С папой на рыбалку

Глава третья, в которой рассказывается о том, как мы с папой и дядей Рангелом поехали на рыбалку в Челопечене, что случилось с термосом, как поймали девять окуней, как дядя Рангел готовил кашу с рыбой, и о том, за что попало нашему коту

Утро нас застало на берегу озера. Сказать по правде, оно мало чем отличалось от того, что мы видели в Чепинцах. Разве только на берегу деревьев поменьше и места не такие красивые. Прямо перед нами торчат какие-то сооружения, похожие на заброшенную стройку. Папа объяснил мне, что это завод, отсюда поставляли бетон на строительство большого комбината в Креми́ковцах.

Кремиковцы немного севернее, и я спросила, не лучше ли было иметь бетонный завод рядом со стройкой. Дядя Рангел сказал, что заводу требовалось очень много песка, поэтому его здесь и построили. А озёра, в которых мы будем удить рыбу, не что иное как ямы, вырытые экскаваторами. Теперь в них местные кооператоры разводят рыбу.

Пока шёл этот разговор, папа с дядей Рангелом снарядили удочки и достали белых червей. Ради них дядя Рангел ездил в специализированный магазин общества рыболовов-охотников.

Итак, папа забросил удочку. Интересно, что теперь он это делает с завидной сноровкой, и дяде Рангелу уже нечего опасаться за свою соломенную шляпу. Впрочем, сейчас голова у него голая, потому что ещё очень рано и солнце ему не грозит.

Забросив удочку, дядя Рангел сел на травку возле папы. Я тоже примостилась возле них, и все мы втроём замерли с сосредоточенным видом.

Перед восходом солнца вода обычно гладкая, как стекло. И потому особенно интересно наблюдать за поплавками. На секунду мне показалось, что поплавки не в воде, а на небе. Вот прямо передо мной кусок голубого неба и клочья белых облаков. Я подняла глаза. Облака розовые, а не белые. А небо — тёмно-синее. Очень красиво. Признаться, я такое впервые видела. Да и чему удивляться, если по утрам спишь допоздна, а когда, наконец, встанешь, солнце давным-давно поднялось выше соседних домов.

Из этих размышлений меня внезапно вывел всплеск воды и торжествующий возглас папы:

— Клюнула!

— Термос! — завопил дядя Рангел. — Мой китайский термос!

Дёрнув удочку, папа пнул ногой стоявший рядом термос. Теперь он плавал в озере примерно в двух метрах от берега, над водой выступал только никелированный колпак.

— Кто же с такой силой дёргает? Можно подумать, что ты собрался кита вытащить! — рассердился дядя Рангел. — Рыба требует деликатного обращения. Опять придётся лезть в воду.

— Большое дело! — Спокойно заметил папа и начал раздеваться. — Теперь моя очередь. Достаточно того, что ты у Чепинцев чуть было не утонул.

Видимо, здесь было какое-то течение, потому что термос медленно уходил от берега всё дальше и дальше.

— Осторожно, тут очень глубоко!

Папа презрительно поморщился и снял часы. Теперь он был в одних плавках, высокий, худой, широкоплечий, волосы раскосматились.

Папа стал медленно погружаться в воду, и кожа у него покрылась мелкими пупырышками — что бы там ни говорили, а вода рано утром холодная, даже сейчас, в конце июня.

Никогда бы не подумала, что папа так здорово плавает. Несколько взмахов руками, и он у злополучного термоса. Подняв его над головой, папа поплыл обратно, орудуя одной рукой.

Выбравшись на берег, он тряхнул головой и, чтобы согреться, стал подпрыгивать на травке.

— Ани, дай-ка мне чем-нибудь вытереться! — сказал папа.

Я схватила, что попалось под руку.

— Брысь, сейчас я тебя как шлёпну! — пискливым голосом пригрозил дядя Рангел и бросился ко мне.

Я испуганно метнулась в сторону, но ему было не до меня. Он схватил опрокинутый пузырёк из-под пенициллина, в котором хранились белые черви, и стал лихорадочно собирать драгоценную наживку, рассыпавшуюся в низкой колючей траве.

Я тут же бросилась ему помогать. Трудно поверить, что эти крохотные белые червячки способны так быстро передвигаться.

— Рангел! Клюёт! — снова завопил папа и кинулся к удочке дяди Рангела.

Оставив червей, дядя Рангел опередил его. В воздухе засвистела леска и обвилась вокруг папиной шеи. Рыбы, конечно, не было.

— Не было печали, так черти накачали! — процедил с недовольным видом дядя Рангел.

Мне не терпелось узнать, что он этим хотел сказать, но спрашивать я не стала. В таких случаях лучше помолчать.

Минутное раздражение прошло, и дядя Рангел улыбнулся. Он человек неплохой, быстро остывает.

— Клюёт, вот что главное! Домой вернёмся с рыбой, — уверенно заявил он.

Поплавки опять на воде. И опять тишина.

Вдруг поплавок дяди Рангела дрогнул и заскользил по водной глади. Снова засвистела леска. И в воздухе мелькнула маленькая серебристая рыбка и упала в траву. Мы столпились вокруг неё. Дядя Рангел принялся снимать её с крючка.

Мы с папой сгорали от зависти. Хотя рыбка была невелика, но по крайней мере было что положить в садок. Дядя Рангел с торжественным видом вытряхнул из него всё, что в нём хранилось, опустил в него рыбку, захлопнул крышку и, чтобы не открылся, закрепил крышку прутиком. Затем нашёл подходящий пенёчек, привязал к нему садок и опустил его в воду.

— Лиха беда начало! — самодовольно сказал он и, закинув удочку, уселся на берегу.

Мы с папой сидели молча, нам пока хвалиться было нечем.

Как долго это длилось, сказать трудно. Одно было ясно — настроение у папы заметно испортилось. Но вот и наш поплавок дрогнул и как бы самостоятельно устремился куда-то по ровной поверхности воды. Папа осторожно подсек, и вот серебряная рыбка уже подпрыгивает на траве. Мы с радостными возгласами кидаемся к ней. Папа с важным видом отцепляет её, а я высыпаю из нашего садка все лески, катушки, поплавки и коробочки. Теперь и у нас садок не пустует.

Наступило время обеда. Укрепив удочки на колышках, мы отошли в сторонку и раскрыли рюкзаки. Прошлый раз чего в них только не было. Сегодня обед чуть поскромней. Да, честно говоря, и есть-то особенно не хотелось. Обедаем, а глаз не можем оторвать от поплавков. Всё равно что читаешь во время еды. Папа вечно меня ругает за это. А тут сам кладёт в рот кусок за куском, даже не замечая, что он ест.

Мы провели у озера весь день. Когда солнце стало садиться, мы с папой вытащили ещё три рыбки. Все три окуньки. Дядя Рангел поймал пяток. Когда совсем стемнело, мы смотали удочки и побрели к остановке автобуса.

— Что же нам теперь делать с нашим уловом? — спросил папа. — Жарить — слишком мало. Выбросить — рука не…

— Зачем же? — удивился дядя Рангел. — В кашу пойдёт. Эх, что за каша получится! У нас по меньшей мере триста грамм рыбы. Я такое из неё сделаю — пальчики оближешь…

— Тогда поехали к нам! — решительно сказал папа.

— Ладно. Моя Мария в эту ночь дежурит, — согласился дядя Рангел.

Домой вернулись усталые, голодные, загорелые, а главное, весёлые и довольные.

В дверях нас встретила мама.

— Ну где же ваша рыба?

— Наша рыба с нами, — загадочно ответил папа.

— Не густо! — небрежно ответил дядя Рангел. — Граммчиков триста.

Мама заглянула в садок.

— Тут и ста граммов не наберётся! — Она презрительно поморщилась. — Рыбы кот наплакал, а вони будет на весь дом. И потом, я с пятью рыбёшками возиться не стану. Занимайтесь ею сами.

— А мы и не позволим тебе к ней прикасаться, — сказал папа. — Рангел приготовит кашу с рыбой.

Мы переоделись. Папа с дядей Рангелом умылись, и после этого мы все отправились на кухню.

Дядя Рангел потребовал передник, сковородку, растительного масла, муки, мяты, соли, нож, две тарелки и пол-лимона. Мама демонстративно вывалила всё это на стол, предупредила, что уходит к Димитровым смотреть телевизор, и предложила мне пойти с нею. Я отказалась, мне было куда интересней посмотреть, как готовят кашу с рыбой.

Итак, кухня была целиком предоставлена в наше распоряжение.

Дядя Рангел с папой засучили рукава. Дядя Рангел принялся чистить рыбу на тарелке. Вдруг он замер.

— Борислав! А вино?

— Фу-ты! — папа хлопнул себя по лбу. — Ну-ка, Ани, сбегай, моя девочка, в «Фею» и принеси бутылку «Димиата». Только скажи Славу, чтобы дал тебе со льда, поняла?

Папа всучил мне два лева, и я с большой неохотой пошла за вином.

Когда я вернулась, папа и дядя Рангел хмурились — явно были чем-то расстроены. На полу я увидела большое мокрое пятно, под скамейкой тихо стонал наш кот Ма́рко, а в мойке немного в стороне были сложены остатки разбитой тарелки.

— Что случилось, папа? — спросила я, сунув бутылку в холодильник.

— Изволь радоваться, этот гад стащил рыбину. Самую большую! — сказал папа.

Дядя Рангел сосал ободранный палец и со злорадством сквозь зубы цедил:

— Мы ему всыпали хорошенько, чтоб не повадно было!

— А это что? — указала я на собранные черепки. — Мама с ума сойдёт, тарелка из того сервиза, что ей подарили на день рождения.

Папа махнул рукой.

— Нам сейчас не до сервиза! Этот негодяй чуть было не сожрал всю рыбу!

— С тарелкой дело поправимое! — добавил дядя Рангел. — Тарелок хоть пруд пруди. Сервиз можно другой купить, а чего стоит наловить рыбы, а?

На этом с тарелкой было покончено, и мы приступили к делу.

Дядя Рангел смазал сковородку подсолнечным маслом, уронив при этом несколько капель себе на штаны, и аккуратно уложил на неё восемь рыбок. Затем сковородку поставили в электрическую духовку.

— А теперь? — спросил папа.

— Теперь вскипятим воды в чайнике. Чтобы заварить кашу, мне нужна горячая вода. Ты не мог бы мне найти глубокую сковороду?

Порывшись в шкафу, папа вытащил оттуда сковороду и чайник.

— Чтобы рыба запеклась как следует, потребуется самое малое полчаса! — заявил дядя Рангел. — Давай-ка сыграем разочек в кости!..

Мы перешли в гостиную. Убрав со столика вазу и пепельницу, мы придвинули к нему два кресла, а для себя я приставила стульчик. Принесли доску и начали игру. Играли, как всегда, папа с дядей Рангелом, а я только смотрела.

Должна сказать, что папа и дядя Рангел — заправские игроки. Когда счёт сравнялся — два на два, у них такие страсти разгорелись. Сперва дядя Рангел сплоховал, потеряв одно очко, потом папа опростоволосился и потерял целых два, и они швыряли фишку с невиданным азартом, но тут неожиданно открылась дверь и в гостиную влетела мама.

— Что у вас творится?

— Ничего. Мы играем! — невозмутимо ответил папа, даже не взглянув в её сторону.

Тут я почувствовала какой-то подозрительный запах.

— Борислав! — простонал дядя Рангел. — Наша рыба!

Мы кинулись на кухню, следом за нами побежала мама.

Открыли духовку. Оттуда повалил синий дым и в нос ударил отвратительный запах гари.

— Ба-а! Вот незадача! — загоревал папа.

Вместо серебряных рыбок на дне сковородки лежали какие-то обуглившиеся закорючки.

Дядя Рангел оделся и ушёл домой. Что было потом, я описывать не стану — папа с мамой не велят. Негоже, мол, рассказывать чужим людям о том, что творится у нас дома и почему мама с папой вечно ругаются.