Повесть

14

Перечитав начало, Леонид понял, что продолжить рассказ было решительно нечем. С тех пор особо ничего и не изменилось. Троица, правда, уже благополучно побросала школу (один Губов второй год ещё колеблется!..), и сейчас с удовольствием вон участвует в барделях, и содить уж, конечно, не содят, и издеваться им теперь уж никак не с руки, но особой теплоты от подобных типов ожидать не приходится… Но определённый укол вдохновения – неотделимый от всегдашней своей «оборотной стороны», изнанки-подкладки, побочного эффекта, и как бы контр-анестезии, порождающей невыносимо-нудящий зуд, побуждающий, дабы забыться, к действию письма – то есть укола задетого своим бездействием самолюбия, ущемлённого беспомощностью и тщетой тщеславия, – всё закольцовано – он уже почувствовал… Решил сделать ход конём: написать не прозу, а стихи – не на какую-то тему, а просто «передать своё эмоциональное состояние». Так-то проще…

Одна ночь

(одинокая поэтическая ассоциация)

Блин, «лучей» и «лучей», и «мечей»! «Слепящего солнца» может лучей-то? «Гладь лазури»… «Лазурная гладь»… «Гладь-лазурь», наверное, всё же понеобычней… Факен ведь! – как начнёшь анализировать и перебирать варианты, думать о рифмах этих несуразных (в рот бы ему компа