Рыцари Березовой улицы

Глава XIV

Для расходов на детском празднике Сережка получил от бабушки целый рубль. И у других было: у кого рубль, у кого полтинник. Пушкин тоже принес полтинник и пожертвовал в общую кучу, хоть и не положено было ему участвовать в праздновании. Долго ждали главного распорядителя — Кота; наконец он явился, очень веселый, и показал два полтинника:

— Один мать дала, другой — брат, мы с ним помирились. Я опоздал-то почему? Папаху мою спрятали: «Да как же так, да кто же ходит летом в такой махине, да надень тюбетейку»… Я, понимаешь, все обыскал — нету! А тут брат приходит, узнал, где она спрятана, мне потихоньку вынес, а уж на улице я ее надел. Вот удивятся, что я опять в папахе!

Кот вынул из кармана тюбетейку и нахлобучил на голову Пушкину:

— На, носи. Чтоб тебе голову не нагрело, пока будешь этих эксплуататорских козлов пасти. А то получится у тебя солнечный удар, и разбегутся козлы по всему городу. Хватит кулаку работы — их собирать!.. Страшно интересный сегодня будет день. Молодец, кто эти праздники придумал! Пора идти к пацанам. А как их зовут?

— Большого — Сенька, поменьше—Алеша… — сказал Пушкин.

— Будем знать. А ты сам готов?

— Готов.

— Хорошо приготовился?

— Хорошо!

— Смотри. Ну, пошли, пацаны!

Сенька и Алеша находились уже на косогоре. Там же шлялся неизвестно откуда взявшийся Манная Каша. Он то и дело хлопал кнутиком и орал на коз:

— Ты-ы к-куда пошла! Козы шарахались от него в разные стороны.

— Вот так пастух выискался! — сказал Кот. — А что заставить его попасти, пока мы будем ходить?.. Тогда б и Пушкина могли с собой взять! Есть у меня одна штучка…

Кот пошарил по карманам и достал древний значок Осоавиахима на двух цепочках. Поздоровавшись с Манной Кашей за руку, Кот помахал у него перед носом значком:

— Леня, глянь, что есть!

Манная Каша жадно протянул руку:

— Дай, дай… Ну, дай…

— Знаешь, Леня, — сказал Кот, не отдавая значка. — Мы уйдем, а ты тут коз паси, пока мы вернемся! За это мы тебя награждаем значком. Понял?

— Понял, понял… Почему не понять, почему не понять… Дай!

— А пасти будешь?

— Буду, буду… Дай… Ну, дай… И я тебе чего-нибудь дам, и я тебе чего-нибудь дам…

Кот нацепил Манной Каше на грудь значок и махнул ребятам:

— Двигаемся, пока он не раздумал!.. Сенька, Алеша, айда!

Сенька и Алеша, помявшись, все-таки решились и пошли вместе с березовцами.

Отойдя немного, ребята оглянулись: козы ходили, а Манная Каша стоял столбом и не сводил зачарованных глаз со своего нового значка, выпятив грудь и наклоняя голову то направо, то налево, как петух.

— Леня! Ты паси! А то назад отберем! — крикнул ему Кот.

Манная Каша встрепенулся и, хлопнув кнутом, заорал:

— Ты-ы к-куда пошла!

— Полный порядок! — успокоился Кот. — Давайте разработаем план: сначала пойдем прокатимся на карусели. Там вчера коней устанавливали: рыжих, вороных, в яблоках; ну и лодки для всяких маленьких. Я уже себе одного коня приметил, вороного — на нем поскачу! Сережка, а у вас, в Ленинграде, много каруселей?

Сережке даже смешно стало, и он не удержался, чтоб не похвалиться:

— Карусель! Я там сколько раз на живых осликах катался!

— Ска-ажи! — подивился Кот избалованности ленинградцев. — Да, может, и сюда осликов привезут. А что? Этот парк с будущего года будут реконструировать. Мы с одним ходили на лекцию насчет реконструкции города. Сказали, что после будут показывать кино. Но и лекция оказалась интересная: как, что будет через пять лет. Сам председатель горисполкома товарищ Елисеев делал. Много кое-чего будет! Я, понимаешь, забыл ему сказать насчет осликов. Он говорит: «Какие будут вопросы, предложения?» Ну, я внес предложение, чтоб сюда речку какую-нибудь провели. Тут разные дураки начали смеяться, а он говорит: речку проводить далеко, а будет бассейн. Я согласился. Ладно, пускай уж хоть бассейн, раз речку нельзя. А вот насчет осликов не сообразил, позабыл, вернее… В другой раз увижу его, скажу. Можно и пару верблюдов. На верблюдах еще интереснее кататься!.. А их в Средней Азии сколько хочешь, насажал в поезд — и сюда!

В парке уже играла радиола, и весь он был заполнен детворой.

Кота со всех сторон радостно приветствовали многочисленные друзья и знакомые. Некоторые тут же присоединялись к ним, и скоро маленький отряд березовцев вырос в многолюдную армию пацанов с самых разных улиц.

Страшила с какими-то дружками спортсменского вида присоединился одним из первых.

— Ого, и батраки тут! — вытаращил он глаза на Сеньку с Алешкой, но Кот его осадил:

— Почему это — батраки? Какие это тебе батраки? А ты сам кто? Может, похуже. Мы теперь за них, имей в виду!

— Я ничего… — оправдывался Страшила. — Я так… удивился только…

Он что-то потихоньку сообщил своим дружкам, и те уже больше не отходили от Кота, всячески стараясь ему услужить.

Идя в парк. Кот еще имел надежду поймать конопатого мальчишку, который, по его расчетам, должен был туда явиться. Поэтому всем знакомым он наказывал внимательно смотреть, нет ли тут конопатого мальчишки, и описывал его приметы:

— Ну, такой… конопатый такой… крокодил… противная такая морда… ехидная. Да вы его узнаете… Лови его сразу!

За полчаса ловцы-добровольцы привели ему трех перепуганных конопатых, но они оказались совсем ненастоящими, а настоящий конопатый, как видно, забросил даже развлечения, готовясь к новым каверзам и козням.

Сенька и Алеша жадно на все смотрели, но поначалу все помалкивали, дичились и жались поближе к Коту.

Зато Кот вел себя так, будто этот парк целиком его, и он показывает всякие достопримечательности приезжим гостям.

— Вы не стесняйтесь… — повторял он Сеньке и Алеше. — Если чего хочется — говорите.

После карусели, где Кот вызвал восторг большой толпы зрителей и негодование администрации, показав чудеса джигитовки, для чего он одолжил на время игрушечную саблю у одного малыша, с ног до головы увешанного разного рода оружием, Сенька и Алеша мало-помалу развеселились.

В музыке, звучавшей над парком, им больше всего понравился художественный свист.

Тотчас один из Котовой свиты вызвался сходить в будку, где «крутят радиолу», и попросить там «знакомого малого», чтоб он эту пластинку прокрутил второй раз. Сенька и Алеша, получившие возможность вновь насладиться художественным свистом, стали смотреть на него с уважением.

Перед эстрадой, где вот-вот должен был начаться кукольный спектакль «Алладин и волшебная лампа», передние ряды были уже заполнены. Но Страшила с усердными дружками мигом освободили самую первую скамейку от «неорганизованной» публики, грозно объявив, что эта самая «наша» скамейка была занята еще вчера.

На лучшем месте посадили Сеньку и Алешу. Между ними сел Кот и, когда представление началось, пообещал:

— Это я уже раза три видел! Для понятности я вам буду рассказывать, что дальше будет…

Сенька и Алеша запротестовали:

— Не надо….

— Мы сами…

— Как хотите… — снисходительно согласился Кот. — Но имейте в виду: в одном месте должен появиться верблюд!

Он добросовестно замолчал, и только когда в самом деле среди других кукол появился смешной верблюд, Кот дернул Сеньку и Алешу за локти и воскликнул радостно, будто увидел старого знакомого:

— Вот он! Верблюд!

Но Сенька и Алеша, захваченные кукольным представлением, которого им в жизни не доводилось видеть, разинув рты, глядели на сцену и ничего кругом не замечали.

Когда же мытарства Алладина наконец благополучно закончились, у Кота уже было намечено другое развлечение:

— Теперь в кино! Там «Цветик-самоцветик» — мультфильм! Вы мультфильмы видели когда, нет? Ну, я так и знал. Это вам еще больше понравится.

Возле дощатого здания летнего кинотеатра, где еще шел первый сеанс. Кот опять поразил Сеньку и Алешу своей осведомленностью. Он послушал через стенку музыку и голоса, доносившиеся с экрана изнутри, и определил:

— Скоро конец. Сейчас должны все завыть. — Ничего не понимавшим ребятам он объяснил: — Это кино много малышей всегда смотрят. А там есть место, где за девчонкой белый медведь гонится — вот-вот схватит! И в этом месте все какие есть малыши с горя вдруг к-а-ак завоют, заплачут, прямо оглушат — жалко им девчонку, но потом сразу смолкнут, потому что девчонка от медведя все-таки убежит. А там скоро и конец…

И верно: минут через пять изнутри раздались такие дружные вопли и рыдания, что дощатые стены театра задрожали.

— Пошли ближе к входу, — сказал Кот.

Но «Цветик-самоцветик» посмотреть не удалось. У входа в кинотеатр, окруженный поклонниками, стоял сам Манная Каша и хвалился новым значком.

— Ты откуда здесь? — бросился к нему Кот. — А козы?

— Какие козы, какие козы… — окрысился Манная Каша. — Козы, козы… Паси сам… Не нужны мне твои козы… Праздновать нужно. Все празднуют… Козы, козы…

— Куда дел коз? — заорал Кот.

— Домой отогнал… Куда, куда… К Михей Михеичу… Нужны мне твои козы… Хороший старичок… Копейку мне дал…

— Что теперь будет? — ахнул Сенька.

Манная Каша начал кривляться, радоваться:

— Порка будет, порка будет… Пошел вас искать… Ремешок будет… А мне копейку дал… Я хороший человек…

Сенька и Алеша оцепенели от испуга, беспомощно взглядывая на березовцев, а те и сами не могли сообразить, что же делать…

Кот махнул рукой березовцам:

— Айда за мной! Сенька, Алеша — с нами! А вы, — обратился он к остальной свите, — оторвитесь!

— Пока в трансформатор, а там подумаем! — шепнул он своим.

В самом дальнем конце парка ребята перелезли через забор и осторожно, как на войне, перебегая от угла до угла, добрались до трансформаторной будки, залезли внутрь (Сенька и Алеша ни о чем не спрашивали и все делали, как во сне) и, задвинув засовом дверь изнутри, перевели дух.

— Вот наше убежище! — гостеприимно повел рукой Кот.

В глазах Сеньки и Алеши пробудился интерес.

Алеша подошел к двери, потрогал ее и одобрительно сказал:

— Крепкая. Через такую дверь он сюда не залезет.

— Прямо дом и дом… — сказал Сенька, вертя головой во все стороны. — Только печки нет.

— Печку можно построить, — сказал Алик. — Но сейчас и так жарко.

И тут Кота осенила замечательная мысль:

— Живите тут! Еду и все прочее мы вам будем приносить! А этот эксплуататор пускай эксплуатирует самого себя! А то — нашел батраков!

Березовцы затаили дыхание, подавленные грандиозной выдумкой Кота: какие возможности открывались!

— А что? — продолжал Кот. — В моей жизни был такой случай. С отцом у нас получился конфликт. В общем, костерик я, небольшой такой, на чердаке развел, с одним там… Ну и пришлось мне два дня на огородах проживать… В смородине. Еду этот парень мне носил. По сравнению с смородиной здесь можно жить до старости!

Сеньку и Алешу такой выход из положения вполне устраивал, и они быстро закивали оба враз: согласны.

— На чем спать, чем накрыться я вам сегодня вечером, как будет темно, все перетащу, — пообещал Кот. — От старых жильцов осталось. У нас в сарае много всякого добра. Есть даже большущая шкура! Ее я тоже принесу, чтоб вам было мягче!

— А я принесу всяких книжек, будете читать! — сказал Зямка.

Алик, у которого недавно окотилась кошка (он сильно беспокоился о дальнейшей судьбе котят), предложил:

— Принести вам котенка? Пускай с вами живет. Чтоб у вас была своя кошка, ловила мышей…

— А вы не побоитесь тут ночью привидений? — спросил Зямка.

Алеша вопросительно посмотрел на Сеньку. Сенька ему объяснил:

— Да нечистая сила…

— Ничего не бойтесь, — успокоил их Зямка. — Раньше вы были верующие, имели право, конечно, бояться. А теперь вам бояться нечего: сюда привидения не могут попасть — это же трансформатор, а не церковь какая-нибудь. Они электричества не любят, не говоря уж о том, что их вовсе нет!

— Теперь! Чтоб не забыть! — поднял руку Кот. — Это все самая страшная тайна! Проболтнуться не моги!

Березовцы дружно возмутились: таких безответственных людей не могло быть среди них.

— Теперь! Насчет еды! — продолжал Кот. — Значит, пускай дома никто ничего не ест! То есть пускай ест, чего нельзя утащить, суп, например… А все остальное — самое лучшее — несет сюда. Чего они не смогут съесть — мы все вместе поможем! Теперь! Сколько у нас денег?

Он вытащил из карманов на ладонь общие деньги и пересчитал их:

— Два рубля шестьдесят одна копейка! Пусть сейчас кто-нибудь пойдет и купит булку там, колбасы, конфет… Лимонаду две бутылки. В общем, на все деньги! Кто пойдет? Беги, Пушкин! Да не вздумай хоть одну конфетку сам съесть, а то ты привык пробовать!

Пушкин, гордый вновь оказанным доверием, ушел. Остальные продолжали совещание: многое нужно было обсудить для такого важного дела!