Рюмка студеного счастья

Глава 3

Едва прикоснувшись к рукоятке пистолета, Тимофей убрал руку, потому что узнал по шагам гостя.

— Надеюсь, ты не будешь стрелять в свою няню, негодный мальчишка?

Мимо Тимофея к бассейну прошла Тереза в расшитом золотыми драконами коротеньком халатике.

Она немного постояла на бортике, небрежно повела плечами, сбросила халат и осталась в белоснежном бикини, смотревшемся на теле только как просто узенькие полоски от загара.

Тереза, несмотря на возраст, смогла сохранить нереально идеальную фигуру. Длинные, стройные ноги, узенькая талия, округлые, подтянутые ягодицы…

Тимофей от неожиданного вспыхнувшего желания чуть не прикусил губу.

«Черт, черт… — чертыхнулся он про себя. — С такой фигуркой, только на подиум. Куда там тем Клавке, Наоми и прочим. А ведь Мамми уже стукнуло сорок лет…»

— Ты на меня смотришь, испорченный мальчишка? — притворно строго поинтересовалась Тереза.

— Смотрю, Мамми, — невольно улыбнулся Тим.

— Хорошо, смотреть можешь… — разрешила негритянка и рыбкой прыгнула в воду, сразу вынырнула, грациозно откинула мокрые волосы назад и приподнялась на локтях над бортиком. — Чего-то мне не спится, вот решила поплавать. Ты выглядишь обеспокоенным, мой мальчик?

— Есть какое-то тревожное чувство, — признался Тим и прикоснулся к левой стороне груди. — Вот здесь.

Тереза кивнула.

— Не переживай, все будет хорошо. Ты же знаешь, я немножко ведьма и знаю. Но… будь всегда наготове. Хорошо?

«А подробности?» — про себя посетовал Тимофей. Но расспрашивать не стал и просто кивнул.

— Какой из меня получился политик? — немного помолчав, хихикнула Тереза. — Мне кажется, неплохой.

— Просто замечательный политик, — с улыбкой подтвердил Тим. — И очень красивый политик.

Тимофей не соврал, Тереза за очень короткое время стала очень популярным политиком в Родезии, а ее партия, прочно обосновалась вверху предпочтений электората. Чернокожего электората, конечно, но надо учитывать, что негров в Родезии насчитывало больше восьмидесяти процентов от общего числа населения. Мало того, Тереза получила очень хорошую положительную рекламу в мировой прессе. Но и критики хватало, в основном критиковали Терезу за программу «мирного сосуществования» с белым населением.

Тим улыбнулся и пафосно продекламировал.

— Я ваша мать! И буду заботиться о вас, как о своих детях! Вы все мои дети! У меня хватит молока на всех!

— Ну тебя! — Тереза прыснула и плеснула на Тимофея водой. — Перестань, дрянной мальчишка. Лучше помоги вытереться…

Она ловко выскочила из воды и кокетливо подняла руки.

Из-за беседки высунулся Куус и с восхищением уставился на Терезу. Но увидев кулак Тимофея, тут же спрятался обратно.

Тим взял полотенце, шагнул к своей няне.

Почувствовав прикосновение, Тереза вздрогнула и смущенно приказала:

— Даже не думай! И оставь в покое мою попу!

— Ты же знаешь, первая любовь, она как болезнь… — Тим ласково приобнял ее.

— Значит, пора выздоравливать, — негритянка выхватила полотенце и оттолкнула его. — Иначе, я все расскажу твоей жене. Понял?

Тимофей разочарованно вздохнул и плюхнулся обратно в кресло.

— Ну и не надо…

Неожиданно, на втором этаже раздался грохот, а следом прозвучал жалобный мужской вопль.

Тим выхватил пистолет и рванул туда.

Картинка открылась весьма занимательная.

Возле апартаментов девочек, Ронда прочно держала в удушающем захвате сипло причитавшего мужика в местном балахоне, а Молли приставила к его голове дробовик.

При этом, обе девицы были одеты всего лишь в коротенькие прозрачные ночные рубашки.

Разглядев в мужике местного слугу, Тим коротко скомандовал:

— Отставить.

Дамы неохотно подчинились.

Невольно поглядывая на просвечивающиеся сквозь прозрачную ткань соски подчиненных, Тим быстро допросил пленного и выяснил, что тот просто топал мимо по коридору к лестнице на крышу, чтобы проверить там кондиционеры.

Молли и Ронда объяснились коротко и просто:

— А чего он здесь шляется?

Тима объяснение полностью удовлетворило: действительно, чего он шляется? Тем более, человек чужой и непроверенный.

После освобождения слуга в ужасе свалил, а когда девушки возвращались к себе, Тимофей, совершенно машинально, прихлопнул ладонью Ронду по белеющей под ночнушкой крепкой ягодице.

Совершенно машинальн; к тому же, как не шлепнуть по такой красоте?

Капрал Роузи резко повернулась, секунду помедлила и с томным придыханием поинтересовалась.

— Господин капитан, если я отдамся со всей страстью своему непосредственному начальнику, будет ли это считаться исполнением служебных обязанностей?

Из-за двери громко захихикала Молли.

Тим смешался и поспешил свалить. Он давно заглядывался на Ронду, но, черт побери, при этом прекрасно понимал, что трахать своих подчиненных, а так же жен своих подчиненных, чревато серьезными последствиями. Особенно когда ты сам женат на дочери премьер-министра страны. Поэтому, он посчитал, что, немедленное отступление в замешательстве, будет самым правильным выходом из ситуации.

Но не успел Тимофей спуститься, как уже со двора донесся истеричный женский вопль.

«Кольт» опять покинул кобуру.

Вопли теперь доносились из домика прислуги.

Тим вышиб дверь ногой и в замешательстве уставился на служанку на столе, истерично визжавшую и размахиваю метлой.

— Уисак митнах! — вопила Фатима, почему-то перемежая арабские матюги русским матом. — Шайтанама, твою мать! Сопли на твой член, сын иблиса! Элиф аир аб тизак!

В данном случае, опять никаких диверсантов не нашлось.

Просто…

Просто Бурбон добрался до продуктовой кладовой.

Надо сказать, что индийского лысого барсука совершенно не зря назвали медоедом. Мед — это дикая и роковая страсть для этих свирепых зверьков. Ни одна преграда не сможет удержать медоеда между ним и, собственно, предметом рокового обожания.

Вот и сейчас, Бурбон в хлам разгромил кладовую, а сам упокоился на полу с большой жестяной банкой на голове, из-под которой доносилось страстное чавканье.

— Долюоебушка… — Тим поднял зверька за шиворот. — Ну какого хрена?

— Пихуй… — приглушенно отозвался Бурбон, не переставая чавкать. — Пи-пихуй!!!

— Это он уже не отдаст, — вежливо объяснил служанке Тимофей и сунул ей купюру в пять долларов.

Фатима резко перестала верещать и принялась кланяться.

А Тим унес питомца во двор, зашвырнул его вместе с банкой в кусты и убежденно пожелал.

— Чтобы у тебя задница слиплась, маньяк медовый…

— Пихуй! — так же убежденно отозвался Бурбон.

А после завтрака снова приехал Мубарак. За лимузином прикатил грузовичок, заполненный до отказа…

Розами.

Полностью заполненный корзинами с шикарными розами.

Мубарак наскоро объяснил, что самолет уже начали ремонтировать, а потом…

Потом принялся преподносить цветы Терезе.

Тим находился рядом и все слышал.

— Госпожа моего сердца!

— Сокровище моего разума!

— Я брошу к твоим ногам все сокровища мира!

— Одно твое слово…

— Приказывай!

В общем, выглядело все это со стороны довольно комично.

По лицу Терезы было видно, что ее так и подмывает послать египтянина, но, к ее чести, не послала, а довольно благосклонно выслушала.

Потом Мубарак свалил, но не один, а вместе с Питером ван дер Билом.

— Какого хрена, дядюшка Питер? Ты куда собрался? — Тим придержал его за локоть. — Что за дела?

— Сынок, — снисходительно улыбнулся министр. — Нас обложили санкциями от пяток до макушки. А платина, золото и алмазы сами себя не продадут. Приходится выкручиваться.

Тим сразу все понял.

Действительно, Родезию обложили санкциями по самые уши. Официально, в Родезию вообще ничего нельзя продавать и покупать. Даже иголки и гвозди. А теневые египетские коммерсанты, как покупатели родезийских сокровищ, ничем не хуже остальных. Тем более, что посредником сделок является будущий египетский президент. И это можно будет использовать.

От избытка почтения к министру Тимофей даже отдал ему честь.

Чувство опасности немного притупилось, после обеда, Тимофей даже позволил себе вздремнуть в шезлонге в тенечке с бокалом виски в руке.

Но быстро проснулся от чьего-то присутствия рядом.

Открыл глаза и увидел рядом Аманду во взрослом закрытом купальнике телесного цвета. Купальник облегал тело как вторая кожа, сначала Тимофею даже показалась, что сумасбродная девчонка совсем оголилась.

— Какого черта… — рыкнул он спросонья. — С ума сошла?

— Что не так? — притворно огорчилась Аманда. — Тебе не нравится мой купальник? — и кокетливо крутнулась.

Тим осекся и кивнул.

— Норм, купальник.

Девочка уже выглядела довольно взрослой, но все еще не избавилась от подростковой нескладности и Тима совершенно не привлекала.

— А я? — Аманда улыбнулась. — Я тебе нравлюсь?

— Даже не пытайся, девочка, — нахмурился Тимофей. — Придется подождать еще годика три-четыре.

— До-оолго! — обиженно протянула Аманда и уселась рядышком. — Что ты пьешь? Можно мне попробовать?

— Нет. Прикажи себе принести лимонаду.

— Злюка! — Аманда обиженно надула губы, немного помедлила и тихо сказала. — У меня нет мамы, папы тоже нет. Я еще маленькая, многое в жизни не понимаю. И не у кого спросить. Знаешь как грустно?

Тиму стало стыдно, он смутился и пробормотал:

— Конечно, спрашивай. Я все расскажу, что знаю.

Ему реально стало не по себе. Девочка сирота, из родственников только полоумная бабушка, которая только и делает, что материт всех, кто появляется в поле зрения.

— Тим… — Аманда покраснела и сбивчиво забормотала. — Я хотела бы знать… ну… если тебе кто-то нравится, как показать ему это? Вот на что, к примеру… ну… что на тебя действует?

— Япона мать! — Тим сообразил, что его опять поймали в ловушку. — Да откуда мне знать? У тебя сейчас две няньки, у них и спрашивай. И вообще, причем здесь я?

— Они сказали… — Аманда состроила презрительную рожицу. — Они сказали, если тебе кто-то нравится, бери его за задницу и тащи в постель. Фу! Это же неправильно?

Тим представил, как его хватают за задницу, после чего тащат насиловать и даже вздрогнул.

— Конечно, неправильно. Бр-рр… какой кошмар.

— Тогда как?

Тимофей страдальчески вздохнул.

— Ну… ты знаешь, чрезмерное внимание может даже повредить. Это очень тонкая штука… некоторые мужчины любят ушами — для них достаточно… э-ээ… как бы это сказать… услышать тонкий призыв в твоем голосе. Некоторые — любят глазами. Для таких… пригодится язык жестов. Поверь, на языке жестов, очень многое можно сказать. Черт, да отстань ты от меня. Поверь, все придет к тебе со временем. Ты сама интуитивно научишься. Но запомни, никого не надо хватать за задницу. Количество мужчин, которые такое предпочитают, стремится к абсолютному нулю.

Закончив тираду, Тимофей окончательно смутился.

Аманда внимательно на него посмотрела, кивнула и встала. Постояла рядом несколько секунд и очень серьезно сказала.

— Ты все равно станешь моим, Тим.

— Но почему я⁈ — почти заорал Тимофей.

— Потому что ты надежный, как каменная скала, — спокойно ответила Аманда. — А еще потому, что при виде тебя, моя грудь начинает ныть…

— Отрасти ее сначала.

— Скоро, — невозмутимо ответила девочка и ушла.

— Твою мать! — с чувством выругался Тимофей и одним глотком осушил бокал.

Настроение слегка поправил вернувшийся Питер ван дер Бил.

— Тим, ты помнишь компанию, — министр устало пыхнул сигарой, — компанию, в которой ты моему совету приобрел треть акций?

— Помню, — Тимофей кивнул. — Мы с тобой теперь ей владеем на паях. Rhodezia Cooper. Вот только, прибыль на данный момент этой сраной конторы составила минус сто семьдесят процентов. Спасибо дядюшка Питер за полезное вложение моих средств.

— Мы только что продали все платиноиды[3] и побочные продукты, что у нас есть на складах, — криво усмехнулся министр. — Причем почти по рыночной стоимости. Ты миллионер, Тим Бергер.

— Я и был им до того, как купил акции этой шарашкиной конторы… — Тимофей осекся. — Стоп. Продал — понятно. Но как вывезти товар? О блокаде не забыл?

— Это не пшеница, — снисходительно усмехнулся Питер. — Товар измеряется сотнями килограмм, а не сотнями тонн. Пара грузовых рейсов самолетов в Каир решат все проблемы. Наши египетские партнеры берут обеспечение доставки на себя. Несколько рейсов в год из Солсбери в Каир они объяснят мировому сообществу. А если ты найдешь общий язык с русскими, то и объяснять никому ничего не придется. Ты найдешь общий язык с ними, Тим Бергер?

— Найду, — искренне пообещал Тимофей. — По крайней мере, сделаю все для этого.

— Отлично, я верю в тебя, — Питер уважительно кивнул. — А обратным путем пойдет наличка. Тонны долларов. Налей мне бурбона, сынок. Этот полковник, просто на лету все хватает. У него большое будущее, поверь.

Тим задумался над тем, как раньше срока поменять Анвара Садата на Хосни Мубарака, но ввиду полной фантастичности проекта быстро выбросил идею из головы. Конечно, можно намекнуть в Советском Союзе о том, что нынешний египетский президент очень скоро начнет антисоветскую политику, но, как говорится, «кто же мне поверит»? К тому же, очень много предстоит намекать на гораздо более важные для Родезии события. Так что, пусть в Египте все само по себе рассосется.

Ближе к вечеру Тим устал маяться бездельем. Чем занимаются командиры, когда устают бездельничать? Все правильно, они обращают свой суровый взор на подчиненных.

В общем, Тим собрал весь наличествующий боевой состав и начал с ними отработку штурма жилых помещений. Надо сказать, что скауты были обучены подобной тактике весьма поверхностно, потому что их готовили воевать только в буше и джунглях. А Тимофей, в свое время, прошел жесткий и эффективный курс обучения боевым действиям именно в жилой застройке.

Тим привлек всех, даже Терезу и девочек в игровом формате. Получилось на славу, личный состав увлекся и очень плодотворно провел время до самой ночи.

— Кто тебя этому учил, Медведь? — поинтересовался после окончания тренировки Плакса. — Проклятье, ты для меня раскрываешься каждый раз с новой стороны. Твоя контузия… ну… сделала тебя совсем другим человеком.

— Забей, — отмахнулся Тимофей. — Я тот самый сумасшедший русский Медведь, просто мне надоело, как бы это сказать? В общем, я задумался над своей жизнью. Что до тренировок? Сам многое придумал. А еще много разговаривал с Чаком Берри, инструктором группы быстрого реагирования городской полиции. И даже потренировался с ними пару раз. Налить? А вам парни?

Скауты с готовностью закивали.

Через несколько секунд бокалы мелодично звякнули.

Тим встал.

— Pamwe Chete, братья!

Вечер удался, Абдулла, завхоз виллы, запек на углях целого барана, которого все дружно слопали.

Уже глубоко ночью все разбрелись по комнатам, Тимофей тоже заснул, но ровно в час ночи, его словно шилом кольнули. Сон бесследно прошел, а в мозгах опять забрезжило противное чувство ожидания неприятностей.

— Твою же мать! — ругнулся Тим. — Да что же это такое?

Свою паранойю Тимофей привык уважать, поэтому оделся, прихватил оружие и пошел проверять посты.

Спустился во двор виллы и там почти нос к носу столкнулся с Абдуллой.

Завхоз зачем-то направлялся в дом.

— Чего тебе не спиться… — Тимофей не договорил.

В тренировочном лагере, скаутов, порой совершенно бесчеловечно, натаскивали действовать на инстинктах. Тим Бергер крепко усвоил уроки. А Тимофею эти инстинкты достались по наследству.

Вот и сейчас, ничего не предвещало: тот же Абдулла, добрый и застенчивый мужик, все те же, белый балахон, торчащие из-под куфии горбатый нос и усы, но Тим сразу почувствовал неладное и выхватил пистолет.

Бабахнул выстрел, но пуля лишь щелкнула об стену — Абдулла неуловимо быстро успел сбить руку Тимофея в сторону.

Египтянин отпрянул назад, в его руке появился маленький пистолет с глушителем.

Тихо щелкнуло: раз, второй, третий.

Тимофей тоже каким-то чудом успел отвести пистолет завхоза, оттолкнулся ногой от стены и навалился всем телом на него.

Пальцы вонзились в глазницы, стеганул болезненный вопль. Тим довернул Кольт и дважды выстрелил.

Тело Абдуллы обмякло.

Тимофей отскочил на шаг назад и взял на прицел египтянина. И только сейчас понял, что это не он. Не Абдулла.

Перед ним, опершись спиной на стену, на полу сидел человек, которого Тимофей видел в кабинете Флауэра.

Богдан Сташинский, убийца Степана Бендеры, сбежавший потом на Запад. Теперь Тим уже окончательно убедился в этом.

— Это ты? Но зачем тебе?

Сташинский глухо кашлянул, изо рта плеснулась почти черная кровь. Губы исказились в жуткой гримасе.

— Ты быстрый… — прохрипел он. — Ты… успел…

Тим отбросил ногой его пистолет и присел рядом.

— Зачем? И кто? Кто тебе приказал?

— Когда предаешь… — едва слышно ответил Сташинский. — Ты становишься шлюхой. Ты уже не живешь своей жизнью. Я думал убегу от всего этого… но не получилось…

Он замолчал, сильно задрожал, но снова заговорил.

— Ты… они поняли, что главная опасность — это ты. Приказали тебя ликвидировать. Думали, что ты уже не вернешься из СССР. Надо было срочно тебя убрать, поэтому я не успел подготовиться…

— То есть, самолет повредили специально?

— Да…

— Кто? Американцы?

Сташинский растянул губы в слабой улыбке и снова замолчал. Голова его упала набок, он судорожно дернулся и умер.