Рыжая бестия нарасхват (СИ)

Глава 5. Ян

3 недели тому назад. Москва

— Ну ты даешь, дружище! — произнес Саша, шокировано распахивая глаза. — Ты женишься? Неожиданно!

— Сань, нечего удивляться, — устало отмахиваюсь я и стараюсь подобрать правильные слова. — Не всем суждено встретить свою будущую жену в возрасте семи лет. Некоторым приходится искать ее подольше.

— Согласен! Мне повезло. — Грубые черты лица друга моментально изменились. Он расплылся в довольной улыбке, явно думая о своей жене Марине.

Люблю эту сумасшедшую парочку. Не кривя душой можно сказать: немного завидую им. Ребята познакомились еще в первом классе. Были не разлей вода до окончания школы, а потом по глупости начали ссориться, а потом вовсе разругались в пух и прах. Им понадобился не один год, чтоб понять, что детская дружба и привязанность переросла в большую любовь. Боясь совершить решающий шаг и не испортить дружбу, они только сделали хуже. Хорошо, что Санек вовремя взялся за голову и отвоевал свою малышку у другого претендента на ее руку и сердце. Сейчас они счастливы, у них двое прекрасных деток и полное взаимопонимание. Супруги понимают друг друга без слов в прямом смысле этого выражения.

Да, я женюсь на Яне, но нам до такого уровня взаимопонимания еще очень далеко. Мы ведь не столько лет знаем друг друга. Хотя…

Впервые мы встретились с ней примерно шесть лет назад. На двойном свидании. Как раз в ту пору, когда Санек определенно решил помириться с Мариной. Он слился, а мы с Яной и ее подругой после ужина провели очень интересную ночку, но затем расстались. Пару месяцев назад мы встретились снова. Совершенно случайно, конечно же. Женитьба? Не знаю, может, выглядит неразумно, но ввиду последних новостей я пришел к мысли, что пора бы и остепениться. Надоело каждую неделю бегать за новой юбкой. Все равно ничего не меняется.

Родители тоже постоянно подталкивали меня к этой идее. Мы видимся редко, но они при каждой встрече ездили мне по мозгам, говоря, что в мои тридцать лет пора взяться за ум и обзавестись детьми. Наверное, вселенная услышала их пожелания и сыграла со мной забавную шутку. Так что после нашей свадьбы их ждет сюрприз: до появления внука или внучки им не придется ждать девять месяцев.

— Друг, ты прости, но все же я должен спросить. — Саня нахмурил брови и неуверенно замялся на кресле.

— Хочешь спросить, не «залет» ли это? — ухмыльнулся я его непривычной деликатности.

С первых минут знакомства между нами присутствовало реально братское взаимопонимание. И деликатностью Санек совсем не выделялся! Он всегда был чрезмерно прямолинейным: говорил все в лицо, иногда в очень грубой форме.

— Я бы спросил, уверен ли ты. Но твой вопрос более походящий, — засмеялся друг.

— Да, Сань, залет. Но это ничего не меняет. Мне тридцать, я крепко стою на ногах. Мой бизнес прокормит не одну Яну.

Беременность была последним, о чем мы с ней мечтали, так что, когда Яна узнала о своем положении, она не сильно ему обрадовалась. Было за ней несколько грешков, далеких от моего понимания. Главный: она слишком щепетильно относилась к своей внешности, на мой взгляд — чересчур. В погоне за идеальностью она каждый месяц вкладывала в себя сотни тысяч. Накладные ногти, волосы, ресницы, нескончаемые уколы красоты, спортзал с персональным тренером, диетолог, психолог, всякие коучи и дорогие дизайнерские вещи из последних коллекций — это все то, без чего она не видела своей жизни. При новых обстоятельствах она с грустью осознала, что некоторое из этого списка придется отменить. Да и вообще, с появлением малыша нас ожидали большие перемены. А я надеялся, она поймет, когда прочувствует на себе, что быть мамой — это прекрасно.

Да, жизнь меняется, но у нее появляется новый смысл. Ежеминутные заботы выматывают молодых родителей, но все меркнет, когда на тебя с неподдельной любовью смотрят маленькие глазки. Такие моменты, когда этот милый комочек прижимается к тебе, потому что ему хорошо у тебя на ручках, и для него это самое безопасное место на свете — бесценны.

Я не был отцом, но я обожал своих крестников, Аленку и Алешку. Детки-конфетки, с которыми я мог нянчиться часами, сильно изменили мою позицию насчет детей. Никогда не думал, что мне так понравится возиться с малышами, пока у моих друзей не появились близнецы. Я не заметил, как, забросив тусы в клубах, начал искать детские площадки, парки и магазины с хорошими, качественными игрушками. Пожалуй, я стал самым ответственным крестным отцом в мире.

— Ян, а как же любовь? — не сдавался растерянный друг, вырывая меня из мира, где я уже выбираю лучшую коляску для своего чада.

— Да ладно тебе, Сань! — отмахнулся я в очередной раз. — Яна мне нравится, мне хорошо с ней. Родит ребенка, станем дружным семейством, и все будет нормально. Привыкнем друг к другу со временем… притремся. В общем, поживем — увидим. Давай лучше выпьем за это?

Не обращая внимания на его хмурое лицо, я поднялся, вышел из-за стола и прошел по кабинету к шкафчику, расположившемуся в углу. Достал бутылку и два бокала, разлил по ним виски и предложил другу.

Санька я знал фактически со дня поступления в универ. Мы вместе учились на ветеринаров. Когда мои родители — адвокаты в трех поколениях — узнали, что я променял юриспруденцию на другую профессию, они были в ярости. Разгорелся скандал с размером стихийного бедствия. Решив наказать сына-бунтаря, они лишили меня денежной поддержки, машины и… да практически всего.

Тогда-то вселенная и подкинула мне неожиданную руку помощи в виде угрюмого одногруппника. Я уже сталкивался с ним в аудитории, заметил его привычное грозовое выражения лица. Благодаря крупному телосложению парень-бульдог в свои годы выглядел старше остальных. По сравнению с ним я казался тощим сопляком. Он частенько появлялся с подбитым глазом и сбитыми костяшками на руках, что не могло не привлечь к нему особого внимания, как и осторожности с желанием держаться от него подальше. Он почти ни с кем не дружил, вел себя обособленно и всем своим видом внушал необъяснимый страх у прочих ребят. А вот с девушками дела обстояли иначе. Их он словно околдовывал своей брутальностью, и они таяли в его присутствии. Глупо хлопали ресницами и улетали. Бегали за ним табуном и мечтали стать той самой, с которой он появится на людях хотя бы дважды.

Однажды после лекций мне позвонил разъяренный отец. Он долго кричал, называя меня идиотом, ничего не понимающим в жизни, и многое в этом духе. А разозлившись сильней, и вовсе заявил: «Раз ты решил выбирать сам свое будущее, то иди с этим стремлением до конца! Считай, что у тебя нет больше дома». Стоя в парке напротив универа, я пытался объясниться, хотя и не рассчитывал, что он меня поймет. Но на последней его фразе я потерял всякую надежду к нему достучаться. Я развернулся и со злости бросил телефон в кусты, а оттуда неожиданно вылетело рассерженное: «Твою Мать!» — и чуть погодя вышел Санька. Оказалось, когда парень проходил мимо, мой телефон угодил ему прямо в голову.

— Ох, прости, — честно извинился я, а увидев недовольное лицо парня, держащего мой телефон, осознал, что меня ожидает еще и разборка с ним.

— Тебе телефон не нужен? Чего разбрасываешься? — произнес он, смягчившись, а подходя ближе, вложил мне его в руку.

— Вообще-то нужен. — Я задумался, разглядывая треснувший экран мобильника. — Пожалуй, это единственное, что у меня осталось.

— Не понял.

— Тебя в детстве наказывали? — ответил я встречным вопросом, размышляя над своим положением.

— Даже не знаю, как сказать, — ухмыльнулся он печально.

Это позже я узнал, что его жизнь всегда была не сахар. Родители — алкоголики со стажем — парня не наказывали, лишая привилегий. Но то, что они делали, было гораздо хуже: они вовсе забывали о существовании сына, а вспоминали, лишь чтобы излить на него свою злость и недовольство. Ему пришлось рано повзрослеть, уйти из дома на свои хлеба и приложить усилия, чтобы не уподобляться своей «любимой семье».

— Меня — нет, — продолжал я размышлять вслух. — А вот теперь решили наказать… Забрали все игрушки и даже крыши над головой не оставили.

— Тебе жить негде? — спросил Санек без всяких эмоций, лишь слегка хмуря брови.

— Даже не знаю… Получается, да.

Вот так мы и стояли посереди парка, молча думая каждый о своем.

Мое семейство так сильно разозлилось, что все вместе устроили полный бойкот и решили меня проучить: полностью отказать в любой помощи и прекратить со мной общаться, пока я не образумлюсь. И что мне оставалось делать? Пойти учиться на юриста — профессию, которую я недолюбливал с детства? Фактически с младенчества у меня в комнате, вместо сказок, на полках стояли книги по уголовному и административному праву. Это не удивительно, когда у тебя и мать, и отец, и бабушки с дедушками — совершенно все — юристы! И чем больше меня заставляли это читать, тем больше я ненавидел эти книги. Чем больше мне сулили будущее великого адвоката, тем отчетливее я понимал, что это не мое. С детства я любил животных и уход за ними, а в моей семье такое признание расценивалось как преступление. В глазах моих потомственных адвокатов это равносильно скатыванию по социальной лестнице. Причем не на один пролет вниз.

Но я хотел заниматься любимым делом. Так как мне нужно было поступить в такой ситуации? Сдаться на милость или остаться жить на улице?

— Надеюсь, ты не прихотливый в еде, — проговорил парень, выводя меня из водоворота мыслей.

Я нахмурил брови, подумав, что неверно его расслышал.

— Не понял.

— Лобстеры у меня в холодильнике не водятся. А яичницу с утра могу приготовить на нас двоих, — продолжил он невозмутимо, без тени улыбки. — Спать будешь на диване. И не дай бог ты храпишь! Когда я не высыпаюсь, становлюсь ужасно раздражительным, и тебе придется с этим мириться.

Весь серьезный вид крупного парня показывал, что он не шутит. Но его неожиданное дружеское предложение обрадовало меня и удивило одновременно. Его помощь давала время обдумать все, не сдаваясь родителям при первом же ультиматуме.

— Честное слово, я не храплю, — пошутил я на автомате. — И спасибо. — Я протянул руку и добавил: — Ян.

— Саша. — Он принял руку и крепко пожал ее.

После этого мы пошли к нему домой. Он снимал небольшую двухкомнатную квартиру. Она была не очень ухоженная, но обставлена всем необходимым. Мы договорились о совместной обязанности содержания порядка, хотя это в большей степени легло на мои плечи. После пятого класса отец решил отправить меня в кадетский корпус с полным пансионатом. Таким образом он хотел добиться моей военной подготовки и исключительной дисциплины. А в будущем, по его мнению, я должен был перейти на юридическое образование. На самом деле, проживая там, я научился некоторым полезным привычкам: дисциплине и поддержанию чистоты. Но никак не смог полюбить то место и изменить решение в области дальнейшего образования.

Также мы с новым другом определились с готовкой.

Вместе с этим уроком я понял, что если я пойду наперекор требованиям родителей и приму решение пойти своим собственным путем, мне предстоит позаботиться и о заработке. И в этом мне Саня тоже помог. Кроме подработки в клинике, еще не получив образования, он по ночам участвовал в боях без правил. И надо признать, практически не проигрывал. Я вышел на ринг всего пару раз. Не ударил в грязь лицом, но в полной мере осознал — это не мое! Санька использовал борьбу не только ради заработка, но и как способ успокоения. Он явно получал от этого кайф, хоть и не показывал виду. Я же понял: разбитое в кровь лицо и боль во всем теле не стоит этих денег. Так что очень быстро научился экономить, чтобы растянуть выигрыш на дольше. А позже нашел и для себя приятный способ зарабатывать.

Так мы прожили первый год обучения. Не считая Сани, единственный человеком, который поддержал меня, — стал мой дядя. Тоже персона нон-грата в нашей семье.

Годами ранее многообещающий адвокат — брат-близнец моего отца — забросил все дела и уехал жить в далекую Португалию. Он полностью отказался от прошлого, завел новый бизнес и практически прекратил общение с семьей. Но не со мной. Мы с ним продолжали общаться, не обращая внимания на недовольство родственников. Дядя всегда понимал меня лучше всех. Твердил, что я должен идти за мечтой и никогда от нее не отказываться из-за предубеждений или настойчивого мнения окружающих. «Судьба человека должна находиться в его собственных руках», — неустанно повторял он.

Узнав о моем положении, он немедленно прилетел в Москву. Помог финансово и предложил снять для меня отдельное жилье, хоть в этом и не было необходимости. К тому моменту мы с Саньком хорошо ужились. Мы делили все затраты пополам — это удобно, потому решили ничего не менять, одновременно тихо радуясь тому, как растет наша дружба. Дядя, веря в меня, сказал, что это послужит мне хорошим жизненным уроком, и он в очередной раз оказался прав. Тот период жизни помог пересмотреть многие ценности, расставить приоритеты и выявить настоящих друзей. И их, как оказалось, не так уж и много.

Все состоятельные друзья-тусовщики очень быстро потеряли ко мне интерес. Видя, как изменилось мое финансовое положение и что я почти полностью отказался от гулянок в дорогих барах и элитных клубах, они начали крутить носом и выдавать нелестные комментарии в мою сторону. Я не стал терпеть такого высокомерия и подравнял пару длинных носов в уличной драке, чем и завоевал себе новую славу «неадекватного драчуна». Но страх заставил их замолчать; если они и высказывались, то только шепотом, за спиной, как любят делать все трусы.

Я забил на фальшивое мнение еще более фальшивого окружения и с головой ушел в учебу. А практически все свободное время проводил с Саней. Почти на каждых летних каникулах летал в Португалию и помогал дяде с его бизнесом, а осенью возвращался в Москву.

Девушки в моей жизни менялись быстро, не успевая задерживаться и на пару недель. Не выходило у меня завести крепкие отношения. Признаться, кроме сексуального влечения, я к ним никакого особого интереса не испытывал. А со временем все они вообще начали мне казаться на одно лицо. Особенно те, которые были неразлучны с неудержимым стремлением накачать губы или применить на себе другие трендовые процедуры косметологии, которые появляются со скоростью света. Все эти красавицы хотят изменить внешность до неузнаваемости, чтобы поднять самооценку. Хотя, как по мне, это делает их всех похожими, будто их лица обработали одним и тем же фильтром.

По этой причине поначалу я не ожидал ничего особенного от наших с Яной отношений. А сейчас просто надеюсь, что с появлением ребенка мы сможем стать дружной семьей.

— Поздравляю, друг. — Снова голос Сани вернул меня в настоящее. — Дети — это счастье. Но, прости, я должен добавить: хорошая мама — еще большее счастье и залог душевного спокойствия.

— Согласен с тобой. Но что поделаешь? Да и не думаю я, что встречу кого-то лучше Яны, — произнес я и поднял бокал.

— Тогда выпьем за будущее счастье! И пускай судьба предоставит его тебе в полной мере. — Друг сверкнул глазами, словно вкладывая в пожелание собственный смысл.

— Не хитри! Дай и другим быть счастливыми, наслаждаясь семейной жизнью.

— А я что? Я только за! Каждый день, прожитый с моей милой кошечкой и нашими котятами, для меня — истинное блаженство. Марина и дети — лучшее, что произошло со мной.

— Сань, ты настоящий ветеринар! — посмеялся я над его необычной нежностью. Верзила всегда превращался в ручного щенка, когда говорил о своей семье. — Сравнить жену и детей с котиками!

— Вот встретишь свою, и сам охренеешь от того имени, которое взбредет тебе в голову, глядя на нее. Сам будешь пытаться его не произносить, но не сможешь! Все ее повадки будут напоминать это животное.

— Ты бред не неси! Просто признай, что ты рожден, чтобы быть ветеринаром. Или как там твоя женушка тебя называет, доктор пушистых?

— Доктор пушистиков, — исправил меня Саня с улыбкой Чеширского Кота

— Я тебя не узнаю! Когда мы познакомились, ты больше напоминал Халка, старающегося контролировать свою ярость. А теперь ты как поплывший Скала, озвучивающий мультики для любимой дочери. Осталось увидеть тебя в пачке балерины, танцующим на школьном утреннике.

— Завидуй молча! — парировал друг, не обижаясь на мои шутки. — Родится у тебя дочь, попросит тебя своим жалостливым «ну папулечка», — и не на такое согласишься!

— Так, может, я из-за зависти и женюсь? Тоже хочу смотреть мультики с диснеевскими принцессами и петь веселые песенки. Мечтаю о таком милом, спокойном счастье со своей… — Я задумался, как бы я назвал Яну. Попытался сравнить хоть с одним животным, но ничего путного в голову не пришло. Поэтому просто добавил: — Яной.

Только я произнес имя девушки, как к нам без стука зашла моя будущая жена. Высокая красивая блондинка с длинными прямыми волосами, покрывающими спину. Одетая в черные облегающие джинсы и короткий топ под пальто. Модница прошла ко мне ровной походкой, отстукивая по полу высоченными каблуками. А я задумался: наряд очень соблазнительный, но явно не для беременной девушки. Пускай живота еще не заметно, но не мешало бы уже поберечь здоровье в таком положении. Глядя на нее, я подумывал, как выскажу ей это позже, когда останемся с ней наедине.

Поцеловав меня в губы, Яна смело уселась ко мне на колени, и только потом повернулась к Сане, даже не стараясь натянуть дружелюбную улыбку.

— Что, мальчики, бухаете с самого утра? — Она недовольно задрала капризный носик и сложила губки бантиком.

— Тебе тоже привет, Яна.

— Угу, привет, — холодно буркнула она и снова повернулась ко мне.

К сожалению, у главных людей в моей жизни отношения не заладились ни с первой, ни со второй встречи. Это немного напрягало, но Санек всегда вел себя прилично и ничего не комментировал. В отличие от Яны. Уж она любила пройтись по нему своей критикой вдоль и поперек. И с Мариной она тоже не ладила, а их детей и вовсе избегала. Но я убеждал себя, что все это наладится, как только у нас самих появится ребенок. Тогда у девушек появится больше точек соприкосновения и тем для разговора. Искренне на это надеялся.

— Мы не бухаем. Мы празднуем, так что не обижайся.

Я нежно потрепал Яну за щеку, надеясь увидеть ее улыбку и улучшение настроения.

— Ты что, рассказал ему про мою беременность? — шокировано воскликнула она и дернулась, желая подняться с моих колен.

— Да, рассказал. Он мой лучший друг. Почему я не могу поделиться с ним хорошей новостью? — полюбопытствовал я и схватил ее крепче.

— А ты меня спросил?

Яна завелась с пол-оборота и вырвалась из объятий, а отойдя на пару метров, приняла оборонительную позу. Сегодня ее зеленые глаза с очередными линзами, меняющими цвет, приобрели злые искорки. Накачанные, и без того пухлые губы стали выглядеть немного смешно. Скрещенные спереди руки приподнимали, пожалуй, единственную настоящую часть ее тела — упругую грудь. В остальном же почти над всем уже успел поработать пластический хирург. Я никак не мог убедить Яну, что ей не нужны все эти нескончаемые бьюти-изменения внешности. И радовался, что она притормозит с ними хоть ненадолго, а потом, гляди, и совсем откажется.

— Теперь твои друзья будут смеяться надо мной, тыкать в меня пальцем и говорить, что мы женились по залету! Что я как какая-то деревенщина и забеременела, лишь бы женить тебя на себе. — Она перешла на истерический крик. — Пока ты со своим другом потягиваешь алкоголь, я к нему не смогу притронуться все девять месяцев!

— Больше. Тебе еще грудью кормить, — проговорил Саня, не вовремя вставляя свой редкий саркастический комментарий, на что она злобно сверкнула в его сторону взглядом.

— Я не собираюсь кормить грудью! Я не хочу, чтоб она отвисла, как у всех кормящих мамашек!

— Так, ребят, это вы обсуждайте без меня! — Не желая наблюдать истерику девушки, Саня опустошил свой бокал, поднялся и, пожав мою руку, отправился на выход. А по пути добавил: — Ян, потом созвонимся.

— Давай, пока, — бросил я ему в спину и медленно подошел к Яне.

— Вот видишь, он уже хмурится и носом крутит. Я ему не нравлюсь! Уверена, что он тебя отговаривал и советовал, чтобы ты предложил мне сделать аборт.

— Яна, хватит! Не дури! — нетерпеливо ответил я, услышав ее грубое представление о моем друге. — Во-первых, успокойся! Ты сама сейчас накручиваешь себя и разгоняешь бурю в стакане воды, а это тебе не на пользу. Во-вторых, Саня никогда бы не заикнулся об аборте! У парня есть свои моральные устои и принципы. Тем более он бы не стал указывать, что мне делать со своей жизнью. А у меня мозгов хватает, чтобы решить, чего хочу я.

— Но ты не можешь отрицать факта, что я не нравлюсь твоему другу! — продолжала она, отступая назад.

И почему, когда она ведет себя так истерично, у меня не возникает желания ее успокоить? Разве я не обязан сглаживать острые углы, пока гормоны будущей матери моего ребенка набирают совершенно нездоровые обороты? «Только ее привередливое поведение было таким еще и до гормонов», — выдало мне подсознание.

— Яна, ты тоже не стараешься подружиться с ним. Так что не сильно вини парня, — сказал я чуть мягче, чтобы не ухудшать положение дел.

— А с чего это я должна с ним дружить? — не сдавалась упрямица.

— Потому что они мои друзья и неотъемлемая часть моей жизни!

— Мы с ребенком — часть твоей жизни! И я не потерплю в ней людей, которые меня не выносят!

— Они не «не выносят» тебя. Просто ты не стараешься показаться приятной. Ты никогда не хочешь встречаться с ребятами, разделяешь наших друзей на «мои» и «твои». — Я пытался говорить спокойно, желая убедить ее в одном: если она постарается присмотреться к моим друзьям, все наладится. Но она даже не хотела слушать.

— Эта Марина — настоящая высокомерная сучка! А от их хваленого взаимопонимания меня тошнит. Тоже мне лучшая парочка века! Так что я ни для кого не собираюсь стараться, как ты говоришь, стать лучше.

Я глубоко вздохнул и устало прикрыл лицо руками. Уже пожалел о ее появлении. Мы с другом просто хотели порадоваться грядущими переменам в моей жизни. Делая усилия над собой в попытке подобрать правильные слова, чтобы не превращать этот разговор в еще больший скандал, я вернулся обратно в кресло. И к моему удивлению, Яна сама успокоилась и снова присела мне на колени.

— Хорошо, любимый, прости. Я немного перегибаю палку, — протянула она нежным голосом, которым обычно пользовалась, когда хотела чего-то попросить.

— Меня радует, что ты быстро успокоилась.

— Прости и не обижайся. Я стала очень вспыльчивая, когда забеременела. Но я не виновата — это все гормоны! Сама ненавижу себя, когда теряю контроль. Да еще и бывший встретился мне с утра…

— Яна, скажи мне, кто этот человек, и я поговорю с ним.

— Нет, не надо! Я удалила все его контакты, а это была случайная встреча, и я не хочу ее повторять.

— Яна, если он будет продолжать тебя доставать, ты должна мне сказать. Ему нужно понять, что между вами все кончено и ты выходишь замуж…

— Да-а-а, уже через три недели, — промурлыкала она, хитро меняя тему. — А потом мы полетим в свадебное путешествие. Я наделаю кучу крутых фоток, и все в офисе обзавидуются!

Когда в моей семье узнали, что Яна — адвокат, они, пусть и нехотя, смирились выбором профессии, который я сделал. Они обрадовались, что «правовая династия» не прекратит свое существование на мне. До сих пор не поняв моего стремления заниматься любимым делом, они уже мечтали, что хоть внуки не пойдут по стопам папы-бунтаря.

Яна прильнула ко мне с нежным поцелуем, зарываясь пальцами в волосы, и после длительной соблазнительной ласки хитро прошептала мне в губы:

— Любимый, а можно мы с девочками перед свадьбой рванем на недельку в Милан?

— Ты хочешь полететь в Милан перед свадьбой? — удивился я такому неожиданному заявлению.

Обычно все ограничивалось покупкой какой-то дорогой дизайнерской безделушки за мой счет. Но денег у меня хватало, и жадным я себя не считал, поэтому баловал ее.

— Я не обязана просить у тебя разрешения! — буркнула обиженно она, но опомнилась и покладисто добавила: — Но мне надо, чтобы мой мужчина понял, почему я хочу полететь.

— Так почему же?

— После свадьбы и медового месяца у меня будет много работы. А потом придется сидеть дома, зарывшись в гору бутылочек и подгузников, и заметь… не всегда в чистую.

— Яна, ты работаешь на фирме отца, и он дает тебе выходные, когда ты пожелаешь.

Семья Яны была обеспечена и хорошо знакома в своих кругах. Ее отец — очень скандальный адвокат — берется за самые резонансные дела и почти всегда их выигрывает. Будем честны, за очень хорошие деньги он показывает свою звериную хватку, отчего многие «сомнительные» персонажи избегают правосудия. Но вот его дочь не имеет особого таланта. Тот случай, когда профессию выбрали по желанию продолжить родовую традицию, наивно надеясь, что и юриспруденция передастся с генами отца. Но нет! Яна ходит в офис как бы для галочки. Точней, ради хорошей заработной платы и возможности тратить ее на внешность и отпуск в рабочее время.

У нас с ней не только разные профессии, но и совершенно разные взгляды на жизнь. Через год моей учебы родители сдались и вновь начали общаться со мной. А когда я отучился, пошли дальше — дали мне стартовый капитал для открытия собственной клиники. Хотя этот добрый жест был показушным, отец не хотел видеть, как я работаю на кого-то постороннего. Не мог признаться перед своим высшим обществом в том, что я обычный ветеринар, потому благосклонно решил: «Если сын не работает в моей адвокатской конторе, так пускай работает на себя. Говорить, что он — хозяин клиники, не так постыдно».

Он сильно удивился, что я не обанкротился, а спустя год полностью вернул ему все вложенные им в мой бизнес средства, еще и с процентами. Для меня это было жизненно необходимо. Не хотелось, чтобы меня при первом удобном случае тыкали носом и говорили, что без их поддержки я бы ничего не добился. Может, мне бы пришлось дольше идти к своим целям, но слово «ничего» явно не входило в мои планы. Так что с каждым годом клиника росла, становилась успешней и приносила доход, который меня полностью устраивал.

— Ну так что, ты не против? — Голос девушки вернул меня к мыслям о Милане.

— Если ты считаешь это необходимым и уместным, значит, лети.

— Правда? Любимый, ты у меня такой добрый!

Яна опять прильнула ко мне в нежном поцелуе, а ее шаловливые ручки скользнули к моим штанам. Я разделял ее желание, но мне все же пришлось ее остановить.

— Не сейчас. Мне действительно пора взяться за работу.

— Ян, ты в курсе, что после того как я сообщила тебе о своей беременности, у нас не было секса? — Она с криком поднялась с колен. — Мне что, самой нужно задуматься об аборте, чтоб ты снова захотел меня трахать?

От такого заявления у меня чуть глаза на лоб не полезли. Игривую улыбку вместе с желанием унесло на другой континент. Как вообще можно такое говорить? Захотелось хорошенечко встряхнуть ее, чтоб опомнилась и подумала о своих выражениях. Но я сделал глубокий вдох и постарался успокоиться. Понадеялся, что слова вылетели неосознанно, а когда гормональные всплески пройдут, она сама со стыдом осознает неуместность этого грубого выражения.

— Не говори так больше.

— Пойми, я хочу тебя и скучаю по твоим ласкам. А ты не спешишь…

— Сегодня вечером наверстаем упущенное. — Я поднялся и поцеловал ее в лоб.

— Сегодня не получится! Я иду на ужин с девчонками.

— Значит, завтра, — неохотно выдал я на автомате.

— А завтра я вылетаю в Милан, девчонки уже купили билеты.

— То есть билеты уже были куплены, а спросила ты меня для галочки?

— Не строй из себя жертву! — Капризно хмыкнув, Яна вышла из кабинета еще быстрей, чем зашла.

Вот она, та ситуация, когда говорят: «Лучшая защита — это нападение».

Я снова плюхнулся в кресло и задумался. Господи, надеюсь, я не пожалею. И когда-то все изменится к лучшему! Моя женщина будет вести себя адекватно, а не как эгоистичная, капризная куколка Барби, перевоплощающаяся в горячую обольстительницу ради собственной выгоды.

Весь день я старался думать о работе, усердно пытаясь избегать мыслей о моей будущей жене. Но получалось плохо.

Наши отношения протекали очень стремительно. Я не видел ужаса в женитьбе, хоть изначально ее и не планировал так скоро. Яна была на три года младше меня — не такая уж и большая разница. Когда мы познакомились, дальше первого секса дело не пошло, а спустя пару-тройку лет она мне показалась более интересной. Ее жалостливый рассказ о том, как ей не повезло с бывшим парнем-абъюзером и как она мучилась, подогрело во мне необъяснимое чувство «чокнутого принца-защитника». Захотелось уберечь девушку от неадекватного товарища.

Все закрутилось, завертелось… А потом и приумножилось. Надеюсь, все происходящее — к лучшему.