Повесть

4

«So I began a new life», значилось в записке, напечатанной Ганом на Белохлебовском компьютере – единственном в селе, которым руководить (слово бабушки) мог только один человек – он, Леонид Морозов! – и направленной по почте Бадору. Учитель, хоть в своё время вроде и учил английский, мало понял…

Уже все забыли про бардели в вагончике фермеров (тогда они были ещё арендаторы, а бабушкина родственница, тоже бабка, звала их «да эти… реакторы»!), да и дискотек давно не было по причине того, что на 23 февраля вся мужская половина «учавствовала» (как писали потом девочки за мальчиков в объяснительных) в конкурсе «А ну-ка, парни!», и притом (это главное) все педагоги, глядя на них, только и думали: лишь бы не упали. И притом – это тоже немаловажно – уже известный нам ученик Губов кидался драться на директора (чего никогда не бывало, даже от таких кадров!).

Леонид Морозов опять провёл пару параллельных прямых, зная, что по нешкольной геометрии (может быть, не такой бестолковой, тошно-муторной и абсолютно бесполезной, ну или где хотя бы все задачи сходятся с ответами в конце!..) они всё равно легко пересекутся «чуть дальше» и, как он выразился, «объединил в систему два события». Чистейшая, по его же выражению, панк-математика:

1. Шантаж Бадорника.

2. Надо проводить дискотеки.

Перенеся из первого уравнения г-на Бадорника, он получил:

{Надо их проводить за счёт оного.