми шелковистыми прядями свисали по плечам.

В комнате неярко горела лампа. Талия взяла с кровати полотенце и начала с удовольствием вытираться, медленно обводя взглядом богатое убранство комнаты. Комната Йена. Эта гостиница, принадлежащая Йену, еще раз доказывала, как он богат. Когда он, его мать и Талия приехали в Аделаиду из буша, они прямиком направились в эту гостиницу, где на четвертом этаже уже все было приготовлено для Йена и тех, с кем он решит пожить здесь.

Девушку охватила ревность, когда она увидела платяной шкаф, переполненный прекрасными женскими платьями и тонкими шелковыми нарядами. Это напомнило ей о другой стороне жизни Йена, о которой она предпочитала не думать. Вероятнее всего, у него было много женщин, судя по висевшей в шкафу одежде.

– И он хочет, чтобы я надела это после того, как эти вещи носил Бог знает кто до меня? – проворчала Талия, откидывая в сторону полотенце. Она протянула руку к шелковому халату и со злостью посмотрела на него, ощущая легкий запах духов, исходивший от материала.

Но ей не оставалось ничего другого, как надеть его. Ее собственная одежда, в которой она ходила в буше, вся пропахла костром. И не ходить же ей голой?!

Облачившись в халат, Талия подошла к туалетному столику и посмотрелась в зеркало. Она провела пальцами по лицу, бронзовому от солнца последних нескольких дней. Взяв со столика щетку, она принялась водить ею по волосам. Теперь девушка почувствовала облегчение от того, что закончились ее долгие мучения с Полом Хэтуэем, но, казалось, все еще никак не могла избавиться от чувства одиночества, охватившего ее. В этот самый момент, в этой незнакомой комнате она чувствовала себя так, словно за последние дни вовсе не общалась с Йеном. Если бы сейчас она могла оказаться здесь с Йеном, тогда и реальность вернулась бы к ней. Она могла бы протянуть руку и коснуться его. Но так или иначе, Йен счел более разумным поместить ее одну в этом номере, подальше от своего, чтобы, пока его мать в гостинице, у нее не было возможности видеть Талию и Йена вместе.

Талии не понравилась вынужденная разлука, но она все поняла. Ей не хотелось начинать отношения с матерью Йена с демонстрации того факта, что она ложится в постель с мужчиной до свадьбы.

Талию временами мучила совесть из-за собственного поведения. Она не могла поверить, что позволила себе быть такой легко доступной для мужчины. Но даже теперь она была готова пойти в комнату Йена и в его сильных руках найти спасение от своего одиночества и зарождающегося чувства тревоги за судьбу Вайды.

Положив на столик щетку, Талия босиком, на цыпочках подошла к двери и немного приоткрыла ее. Она выглянула в тускло освещенный коридор, где снаружи на каждой двери в низко прикрепленных подсвечниках горели свечи.

На одну дверь она смотрела с особым вниманием – на дверь Донны. Комната матери Йена располагалась между номерами Йена и ее. И девушка до смерти боялась проходить мимо двери Донны, чтобы попасть к Йену.

Что, если Донна откроет дверь и обнаружит, как Талия, облаченная в халатик, босиком крадется мимо?

Бесшумно и осторожно Талия выскользнула в коридор, чувствуя ступнями холод деревянного пола. Она опять внимательно посмотрела на дверь Донны и с облегчением вздохнула, заметив, что за дверью не видно света. Девушка решила, что, утомившись, Донна уже давно легла в постель и заснула.

Теперь с меньшей осторожностью Талия направилась на запах табачного дыма, который становился все более сильным по мере приближения к номеру Йена. Подойдя к его комнате, Талия приложила ухо к закрытой двери. Из-за двери доносился голос Йена, напевавший какую-то балладу совершенно не в лад. Она негромко захихикала. Потом Йен остановился, и в его комнате наступило молчание.

Талия медленно опустила руку и открыла дверь, тут же увидев его, хотя Йен до сих пор не догадывался о ее присутствии. От вида Йена Талия негромко рассмеялась, прикрывая рот рукой. Он сидел по шею в мыльной воде, в уголке рта свободно висела дымящаяся сигара, в руке, покоящейся на краю огромной ванны, он держал стакан с виски. Его голова свисала, подбородок почти касался груди, казалось, что он погружен в сон.

– Превосходно, – подумала Талия. – Просто превосходно.

Она закрыла за собой дверь и с озорным взглядом на цыпочках прошла через комнату к ванне. Опустившись на колени, Талия медленно опустила руку в мыльную воду и быстро плеснула воду Йену в лицо. Испугавшись, Йен поднял голову и вытаращил глаза, сигара упала в пену и зашипела. Стакан виски выскользнул из руки и упал на пол, разбившись вдребезги на маленькие кусочки. Виски вылилось на голые ноги Талии. Она взвизгнула и испуганно подскочила, но Йен остановил ее. Он схватил ее за пояс и потянул к себе в ванну.

– Йен, – завизжала Талия. От воды халатик промок и, облегая тело Талии, обнажил каждый изгиб ее тела, каждую родинку на ее коже. Она сморщилась, когда сигара подплыла близко к ней.

– Убери от меня эту мерзкую штуковину, – сказала она, изо всех сил пытаясь подняться. – Йен, отпусти меня. Я пришла сюда не для того, чтобы принять с тобой ванну!

Йен подхватил промокшую сигару и бросил ее на пол рядом с ванной.

– Должен ли я спросить, почему ты пришла? – поддразнивал он ее. – Моя драгоценная, дорогая, разве ты не знаешь, что моя мать находится в соседней комнате? Здесь стены картонные. Конечно же, она услышит нас.

Краска схлынула с лица Талии, когда она посмотрела на стену, отделявшую ее от женщины, которой она так восхищалась.

– Надеюсь, она не слышала моего ужасного визга, – прошептала Талия, усаживаясь на колени Йену, радуясь его близости. – Что она может подумать обо мне?

– Тебе следовало подумать об этом прежде, чем прийти сюда, – без сочувствия продолжал Йен поддразнивать Талию. Его руки, лаская влажную кожу Талии, двигались под халатом к ее груди. – Ты же не понимаешь, что стоит мне увидеть тебя в этом соблазнительном одеянии, и я уже просто не могу вести с тобой ленивые разговоры. – Он тепло улыбнулся ей. – Правда, я бы предпочел увидеть тебя вообще без ничего. – Его рука скользнула от груди вверх и начала медленно опускать вниз по плечам халат. – Тебе будет гораздо удобнее, милая, без мокрой одежды, ты так не думаешь?

Талия закрыла глаза и сделала судорожный вздох, когда Йен коснулся ртом ее груди, а языком обвел вокруг напряженного соска.

– Йен, ты не позволяешь мне сосредоточиться на вещах, о которых говоришь, – прошептала она. Ее сердце учащенно забилось. – Йен, я пришла к тебе потому, что ты нужен мне. Дорогой, я чувствовала себя такой одинокой в своей комнате! Такой одинокой…

– Ты бы могла побыть в компании моей матери, – дразнил Йен, снимая с Талии халат, пока тот не погрузился полностью в воду.

Талия открыла глаза и с восторгом посмотрела на Йена. Она обхватила его лицо руками и приблизила свой рот к его губам.

– Но, дорогой, не такую компанию я искала, когда вышла из своей комнаты, – прошептала она. – Мне нужен ты, Йен. Скажи, что я тебе нужна так же сильно!

– Всегда, – хрипло сказал Йен, взяв ее за руку, увлек под воду к своей набухшей плоти. – Вот. Ты чувствуешь мое желание? Это принадлежит тебе. И только тебе.

– Навсегда? – спросила Талия, надув нижнюю губку. – Ты сможешь забыть всех тех женщин, кому принадлежит одежда из моей комнаты?

– Для меня ни одна из этих женщин больше не существует, – сказал Йен. Его сердце сильно забилось, когда Талия начала медленно ласкать его, разжигая огонь в паху. – Они безымянны, они безлики.

– И со мной такое может произойти однажды, Йен? – продолжала настойчиво выспрашивать его Талия, тут же отдергивая от него руку. – Ты тоже забудешь меня?

Йен схватил руку и, обхватив ее ладонью, опять положил на свою возбужденную плоть.

– Разве могу я забыть тебя когда-нибудь? – сказал он. Пламя страсти с большой силой разгоралось в нем. – Мне представляется только единственный способ доказать тебе свою искренность, это встать перед священником. – Он нежно поцеловал ее и слегка отодвинулся. – И это произойдет очень скоро, Талия, ты станешь моей женой как только будут закончены все приготовления.

По щекам Талии потекли слезы. Она с восхищением посмотрела на Йена.

– Я буду самой счастливой невестой, – пролепетала она.

– Ты будешь самой красивой невестой, – хриплым голосом добавил он. Йен взял ее на руки и поднялся, потом вышел из ванны и встал на полотенце, заранее расстеленное на полу. – Этой ночью я мечтаю сделать тебя самой счастливой невестой.

– Этой ночью я стану самой счастливой невестой, – прошептала Талия, обнимая Йена за шею, когда тот понес ее на постель. Когда он лег на ярко-красные простыни из атласа, Талия притянула его к себе, ощущая упругость мускулистого тела Йена и силу его плоти рядом со своим бедром.

– Все твои сомнения насчет меня исчезли? – спросил Йен, целуя ее в ямочку на шее.

– Да, – пробормотала Талия и тихо рассмеялась. – Дорогой, мне холодно лежать на этих атласных простынях, – подрагивая, произнесла Талия. – Они такие скользкие.

– Но они нравятся тебе? – спросил он, нежно целуя ее в изгиб шеи и неторопливо раздвигая коленом ей ноги.

– Разве я могу? – спросила Талия, томно вздыхая, ощутив в себе его упругую плоть и медленные, но уверенные движения. – Они для богатых, ты же знаешь, дорогой, моя семья очень простая. Мой отец зарабатывал на жизнь тяжелым трудом. Но у нас было все необходимое, чтобы мы могли чувствовать себя достаточно уютно. Мы… были счастливы. Йен крепче обнял ее.

– Дорогая, я не хотел возвращать тебя к воспоминаниям, от которых тебе становится грустно, – сказал он, обхватывая ладонями ее лицо. – И я знаю, что как только ты вспоминаешь о семье, то сразу становишься печальной. Сегодня ночью, дорогая, давай не думать ни о прошлом, ни о завтрашнем дне. Давай думать только о настоящем, о нас с тобой.

– Поцелуй меня, Йен, – сказала Талия, ища губами его рот. – Прошу тебя, поцелуй меня! Тогда я позабуду все, кроме рая, в который ты увлекаешь меня всегда!

Талию захлестнули непередаваемые сладостные ощущения, когда губы Йена коснулись ее губ нежным и томительным поцелуем, а его пальцы медленно и чувственно пробежали по ее спине. Его движения становились неистовыми, поцелуи теплыми, мягкими, но требовательными.

Йен упивался прикосновениями к ее восхитительно нежной коже и ощущал внутреннюю дрожь, когда его язык пробился сквозь губы Талии, вырывая из нее мягкий крик страсти. Он обхватил ее ягодицы и еще яростнее погрузился в нее, так, чтобы его плоть могла достичь самых таинственных глубин Талии.

Дикая, бурная страсть охватила его, когда их окутала золотая паутина волшебства, делая их одним целым. Йен отнял губы ото рта Талии и, покрывая легкими, невесомыми поцелуями ее лоб, потом грудь, с благоговейным трепетом шептал ее имя.

Глаза Талии светились огнем желания, а внутри все больше разгоралось пламя страсти. Вдруг все ее тело обжег всепоглощающий огонь. Она напряглась и закричала. Талия смеялась и плакала одновременно, когда поняла, что Йен достиг вместе с ней вершины страсти!

Казалось, будто он ждал ее, желая вместе с ней полностью разделить это счастье и раствориться в неземном блаженстве.

Она отыскала его рот и со странной тоской, радостью и болью поцеловала его. Потом, глядя Йену в глаза, негромко рассмеялась, когда Йен оторвался от нее и, встав с постели, рукой пригладил взъерошенные волосы. Девушка в молчаливом восторге наблюдала, как он, пройдя через комнату, подошел к бару, взял два бокала для вина и бутылку портвейна и, вернувшись назад, поставил это на ночной столик рядом с кроватью.

– Йен, даже вино? – сказала Талия, опираясь на локоть. – Ты никогда не перестаешь удивлять меня.

– Ты знаешь, ведь я говорил тебе, что не рвусь к роскошному образу жизни, – сказал он и удивленно вскинул брови, разливая вино по бокалам. – Но я и никогда не говорил, что бегу от этого. После долгих месяцев, проведенных в буше в погонях за беглыми, должен признаться, что с удовольствием возвращаюсь сюда.

– Но у тебя был такой великолепный дом, куда ты мог приезжать, – сказала Талия, с благодарностью улыбаясь Йену, когда он протянул ей бокал вина. – Так ужасно, что Пол сжег его!

– Не могу сказать, что очень сожалею, – признался Йен. – Он был тюрьмой для моей матери.

Теперь же, в определенном смысле, она получила свободу. Всем сердцем я надеюсь, что она сядет на ближайший пароход в Америку. Для нее это будет… самым лучшим выходом из положения.

– Ты говорил, что она хотела, чтобы и ты поехал с ней, – сказала Талия, немного подвинувшись, чтобы Йен смог сесть рядом с ней. – Ты ведь не поедешь, не так ли? Мне не нравится Австралия, но я сомневаюсь, что Америка мне понравится больше. Это большой континент. Там вполне можно потеряться.

Йен усмехнулся, сделал глоток вина и поставил бокал на столик. Он откинулся на спинку и, удовлетворенно глядя в потолок, заложил руки за голову.

– Может быть, когда-нибудь я отвезу тебя в Америку и покажу красоту ее лесов, рек и гор, – сказал он. – В этой стране тебе не удастся потеряться. Но я еще только начал строить свою жизнь здесь, в Австралии, а я не из тех, кто с легкостью отказывается от брошенного ему вызова. – Он вздохнул и улыбнулся Талии. – Здесь, в Австралии, мы будем жить с тобой на огромном пространстве земли. И куда бы ты ни взглянула, ты не увидишь ничего, кроме овец. – Тебе нравятся овцы, Талия?

– Мне кажется, это милые создания, – сказала она, ставя сбой стакан рядом со стаканом Йена. Потом тоже легла на спину и прильнула к нему. – Даже Австралия станет лучше в моих глазах, если я буду здесь с тобой.

Потом Талия печально отвела от Йена взгляд.

– Но я была бы намного счастливее, если бы здесь была Вайда, – пробормотала она. – Но как бы там ни было, пройдет еще какое-то время, прежде чем я узнаю, как она живет.

Йен нежно поцеловал ее в щеку.

– Милая, скоро мы сядем на корабль и поедем в Англию, чтобы своими глазами увидеть, как живет твоя сестра, – успокоил ее Йен. – Но сначала я должен позаботиться об отъезде моей матери. – Он опять поцеловал Талию. – И нам не следует забывать о нашей свадьбе, не так ли?

Талия взглянула на Йена, сияя от радости, что теперь каждый день будет смотреть на него.

– Будет ли это когда-нибудь? – сказала она весело. – Я скоро стану миссис Лейвери. Как прекрасно это звучит.

– Считай, что ты уже стала ею, – сказал Йен, поднимаясь. Он встал с постели и облачился в свои обтрепанные штаны и рубашку. Усаживаясь на край кровати, он надел ботинки.

– Почему ты одеваешься? – спросила Талия и, накинув на плечи одеяло, сидя в кровати, наблюдала за ним. – Куда ты идешь?

– Мне надо сделать кое-какие дела, – сказал он. Талия поднялась с постели и встала на пол.

– Тогда мне лучше пойти к себе в комнату, – решила она и поморщилась, увидев в ванне свой халатик, в котором пришла к Йену. Он все еще плавал в воде, покрытый пеной.

– Но как? Мне нечего надеть. Боюсь, что твоя мать поймает меня, когда я буду тайком пробираться из твоей комнаты в свою в этом жалком одеяле.

Йен отвел Талию назад к кровати.

– Останься здесь на ночь, – сказал он. – Никто не увидит тебя.

– А твоя мать?

– Я собираюсь сейчас пойти к ней и поговорить об ее отъезде в Америку и сообщить ей новость, что мы не будем сопровождать ее, – сказал Йен, укладывая Талию в постель. – Здесь ты в безопасности, милая. Когда я выйду из комнаты матери после нашего разговора, она подумает, что я еще не вернулся в свой номер, и у нее не будет причин заходить сюда.

– А куда ты пойдешь после разговора с матерью? – тихо спросила Талия, взбивая подушку и вытягиваясь на кровати.

– Я должен увидеться со священником и сделать кое-что еще, что будет для тебя сюрпризом, – сказал Йен и глаза его сверкнули.

Талия приподнялась и оперлась на локоть.

– Сюрприз? – спросила она, широко открыв глаза. – Йен, какой?

Йен усмехнулся и взял на дверную ручку.

– Дорогая, если я скажу тебе, тогда больше это не будет сюрпризом, не так ли?

Йен вышел и закрыл за собой дверь, совершенно точно зная человека, к которому идет, человека, который уже давно и безуспешно пытается продать свою флотилию, Йен быстро облегчит финансовое бремя этого человека. Теперь, когда у него скоро появятся жена и дети, о которых необходимо заботиться, ему придется бросить бродяжничество и беззаботную жизнь наемного преследователя беглых преступников.

Но ему не хотелось заниматься только одним делом. Это занятие будет слишком скучным.

Корабли. Он будет вкладывать деньги в корабли.

И тогда Йен будет уверен, что во время плавания из Англии в Австралию ни один человек не пожалуется на плохое обращение и уход.

Его корабли станут роскошными лайнерами.