Ручной Шторм

Глава 11

Гарри рефлексировал не одну неделю.

Стремительно приближался май, а там всего ничего — и уже наступит пора сдавать экзамены и уезжать на остаток лета к Дурслям. И если все последние годы в это время Гарри больше думал о том, как дожить до летних каникул и подозревал Снейпа во всех грехах, то в этот раз он прикладывал все силы, чтобы не думать о нем. И это было по-настоящему раздражающе.

Как оказалось, в последние месяцы он так привык держать образ Северуса в голове, что справиться с этой дурной привычкой оказалось не так уж просто. Отвлекаться не помогали продолжающие ходить нелепые слухи по поводу его соулмейта, которые не просто раз за разом возвращали мысли Гарри в неправильную стезю, но еще и заставляли сравнивать претендента на роль с тем, кто на самом деле эту роль занимал. И если иногда находились хоть какие-нибудь весомые аргументы против очередного кандидата, то зачастую это было скорее ощущение, что Снейп лучше.

Малфой, Джинни, Луна, Нотт, Колин Криви, не говоря уже о всех участниках гриффиндорской команды по квиддичу, всех Чемпионах с Трехмагового турнира, некоторых преподавателях и даже членах Школьного Совета — никто ни разу не был предпочтительнее Снейпа в глазах Гарри.

И, разумеется, виной всему была эта всепоглощающая магия родственных душ.

В какой-то момент Гарри даже думал, что он останется тем единственным известным примером, кто, зная своего соулмейта и даже воскреснув ради него из мертвых, оказался отвергнутым. При этом Гарри даже не допускал мысли, что он неправ.

Было бы намного проще, признай Снейп, что это все — влечение, тяга, постоянные мысли, желание написать и даже выматывающие сны — просто влияние магии. Это же так очевидно. Почему все упорно делают вид, что они созданы друг для друга? Почему даже Рон, который все это время, казалось, был на его стороне неприятия Снейпа, вдруг заявил, что нет никакого принуждения в выборе соулмейта, что магией здесь являются не чувства, а подсказка, благодаря которой маги не теряют счастливое время совместного сумасшествия зря?

Это было все небывалой чушью, Гарри не любил Снейпа. Не любил. И даже не был влюблен. Абсолютно. И то, что после того их поцелуя, мысли, когда Гарри забывал их контролировать, постоянно забредали на неизведанную ранее территорию, тоже абсолютно ничего не значило и не доказывало. И вот то постоянное, ненавистное чувство в груди, когда Снейпа не было в поле зрения, и кульбиты желудка, вместе с наполняющими его бабочками, когда Снейп в поле зрения все-таки был, и сухость во рту и учащенный пульс на уроках зельеварения, и несносная необходимость привлечь его внимание — всего лишь следствие того, что Магия решила ускорить их воссоединение после того еле заметного касания губ.

Не стоило об этом даже и думать.

И Гарри бы и не думал, если бы окружающие не задавали постоянно дурацкий вопрос, все ли с ним в порядке.

Кульминацией стал разговор с Почти Безголовым Ником, который, в какой-то момент появившись в их гостиной, поинтересовался, не планируют ли Гарри с Невиллом занять его должность Гриффиндорского приведения, потому что им пока что не хватает только умения проходить сквозь стены, а мертвенной бледности и унылых завываний уже хоть отбавляй.

И, наверное, то, что тот невзначай объединил Невилла и Гарри в одну компанию, вдруг сыграло свою роль: они стали все чаще проводить время вместе: мрачно вздыхать, рассеянно отвечать на вопросы и время от времени кидать грустные, непонятные никому фразы про соулмейтов. Единственное, что отличало Гарри — это вспышки гнева, особенно ярко проявляющиеся на зельеварении, за что с Гриффиндора десятками летели баллы. И хотя постоянные стычки с профессором и были неподобающим поведением в классе, но ни Снейп, ни тем более Гарри не пытались это изменить, и между ними разве что воздух не искрил, как в старые добрые времена.

— Гарри, а ты никогда не думал, что недостаточно хорош для своего соулмейта? — как-то спросил Невилл, когда они двумя мрачными тенями бродили по коридорам неиспользуемой части замка. Тут стараниями домовиков было так же чисто, как и в остальном Хогвартсе, но толкалось значительно меньше студентов.

Гарри пожал плечами.

— Я вообще не понимаю, как мы оказались связаны. Мы слишком разные, понимаешь?

— И вряд ли найдем общий язык, — добавил Невилл, и они испустили синхронный протяжный вздох.

Они прошли еще, наверное, коридора три, погрузившись в раздумья, пока у Гарри не возник вопрос.

— А ты бы хотел, чтобы это был кто-то другой? Ну знаешь, не просто на эмоциях сказать, а правда желать, чтобы это был не он?

— Нет, конечно. Это, наверное, глупо, но он совсем не такой, каким я его представлял, но другой мне не нужен. Из всех на свете я хочу, чтобы именно он был моим, — уверенно и почти мечтательно отозвался Невилл, а через мгновение снова потух и закончил с привычной тоской: — Точно глупо.

— Ага, — кивнул Гарри, и они вновь тяжело вздохнули.

Вот уж они с Невиллом точно были родственными душами. Так отлично понимать друг друга и при этом не допытываться подробностей могли только соулмейты. Может, мироздание что-то напутало?

Гарри скривился от мысли, что Снейп тогда должен принадлежать кому-то другому. Тянущее, ноющее чувство, скрутившее все органы при этой мысли, в последние дни стало слишком привычным. Интересно, а Северус тоже так себя чувствует? И поэтому поддается на провокации Гарри на уроках?

На мгновение перед мысленным взором мелькнул образ Снейпа, который сидел за своим столом, коршуном следя за варящими зелья студентами, следом пришло видение его быстрой, стремительной походки, когда мантия плыла по воздуху почти параллельно полу, и напоследок вспомнилось, как их со Снейпом пальцы почти невесомо переплетались в тот вечер в Воющей Хижине, а Гарри касался лбом его плеча. Ужасно хотелось вернуться в тот момент и снова побыть просто Штормом, которому можно было признавать своего соулмейта, утешать, поддерживать и писать всякие глупости посреди ночи на руке, зная, что Северус — для Шторма он ведь был просто Северусом — тоже признает его, причем в обеих ипостасях.

Почему у него никогда не бывает чего-то простого? Почему не Джинни? Понятная, веселая, родная Джинни. О которой сейчас не хотелось даже вспоминать.

Гарри снова тяжело вздохнул. Ему вторил не менее тяжелый вздох Невилла.

А в конце апреля Гарри потерял и своего друга по несчастью. Ну, не в прямом смысле потерял, конечно.

Спустившись на ужин, Гарри в холле около дверей в Большой Зал заметил странное скопление студентов, в середине своеобразного круга, если его не обманывало зрение, стояли Малфой и Невилл. И это было не к добру. Если потомок напыщенного рода и правда являлся соулмейтом Лонгботтома (Гарри был почти в этом уверен), то последнему сейчас не помешала бы поддержка, а если нет — помощь. И раздраконенный внутренней борьбой и противоречиями Гарри был очень даже не прочь сцепиться со своим заядлым школьным врагом.

— Ты спятил, если считаешь, что твоя компания будет ему интересна, — услышал протискивающийся в центр круга Гарри.

— Я-я… я не думал, — тут же залепетал в ответ Невилл, которому Малфой умудрился попасть по больному месту. Так значит это все же не мистер Я-Все-Расскажу-Папочке? Ну слава Мерлину! Если так, то эта вся соулмейтская чушь не так жестока и несправедлива, как Гарри уже привык думать.

— Малфой, тебе верить — себя не уважать, — вклинился в разговор Гарри, становясь плечом к плечу с Невиллом и обращая на себя взгляд холодных льдистых глаз. Толпа вокруг зашумела.

— О, вот и Потти пожаловал, — моментально скривился Хорек. — Мальчик-которого-стыдится-даже-соулмейт. Вы с Лонгботтомом должны организовать клуб для таких же ущербных.

Не то чтобы Гарри правда думал, что Снейп его стыдится, но он должен был признать, что Малфой сегодня был очень точен в своих колких выпадах.

— Что, Поттер, задело? — понятливо ухмыльнулся тот. — Ты ведь и сам знаешь, что с тех пор, как твое место на страницах газет занял Шторм, ты стал никем. У тебя был только шрам, а теперь и он никому не интересен. Ты пустое место, Поттер, признай это.

Гарри почти отступил назад, почти позволил словам того, кого даже слушать не стоило, сделать ему больно. С другой стороны, Снейп же знал правду, знал, что это Гарри благодаря тренировкам, постоянному недосыпу и отсутствию инстинкта самосохранения, смог победить Волдеморта, но ведь тот влюбился… поддался магии родственных душ еще до этого и заботился в те разы не о Шторме, а о Гарри, так может?..

— Чушь, Малфой! Гарри никогда не был и не будет пустым местом. А если ты привык судить о людях по количеству статей о них в Ежедневном Пророке, то у меня для тебя плохие новости: пустое место здесь только ты, — Невилл чуть наклонился вперед, будто пытаясь защитить Гарри.

Из толпы вдруг появился Забини и, встав рядом с Малфоем, мрачно оглядел фигуры гриффиндорцев напротив.

— Как мило, ты это видел, Блейз? — тут же отреагировал Хорек. — Лонгботтом защищает Поттера.

Забини сложил руки на груди и поджал губы. Кажется, он не считал эту стычку достойной своей светлейшей особы.

— И заруби себе на носу, Лонгботтом, — продолжил Малфой, добавив в свой тон угрозу, — если еще раз посмеешь назвать меня пустым местом, тебе не поздоровится.

— Папочке пожалуешься? — фыркнул Гарри. — Так он сейчас немного занят тем, чтобы его не арестовали. Снова.

— Но он жив, Поттер, чего не скажешь о твоем папаше.

Взгляд Гарри вдруг на мгновение застелила красная дымка, он рванул вперед, импульсивно желая с размаху впечатать кулак в аристократичный профиль Малфоя, но Невилл среагировал быстрее, хватая его за руки и удерживая на месте.

— Какая же ты сволочь, Малфой, — с презрением выплюнул он, почти в объятиях сжимая все еще рвущегося в драку друга.

— Как ты посмел, жалкое отродье… — взбеленился слизеринец и поднял палочку, явно желая наслать не самое приятное проклятье в безоружного Невилла, но Забини мгновенно сжал его запястье.

— Драко, — только и произнес тот, но, судя по тому, как задрожала палочка в руках Малфоя, хватка Забини была очень сильной.

— Он меня оскорбил! — возмущенно воскликнул тот. — Неужели ты…

— Мне плевать. Ты его не тронешь, — на лице Забини вдруг проступила ярость, и Хорек почти испуганно опустил палочку вниз. В холле стихли даже шепотки.

«Да ладно! Не может быть!» — ахнул про себя Гарри, приходя в себя и стряхивая с себя руки Невилла, который стоял и как завороженный смотрел на темнокожего парня, который… и был его соулмейтом? Забини? Серьезно?

— Блейз, ты не обязан, — почти на грани слышимости проскрежетал Невилл.

— Лонгботтом, если ты считаешь ниже своего достоинства встречаться с кем-то вроде меня, вовсе не значит, что я позволю кому-то тебя тронуть.

— Но я… я думал, что это ты не хочешь.

Гарри заставил себя поднять упавшую челюсть, переводя взгляд с Невилла на Блейза и обратно. Те смотрели друг другу в глаза и будто видели впервые. На живом эмоциональном лице гриффиндорца читалось недоверчивая надежда, которая как в зеркале отражалась в темных глазах его соулмейта. Наконец, Невилл, сжав зубы, явно превозмогая свой страх пошел вперед и протянул руку Блейзу.

— Я постоянно думаю о тебе, мне не хватает наших разговоров в библиотеке, ты мне давно нравишься. Я был счастлив, узнав, что ты мой соулмейт, Блейз.

— Гриффиндор — это диагноз, — хмыкнул тот, но его губы растянулись в редкой для него улыбке, и он без раздумий сжал ладонь Невилла в своей, а потом и вовсе притянул к себе и коротко обнял. Студенты вокруг разразились аплодисментами и неуклюжим свистом. — Хотя я предпочел бы в следующий раз решать подобные вопросы в приватной обстановке.

Невилл рассмеялся и, ярко покраснев, бросил на улыбающегося Гарри короткий взгляд. На лице Малфоя застыло странное выражение — что-то между брезгливым отвращением, высокомерием истинного сноба и, кажется, чернющей завистью.

— Я, пожалуй, пойду на ужин, — хмыкнув, Поттер и поспешил убраться в Большой зал.

Он был чертовски рад за своего друга, но что-то странное не давало ему покоя. Так значит, они влюбились до того, как узнали, что они предназначены друг другу? Но как? Да и Снейп же тоже, по сути. Можно ли считать, что на их чувства повлияла магия родственных душ, если они даже не подозревали о ней? Был ли их выбор объективен и магия начала действовать с момента первого касания или же…

— Ой! — Гарри врезался в кого-то, больно ударившись носом, и на миг испугался, потому что с его фиговой удачей это скорее всего был Снейп, но добродушный голос Директора быстро его успокоил.

— Добрый вечер, Гарри.

— Добрый, сэр, — отозвался тот, потирая ушибленный нос. — Простите, я вас не заметил. Надеюсь, вы не пострадали?

Тот сверкнул голубыми глазами и улыбнулся.

— О, мой дорогой, боюсь, нужно нечто большее, чтобы меня покалечить.

Гарри рассмеялся, чувствуя, как спокойствие и чувство защищенности окутывает его от одного присутствия Дамблдора.

— О чем задумался, мой мальчик?

— О соулмейтах. Знаете, там Невилл и Забини сейчас, — Гарри неопределенно махнул рукой по направлению холла. — Они там… ну…

— Полагаю, ты хочешь сказать, что мистер Лонгботтом и мистер Забини пролили свет на заблуждения, в которых пребывали последнее время?

— Да, сэр, — облегченно вздохнул Гарри, задумываясь, есть ли хоть что-то, чего Директор не знает? О Шторме, может? — И Невилл сказал, что влюбился в него до того, как узнал, что Забини его соулмейт. И я думаю, а когда начинает действовать магия родственных душ? Невилл влюбился в Забини, потому что тот его соулмейт, или же Забини стал соулмейтом Невилла, потому что тот в него влюбился?

Гарри замолчал, не уверенный, что правильно объяснил мысль, которая еще толком не сформировалась даже в его сознании.

— Очень интересный вопрос, Гарри. Скажи, а что было раньше: дракон или яйцо?

Что?

Гарри недоуменно свел брови у переносицы.

— Я… я не знаю. А какая разница, если в итоге все равно получается дракон, сэр?

Дамблдор рассмеялся и похлопал Гарри по плечу.

— Именно, мой мальчик. Какая разница, если в итоге соулмейты друг друга любят?

— Сэр, но разве эти чувства настоящие?

— Такие же настоящие, как и дракон, который вылупится из яйца. Не сомневайся, — Дамблдор внимательно посмотрел в его глаза поверх очков-половинок. — И кстати, мой мальчик, тебе не кажется, что одному хорошо знакомому нам погодному магу стоит немного отдохнуть после того, как он спас всех нас?

Внутренности Гарри похолодели от ужаса.

— Ч-ч-что?

Директор ласково улыбнулся и вновь похлопал его по плечу.

— О, ничего, просто хотел поддержать разговор. Я, пожалуй, пойду, Гарри. Береги себя. А мне пора добавить к своему недавнему приобретению еще пару любопытных вещиц.

И Дамблдор показал на бледной руке странное золотое кольцо с простым камнем, кажется, расколотым посередине, и ушел, напевая себе под нос последний хит Селестины Уорлок.

Голова Гарри пошла кругом. Он никогда до конца не сможет понять, гений Директор или сумасшедший. С другой стороны, он ведь может сочетать в себе оба понятия, правда?

— Гарри! Сюда! — раздался возглас Гермионы, и Гарри, вздрогнув, огляделся и увидел друзей, сидящих за столом и машущих ему. О, они же еще ничего не знают!

Гарри поспешил присоединиться к ним.

— Соулмейт Невилла — Забини, они сейчас поговорили, и теперь вместе, — выпалил он шепотом и широко улыбнулся.

— Это же замечательно! — Гермиона ахнула и захлопала в ладоши, а Рон облегченно выдохнул.

— Слава Мерлину, не Малфой, мне было б сложно его рожу часто видеть.

Гарри часто закивал.

— Забини его от Малфоя сейчас вообще защищал, — добавил он с нотками гордости и принялся наполнять свою тарелку дольками жареной картошки и стейками. Он был голоден, как пухлый заглот.

— Он не так плох, как вы о нем думаете, — заметила Гермиона.

— Ты же знаешь, что его мать — черная вдова? — недоверчиво спросил Рон.

— Это как?

— Гарри, это слухи. У его матери было семь мужей, они все погибли…

— Офень загадофно погибли, — перебил ее Рон с полным ртом, из-за чего речь была не очень разборчивой, и, проглотив, закончил: — И все оставили ей свое огромное состояние.

— Это слухи, — хмуро констатировала Гермиона.

— Да, но даже если его мать и черная вдова, это не значит, что Забини такой же, — заметил Гарри, пока друзья не увязли в многочасовом споре, как обычно. — Да и вообще, как это? А где их соулмейты?

— Либо погибли в Первой Магической, либо еще как, либо не встретились, — Рон пожал плечами и запихал себе в рот печеночный пуддинг. — Фто фнает.

— Мерлин, Рон, что бы сказала сейчас миссис Уизли? Где твои манеры?

— А фто факое?

Гарри захихикал, глядя на разъяренное лицо Гермионы: у нее разве что волосы не зашевелились, как у Медузы Горгоны. Нет, Рона определенно уже от длинной лекции не спасти.

Пропуская мимо ушей недовольную тираду подруги о культуре поведения за столом, Гарри кинул мимолетный взгляд на преподавательский стол. Снейп сидел на своем месте и методично поглощал пищу, изредка поглядывая на своих подопечных.

«Какая разница, если в итоге соулмейты друг друга любят?» — прозвучал в голове голос Дамблдора.

— Действительно, какая? — пробормотал Гарри и вернулся к своей тарелке.

А потом, когда привычно поплелся к Филчу на отработку, он узнал, что Дамблдор отменил его наказание.

— Сказал, что двух недель вполне достаточно, — скрежетал Филч, недовольно размахивая шваброй. — Как будто за две недели можно вправить мозги распоясавшимся студентам. Вот если бы мне дали воспользоваться розгами, как в былые времена…

Гарри поспешил убраться в свою гостиную, стараясь не думать, как связана отмена отработок с той фразой Директора о необходимости отдыха Шторму. Просто совпадение же, да?

Но до гостиной он так и не дошел. Остановился на полпути и развернулся в обратном направлении. Наверное, в том, что комнаты Слизерина и Гриффиндора находятся на противоположных концах замка было что-то символичное.

Когда Гарри постучал в двери личных покоев Снейпа, он понятия не имел, зачем пришел и что собирался говорить, надеялся лишь, что тот не пропадает в кабинете, приглядывая за студентами на отработках.

Снейп открыл ему достаточно быстро и удивленно приподнял бровь.

— Мистер Поттер?

Гарри слабо улыбнулся. Они, конечно, виделись на уроке днем, но те злобно-равнодушные переглядки не могли удовлетворить его потребность в общении с соулмейтом.

— Дамблдор сказал, что чувства настоящие, как яйца дракона, — выпалил он самое важное, что вынес из событий последних недель. Судя по дрогнувшим губам Снейпа и его брови, которая взлетела еще выше, сказал он что-то не то. Обдумав свою последнюю фразу, Гарри жарко покраснел и попытался исправиться. — Нет. О Мерлин. Он не так сказал. Вообще-то, он вроде имел в виду, что настоящие как и дракон из яйца? Я не помню. Но главное то, что это не предопределено. Это…

Снейп отступил назад, открывая дверь шире.

— Проходите, Поттер. Думаю, обсуждать… драконов лучше не в коридоре. Вряд ли кто-то еще сможет понять вас правильно.

Гарри мысленно застонал и, все еще краснея, поспешил зайти внутрь.

Ну что. Зато барьер неловкости успешно пройден. Спасибо драконьим яйцам.

Они расположились в хорошо знакомых Гарри креслах. Снейп занял то же, что и в тот вечер, когда напился и обвинял Шторма, что тот не Поттер, а Гарри сел в соседнее, стоящее в метре от него. Они были расположены так, чтобы сидящий мог смотреть в камин, но Гарри незамедлительно с жутким скрежетом повернулся лицом к Снейпу. Тот поморщился, но промолчал.

— Так что там с яйцами драконов, Поттер?

Гарри хихикнул и покраснел. Его дурацкая фраза, сказанная Снейпом вдруг стала казаться не глупой, а пошлой, и от этого ему стало немного жарко.

— Вы еще долго будете издеваться?

— Хотелось бы, — странно ответил тот и откинулся на спинку кресла, молча разглядывая Гарри, и, вопреки их бурному и достаточно злобному общению в последние недели, его взгляд даже можно было назвать теплым.

Гарри рассматривал его в ответ и почему-то не мог сказать, что Снейп ему не нравится. Он был некрасивый, но на него хотелось смотреть вот так, неотрывно, прямо, без необходимости притворяться или взрывать котел, чтобы обратить на себя внимание, не украдкой в Большом Зале, когда его дергали постоянно, а зная, что они наконец наедине и ни вызов Темного Лорда, ни целая толпа однокурсников им не помешают.

Гарри расслабился и чуть улыбался, наслаждаясь моментом принятия — для этого оказывается не надо было даже касаться, только смотреть вот так — открыто. Как сильно он, оказывается, устал за все это время, когда думал, что его чувства — фальшивка, что их помимо магии ничего не связывает, что он был отвергнут соулмейтом после воскрешения…

О Мерлин! Воскрешение же!

Гарри застонал и спрятал лицо в ладонях.

— Я такой идиот, знаешь? — незаметно даже для себя он перешел на «ты», но Снейп даже бровью не повел. — Когда я поймал то проклятье и упал, я… — Гарри заметил, как напрягся и побледнел его собеседник и закончил чуть мягче, чем хотел. — Я попал в другое место. Что-то вроде остановки между этим миром и миром мертвых. До сих пор не уверен, что мне это не привиделось, но… Там был Сириус, и Волдеморт, только он был таким крохотным и мерзким существом, он постоянно выл от боли и… не важно. Мне Сириус сказал, что я могу выбрать за нас двоих с Волдемортом: пойти дальше или вернуться. И я тогда даже пытался думать, только с самого начала знал, что не смогу оставить тебя. Вас. Сэр? — Гарри вдруг осознал свою оплошность, но Снейп её, кажется, и не заметил.

— Ты хочешь сказать, что вернулся… из-за меня?

Гарри кивнул и улыбнулся уголками губ.

— Там не действует магия родственных душ. Так что неважно, что было раньше яйцо или дракон, потому что это мои чувства. И даже если бы ты не был моим соулмейтом, я бы все равно рано или поздно понял бы все. Думаю, скорее, поздно, но это потому что я идиот, как ты всегда и говорил. Я правда долго пытался выяснить, почему мы оказались связаны, но сейчас это кажется неважным. Мне еще никогда не было так хорошо просто видеть кого-то. Я так ужасно устал за все это время.

Снейп медленно поднялся со своего кресла и протянул ему руку, приглашая встать. Выглядел он при этом так неуверенно, что Гарри поспешил вскочить и — разумеется! — споткнулся о свою ногу и упал прямо в его объятья.

— Поттер, ты даже шаг сделать не можешь без приключений, — проворчал Снейп, аккуратно прижимая его к себе. Но в низком, бархатном голосе слышалась улыбка, так что Гарри только поудобнее устроился в кольце его рук.

— Ты же меня поймал, — глухо возразил он куда-то в плечо, обтянутое черной мантией. — А ты заметил, что нет отката от прикосновений?

— Потому что нет большой разницы в том, как ты ко мне относишься, когда касаешься и когда нет.

Гарри чуть отстранился, чувствуя, как неохотно поддался Снейп. Он смотрел в глубокие черные глаза и терялся в них.

— Значит, это было что-то вроде предсказания того, что мы будем потом чувствовать?

— Ты сильно упрощаешь, но да, — голос Снейпа был таким тихим и чарующим, что по коже Гарри пробежала толпа мурашек.

— А можно тебя по имени называть?

— Только наедине.

— Ну и ладно. Поцелуй меня? — Гарри с надеждой посмотрел на него, и Северус будто только этого и ждал. Он медленно склонился к его губам, и предвкушение поцелуя заставило Гарри вытянуться в струнку, а когда жаркое дыхание коснулось его лица, он рвано выдохнул и схватился за мантию на груди Снейпа, а после обвил руками его шею.

— Ну же, — на выдохе, почти неслышно прошептал он.

— Я ждал этого слишком долго, чтобы торопиться, — хриплым шепотом ответил Снейп, слишком серьезно, чтобы это можно было принять за шутку или издевку.

— Какой в этом смы?.. М-м-м, — губы Снейпа наконец достигли его рта, и Гарри моментально забыл, о чем он там пытался сказать или спросить. Он не уверен, что смог бы — кажется, магия все-таки еще давала откат, потому что его мозг закоротило, жар от губ волной прошелся по всему телу, и Гарри явственно застонал. Это было сильнее его. Это было почти слишком сильно.

Руки Северуса исчезли с его спины, но Гарри не успел даже испугаться, почти не заметил даже, как почувствовал прикосновения длинных пальцев к своему лицу — Северус очень нежно, мимолетно проводил по линии бровей, скул, касался шеи, прослеживал изгиб ушей, зарывался пальцами в длинные пряди волос на затылке, и все это не переставая его целовать — столь же нежно. Он захватывал в плен его нижнюю губу, отрываясь на мгновение, только чтобы пробормотать его имя, и возвращался, касаясь уже верхней, чуть посасывая, едва заметно проводя по ней зубами.

И это все вместе заставляло Гарри чувствовать себя не просто желанным, а до боли, нежно любимым. Снейп даже слова не сказал по поводу их прошлого разговора или о том, что Гарри скрывался за маской столько времени, сводя его с ума и доподлинно, из первых уст зная об этом. Северус просто его принял. А ведь Гарри заслужил… да много чего, только не такого наполненного любовью поцелуя.

Гарри почувствовал, как глаза немилосердно защипало, и он чуть шмыгнул носом, но Северус немедля от него оторвался, обнимая жаркими ладонями лицо и смотря в глаза обеспокоенным взглядом.

— Гарри? — тихо позвал он. — Что случилось? Почему ты?..

Гарри не дал ему закончить и мотнул головой, вырываясь из его рук, прислоняясь лбом к плечу. То, что его глаза слегка увлажнились, еще не значит, что он плакал. Вовсе нет.

— Прости меня. Пожалуйста. Я, наверное, самый худший соулмейт. Я тогда сказал Сириусу, что ты меня никогда не простишь, если я вернусь. А он ответил, что не простишь, если я останусь. Но как ты можешь простить, когда я знал, что тебе больно, и молчал? Но тогда это казалось правильным. Прости меня. Прости-прости-прости-прости, — зачастил Гарри и замолчал только тогда, когда рука Северуса коснулась его затылка и мягко погладила.

— Тш-ш, все в порядке, я не сержусь. Посмотри на меня, — попросил Снейп, но Гарри не двинулся, и он подцепил подбородок гриффиндорца пальцем, заставляя поднять голову. Гарри пришлось встретиться с ним взглядом и утонуть в очередной раз. Мерлин, как это вообще работает? Почему раньше ему эти глаза напоминали черные жуткие колодцы, а сейчас — бесконечную вселенную с миллионом загадок?

— Гарри, если бы ты сказал раньше, все могло бы быть по-другому: мы могли бы не найти общий язык, Волдеморт мог бы быть еще жив, мог бы погибнуть еще кто-то, кого ты любишь. Я не говорю, что я безмерно счастлив, что ты не доверял мне, но, надеюсь, все, что случилось, помогло тебе понять, что я на твоей стороне? — Гарри яростно закивал, и Северус слабо улыбнулся. — Вот и отлично. Но твой блохастый крестный был прав. Единственное, что я не смогу простить — это твоя смерть, поэтому не рискуй больше собой, ладно? Или хотя бы предупреждай меня, чтобы я мог вовремя тебя поймать.

Гарри снова шмыгнул носом и кивнул.

— Предупреждать. Заметано, сэр, — откашлявшись, почти нормальным голосом произнес он.

Северус хмыкнул и снова коснулся его губ поцелуем. И тут Гарри, понимая, что чувство вины все еще давило на сердце, захотел действием показать, что чувствует, так что он, недолго думая, призвал силы, поднимаясь в воздух, и, поравнявшись с удивленным Северусом ростом, углубил поцелуй. И он совершенно точно не был готов к ощущению их столкнувшихся языков. Громко застонав, Гарри принялся не очень умело ласкать рот Северуса изнутри, оплетя его шею руками и плотно прижимаясь к телу. Это было так горячо и возбуждающе, что он, потеряв контроль над магией (забыв о том, что он вообще должен ее контролировать), в какой-то момент просто повис на Снейпе всем своим весом, а тот, не менее отчаянно погруженный в их страстный поцелуй, был попросту к этому не готов, так что они с грохотом повалились на пол.

— Поттер! Мерлин тебя побери, — зашипел Снейп, жмуря глаза от ноющей боли в затылке. — Я же просил предупреждать, когда что-то затеваешь.

Гарри, с удобством лежавшей на его груди и ни капли не пострадавший, покаянно вздохнул и чмокнул его куда-то в шею.

— Прости?

— А у меня есть выбор, Поттер? — фыркнул тот, не предпринимая, однако, никаких попыток подняться.

— Ну разумеется. Выбор есть всегда. Например, лежать на полу или на кровати.

Снейп нахмурился и внимательно посмотрел ему в глаза, кажется, пытаясь прочитать в них ответ.

— Что ты имеешь в виду? — подозрительно спросил он.

Гарри сел, упираясь руками о грудь Снейпа, и слегка качнул задом, потираясь больше о живот, нежели о пах мужчины, но все равно жарко краснея от своих действий.

— Я тут подумал кое-что, пока мы падали.

Снейп издал странный звук — что-то среднее между смехом и стоном.

— Поттер, у тебя всегда думать получалось из рук вон плохо, но сейчас ты превзошел сам себя.

— Ты не хочешь? — Гарри обиженно надул губы.

— Поттер, ты еще днем на уроке пытался взорвать котел так, чтобы взрывной волной в меня отбросило все ингредиенты с твоего стола, а сейчас предлагаешь мне переспать с тобой?

— Подумаешь, не получилось же, — Гарри недовольно заворчал и поднялся на ноги. Снейп последовал за ним, кривя губы в усмешке. — Мне не хватило всего чуть-чуть, я решил у Симуса взять пару уроков. Думаю, если его поставить в пару с Невиллом…

— То есть идею со взрывной волной ты не оставил? — Снейп взмахнул палочкой, превращая два кресла в большой диван и потянул на него Гарри.

Снейп сел ровно, как полагается воспитанному магу, а Гарри фыркнул и забрался на диван, как полагается невоспитанному студенту: одну ногу подогнул под себя, другую перекинул через Северуса и прижался к нему в объятии. Впрочем, выговора его невоспитанности не последовало.

— Мало ли что в жизни пригодится, — Гарри улыбнулся. — Так что насчет моего предложения?

Снейп свободной рукой помассировал переносицу.

— Откладывается.

— Надолго?

— Пока я не решу, что ты готов, — твердо посмотрел на него Снейп, и Гарри ответил широкой улыбкой.

— Да я, в общем-то, уже.

Снейп приподнял бровь.

— Поттер, я сказал, пока я не решу это.

— Ну и ладно, — недовольно пробормотал Гарри, а потом тема разговора как-то сама собой изменилась, и Гарри принялся в красках рассказывать все, что с ним происходило: как он впервые использовал силу, как тренировался с Роном и Гермионой, как помогал аврорам и сражался с Пожирателями. Он постоянно срывался на рассказы о своей повседневной школьной жизни, жаловался на профессора Бинса, спрашивал, каким был Филч, когда Снейп еще сам учился, делился мечтами о будущем и все время старался хоть как-то касаться Северуса: обнимал или же переплетал их пальцы, подлазил холодной ступней под бедро Снейпа в надежде согреться и даже один раз слегка укусил его за шею, когда был недоволен своей сотней отработок, из-за которых не высыпался.

А Снейп только и рад был его слушать, и смотреть, и касаться в ответ, вставляя редкие ехидные комментарии или пытаясь дать подзатыльник за очередную глупую и опасную затею.

Уже далеко за полночь они так и уснули: вместе, в обнимку, на свежетрансфигурированном диване.