Русский флот на чужбине

Численность русской морской эмиграции

Как мы уже писали, к 1 января 1918 г. офицерский состав флота насчитывал 8371 человека. В эмиграции из них оказалось около 20–25 %. Примерные статистические данные по судьбам оставшейся части морских офицеров и гражданских чинов флота приведены в первой главе. Сейчас же мы попробуем более тщательно рассмотреть численный состав именно «эмигрантской ветви» русских моряков.

По приблизительным подсчетам, проведенным русским морским агентом в Париже капитаном 1-го ранга В.И. Дмитриевым, на 10 мая 1921 г. за границей находилось 1517 чинов Морского ведомства (1033 офицера флота, из которых 196 мичманов; 165 инженер-механиков; 35 офицеров различных корпусов; 264 офицера по Адмиралтейству; 20 офицеров военного времени) [69]. Эти цифры не отражают общего состава морской эмиграции по многим причинам. Во-первых, часть офицеров покинула Россию в последующий период (после Кронштадтского мятежа, эвакуации Сибирской флотилии и других событий). Во-вторых, однозначно более высоким был процент офицеров военного времени (подобного рода производство получило широкое распространение в период Гражданской войны). В-третьих, некоторое (пусть и весьма небольшое) количество флотских офицеров служило в сухопутных частях белых армий и покинуло Родину вместе с ними. Кроме того, В.И. Дмитриевым не приведены данные по гражданским чинам Морского ведомства, корабельным гардемаринам, гардемаринам, кондукторам, унтер-офицерам и матросам.

В самом авторитетном биографическом справочнике по русскому морскому зарубежью — «Мартирологе русской военно-морской эмиграции», изданном в 2001 г. под редакцией В.В. Лобыцына, упоминается 1890 фамилий, большая часть которых принадлежит именно офицерам флота. Необходимо учитывать, что данный мартиролог составлен по материалам изданий, вышедших в период 1920–2000 гг., следовательно, в него также вошли не все скончавшиеся на чужбине моряки, ведь некоторые из представителей флота растворились в эмиграции, не оставив о себе каких-либо документальных следов. Более того, архивные поиски периодически продолжают приносить новые сведения о моряках-эмигрантах. Однако на данном этапе исследований наиболее реалистичными представляются цифры, приведенные нами в начале этого раздела, т. е. около 2000–2500 человек.

Военно-морские эмигрантские организации и их деятельность

С самых первых дней пребывания на чужбине большинство русских людей стремилось объединиться в различного рода группы, организуемые чаще всего по профессиональной принадлежности или национальным признакам. Первоначально целью подобных союзов являлось облегчение выживания в нелегких условиях эмиграции. Моряки, как представители немногочисленной и достаточно «кастовой» части эмигрантов, начали объединяться в первую очередь.

Взяв за основу классификацию военных организаций русского зарубежья, разработанную отечественным ученым В.Ф. Ершовым[70], можно выделить следующие типы морских организаций:

Объединения различных обществ и союзов, координирующие их деятельность.

Региональные морские объединения.

Организации, объединяющие своих членов по территориальному признаку.

Организации, имевшие целью объединение кадров отдельных морских частей или кораблей.

Общества воспитанников морских учебных заведений.

Военно-научные (прежде всего военно-исторические) организации.

Объединения моряков гражданского флота.

Необходимо сказать несколько слов об отличиях морских организаций от их сухопутных «собратьев». Если первичной целью создания большинства армейских объединений, вошедших в образованный в 1924 г. Русский общевоинский Союз (РОВС), было сохранение частей для продолжения борьбы с большевиками (во что безоговорочно верило руководство белых армий), морские организации первоначально создавались прежде всего с целью облегчения выживания в эмиграции и взаимопомощи моряков. Разумеется, данное мнение не означает, что чины флота сразу признали поражение антибольшевистской борьбы и не верили в возможность освобождения России. Многие из них приняли участие в антисоветской деятельности 1920–1940-х гг., а также в боевых действиях антисоветских формирований в годы Второй мировой войны. Более того, вначале на скорейшее возрождение Русского флота надеялся и личный состав Русской эскадры, находившийся в Бизерте. Например, после образования РОВСа одним из заместителей его председателя стал вице-адмирал Кедров.

Думается, отсутствие целенаправленно выраженных идей продолжения Гражданской войны в деятельности морских организаций объясняется тем, что главное оружие флота — корабли — полностью находилось в руках большевиков либо союзников, и поэтому непосредственное участие в планируемых боевых действиях для офицеров и матросов представлялось весьма затруднительным. В дальнейшем, когда руководство антибольшевистских сил убедилось в том, что после признания легитимности советского правительства мировыми державами в ближайшее время продолжение борьбы становится невозможным, оно стало активно заниматься политической деятельностью антикоммунистической направленности. Для морских объединений как в этот период, так и в дальнейшем, основной задачей стало сохранение кадров для будущего русского флота, а также сохранение памяти о его прошлом. Вышесказанное вовсе не означает, что между морскими и армейскими организациями существовал какой-либо антагонизм. Напротив, они весьма тесно сотрудничали друг с другом (в частности — на страницах общеэмигрантских военных изданий).

Стоит отметить еще ряд особенностей морских организаций: многие моряки являлись членами одновременно нескольких объединений (к примеру — местной кают-компании и какого-либо военно-исторического кружка). Более того, после создания двух наиболее крупных организаций — Всезарубежного объединения русских морских организаций и Военно-морского союза (см. ниже) — не возбранялось членство в обоих объединениях (хотя ими руководили разные лица, их цели и задачи оказались абсолютно одинаковыми). С течением времени во многих организациях появились наследственные и почетные члены (ими могли быть потомки моряков и лица, оказывавшие содействие и разделявшие идеи объединений, но к флоту непосредственного отношения не имевшие). Сами морские организации не примыкали к каким-либо политическим или церковным течениям русского зарубежья, однако их члены могли вступать в любые другие партии и союзы (кроме коммунистических) — это, кстати, можно считать еще одним отличием флотских организаций от РОВСа. В целом главными задачами всех русских военных и военно-морских объединений и союзов, возникших за границей, являлись сохранение кадров своих частей и пал!яти об исторической России и борьба разными способами (от идеологической войны до подрывной работы с оружием в руках) с коммунизмом в различных его проявлениях.

Наиболее распространенными формами морских объединений оказались кают-компании, кружки и кассы взаимопомощи. Согласно «Морскому уставу», кают-компания «…есть место соединения офицеров в свободное от служебных занятий время»[71]. Практически в каждом городе, где оказывалось хоть несколько морских офицеров, стали создаваться кают-компании, возглавляемые старшим по чину. Собираясь там, офицеры обсуждали различные вопросы, общались между собой, вместе встречали праздники (самым важным из которых считался день Святого Павла Исповедника — 6 ноября по старому стилю, праздник Морского корпуса). Часто при кают-компаниях создавались кассы взаимопомощи, формируемые из взносов офицеров. Из этих касс оказывалась материальная помощь особенно нуждающимся коллегам (в случае внезапной болезни, безработицы и т. д.), однако они организовывались не только с целью облегчения материальных проблем, но и фактически являлись теми же кают-компаниями. В кружки объединялись чаще всего офицеры одного года выпуска из морских учебных заведений. Как правило, в организации объединялись не менее пяти офицеров флота.

До Второй мировой войны насчитывалось более полусотни морских объединений. После войны, в связи с уходом из жизни многих моряков, их число постепенно сокращалось, и к середине 1960-х г. осталось лишь около десяти организаций с общей численностью 608 человек[72]. Большинство объединений прекратило свою деятельность к 1980-м г. В настоящий момент в Париже существует Морское собрание, куда входят потомки чинов флота. Список основных флотских организаций приведен в приложении № 6.

Как говорилось выше, общеармейское эмигрантское объединение — РОВС — возникло в 1924 г. В этот же период морские офицеры неоднократно высказывали мысли о создании общефлотского союза. Но образовать подобную организацию мешали различные причины. Одна из самых важных заключалась в идеологической плоскости — большинство моряков были монархистами. В эмиграции на роль главы императорского дома претендовал великий князь Кирилл Владимирович, объявивший себя императором всероссийским в 1924 г. и создавший Корпус императорской армии и флота (КИАФ), который должен был стать основой для будущего возрождения вооруженных сил освобожденной от большевиков России. Кроме того, Кирилл Владимирович был моряком и имел чин контр-адмирала, что привлекало к нему многих флотских офицеров.

Помимо великого князя Кирилла Владимировича, в эмиграции находился и великий князь Николай Николаевич — последний главнокомандующий Русской армии в годы Первой мировой войны. Он не претендовал на занятие императорского престола в изгнании, но являлся главой РОВСа и также имел много сторонников в военной среде. Именно потому, что среди высших чинов флота не существовало единого взгляда по отношению к КИАФ и к РОВС, в первые годы эмиграции не удалось создать общее морское объединение. Кроме того, если у Русской армии, ставшей основой РОВСа, был фактический и духовный глава, которому все подчинялись безоговорочно, — генерал Врангель, у флота устраивающий всех лидер отсутствовал, поскольку на разных фронтах Белой борьбы морские части возглавлялись разными людьми, у каждого из которых имелись свои приверженцы в эмиграции. Кроме того, иногда на отношениях между старшими флотскими офицерами сказывались определенные старые «обиды» и счеты, многие из которых относились еще к периоду Первой мировой и Гражданской войн.

К тому же в скорое возрождение флота после его разгрома в период Гражданской войны многим верилось с трудом. Вот что писал, например, русский морской агент в Японии и Китае контр-адмирал Б.П. Дудоров своему коллеге во Франции капитану 1-го ранга В.И. Дмитриеву в апреле 1922 г.: «Получил от М.М. Смирнова устав нового Общества Взаимопомощи[73] и воззвание. (…) По-моему, самая его идея — вздор. Где сейчас думать о великодержавном Российском Флоте. Мне сдается, что здесь просматривается какая-то иная цель. Смирнов слишком умен, чтобы думать о возрождении Флота искренне. Если же это делается только для сохранения влияния на морские круги, то едва ли эта цель достигнется таким путем»[74]. Несмотря на разные сложности, идея создания общефлотского объединения постоянно присутствовала в морских кругах и находила отражение и на страницах флотской прессы. К тому же 5 января 1929 г. скончался Великий Князь Николай Николаевич, являвшийся «знаменем» для значительной части военной эмиграции (прежде всего для членов РОВС). В итоге в 1929 г. возникло сразу два русских морских союза: Всезарубежное объединение русских морских организаций (ВОМО) и Военно-морской союз.

Идея создания всезарубежного объединения принадлежала группе старших чинов Российского Императорского флота во главе с адмиралом А.И. Русиным. Русин до 1917 г. занимал ряд ответственных постов: был директором Морского корпуса, исполнял должность начальника Николаевской морской академии, возглавлял Главный морской штаб и Морской Генеральный штаб, морской походный штаб Ставки верховного главнокомандующего. Он пользовался большим авторитетом в среде старых офицеров флота.

Идея создания ВОМО активно обсуждалась на страницах зарубежных морских журналов — проект устава опубликовали в 1928 г. «Морской журнал» и «Зарубежный морской сборник». 7 августа 1929 г. на заседании Комитета старшин кают-компании в Париже был принят устав ВОМО и положение о суде чести.

Девизом объединения стали слова «Великая Россия — Андреевский флаг». Основными целями ВОМО, учреждаемого «на началах традиции Русского флота и офицерской чести», провозглашались: сплочение русских морских офицеров, находящихся в зарубежье, в прежнюю морскую семью, а также «сохранение в среде его [объединения. — Н.К] членов воинского духа, любви и преданности историческим заветам Российского флота и усовершенствования военно-морских знаний для поддержания их на уровне современных требований».

Достигнуть выполнения указанных целей предполагалось следующими способами: поддержание связей между офицерами и регистрация всех чинов флота, находящихся за рубежом; издание военно-морского печатного органа; организация заочных военно-морских курсов; чтение лекций и устройство периодических собраний; устройство библиотек. При этом объединение являлось национальной внепартийной организацией и не примыкало к каким-либо общественным, политическим или церковным эмигрантским союзам. В его состав принимались все морские организации, состоявшие не менее чем из пяти человек. Лица, проживавшие в местах, где подобных организаций не существовало, могли вступать в морское объединение, находившееся в ближайшем городе. В индивидуальном порядке членами ВОМО могли становиться лишь чины флота, жившие в странах, граничивших с СССР, где встречались затруднения для создания морских организаций. Действительными членами объединения становились офицеры флота и Морского ведомства, морские врачи, чиновники и священники, корабельные гардемарины и офицеры торгового флота. При этом члены ВОМО могли состоять в любых других организациях, исключая лишь коммунистические партии. Возглавлял объединение Комитет старшин кают-компании морских офицеров в Париже, состоявший из председателя, десяти старшин и представителей местных организаций, насчитывающих 40 и более действительных членов.

При ВОМО был учрежден и финансовый орган — Центральная касса взаимопомощи. Размер взносов, идущих на пополнение кассы, устанавливался руководством местных морских организаций. Для вынесения решений в случае совершения членами объединения поступков, несовместимых с понятиями о чести, нравственности и благородстве, либо внутренних конфликтов между членами общества был образован суд чести, в состав которого входили семь членов под председательством старшего в чине (из них двое младших по чину — в качестве запасных членов)[75].

В 1931 г. в устав ВОМО внесли изменения. Объединение возглавлял не председатель парижской кают-компании, а чин флота, выбираемый всеми представителями местных морских организаций, каждый из которых обладал количеством голосов, соответствующих числу членов общества, в котором он состоял В случае членства одновременно в нескольких организациях участник выборов представлял одну из них — по месту его жительства. В том же году объединение было зарегистрировано юридически. В течение долгих лет его председателем оставался адмирал А.И. Русин. Первоначально правление ВОМО находилось в Париже, поскольку именно там в довоенный период проживало наибольшее число морских офицеров и, соответственно, находилось организаций. К середине 1960-х г. значительное количество морских организаций прекратило свою деятельность, и руководство ВОМО приняло решение перенести свою деятельность в США, где морских офицеров проживало значительно больше. Возглавил объединение, правление которого находилось теперь в Нью-Йорке, старший лейтенант Ю.К. Дворжицкий. С его смертью в 1971 г., ВОМО, скорее всего, прекратило свою деятельность и объединение.

В этот же период был образован и Военно-морской союз (ВМС). О предыстории и обстоятельствах его создания рассказал в своих воспоминаниях глава союза — вице-адмирал Кедров. «…морские офицеры, скопившиеся, главным образом, в Париже и во Франции, не давали мне покоя, прося по образцу Р.О.В.С. определить их в Военно-Морской Союз.

Я долго не соглашался на это. Я не соглашался на подобные предложения и Генерала Врангеля и Великого Князя Николая Николаевича, так как это повело бы, по моему мнению, к расколу в морской семье и поставило бы меня во враждебное отношение к Великому Князю Кириллу Владимировичу, объявившему себя Императором и требовавшего подчинения ему всех морских офицеров, а не Р.О.В.С.

Это движение было особенно сильно в морской среде, т. к. Великий Князь был моряком по своей службе в Императорском Флоте. И Великий Князь Кирилл Владимирович также в свое время предложил мне быть членом Высшего Совета Блюстителя Престола, от чего я также уклонился.

Но в 1929 году, после смерти Ген[ерала] Врангеля и В[еликого] Кн[язя] Николая Николаевича, Генерал А.П. Кутепов, возглавивший Р.О.В.С., и не чувствуя себя еще прочно среди различных политических течений, просил меня поддержать его и образовать Военно-Морской Союз, хотя бы из морской молодежи. „Я знаю, они пойдут за Вами“, — прибавлял он. После некоторых колебаний я согласился образовать В[оенно] М[орской] Союз в единении с Р.О.В.С. и быть помощником Ген[ерала] Кутепова по P.O.В. Союзу.

Я встретил некоторое сопротивление со стороны некоторых старых офицеров, главным образом — „легитимистов“, которое, впрочем, не было очень острым, т. к. все активные морские офицеры были на моей стороне и Русск[ого] Общевоинского Союза»[76].

Кедров старался как можно деликатнее решить проблему параллельного существования двух морских объединений: «Опасаясь создать рознь во взглядах при обсуждении Зарубежного Объединения, я не давал хода этим ходатайствам до образования этого Объединения.

Теперь, когда таковое состоялось, я считаю своим долгом пойти навстречу столь похвальному желанию морских офицеров.

Объединиться в организацию с так дорогой всем нам идеологией офицера и воина, и принять председательствование над Военно-Морским Союзом…»

Официальной датой создания ВМС считается 27 сентября 1929 г., как «объединение морских офицеров на началах дисциплины, духовного единения и подчинения своим начальникам». Основными целями союза определялись: объединение и сохранение личного состава для создания будущего флота и поддержание тесной связи с РОВСом Членами ВМС могли состоять: офицеры флота и морского ведомства, корабельные гардемарины и гардемарины, сухопутные офицеры, служившие на судах военного флота во время Великой войны и Белого движения, офицеры торгового флота, охотники флота. Все члены ВМС объединялись в группы по месту своего жительства (первоначально таких групп было создано одиннадцать). «В целях единения со старшими Членами Морской Семьи, равно как и с теми, которые по тем или другим причинам не могут вступить в Союз…» члены ВМС оставались членами местных организаций, в том числе и входивших в состав ВОМО. Для членов союза во Франции организовывалась ссудо-сберегательная касса. Каждый член союза вносил в нее ежемесячно не менее 10 франков на свой личный счет. Из этих взносов составлялся капитал, из которого при необходимости выдавались ссуды в размере утроенной суммы вклада данного члена союза (ссуду полагалось погасить в течение шести месяцев) Вклад являлся собственностью члена союза и возвращался ему на руки в случае выхода из состава ВМС. Для решения дел, связанных с совершением членов ВМС поступков, несовместимых с понятиями чести или различных внутренних столкновений, при союзе существовал суд чести, в который входило пять человек (из них один штаб-офицер).

Суд чести избирался сроком на два года. Учредили и значок членов ВМС — эмалевое изображение Андреевского флага (нужно отметить, что одними из первых в эмиграции, с 1927 г., подобный значок стали носить члены кают-компании в Праге)[77].

ВМС старался не входить в конфликт с ВОМО. Так, адмирал Кедров в дальнейшем был почетным председателем кают-компании в Париже (хотя войти в совет старейшин ВОМО отказался). Занимался ВМС и издательской деятельностью (выпустил книги М.И. Смирнова «Адмирал Колчак», А.В. Зернина «Балтийцы» и др.). Существовал ВМС, скорее всего, до немецкой оккупации Франции в 1940 г. После смерти в 1945 г. вице-адмирала М.А. Кедрова союз уже не восстанавливался.

Основные отличие ВОМО и ВМС, помимо разного руководства, заключалось в следующем. Во-первых, если ВОМО являлось прежде всего объединением организаций, то в ВМС могли входить и индивидуальные члены. Во-вторых, многие эмигранты видели среди приоритетных задач союза активную борьбу с коммунизмом (из-за тесной связи с РОВСом); цели ВОМО исходили прежде всего из сохранения кадров флота.

Впрочем, открытых конфликтов и раскола «морской семьи» не произошло. Сказалась малочисленность и сохранившаяся некоторая кастовость. С другой стороны, и делить-то, по большому счету, морякам было нечего. Все они — от гардемарина до адмирала — зарабатывали на жизнь тяжелым трудом (тот же адмирал Русин в первые годы эмиграции занимался наклеиванием этикеток с адресами на конверты с французским морским журналом). Поэтому ни о какой реальной власти и материальных благах для руководителей объединений речи не шло. Все они хотели одного: объединить моряков, оказавшихся в изгнании, не дать забыть им того, что они являются частью подлинной элиты общества (пусть и разрушенного революционными событиями). В итоге поставленных целей удалось добиться, хотя сделать это было нелегко.

Так, возникла некоторая конфронтация. Например, «Морской журнал», являвшийся до войны центральным печатным органом флотских чинов, в первые годы принципиально не печатал информацию о Военно-морском союзе. Хотя популярность последнего в среде парижской части морской эмиграции — наиболее значительной в Европе — была куда выше, нежели ВОМО. Однако постепенно разные противоречия сглаживались. Как писал В.Д Казакевич, внук адмирала П.В. Казакевича, поддерживавший связи с Советской Россией, впоследствии вернувшийся на Родину: «Среди чинов разного рода полковых объединений за рубежом идет грызня, но среди моряков этого меньше, флотские всегда помогут и материально и морально»[78].

Третьей наиболее крупной зарубежной морской организацией (основанной, кстати, раньше, чем ВОМО и ВМС) стало Общество офицеров Российского Императорского флота в Америке (до 1953 г. — Общество бывших русских морских офицеров в Америке). Оно было основано 11 мая 1923 г. в Нью-Йорке по инициативе группы морских офицеров (11 человек), возглавляемой капитаном 1-го ранга М.А. Китицыным. Неудивительно, что именно его избрали первым председателем общества. К концу года в обществе было зарегистрировано 11 почетных, 104 действительных и 9 членов-соревнователей (лиц, входивших в союз, но имевших некоторые ограничения при голосовании; чаще всего это были сухопутные офицеры). В 1926–1933 гг. в Нью-Йорке выходили «Извещения Общества бывших русских морских офицеров в Америке».

С 1934 г. начал издаваться бюллетень общества, основателем и главным редактором которого являлся старший лейтенант Ю.К. Дворжицкий. Первоначально издание задумывалось как орган связи моряков-эмигрантов (в дополнение к выходившему в Праге общефлотскому «Морскому журналу»), но после Второй мировой войны, с исчезновением морских журналов Русского зарубежья в Европе, бюллетень стал фактически «флагманом» морской эмигрантской прессы. Во второй половине 1940-х гг. тираж бюллетеня достигал 300 экземпляров. Каждый номер этого издания поистине бесценен для историка флота, ибо содержит огромное количество уникальной биографической информации. Бюллетень выходил вплоть до 1982 г., оказавшись одним из самых «долгоживущих» изданий военной эмиграции.

Также по инициативе общества с 1943 по 1964 г. выпускался журнал «Морские записки», материалы по истории флота которого до сих пор являются ценнейшими историческими источниками. Важную роль в жизни общества играла работа по сохранению культурного наследия морской эмиграции. При обществе существовали библиотека, музей и архив, материалы для которых поступали из всех стран, где находились чины флота (см ниже). В 1943 г. начала свою работу историческая комиссия (с начала 1960-х гг. — Морское историческое общество), основной задачей которой стало изучение различных вопросов истории флота и публикация результатов исследований на страницах различных изданий. В состав комиссии входили офицеры, проживавшие не только в США, но и в других странах.

После кардинальных изменений политической карты мира после Второй мировой войны многие морские организации Европы прекратили существование (в частности, в странах, которые «встали на путь социализма»), общество стало центром морской эмиграции. Туда влились и офицеры, переехавшие за океан после войны. В 1947 г. в США проживал 271 чин флота (в том числе строевые офицеры, гардемарины и кадеты), часть из которых не состояла в обществе[79]. Со временем число членов общества начало сокращаться: они уходили в лучший мир. В 1974 г. общество насчитывало 130 человек (плюс 36 человек входило в Дамский комитет). Но из 130 лишь 54 члена являлись чинами флота (из них 24 были произведены в офицеры до 1917 г. включительно). Общество просуществовало до середины 1980-х гг., — по крайней мере последний номер бюллетеня вышел в 1982 г.

В целом морские организации занимались следующими видами деятельности: благотворительностью, проведением различных памятных мероприятий и культурно-просветительской работой.

Благотворительная деятельность морских обществ заключалась прежде всего в организации взаимопомощи среди своих членов. Именно для этой цели учреждались различные кассы и фонды, из которых оказывалась материальная помощь больным, безработным и другим, — выражаясь современным языком, социально незащищенным группам моряков. Так, Военно-морской союз неоднократно организовывал бесплатные обеды для безработных чинов флота в парижском ресторане «Медведь». Периодически различными обществами проводились публичные мероприятия (например «Морские балы»), доход от которых шел в фонд помощи морякам.

Не остались без внимания членов «морской семьи» и родственники высших чинов Императорского флота, оказавшиеся за границей. Так, материальная помощь оказывалась вдове адмирала С.О. Макарова — К.Н. Макаровой, вдове и сыну адмирала Колчака. Для того чтобы сын Колчака Ростислав смог завершить образование, был создан специальный фонд, значительную часть которого составили пожертвования морских офицеров. Благодаря морским организациям удалось увековечить память скончавшегося во Франции последнего морского министра Российской империи адмирала И.К. Григоровича. На деньги моряков на его могиле установили надгробную плиту[80].

Памятные мероприятия проводились по случаю различных знаменательных дат в истории флота и праздников. Как говорилось выше, самым почитаемым был день 6 ноября (старого стиля) — день Святого Павла Исповедника. Этот день отмечался как праздник Морского корпуса и день всех русских морских офицеров. В какой бы стране ни находились моряки, как бы трудно им ни жилось, они всегда старались отметить этот день традиционной чаркой и жареным гусем (который до Февраля 1917 г. всегда подавался в этот день в Морском корпусе и на кораблях), поздравить с праздником своих сослуживцев, разбросанных по всему земному шару. Для примера приведем описание праздника, состоявшегося 6 ноября 1949 г. в Нью-Йорке: «В 1 час дня, в Свято-Отеческой церкви, было отслужено о[тцом] Александром Красноумовым молебствие Св[ятому] Павлу Исповеднику; пел небольшой хор певчих из недавно приехавших Ди Пи[81].

После молебствия, в Боярской комнате ресторана „Russian tea room“ состоялся традиционный обед, в котором принял участие 41 человек; председательствовал П.Е. Стогов.

После официальных тостов, произнесенных П.Е. Стоговым и адмиралами С.В. Евдокимовым и А.Н. Заевым и перед оглашением весьма большого количества полученных отовсюду приветствий, было поднесено Обществу [бывших русских морских офицеров в Америке. — Н.К.] от к[ают] — компании] морских офицеров и чинов Морского ведомства в Аргентине, прекрасно и художественно исполненного, в красках, адреса, работы председателя кают-компании капитана 2 ранга Н.Б. Федосеева…[…]

Этот неожиданный знак внимания дружественной кают-компании был принят присутствующими с чувством глубокой признательности; адрес этот займет подобающее ему место среди прочих реликвий в Библиотеке Общества.

После поднесения адреса, последовал ряд. неофигщальных тостов…[..]

Обед затянулся до 6 часов, но и потом многие еще не расходились и за стаканом вина дружеские беседы продолжались»[82].

Подобные встречи имели большую важность для моряков-эмигрантов. Они позволяли им хотя бы на время оторваться от забот, связанных с выживанием на чужбине, и почувствовать себя в кругу друзей и коллег, со многими из которых были связаны лучшие воспоминания их молодости. Многие моряки присылали своим однокашникам и соплавателям стихотворные тосты, посвященные празднику 6 ноября. Нельзя не упомянуть об одном из них, написанном лейтенантом Л.И. Павловым, наиболее характерном и в полной мере демонстрировавшим атмосферу подобных собраний и отношения, сложившиеся в «морской зарубежной семье».

В то же время в эмиграции праздник носил оттенок горечи — траура по ушедшим в лучший мир товарищам, по прошлой жизни… Как отмечал старший лейтенант Б.А. Арский в 1931 г.: «А ныне хоть и с защемленным сердцем, тянутся на обычную работу господа шоферы, парикмахеры, приказчики и прочий эмигрантский рабочий люд с несокрушимой верой, что скоро воскреснет старая Великая Россия!»[83]

Контр-адмирал М.И. Федорович на страницах пражского «Морского журнала» обратился с предложением к представителям различных морских эмигрантских организаций создать специальный «фонд шестого ноября». Предполагалось, что деньги из фонда будут расходоваться на организацию праздника для наиболее малоимущих членов «морской эмигрантской семьи»[84]. Несмотря на поддержку предложения М.И. Федоровича в эмигрантских кругах, скорее всего, оно не было реализовано. Тем не менее праздник 6 ноября продолжал отмечаться до тех пор, пока в живых оставались последние выпускники Морского корпуса.

Торжественно отмечались и памятные даты. Специальные собрания проводились в годовщину событий, связанных с основанием Русского флота, Цусимским сражением В 1951 г. в Париже довольно широко был отмечен юбилей Морского корпуса. На торжественном собрании и праздничном концерте присутствовало более 500 человек. К 6 ноября была выпущена книга, посвященная Корпусу, под названием «Колыбель флота».

Культурно-просветительская работа моряков-эмигрантов заключалась прежде всего в создании различных военно-научных обществ, издательской деятельности, организации музеев, архивов и библиотек.

Научные общества создавались с целью изучения истории флота, а также анализа развития морских сил современных государств и новинок морского дела. В 1932 г. в Париже возник Кружок ревнителей военно-морских знаний, члены которого главной задачей считали «поддержать себя на уровне современных военно-морских знаний». Кружок подразделялся на несколько секций, по отраслям военно-морской науки. Секретарем кружка был лейтенант И.И. Стеблин-Каменский.

В Париже в 1927 г. возник Военно-морской исторический имени адмирала Колчака кружок, который возглавил контр-адмирал В.В. Трубецкой. В эту организацию входило до 40 человек. На заседаниях кружка обсуждались различные проблемы морской истории, причем многие докладчики являлись современниками, а то и участниками исторических событий Первой мировой и Гражданской войн, что придавало выступлениям больший интерес и историческую ценность. Также члены кружка собирали различные документы, относящиеся к истории флота. Например, на пожертвования русских моряков удалось приобрести экземпляр редчайшей книги — «Морской устав», изданный в 1720 г. В США при обществе русских морских офицеров работала Историческая комиссия (впоследствии Морское историческое общество). Работы членов комиссии публиковались на страницах ее журнала (в 1948–1949 гг. вышло десять номеров), в «Морских записках» и других изданиях. Из наиболее видных морских историков русского зарубежья можно отметить Монастырева, Варнека, Кадесникова, М.Ю. Горденева, о которых нельзя не рассказать. Впрочем, список этот далеко не полный, а создание фундаментального научного биографического справочника историков и писателей-маринистов русской эмиграции — дело будущего.

Петр Александрович Варнек во время Гражданской войны поступил в Белый флот на Черном море в качестве охотника (добровольца). В июне — июле 1919 г. он служил на эсминце «Поспешный», за участие в боевых действиях был награжден Георгиевским крестом 4-й степени. Затем Варнек поступил в Морской кадетский корпус в Севастополе, вместе с которым эвакуировался в Бизерту. 4 мая 1922 г. Варнек, получивший к тому времени звание унтер-офицера, был назначен исполняющим должность взводного унтер-офицера 4-й роты Морского корпуса, 5 июля ему был присвоен чин корабельного гардемарина.

После расформирования эскадры Варнек оказался в Бельгии, где работал в Брюсселе инженером Служба на флоте, пусть и недолгая, оставила след в его душе, и в дальнейшем он все свободное время посвятил изучению истории Русского флота, превратившись в одного из крупнейших эмигрантских морских историков. Он активно сотрудничал с журналами «Часовой», «Военная быль», помещая в них свои статьи и воспоминания, входил в состав Исторической комиссии Общества бывших русских морских офицеров в Америке. До Второй мировой войны Варнек пытался пополнить флотскими экспонатами русский раздел бельгийского военного музея, обратившись с призывом к морякам со страниц «Морского журнала».

В 1960-е — 1970-е гг. он издавал в Бельгии на английском языке журнал «The Belgian shiplover» (в дословном переводе — «Бельгийский любитель кораблей»), посвященный в основном истории корабельного состава различных флотов. Значительное место занимали в нем материалы по истории русского и советского военного и гражданского флотов. В этот период Варнек установил связь с известным советским историком кораблестроения Н.А. Залесским, проживавшим в Ленинграде. Несмотря на «железный занавес», переписка двух историков продолжалась долгие годы, благодаря чему многие материалы Варнека попали в Россию. После смерти Залесского его бумаги, в том числе полученные из Бельгии, были переданы на хранение в Российский государственный архив военно-морского флота, и сегодня они доступны российским исследователям Скончался Петр Александрович Варнек 23 февраля 1980 г. в Брюсселе.

Николай Зотикович Кадесников родился в 1895 г. в Вятке. Он окончил реальное училище, после которого поступил в Петроградский политехнический институт, но не окончил его, а перевелся в Морское инженерное училище. 10 мая 1917 г. мичмана Кадесникова произвели в чин инженер-механика. В составе Русского флота он служил на линейном корабле «Гангут», который покинул весной 1918 г., после развала флота. Добравшись до Юга России, Кадесников продолжил морскую службу на Черном море. Он стал механиком на одном из самых знаменитых кораблей белого флота — канонерской лодке «Терец». В белом флоте Николая Зотиковича Кадесникова в 1919 г. произвели в лейтенанты.

В эмиграции в 1920–1955 гг. он проживал в Югославии, затем переехал в США и жил в Нью-Йорке. Его гражданской специальностью стало строительство дорог и мостов. В последние годы жизни Кадесников преподавал в американо-русской Свято-Сергиевской гимназии, для которой написал ряд учебников. На ниве изучения морской истории он прославился тем, что одним из первых в эмиграции попытался создать комплексное исследование истории участия флота в Белом движении на всех театрах Гражданской войны. Кадесников использовал сохранившиеся на чужбине частные и общественные архивы, вел обширную переписку с оставшимися в живых участниками событий. Итогом его трудов стала вышедшая в 1965 г. работа, озаглавленная «Краткий очерк Белой борьбы под Андреевским флагом на суше, морях, озерах и реках России в 1917–1922 гг.». Именно этой книге довелось одной из первых вернуться в Россию. Она переиздавалась дважды — в 1991 г. в Санкт-Петербурге ив 1993 г. — в Москве. Помимо «Краткого очерка…» Кадесников опубликовал еще ряд работ на страницах журналов «Морские записки» и «Военная быль». Умер Николай Зотикович Кадесников 12 августа 1971 г. в Нью-Йорке.

Милий Юльевич Гюбнер (Горденев)[85] родился в 1884 г. В 1905 г. он окончил Морской корпус и начал службу в составе Сибирской флотилии, на кораблях которой ходил с 1906 по 1908 г. В 1908 г. Горденев окончил Артиллерийский офицерский класс и в следующем году вернулся на Тихий океан, где прослужил еще четыре года. За год до начала Великой войны Горденева перевели на Черное море; 1 января 1915 г. он получил чин старшего лейтенанта. К сожалению, подробности его службы в период войны и путь в эмиграцию до сих пор труднодоступны.

В эмиграции Горденев жил в Сан-Франциско, некоторое время был председателем местной кают-компании. В 1934 г. по его инициативе началось издание «Вахтенного журнала», через три года перешедшее в ведение организованного Милием Юльевичем Морского кооперативного издательства. Подзаголовок журнала полностью отражал его содержание: «Военно-морской, историко-литературный и профессиональный журнал укрепления основ военно-морской службы и ознакомления с прогрессом флотов мира». Всего вышло 22 номера. Из-за дороговизны издания журнала в США часть номеров печатали в Шанхае, но из-за начавшейся в 1937 г. японско-китайской войны выпуск журнала пришлось прекратить. Помимо «Вахтенного журнала» издательство выпустило несколько номеров «Записок Военно-Морского Исторического имени адмирала Колчака кружка» и ряд книг.

Как историк флота Горденев стал известен благодаря изданной им в 1937 г. работе «Морские обычаи, традиции и торжественные церемонии Русского императорского флота». Особая ценность данного труда заключается в том, что в нем показана живая история Русского флота. По материалам исторических трудов и воспоминаниям очевидцев Горденев воссоздал картины мирной и боевой жизни русских моряков в море и на берегу. Главной целью автора стало сохранение для потомков того, что является основой флотской службы практически на всех флотах мира, — Традиции. Судя по благожелательным отзывам современников и по тому, что книга Горденева оказалась востребована в современной России (ее переиздали в 1993 и 2007 гг. в Москве и в 2000 г. во Владивостоке), автор блестяще справился со своей задачей. Из последующих публикаций Горденева известны только воспоминания, вошедшие в изданный в Нью-Йорке в 1939 г. сборник «С берегов Америки». Скончался Милий Юльевич Горденев 25 июня 1955 г. в Сан-Франциско.

Находившиеся в эмиграции русские моряки стремились поделиться своими воспоминаниями и научными трудами с коллегами и друзьями, а также сохранить их для потомков. С этой целью они издавали книги и журналы. Первым в эмиграции, в 1922 г. в Мюнхене, выпустил свой труд, озаглавленный «На „Новике“», капитан 2-го ранга Граф. В дальнейшем, вплоть до середины 1960-х гг., русские моряки выпустили немало воспоминаний и исторических трудов. В середине 1930-х гг. главный редактор пражского «Морского журнала» лейтенант М.С. Стахевич высказал идею создания серии «Русская зарубежная морская библиотека». Суть его предложения заключалась в том, что каждой новой работе, посвященной флоту и одобренной большинством членов морских организаций, присваивался бы собственный номер. Идея получила одобрение большинства моряков и была реализована. «Библиотека» не являлась серийным изданием в современном понимании этого слова. Входившие в нее книги издавались в разное время, в разных странах и даже на различных языках. Объединяло их одно — любовь авторов к России, флоту, стремление донести правду до потомков, твердая вера в возрождение Исторической России.

Всего в состав «библиотеки» вошло 80 томов, последний из которых — сборник морских рассказов Н.П. Солодкова — вышел в Париже в 1968 г. (хотя ряд книг по разным причинам не вошел в состав «библиотеки»). Большинство работ выпускалось русскими моряками, чаще всего находившимися в трудных материальных условиях, за собственный счет. Часть экземпляров распространялась бесплатно или по «льготной» (окупавшей лишь затраты) цене среди морских организаций Все это делало выход каждой книги настоящим научным и культурным подвигом (Список основных изданий Русского морского зарубежья приведен в приложении № 7.)

С первых лет эмиграции начали издаваться и морские журналы. Основную цель их выпуска четко сформулировал М.С. Стахевич в программе «Морского журнала», издававшегося в Праге с 1928 по 1942 г: «Поддерживать в моряках (и как бы хотелось добавить — „и вообще в русских людях“) бодрость духа, напоминать о славном прошлом Российского флота за время 200-летнего служения его Родине». Большинство журналов ставило перед собой три основные задачи: изучение истории флота; сообщения о жизни различных морских организаций и объединений; знакомство с достижениями иностранных флотов и публикация сведений о советском флоте. Судьбы журналов складывались по-разному, очень много зависело от личной энергии и финансовых возможностей их редакторов и издателей. Например, вышеупомянутый «Морской журнал» издавался в течение 14 лет практически без перерывов (за исключением 1939–1942 гг.) на высоком полиграфическом уровне. Своим идеалом издатели «Морского журнала» видели его превращение, как по содержанию, так и по объему, в аналог дореволюционного «Морского сборника». Хотя им не удалось добиться поставленных задач (прежде всего по причинам финансового и технического характера), но вплоть до Второй мировой войны он являлся основным органом связи моряков-эмигрантов. Редакция журнала также издала около двух десятков книг и брошюр. В последние три года существования «Морской журнал» оставался единственным уцелевшим в оккупированной Германией Праге русским периодическим изданием и выполнял функции органа Управления делами русской эмиграции[86].

Некоторые издания выходили нескольких лет, а затем не выдерживали бремя финансовых трудностей. Например, журнал «Звено» — орган брненского отдела одноименного кружка, объединявшего «владивостокских» гардемарин — издавался в одном экземпляре (первоначально — рукописном, затем — на пишущей машинке). Трудности издания журналов объяснялись не только тем, что выпускавшие их моряки с великими усилиями могли найти деньги, но и тем, что выкроить даже небольшие деньги на подписку для многих читателей также оказывалось весьма сложно. По этой причине значительное количество морской периодики рассылалось бесплатно.

Помимо морской периодики произведения моряков публиковались на страницах зарубежных военных журналов и многочисленных гражданских изданий. Так, в журнале «Часовой» существовал постоянный «Военно-морской отдел», а выходивший в Париже в 1952–1974 гг. журнал «Военная быль» (издавал его, кстати, тоже военный моряк — лейтенант А.А. Геринг) периодически выпускал специальные морские номера.

Из наиболее известных морских писателей зарубежья можем назвать капитана 2-го ранга Монастырева, поручика по Адмиралтейству С.К. Терещенко, капитана 2-го ранга А.А. Лукина, контр-адмирала Д.В. Никитина (Фокагитова), капитана 2-го ранга К.Г. Люби. О литературном творчестве моряков-эмигрантов хорошо отозвался известный журналист и критик русскою зарубежья Б.А. Суворин: «Ни один род оружия в эмиграции не дал столько талантливых и способных писателей, как наши моряки, причем им легко даются, как военно-морские темы, так и темы беллетристического характера».

Находившиеся в эмиграции русские моряки стремились сохранить и вещественные реликвии, связанные с историей флота.

Для этого организациями и отдельными лицами создавались музеи, архивы и библиотеки. Одним из первых частный морской музей, посвященный славе Русского флота, создал капитан 2-го ранга Монастырев.

В 1933 г. проживавшая в Германии внучка видного реформатора русского флота великого князя Константина Николаевича (1827–1892) великая княгиня Вера Константиновна обратилась со страниц журнала «Часовой» ко всем русским морякам с призывом собирать различные реликвии, связанные с морской историей, для организации в будущем музея. Она сумела создать такой музей в городе Альтенбург. Великой княгине удалось собрать целый ряд уникальных экспонатов: кормовой флаг с подводной лодки «Святой Георгий», вещи с канонерской лодки «Бобр», ленты от бескозырок матросов Балтийского и Черноморского флотов, предметы флотского обмундирования, холодное оружие, гравюры, фотографии, открытки, памятные медали, карты, документы, характеризующие жизнь Русской эскадры и Морского корпуса в Бизерте. В дальнейшем собирательница планировала передать экспонаты в Морской музей Императора Петра Великого (бывшее до революции название современного Центрального военно-морского музея). Но судьба коллекции Веры Константиновны оказалась печальной. В конце Второй мировой войны город заняли американцы, но в дальнейшем он вошел в советскую оккупационную зону. Самой Вере Константиновне пришлось добираться пешком из Лейпцига в Гамбург (оттуда в 1951 г. она переехала в США, где и скончалась в 2001 г.), и вряд ли она могла взять с собой хотя бы одну реликвию. По мнению современных историков, все экспонаты, скорее всего, погибли.

Возможно, что русскими моряками предпринимались и другие попытки сохранения исторического наследия, которые не оставили документальных следов.

Самым крупным архивным собранием «общеэмигрантского» масштаба стал Русский заграничный исторический архив, основанный в Праге в 1923 г. В его состав были переданы и очень ценные морские материалы, например, некоторые письма адмирала Колчака, бумаги русского морского агента в Париже капитана 1-го ранга В.И. Дмитриева, документы вице-адмирала М.А. Кедрова, воспоминания контр-адмирала М.И. Смирнова, полный комплект рукописного журнала «Звено» и многие другие раритеты. После вхождения на территорию Чехословакии советских войск в 1945 г. Русский зарубежный исторический архив был «передан в дар» СССР. Большинство его фондов первоначально поступили в Центральный государственный архив Октябрьской революции (ныне — Государственный архив Российской Федерации), а затем оказались распылены по многочисленным отраслевым и местным архивам. Естественно, все документы, относящиеся к Белому движению и эмиграции, сразу же попали под гриф «секретно». После их рассекречивания, начавшегося в конце 1980-х гг., они стали активно вводиться в научный оборот, открывая новые страницы истории.

Наиболее крупное собрание морских реликвий, документов и книг создали члены Общества офицеров Российскою императорского флота в Америке. Музейное собрание общества сформировалось благодаря безвозмездной передаче обществу моряками различных памятников истории, сохраненных в эмиграции. В 1953 г. вышло описание музея. В частности, в нем говорилось: «…Из отдельных предметов следует отметить следующие: детская шашка Наследника Цесаревича Алексея Николаевича, поднесенная ему одной из воинских частей; шелковая рубаха, сшитая лично Великой Княжной Марией Николаевной для ста[аршего] лейтенанта Н.Д. Деменкова; серебряный портсигар работы Фаберже, принадлежавший контр-адмиралу К. Иессену и полученный им от Импеpampuцы Марии Федоровны… серебряные закладные доски броненосца „Георгий Победоносец“ и крейсера 1 ранга „Аскольд“ (1891 и 1899 г.); очень хороший портрет маслом адмирала Нахимова… принадлежавший ранее адмиралу Кремер, сослуживцу адмирала Нахимова; портрет адмирала И.Ф. Крузенштерна маслом, работы французского художника [Жиро. — Н.К]… К это муже отделу относятся многочисленные фотографии, гравюры, литографии… в рамах, числом около 120. Отдел флагов состоит из следующего: Андреевский флаг Общества с 1923 года, флаг с крейсера „Память Меркурия“, георгиевский контр-адмиральский флаг, георгиевский флаг миноносца „Расторопный“, брейд-вымпел „Старшего на рейде“ с крейсера „Жемчуг“, гюйс с яхты „Лукулл“, шелковый брейд-вымпел Великой Княгини Анастасии Михайловны…

В отделе морского обмундирования, прежде всего, следует отметить мундиры, эполеты и аксельбанты капитана 1 ранга, флигель-адъютанта Е[го] В[еличества], как флотской, так и свитской формы одежды, и погоны Свиты Е[го] В[еличества] контр-адмирала, свитские и флотские; погоны Великого Князя Александра Михайловича — вице-адмирала и генерал-лейтенанта, оба — генерал-адъютантские, второй — как Шефа 73-го пехотного Крымского полка. Далее — офицерские флотские мундиры, белый китель, штаб-офицерские эполеты, разные флотские погоны, шарфы, треугольные шляпы, кортики и сабли с портупеями, причем из них три георгиевских кортика и одна сабля с Аннинским темляком. Ленточки от матросских фуражек, числом 76, размещены на 8-ми досках, а 12 нарукавных знаков матросов-специалистов на одной доске. Ордена, медали и знаки также помещаются на досках, причем отдельные доски, обтянутые черным бархатом, имеются для следующих лиц: контр-адмирала П.П. Остелецкого, контр-адмирала В.В. Николя, капитана 1 ранга М.А. Китицына, капитана 1 ранга И.В. Миштовта, капитана 2 ранга Б.П. Апрелева, старшего лейтенанта М.М. Афанасьева… Всего в них 114 вещей. На отдельных досках помещены георгиевские кортики вице-адмирала Кербера и кап[итана] 1 ранга Дарагана.

В качестве музейных вещей надо считать также и коллекцию официальных плакатов, изданных правительством в связи с открытием подписки на 2-й военный заем 1916 г. Это редкое собрание состоит из 26 совершенно новых плакатов». Часть этих экспонатов ныне хранится в Москве, в Центральном музее вооруженных сил.

В дальнейшем, особенно когда Общество офицеров осталось единственной наиболее активной морской зарубежной организацией, пополнение его собрания шло большими темпами. Практически в каждом выпуске бюллетеня общества печатался длинный список дарителей. Различные предметы, документы и печатные издания передавали как сами моряки, так и их наследники и просто русские люди, неравнодушные к истории. Сейчас весьма непросто представить, каких трудов стоило не только вывезти эти предметы из России в годы Гражданской войны, но и сохранить их в течение десятилетий. К тому же многие эмигранты неоднократно переезжали из одной страны в другую, и условия этих переездов тоже нередко оказывались весьма драматическими. Например, после занятия советскими войсками Чехословакии, Прагу в срочном порядке пришлось покинуть лейтенанту М.С. Стахевичу (неоднократно уже упомянутому нами издателю «Морского журнала»). Спасая свою жизнь и жизнь своих близких, он был вынужден бросить собранные им за 25 лет богатейший архив и библиотеку. Однако и ему удалось вывезти в США ряд ценных книг и документов, которые пополнили после его смерти собрание общества.

Естественно, что столь ценные и с таким трудом собранные экспонаты не должны были лежать в запасниках и оставаться доступными лишь членам общества. Это прекрасно понимали создатели музея. Первой крупной демонстрацией его коллекций стала морская выставка, организованная в январе 1959 г. в «Доме свободной России» в Нью-Йорке. В 1967 г. в городе Лейквуде (штат Нью-Джерси) в здании американо-русского историко-просветительного и благотворительного общества «Родина» открылась постоянная экспозиция, названная «Русский морской музей адмирала Степана Осиповича Макарова». Имя Макарова музей получил не случайно, ведь у его истоков стоял сын адмирала — старший лейтенант B.C. Макаров, активный член общества и его Исторической комиссии. Помимо Макарова у истоков музея стояли старшие лейтенанты Д.Н. Федотов-Уайт и С.В. Гладкий. Их имена были увековечены на мемориальной доске, расположенной при входе в музей.

Самым крупным в морской эмиграции был и архив общества, основанный одновременно с возникновением этой организации в 1923 г. Процитируем отрывок из его описания, изданного в 1953 г. «…В первую очередь, конечно, следует поставить отдел, заключающий в себе архив самого Общества за 30 лет его существования. Далее следует архив по издательской деятельности Общества, т. е. книг, журнала „Морские Записки“ и „Бюллетеней“. Большой отдел — документы, письма, бумаги и рукописи отдельных лиц — является по существу отделом „Материалов для морских биографий“. Содержание этого отдела распределено по алфавиту имен. Сюда же входят оригинальные статьи и другие исторические работы по разным отраслям военно-морского дела, частью уже опубликованные, а большей частью неопубликованные, хранящиеся для будущего времени.

Самый большой и ценный отдел — Художественный, содержащий более 12 000 морских фотографий, гравюр, литографий и оригинальных художественных произведений. Все это хранится или в особых альбомах, или в отдельных папках и конвертах, согласно их содержанию. К этому же отделу относится и собрание морских негативов в количестве около 800, хранящихся в особом стальном ящике и частью классифицированных. Среди других частей художественного отдела следует отметить собрание портретов и автографов многих знаменитых американских и британских адмиралов.

Упомянутое выше собрание русских морских фотографий можно считать самым большим в зарубежье…

В качестве дополнения к чисто архивному материалу служит обширный отдел вырезок из газет и журналов в количестве многих тысяч, частью уже систематизированных и помещенных в 52-х папках…

В смысле освещения отдельных периодов или событий из истории русского флота, наиболее значительным собранием являются материалы по Русско-Японской войне и о действиях Сибирской Флотилии за время революции и гражданской войны. К этой части принадлежит большой архив вспомогательного крейсера „Орел“ за время 1917–19 гг. и личный архив М.М. Афанасьева, всего более 120 книг и связок.

…Из отдельных, наиболее крупных личных архивов… следует упомянуть следующие: Почетного члена Общества контр-адмирала Б.П. Дудорова, контр-адмирала Н.Н. Машукова, вдовы врача эскадренного броненосца „Император Александр III“ Юрьева, О.П. Юрьевой, капитана 2 ранга Б.П. Апрелева, гвард[ейского] экипажа старшего] лейтенанта А.Н. Федотова-Уайт, вдовы вице-адмирала С.Н. Угрюмовой и морского врача В.И. Бологовского».

Библиотека общества начала формироваться в 1935 г. Первоначально члены общества предполагали создать лишь подборку книг для «легкого чтения». Однако довольно быстро главной задачей библиотеки стало сохранение русской морской литературы (как дореволюционной, так и эмигрантской). В 1953 г. библиотека насчитывала свыше 2000 томов, две трети из них на русском языке. Книжное собрание разделялось на несколько отделов: отдел книг, изданных до 1917 г.; отдел справочников и учебников; отдел книг общего содержания; отдел периодических изданий.

В библиотеке оказались представлены абсолютно все морские эмигрантские книги и журналы (за исключением журнала «Звено», выходившего в одном экземпляре), многие редкие дореволюционные книги (например — «Морской устав» 1720 и 1797 г. издания), полные или почти полные комплекты таких ценных исторических источников, как «Полный свод законов Российской Империи», «Свод морских постановлений» и другие.

С годами число членов общество редело, и хранить многочисленные музейные экспонаты, архивные материалы и книги становилось все труднее. Поэтому в 1979 г. правление общества приняло решение передать все свои коллекции уже упоминавшемуся нами обществу «Родина». Главным условием передачи называлось хранение материалов вплоть до их возвращения в «национальную Россию». Это вполне соответствовало принятому в 1953 г. постановлению Совета директоров общества, которое, в частности, гласило: «Все имеемое историческое имущество представляет собой дар многочисленных жертвователей — бывших чинов Русского Императорского Флота и их семей. ВСЕ ЭТО ПЕРЕДАНО НАМ ДЛЯ ХРАНЕНИЯ В РУССКИХ РУКАХ [так в тексте. — Н.К.]…»

Необходимо сказать, что общество «Родина» выполнило завещание русских моряков. Большая часть коллекций действительно попала в Россию (пусть и не национальную, в понимании большинства эмигрантов). В 1993 г. в расположенном в Москве Центральном музее вооруженных сил прошла выставка под названием «Россия в двух войнах» (Первой мировой и Гражданской), организованная совместно с обществом «Родина». Впоследствии экспонаты выставки остались в России и стали частью постоянной экспозиции музея. В 1996 г. общество «Родина» передало в музей еще ряд предметов и документов. Через некоторое время значительная часть именно флотской коллекции возвратилась в Россию благодаря усилиям Российского фонда культуры. После того как экспонаты атрибутировали и описали, они пополнили собрания крупнейших российских музеев и архивов. На основе многих книг и документов, собранных русскими моряками, были подготовлены серьезные научные исследования и публикации, освещающие неизвестные или забытые события военной истории.

В заключение данного раздела можно лишь подивиться прозорливости русских эмигрантов, по крупицам собиравших исторические коллекции и мечтавших об их возвращении на Родину, и преклониться перед научным и культурным подвигом тех, кто в тяжелейших условиях, будучи оторванным от своей страны, не бросал начатого дела, а преумножал erq. Пророческими оказались слова издателя журнала «Военная быль» А.А. Геринга: «Придет время, и наш общий труд будет оценен русскими военными историками. Многое из военного прошлого России запечатлено правдиво и уже навсегда. Напечатанные статьи и заметки вносят свою каплю труда в восстановление истинного хода больших исторических событий и дают им, как мне кажется, правильную оценку. Они знакомят читателя с подлинным бытом и жизнью русской военной среды, дают ценные сведения о часто малоизвестных особенностях формы, орденов, медалей и прочих знаков отличия Российской Армии и Флота. В свое время все это будет ценнейшим материалом для будущих военных писателей и историков, когда настанет время восстанавливать истинный лик военной истории на нашей родине…»

Морские учебные заведения за границей

Как мы уже неоднократно упоминали, фактически на протяжении всего довоенного периода вожди русской военной эмиграции надеялись на продолжение вооруженной борьбы с большевиками. Для реализации этой идеи требовалось готовить новые офицерские кадры из числа молодого поколения русского зарубежья. В разных странах достаточно активно действовали кадетские корпуса и военные училища, сохранившие на чужбине свою структуру и преподавательский состав. Многие их выпускники приняли участие в различных военных конфликтах и во Второй мировой войне.

Учебные заведения создавались и морскими организациями. Однако у них имелось одно существенное отличие от армейских «собратьев» — они не могли дать своим выпускникам полноценную морскую подготовку, поскольку самый главный элемент флотского обучения — практику в море — в условиях эмиграции обеспечить было практически невозможно. Поэтому основной задачей различных флотских курсов и других подобных организаций стало сохранение в среде своих воспитанников «морского духа» и любви к русскому флоту.

Наиболее крупным (по крайней мере по замыслу) из числа морских учебных заведений оказалось Русское морское училище в Шанхае. Официально о создании училища было объявлено 11 декабря 1931 г.

Инициаторами создания училища стали архиепископ Шанхайский и Пекинский Симон и генерал-майор по Адмиралтейству А.И. Исаков. Впоследствии был образован комитет по созданию училища при Русском народном религиозном комитете. Возглавил его старший лейтенант В.А. Буцкой, вице-председателем стал генерал-майор А.И. Исаков, «правителем дел» — лейтенант С.Ц. Гедройц, казначеем — протоиерей отец Дмитрий (Андреев), бывший судовой священник с линкора «Андрей Первозванный». Комитет предложил возглавить училище контр-адмиралу М.И. Федоровичу, который согласился. Выбор именно Федоровича в качестве начальника училища нельзя назвать случайным — ранее, в период его проживания в Харбине, он пытался создать там Судоходное училище (совместно со священником отцом Михаилом Рогожиным).

Училище, создаваемое в Шанхае, должно было готовить моряков для военного и коммерческого флотов. Цикл обучения предполагался трехлетним. В первый год обучения учащиеся проходили подготовку по специальностям: матрос, рулевой, кочегар. После окончания второго года учебы питомцам училища присваивалась квалификация штурмана малого плавания, после третьего — штурмана дальнего плавания. Подготовка велась на платной основе. Для учеников предполагалось создать общежитие и организовать подготовительные курсы в Харбине. Девизом нового учебного заведения стали слова «Родина и Флот». Для того чтобы подчеркнуть связь с традициями Императорского флота, в училище планировалось ввести форму одежды, напоминавшую бы об императорском флоте. Ученики должны были носить матросские синие и белые рубахи, черные и белые брюки, бушлат и фуражку («бескозырку») с ленточкой с наименованием училища. На левом рукаве бушлата и рубахи предполагалось нашивать знак с эмблемой училища — изображение якоря, окруженного канатом, прикрепленном с обеих сторон скобами к рыму якоря. При училище планировали также открыть церковь, освященную во имя святого Апостола Андрея Первозванного.

С первых дней создания училищу стали оказывать помощь различные эмигрантские организации. Первую лепту внес шанхайский представитель обители Святого Иоанна Златоуста на Афоне, активно откликнулся на призыв о помощи харбинский орден крестоносцев (в котором состоял, а с 1933 г. возглавлял один из отделов генерал-майор А.И. Исаков). После появления информации о создании училища на страницах эмигрантской военной печати стали приходить пожертвования и от живущих в разных странах моряков.

Вместе с тем с самых первых моментов существования училища его организаторы столкнулись с рядом серьезных трудностей. Самая главная проблема заключалась в том, что у организаторов не имелось ни четких программ, ни преподавателей, а главное — материальной базы.

Вторым серьезным препятствием к началу нормальной работы стало активное противодействие созданию училища со стороны членов шанхайской кают-компании. Казалось, морские офицеры должны были приветствовать новое начинание, но они изначально не верили в его успех.

Третьей важнейшей проблемой, «камнем преткновения», стало название училища. Ведь в 1867–1891 и 1915–1918 гг. именно «Морским училищем» назывался Морской кадетский корпус — alma mater большинства русских моряков. Было очевидно, что в тяжелых условиях эмиграции создание чего-то относительно напоминавшего Морской корпус — невозможно. В итоге конфликт Федоровича и всех остальных офицеров флота, живших в Шанхае, достиг такой силы, что контр-адмиралу (безоговорочно верившему в успех нового мероприятия и готовому служить ему на пользу совершенно бескорыстно) 9 июня 1932 г. пришлось покинуть ряды кают-компании. Вскоре его примеру последовал и лейтенант В.В. Михайлов. Хотя, по некоторым данным, училище переименовали в «Русскую морскую школу» еще 16 апреля того же года.

Четвертой существенной проблемой стали взаимоотношения начальника училища и протоиерея отца Дмитрия (Андреева)[87]. По свидетельству Федоровича, главной задачей отца Дмитрия оказалось создание при училище церкви, настоятелем которой и стал бы бывший судовой батюшка. Кроме того, опять по свидетельству контр-адмирала, отец Дмитрий и являлся инициатором конфронтации с местной кают-компанией. Федорович приводит массу свидетельств очевидцев об «одиозности» личности священника, который, по его словам, «…занимался прежде всего коммерческой деятельностью»[88]. Соответствовали ли эти данные в действительности или нет, установить достаточно сложно, но 29 июля 1932 г. церковь Святого Апостола Андрея Первозванного была отделена от училища.

Первоначально занятия проходили лишь в вечернее время, в помещении Коммерческого училища. Первый набор учеников составлял всего семь человек, двое из которых вскоре выбыли. Насколько изменилось положение в дальнейшем, автору неизвестно, но, судя по достаточно частым упоминаниям об училище на страницах дальневосточной русской прессы, оно функционировало как минимум до конца 1933 г. Производились ли выпуски из него — информация, увы, отсутствует. Думается, со смертью в 1936 г. контр-адмирала Федоровича училище прекратило свое существование.

Ряд военно-морских курсов возник в столице Франции. Как говорилось выше, до Второй мировой войны в Париже существовала самая крупная «русская морская колония» и находилось правление Военно-морского союза, по инициативе которого создавались различные курсы. 29 ноября 1929 г. начались занятия на вечерних Гардемаринских курсах. Они возникли по инициативе группы молодых морских офицеров и корабельных гардемарин, не успевших завершить образование в Морском корпусе в Бизерте. Первоначально на курсах читались лекции по следующим предметам: мореходная астрономия (преподаватель — старший лейтенант А.В. Цингер), навигация (корабельный гардемарин Г.М. Афанасьев), военно-морская история (старший лейтенант М.О. фон Кубе), история Великой (Первой мировой) войны (капитан 2-го ранга В.К. Пашкевич) и девиация (генерал-майор флота. К.Н. Оглоблинский). В дальнейшем предполагалось ввести дополнительные дисциплины: морскую опись, пароходную механику, электротехнику. Лекции читались два раза в неделю. Возглавляли гардемаринские курсы капитан 1-го ранга И.В. Кольнер и старший лейтенант Е.Г. Круглик-Ощевский.

В 1932 г. открылись Курсы охотников флота. На них изучались история флота, типы и назначение судов, кораблевождение, современное вооружение и снабжение корабля. Высшие военно-морские технические курсы были основаны 15 февраля 1932 г. Точная программа их пока неизвестна, но можно предположить, что она в целом совпадала с другими аналогичными курсами. Начальником технических курсов стал капитан 2-го ранга А.Е. Слупский. Весной 1934 г. начали действовать Курсы плутонговых командиров[89] Так же как и в случае с гардемаринскими курсами, инициатива их создания исходила от группы молодых моряков, ранее учившихся в бизертинском Морском корпусе, во главе с мичманом Л.А. Майдановичем. Программы лекций и основные пособия разработал флотский артиллерист лейтенант И.В. Гессель. Основные предметы — материальная часть артиллерии, теория стрельбы и управление огнем; продолжительность курсов — шесть месяцев. После завершения обучения слушатели сдавали экзамены специальной комиссии и получали свидетельство об окончании курсов. Первый выпуск состоялся в ноябре 1934 г., тогда экзамены выдержали три мичмана и один гардемарин. Во вторую группу было набрано пять человек.

Из аналогичных учебных заведений, возникших в других странах, удалось найти сведения только о Курсах морского дела при Белградской группе охотников флота, входившей в Военно-морской союз. Эти курсы возникли в 1929 г. Помимо теоретического обучения при них предполагалась и организация морской практики. Первоначально для реализации этой цели Общество моряков Русского военного и коммерческого флота предполагало построить парусно-моторное судно. Скорее всего, данный проект осуществить не удалось. Известно только, что белградские охотники флота совершали небольшие учебные плавания на шлюпке «Охотник».

Помимо собственно морских учебных заведений в зарубежной России существовали и другие учебные и молодежные организации, целью которых являлась не профессиональная подготовка моряков, а сохранение флотских традиций. Так, еще в 1920 г. в Харбине возник сиротский приют для мальчиков-сирот и детей малоимущих родителей, названный Русским домом. Немного позднее приют перешел в ведение Иверского братства ревнителей православия, с 1923 г. — Учебного отдела русского муниципалитета Харбина. Первоначально Русский дом являлся учебно-вспомогательным учреждением интернатного типа — учащиеся-сироты жили в его стенах, одновременно обучаясь в различных школах. В 1924 г. Русский дом возглавил К.И. Подольский (штабс-капитан по Адмиралтейству). При нем сиротский приют стал закрытым учебным заведением, дававшим детям различное образование (от гимназического курса и до профессионального обучения в мастерских). Основной флотской чертой воспитанников Русского дома стало ношение морской формы. Морские традиции прослеживались и в интерьерах учебного заведения. К 1934 г. различное образование в стенах Русского дома получили несколько сотен детей. Данная школа пользовалась поддержкой и местных властей. Так, 10 ноября 1934 г., по случаю десятилетнего юбилея, Русский дом был награжден высочайшей грамотой и денежной премией от имени императора Маньчжоу-го.

Существовали за рубежом и морские скаутские организации, одной из задач которых определялось обучение молодежи морскому делу. Так, весной 1935 г. в Шанхае появились морские скауты. Этот отряд был создан по инициативе скаутмастера С.Н. Рудина-Донченко. Учебную программу скаутов утвердил начальник Шанхайского отдела русских скаутов Н.М. Ядрышников. Отряд находился под патронажем кают-компании в Шанхае, а его почетным председателем избрали капитана 1-го ранга П.И. Крашенинникова. Русские моряки принимали посильное участие и в деятельности других молодежных объединений. Например, в составе Национальной организации витязей существовал морской отдел, который возглавлял старший лейтенант И.Д Богданов. Почетным «витязем» (так именовали себя члены данной организации) был вице-адмирал М.А. Кедров.

Несмотря на серьезные недостатки деятельности немногочисленных морских учебных заведений русского зарубежья — отсутствие масштабного характера и невозможность дать своим выпускникам полноценную флотскую подготовку, — эмигрантские курсы, кружки и группы сыграли важную роль в сохранении культуры и традиций Русского флота.

Служба русских моряков в иностранных флотах

«Куда только не бросала судьба офицера. В далекой знойной Аргентине и Бразилии, в рудниках Калифорнии и в Канаде, в Китае и джунглях Индии, на Филиппинских и изнурительных Зондских островах, в Абиссинии и даже в Иностранном легионе Туниса и Мадагаскара — везде слышится русская речь», — писал А. Марюшкин в очерке «Трагедия русского офицерства», изданном в 1923 г. После крушения Российской империи многим офицерам удалось продолжить флотскую службу в составе иностранных флотов, причем некоторым даже удалось сделать успешную карьеру.

Высококвалифицированных специалистов из числа русских моряков стремились получить в свои ряды прежде всего страны, получившие независимость после прихода большевиков к власти: Финляндия, Польша, Прибалтийские государства, Чехословакия и другие. Для этих государств именно русские морские офицеры стали создателями военно-морских сил. Кроме того, после распада Российской империи ряд офицеров, имеющих финское или прибалтийское происхождение, вдруг «вспомнили» о своих корнях, и их с радостью приняли на службу в новообразованные флоты. Первой задачей, возникавшей на пути их новой карьеры, оказывалось… изучение «родного» языка. Ведь до 1917 г. все они ощущали себя подданными Российской империи и родным считали только русский язык. Поэтому в кают-компании какого-нибудь польского или латвийского корабля в середине 1920-х гг. порой слышалась исключительно русская речь. О подобных эпизодах многие офицеры с большим юмором пишут в мемуарах. Впрочем, в составе крупнейших морских держав также находилось место для питомцев российских морских учебных заведений.

В данном разделе речь пойдет в основном о тех русских моряках, которые в 1918–1940 гг. служили в иностранных флотах стран, но не принимали участия в войнах и конфликтах. Об участии морской эмиграции в боевых действиях на иностранных территориях будет рассказано в следующей главе.

Биографические сведения о моряках, служивших под иностранными флагами, приводятся в алфавитном порядке стран. Естественно, что собранные в данном разделе сведения не являются исчерпывающими. Наиболее полное представление о службе русских моряков в иностранных флотах можно — получить только путем изучения материалов зарубежных военных архивов. Но даже столь беглый обзор показывает тот факт, что русские морские офицеры, да и вообще русские эмигранты — специалисты очень высоко ценились за рубежом.

Бельгия (Бельгийское Конго)

Современное центральноафриканское государство Республика Заир в 1908–1960 гг. являлось колонией Бельгии и носило название Бельгийское Конго. На его территории протекает достаточно крупная река Конго (Заир), имеющая множество притоков. Для гидрографических исследований конголезских водных путей бельгийское правительство активно привлекало русских моряков-эмигрантов.

Различные колонии вообще привлекали внимание русских изгнанников. Там было проще найти работу, поскольку далеко не все западные специалисты соглашались трудиться в условиях жаркого африканского климата. Русские люди не привыкли бояться трудностей, да и выбирать им подчас было не из чего. Кроме того, в колониальных странах многие русские эмигранты могли не только вернуться к профессиональной деятельности, но и в какой-то мере «социально реабилитироваться», то есть вернуть себе статус, утерянный после того, как они покинули Родину. Пусть в подчинении русских офицеров оказывались не матросы Императорского флота, а местные рабочие, первые пользовались у них большим авторитетом и уважением Некоторые из русских моряков пытались даже «править службу» под африканским солнцем, следуя русским уставам.

Всего в 1920–1960 гг. на территории Бельгийского Конго, а также нынешних Руанды и Бурунди, проживало более 400 русских. Нам известны имена 24 морских офицеров и одного инженера-кораблестроителя, работавших в Конго в разные годы. Большинству русских эмигрантов пришлось покинуть страну после обретения ею независимости в 1960 г.

Сразу после Первой мировой войны правительство Бельгии обратилось к разным странам с предложением по найму морских офицеров. На долю русских первоначально было выделено девять вакансий. Морские офицеры нанимались сроком на 10 лет, из которых первые два считались испытательными. Первоначальный оклад составлял 10 тысяч бельгийских франков в год — весьма значительная сумма для Бельгии, но, по свидетельству очевидца, ее едва хватало на жизнь в колониях. После каждых трех лет службы полагался обязательный полугодовой отпуск, поскольку в условиях экваториального климата и распространения различных экзотических болезней невозможно было иначе сохранить здоровье. Кроме того, по окончании службы правительство Бельгии выплачивало работавшим в колониях повышенную пенсию. Впрочем, как с иронией заметил трудившийся долгое время в Конго Д.И. Ососов, «сама повышенная Колониальная пенсия была рассчитана на быструю смертность заслуживших ee в Бельгийском Конго в особенности»[90].

Несмотря на трудности, русские моряки, работавшие в Конго, в целом были довольны судьбой. Практически ни в одной колонии выходцам из России не удавалось достичь одинакового положения с жителями метрополии.

О жизни русских моряков в Конго вспоминал В. Ткачев: «Через несколько дней я знакомлюсь со всей русской колонией, впрочем — немногочисленной. Все члены ее моряки, приглашенные на правительственную службу в качестве гидрографов. Ими, вследствие отсутствия военного флота, не богаты бельгийцы, а здесь они нужны: капризное русло Конго причиняет немало беспокойства океанским пароходам. Из русских гидрографов образован особый отряд, плавающий в районе Бона на спецальном судне „Пирондель“, где они устроились с женами, по-семейному и, пожалуй, среди них иностранцем чувствует себя капитан — бельгиец»[91].

Основные работы на реках выполнялись так называемыми научными и рабочими бригадами, занимавшимися гидрографическими работами, работавших на пароходах или специально оборудованных баржах; в бригаду обычно входили три европейца и тридцать местных рабочих. Кроме того, каждая бригада имела в распоряжении несколько моторных лодок и мелких плавучих средств. Рабочие бригады, имея приблизительно такое же оснащение, занимались навигационным оборудованием рек.

Ниже мы приведем краткие сведения об офицерах, работавших на африканской земле (по сведениям Д.И. Ососова), в алфавитном порядке.

Капитан 1-го ранга Владимир Григорьевич Антонов, окончивший в 1901 г. Морской корпус. Последний командир линейного корабля «Слава». Работал в Конго с 1922 по 1935 г. в качестве капитана пароходов компании «Ситас». Скончался в Брюсселе 26 сентября 1954 г.

Контр-адмирал Борис Андреевич Вилькицкий. Родился в 1885 г. в семье А.И. Вилькицкого — известного гидрографа, в 1907–1913 гг. — начальника Главного гидрографического управления. В 1903 г. Б.А. Вилькицкий окончил Морской корпус. После окончания корпуса служил на эскадренном броненосце «Цесаревич», короткий период — в Заамурском округе Отдельного корпуса пограничной стражи, а вскоре после начала Русско-японской войны, 27 мая 1904 г., был списан в распоряжение командира крепости Порт-Артур. Во время одного из боев в Порт-Артуре — сражения за гору Высокая 18 ноября 1904 г. — Вилькицкий был ранен пулей в грудь навылет, но остался жив. После сдачи крепости, в период с 22 декабря 1904 г. по 18 января 1905 г., находился в японском плену в Нагасаки, откуда был отпущен, по всей вероятности из-за ранения. В январе — феврале 1905 г. Вилькицкий находился в командировке в портах Китая. 6 декабря 1905 г. он получил чин лейтенанта «за отличие по службе», а уже через четыре дня был назначен в состав батальона, отправленного на усмирение мятежа в Прибалтийском крае, «по собственному твердому желанию». В 1908 г. Вилькицкий окончил Николаевскую морскую академию (гидрографический отдел). В дальнейшем служил на крейсере «Олег», эсминце «Разящий», занимал должности старшего офицера канонерской лодки «Грозящий» (1910); флагманского штурманского офицера штаба начальника 1-й минной дивизии; флагманского штурманского офицера штаба командующего Морскими силами Балтийского моря (1912–1913). В этот же период Вилькицкий принимал участие в гидрографических и геодезических работах на Балтике и на Дальнем Востоке.

Но самым главным делом жизни Вилькицкого, навеки внесшим его имя в историю географических открытий, стала Гидрографическая экспедиция Северного Ледовитого океана 1913–1915 гг. В ней принимали участие два ледокольных транспорта — «Таймыр» и «Вайгач». 7 апреля 1913 г. Вилькицкий был назначен командиром «Таймыра» и помощником начальника экспедиции, а 16 августа того же года он возглавил ее.

21 августа 1913 г., находясь севернее полуострова Таймыр, участники экспедиции обнаружили неизвестный ранее остров, получивший название Земля Николая II (в СССР он был переименован в архипелаг Северная Земля). Пролив между полуостровом Таймыр и вновь открытой землей получил название пролив Цесаревича Алексея. Обнаружение Северной Земли стало крупнейшим географическим открытием XX в. Также в навигацию 1913 г. экспедиция открыла и нанесла на карты остров (получивший название остров Вилькицкого), описала Землю Императора Николая II, острова Цесаревича Алексея (Малый Таймыр) и Старокадомский. После окончания навигации корабли пришли во Владивосток, откуда Вилькицкий отправился в Санкт-Петербург, чтобы отчитаться о результатах. В знак особой милости императора, 20 марта 1914 г. Вилькицкий был зачислен в Свиту Его Величества.

В 1914–1915 гг. «Таймыр» и «Вайгач» совершили первое в истории сквозное плавание из Владивостока в Архангельск по Северному морскому пути с одной зимовкой. Тогда был открыт остров Новопашенного (ныне — остров Жохова) и произведены многочисленные научные наблюдения, а также уточнения координат ряда географических пунктов. Высоко оценил результаты экспедиции великий полярник Р. Амудсен: «В мирное время эта экспедиция возбудила бы весь цивилизованный мир», — сказал он. Увы, начавшаяся Первая мировая война не дала возможности продолжать работы, и 3 сентября 1915 г. «Таймыр» и «Вайгач» вернулись в Архангельск.

В дальнейшем Вилькицкий, как боевой офицер, не мог оставаться в стороне от военных действий. С 23 ноября 1915 г. он командовал эсминцем «Летун», который 7 ноября 1916 г. подорвался на мине, поставленной германской подводной лодкой в 11 милях от Ревельской гавани. Во время катастрофы корабль получил серьезные повреждения в кормовой части, пострадали 19 человек, но при этом «личный состав корабля в течение всего времени после аварии сохранял полное спокойствие, мужество и самообладание»[92].

В 1917–1918 гг., получивший к тому времени чин капитана 1-го ранга, Вилькицкий служил в составе службы связи Балтийского флота.

После прихода к власти большевиков Вилькицкий некоторое время служил в Главном гидрографическом управлении. При этом он старался помогать офицерам флота, организуя им фиктивные командировки, по которым они могли пробраться из Петрограда к основным очагам антибольшевистской борьбы. Кроме этого, он занимался отправкой в Архангельск эшелонов с различным флотским имуществом в расчете на продолжение проведения работ Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана. В июне 1918 г. Вилькицкий прибыл в Архангельск, где 2 августа произошел антибольшевистский переворот.

В 1918 г. под руководством Вилькицкого была проведена экспедиция в устье Енисея. В следующем году эксплуатация Северного Морского пути приобрела важное значение для белых сил. Как известно, основные союзнические поставки шли в Сибирь через Владивосток. Между тем в 1919 г. существовала потенциальная возможность получения различных грузов и людских пополнений из Архангельска. Для ее реализации колчаковским правительством был образован Комитет Северного морского пути, одной из задач которого была организация Карской товарообменной экспедиции по доставке офицерского пополнения и различных грузов из Архангельска в Сибирь, осуществленная в конце лета — осенью 1919 г. Безопасность мореплавания и ледовую разведку обеспечивала Гидрографическая экспедиция Северного Ледовитого океана, которую по-прежнему возглавлял Б.А. Вилькицкий. Но в связи с тяжелым положением, сложившимся к этому времени на фронте, она оказалась малоуспешной. Часть людей и имущества попала в руки противника. В феврале 1920 г. белый фронт на Севере был прорван, и Вилькицкому, получившему еще 16 октября 1919 г. контр-адмиральский чин, пришлось принимать активное участие в эвакуации Архангельска, будучи комендантом посыльного судна «Ярославна». Первое время эмиграции Вилькицкий жил в Англии. Первоначально он надеялся принять участие в Белой борьбе в Крыму, но не успел: войска генерала Врангеля уже эвакуировались. Затем Вилькицкий переселился на юг Франции, где трудился простым рабочим.

В начале 20-х гг. из-за расцвета нэпа и появившейся в СССР относительной свободы торговли советское правительство пыталось организовать товарообменные экспедиции в устья сибирских рек. Поскольку организаторы экспедиций (кооперативные организации) испытывали острую нужду в опытных моряках-полярниках, в 1922 г. нарком внешней торговли Л.Б. Красин послал Вилькицкому телеграмму с предложением участвовать в Карских экспедициях. Вилькицкий на нее не ответил. Однако в следующем году, после общения с председателем Енисейского губернского Союза кооператоров П.М. Линицким, Борис Андреевич принял решение согласиться на предложение советского правительства. Сам он писал об этом так: «…я решил, что моим патриотическим долгом является принятие их предложения стать во главе экспедиции, — идти в Сибирь и произвести личную разведку. А в случае подтверждения благоприятных данных, переключиться на дальнейшую работу в России для изживания большевизма».

В 1923–1924 гг. Вилькицкий возглавил 3-ю и 4-ю Карские экспедиции, в ходе которых были налажены экспортно-импортные перевозки между портами Западной Европы и районами Западной Сибири и положено начало ежегодной эксплуатации Карского морского пути. Однако вскоре Вилькицкий понял, что при тотальном контроле со стороны коммунистов трудно вести какую-либо плодотворную работу, надежд на скорое падение их власти не предвидится, и в дальнейшем он отказался от сотрудничества с СССР. Вернувшись в Англию, Борис Андреевич занимался птицеводством, но уже вскоре ему представился случай вновь применить свои профессиональные знания.

В 1926–1928 гг. Вилькицкий работал в гидрографической службе Нижнего Конго в качестве начальника научной бригады. В дальнейшем он жил в Бельгии, где в период немецкой оккупации написал воспоминания, красноречиво озаглавленные: «Когда, как и кому я служил под большевиками». В них он рассказывал о событиях 1917–1924 гг. Скончался Борис Андреевич Вилькицкий в Брюсселе 6 ноября 1961 г. Однако ему удалось вернуться на Родину… после смерти. В 1996 г. его прах перенесен в Санкт-Петербург на Смоленское кладбище в семейное захоронение Вилькицких.

Мичман Борис Михайлович Домелунгсен. В 1920 г. окончил Морское училище. В 1925–1933 гг. был капитаном речного парохода, затем вернулся в Бельгию, с 1937 г. — вновь работал в Конго. С 1951 г. — управляющий нефтяной компанией. Дальнейшая судьба неизвестна.

Мичман Николай Дьяков. В 1918 г. окончил Отдельные гардемаринские классы. В Конго — с 1922 г. по 1924 г. Начальник одной из лоц-дистанций[93]. По свидетельству вышеупомянутого Ососова, «…не поладил с администрацией». Место кончины неизвестно.

Лейтенант Иван Константинович Знаменский. В 1914 г. окончил Морской корпус. В Конго с 1927 г. по 1934 г. Начальник лоц-дистанции на участке Лео-Стан на реке Касаи и реке Ититбири Нижнего Конго. Скончался в 1973 (1974?) г. в Калифорнии.

Инженер-механик-лейтенант Иван Тимофеевич Зубков. В 1914 г. окончил Морское инженерное училище. С 1929 г. служил в пароходной компании на Верхнем Конго. Дальнейшая судьба неизвестна.

Старший лейтенант Павел Петрович Ковалевский (Морской корпус — 1909 г.). С 1925 г. по 1928 г. заведовал технической конторой по постройке железных дорог от Верхней Касаи до провинции Катанга. Скончался в Конго в 1929 г.

Мичман Михаил Михайлович Краснов. В 1917 г. окончил Морской корпус. С 1925 г. по 1933 г. служил капитаном пароходов в различных компаниях. Скончался в Бельгии 16 ноября 1960 г.

Старший лейтенант Сергей Леонидович Мазиров. В 1899 г. окончил Морской корпус. С 1925 г. по 1929 г. — капитан пароходов общества «Сонатра», затем — частный коммерсант. Скончался в Конго до 1960 г.

Старший лейтенант Василий Иванович Марков. В 1914 г. окончил Морской корпус. С 1925 г. по 1934 г. работал в гидрографической службе Верхнего Конго. Скончался в Брюсселе до 1939 г. от последствий полученных в колониях заболеваний.

Мичман Нитэ. С 1927 г. по 1935 г. работал на службе в земельной компании. В известных автору списках офицеров Русского флота его фамилия отсутствует.

Капитан 2-го ранга Борис Александрович Нольде. В 1905 г. окончил Морской корпус. По заданию бельгийского общества золотых рудников Кило Мотто должен был организовать промышленное рыболовство на озере Альберта (северо-восток Конго). Скончался в Брюсселе 24 мая 1936 г.

Мичман Дмитрий Иванович Ососов. В 1915 г. окончил Морской корпус Работал в Конго с 1920 г. по 1950 г. Первоначально — помощник начальника рабочей бригады. С 1924 г. — начальник гидрографии всей колонии (кроме мореходного участка). В 1942 г. получил чин «hydrographe en chef» (приблизительный русский аналог— генерал корпуса гидрографов). В 1950 г. вышел в отставку, через десять лет переселился в США, где, по-видимому, и скончался после 1965 г.

Старший лейтенант Николай Леонидовш Поздеев. В 1907 г. окончил Морской корпус Участник 1-го Кубанского (Ледяного) похода. В Конго с 1925 г. по 1935 г. Работал на алмазных приисках и других частных коммерческих предприятиях. Скончался в Конго в 1935 г.

Контр-адмирал[94] Андрей Андреевич Пчельников. В 1900 г. окончил Морской корпус. Работал в Конго начиная с 1927 г. Дальнейшая судьба неизвестна.

Старший лейтенант Глеб Михайлович Сазонов. В 1913 г. окончил Морской корпус. В годы Гражданской войны служил адъютантом адмирала Колчака. Работал в Конго с 1925 г. по 1934 г. Дальнейшая судьба неизвестна.

Лейтенант Смирнов. Возможно, выпускник Морского корпуса 1912 г. Несколько лет был помощником капитана 2-го ранга М.М. Четверухина. По данным Ососова, «покинул Конго по семейным обстоятельствам».

Лейтенант граф Михаил Николаевич Толстой. В 1916 г. окончил Морской корпус С 1925 г. по 1929 г. работал в гидрографической службе Нижнего Конго. Вскоре по возвращении в Европу скончался от чахотки во Франкфурте-на-Майне 28 мая 1929 г.

Старший лейтенант Павел Леонгардович фон Унгерн-Штернберг. Ъ 1902 г. окончил Морской корпус. В 1925–1933 гг. капитан пароходов общества «Сонатра» на участке Лео-Стан. 30 октября 1948 г. скончался, возможно во Франции.

Харкевич Александр Николаевич (1876–1934). До революции — главный инженер на Николаевских судостроительных заводах. После революции жил в эмиграции в Финляндии, затем в Бельгии. С 1926 г. работал в Бельгийском Конго в судостроительной компании «Сокома». С 1926 г. работал в Бельгийском Конго по заданию судостроительной фирмы «Сокома». Изучал возможность переделки местной мастерской по сборке пароходов в судостроительный завод, занимался также разработкой проекта судов, наиболее пригодных для плавания по реке Конго.

Мичман Александр Александрович Хохлов. В 1915 г. окончил Морской корпус С 1925 г. по 1933 г. работал инженером-геодезистом в гидрографической службе Нижнего Конго. В 1936 г. получил должность капитана парохода в компании «Гран-Лэк», затем вернулся в Бельгию, оттуда — вновь в Конго. (Дополнительную информацию о Хохлове можно прочитать в 5-й главе книги.)

Капитан 2-го ранга Михаил Михайлович Четверухин. В 1907 г. окончил Морской корпус. Работал в Конго с 1922 г. по 1935 г. Начальник гидрографической службы участка Луалаба, с 1932 г. — на правительственной службе, начальник лоц-дистанции. Был ранен одним из местных рабочих. Эвакуирован в Бельгию, где и скончался 12 марта 1961 г.

Мичман Сергей Семенович Шестопалов. Окончил в 1917 г. Отдельные гардемаринские классы. В 1922–1933 гг. — капитан пароходов компании «Ситас». Затем на три года покинул Конго, в 1936 г. вернулся обратно, жил в городе Киву, содержал несколько магазинов. Застрелился, не перенеся смерти жены, 2 июля 1957 г.

Мичман Владимир Иванович Шигаев. В 1914 г. окончил Морской корпус. Работал в Конго с 1920 г. по 1934 г. Первоначально — капитан каботажного судна, с 1922 г. занимался гидрографическими работами. Скончался в Брюсселе в 1943 г. от последствий полученных в колонии заболеваний.

Мичман Борис Павлович фон Штукенберг. Окончил в 1915 г. Отдельные гардемаринские классы. С 1927 г. по 1929 г. занимался изыскательскими работами на постройке железной дороги от озеру Киву до озера Танганьика. Скончался в Нью-Йорке в 1974 г.

В работе Ронина также упоминается морской офицер Кирилл Устимовин (1897–1931), работавший в провинции Экватор агрономом с 1926 г. Однако ни в одном из списков морских офицеров такого человека не обнаружено.

Греция

В греческом флоте, в гидрографическом управлении, служил лейтенант Иоанн Владиславович Нелавицкий. Ученик московского лицея, в 1917 г. окончил Курсы гардемарин флота, затем воевал в составе Добровольческой армии. Скончался в Афинах в 1974 г.

Латвия

Уроженцев низших сословий Эстляндской, Курляндской и Лифлянской губерний в Российской империи охотно призывали на службу в Российский Императорский флот. Они отличались дисциплинированностью, выносливостью, хорошей морской выучкой, и почти все были грамотные. Прибалтийские дворяне также активно шли на морскую службу. После трагических событий 1917 г. вся Прибалтика была оккупирована Германией. Рост национально-освободительных движений привел к образованию 18 ноября 1918 г. Латвийской Республики. Во время борьбы за независимость (1918–1920 гг.) для нового Латвийского государства появилась объективная необходимость создания собственных военно-морских сил, поскольку протяженность морской границы Латвии составляла 496 км.

10 августа 1919 г. при штабе главнокомандующего Латвийской армией был учрежден морской отдел. Эта дата официально считается днем основания Морских Сил Латвийской Республики. В соответствии с условиями Лиги Наций от октября 1920 г., Латвии разрешалось создать и содержать военный флот. Однако финансовое состояние государства не позволяло осуществить создание военного флота. Морское управление ликвидировали, но при главном начальнике штаба был сохранен один офицер по особо важным морским делам.

До 1924 г. военный флот Латвии представлял совокупность отдельных подразделений, подчиненных разным начальникам. В 1924 г. приказом президента Латвии отдельные объединения флота переименовали в Эскадру Морской береговой охраны.

1 декабря 1922 г. при дивизионе авиации создали отдел морской авиации, но в следующем году его отделили и подчинили офицеру по особо важным морским делам при главном штабе, и позже — командиру эскадры береговой охраны. 1 мая 1926 г. создан отдельный дивизион морской авиации.

В 1938 г. эскадру обороны переименовали в Латвийский Военный флот. Главными задачами военного флота определялись следующие: защита побережья при помощи мин, подвижной береговой артиллерии, подводных лодок и надводных кораблей. Береговая артиллерия находилась в составе армии и была представлена в основном пятью подвижными береговыми батареями, входившими в полк береговой артиллерии «Даугавгрива».

К 1940 г. морские силы Латвии включали в себя три минных заградителя («Вирсайтис», «Виестурс», «Иманта») и две подводные лодки, «Спидола» и «Ронис». Еще в 1927 г. советский журнал «Красный флот» писал о том, что Латвия «вошла в число морских держав». «Как ни слабы ее морские силы, — отмечалось в данном издании, — они приобретают значение как слагаемое в общей сумме наших ближайших соседей, до сих пор не обладавших ни одной подводной лодкой. Необходимо отметить, что Латвия имеет для развития морских сил достаточно предпосылок в виде оборудованных портов (Рига, Либава), заводов и значительных кадров торговых моряков, пользующихся отличной репутацией».

Создателем и первым командиром латвийского флота стал капитан 1-го ранга Архибальд Гебхардович (Архибальдс Петерис Теофилис) Кейзерлинг — выпускник Морского корпуса 1901 г. Его первые годы службы описывал И. Зарин: «…в свите военного министра можно было заметить маленького плотного морского офицера в черном офицерском сюртуке с галунами на рукавах, в белых перчатках, в лихо заломленной на правое ухо фуражке и с русским кортиком — Георгиевским оружием на боку. Это и был каперанг Кейзерлинг — будущий создатель регулярного флота Латвии. По-латышски говорил он в то время слабо, но с апломбом, с латвийскими офицерами разговаривал по-русски, но знал иностранные языки, знал этикет и был незаменим при приемах иностранных военных и морских представителей.

В Главном Штабе он занимал должность штаб-офицера по военно-морским делам. В Российском флоте его последней должностью было командование одним из нефтяных миноносцев в Балтийском море [эсминцем „Десна“. — Н.К.]. В Латвии он появляется в кровавое время красного нашествия и поступает сразу в местный ландесвер — ополчение балтийских дворян и бюргерства — в кавалерийскую часть — командиром эскадрона»[95]. Кейзерлингу удалось убедить правительство Латвии в необходимости создания флота для защиты длинной прибрежной полосы. 15 июня 1924 г. его назначили на должность командира защиты побережья Латвии, а с 1 мая 1926 г. он стал командующим флотом.

Первым кораблем латвийского флота оказался бывший немецкий тральщик «М 68», подорвавшийся на мине в районе Дюнамюнде (Даугавгривы) 29 октября 1917 г. Его отремонтировали в 1918–1919 гг., затем он числился в составе флотилии Советской Латвии, после чего был захвачен германскими войсками. С июля 1919 г. бывший «германец» стал флагманом морских сил независимой Латвии и получил наименование «Вирсайтис» («Вождь»). По инициативе Кейзерлинга Латвия заказала во Франции две подводные лодки («Ронис» и «Спидола»), а также два тральщика — минных заградителя («Виестурс» и «Иманта»).

В 1920-е — 1930-е годы корабли под латвийским флагом часто выходили в море на маневры, совершали многочисленные визиты в иностранные порты. Активно развивались и другие флотские инфраструктуры: в 1924 г. создана школа инструкторов флота (в ней готовили сигнальщиков, рулевых, артиллеристов, минеров, торпедистов, электриков, радиотелеграфистов, мотористов и машинистов); оборудованы база подводного плавания с торпедно-минной мастерской, плавучая торпедно-пристрелочная станция, база минных заградителей (в 1925 г. — в Усть-Двинске), база гидроавиации. Весьма масштабное военно-морское строительство протекало столь успешно главным образом благодаря тому, что в распоряжении Латвии оказались сооружения и запасы бывшего Либавского порта, хотя нельзя не признать и огромные организаторские способности контр-адмирала Кейзерлинга. Сам командующий всегда подчеркивал тот факт, что он стремился привить молодому флоту Латвии лучшие традиции Российского Императорского флота. Граф Кейзерлинг находился во главе флота до 1931 г., после чего был уволен в отставку «с мундиром и пенсией». Вышеупомянутый Зарин сообщил об официальной причине отставки Кейзерлинга: обвинение в контрабандном провозе спиртных напитков (хотя официально офицеры флота имели право ввозить их беспошлинно). В действительности причиной неожиданной опалы, по мнению Зарина, стали интриги против достаточно независимого адмирала. Впрочем, возможно, отставка спасла Кейзерлингу жизнь спустя 11 лет. После присоединения Латвии к СССР он смог уехать в Германию, где и скончался 15 декабря 1951 г. во Франкфурте-на Майне.

Новым командующим латвийским флотом стал бывший помощник Кейзерлинга — старший лейтенант русской службы Федор (Теодорос) Юльевич Спаде. Он окончил Рижский политехнический институт в 1914 г., через год был зачислен на флот гардемарином и в 1915 г. получил чин мичмана по экзамену. Служба Спаде проходила на Черном море. В 1917 г. он исполнял обязанности ревизора[96] на линкоре «Евстафий», в годы Гражданской войны участвовал в Белом движении (в 1919 г. он был ревизором на миноносце «Живой»), эвакуировался из Крыма, а затем отправился в Латвию. В латвийском флоте он занимал должность начальника Службы связи, в 1928 г. окончил французскую Морскую академию, затем командовал флагманским кораблем «Вирсайтис». В 1931 г. Спаде был капитаном 2-го ранга, а через два года стал контр-адмиралом.

По свидетельству Зарина, новый командующий флотом старался покровительствовать офицерам латышского происхождения, нередко переведенным из армии и мало смыслящим в морском деле. Судьба контр-адмирала Спаде сложилась гораздо более драматично по сравнению с его предшественником 14 июня 1941 г. советские власти арестовали Спаде. По-видимому, его отправили в ссылку в Томскую область, где бывшего адмирала вторично арестовали 16 декабря 1943 г. и 15 апреля 1944 г. приговорили к 10-ти годам заключения и к 5-ти — поражения в правах по статье 58 пункт 2 (контрреволюционная агитация). В августе 1959 г. он был реабилитирован. Скончался Спаде 25 июля 1970 г. в городе Темиртау, в Казахстане, и был перезахоронен на родине 29 апреля 1990 г.

Из других офицеров Российского флота, служивших в Латвии, нам известен еще ряд людей:

Иван Михайлович Кочугов (1892—?), поручик Корпуса корабельных инженеров (1917). После 1940 г. смог покинуть страну, в дальнейшем жил в Нью-Йорке.

Барон Ричард Брунович Фитингоф (Рихардс Фитингоф-Шельс) (1892–1964), лейтенант (1917), начальник Службы связи флота. Уехал в Германию, где и скончался в городе Асфельде.

Николай Николаевич Лишин (1893–1941), мичман (1917). В 1938 г. в Праге была издана его книга «На Каспийском море. Год белой борьбы». Арестован после присоединения Латвии к СССР в 1940 г., приговорен к расстрелу.

Роберт Евгеньевич (Робертс Александр) Фастена (1887–1959) инженер-механик старший лейтенант, дивизионный инженер-механик дивизиона минных заградителей, затем — начальник Школы инструкторов в Либаве. Уехал в Германию, где и скончался в городе Хильдесхайме.

Теодор Теодорович Кушке (Теодорс Николайс Кушкис) (1893–1942), мичман инженер-механик (1917), инженер-механик Дивизии траления. Арестован органами НКВД в 1941 г. Умер 16 января 1942 г. на территории СССР.

Эдгар (Эдгаре) Пинка (1895–1941), мичман инженер-механик (1917). Арестован органами НКВД Умер в ноябре 1941 г. в Сталинграде.

Иван Иванович (Вильгельмович) Заринг (Янис Зариньш) (1890–1961), инженер-механик лейтенант (1917), дивизионный инженер-механик дивизиона минных заградителей, инженер-механик «Вирсайтиса», с 1938 г. — флагманский инженер-механик дивизиона подводных лодок, капитан 2-го ранга. Уехал в Германию, скончался в Копенгагене.

Артур Кришьянович Озол (Артурс Озолс) (1890–1969) мичман инженер-механик. Уехал в Германию. Скончался в Гетеборге (Швеция).

Федор Фомич Мей (Теодорс Мейя) (1890–1943), лейтенант инженер-механик (1920), инженер-механик штаба эскадры. Арестован, сослан с семьей в Сибирь. 12 августа 1943 г. умер в Кемеровской области.

Андрей Захарьевич Имшеницкий(1889–1940), поручик Корпуса Корабельных инженеров. Умер в 1940 г. от диабета.

Эрих Евгеньевич Розенгрен (Леон Розенгринс) (1886–1975), инженер-механик лейтенант (1917), корабельный инженер Штаба командующего латвийским флотом. Уехал в Германию, умер в городе Ганновер.

Юлиус Мартынович Бредис (Юлиус Эйзенс Бриедис) (1879–1974), поручик по Адмиралтейству (1917), капитан 2-го ранга латвийского флота, в 1924 г. — командир корабля «Вирсайтис» По свидетельству Зарина, «старый „морской волк“ — парусник», получивший в 1915 г. чин прапорщика по Адмиралтейству «за отличия в делах против неприятеля». Скончался в городе Торонто (Канада).

Необходимо отметить, что непосредственно после вхождения частей Красной армии в Латвию в 1940 г. и передачи ее вооруженных сил в состав Красной армии и флота репрессий против личного состава не предпринималось. Напротив, по воспоминаниям того же Зарина, при передаче кораблей между советскими и латвийскими моряками конфликтов не наблюдалось.

Литва

В Литве военно-морские силы получили значительно меньшее развитие, нежели в Латвии и Эстонии. Одна из причин заключалась в небольшой протяженности ее морских границ. К 1940 г. в строю находились посыльное судно (флагманский корабль) «Президентас Сметона» (с 15 июня 1940 г. — «Пирмунас»), пограничное судно «Партизанас», моторные лодки «Элла», «Шаулис», «Айтварас», «Савнорис», «Жайбас», «Лиетувайте». «Президентас Сметона», построенный в 1917 г. в Германии как тральщик «М-59», был по Парижским соглашениям продан Литве 2 августа 1922 г. После занятия Клайпеды (Мемеля) Германией в 1939 г. флот стал базироваться на Швентойи. В военно-морских силах Литвы служило 800 человек.

У истоков литовского флота также стояли русские моряки. Сейчас нам известны двое из них — Ф.Ф. Рейнгарт и Ф.Ю. Довконт. Капитан 1-го ранга русской службы и участник обороны Порт-Артура Федор Федорович Рейнгарт — инженер-полковник литовской армии. Окончил Николаевскую морскую и Михайловскую артиллерийскую академии. После Февральской революции вступил добровольцем в литовскую армию. После окончания Гражданской войны преподавал курс артиллерии в Высшей военной школе и одновременно служил в Управлении вооружений. Совместно с генералами Ф. Даункантосом (Довконтом) и В. Начавичисом (Начевичем) основал Литовский морской союз. После присоединения Литвы к СССР провел один год в тюрьме и чудом избежал расстрела. В 1941 г. Рейнгарту удалось выехать из Литвы, и в дальнейшем он проживал в Северной Германии, работая преподавателем в Балтийском мореходном училище. Скончался Федор Федорович в 1948 г.

Федор Юльевич Довконт родился 8 сентября 1884 г. В 1907 г. окончил Морской корпус, в 1913 г. — Военно-морской отдел, в 1914 г. — Дополнительный курс Николаевской морской академии. В 1915 г. Довконт занимал должность флагманского историографа штаба командующего Флотом Балтийского моря; в 1917 г. произведен в чин капитана 2-го ранга. После Гражданской войны Федор Юльевич поступил на литовскую службу, где получил звание генерал-лейтенанта. Дважды занимал пост министра обороны, затем стал послом Литвы в Аргентине, где и проживал после Второй мировой войны. Умер Ф.Ю. Довконт 10 апреля 1960 г. в Буэнос-Айресе от разрыва сердца во время собрания Антикоммунистического хорватского союза.

Польша

В польском флоте служило наиболее значительное количество выпускников российских морских учебных заведений, поляков по происхождению. Нельзя не отметить, что из 16 человек, имевших в польском флоте в период с 1919 по 1950 г. адмиральские чины, 12 были выпускниками русских морских учебных заведений, при этом большинство из них были произведены в адмиралы и генералы еще на русской службе. О судьбе многих из них рассказано в пятой главе книги. Здесь мы приведем известную нам информацию о некоторых офицерах, либо служивших в ВМФ Польши до 1939 г., либо о тех, данными об участии которых во Второй мировой войне мы не располагаем.

Старший лейтенант Антонович Валериан Петрович (1893–1965). В 1913 г. окончил Морской корпус. Капитан 3-го ранга польского флота, служил до 1939 г. Скончался в Монреале (Канада).

Лейтенант Бересневич Мечислав Антонович (1892—?). В 1913 г. окончил Морской корпус Капитан 3-го ранга польского флота. Умер до начала Второй мировой войны.

Инженер-механик капитан 1 ранга Бобровский Фаддей Казимирович (1873—?). В 1893 г. окончил Морское инженерное училище. Контр-адмирал польского флота. Умер в Польше до Второй мировой войны.

Капитан 2-го ранга Волковицкий Юрий Фаддеевич (1883–1983). В 1904 г. окончил Морской корпус Служил в польской армии в чине генерал-майора. Умер в Англии.

Инженер-механик лейтенант Гордличка Стефан Казимирович (1885—?). В 1912 г. окончил Морское инженерное училище. Капитан 3-го ранга польского флота, вышел в отставку в 1922 г. Умер в Польше.

Капитан 1-го ранга Длусский Александр Петрович (1883–1956). В 1903 г. окончил Морской корпус Накануне Второй мировой войны был директором оптического завода в Варшаве. В годы войны жил в Югославии, с 1946 г. — в Лондоне, где и скончался.

Мичман военного времени Ласковский (Лясковский) Илиодор (Гелиодор) (? —1936). В 1917 г. окончил Школу мичманов военного времени. Капитан 3-го ранга польского флота.

Лейтенант Матыевич-Мациевич Константин Людвигович (1890—?). Окончил в 1911 г. Морской корпус. Капитан 2-го ранга польского флота. Командовал учебными парусными судами и школой торгового флота. В 1965 г. жил в Польше.

Лейтенант Могучий Борис Адамович (1893—?). В 1914 г. окончил Морской корпус. Капитан 3-го ранга польского флота, служил до 1932 г.

Капитан 1-го ранга Панасевич Витольд Иосифович (1875—?). Окончил в 1896 г. Морской корпус. Капитан 1-го ранга польского флота. Служил в польском военно-морском флоте до 1926 г.; затем на коммерческом флоте. Умер в Лос-Анджелесе в конце 1950-х гг.

Контр-адмирал Порембский Казимир Адольфович (1872–1934). Окончил в 1892 г. Морской корпус. Вице-адмирал польского флота, начальник Морского штаба в 1920 г.

Лейтенант Пшысецкий (Пжисецкий) Михаил Фомич (? — 1941). Окончил в 1915 г. Морской корпус. Капитан 3-го ранга польского флота.

Мичман Ракуса-Сущевский Константин Станиславович (? — до 1930). Окончил в 1916 г. Морской корпус. Лейтенант польского флота. Работал в Министерстве торговли и промышленности в департаменте торгового флота.

Подполковник Корпуса корабельных инженеров Сасиновский Марион Иванович (1876–1930). Окончил в 1904 г. Морское инженерное училихце. Капитан 1-го ранга польского флота.

Инженер-механик мичман Слядковский Здислав. Окончил в 1916 г. Морское инженерное училище. Капитан 2-го ранга польского флота. В 1965 г. жил в Польше.

Лейтенант Сольский Евгений Леонидович (1891–1937). Окончил в 1913 г. Морской корпус. Капитан 2-го ранга польского флота.

Старший лейтенант Стаховский Иван Иванович (1881—?). Окончил в 1908 г. Морское инженерное училище. В 1914 г. получил звание морского летчика. Подполковник польской службы. До 1928 г. занимал командные должности в авиации.

Действительный статский советник, штатный преподаватель Морского корпуса Таклинский Владислав Владиславович (? —1940). Профессор Краковского университета. Расстрелян немцами.

Лейтенант Филянович Владислав Петрович (1887—?). Произведен в 1913 г. в офицерский чин из юнкеров флота. Капитан 2-го ранга польского флота. Капитан порта в Гдыне. Во время войны находился в Югославии.

Лейтенант Чечотт Рафаил Рафаилович (1891—?). Окончил в 1914 г. Морской корпус. Капитан 3-го ранга польского флота. Вышел в отставку в 1930 г.

Капитан 2-го ранга Шанявский Игнатий Игнатьевич (? — до 1965). Окончил в 1904 г. Морской корпус Служил в польском флоте. Скончался в Англии.

Генерал-майор Корпуса морской артиллерии Яцына Иван Александрович (? —1931). Окончил в 1882 г. Морское инженерное училище. Генерал-лейтенант польского флота. Служил в должности генерала для особых поручений при Штабе польской армии.

Лейтенант Яцынич Константин Казимирович (1890 —?). Окончил в 1910 г. Морской корпус Во время Советско-польской войны 1920 г. командовал Морским полком и его 1-м батальоном Капитан 2-го ранга польского флота, вышел в отставку около 1930 г.

Яцынич Мечислав. Окончил в 1918 г. Морской корпус. Капитан польского торгового флота.

Румыния

В румынской морской авиации служил капитан Запольский-Бушиль Сергей, выпускник Морского корпуса 1918 г. Первоначально он числился в составе румынского флота, затем перешел в морскую авиацию, где был летчиком-испытателем 23 октября 1938 г. Запольский-Бушиль погиб в авиакатастрофе, будучи наблюдателем на самолете «Савойя-Маркетти — 62 бис», на котором также летел командир эскадрильи, в которой служил Запольский-Бушиль, командор Константин Негру. Запольский-Бушиль посмертно награжден золотым крестом «Virtutea Aeronautica», а его имя высечено на мемориале «Героям воздушного флота», установленном в Бухаресте.

Финляндия

Русские морские офицеры фактически стояли у истоков создания также и финского флота. О начальном периоде создания военно-морских сил Финляндии рассказал Граф. «В то время [1919 г. — Н. К] финское правительство было занято созданием военного флота. Конечно, предполагалось, что он будет небольшой, чтобы не слишком отягощать бюджет страны. Страна обладала на большом протяжении морской границей. Северное побережье Финского залива и Западное побережье Ботнического залива полностью принадлежали Финляндии, как же она могла обойтись без флота.

Кто же мог положить начало этому флоту, как не бывшие русские морские офицеры, финляндцы по рождению. Конечно, они и были приглашены. Во главе нарождающейся морской силы был поставлен капитан 1-го ранга барон Индрениус. Он теперь был очень старый и больной, служил еще во времена парусно-парового флота и современные корабли были ему незнакомы. Службу на флоте он должен был покинуть, потому что случайно поранил ногу и сделалась гангрена. Ногу пришлось ампутировать, и он ходил на протезе.

Индрениус предложил мне принять должность начальника штаба, но я отказался, так как понимал, что плохо знаю шведский и, особенно, финский языки. Уже не говоря о том, что в те времена финское общественное мнение было враждебно настроено ко всем бывшим русским офицерам. Газеты то и дело нападали на них и [негодовали], что финские армия и флот не могут обойтись без помощи русских офицеров. Индрениус вскоре умер. Его заменил на короткий срок Хеккерт, а потом был назначен русский офицер — капитан 1-го ранга фон Шульц. Он продержался дольше, но и его [ушли]. Та же участь постигла бы и меня. В рядах финских морских офицеров начали продвигаться офицеры из моряков коммерческого флота. Они были хорошими моряками и настоящими финнами, но военным образованием не обладали. Мне раз пять предлагали вступить на службу в финский флот, но я всегда отказывался, т. к., чтобы служить в армии или флоте любой страны, надо быть во всех отношениях ее гражданином с малых лет»[97].

Ниже речь пойдет о судьбах некоторых морских офицеров, служивших в финском флоте.

По данным историка флота П. Петрова, вторым командующим военно-морским флотом Финляндии (в период с 16 мая по 18 июля 1919 г.) стал фон Бонсдорф Ялмар Викторович (1869–1944). Бонсдорф родился в городе Борго, в Финляндии. Окончил Морской корпус в 1891 г. В дальнейшем служил на Тихом океане и на Балтике. В 1898–1904 гг. — в отставке. В период Русско-японской войны командовал пароходами «Бианка» и «Охотск» на Дальнем Востоке. В 1908 г. фон Бонсдорф был уволен от службы с производством в капитан-лейтенанты. С началом Великой войны он вернулся на флот, служил на Черном море. 10 апреля 1916 г. произведен в капитаны 2-го ранга «за отличие». 20 декабря 1916 г. фон Бонсдорф был назначен командиром канонерской лодки «Орочанин» Амурской флотилии. По сведениям современного отечественного ученого С.В. Волкова, в период Гражданской войны участвовал в Белом движении, где получил чин капитана 1-го ранга. Во время службы в финском флоте являлся автором первой кораблестроительной программы, которая, впрочем, осталась нереализованной[98].

В 1920 г., с целью дальнейшей разработки программ судостроения, была создана комиссия по делам флота, которую возглавил бывший офицер Российского Императорского флота фон Шульц Густав Константинович (Густав Тойво Йоханнес) (1871–1946). Он окончил Морской корпус в 1890 г., в 1895 г. — Минный офицерский класс и Александровскую юридическую академию. Служил на Балтийском флоте, был старшим офицером на канонерских лодках «Гиляк» и «Бобр», командовал эсминцами «Поражающий» и «Генерал Кондратенко», занимал должность флагманского обер-аудитора штаба командующего Морскими силами Балтийского моря (в 1911 г.). В 1914 г. фон Шульц вышел в отставку, но с началом Первой мировой войны вернулся на службу. В период войны фон Шульц — офицер связи при английском флоте. В Финляндии дослужился до чина контр-адмирала, как и его предшественники — Индрениус и фон Бонсдорф.

Помимо Г.К. фон Шульца в комиссию также вошли бывшие русские морские офицеры — Г.Я. Хеккерт, Г.В. Герберт, А.А. Сурандер, Э.К. Шванк, Г.А. Роос.

Лейтенант Хеккерт Георгий Ялмарович (1886–1969). Окончил Морской корпус в 1908 г. Ходил на судах 2-й минной дивизии Балтийского флота, но в начале 1914 г. вышел в запас, дабы заняться коммерцией (по наследству от отца он получил крупное пароходство). Однако с началом Великой войны он вернулся на флот и был назначен в Службу связи в город Мариехамн на острове Аланд, где и провел всю войну. Октябрьские события 1917 г. застали его в Улеаборге. В конце 1917 г. Хеккерт прибыл в город Ваза и начал сотрудничество с генералом Маннергеймом, заняв должность начальника службы связи белых войск Финляндии. После незаконного обретения страной независимости Маннергейм предложил Хеккерту должность начальника береговой флотилии — так первоначально назывался финский военно-морской флот. Хеккерт согласился и занимал эту должность в течение пяти лет, после чего был вынужден уйти в отставку (по свидетельству современника, «видимо, за недостаток шовинизма и за плохое знание финского языка») в звании коммодора. По мнению эмигрантов, Хеккерт фактически стал создателем финского флота. После отставки он в течение 33 лет служил в туристическом бюро. Скончался Хеккерт в Хельсинки 18 января 1969 г.

Лейтенант Герберт Георгий Владимирович (1888–1980). Окончил Морской корпус в 1910 г., через шесть лет получил звание морского летчика. Служил на Балтике. Скончался в Хельсинки.

Лейтенант Сурандер Ахилесс Аксельевич (1891–1971). Окончил Морской корпус в 1911 г. Участвовал в заграничном походе крейсера «Аврора», ходившего в 1911–1912 гг. на коронационные торжества в Сиам. Летом 1917 г. Сурандер был командирован в США в распоряжение военно-морского агента. В следующем году вышел в отставку и выехал в Финляндию. В финском флоте Ахилесс Аксельевич служил с 1918 г. по 1927 г. После выхода в отставку работал в страховом обществе «Фения». Скончался 17 мая 1971 г. в Хельсинки.

Лейтенант Шванк Эйнар Карлович (Эйнар Вильгельм) (1890–1937). Окончил Морской корпус в 1912 г., в 1916 г. служил в 1-м Балтийском флотском экипаже. В эмиграции жил в Финляндии, в финском флоте получил чин капитана 1-го ранга. Скончался в Гельсингфорсе.

Лейтенант Роос Ирье Ильмори Георгий Абелович (1891–1926). Окончил Морской корпус в 1914 г. (ускоренный выпуск). Служил на Балтике. 31 января 1916 г. Роос был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени. Практически сразу после начала борьбы Финляндии за независимость Роос принял в ней участие. Причем, по свидетельству старшего лейтенанта Л.В. Камчатова, его служба новому правительству оказалась столь ревностной, что он был вынужден конфликтовать со своими сослуживцами, не пошедшими на финскую службу. «17 апреля [1918 г. — Н.К.] произошла окончательная ликвидация остатков русского флота в Гельсингфорсе. С раннего утра все корабли, бывшие под коммерческим флагом, стал обходить лейтенант Роос (русского флота, георгиевский кавалер), сопровождаемый сильным нарядом [финской. — Н.К.] белой гвардии с пулеметами, который требовал оставления судов экипажами не более чем в получасовой срок, заявляя, что суда реквизируются финским правительством за долги царской казны Финляндии. В случае отказа он требовал передачи корабля в пятиминутный срок} угрожая применить оружие. Сколько нам впоследствии не приходилось встречаться с морскими офицерами, перешедшими на службу окраинных государств, мы никогда не видели подобного возмутительного отношения к своим недавним сослуживцам и к частям того флота, на котором еще столь недавно этот офицер заслужил высшую награду — Георгиевский крест». В финском флоте Роос получил чин капитана 1-го ранга, служил командующим флотом Скончался (по сведениям С.В. Волкова — отравлен) на борту флагманского корабля «Матти Курки» 11 августа 1926 г. (бывший русский минный крейсер «Воевода») перед визитом в Латвию.

Еще один проект кораблестроительной программы предложил в 1921 г. старший лейтенант русского флота Головин Михаил Александрович (1888–1932). Окончил Морской корпус в 1909 г. Службу проходил на Балтийском море, неоднократно участвовал в заграничных походах, оказывал помощь пострадавшим от землетрясения в итальянском городе Мессина. В годы Гражданской войны Головин воевал на Восточном фронте у Колчака. Скончался в Гельсингфорсе.

В итоге благодаря деятельности русских моряков к 1922 г. в Финляндии появился первый проект национальной кораблестроительной программы. Он предусматривал постройку следующих кораблей: шести броненосцев береговой обороны, шести эсминцев, шестнадцати подводных лодок и сорока восьми торпедных катеров. Несмотря на неудачу данного проекта по финансовым причинам, основа финских военно-морских сил была заложена именно в этот период.

Первым финским летчиком стал выпускник Бакинской авиационной школы 1916 г. Вяйнэ Миккола (1890–1920). Начиная с осени 1912 г. проходил обучение в Техническом университете города Миттвайда по специальности «электротехника». В 1914 г. Миккола получил диплом и начал работать в качестве инженера, но начавшаяся Первая мировая война прервала его карьеру.

5 февраля 1915 г. он поступил на службу в Российский флот в качестве охотника 1-го разряда. С 15 сентября того же года по 16 января 1916 г. Миккола проходил обучение на Офицерских теоретических курсах авиации Отдела воздушного флота при Петроградском политехническом институте. Затем учился в Бакинской школе морской авиации. Звание морского летчика Миккола получил 8 августа 1916 г., а 23 августа того же года был произведен в чин прапорщика по Адмиралтейству. После этого Миккола вернулся на Балтику, где служил в составе Воздушной дивизии Балтийского моря. 23 февраля 1917 г. получил чин подпоручика по Адмиралтейству. С апреля того же года В. Миккола служил в составе корабельного отряда гидроавиатранспорта «Орлица», а с августа возглавил этот отряд. В дальнейшем он командовал гидроавиационными станциями в Лапвике (на полуострове Ханко), которая была открыта в сентябре 1917 г., и в Херманни (близ Хельсинки). Последнюю станцию Миккола возглавлял в январе 1918 г.

Когда 6 декабря 1917 г. Финляндия объявила о независимости, 28 января в стране началась гражданская война между отрядами красных и белых финнов. Принял участие в ней и Миккола. Так, 5 февраля 1918 г. он безуспешно попытался вывезти на самолете из занятой красными столицы, Хельсинки (с 6 декабря 1917 г. — шведское название города Гельсингфорс сменили на финское), первого премьер-министра Финляндии П.Э. Свинхувуда (главу антиреволюционного правительства): из-за неисправности двигателя самолет не взлетел. 4 марта Миккола был посажен в тюрьму представителями финской красной гвардии, но незадолго до занятия отрядами белых Хельсинки, в апреле 1918 г., он был освобожден.

Вскоре Миккола был назначен командующим финской воздушной станцией в Сортавале на Ладожском озере, а 16 июля получил чин капитана финской службы. В этот период ему часто приходилось летать в район Онежского озера и Белого моря для осуществления связи между финскими и британскими войсками. В феврале 1919 г. Миккола произвел разведывательный полет над Петроградом. Также в Сортавале активно шло обучение пилотов. В ноябре 1919 г. Миккола был назначен командующим авиационным батальоном в Сантахамина, близ Хельсинки. 16 мая 1920 г. он получил чин майора.

3 июля 1920 г. в. Миккола совместно с двумя летчиками отправился в Италию, чтобы перегнать в Финляндию две приобретенные там летающие лодки «Савойя» S-9. Этот полет оказался для него последним: 7 сентября 1920 г. оба самолета разбились в швейцарских Альпах. Причина катастрофы осталась невыясненной — возможно, она произошла из-за дефектов при сборке или из-за саботажа на заводе. Вплоть до настоящего времени день 7 сентября отмечается в ВВС Финляндии как день траура по погибшим авиаторам.

Чехословакия

Небольшой военный флот имела и Чехословацкая республика. На 1937 г. он состоял из речной бронированной канонерской лодки «Президент Масарик» и 21 катера. В составе чехословацкого флота, в минной роте, служил лейтенант Куфтин Евгений Алексеевич. Родился в 1893 г., в 1915 г. окончил Морской корпус. В годы Гражданской войны Куфтин участвовал в Белом движении на Юге России. В 1920 г. он был произведен в чин лейтенанта, эвакуировался в Бизерту вместе с Русской эскадрой. С 1930 г. проживал в Чехословакии, прошел обучение по специальности минера и был вторично произведен в офицеры. Судьба Куфтина после 1937 г. неизвестна.

Эстония

В настоящее время выявлено, что в 1918–1940 гг. в ВМС Эстонии в разные периоды проходили службу офицеры и чиновники общим числом 658 человек. Из них 409 человек были произведены в первый офицерский или классный чин в вооруженных силах России на начало 1918 г.

По категориям офицеры русского происхождения, служившие в эстонском флоте, распределялись следующим образом окончившие Морской корпус — 31 человек, Отдельные гардемаринские классы — 3, офицеры, числившиеся по Адмиралтейству — 12, окончившие Морское инженерное училище (и ему предшествующие учебные заведения) — 27, школы мичманов военного времени — 4, прапорщики по морской и механической частям — 111, армейские офицеры (в основном пехота) —123, офицеры армейской артиллерии — 19, военные инженеры — 11, военно-морские чиновники — 7, чиновники Военного ведомства — 24 и классные медицинские чины — 37.

В количественном отношении офицерский корпус ВМС Эстонии достиг максимума в 1919–1923 гг., когда военные моряки исполняли обязанности и морской погранохраны. После демобилизации вооруженных сил и передачи обязанностей погранохраны Министерству внутренних дел была сформирована достаточно оптимальная и по многим параметрам приемлемая для такой маленькой страны, как Эстония, организационная структура ВМС. Офицерский корпус остался в пределах 120 человек. Таким он оставался до осени 1940 г., т. е. до его ликвидации после присоединения Эстонии к СССР. К этому времени из бывших офицеров российских вооруженных сил в строю находились считанные единицы, т. к. уже выросло новое поколение офицеров, занимавших даже руководящие должности в ВМС. Так, из шести командующих ВМС Эстонии в 1918–1940 гг. пятеро окончили различные морские учебные заведения в России или были произведены в первый офицерский чин по экзамену.

Хотелось бы более подробно остановиться на биографии командующего ВМС в период 1925–1932 гг. барона Г.А.Э. фон Зальца (Сальза). Германн Александер Эдуард фон Зальца (1885–1946) родился 16 апреля в Гапсале. В 1906 г. окончил Морской кадетский корпус в Петербурге. С 1906 г. служил на крейсерах «Аврора», «Богатырь» (в заграничном походе в 1907–1908 гг., участвовал в оказании помощи пострадавшим при землетрясении в итальянском городе Мессина), на канонерской лодке «Бобр» и эскадренном броненосце (линкоре) «Слава». В 1912 г. фон Зальца был зачислен в штурманские офицеры 1-го разряда. В 1913–1914 гг. он учился в Николаевской морской академии.

В годы Великой войны фон Зальца служил на линкорах «Полтава» и «Петропавловск». На «Петропавловске» в качестве командира корабля он участвовал в знаменитом Ледовом походе Балтийского флота из Гельсингфорса в Кронштадт в 1918 г. До сентября 1918 г. фон Зальца занимал должность начальника оперативного отдела штаба красного Балтфлота. Затем он перешел на сторону белых, и некоторое время являлся начальником оперативной части морского управления Северо-Западной армии[99]. После возвращения в Эстонию он вступил в «Кайтселийт» (отряды эстонской самообороны).

В 1919 г. фон Зальца назначили штурманским офицером эсминца «Леннук»[100]. С 29 января по 18 июня 1919 г. и с 20 января 1920 г. по 1 марта 1925 г. являлся начальником штаба ВМС Эстонии; с 1 марта 1925 г. по 22 марта 1932 г. — командующим военно-морскими силами. 24 февраля 1928 г. фон Зальца был произведен в чин контр-адмирала. В 1937–1939 гг. фон Зальца состоял в Комиссии по невмешательству в Испании. Находясь в Эстонии и занимая высокий пост, фон Зальца не терял связи с другими моряками-эмигрантами. Он состоял членом Кассы взаимопомощи моряков, а также занимался и научной деятельностью — в 1927 г. вышла его книга «Дарданелльская операция», в 1936 г. — «Морская война». После 1940 г., как и многим другим офицерам флота, фон Зальцу пришлось покинуть страну и уехать в Германию. 17 февраля 1940 г., в звании контр-адмирала, был призван на службу в кригсмарине, но назначения на должность не получил, и уже 29 февраля его вывели в резерв (с правом ношения мундира). В резерве он числился вплоть до ареста органами НКВД в Познани в 1945 г.[101]. Скончался фон Зальца 23 января 1946 г. в Бутырской тюрьме в Москве.

Югославия

До начала Второй мировой войны Югославия (до 1929 г. — Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев) оказывала весьма радушный прием русским военным эмигрантам Не составляли исключения и военные моряки. Именно русские офицеры флота оказали значительное внимание на становление югославского военно-морского образования.

Весной 1923 г. в Дубровнике открылось военно-морское училище. По желанию регента королевского престола, будущего короля Александра, для преподавания в училище были приглашены русские — моряки-эмигранты.

Историю военно-морского искусства, стратегию, тактику, фортификацию и международное право в училище преподавал контр-адмирал Александр Дмитриевич Бубнов (1883–1963). Родился 6 мая 188 3 г. в Варшаве. В 1903 г. окончил Морской корпус, в 1913 г. — Николаевскую Морскую академию. В 1910–1912 гг. Александр Дмитриевич был старшим флагманским офицером начальника Учебно-артиллерийского отряда Балтийского флота, в 1913–1914 гг. — старшим офицером крейсера «Диана». Бубнов также преподавал в Николаевской Морской академии. 28 июля 1917 г. был произведен в контр-адмиралы за отличие по службе. В 1917 г. Бубнов исполнял должность начальника Морского управления Ставки Верховного главнокомандующего. После 25 октября 1917 г. он уволился с флота и выехал в Париж. В декабре 1918 — начале 1919 г. Александр Дмитриевич являлся одним из членов русской делегации на Версальской мирной конференции от правительства адмирала Колчака.

В Белом движении воевал в составе ВСЮР и Русской Армии: с 20 августа 1919 г. до 8 февраля 1920 г. — начальник штаба Черноморского флота. До падения Врангеля эвакуировался в Турцию, но 29 июня 1920 г. на транспорте «Константин» Бубнов вернулся в Севастополь. В эмиграции сначала жил во Франции, позже в Югославии. В 1923–1941 гг. работал профессором в югославском Морском училище и в Высшей военно-морской школе. Это учебное заведение появилось в 1930 г. по его инициативе, по образцу военно-морского отделения Николаевской Морской академии. Срок обучения в школе составлял два года, готовила она командный состав флота. Сам Бубнов преподавал в ней историю военно-морского искусства и стратегию, а также руководил военно-морской игрой и практическими занятиями слушателей.

Александр Дмитриевич Бубнов оставил после себя ряд трудов и воспоминания: «Морские войны с самого начала до Второй Мировой войны» в трех томах, вышедшая на хорватском языке в Дубровнике в 1940 г.; «Русская морская проблема» (Прага, 1929); «Проблема Босфора» (Париж, 1935. На французском языке); «В царской ставке» (Нью-Йорк, 1955., переиздана в Санкт-Петербурге в 1995 г.); «Мысли о воссоздании Русской морской вооруженной силы» (опубликованы в «Морском журнале» в 1928–1929 гг.) и другие. О высокой оценке трудов Бубнова свидетельствует тот факт, что именно в югославской морской энциклопедии, вышедшей в конце 1950-х гг., он упомянут как единственный представитель военно-морской науки в стране. Скончался Александр Дмитриевич Бубнов 2 февраля 1963 г. в югославском городе Крань (совр. Словения).

Кроме того, известны еще семь офицеров, служивших в югославском флоте.

Лейтенант Гончаревский Евгений Иванович (1894—?). Окончил Морской корпус в 1914 г. (ускоренный выпуск). Служил на Балтийском флоте. В годы Гражданской войны служил в Добровольческой армии и ВСЮР в Новороссийском военном порту; с 22 января 1919 г. в Донской армии. 19 января 1919 г. произведен в лейтенанты. В эмиграции к 1934 г. жил в Югославии. Дальнейшая судьба неизвестна.

Лейтенант Гриценко Александр Сергеевич (1888—?). Окончил Морской корпус в 1910 г. Слркил на Балтийском флоте. Подробности участия в Гражданской войне и жизни в эмиграции неизвестны.

Капитан 2-го ранга Карпов Борис Владимирович (1887–1953). Окончил Морской корпус в 1908 г., в чин мичмана был произведен «за отставкой». С началом Первой мировой войны Карпов вернулся на службу, и к декабрю 1914 г. его произвели в лейтенанты. Служил на Балтике. В годы Гражданской войны Карпов воевал на Юге России: летом 1920 г. — в должности начальника оперативной части штаба 2-го отряда судов Черноморского флота, участвовал в десанте у Геническа, был награжден орденом Святого Николая-Чудотворца. В эмиграции Карпов жил в Югославии, был председателем Общества моряков русского военного и коммерческого флота в Белграде. Карпов — автор трудов «Краткий очерк действий Белого флота в Азовском море в 1920 г.» (Б. м, 1929), «Десантные операции» (на сербском языке) и статей в «Морском журнале».

Капитан 2-ю ранга Макаров Алексей Николаевич (1886–1948). Выпускник Морского корпуса 1905 г. Служил на Балтийском флоте. 28 июля 1917 г. произведен в чин капитана 2-го ранга. В период Гражданской войны Макаров служил в Вооруженных силах Юга России. С лета 1921 г. жил в Югославии. Скончался в Белграде.

Генерал-майор Рачинский Василий Георгиевич (1867—?). Произведен в офицеры в 1886 г. Генерал-майор артиллерии морского ведомства; в годы Первой мировой войны служил в составе гарнизона Морской крепости Императора Петра Великого. В период Гражданской войны занимал должность заведующего технической, учебной и мобилизационной частью управления артиллерии Владивостокской крепости; с 17 января 1921 г. — в отставке. В эмиграции жил в Югославии. Автор книги «Оборона берегов» (на сербском языке). Дальнейшая судьба неизвестна.

Лейтенант Черняев Борис Павлович (1895–1950). Окончил Морской корпус в 1915 г. Служил на Черноморском флоте. В годы Гражданской войны Черняев служил на Юге России, 28 марта 1920 г. был произведен в чин лейтенанта. С 1921 г. жил в Югославии. Служил в югославском флоте на береговых должностях, командовал малым минным заградителем «Мелине». Во время Второй мировой войны за подпольную работу против германской армии был заключен в концлагерь (находился в шести разных лагерях в 1942–1943 гг.). После окончания войны Черняев продолжил службу в югославском флоте. Скончался в Загребе (совр. Хорватия).

В эмигрантской литературе также упоминается служивший в югославском флоте корабельный инженер Лебединский. К сожалению, никаких подробностей его биографии нам не известно (в списках чинов флота такая фамилия отсутствует).

По свидетельству современников, именно русские моряки внесли значительный вклад в развитие и усовершенствование артиллерийского и минного дела, судоремонта и береговой артиллерии Югославии.

Подводя итоги обзора жизни и деятельности русских моряков за рубежом, можно отметить, что, несмотря на небольшую численность (по сравнению с другими группами эмиграции), именно военные моряки (преимущественно — офицеры) сумели сохраниться на протяжении длительного периода как наиболее сплоченная группа. Именно благодаря данному обстоятельству им удалось создать жизнеспособные организации, внести значительный вклад в культуру русского зарубежья (прежде всего благодаря издательской и собирательской деятельности), организовать ряд морских учебных заведений. Также весьма примечательно, что значительное количество офицеров Русского флота смогло успешно продолжить карьеру в составе военно-морских сил других государств. В итоге именно благодаря сплоченности русских моряков в эмиграции им удалось сохранить уникальный пласт культурного наследия, который еще долго будет служить грядущим поколениям.