Рубиновое кольцо

Глава 16

Фейт засмеялась, потом слегка покачала головой, когда официант предложил ей еще вина.

– Монтегю-основатель был пиратом? – спросила она Мел. – Ты просто шутишь. Это уж точно не Теннесси Уильямс.

– О, я не могу сказать. Ты бы удивилась, если бы узнала, как люди сколачивают состояние. – Мел вожделенно посмотрела на хлеб и оливковое масло, но тут же подумала о безжалостных весах, которые ждали ее дома, и выпила глоток минеральной воды. – В любом случае Черный Джек Монтегю был самый настоящий бандит. Никакого специального разрешения на пиратство от королевы или короля, никакого политического подтекста, лишь только неприкрытое насилие и грабеж. Если он мог догнать твое судно, значит, ты принадлежишь ему. Главным образом он забирал ценности и убивал пассажиров, если за них нельзя было потребовать выкуп.

– Ничего себе. Донованы ладили с шотландцами, объявленными вне закона, и с конокрадами.

– Похоже на Монтегю, – Мел увидела салаты, которые принес официант. Она наклонилась к Фейт и тихо сказала:

– Если бы у меня были такие ресницы, как у этого мальчика, поверь, я бы дала жару.

Фейт прикусила губу, чтобы не расхохотаться, в то время как официант, у которого на самом деле были длинные ресницы, расставлял тарелки с салатом.

– Мне кажется, ты можешь купить такие ресницы в любом салоне красоты, – сказала Фейт так, чтобы ее никто, кроме Мел, не слышал.

– Ты меня разочаровала, – нарочито обиженно сказала Мел.

– Расскажи что-нибудь интересное, например, сколько народу убил Черный Джек Монтегю?

Мел махнула вилкой:

– Тысячи. Ну хорошо, сотни. Двадцать или тридцать наверняка.

– Потом его поймали и вздернули?

– Его не поймали. Он подкупил местные власти, отдал им несколько сундуков с награбленным добром, получил прощение и женился на местной красотке, семейству которой важнее были деньги, чем респектабельность. Ее единственным приданым была рубиновая брошка размером с цыпленка.

– Бедняжка.

Мел пожала плечами:

– Побереги свое сочувствие. Она превратила жизнь этого старого пирата в сущий ад.

– Дети были?

– Двое, говорят. По легендам, гораздо больше. Семейные предания утверждают, что это были сыновья. Они поехали в Англию учиться морскому делу, но потом пошли по пути, проложенному папой. А может, это уже были его внуки? Или правнуки? – Мел пожала плечами. – Не важно. Традиция продолжалась.

– Пиратская?

– Ну да. Только отпрыски его оказались достаточно хитрыми и получили специальную лицензию на воровство. Одного из них повесили, это точно: никак не мог удержаться, чтобы не ограбить груженое судно независимо от того, под каким флагом оно шло. Другой сын женился, у него родились дети. По легенде, его дочь выходила с братьями в море, но больше о ней никто ничего не знает. Можно позавидовать первой миссис Монтегю – у нее была брошь с рубином размером с цыпленка.

Улыбаясь, Фейт позволяла словам Мел литься потоком.

– Примерно в это время они занялись ювелирным бизнесом. Они приобрели Руби-Байю, – продолжала Мел. – Эту землю они получили в качестве выкупа у какого-то богатого плантатора как раз перед Гражданской войной. Следующие несколько лет были тяжелыми, хлопка почти не было, но, так или иначе, Монтегю не только продолжали крепко стоять на ногах, но и сумели на деньги от продажи драгоценных камней построить большой особняк. – Мел вздохнула. – Трудно все эти чертовы хитросплетения распутать. Кажется, драгоценные камни семейства были где-то спрятаны…

Фейт засмеялась: она вспомнила об Уокере, которому тоже приходилось прятать драгоценные камни.

– Что тут смешного? – спросила Мел. – Я не имею никакого отношения к драгоценностям семьи.

– Жаль, – с трудом сдерживая улыбку, сказала Фейт.

– В девятнадцатом столетии и главным образом в двадцатом Монтегю стали большей частью респектабельными людьми. Драгоценности, ловля креветок, сельское хозяйство.

– Что ты имеешь в виду – большей частью респектабельными?

– Понимаешь, они все еще держат заряженный дробовик в библиотеке – возможно, тот самый, из которого убили дедушку Джеффа.

Вилка Фейт замерла над зеленым салатом. Она решила пропустить мимо ушей сообщение о дробовике и перейти к более приятным темам.

– Чем они занимаются сейчас?

– Они специализируются на драгоценностях и произведениях искусства из Европы.

– Вот это да! То самое, что раньше крали.

Мел вздрогнула.

– Только не говори ничего такого при папе Монтегю. Он очень нервно реагирует при упоминании этих фактов. Каждый раз Тига…

– Кто?

– Антигуа Монтегю, тетка Джеффа, незамужняя сестра его отца. Ты знаешь, она настоящий псих.

Фейт проглотила салат и потрясенно спросила:

– Прошу прощения?

– Сумасшедшая старая дева. В каждой семье есть свой псих. На Юге они считаются местной достопримечательностью. Правительство должно составить особый список всех психов, с давних времен до наших дней. И такой же для призраков.

– Просто не знаю, что сказать.

– Добро пожаловать на Юг. Мне понадобилось несколько месяцев, чтобы разобраться в Монтегю мертвых и в Монтегю живых. – Мел облизала свою вилку. – Хотя доктор и говорит, что глоток или два время от времени не повредит младенцу, я решила спиртного даже не нюхать.

– Это правильно. Ты будешь хорошей матерью.

Фейт заметила, как вспыхнуло лицо Мел. Детство ее было несчастливым во многом из-за матери, которая не отличалась добрым нравом. Удивительное дело, но Мел была ее полной противоположностью. Она была душевно щедрой девушкой, улыбчивой и всегда готовой сказать комплимент.

– У тебя все будет очень хорошо, – сказала Фейт, подаваясь вперед, чтобы взять на секунду руку подруги. – Ты научишь своего ребенка смеяться и наслаждаться жизнью, быть чутким к людям.

Мел вздохнула и слегка улыбнулась.

– Благодарю тебя. Я волнуюсь за это. Очень не хочу, чтобы он был похож на нее…

– Твоя мать могла придраться к самому Господу Богу. Расскажи мне о твоей новой семье. Это, кажется, гораздо интересней.

– Как только они бросили заниматься грабежами и разбоем, они стали вполне нормальными людьми, если не считать призраков и странных вещей на чердаке.

– Призраки на чердаке?

– Да, в свое время они там запирали психов. Но только тогда, когда собиралось важное общество.

Фейт со смехом покачала головой.

– Я скучала без тебя, Мел.

– Правда? Ты поэтому приняла участие в выставке драгоценностей на другом конце континента?

– Признаю свою вину.

– Я бы хотела посмотреть выставку, но папа Монтегю пасет меня постоянно. Он даже не дал мне времени, чтобы встретиться с тобой на ленче. С ним случился приступ, когда я сказала Джеффу, что поеду. И будущий муж на стороне отца. Я просто обезумела.

Фейт скрыла улыбку, приложившись к бокалу вина. Она подозревала, что мужчины Монтегю просто не хотели, чтобы Мел увидела рубиновое ожерелье до свадьбы. В любом случае хорошо, что Мел не приехала на ленч. Еда была замечательная, но нападение бандита смазало все впечатление.

– Я. вышла замуж за последнего работорговца, – пробормотала Мел, в то время как официант убирал тарелки из-под салата.

– Да? – удивилась Фейт.

– Что? О нет. Я не это имела в виду. Должно быть, у Монтегю были какие-то рабы перед Гражданской войной, но я сомневаюсь в этом. Благосостояние семьи менялось, а рабы не всем по карману.

– Менялось?

– От рубища – к платью, шитому золотом, от платья, шитого золотом, – к рубищу…

– Я поняла, – прервала Фейт. – Одно поко-ление было на подъеме, другое на спаде. Если судить по твоему обручальному кольцу, то Джефф из поколения подъема.

Мел колебалась. Что-то похожее на опасение мелькнуло в ее красивых карих глазах. Потом она улыбнулась, и в этой улыбке было больше уверенности, чем осуждения.

– Даже в семьдесят один папа Монтегю крепко держит бразды правления в руках. Джефф главным образом принимает заказы.

– Это, должно быть, способствует оживленным семейным беседам. Принцы ожидают, когда стареющий король удалится от дел.

Понимание и тепло в голосе Фейт заставили Мел улыбнуться.

– Джеффу почти сорок. Он на самом деле устал ждата. Но папа Монтегю поклялся сделать семью снова богатой.

– Обратно к грабежу и насилию? – сухо предположила Фейт.

– Нет. Недвижимость.

– Ах, современный пиратский материал. Не надо идти по краю борта с завязанными глазами – так обычно пираты расправлялись с пленниками. Отдайте мне ваши сбережения, нажитые за жизнь, иначе вас смоет волной.

Смех Мел был такой же густой, как ее каштановые волосы.

– Злой ребенок! Не вздумай сказать ничего такого при папе. У него нет чувства юмора, особенно когда речь идет о недвижимости и деньгах.

– Не волнуйся. Я даже никогда не увижу твоего свекра.

– Ты его увидишь. После окончания выставки. Мы хотим, чтобы ты приехала в Руби-Байю до свадьбы. Ты ведь приедешь на свадьбу? Только, пожалуйста, не говори «нет». – Улыбка Мел готова была соскользнуть с ее лица. – Когда Джефф додумался до своей дико романтичной идеи жениться в День святого Валентина в Руби-Байю вместо Саванны, мне пришлось поменять все свои свадебные планы. Не многие смогут перестроиться за такой короткий срок, но это не имеет значения.

Фейт уловила беспокойство и печаль в глазах Мел. Она подозревала, что ее подруга не рада изменению свадебных планов.

– Конечно, я приеду на свадьбу, – сказала Фейт, – но…

– Ты, – перебила Мел, – и Уокер. Мы хотим, чтобы он тоже остался в Руби-Байю. Папа Монтегю сказал что это самое малое, что он может сделать, потому что ты создала для нас удивительную вещь. Он, правда, не сказал, какую. Это тайна?

Подошел официант, и Фейт была спасена от расспросов. Она знала, что Уокер хочет поехать в Руби-Байю и намерен поговорить там с Монтегю о закупке рубинов. Ее не слишком радовала перспектива надзора в течение еще нескольких дней. Из-за присутствия Уокера она чувствовала себя странно, в душе была полная неразбериха. Кажется, он нравится ей. Он смеялся над ее шутками, и вспышки огня, которые она иногда замечала в его лазуритовых глазах, разжигали ее волнение. Или кое-что еще.

– Твои креветки божественно пахнут, – сказала Мел, принимаясь за свою рыбу-меч. – На самом деле, это была идея папы, если, конечно, это имеет значение.

Фейт тотчас подумала о красивом рубиновом ожерелье.

– Насчет чего? – осторожно поинтересовалась она.

– Чтобы ты приехала и побыла несколько дней в Руби-Байю. Он знает, как сильно я хотела тебя видеть. – Мел состроила гримаску. – Мы с Джеффом повздорили из-за того, что он не отпустил меня на ленч. Папа, должно быть, слышал, поэтому предложил, чтобы ты приехала.

– Я не хочу, чтобы у тебя с Джеффом были из-за меня неприятности.

– Если папа говорит, что так надо, – так и будет. – Услышав свои слова, Мел вздрогнула. – По моим словам его можно принять за тирана. Но он не тиран. Он… я не знаю, как сказать… он как бульдозер. Он делает все, как будет лучше для семьи.

– Похоже на главного Донована, – сказала Фейт, имея в виду своего отца.

– М-м… Он все еще борется со своими сыновьями?

– Через день.

– А потом они приходят в чувство: открывают пиво и смотрят игру НХЛ, верно?

Фейт засмеялась:

– Я забыла. У тебя же есть братья.

– Двое. Старший и младший, – сказала Мел. – Давай лучше я расскажу тебе про Тигу и про ларец семейства Монтегю. Это гораздо интересней.

– Тига, – повторила Фейт. – Это сумасшедшая тетя? Со странностями?

– Со странностями? Она выпала из реальности сильнее, чем один из старых героев «Звездного трека». К тому же она трусливая. Всякий раз я ищу ее. Она тихая, как кошка, и ужасно любопытная. Джефф велел мне не обращать на нее внимания. Все так в общем-то и делают, и я привыкла к ней, как к обоям в комнате.

Фейт проглотила улыбку и сделала глоток.

– Ладно. – Карие глаза Мел недовольно блеснули. – Наверное, хорошо иметь сестру, делиться с ней секретами, разговаривать о бойфрендах.

– Никаких бойфрендов. Ничего такого. Нам с Онор было не до этого. – Фейт улыбнулась. – Да, было забавно. Все изменилось. Мы с сестрой все еще очень близки, но она теперь жена и мать. – Фейт пожала плечами, как будто это было для нее не важно, как будто не из-за того, что чувствовала себя покинутой, она обручилась с Тони. Это была самая большая ее ошибка, но она многому ее научила. – Так что о благословенном ларце?

Мел подцепила вилкой креветку на тарелке подруги. Фейт, скрывая улыбку, решила, что не станет требовать взамен кусочек от рыбы-меч. Очевидно, Мел на самом деле была голодна.

– Он там, где появляются призраки. – Мел приложила к губам салфетку, оставляя на ней бледное пятно помады цвета сливы с бронзой. Оттенок помады соответствовал лаку на ее длинных ногтях. – К тому времени когда первый Монтегю расплатился со всеми, кто мог его повесить, он посеял семена, взрастил семью и расстался с грабежами.

Фейт заморгала, пытаясь проследить за мыслью Мел. Это ей приходилось делать с первых дней учебы в университете, когда они стали соседками по комнате.

– По крайней мере так он всем говорил, – добавила Мел. – Может, это правда. Но один сундук с добром все-таки остался. Это был солидный, прочный ларец, гравированный по испанской моде.

– Из серебра?

– Должно быть, из золота.

– Должно быть?

– Уверена. – Мел махнула пустой вилкой. – Что за легенда о серебряном ларце? Ты когда-нибудь слышала, чтобы историю мира изменяло серебро? Золото, только золото.

Пустая вилка напала на другую креветку Фейт и отбыла в сторону тарелки Мел.

– А мне кажется, что это было серебро, – сказала Фейт. – Если бы было золото, кто-нибудь из Монтегю в трудные времена наверняка заложил бы его.

– Они и сейчас бы это сделали, если бы смогли найти ларец. – Мел поедала глазами горстку креветок, лежавших на тарелке Фейт, но решила попридержать свою вилку. Дружба едва ли простирается так далеко. Не говоря уже о поясе платья для беременных.

– Ты думаешь, Монтегю потеряли этот благословенный ларец? – спросила Фейт.

– Боюсь, что так. Кто-то вошел в дом и застрелил дедушку Джеффа. Или вор украл ларец, или убил того единственного, кто знал, где он спрятан, а им был Ричмонд Монтегю. Впрочем, не важно. Его с тех пор не видели. Бабушка Джеффа, Бесс, свихнулась после того, как ее мужа убили. У нее был нервный срыв, а через пять лет она сошла в могилу. Антигуа, должно быть, было примерно четырнадцать или пятнадцать в то время, когда умер ее отец.

– Это тетя Джеффа, у которой те же симптомы, что у героя «Звездного трека»? – перебила ее Фейт. Мел кивнула.

– Тига могла видеть убийство. Никто не знает, что произошло, и Тига никогда не говорит об этом, а если бы она и хотела, то никто не понял бы ее. Тига сильно изменилась после смерти отца. Она помогала растить своего брата, теперешнего папу Монтегю, когда ее мать свихнулась, но все равно была слабой опорой.

Фейт заморгала.

– Я полагаю, Тиге не стало с годами лучше?

– Зависит от того, что ты имеешь в виду под словом «лучше». Когда ты приедешь в Руби-Байю, обращайся с ней как с любимой кошкой. Если она захочет говорить с тобой, слушай и пытайся не смущаться. Если она увидит в тебе покойного Монтегю, подыграй ей.

Фейт с трудом удерживалась от смеха.

– Слушай, ты ведь не станешь меня убивать за кражу всех твоих креветок?

Кусая губы, чтобы не рассмеяться, Фейт перекинула креветку своей вилкой на тарелку подруги.

– Ты святая, – сказала Мел. – Калории не считаются, если кто-то их тебе дарит, верно? Боже, почему все, что вредно для фигуры, вкусно?

– Креветка тебе пойдет на пользу.

– Без оливкового масла и макарон. – Она закрыла глаза, смакуя кусочек запрещенной еды. – Нет, все. Не давай мне больше, даже если я буду пускать слюни вроде Бумера.

– Кто такой Бумер?

– Большая смешная собака, которую Джефф нашел на дороге. Она была ранена, и мы взяли ее домой. Наша квартира в Хилтон-Хед стала слишком маленькой, как только Бумер поселился в ней. Он такое там устроил! Мы отдали его Тиге и папе. Что такое южный особняк со скрипучими лестницами без собаки?

– Благословенный ларец, – твердо заявила Фейт, чувствуя, что нить беседы снова ускользает.

– Верно. – Мел отпила глоток минеральной воды и вернулась к разговору. – Каждое поколение должно было приумножать семейное добро и пополнять ларец рубиновыми украшениями. Это своего рода традиция. Поколения, которые пополняли ларец рубинами и другими ценностями, богатели. Те же, кто брал их оттуда, беднели.

Фейт подозревала, что свадебное ожерелье Мел закончит свои дни в благословенном ларце.

– Конечно, у папы Монтегю не было возможности положить что-то в ларец, ведь его украли. Он считает, что из-за утраты семейной реликвии теперь у него проблемы с деньгами.

– А что думает Джефф?

– Что его отец – плохой эксперт по недвижимости. Поэтому Джефф управляет ювелирным магазином, а папа продолжает пробовать сделать деньги на недвижимости. Тига же управляет Руби-Байю на собственный дурацкий манер, да, между прочим, она хороший повар. Она может лучше всех посыпать, сдобрить, покрыть.

– Ты заморочила мне голову окончательно.

– Эти словами? Посыпать, сдобрить и покрыть?

– Да.

– Картофель посыпать луком, сдобрить сыром и покрыть соусом, – с тоской сказала Мел. – Это южный завтрак. Тяжелый, как грех, и легкий, как свежие фрукты.

( Возьми еще креветку.

– Если я закрою глаза, калории не считаются, да?

– Гм, – все, что смогла ответить Фейт на этот вопрос. Мел, закрыв глаза, медленно жевала, потом вздохнула и открыла глаза.

– Кроме Джеффа, свежие креветки – самое лучшее, что есть на Юге. Ты скоро сможешь приехать в Руби-Байю? Выставка заканчивается завтра в полдень, верно?

– Да, но я не могу ничего обещать. Особенно насчет Уокера.

– Тогда мы позволим мужчине ответить самому за себя.

Мел встала и пошла в бар. Даже при шестимесячной беременности, а может быть, благодаря ей она двигалась так женственно, что притягивала к себе взгляды всех мужчин.

Она эффектно наклонилась к Уокеру и, поиграв воротником его куртки, сказала:

– Что такой красивый парень, как ты, делает в баре вроде этого?

Глаза Уокера сощурились.

– Жду, когда мне повезет.

– Считай, что тебе уже повезло. – Она потянула его за воротник.

– Ты уверена?

– Уверена. Мы готовы перейти от страшных рассказов к беседам о схватках в НХЛ.

На лице Уокера расплылась улыбка. Он сиял весь – от глаз до губ.

– Мне принести с собой стул?

– Официант принесет.

– Пошли.

Уверенным шагом официант обошел их и вернулся к столу. Он сумел пристроить стул между двумя уже стоящими и не опрокинуть при этом тарелку Фейт, за что и получил чаевые.

Уокеру не хотелось внедряться в дамскую компанию, но он забыл об этом, как только увидел Фейт. В начале обеда она была бледной, как фарфор. Теперь на ее лицо вернулись краски. Она смеялась, и ее серебристо-синие глаза блестели. Фейт доедала последнюю креветку, причем делала это с явным удовольствием.

Уокер с облегчением сел на стул.

– Ты хорошо на нее действуешь, – сказал он Мел спокойным голосом.

– Что ты имеешь в виду? – пробормотала Мел.

– Грабеж и нападение потрясли ее, причем сильнее, чем она себе это могла представить. – Слова Уокера, специально произнесенные громко, долетели до агента ФБР, сидящего поблизости.

– Грабеж и нападение?

– После ленча, – ответил Уокер.

– Сегодня? – с ужасом спросила Мел.

Фейт бросила на Уокера взгляд, в котором читалось предупреждение: ну, Уокер, погоди!

– Ох, – ответил он, – я вижу, Фейт ничего тебе не рассказала.

– Вот именно. Нам надо приехать в Руби-Байю завтра вечером.

Краешком глаза Уокер наблюдал за агентами. Он подумал о хорошо экипированных агентах Дяди, которые ползают по болотам вокруг Руби-Байю темной ночью, и усмехнулся. Его улыбка была похожа на улыбку аллигатора.

– Я никогда не спорю с красивой леди, – произнес он в своей обычной южной манере. – Мы приедем.