Глава 14

Второй день прошел так же, как и первый, Обезьяны не обращали на нас внимания, только приносили еду. Я все больше недоумевал, стараясь догадаться, что это за странное заведение, но на следующий день нас вдруг начали подвергать целой серии тестов, при воспоминании о которых я до сих пор испытываю чувство унижения. Однако в то время они меня по крайней мере развлекли.

Первый тест сначала показался мне довольно глупым. Один из сторожей-горилл приблизился ко мне, а второй занялся клеткой напротив. Мой сторож прятал одну руку за спиной, в другой у него был свисток. Горилла уставилась на меня, стараясь привлечь мое внимание, затем поднесла свисток ко рту и принялась извлекать из него пронзительные звуки; это продолжалось не меньше минуты. Затем горилла нарочито медленно вынула из-за спины вторую руку, и я увидел в ней один из тех бананов, которые у людей Сороры считались любимым лакомством. Держа банан перед собой, сторож пристально за мной наблюдал.

Я протянул руку, чтобы взять банан, но горилла стояла слишком далеко и явно не собиралась приближаться. Казалось, она ожидала от меня иной реакции и была разочарована. Через несколько мгновений, устав ждать, она снова спрятала банан за спиной и опять принялась свистеть. Я нервничал, не понимая смысла этой комедии, и едва не вышел из себя, когда сторож вторично начал размахивать бананом на таком расстоянии, что до него невозможно было дотянуться. Лишь с трудом мне удалось сохранить спокойствие и собраться с мыслями. Сторож определенно чего-то от меня добивался, ибо после каждой новой попытки удивление его возрастало, словно я вел себя совсем не так, как полагалось. Проделав ту же самую церемонию шесть или семь раз, он, видимо, отчаялся и перешел к соседнему пленнику.

Я был поистине обескуражен, когда увидел, что мой сосед, а затем и другой пленник после первой же попытки получили бананы. Тогда я стал пристально наблюдать за второй гориллой, которая проделывала ту же самую церемонию перед клетками противоположного ряда. Сторож как раз дошел до Новы, и я увидел во всех подробностях, как она реагирует. Сторож свистнул и замахал перед Новой бананом. Девушка заволновалась, задвигала челюстями и…

В мгновение ока мне все стало ясно. Нова, лучезарная Нова, при виде лакомства открыла рот, и из него обильно потекла слюна, как у голодной собачонки, которой показали кусочек сахара. Именно этого и ожидал от нее сторож — горилла, во всяком случае, на сегодня. Кинув Нове столь желанный банан, он удовлетворенно перешел к соседней клетке.

Итак, я все понял и был этим даже горд! В свое время я интересовался биологией и был знаком с работами Павлова. Мне стало очевидно, что здесь на людях изучали рефлексы, точно так же, как Павлов изучал их на собаках. Какого же дурака я свалял несколько мгновений назад! Зато теперь с моей культурой и моими знаниями я не только понял значение сегодняшних опытов — я знал заранее все, что за этим последует. В течение многих дней обезьяны будут проделывать то же самое: свистеть в свисток, затем показывать что-нибудь вкусное, что вызывает у подопытных слюноотделение. Через некоторое время люди начнут пускать слюни на один только свисток. У них, выражаясь научным языком, выработается условный рефлекс.

Я поздравлял себя за догадливость, но этого мне было мало: нужно было еще показать, что я понял. Когда мой сторож — горилла, покончив со своим рядом клеток, пошел обратно, я постарался всеми способами привлечь его внимание. Я стучал по прутьям клетки, размахивал руками и показывал на свой рот, пока он, наконец, не соблаговолил повторить опыт. И тогда после первого свиста, еще до того, как он показал мне банан, я принялся пускать слюни, обильно, яростно, чуть ли не с отчаянием; я, Улисс Меру, старательно пускал слюну, словно от этого зависела моя жизнь, — так я был рад и так мне хотелось показать свою сообразительность!

И действительно, мой сторож был поражен. Он подозвал своего напарника, и они долго совещались, как и накануне. Нетрудно было догадаться, о чем говорят эти тугодумы: вот человек, у которого только что не было никаких рефлексов, и вдруг сразу выработался условный рефлекс. Но ведь для того, чтобы закрепить такой рефлекс у других подопытных, обычно требуется столько времени и терпения!

Мне было жаль этих простодушных олухов. С их слабым умишком они не в силах были прийти к единственно правильному заключению: подобный мгновенный прогресс объясняется только одним — наличием у подопытного сознания. Я был уверен, что Зира на их месте догадалась бы.

Однако вся моя мудрость и излишнее рвение привели совсем не к тем результатам, что я ожидал. Гориллы ушли, так и не дав мне банана: мой сторож сам сжевал его на ходу. Зачем ему было меня баловать, если цель опыта уже достигнута и без награды!

На следующий день гориллы вернулись с новыми приспособлениями. Одна несла в руках колокольчик, другая катила перед собой тележку, на которой был установлен какой-то аппарат, похожий с виду на магнето. На сей раз, заранее зная, каким опытам нас собираются подвергнуть, я догадался о назначении этих предметов еще до того, как гориллы пустили их в ход.

Начали они с соседа Новы, здоровенного парня с удивительно тупым и мрачным взглядом. Он стоял у решетки, схватившись за прутья руками, как это теперь делали все мы, когда появлялись сторожа. Первая горилла принялась звонить в колокольчик, у которого оказался неожиданно низкий звук; вторая в это время присоединяла провода от магнето к решетке. Когда колокольчик прозвонил достаточно долго, второй сторож крутанул ручку магнето. Человек сразу отскочил от решетки, испуская жалобные вопли.

Эту операцию над тем же подопытным гориллы повторяли многократно, каждый раз подманивая человека к решетке фруктами. Цель опыта была мне известна: выработать у подопытного новый условный рефлекс, чтобы он отпрыгивал в глубь клетки при первых же звуках колокольчика, еще до того, как почувствует электрический удар. Но в тот день добиться результатов им не удалось: психика этого парня была слишком слабо развита, и он никак не мог установить связь между причиной и следствием.

Я ждал своей очереди, внутренне посмеиваясь: мне не терпелось продемонстрировать им различие между инстинктами и разумом. Едва колокольчик зазвонил, я быстро отпустил прутья решетки и отступил в глубь клетки. При этом я смотрел на моих сторожей и насмешливо улыбался. Гориллы нахмурились. Теперь они уже не смеялись надо мной. Казалось, они впервые начали подозревать, что я над ними издеваюсь.

Тем не менее они решили продолжить опыт, но тут им помешало появление группы посетителей.


Загрузка...