Земные дела

Осень обрывает листья один за одним, словно гадает на известном всем романовом цветке2, что увял, не дожидаясь холодов. Не из-за этих ли цветов осень пахнет прелыми яблоками3?! А и гадает она про что?! Быть ли ей ныне или нет?! Вот уж, нелепица… Почто ж не бывать-то?


Лукава осень. Не входит сразу, годит. С изнанку чудится, что стоит она на месте, хрустит листьями, откусывая понемногу с ветвей дерев, будто от тех же яблок, лущит подсолнухи, сушит лещину. И когда уж дождётся, что свыкнутся с нею, не глядят, тут же делает первый шаг.


Сперва семенит, – тихо, крадучись. Если бы не следы её ступней, узкой лодочкой, не догадаться ни за что, не уличить. Но однажды утром покажется вдруг, что, – то ли простору стало больше, то ли небо немного раздалось, съехало на лес. А по траве как бы пробежала девочка, примяла маленькой ножкой траву. Да не так только, не разочек, но расшалилась, разбегалась, вытоптала тропинки, оборвала листву, разогнала всех, – кого по норам, по домам, а которых и вовсе прочь из этих мест…

А сама-то уже и не девочка, а дама, в дорогих нарядах, золотой парче… И вроде бы даже собралась уходить…


– Что ж так-то? Али вам нехорошо у нас?

– Загостилась я, довольно. – Степенно ответит осень, да и уйдёт, не поклонившись ни разу, не обернувшись напоследок. То ли стыдлива слишком, то ли горда, разве разберёшь?


…Ночью, тайно от прочих, к округе заходил дождь. В непросохший ещё, неряшливый войлок неба, кутается осень, как в побитую молью горжетку. Поговаривают, не готов покуда её наряд, Ну, что ж, и осень не всякий час при параде, дело-то мирское, земное, временное от того…

Загрузка...