Рунный след

Глава 14

Росвелская опушка оказалась широкой поляной в получасе езды от окраины города. Отправились все, как Талем ни уговаривал девочек остаться. Маша легко забралась в седло, а для Леры с Антоном взяли карету. Аля заметила, как неохотно Лера садилась внутрь. Но сейчас было не время учиться верховой езде. Да и карета может потом пригодиться…

Аля перевела взгляд на мальчишек: Влад был с утра молчалив и серьезен, Славка мрачен, Алешка нервничал. Девочка видела, как перед отъездом ведун протянул будущему поверенику кружку:

— Выпей. Это обезболивающий отвар. Скорее всего, тэм захочет получить свой приз сразу после поединка.

Алю тогда как кипятком обдало — за мыслями о Владе она совсем забыла, что потребовал себе в награду его противник. Он ведь не откажется от идеи выпороть Славку и вряд ли его пожалеет, — зуб на него у Ласка большой. Девочка вспомнила, как избивали мальчишку в замке бэра Антана, и чуть не заплакала. А ведь Алешке снова придется на это смотреть!

Приехали слишком рано — до десяти оставалось не менее получаса. Сюда бой росвелских часов не доносился, но Талем определял время по солнцу с точностью до минуты. Карету отогнали к деревьям. Лошадей привязали тут же, и ратники на всякий случай прочесали лес: нет ли каких ловушек и лишних любопытных.

Кони тянули морды к вялым кустикам с некрупными шариками ярко-красных ягод. Когда загоняли карету, заросли примяли, и листья были запачканы красным соком. Аля присела на корточки, тронула раздавленную мякоть. «Меня должно сейчас передернуть, — подумала она. — Ведь как кровь!»

Но было не страшно. Настоящая кровь выглядит по-другому. Она потерла испачканный палец. Совсем по-другому.

— Ничего не забыл? — подошел к Владу Славка.

Тот пожал плечами: основное он помнил, но удержать в голове все нюансы просто не под силу. Славка понял, оглянулся на Талема. Ведун уже спешил к ним, встряхивая кисти рук. Аля знала, что он будет делать — успокаивать, стимулировать память, повышать восприимчивость.

Тэм явился с компанией: все тот же Крит, еще четверо друзей, Зак и еще какой-то незнакомый раб. До поединка было время, и тэмы рыскали по поляне, выбирая подходящее место. Облюбовали широкую сосну, и раб начал прилаживать на суку веревку с узкой петлей для рук. Тэм довольно улыбался и забавлялся с плетью. Кожаный ремешок то обвивал руку, то падал вдоль ноги, то оплетал рукоять. Але даже показалось, что это не тэм играет с плетью, а плеть обхаживает человека. Вот-вот заберется под рукав и поползет по телу.

— Алешка, только ты хоть не встревай, — попросил Славка, глядя на эти упражнения. Тот нехотя кивнул, понимая, что иначе сделает другу только хуже.

— Пора! — крикнули со стороны Ласка.

Влад вздрогнул, облизнул губы и пошел в центр поляны. В метре за ним и чуть в стороне шагал Славка. Навстречу им так же приближались Ласк и Крит.

— Я, как более опытный, дам сигнал о начале, — подчеркнуто учтиво сообщил Крит. Приятели Ласка заржали, отпуская шуточки.

Аля схватила Алешку за руку, прижалась к его плечу. Пока сможет — будет смотреть, а там — зароется лицом в рубашку, заткнет уши.

Поединок начался именно так, как предсказывал Славка — за время тренировок в казарме успел изучить тэма. Влад легко ушел от удара и атаковал сам, стараясь взять гибкостью. Прямой удар он отбить не сможет, тэм просто-напросто сильнее. Пока все шло по плану, и у Али даже появилась надежда. Но вот мальчик ошибся — Аля поняла это по резкому выдоху Симы. Еще раз…

По ту сторону, где стояли друзья тэма, кричали, советовали, что отсечь первым. По другую — молчали.

Ласк играл. Он мог убить бывшего раба сразу, но предпочел растянуть удовольствие. Влад устал и ошибался все чаще, он не атаковал, а только уходил от ударов. Аля всхлипывала, вытирая слезы об Алешкину рубашку. А Ласк улыбался. Он уже дважды ранил Влада — очень легко, только чиркнул. Так, чтобы причинить боль, но оставить возможность сопротивляться. Рубашка под левой рукой намокла от крови, и Влад двигался все неувереннее. Вот-вот тэму должна была надоесть эта забава.

Крит посоветовал начать с носа, и лезвие мелькнула перед лицом мальчика, он еле успел отклониться. Алю затошнило. Ласку надоел бой, он готов начать резать противника на куски, как и обещал перед поединком. Просто и быстро он не убьет…

Всадники ворвались на поляну неожиданно, так, что напугали привязанных лошадей. Аля моргнула, пытаясь разглядеть их сквозь слезы и бившее в лицо солнце.

Летевший впереди всех направил коня между бойцами, останавливая поединок. Знакомый голос прозвенел на поляне:

— Я, сэт Кир Отин, наследник князя Отина, сэт и покровитель этих людей, забираю себе право поединка.

Аля то ли всхлипнула, то ли рассмеялась — сама не поняла.

Рик спрыгнул с седла, усмехнулся в лицо ошарашенному тэму:

— Я имею на это право, не так ли?

Ласк растерянно глянул на приехавших людей. Не верить словам бывшего раба он не мог: отряд, сопровождавший мальчишку, возглавлял тэм в плаще с символами Семиречья. В форменном плаще княжеской сотни. Вот он неторопливо слез с седла, подошел:

— Тэм Аскар, сотник князя Отина. Вам нужны подтверждения, что этот человек является сэтом? Вот подорожная.

Ласк замотал головой, опасливо косясь на две княжеские печати — Стального и Семи Рек.

Влад выронил меч, прижал рубашку к ране. Его шатало. Подбежал Филат, подхватил мальчишку на руки и вынес с места поединка.

Рик потянул из ножен меч:

— Ну что же вы, тэм?

— Я не могу, — забормотал Ласк, оглядываясь на Крита. — Я с наследником… я не могу, мы же до смерти…

— Вас смущает возможность убить княжича? — высокомерно усмехнулся Рик. — Раз вы так боитесь, я готов оказать вам милость и драться до первой крови. Или вы хотите отказаться от поединка? — губы снова сложились в фирменной улыбочке.

— Нет, — тряхнул головой наконец-то пришедший в себя Ласк.

— Кир, как ты смог тут очутиться? — строго спросил Талем, когда суматоха улеглась, а раненого тэма увезли друзья.

Княжич протер клинок, полюбовался на солнечный отблеск:

— А я же велел Демску сообщать обо всем происходящем, помните? Когда вы поехали, как-то вылетело из головы, что приказ уже можно отменить. Вестница у него осталась, вот и…

Дальше договорить он не успел: налетела Маша, бросилась ему на шею, бормоча что-то несвязное.

— Ну, Машка, ты со своей непосредственностью точно в этикет не впишешься, — заметила Аля, с усмешкой оглядывая покрасневшего сэта.

Девочка показала ей язык, ни капли не смутившись. Ну, поблагодарила она, и что тут такого?

Ведун махнул на княжича рукой и набросился на Аскара:

— Тэм, как вы могли пойти на это?!

Сотник скрипнул зубами:

— Сэт имел право приказать. Хотя будь моя воля!..

— Вот и не надо было подчиняться, — рассердился Талем. — Вы же опытный человек!

— Талем, то, что ты говоришь, тянет на бунт против наследника, — холодно заметил Рик. — Можешь не сомневаться, я бы воспользовался всеми своими правами. Хорошо, что князь отложил, ну… в общем, я пока могу, не так ли?

— Какой же ты еще ребенок…

— Ребенок? — Рик шагнул ближе, так, что его могли слышать только Талем и ребята. — Я уже один раз променял друзей на княжество. Еще раз — не хочу! Слышишь?! Князь выкрутится, если он даже из смерти мамы сумел извлечь выгоду, то и тут найдет способ… А Влада бы убили!!

Талем махнул рукой.

Разрешение прийти в сад получили в тот же день через Повила. Управляющий специально оговорил время, когда хозяина не будет дома. Ошарашенный тем, что раб оказался наследником правителя соседнего княжества, Ласк торчал в трактире. И помалкивал. Талем с Аскаром убедили тэма с приятелями, что ради спасения своей шкуры лучше бы им забыть о происшедшем. Но насколько хватит их благоразумия?

Рик оптимистично убеждал, что тэм промолчит хотя бы несколько дней. Аскар злился, Талем скептически качал головой. Кончилось тем, что наследник разругался со своими наставниками: он не желал возвращаться в Омк немедленно. Выяснение отношений происходило бурно, и отголоски «беседы» доносились даже из-за закрытых дверей. Ратники почтительно притихли. Влад усмехался — ситуация казалась ему абсурдной. А вот Талем за это время ни разу не улыбнулся, его как заморозило с той самой минуты, как на поляну вылетел Рик. Радость, что все обошлось, гасла, стоило только взглянуть на ведуна.

Кончилось тем, что к Ласку отправились почти все. В «Котле» остались только Лера, Маша и Антон, мотивируя это тем, что они и так недавно едва выбрались из этого места. Отвертеться от охраны Рику не удалось, и процессия получилась внушительная.

Въехали со стороны центральных ворот. Славка чуть вздрогнул: на том месте, где когда-то лежал убитый им Михан, сейчас стоял новый управляющий и кланялся гостям. Садовник, возившийся неподалеку, разогнул спину и равнодушно глянул на приехавших. В другие время Славка позабавился бы, глядя, как вытягивается у Карта лицо, но сейчас вспомнилось — очень ярко! — как бежал по саду с мечом в руке. И Дань с Костей были еще живы.

— Пожалуйте лошадей на конюшню? — согнулся в поклоне управляющий. Видно, тэм предупредил о важности гостей, вот и старается. Ох, прав Талем — ненадолго все удастся сохранить в секрете!

Направились к дому. Славка столько раз ездил этой дорогой, с ненавистью глядя в спину хозяина, а сейчас выходит, что он и сам — тэм.

— А где Син? — поинтересовался Рик, когда из конюшни выбежал молодой парень.

— Да неприятность вышла, — учтиво ответил Повил. — Когда вы, господа, бежали да увели любимую кобылу хозяина, тэм пришел в ярость и прирезал конюха.

Рик на мгновение опустил голову, спрятав глаза под упавшими волосами. Потом резко бросил потянувшемуся к поводьям парню:

— Я сам! — и повел лошадь на конюшню.

Славка пошел следом. Скрипнула дверь, он привычно придержал ее рукой, знакомо пахнуло из глубины помещения. Там также навалено было сено, как в тот день, когда они собирались бежать. Ничего не изменилось, и показалось — не решись они тогда, так и прислуживали бы хозяину, получая зуботычины и выкраивая минутки для отдыха. Ощущение было так реально, что пришлось напомнить себе: я больше не раб, мало того, я — тэм. Мальчик торопливо выбрался из конюшни.

Влад, молчаливый, задумчивый, как все последние дни, по сторонам не смотрел. Все тут напоминало о Косте, и он боялся заплакать.

— Минка! — Аля махнула рукой девушке, вышедшей на галерею. Но не успела та ответить, как выскочила Фло и подзатыльником загнала служанку в дом. Глянула на приезжих и стремительно скрылась за дверью.

— Вы хотели осмотреть сад, — ненавязчиво, но достаточно твердо напомнил управляющий.

Талем еще раньше объяснил, что и как нужно делать, и ребята разбрелись в разные стороны, нанося на большие листы пергамента изгибы тропинок и помечая рисунки. Вчера до ночи смотрели и заучивали руны, чтоб если не нарисовать, то хотя бы обозначить их правильно.

Аля дошла до подстриженного в виде шара куста сирени, сплошь усыпанного бледными цветочками. Наклонилась так, что широкие блестящие листья скользнули по щекам: запах — как дома. У них во дворе, рядом с входом в подъезд, тоже рос куст — только неподстриженный, и цветы чуть темнее. Да и цвел он по весне, а не круглое лето, как в этом сказочном саду.

Как иногда бывает, запах потянул за собой осязаемую картинку: прохладная глубина подъезда, стертые ступеньки, железные почтовые ящики на стене. Перила скользят под ладонью, стучит по спине в такт шагам сумка с учебниками. Последняя ступенька, а дальше — небольшая площадка, заканчивающая дверью. Девочка пролетает ее с разгона, с силой отталкивая рукой створку. Когда та бахает за спиной, Аля уже на улице, в плотном облаке запаха сирени…

Она потянула ветку, придирчиво осмотрела. Вот он, цветочек с пятью лепестками. У них во дворе считалось, что такой — к счастью, и его обязательно нужно проглотить. Ребятня объедала сирень очень быстро. Аля отщипнула цветочек и сунула в рот.

Ой, чуть не пропустила под кустом руну! Она изображала птицу, спрятавшую голову под крыло. А теперь от развилки сначала направо…

Девочка задумчиво посмотрела на раскинувшийся под ногами рисунок. А ведь Славка с Риком тут гадали, и руны их не обманули. Она зажмурилась, но с места не тронулась. Нет, слишком страшно. А вдруг что плохое про нее с Алексеем выпадет? Уже раз искушала судьбу в Сердце Лабиринта, но тогда терять было нечего. Нет уж, не хочет она знать — что будет дальше.

Алешка как почувствовал, что о нем вспомнили, вышел из-за деревцев, подстриженных в форме пирамидок. Он озадаченно крутил головой, пытаясь определить, куда двигаться дальше. Заметил Алю, улыбнулся:

— Сошлись!

Они стояли по разные стороны рисунка — полурыба-полуптица, — такая руна встречалась в книге, это точно, но что она означала, Аля не помнила. Она решительно прошла по цветным камушкам.

Каждый раз, приближаясь к Алешке, ей становилось немного страшно — а вдруг все только приснилось, и на самом деле ничего не было? Так после сложной контрольной девочка могла несколько раз заглянуть в тетрадь — не показалось ли ей, что там стоит «отлично»? Точно помнит, как выглядит эта пятерка, вплоть до завитка на хвостике, а все равно откроет и снова посмотрит.

В полушаге она остановилась и, слегка отвернувшись, дернула за ветку. Почему-то так получалось, что они легко говорили на любые темы, обнимались, но целоваться — почти не целовались, если не считать легких, почти случайных прикосновений губ. Аля боялась начать первой, еще подумает что-нибудь не то. Алешка же инициативы не проявлял.

Мальчик перехватил ее руку:

— Тебе мало ивы?

— Какой ивы? — вскинула на него глаза.

— А той, которую ты в слепке пространства обдирала.

Алю жаром ударило в лицо — помнит! Даже вот это про нее помнит.

— Ну, я туда, — Алешка махнул пергаментом.

Аля с досадой посмотрела ему в след: такие цветы кругом, запахи — вот бы он тут ее поцеловал! Так хочется, чтобы все было красиво, а достались утомительные походы, дорожная пыльная одежда, подсыхающие на солнце лужи и душные трактиры.

Ладно, снова поворот направо. Что там за руна?..

Из дома Ласка выехали через несколько часов. Хозяин так и не появился, провожал управляющий. Уже у самых ворот Влад решился, попросил шепотом Талема, подведя лошадь как можно ближе:

— Спросите у него, где Костю похоронили.

На вопрос ведуна Повил растерянно моргнул. Потом неуверенно проговорил:

— Да тут одно место, куда рабов свозят. Как выедете юго-восточной дорогой из Росвела, там — налево за рощу. Пару часов — и будет Мертвый овраг.

Талем неуверенно тронул цепь на груди, качнул медальон. Потом кивнул, принимая к сведению.

Расположились в малой гостиной на постоялом дворе. Сняли со стола расшитую скатерть, разложили листы. Нужно было свести все в единую схему. Работа предстояла кропотливая и нудная.

Аскар с ратниками сидели внизу, в большом зале. Атен ушел на конюшню, проверить лошадей; Маша напросилась с ним. Тимс пристроился в углу в низеньком кресле, плел узорчатый ремешок и с притворным равнодушием посматривал на Симу. Антон присел рядом, без особого интереса наблюдая, как из полосок кожи возникает разноцветная лента. Лера свернулась калачиком в кресле рядом со световым шаром и разглядывала книгу о дридах. Пока таблицы с рунами были не нужны, и девочка быстро пролистывала, выхватывая интересные истории.

Остальные ползали по листам, составляя карту. Дело стопорилось, потому что ведун снова пилил княжича, не желавшего немедленно возвращаться в Омк.

— Ну, Талем! Что такое два дня?! Открытие состоялось, Сантин наверняка уже уехал. Что там еще делать? Маячить в рядах и раскланиваться с особо важными купцами? Очень интересно!

— Как только Отин узнает о твоем проступке, а Демск наверняка отправил вестницу…

Княжич наморщил нос:

— Ну что ты мне Башню строишь! Отец же не помчится сюда, так что, пока не доберемся до границы… — Рик не договорил, скорчил рожицу: мол, зачем зря волноваться.

— Думаешь, князь успеет остыть? Очень я сомневаюсь. А если пойдут слухи…

— Опять ту же жабу тянем! — страдальчески сморщился Рик. — Промолчат и тэм, и все остальные. Им тоже неохота лишние шишки получать. И думаешь, — княжич остро взглянул на учителя, — я не понимаю, что князь все равно не оставит такого свидетеля как Ласк?

— Да что же, всех перебьют, кто на Росвелской опушке был? — не выдержала Аля.

— Ну, может, не всех, — натянуто усмехнулся Рик.

Ведун постучал пальцем по столу:

— Не отвлекайтесь, а то до утра собирать будем. — Что спать не лягут, пока не расшифруют или не убедятся, что читать нечего, Талем не сомневался.

В открытое окно доносился бой росвелских часов. Три. Давно не было слышно ни звука из большого зала — разошлись по домам даже самые упорные гуляки. За стеной густо храпел кто-то из ратников. Все спят, только в этой комнате горит свет. Лера украдкой зевала, Маша так, вообще, прикорнула на диванчике, положив голову на подлокотник. Схема была почти готова, и руны заняли свои места. У Славки аж мороз вдоль позвоночника прошел — есть что дельное, или нет?

Талем торжественно пододвинул к себе книгу.

— Читать от центра по кругу слева направо, — сказал, открывая страницу с толкованием рун. — Синее пламя — погасить, черта внизу — отрицание. Черный дракон — беда, горе. Выходит: «Не погасить, не погаснет беда»…

Разбирали долго. Часть рун была утеряна, какие-то садовник Карт преобразил до неузнаваемости, перепутав цвета. А конец зашифрованного послания и вовсе сгинул среди разросшихся у ограды кустов. Ведун устало потер глаза и сдвинул пергамент в центр стола. Славка уже вызубрил фразы наизусть, но прочел еще раз: «Не погасить беду, а только отвести ее, выгадать век или два. Тяжел тот выбор, ибо есть он предательство целого рода… Зайди в горы близ города Камь, в сторону… и увидишь все, и только после этого выбирай. Если хватит сил принять тяжесть ту, то путь твой в леса, называемые Межанскими, что в землях князя… Найти легко, если помнить…».

— Рик, карта у тебя с собой? — спросил Славка.

Княжич убежал ненадолго в спальни и вернулся со свернутым пергаментом. Карта легла рядом с расшифровкой.

— Смотрите, если идти в Камь, то из него выйдем как раз к Башне, а оттуда рукой подать до лесов. Только придется срезать по горам. Вот чертов хребет — через все три княжества тянется! — Славка поморщился, горы ему не нравились.

— Да, но сначала нужно вернуться в Семиречье, — ведун наклонился над картой.

— А зачем нам туда? — насторожился Славка.

— Не забывайте, что вы поданные князя. Тем более, приближенные его сына. Аскар все равно не позволит вам отделиться от каравана.

Славка с досадой глянул на карту: Талема еще как-то можно уговорить, но сотник непробиваем!

Громко зевнула Маша. Порозовела от смущения, прикрыла рот ладошкой.

— Давайте-ка спать, — поднялся ведун. — Завтра утром придет Демск. Узнал что — хорошо, а коли нет — пошлет вестницу в Омк. Не стоит нам тут оставаться, — Талем перехватил напряженный взгляд Влада. — Поедем из города по юго-восточной дороге, а уж после Мертвого оврага выедем на путь к Омку.

Демск ничего существенного не узнал, но пообещал, что розыск не бросит и, чуть какие будут новости, снарядит вестницу. Выехали рано утром, как только распрощались с купцом. Аскар даже не дал отоспаться, погнал в путь. Аля с завистью посмотрела на карету, предназначенную для Леры с Антоном. Но тут же вспомнила, как немилосердно трясет в повозке, и отказалась от идеи подремать там с часок.

Когда город остался позади, и потянулась широкая проселочная дорога, Лера попросила разрешения поехать верхом. Аскар посмотрел недовольно, но Талем отнесся к просьбе девочки неожиданно серьезно. Тем более что над ней с готовностью взяли шефство и Маша и молодой Атен. Но ратника Лера сторонилась, чем сильно того огорчила.

Сима чуть прикусила губу. Что-то произошло у Ласка, даже и думать об этом страшно. Кстати, а куда делся Вилл? Не притащился с приятелями на поединок, вот что странно. Надо спросить у Антона, решила Сима.

Дорога за поворотом к Мертвому оврагу оказалась такой широкой и разбитой колесами телег, что становилось понятно — ездят сюда часто. И после дождей уже бывали неоднократно, вон какие колеи проложили да набросали в топких местах веток. Сухая корка грязи была перемолота лошадиными копытами.

Как только свернули с центральной дороги, ребята замолчали. Неловко было говорить, казалось, что этим они оскорбляют Влада. Глядя на них, притихли и ратники. Симе казались фальшивыми их приглушенные до шепота голоса. Даже для Тимса кладбище рабов не было местом скорби. Лучше бы воины не ехали с ними. Девочка постаралась поймать взгляд Талема, но ведун разговаривал с Аскаром и не смотрел по сторонам. Вот о чем-то попросил сотника, и тот кивнул, соглашаясь. Сима с благодарностью взглянула на ведуна: Аскар распорядился, чтобы ратники вернулись к роще. И даже Тимса сотник увел с собой.

С каретой вышла заминка, но Антон тоже желал пересесть в седло и воспользовался поводом. С двумя новичками двигались медленно. Впрочем, Сима не торопилась: она почему-то боялась увидеть Мертвый овраг. Там похоронили Костю и зарыли голову Даня — и то, что двое из них остались в земле Стального княжества, словно крепче привязывало к этому миру остальных.

Когда-то тут текла речка, размывая себе русло, но потом пересохла, и люди приспособили овраг для своих нужд. Сейчас от него осталась только узкая щель, сминаемая двумя холмами. Остальное все постепенно засыпали землей, даже вырытые когда-то на пологой стороне оврага ступени стали не нужными и резко обрывались. Сима поежилась, хотя день выдался солнечным, только у горизонта небо затянули облачка. Пахло травой, у дальнего края оврага она росла, густая, высокая, мелькали ягодные кусты, даже отсюда были видны тяжелые синеватые гроздья. Возле спуска трава погибла, вывороченная из земли с корнями и порубленная лопатами.

Сима сошла с коня, примотала повод к высохшей иве. Близко подходить не стала, остановилась чуть в стороне. Вот какая, значит, могила у ребят. Даже цветы положить по земному обычаю некуда.

Ведун же подошел к самому краю, взял в руки медальон, и Сима еще раз услышала, как звучит древний язык. К кому обращена эта молитва? Наверняка не к духам первых воинов, как было, когда хоронили погибших в бою с Волками ратников. Маша и Аля плакали. Лера же молча смотрела на засыпанный овраг, плотно сжав губы. Потом медленно, словно не желая этого делать, повернулась и бросила на Антона быстрый взгляд. Тот не заметил — стоял, уставившись в землю.

Незнакомые слова сплетались в вязь, звучали фоном, а Сима все старалась вспомнить погибших мальчишек. Но видела только измученного пытками Даня, уже и не надеявшегося выжить. Костю же вообще помнила хуже — только пальцы, очень гибкие, длинные. Она каждый раз, когда видела его руки, думала, что такими можно ловко держать кинжал. И сейчас эти мысли были неприятны, словно она оскорбляла скрипача подобным предположением.

Ведун замолчал.

— Талем, а кому вы молились? — спросила Аля.

— Святой Даре. Когда-то прокатился по княжествам язвенный мор, который убивал полсотни детей на одного взрослого. Дара выходила многих ребятишек, но сама погибла. Ее иногда зовут Святой матерью. Пусть поможет она душам погибших на пути к звездам.

Постояли. Маша размазывала по щекам слезы, шмыгала опухшим носом. Ведун тронул за плечо окаменевшего Влада:

— Пора ехать.

Тот кивнул, пошел к лошадям. Но на полдороги остановился, резко развернулся:

— Ну почему?! Почему он нам не помог?!

— Дрид? — уточнил Талем, скорее для остальных, чем для себя.

— Да! Он же помогал, в самом начале, вспомните! Мы для чего-то ему нужны, почему он не спас Костю?! Почему?! Зачем он его вообще вытащил в этот мир?! Я эту сволочь найду, плевать мне на амулет — есть он или нет! Все равно найду!

Сима не стала подходить — пусть Влад успокоится. Рядом остановились и Маша с Лерой. Машка тихо сказала, горько сведя брови:

— Если бы мы тогда успели с этими ключами…

Лера не ответила и снова взглянула на Антона. У Симы неприятно резануло под ложечкой: было что-то во всем этом непонятное и не очень хорошее.

«Обжора» — вывеска не радовала. Потускневшая от времени деревяшка косо висела над дверью, словно хозяин давно махнул на заведение рукой. Славка посмотрел на привязанных лошадей — даже его знаний хватало оценить, что посетители тут должны быть не бедные. Он снова посмотрел на доску: не опиши Демск подробно путь к этому трактиру, и не разобрали бы — «Обжора» это или нет, так потускнела надпись.

Аскар усмехнулся его недоумению:

— А спроси мы у кого дорогу — так и не указали бы. Тут чужаков, как видно, не любят. Так что поаккуратнее. А девчонок я бы вообще отсюда спровадил.

Лера кивнула, как Славке показалось, с облегчением. Еще бы Алька была такой благоразумной! Та словно прочитала его мысли и только повела плечами.

Машу и Леру сотник отправил назад под охраной. С началом торгов в городе в поисках лучшей доли появились обнищавшие тэмы и бэры, разбойники, воры, убийцы и наемники; на улицах стало небезопасно.

Скучавшие у коновязи рабы-парнишки оживились, когда Аскар спрыгнул на землю и бросил им монетки. Славка мог поклясться, что расслабленные позы и полуприкрытые глаза конюхов — не более чем притворство, и они слышат все разговоры.

Внутри оказался трактир как трактир — разве что ремесленников и купцов среди посетителей почти нет, а сплошь воины. На вошедших стали поглядывать недоуменно. Компания действительно казалась странной: подростки — среди них две девочки, одна еще и с мечом; четверо иноземных ратников во главе с сотником, седой ведун.

Как и договорились, сели за стол поближе к двери, а Талем прошел к стойке. Положил монету. За такую всех присутствующих в трактире можно было накормить отменным ужином и напоить хорошим вином.

— Господин Крут, нам сказали, что тут остановился тэм Дарл. Мы хотели бы с ним встретиться.

Хозяин неторопливо прибрал деньги, махнул рабам: накрывайте, мол. В трактире сразу же возобновились разговоры. Только сидевшие рядом воины неприязненно покосились на ратников в форменных плащах Семиречья и встали из-за стола, оставив недопитое пиво.

Трактирщик поскреб щетину на подбородке, глянул в сторону кухни, и только потом ответил:

— Я тэму не охранник. Может, остановился, а может, уже и съехал. Хотите — подождите.

Ведун, глядя на трактирщика в упор, кивнул, добавил еще монету и вернулся к остальным:

— Тэм здесь. Думаю, ему передадут нашу просьбу.

Аскар окинул высокий зал взглядом, задержался на небольших окошках на уровне второго этажа. Талем подтвердил догадку сотника:

— Тэм посмотрит и решит, желает ли он с нами встретиться.

Хозяин плату отрабатывал: принесли и вино, и мясо, и запеченные с медом яблоки для девочек. Славка равнодушно ковырялся в тарелке. Он почему-то был уверен, что тэм придет. Как переменились роли! Они теперь не рабы и не его собственность. Титулом сравнялись, а если вспомнить, что состоят в свите княжеского наследника, то и обогнали. А уж сам княжич… Хорошо, что Талем отговорил Рика идти вместе с ребятами. А завтра рано утром они и вовсе покинут Омк.

Ненависти к тэму Славка не испытывал. После того, что уже пришлось увидеть, можно сказать, что Дарл обошелся с ними не так уж и жестоко. Вот только Алешка вряд ли так думает: Дарл первый назвал их рабами — этого достаточно, чтобы считать его врагом.

Тэм пришел один. Наверняка в зале были его люди, но Дарл предпочел их не вмешивать. Аскар жестом предложил ему сесть напротив прежде, чем кто-то из ребят сообразил подать хоть какой-то знак: именно этого человека и ждали. Опыта сотнику хватило определить это и так.

— И кто именно хотел меня видеть? — поинтересовался Дарл. — Вы, — взгляд в сторону Аскара, — Или вы? — повернул голову к ребятам.

Славку задело столь равнодушное отношение. Словно Дарла вообще не волновало, как его пленники оказались на свободе.

— Мы, — резко бросил он тэму.

Тот еще раз оглядел сидящих за столом и неожиданно развеселился:

— Жабья рожа! А вы и титулы получили! И какой же? Бэры?

— Тэмы, — Славка постарался ответить как можно спокойнее.

— Только не говорите, что приехали вызвать меня на поединок! — продолжал веселиться Дарл.

Славка краем глаза заметил, как Аля положила ладонь поверх сжатых Алешкиных кулаков, и впервые почувствовал благодарность к девочке.

— А вы не удивлены, увидев их на свободе, — заметил ведун, и Дарл скомкал улыбку.

— Я предполагал нечто подобное. Могу даже поставить десяток монет: я знаю, зачем вы меня искали. Вам нужен дрид Орон.

Разговор шел совсем не так, как предполагал Славка. Чертов тэм удивлял каждой фразой.

— Да, мы действительно его ищем.

— Надеетесь получить от меня адресочек? Драконьего дерьма вам кусок! Этот Орон развел меня, как сопляка, лишь бы вас сюда вытащить и свою задницу в тени спрятать. Я бы с вами встречаться не стал, но очень не люблю, когда меня дурят. Так что расскажу все, и помоги вам святой Кинт. А что не вру, так ведун подтвердит.

Славка даже слегка ошалел от такого поворота. Он был готов уговаривать, просить, подкупать, угрожать. Надеялся на знания ведуна и силу сотника. А Дарл, как оказалось, готов вывалить все просто так.

— Начать мне придется с прадеда, — предупредил тэм. — Поглядел бы он на правнука, так доволен бы не был. Он-то по пустякам не разменивался, а ходил драконов бить. Тогда они еще водились. И вот на одной охоте с Ороном и столковался. Как уж так вышло, что он дридову шкуру спас — леший с пьяных глаз не разберет. Причем чуть не угробило обоих — и прадеда моего, и Орона — из-за дридовых штучек, дракон ему, вишь ли, живой понадобился. Накрутил на него невидимую сеть, а тварюга вырвалась. С тех пор Орон вроде как в долгу оказался. Прадед этим очень гордился. Думаю, он и просить ни о чем дрида не просил, лишь бы подольше в кредиторах походить. Так до смерти и доходился. А долг деду передал, тот папаше моему, а он уже мне.

— У вас был амулет дрида? — перебила Аля.

— Нет на самом деле никакого амулета, жабьи байки это! Есть такое право: если вам дрид нагадил, то можете прийти и потребовать: поднимай, скотина, задницу и что-нибудь делай. Самое приятное — отмахнуться не сможет. Это еще мой прадед знал. У него штучка такая хитрая есть — как уж он чего меряет, жаба его разберет — но вроде все по чести. Ваше право перетянет — требуйте долг. Мне деньги позарез нужны были. Приехал в Омк. Думал, через Крута, — он мотнул головой в сторону трактирщика, — какая работенка подвернется. А тут этот дрид. Все с вопросами лез, не внук ли я того самого тэма, которому он должен был. Мне бы и в голову не пришло рабов из другого мира требовать, если бы он не задурил. Так задурил, что я хозяином себя возомнил. Как же — дриду приказывал! Монетки ему кидал! Прям хоть сейчас иди Башни кулаками разноси. А потом понял, что Орон так прикрылся, — Дарл сдержался, хотя Славка был уверен — стукнет кулаком по столу. — Как дурнота какая спала.

— А Рик? Он зачем вам понадобился? — вмешался Талем.

Судя по лицу Дарла, он уже не помнил, кто такой Рик, пришлось подсказать.

— Да ни зачем! Орон сказал, что перемещение на ком-нибудь опробовать надо, вот и хватанул первого попавшегося, кого искать не будут. Это он мне так сказал, — усмехнулся Дарл и оценивающе глянул на ратников. — Видно, и в этом набрехал. Набрехал и смылся. Я-то думал, он у Крута иногда появляться будет, но больше его тут не видели. Как дракон языком слизнул.

— Значить, вы не знаете, где его искать? — уточнил Славка.

— Нет. Я и так много рассказал.

Тэм поднялся. «Его скоро убьют, — подумал Славка. — А перед этим будут пытать. Убьют обязательно, если он сейчас не посоветует тэму смыться куда подальше».

Дарл откланялся — в большей степени это адресовалось Аскару. Ненависти не было, но мальчик все равно молчал.

— Он не соврал ни словечка, — глядя в спину уходящему охотнику за рабами, заметил Талем. — Маленькая месть поигравшему с ним дриду.

Талем вовремя произнес это слово — «игра», чтобы Славка догадался, почему он ничего не сказал Дарлу. Просто принял правила игры в этом мире. Никого — даже самого мирного обывателя, самого честного воина, самого благородного ведуна — не то что не возмутит готовящееся убийство, они просто примут его как должное. Вот и Славка больше притворяется перед собой, что его задевает судьба Дарла. Мысль была неприятна, и мальчишка попытался найти в себе ненависть к охотнику. Вспомнил, как плакал в сарае Алешка, как впервые услышал: «Вы — рабы!» — Вот так, с ненавистью, стало легче.

— Не соврал? — наморщила Аля лоб. — А мастер Турман? Помните, он говорил, что держал амулет в руках!

— Он мог ошибиться, — Талем сказал это неуверенно. — Или дрид обманул, подсунув вместо амулета какую-то игрушку, не впервой ведь.

— Ладно, все равно найти дрида проще, чем амулет, — заметил Славка, вынырнув из раздумий. — Про Орона хоть какие-то зацепки есть.

Проводить наследника Семиречья приехал князь Сантин. Были прощальные дары, благодарность Кира и пожелания процветания. Все время, пока княжич произносил положенные слова, Славка думал: а что тот испытывает на самом деле? Ненависть? Или для него Ласк — это одно, а Стальное княжество — другое? Нет, не хотел бы Славка быть наследником.

Провожатые отстали, только когда Омк скрылся из виду. Рик тут же покинул свое место во главе каравана и поравнялся с ребятами.

— Зато когда я больше не буду наследником, то хоть от этих церемоний избавлюсь, — невесело усмехнулся он, теребя кружева на парадном камзоле. — Скорее бы стоянка, переодеться, — он ослабил тугой ворот.

— А тебе идет, — рассмеялась Маша.

Славка испугался, что княжич обидится, тот действительно глянул на девочку сердито. Она смущенно наморщила нос, но глаза смеялись. Не ответить улыбкой было невозможно, и Рик повеселел, словно стряхнул с себя все заботы:

— Фигушки, — ему понравилось это незнакомое раньше слово. — Я, как птичка-вуалехвост, ходить не собираюсь. В конце концов, Омк уже позади, с отцом я встречусь только на границе, так что никаких княжичей всю дорогу. Лучше в лесу ночевать, чем терпеть торжественные ужины у сэтов! Аскар! — Рик ударил пятками коня и помчался догонять сотника.

— Ну вот, могу поспорить, что теперь мы не зайдем ни в один город, — довольно улыбнулась Аля. — Плакал, Лера, твой сравнительный анализ истории.

— Да как-нибудь переживу.

— Вы интересуетесь историей? — подъехал Талем. — К моему большому сожалению, ваши спутники не могут ответить на некоторые вопросы.

— Все, попала, — прокомментировала Аля: любопытный ведун теперь не отвяжется.

Как-то получилось, что настроение Рика передалось всем — вот есть дорога, друзья, самое страшное уже позади. Как ни рассвирепеет князь, узнав о выходке сына, все равно это не сравнить с рабством. Славка даже не думал о том, как они собираются искать дрида в Межанских лесах и в городке Камь. Приедут — там видно будет. А пока пусть все идет, как идет.

Это дни могли стать самыми счастливыми за все время, проведенное в княжествах, если бы не Влад. Он никак не мог отойти после известия о смерти Кости. Славка этому поражался: сколько там между ними было той дружбы? Недолгие часы между приходом Кости из трактира и тяжелым сном, в который падали, как в колодец, вымотанные за день ребята. «А сам-то?» — тут же вспоминал об Алешке.

Влад ушел в себя и даже не отвечал на язвительные реплики Али. Девочка тогда растерянно поворачивалась к ребятам, и у нее жалобно подрагивали губы. Ей вовсе не хотелось его дразнить, но Алька не знала, как еще вывести мальчишку из сумрачного состояния. Талем успокаивал, говорил, что все пройдет. Во всяком случае, ссор между Владом и Риком больше не было.

Да и большую часть времени Рик проводил с Машей. Вели свой не законченный еще у Ласка разговор о лошадях, княжич хвастался картами и рассказывал о своем мире. Аля как-то попробовала съязвить, что Минка была права — у этих двоих намечается роман. Но Маша изумленно взглянула в ответ на эти слова, а мальчик так удивился, что Аля растеряла все ехидство.

Талем больше не приставал к ребятам с вопросами, сосредоточившись на Лере. Та наконец-то смогла ему рассказать историю родного мира, не сбиваясь на мучительные воспоминания, типа: «ну, мы что-то такое проходили, кажется».

А Славка неожиданно для себя сблизился с Аскаром. Стоило сотнику разговориться, как он больше не казался примерным служакой, годным только исполнять приказы князя. Имелись у тэма свои суждения и по реорганизации княжеской сотни, и по поводу сложившихся в кадетском корпусе традиций. Славка с удивлением узнал, что Аскар вовсе не одобряет вступительные испытания и не считает нужным проверять мальчишек на способность хладнокровно добивать противника-ровесника.

Через пять дней после отъезда из Омка вестница принесла записку. Ребята отстали от обоза, спешились, обступили Рика и Талема с птицей на плече. Аскар с отрядом продолжил путь, чуть придерживая лошадей.

Купец Демск писал, что Ласк, Крит, несколько незнакомых тэмов и Зак убиты в пьяной ссоре в одном из трактиров. Зачинщиков драки не нашли, они были пришлыми и быстро покинули город.

— Интересно, почему выжил Вилл? — пробормотал Славка, когда Рик зачитал им записку.

— А кто сказал, что он выжил? — громко спросила Лера. Славка никогда раньше не слышал, чтобы она так холодно говорила. — Он умер еще раньше. Удар с перепоя хватил, — объяснила девочка в ответ на недоуменные взгляды.

— Поехали, — поторопил ведун.

Лера уже привычно села в седло, все-таки который день в пути, успела натренироваться. Благодарно взглянула на ведуна — он вовремя пресек расспросы. Она чуть улыбнулась, вспомнив свой первый испуг: как можно общаться с человеком, который понимает про тебя все? Лера всегда была замкнута, не допускала близко никого, даже родителей. И мать, и отец много работали: папа продавал торговое оборудование, мама занимала должность специалиста по связям с общественностью в крупном банке. Оба приходили поздно и так успевали наговориться за день, что желали одного — поужинать в тишине и лечь спать. Тех часов в редкие выходные, которые они отдавали дочери, было недостаточно, чтобы Лера научилась откровенничать. Она привыкла, что от нее обычно отмахивались: «я устала», «подожди, мне нужно позвонить», «доча, ты мне потом расскажешь, ладно?». И сам факт, что каждый день рядом находится человек, который читает ее душу так же легко, как третьеклассник вывески на магазинах, не мог не напугать Леру. Но раз за разом возникала благодарность к ведуну за такое вот пресечение неприятных разговоров, за умение тактично познакомить с ратниками, за понимание, что присутствие незнакомых мужчин заставляет Леру быть настороже, причем без попыток прочесть лекцию о нелепости ее опасений, поскольку второго Вилла среди спутников нет. Лера сама это понимала и потому стеснялась неразумного страха.

— Талем! — Лера не поняла, что было раньше: она ли окликнула ведуна или он придержал коня, чтобы поравняться с девочкой.

Их лошади оказались рядом и, не чувствуя натяжения поводьев, медленно побрели к краю дороги, надеясь перехватить густо растущей травы. Ведун ничего не спрашивал, и Лера улыбнулась:

— А если бы я так и молчала, вы бы ничего и не спросили?

Талем не ответил, только чуть наклонил голову в знак согласия. Девочке стало неожиданно легко. Как хорошо, что не нужно ничего объяснять, а достаточно просто сказать:

— Это я убила Вилла. Со страху. Знаете, пожелала, чтобы он перестал дышать, положила ладони ему на лицо — даже не надавила! — и он задохнулся.

«Если он ничего и на это не скажет — это будет просто фантастика!» — у Леры дыхание перехватило. Ведун молчал. «Так не бывает! Пусть он понимает несказанное, но невозможно же чувствовать настолько!»

Она вспомнила, как прыгала с вышки в бассейне: тот самый миг, когда страх перед шагом в пустоту уже преодолен и есть только полет — короткий, пронзительно-счастливый. Следом приходит тяжелая вода, охватывает со всех сторон, становится немного жутко и нужно рвануть вверх, к воздуху и свету. Легкий холодок у сердца, но через мгновение вода поддастся рукам, и Лера совершит еще один полет. В разговоре с Талемом она почему-то постоянно испытывала то же самое.

— Лера, а вам не будет сложно перейти со мной на ты? — спросил ведун, натягивая поводья и заставляя лошадку выбраться на дорогу.

— Совсем нет, — улыбнулась девочка. Это «вы», которое он говорил ей одной, слегка смущало. Да и Лере самой хотелось обращаться к Талему не столь официально — зачем лишние церемонии, если он понимает и неизреченное?

Аля с досадой думала, что у границы начнутся степи и исчезнут даже малюсенькие лесочки. Попробуй укрыться от посторонних глаз! А спрятаться надо, и так хочется, чтобы быстрее наступил вечер. Испытать это еще раз. У девочки пересыхали губы и жаром заливало щеки, когда она вспоминала происшедшее между ней и Алешей два дня назад.

…Сначала все шло как обычно: сидели под двумя сросшимися между собой деревьями, словно в маленькой норке. Место было мало, и Аля устроилась вполоборота на коленях у Алексея.

В ответ на какую-то шутку она рассмеялась и, чтобы не услышали в лагере, уткнулась носом в распахнутый ворот Алешкиной рубашки. Губы вздрагивали, чуть касаясь кожи, и Аля почувствовала, как в мальчике натянулись невидимые струнки. Уже не было смешно, но она все равно хихикнула, чтобы пощекотать губами — и тот вздрогнул, чуть сильнее сжал ее плечи. Замерла и долго решалась, прежде чем, уже не притворяясь, поцеловать чуть выше ключицы. Губы пересохли, Аля с испугу одновременно облизнула их и коснулась Алеши. Тот с каким-то полувсхлипом втянул в себя воздух. Аля уже не думала, вел какой-то инстинкт, когда она, не отрывая губ от кожи, медленно потянулась вверх. Руки скользнули по рубашке, запутались в вороте, и единственной опорой на этом пути стали Алешкины ключицы.

Но стоило добраться до губ, как Алеша развернул девочку, прижал спиной к дереву и сам начал путешествие, но уже вниз — по шее, в маленькую ямочку на горле. Замер. Если бы он не решился, Аля тут же бы и задохнулась от разочарования. Но когда его пальцы начали распутывать шнуровку ворота, испуг подкатил к горлу, заставил покрыться гусиной кожей. Чтобы спастись от этого страха, она отстранилась и сама начала стягивать с мальчика рубаху.

Теперь Аля тоже спускалась — от ключиц на грудь. Сначала пальцем, затем губами. Нерешительно замерла, дойдя до соска, но потом все же накрыла его ртом. Алешка чуть выгнулся и застонал. Девочка даже испугалась: неужто сделала больно? А потом от понимания закружилась голова — ему вовсе не больно! Аля осмелела и коснулась уже языком.

Это было упоительно — чувствовать, как от ее прикосновений Алешка то замирает, то с трудом справляется с дыханием. Словно Аля превратилась в фею, дарующую блаженство. От этой сладкой власти хотелось смеяться, но в горле застрял комок, как перед слезами. Уже совсем не было страшно, и когда Алешка снова потянул шнуровку на ее рубашке, девочка сама помогла справиться с узлом. Ночной воздух приятно охладил кожу…

Отрезвление пришло, когда Алешкина ладонь коснулась живота и уперлась в туго затянутый на штанах поясок. Аля свернулась клубочком, словно напуганный ежик. Алешка испугался сам, и, чтобы утешить его, отвлечь от узла на поясе, она снова начала путешествие губами по его груди…

Вспоминая это, Аля настолько выпала из общего разговора, что пропустила мимо ушей вопрос Леры. Девочка окликнула еще раз, пытаясь все-таки выяснить что-то о княжеской библиотеке, но потом махнула рукой, улыбнувшись с легким оттенком зависти. Понятно было по сумасшедшему взгляду и легкому румянцу, на какую тему задумалась Аля.