С широко открытыми глазами

Глава 19

Мой телефон зазвонил, когда я выходила из раздевалки. Судя по рингтону, Элейн звонила с работы, так что я переключилась на голосовую почту, не прослушав сообщение. Вместо этого я быстро набрала текст: «Не могу говорить... на фотосессии. Позвоню тебе позже. – Б.».

Я поставила телефон на беззвучный режим, но оставила его включенным, как просил Итан, — из-за GPS-приложения, которое он в нем активировал, — сунула его в карман халата, и больше не думала об этом. У меня была работа, на которой я должна была сосредоточиться.

Нарощенные волосы щекотали мне спину, а пол под задницей был просто ледяным. Сегодня на мне не было одежды, даже стрингов, но зато были великолепные черные чулки с розовыми ленточками, завязанными в бантики на бедрах.

У Саймона, моего фотографа для этой съемки, были, мягко говоря, оригинальные предпочтения в выборе одежды, но с учетом его синих зауженных джинсов цвета электрик в паре с зеленой рубашкой цвета лайма и белыми лакированными ботильонами, я не только нуждалась в солнцезащитных очках, но и старалась получить такой кадр, который никогда прежде не пробовала сделать. Я могла только содрогнуться при мысли о том, что скажет Итан, когда увидит пробные необработанные фотографии.

Он возненавидит их с первого взгляда, а затем попытается купить снимки, чтобы никто больше не смог их заполучить.

Несмотря на это, я ощутила прилив адреналина, осознание того, что занимаюсь чем-то немного пугающим и незнакомым. Мне нравилось выкладываться по полной, я хотела, чтобы эти снимки получились качественными, поэтому стремилась найти наиболее удачные ракурсы. Моя спина была обращена к камере, ноги широко расставлены, колени слегка согнуты, ступни прижаты к полу, ладони располагались на внутренней стороне икр, чтобы держать ноги врозь. Это должен был быть провокационный снимок, и любой, кто прошел бы сейчас передо мной, увидел бы мои женские прелести во всей порнографической красе. Итан бы определенно не одобрил. Но я не переживала на этот счет. Существовали правила, и все им следовали... или их больше не вызывали на работу.

Кончики нарощенных волос едва касались пола, по сути прикрывая мою задницу, что было очень кстати, поскольку я не хотела, чтобы расщелина между ягодиц была видна на этих фотографиях.

Я сказала об этом Саймону, и он рассмеялся надо мной.

— Брианна, любовь моя, если кто-то и сможет элегантно выставить межягодичную ложбинку, так это ты.

— Спасибо, Саймон, но нет, если ты понимаешь, о чем я. На этот раз, пожалуйста, никакой вертикальной улыбки.

— Уверяю тебя, все, что я вижу, — это изгибы и твои длинные скульптурные ножки. Ты просто светишься, дорогая. Новые витамины?— рассеянно спросил он, щелкнув затвором камеры.

— Ну, вообще-то, да.

— Ой, пожалуйста, поделись со мной, — выпалил он. — Мне нужны все секреты твоей красоты.

Я фыркнула от смеха.

— Не думаю, что ты захочешь то, что я принимаю, Саймон... если только ты не намерен обзавестись сиськами.

— Ох, дорогая, пожалуйста, скажи, что ты не собираешься вставлять имплантаты. Твои сиськи и так идеальны!

Я рассмеялась, глядя на ниспадающую красивыми складками штору, жалея, что не вижу его лица.

— Эм... нет, никаких имплантатов. Они станут больше естественным путем.

— Да? Какие таблетки на это способны? — Я могла с уверенностью сказать, что он двигался не в том направлении, куда я пыталась его направить. Не важно, гей он или нет, в первую очередь Саймон был мужчиной, а они в таких вопросах обычно не улавливают тонкостей. Думаю, это как-то связано с наличием у них пениса.

— Те, где в конечном итоге у тебя рождается ребенок, — ухмыльнулась я, пожалев еще больше, чем раньше, что не вижу его лица.

— Боже мой! Ты залетела, да?

— Это, наверно, одно из самых отвратительных выражений, которые вы, британцы, выдумали, но да, я и правда залетела.

— Поздравляю, дорогая. Надеюсь, это радостное известие для тебя?

— Да.

Я замолчала на минутку, обдумывая все, что изменилось для меня за столь короткое время, борясь с эмоциями, которые, казалось, бурлили во мне в эти дни. Возможно, стоило винить разбушевавшиеся гормоны, но чтобы оставаться собранной, по-прежнему приходилось изо дня в день вести неравный бой.

Саймон продолжал фотографировать, изредка подсказывая, какую позу принять, затем менял освещение, поддерживая разговор, поскольку это было в его стиле. Работая, он постоянно болтал.

— Так ты выходишь замуж за своего парня?

— Да, двадцать четвертое августа — наш знаменательный день. Мы поженимся за городом, в особняке его сестры в Сомерсете.

— Звучит шикарно... — Саймон задумался над новым ракурсом. — Можешь запрокинуть голову и посмотреть на меня?

— Да... и это тоже, — сухо заметила я. — Саймон, ты хотел бы прийти?

— Дорогая, я думал, ты никогда не спросишь! Отличный повод прикупить новый костюм, — пробормотал он, переключившись на тему об итальянских шелках и о чем-то зеленом, что он приметил в магазине Милана и что идеально бы подошло для свадьбы загородом.

Я задумалась о своем отце и о том, что он уже не сможет заказать новый костюм на мою свадьбу. Его не будет рядом, чтобы выдать меня замуж. У меня не осталось никого, кто сделал бы это ради меня. Я даже Фрэнка об этом не просила. Моя мама уже пробовала решить со мной этот вопрос, но безрезультатно. Я пойду к алтарю одна. Я не имела ничего против Фрэнка, но он никогда не был мне отцом во всех смыслах этого слова. Он был мужем моей матери, и не более того.

Внезапно меня накрыла волна скорби и печали, и я изо всех сил постаралась ее подавить, но, видимо, моя поза свидетельствовала об усталости, потому что Саймон спросил:

— Нужен перерыв, милая?

Я кивнула, но не смогла ответить. Единственное, что мне удалось, это сглотнуть.

Иногда, когда человек проявляет доброту, а вы находитесь в уязвимом состоянии, все выходит наружу, вне зависимости от того, как отчаянно вы пытаетесь удержать эту боль внутри. Так и произошло в случае с Саймоном, когда он положил камеру и подошел ко мне сзади, опустив руку мне на плечо в простом жесте поддержки и утешения.

— Я слышал о твоем отце. Мне так жаль, милая. Это должно быть ужасно трудное время для тебя.

— Спасибо... Рана еще не зажила. Каждая мелочь напоминает мне о нем... Я так по нему ску...

В этот самый момент в комнату ворвался Итан, похожий на гладиатора, готового к битве на арене.

♥

— Брианна! Какого хре... — моя речь оборвалась на полуслове. Она просто взяла и сдохла тихой смертью, как только я оценил внешний облик моей девушки, полностью обнаженной с раздвинутыми ногами и руками какого-то говнюка на ней!

Я отреагировал и пришел в движение. В принципе все, что я могу вспомнить, Брианну, вскочившую на ноги, и парня в зеленой рубашке, летящего в брезентовый декорационный задник.

— Итан! — закричала она. — Что ты творишь?!

— Пытаюсь тебя найти! Почему ты не берешь чертову трубку?

— Я работала! — заверещала она, стоя совершенно голая, если не считать черных чулок и чего-то, что делало ее волосы длиннее.

— Ты здесь закончила. Более того, ты закончила со всем этим дурдомом! — Я махнул рукой и направился к ней. — Одевайся, ты уходишь.

— Я не уйду, Итан. Что на тебя нашло, черт возьми? Я работаю!

О да, ты уходишь, моя красавица! Вообще-то, я абсолютно в этом уверен, потому что сам заберу тебя отсюда.

Фотограф, одетый во все цвета радуги, решил именно в этот момент сделать свой ход и вытащить свой мобильник.

— Я вызываю охрану...

— Я — охрана, когда речь заходит о ней.— Я указал на Брианну, забрав у него мобильник и оборвав этого мудака на середине разговора. — Брианна здесь закончила. Позвони мне в офис, если хочешь получить компенсацию за причиненный ущерб. Я с радостью заплачу.— Я достал визитную карточку и бросил ему. Она преодолела расстояние между нами и приземлилась у его ног. Мне казалось, что я был на удивление спокоен, принимая во внимание...

Он взглянул на Брианну, которая стояла, уставившись на нас с открытым ртом. По-прежнему абсолютно голая!

— Не смотри на нее, ублюдок! — заорал я на него.

Он пискнул, как девчонка, и отвернулся, съежившись.

— Саймон, мне так жаль за... — Брианна шагнула к нему.

— О нет, даже не думай! — Я схватил ее за руку и развернул, прикрыв своим телом. — Ты не могла бы что-нибудь надеть? Ты здесь стоишь в чем мать родила, черт подери!

Брианна впилась в меня взглядом, метавшим кинжалы, и потянулась за халатом. Все это время он лежал на кромке стола, вне поля зрения камеры. Минуту назад я этого не заметил. Она надела его и подпоясала талию резкими, хлесткими движения, прищурившись и обжигая меня яростными, враждебными взглядами. Она просунула руку под свои волосы и немного повозилась с ними, после чего отцепила длинный волнистый каштановый шиньон. Она осторожно положила его на стол. Затем она повернулась ко мне спиной и, согнув сначала одну ногу, потом другую, сняла чулки, расправила их и положила на стол рядом с шиньоном.

Я убежден, что она была вне себя из-за того, что я сделал, но мне было наплевать. По крайней мере, с ней все в порядке. Не могу с той же уверенностью сказать этого о ее друге-фотографе, но Брианна была в безопасности, у меня на виду, а не в руках похитителей. Она была абсолютно голой, в комнате, наедине с другим мужчиной, который фотографировал ее на камеру, но, во всяком случае, мой худший кошмар не воплотился в реальность. Она была здесь, и я мог ее видеть.

Поездка домой прошла слишком тихо. Только вздохи и скрипы от движения тел на сиденьях, и больше ничего. Брианна не произнесла ни слова, да и я был не настроен на беседу. Кто знает, что сорвалось бы с моих губ при тех чувствах, которые я в тот момент испытывал. Лучше немного остыть.

Как только мы приехали и вошли в квартиру, она тут же исчезла в ванной и закрылась от меня. Я слышал шум включенной воды, не улавливая других звуков. Я приложил ухо к двери и прислушался. Если она плакала, я не хотел, чтобы она делала это в одиночестве, но я все еще был в ярости. Из-за позирования? С этим нужно было кончать. Я больше не мог мириться с мыслью о ее работе, становясь абсолютно иррациональным, стоило мне подумать о том, что она позирует обнаженной для других, пялящихся на нее и фантазирующих о том, как трахают ее... или того хуже!

В данный момент у меня была масса дел, которыми следовало заняться. Места, которые я должен был посетить, люди, с которыми я должен был встретиться, но я даже не рассматривал возможность оставить Брианну дома и вернуться в свой офис? Нет. Я, мать вашу, сейчас никуда не уеду.

Вместо этого я вышел на балкон и устроился на шезлонге, откуда мог наблюдать за тем, как на город опускается вечер, выкуривая одну сигарету за другой. Это мне не сильно помогло. Забавно, но то, что раньше успокаивало меня, когда я был взбудоражен, больше не срабатывало. Я ждал, что Брианна выйдет из ванной, но она взяла первый раунд нокдауном. Не похоже, что сегодня она сделает первый шаг.

Когда мое вынужденное одиночество стало невыносимым, я вернулся внутрь, чтобы попытаться поговорить с ней.

— Брианна? — Тишина. — Впусти меня.

Я подергал ручку, и, к моему огромному удивлению, она повернулась. Не заперто.

Я открыл дверь и обнаружил, что она сидит за туалетным столиком и красит ногти на ногах. Ее волосы были собраны заколкой, на ней был желтый шелковый халат, от которого ее кожа сияла. Она не взглянула на меня, продолжая наносить темно-розовый лак для ногтей, как будто меня здесь не было.

— Мы можем поговорить? — в конце концов, спросил я.

— О чем? Как ты выдернул меня посреди фотосессии, которая — так уж вышло — является моей работой, и практически избил фотографа? Не говоря уже об ущербе, нанесенном моей репутации в бизнесе, — произнесла она ровным голосом, без всякого выражения.

— Я больше не хочу, чтобы ты занималась этим бизнесом.

Она закрутила колпачок на лаке для ногтей и поставила его на туалетный столик.

— Это все, чего ты хочешь, а?

— Мне нужно было знать, где ты, но ты не отвечала на звонки.— Я на мгновение замолк, рассчитывая на какое-то объяснение, но она его не дала. — Хорошо, я признаю, что ворвался туда раздраженным и разгорячившимся, но я получил сведения, которые вызвали у меня панику. — Я провел рукой по волосам и запустил пальцы в свою шевелюру. — К тому же ты была голой, Брианна.

Она уставилась на пол, пока говорила:

— Скорее всего, после сегодняшнего мне больше никто не позвонит. Теперь меня никто не захочет.

О, всякие козлы по-прежнему будут тебя хотеть. Я встал перед ней и взял ее за подбородок, вынудив поднять глаза.

— Отлично. Надеюсь, тебе не позвонят. — Она по-прежнему молчала, но ее глаза сверкнули. — Я серьезно, Брианна. Ты больше не позируешь голой.

Ну вот, я сказал это.

— Это мое решение, Итан. Ты не имеешь права говорить, что я могу делать, а что нет.

— Неужели? — Я схватил ее левую руку и поднял вверх. — Тогда что означает это кольцо? Ты станешь моей женой, матерью моего ребенка — человеком, которого я больше не хочу видеть позирующим в гребаном обнаженном виде! — Я послал ей рассерженный взгляд в ответ. — У меня определенно есть право голоса.

Она отдернула руку и со злостью выпалила:

— Нет. Ты НИЧЕГО не понимаешь!

Сорвавшись на крик и выглядя вконец разъяренной, она толкнула меня в грудь, чтобы я держался от нее подальше.

Какого хера! Мое самообладание снова висело на волоске, пока я ломал голову над тем, как нам достичь согласия в этом вопросе. Впрочем, мне пришла в голову одна мысль, как этого добиться. Я бы мог сорвать с нее этот желтый шелковый халат и оттрахать до потери пульса, а затем мы бы продолжили разговор, спор или как там называлась та фигня, которая только что между нами происходила. Это могло сработать.

Вместо этого я поднял ее со стула за плечи, прижав ее руки к бокам, чтобы она не могла со мной бороться. Она все еще сопротивлялась, хотя я крепко прижимал ее к своей груди, наши лица находились в дюйме друг от друга, ее мягкие изгибы впечатались в мое тело, и мой член стал твердым как камень.

— Я пытаюсь понять, почему моей девушке необходимо оголяться и позволять людям видеть ее фотографии в таком виде! — произнес я куда агрессивнее, чем рассчитывал... а затем я накрыл ее губы своими губами в поцелуе.

Сначала я проник в нее своим языком. Позже я получу больше, но сейчас мне просто нужно было войти в ее тело любым возможным способом. Мне было крайне необходимо, чтобы она меня приняла. Она все еще была вне себя от злости, но я почувствовал ее отклик в тот момент, когда мы соединились. Она все еще была моей девушкой, и мы оба знали это, когда я взял ее за подбородок и крепко поцеловал. Губы, язык и зубы действовали сообща, чтобы отправить конкретное сообщение. Ты моя, я знаю, что ты хочешь быть моей.

Я был настроен взять ее. У этой размолвки будет один исход и только один — мой член, погруженный в ее сладкую дырочку в сексуальном неистовстве.

Не было никаких оправданий тому, что я сделал дальше. Я взял ее. Взял то, что было моим, подчинив Брианну своей воле.

Она никуда не денется от меня, пока я в ее теле. Духовную составляющую придется рассмотреть чуть позже. Сначала секс, потом разговоры. Такая тактика уже срабатывала раньше, и я был уверен, что сработает и сейчас.

Я поднял ее и отнес к нашей кровати. Она окинула меня пылающим взглядом, пока я укладывал ее, распахнув шелковый халат и освободив ее волосы от заколки. Ее грудь вздымалась и опадала, а соски набухли, пока я раздевался, избавляясь от одежды. Мой член был таким твердым, что мог взорваться при первом же выбросе спермы.

Я собирался это выяснить и был более чем готов рискнуть, потому что будет второй заход и, возможно, третий. Какое-то время мы будем поглощены друг другом.

Я накрыл великолепное нагое тело Брианны, которое должен был видеть лишь я один, и трахнул ее. Трахнул жестко. Она жестко трахнула меня в ответ. Мы трахались, пока оба не кончили. Трахались снова и снова, пока в этом не отпала необходимость. Пока нам не осталось ничего, кроме как провалиться в сон после всех этих оргазмов, физически измотанные от удовольствия, которое опалило нас своим жаром и одурманило своей дымкой... полностью вырубившись.

♥

Меня разбудил старый кошмар, где я смотрю видео со своим участием и хочу умереть. Та жуткая картина, которая отпечаталась в моем мозгу и останется со мной до конца моих дней. Сомневаюсь, что ее вообще можно стереть из моей памяти; я была обречена жить с этим образом, засевшим в моей голове, всю свою жизнь. Я уже не в первый раз задумывалась, вспоминали ли те трое об этом видео после случившегося. Я не была знакома с двумя другими, но неужели Лэнс не сожалел о том, что со мной произошло? Задумывался ли он когда-нибудь об этом? О том, какой несчастной стала моя жизнь после того, как они меня изнасиловали? Какой она стала жалкой. Уродливой и безобразной.

Я попыталась заглушить свой маленький срыв, произошедший посреди ночи, но Итан обладал уникальным слухом. У нас был взрывной секс, мы выплеснули гнев и разочарование посредством наших тел, но главная суть проблемы все еще развевалась на ветру, как сигнальный флаг. В сущности, мы ничего не решили.

Итан, лежащий рядом со мной, зашевелился и притянул меня ближе. Я почувствовала, как его сильные руки обхватили меня, а губы поцеловали в макушку. Он гладил меня по волосам и обнимал, пока я рыдала.

— Я безумно тебя люблю. Мне больно видеть тебя расстроенной. Я бы предпочел, чтобы ты злилась на меня, чем так страдала, детка.

— Все в порядке. Я знаю, что ты меня любишь, — прошептала я между всхлипами, вытирая глаза.

— Люблю, — ответил он и нежно поцеловал ее. — Я сожалею о том, как вел себя сегодня с тем фотографом, — он выдержал паузу, — но я все еще ненавижу твою работу и не хочу, чтобы ты в дальнейшем этим занималась.

— Я знаю...

— Значит, ты перестанешь позировать?— В его голосе звучала надежда. Жаль, что я собиралась ее растоптать.

— Не думаю, что смогу, Итан. Я не могу перестать позировать... даже ради тебя.

Он ждал, когда эти слова слетят с моих губ. Было больно произносить их, но он должен был услышать это признание от меня. Правду порой трудно вынести, и я представляла, насколько трудной она станет для Итана, но я хотела донести до него все без утайки. Я многим ему обязана.

— Почему, Брианна. Почему ты не можешь оставить работу моделью? Почему ты не сделаешь это ради меня?

На глаза снова навернулись эти проклятые слезы.

— Потому что... — всхлипнула я, — потому что снимки, для которых я сей-сейчас позирую, так... т-так прекрасны. Благодаря им... я становлюсь такой красивой!

Итан обнимал меня, пока я плакала. Он, похоже, понял, что для меня это откровение стало своего рода достижением. Жаль, что рядом нет доктора Розуэлл.

— Так и есть. Ты права, Брианна. Твои фотографии просто великолепны. — Он нежно поцеловал меня, неспешно скользнув своим языком по моему. — Но ты всегда была красивой, — прошептал он возле моих губ.

Как же он ошибался. Итан не смотрел это видео, поэтому не знал, но мне была известна правда.

— Нет. Ты не понимаешь меня. — Я вытерла слезы. — Ты не понимаешь, зачем мне нужны эти фотографии, на которых я выгляжу красивой. — Я тяжело вздохнула у его груди, мои пальцы начали кружить по его мышцам.

— Тогда объясни мне, чтобы я понял.

Не знаю, как мне удалось выговорить эти слова, но у меня получилось. Сквозь слезы, которые текли все сильнее, и благодаря его умиротворяющей силе и терпению, пока он обнимал меня и гладил по волосам, я, наконец, раскрыла другому человеку свою ужасную правду.

— Потому что то видео со мной было... мерзким. Каждый кадр был отвратителен. Я была на них уродиной! И раз уж у меня есть возможность заменить уродство чем-то прекрасным, я могу вложить в свою работу чуть больше опыта каждый раз, когда создаю нечто новое. - Итан перекатил меня под себя и навис надо мной, приблизив мое лицо к своему.

— В тебе нет ничего уродливого, — сказал он мне.

— Есть. На том видео я была уродкой.

Он замолчал, его взгляд метался по моему лицу, пока он изучал меня.

— Так вот почему, детка? Это причина, по которой ты пыталась... убить своих...

— Да! — всхлипнула я, уткнувшись в мощную грудь Итана, и позволила ему обнять меня. Теперь он знал мою правду. Мой заскок. Мою дисфункциональную странность. Мотивацию, которая ежедневно подгоняла меня и которая, как я полагаю, останется со мной навсегда. Я молилась, чтобы он принял меня такой, несмотря ни на что.

Он долгое время молча обнимал меня и размышлял над тем, чем я с ним только что поделилась. Я знала, что таков его метод усвоения информации. Итан был невероятно честным и прямолинейным человеком со своим мнением, потребностями и умозаключениями.

— Я ненавижу не сам процесс съемок. Я понимаю, что вы все профессионалы, выполняющие свою работу. Фотограф просто использует тебя как объект своего искусства, как захватывающий дух образ. — Он провел ладонью по моему бедру. — Я знаю, что тот парень не заигрывал с тобой. Он воспринимал твое тело как произведение искусства.

— Саймон — экстравагантный гей, в отличие от обычных геев, если ты не заметил.

— Я заметил, детка, — тихо усмехнулся он. — Если не одежда, то его девичий визг подтвердил это.

— Бедный Саймон. Знаешь, я пригласила его на свадьбу. Он хотел надеть новый итальянский костюм цвета зеленой листвы, который видел в магазине Милана, — попыталась я его немного подразнить.

— Потрясающе, — тяжело вздохнул он. — Я позвоню ему завтра и извинюсь.

— Спасибо.

Но Итан еще не закончил выражать свои чувства. Он хотел сказать еще кое-что.

— Мне ненавистно, что люди видят твое тело на фотографиях. Мужчины глазеют на тебя. Мужчины, как и я, видят тебя обнаженной и хотят поиметь. Брианна, мне это ненавистно, потому что я не хочу, чтобы кто-то смотрел на тебя такую и думал так о тебе. Я хочу тебя только для себя. Это эгоистично, но для меня это так.

— Ох...

— Теперь ты знаешь о моих чувствах по этому поводу, — тихо произнес он, донеся до моего сердца свое откровение.

— Я услышала тебя, Итан, и надеюсь, ты услышал меня, когда я рассказала тебе о своих чувствах и о том, почему я работаю моделью.

Он потянулся к моим губами, нежно и медленно их лаская, если не словами, то прикосновениями, давая понять, что он меня услышал. По прошествии некоторого времени, потраченного на поцелуи, он отстранился и провел большим пальцем по моей щеке. Он так делал с самого начала нашего знакомства. Он так сделал, когда впервые поцеловал меня. Мне нравился этот жест.

Интересно, о чем сейчас думает Итан? Внимательно изучая меня своими темно-синими глазами, он устроился на боку, опершись на локоть, чтобы смотреть на меня сверху вниз. Складывалось ощущение, что он еще не все сказал. Я ждала. Я могла ждать всю ночь, если он позволит на него любоваться. Обнаженный Итан представлял собой завораживающее зрелище, от которого я никогда не устану. Он был олицетворением мужской красоты. Его руки, грудь, рельефный пресс, переходящий в V-образную форму, все в нем было восхитительным пиршеством для моих глаз.

Забавно, что иногда он говорил то же самое обо мне. Но мое тело будет меняться по мере развития плода. Я стану такой же большой, как все беременные женщины. Захочет ли Итан меня тогда так же, как сейчас?

— Мне нужно рассказать тебе о том, что сегодня произошло. То, что на самом деле меня потрясло и послужило причиной моего срыва на твоей фотосессии...

Он заправил выбившуюся прядь волос мне за ухо.

Теперь все встало на свои места. Я должна была догадаться, что иррациональность Итана зашкалила не просто так. Что-то случилось, что послужило толчком в резкой смене его поведение.

— Хорошо... расскажи мне.

В темноте, на нашей кровати, он поделился со мной последними событиями: фотографиями сталкера, которые он сегодня получил, и открывшиеся сведения о том, что этот человек был американцем и постоянно наблюдал за мной. Наблюдал за нами и фотографировал наши ежедневные передвижения. Теперь мне стало по-настоящему страшно... я поняла, почему Итан был так напуган и неадекватен на фотосъемке. Ситуация не улучшалась, а становилась все хуже и хуже. Кто знает, что их остановит? И вообще останусь ли я в живых? Все, что я могла, это думать о своем ребенке и об Итане, знать, что чего бы это ни стоило, на какие бы жертвы не пришлось пойти, я сделаю все, что угодно, ради нас и нашего будущего.

Мы говорили о безопасности, GPS, телохранителях и мерах предосторожности. О всевозможных способах обеспечения моей безопасности в ближайшие недели до тех пор, пока не состоится свадьба, и все внимание Итана не сосредоточится исключительно на мне. Он все доступно объяснил, и я выслушала его. Мы оба пришли к единому знаменателю, и когда я, наконец, начала погружаться в сон, он прижал меня к своей груди, обхватив своими сильными руками. Я знала, что нахожусь в надежных руках, и что обнимающий меня мужчина, действительно меня любит. Итан нуждался во мне так же, как и я в нем.

По крайней мере, мы многое прояснили.

Глава 20

— Каково это — дышать, сынок? — Папа поднял бокал, улыбаясь до ушей.

— Словно трехтонный слон слез с моей груди и теперь уселся мне на ноги, — честно ответил я и присоединился к тосту.

— Держу пари, так оно и есть. Но, по правде говоря, церемония была великолепнейшим образом организована. Просто блестящее шоу. Браво.

Думаю, мы все заметили, что мой отец был впечатлен церемонией открытия, потому что он не мог перестать говорить о ней за нашим полуночным ужином. Я почувствовал огромное облегчение, что она прошла без сучка и задоринки.

Несмотря на усталость и тоску по кровати с Брианной в обнимку, я обнаружил, что наслаждался праздничным вечером в Гладстоуне. Иван каким-то образом забронировал нам столик, невзирая на царившее в городе безумие, но все любили Лорда Ивана, Золотую стрелу Британии, его привлекательную внешность и знаменитое имя. Прошло много времени с тех пор как мы выбирались куда-нибудь в последний раз. Я знал, что папа, Нил и Элейн высоко ценили его связи, даже я к ним периодически прибегал. Брианна выглядела так, словно ей было весело, и мне этого было более чем достаточно.

Весь город пребывал в праздничном настроении, так как Игры уже начались. Я практически видел свет в конце туннеля. Мы пережили очередную неделю и начало Олимпийских игр без каких-либо проблем, угроз или сообщений. Обычная размеренная жизнь.

Я провел рукой по спине Брианны снизу вверх и погладил ее между лопаток.

— Да, самое трудное позади. Церемония открытия прошла гладко. Никаких психов, срывающих шоу. Идеальное окончание после стольких месяцев планирования. Теперь осталось только сопроводить несколько VIP-персон на отдельные игровые мероприятия и спортивные объекты, но их не так много и с ними проще в управлении, плюс у меня отличный персонал, чтобы следить за большинством из них. — Я кивнул Нилу и снова поднял бокал.

— Главное держать психов подальше от Ивана, тогда эта хренотень закончится, — ухмыльнулся Нил.

— Да, будьте любезны. Я был бы очень признателен, если бы психов ко мне не подпускали, — процедил Иван.

Еще предстоит разобраться... с одним ненормальным соперником Ивана из Кореи, ополчившимся на него из-за обиды, возникшей три Олимпиады назад вследствие решения суда, который дисквалифицировал его и присудил золото Ивану. Но, как это часто бывает со скандалами, они не проходят бесследно. Стоит тебе вляпаться в дерьмо, оно надолго пристанет к твоему ботинку, и стряхнуть его не получится.

— Ты выглядишь усталым, малыш, — ласково произнесла Брианна, погладив меня по руке.

— Я правда устал, — сказал я, взглянув на часы, — только представь, если мы сейчас уйдем, то через полчаса будем в постели. — Я подмигнул ей, размышляя над тем, что мне действительно сегодня нужно — ее близость и несколько часов сна. Две эти вещи станут для меня просто идеальным завершением вечера.

Я в шутку сказал об уходе, но моя девушка как всегда меня удивила.

— Тогда чего же мы ждем? — тихо спросила она. — Думаю, я скоро отключусь и занырну головой прямо в суп.

Оглядев ее, я заметила признаки усталости и почувствовала себя виноватым, что не заметила этого раньше. Она была беременна и нуждалась в отдыхе за двоих. Я увидел представившуюся возможность и тут же ухватился за нее.

— Всем спокойной ночи. Нам пора отчаливать. Моя женщина умоляет меня уложить ее в постель. — Брианна ахнула и шлепнула меня по руке. — А поскольку я парень смышленый, думаю, будет лучше, если я ей подчинюсь. — Я потер руку в том месте, куда она меня ударила, и с преувеличенным акцентом объявил: — Беременные женщины все время ненасытны.

Я хмыкнул, когда она пнула меня ногой, но смех, которого я удостоился, того стоил.

— Ты — труп, Блэкстоун, — сказала она мне по дороге к машине.

— Эй, это ведь помогло нам выбраться оттуда, так? — Я приобнял ее и наклонился, чтобы поцеловать. — К тому же, все, что я говорил о тебе, было правдой.

Она отвернулась, чтобы избежать моего поцелуя, и рассмеялась.

— Ты — идиот, и не будешь таким самодовольным месяцев через пять.

— А что будет через пять месяцев? — спросил я в замешательстве.

— Ненасытная беременная женщина говоришь? — Она вскинула голову и медленно покачала ей из стороны в сторону. — Это проходит. Полностью. — Она резко махнула руками. — Никаких мыслей о сексе. Вообще. На протяжении нескольких месяцев.

Не самая приятная перспектива...

— Подожди. Это шутка? Ты ведь не всерьез, да?

— Видел бы ты сейчас свое лицо! — Она снова рассмеялась надо мной, окрыленная тем, что последнее слово осталось за ней. Да, моя девушка была отважной и не сдавалась без боя.

— Так плохо, да? — Уповая на то, что она не разыгрывает меня по поводу воздержания, потому что это бы стало настоящей пыткой.

— Ага, — произнесла она, заведя руку назад и ухватив меня за задницу. — Ты это заслужил, хотя я тебя люблю, Блэкстоун.

Какой же я везучий, сукин сын.

— Ты ведь дразнишь меня пятью месяцами, да?

Она снова рассмеялась, выглядя весьма самоуверенной и чертовски сексуальной, но так и не ответила на мой вопрос.

♥

— Нет, ублюдок! Я сказал никакого видео! Никакого гребаного видео!

Итан разбудил меня своим криком. Ему снова снился сон. Нет... ему определенно снился кошмар.

То, что он кричал, приводило меня в ужас. Раньше он кричал то же самое. «Никакого видео» снова и снова умоляющим голосом. Это пугало меня, потому что он был не в себе, когда ему снились эти кошмары. Он становился другим человеком — абсолютно незнакомым.

Я знала, что его кошмары были связаны с войной, когда афганцы держали его в плену. Но он никогда не рассказывал мне об этом. Это явно было нечто ужасающее.

— Итан, тебе нужно проснуться. — Я потрясла его так нежно, как только могла, но он был недосягаем, лишь беспорядочно метался, пребывая в другом измерении.

— Он умер... О, Боже! Ребенок! Невинный ребенок, фанатичные вы ублюдки!

— Итан? — Я снова потрясла его, став сильнее растирать его руку и шею.

— Нет! Ты не сделаешь это... Нет... нет... нет... пожалуйста, нет... они... они... они не увидят мою смерть на видео...

— Итан! — Я легонько шлепнула его по щеке, надеясь, что боль вытащит его из кошмара.

Он распахнул глаза, дикие и испуганные, и резко сел. Он согнулся пополам, тяжело дыша и опустив голову на колени. Я положила руку ему на спину. Он вздрогнул от моего прикосновения, но я не убрала ладонь. Его дыхание стало более прерывистым, но он ничего не сказал мне. Я не знала, как его успокоить.

— Поговори со мной, — прошептала я ему в спину.

Он встал с кровати и начал одеваться, натянув спортивные штаны и футболку.

— Что ты делаешь?

— Мне нужно выйти, — сказал он ослабшим голосом.

— Наружу? Но там холодно. Итан, останься со мной и расскажи об этом. Ты должен поговорить со мной! — умоляла я его.

Он вел себя так, будто даже не слышал меня, но я думаю, что слышал, потому что он подошел к тому месту, где я сидела, и коснулся моей головы. Очень нежно и всего лишь на мгновение, но я почувствовала его дрожь. Его руку ощутимо потряхивало, и он выглядел таким потерянным. Я подняла руку, чтобы прикоснуться к его руке, но он отдерну ее от меня, затем вышел из спальни.

— Итан! — крикнула я ему вслед. — Куда ты идешь? Вернись и поговори со мной!

Ответом мне стала тишина.

Некоторое время я лежала и пыталась решить, что делать. Часть меня хотела потребовать объяснений и заставить его поделиться ими со мной, но другая часть меня до смерти боялась это сделать. Что, если я причиню ему еще больше боли и страданий или сделаю только хуже? Итану нужна была профессиональная помощь, чтобы справиться с этим. Если его держали в плену и пытали, то он, скорее всего, страдал от полномасштабного посттравматического стресса. Мне придется убедиться в этом.

Я приняла решение, надела леггинсы и свитер, чтобы пойти и найти его. Я не должна была удивляться, увидев, где он. Он сказал мне правду. Он был снаружи. Курил свои ароматизированные сигареты.

Я стояла за стеклом и какое-то время наблюдала за ним. Он растянулся на шезлонге, но его босые ноги свисали, потому что он был слишком высоким. Струйка дыма клубилась и проплывала над ним, в то время как яркие огни ночного города на заднем плане создавали вокруг его тела сияние.

На самом деле сигаретный дым никогда меня не беспокоил. Мне нравилось, как пахла марка его сигарет. Я редко ощущала на своих губах сигаретный привкус. Он был одержим чистотой полости рта, поэтому всегда казался мне мятным и приятным на вкус, но пряный аромат цеплялся за него, и я могла определить, когда он курил. Хотя марка его сигарет была необычной — «Джарум Блэк». Пряный табак, импортируемый из Индонезии. Я до сих пор не знала, почему он курил сигареты с ароматом гвоздики. Итан не говорил со мной о своем курении... или о своём тёмном прошлом.

Мой Итан, несомненно, сейчас блуждал в темных закоулках своей памяти, у меня сердце разрывалось на части, когда я видела его в таком состоянии. Я открыла дверь и вышла наружу.

Он не обратил на меня внимания, пока я не села рядом с ним на другой шезлонг.

— Возвращайся в кровать, Брианна.

— Но я хочу остаться с тобой.

— Нет. Возвращайся в дом. Дым вреден для тебя и ребенка.— Его голос был жутко отстраненным и напугал меня до чертиков.

— Для тебя он тоже вреден, — решительно заявила я. — Если ты не позволяешь мне остаться здесь с тобой, тогда погаси сигарету, вернись в дом и поговори со мной. Нам нужно поговорить об этом, Итан.

— Нет. — Он в отрицании покачал головой и сделал еще одну глубокую затяжку.

Внутри меня что-то оборвалось, и я разозлилась, но мне нужно было что-то предпринять, чтобы добиться от него реакции, сейчас он был недосягаем для меня.

— Что за хрень, Итан! Тебе нужна помощь с этими кошмарами. Посмотри, что они с тобой делают!

Он ничего не сказал, но тишина, повисшая между нами, заглушала ночные звуки города.

— Если ты не хочешь говорить со мной об этом, значит, тебе нужно найти психотерапевта, группу поддержки или что-то еще, что поможет тебе справиться с этим.

Никакой реакции, только дым коромыслом. Я так и не получила ответ от Итана, в темноте горел лишь красный кончик черной сигареты.

— Почему ты не отвечаешь мне? Я люблю тебя, я здесь ради тебя, а ты даже не рассказываешь мне, почему куришь сигареты с ароматом гвоздики, не говоря уже о том, что они сделали с тобой в Афганистане. — Я наклонилась ближе к нему. — Что с тобой там случилось, Итан?

Я услышала панику в своем голосе и поняла, что близка к очередному приступу плача. Его поведение причиняло мне нестерпимую боль и пробуждало такое чувство, будто я недостаточно важна для него, раз он не хотел поделиться со мной своим самым большим страхом. Итан знал обо всем моем дерьме и уверял, что ничто из произошедшего в моем прошлом не имело для него значения. Разве он не знал, что ради него я пройду через огонь? Я сделаю все, чтобы помочь ему, когда он будет во мне нуждаться.

Он аккуратно затушил сигарету, которую курил, воспользовавшись пепельницей рядом с шезлонгом, сложил руки на коленях и уставился на город. Он ни разу не взглянул на меня, когда заговорил тихим голосом.

— Я курю их, потому что у всех моих надзирателей были сигареты с ароматом гвоздики. Самокрутки из пряного табака, который пах так чертовски приятно, что я чуть не сошел с ума. Я жаждал выкурить хоть одну. Чуть не обезумел от желания.

Несмотря на холодный ночной воздух, я замерла, слушая Итана, мое сердце разрывалось с каждым его словом.

— Затем... в тот день, когда меня собирались казнить, произошло чудо... Я был спасен. Я выжил. Их зловещий клинок не достиг моей шеи. — Его голос надломился.

— Клинок?

Я догадывалась, к чему все идет, но боялась даже подумать о том, что Итан пытался до меня донести.

— Да. Они собирались снять на видео мое обезглавливание и показать его всему миру. — Он говорил очень тихо, но слова были запредельно громкими.

Господи Иисусе! Неудивительно, что ему снились кошмары. Я даже представить себе не могла, что он пережил физически, когда его пытали, но эмоциональная пытка от мысли, что они сделают с ним, наверно, была еще хуже. Я не смогла сдержать вырвавшийся вздох, так сильно желая его обнять, но он продолжал говорить.

— Хочешь узнать, о чем я попросил в первую очередь?

— Расскажи мне.

— Я вышел из своей персональной тюрьмы, сомневаясь, жив я или уже в аду. Американский морпех добрался до меня, шокированный тем, что я выбрался из-под завалов, все еще дыша. Он спросил, все ли со мной в порядке, а я сказал ему, что хочу сигарету с ароматом гвоздики.

— Ох, малыш...

— Я был жив. Я выжил и наконец-то смог выкурить одну из тех восхитительных самокруток с ароматом гвоздики, которые сводили меня с ума неделями напролет. Сейчас я их курю... потому что... Мне кажется, это помогает мне осознавать, что я действительно жив. — Он с трудом сглотнул. — Это огромная куча дерьма...

— Ох, Итан...

Я поднялась с шезлонга, чтобы обнять его, но он остановил меня.

— Нет, — сказал он, удерживая меня на расстоянии вытянутой руки. Казалось, он сейчас в нескольких километрах от меня — недосягаемый. Мне хотелось рыдать навзрыд, но я знала, что это только усложнит ему жизнь, а я не хотела вгонять его в еще больший стресс, нежели тот, в котором он уже пребывал.

— Возвращайся в дом, Брианна. Я не хочу, чтобы ты сейчас находилась рядом со мной. Это может навредить тебе. Я не... в том настроении. Мне нужно побыть одному.

— Ты прогоняешь меня?

Он медленно зажег еще одну сигарету, пламя его зажигалки ярко вспыхнуло, когда загорелся табак.

— Просто иди спать, детка. Я люблю тебя, но сейчас мне нужно побыть одному.

Я почувствовала что-то исходящее от него. Я не могла в это поверить, но могла поклясться, что правильно его поняла. Итан боялся причинить мне вред, и именно по этой причине он попросил меня оставить его в покое.

Я исполнила желание Итана, хотя это разбило мне сердце.

Глава 21

Я провел пальцами по фотографии Брианны, стоящей в рамке на моем столе. Той фотографии, которую я снял на свой мобильный, когда она впервые показала мне Леди Персиваль в Ротвейле. Она выглядела такой счастливой и красивой. Прошлой ночью она счастливой не была. Нет, я напугал ее, а потом сделал еще хуже, отослав ее прочь, когда она попыталась вывести меня на разговор.

... Боже правый, я облажался. Я попытался представить себя на ее месте. Что, если бы это она отослала меня после ночного кошмара и отвергла мое утешение? Я уже был по ту сторону баррикад, и это было хреново. Я чувствовал себя ужасно, точно так же, как чувствовала себя она.

И все же, прошлой ночью я боялся того, что мог сделать с ней, если бы она прикоснулась ко мне как-то иначе. Просыпался ли я в прошлом от одного из этих кошмаров? Да... и не в самом лучшем состоянии. Я шел по гребаному краю — в буквальном смысле слова. Используя секс с Брианной, чтобы отвлечься и вырваться из того ужасного места, в котором оказывался в своих снах. Она не понимала, что в те моменты я ходил по острию ножа. Я не доверял сам себе. Что, если я причиню ей боль или зайду слишком далеко в сексе? Сейчас она была беременна и уязвима. Я просто не мог рисковать, что-нибудь натворив.

Труднее всего прошлой ночью было отправить ее обратно в дом, когда она хотела остаться со мной и выслушать мою историю. Она пыталась обнять меня, но я прогнал ее. Я даже не взглянул на нее, потому что если бы я это сделал, то сдался бы. Мне не хватало силы воли, когда дело касалось Брианны.

Чтобы удержаться и не отыметь ее после того, как вернулся в дом, я проспал остаток ночи на диване. Я не был уверен, что смогу снова лечь с ней в постель. Все, что требовалось, — это ее запах и звук ее дыхания возле меня, и я бы забрался на нее и погрузился по самое не балуй, пытаясь затеряться в ней. Брианна была моим раем, который я бы искал до скончания времен. Я хорошо себя знал.

Хотя она была права. Насчет многих вещей, но на счет вчерашней хрени она была права на все сто процентов. Мне нужна была помощь. Были места, куда я мог обратиться. Многие солдаты, прошедшие войну, возвращались домой с грузом проблем. Я был еще одним в этой длинной гребаной очереди стоящих передо мной вояк. Я понимал это, просто не хотел сталкиваться со своими демонами, но знал, что это необходимо. Самыми важными приоритетами моей жизни являлись Брианна и малыш, рождение которого мы так ждали. Им ни к чему страдать от моих кошмаров и жертвовать своим сном.

Я должен был спросить себя «почему». Почему в моем подсознании так неожиданно ожили те времена? Может, ситуация с Брианной разворошила давно забытые воспоминания о моем пребывании в плену и возродила их к жизни? Черт возьми... Это было неприятное предположение, но, скорее всего, верное.

Я заглажу свою вину перед ней сегодня вечером. Цветы, ужин, романтика... полная откровенность о том аду, в котором я побывал и как выбрался из него. Она заслуживала знать правду, и была достаточно сильна, чтобы справиться с ней. Бонус заключался в том, что она бы сняла с моих плеч часть эмоционального бремени. Это был один из аспектов прочных взаимоотношений. Она ведь поделилась со мной своим прошлым. Почему я не мог сделать то же самое? Потому что ты тупой осел большую часть времени, и тебе нужно работать над собой.

Брианна терпеть не могла, когда я защищал ее от всех и вся. Я не понаслышке знал, что она необычайно сильна, с глубоко укоренившимся в ней желанием сражаться до победного конца. Она не была трусихой и не сдавалась без боя, не отдав при этом всю себя. Моя девочка смотрела своим страхам в лицо. Я должен последовать ее примеру и сделать то же самое. Я согласен с тем, что пришло время обратиться за профессиональной помощью и доверить этот груз с демонами кому-то еще. Брианна будет рядом и поможет мне пройти через это, ведь ее руки были надежнее любых других.

Плюс ко всему, Брианна подаст мне мою же задницу на серебряном блюде, я должен быть готов к этому, когда вернусь домой. Она так легко не отступит. Я усмехнулся при мысли о ее реакции на меня этой ночью. Она выглядела великолепно, как обычно, с горящими глазами, уперев руки в бока, боевая и взрывоопасная. Я с нетерпением ждал перемены в ней, когда приду с подарками, смирением и готовностью наконец-то поделиться с ней самыми темными демонами, населяющими укромные уголки моей души. И как она потом вознаградит меня за это...

Мне нужно было сделать пару телефонных звонков и претворить свои планы в жизнь. Время мчалось с бешеной скоростью, некогда было рассиживать, предаваясь сожалениям, от которых нельзя было избавиться. Сначала я отправил Брианне сообщение: «Я люблю тебя. Прости за прошлую ночь. xx Я все исправлю, хорошо?».

Я набрал номер своей сестры в Сомерсете и стал ждать соединения.

— Братик, у тебя прекрасное чувство времени. Мне только что нанес визит мистер Симмс, и у него есть для тебя кое-какие бумаги на подпись.

— Это приятная новость. Попрошу Фрэнсис прислать к тебе курьера, так будет лучше.

— Разумеется. Думаю, это отличная идея.

— Я тоже так думаю, — усмехнулся я, сидя в кресле. — После ознакомления с бумагами, как думаешь, это возможно за такое короткое время?

— Что ж, времени мало, но, думаю, это решаемо... не всё, заметь, но ради достижения твоих целей, да.

— Хорошо. Я безоговорочно доверяю тебе, Хан. Просто сделай все, что в твоих силах.

— Когда ты сможешь сюда приехать? В какой-то момент тебе нужно будет увидеть все своими глазами.

— Согласен. Я ничего не смогу сделать до церемонии закрытия, но как только всё закончится, я быстро смотаюсь туда-обратно... каким-нибудь образом.

♥

Я поцеловала Бенни в щеку и крепко обняла. Затем вернулась к просмотру изображений на экране.

— О, Боже мой! Мне все они нравятся, Бен. Я не могу выбрать.

Бен тихо рассмеялся.

— Он посчитает их прекрасными, Бри. Так и есть. Они захватывают дух.

— Большое спасибо, что ты их сделал для меня без раздумий. Эта идея пришла мне в голову только после... того, что случилось... Я хотела сделать эти фотографии для Итана. Их никто никогда не увидит, кроме нас. — Я коснулась его щеки. — Спасибо, что сделал это возможным, мой дорогой, удивительный друг.

Бен улыбнулся мне с такой добротой... Он наверняка был тронут, когда я попросила его организовать для меня особую фотосессию. Особые фотографии. Только я и моя свадебная фата. И только для глаз Итана.

Итан... да. Мы еще не говорили о прошлой ночи. Он так и не вернулся в постель, а когда я проснулась этим утром, его уже не было в квартире. Но сегодня эта хрень со мной не прокатит. Когда он придет домой, я усажу его, и он поговорит со мной... и не только.

А что еще? У меня не было ответов на все вопросы, но я что-нибудь придумаю. Он был в ужасном эмоциональном состоянии из-за этих кошмаров, и я не намерена была позволять ему и дальше страдать, не прибегнув к профессиональной помощи, чтобы справиться с ними. Та часть, которой он поделился со мной прошлой ночью, просто разорвала мое сердце в клочья. Его мучители собирались обезглавить его, насмехаясь над ним и тем, что с ним сделают. Я не могла себе представить, как он все это пережил и не спятил. Мне захотелось обнять его и осыпать своей любовью. Клянусь, Итану не избежать этого, хочет он того или нет.

— Эй, у вас двоих все в порядке? Ты выглядишь немного обеспокоенной, милая.

Я кивнула и начала аккуратно складывать свою вуаль, чтобы убрать обратно.

— У нас все хорошо. Просто небольшие проблемы, которые нужно решить. — Я уперла руки в бока. — Но у меня все под контролем. Мужчины бывают чертовски упрямыми, ты ведь знаешь?

— Тооооочно, — рассмеялся Бен. — Все беды из-за мужиков. Ты говоришь на эту тему с правильным парнем, Бри. Я полностью с тобой согласен. — Бен подмигнул мне и упаковал свое оборудование. — Пойдем, красавица, я отвезу тебя домой, пока Блэкстоун не начал тебя искать, решив, что ты ударилась в бега. Я так понимаю, это сюрприз, и он не знает, чем ты здесь со мной занимаешься.

— Ага. Понятия не имеет. Это было спонтанным решением, я все утро держала свой телефон выключенным, чтобы он не мог отследить меня с помощью GPS. Я снова включу его, когда вернусь домой, он убедится, что я цела и невредима, и ничего не узнает.

Бен покачал головой и закатил глаза к потолку.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь, хитрая проныра.

Я фыркнула.

— Я серьезно, Бри. Не втягивай меня в свои планы по обману твоего мужчины. Я хочу дожить до тридцати.

— Не переживай так, — поддразнила я, пока мы шли к его машине, — иначе у тебя морщинки появятся.

Бен нахмурился, глянув на меня, потом спохватился, расслабил мышцы лица и попытался изобразить лукавство. Бен был весельчаком, заражающим всех своим оптимизмом.

Аннабель находилась в квартире, когда Бен высадил меня у двери. Он должен был отправиться на другую встречу, но мы договорились поужинать в выходные. Я хотела попросить его об одолжении и даже уже обсудила эту идею с Итаном, но мне хотелось попросить его вместе с Итаном. Главное не спешить, для меня это было очень важно.

Аннабель сбила меня с мысли своим обычным приветствием.

— Здравствуйте, мисс.

— О, привет, Аннабель. Были какие-нибудь сообщения в мое отсутствие? — настороженно спросила я, очень надеясь, что Итан не стал лихорадочно меня искать и поднимать всех на уши.

— Нет, мисс. День прошел весьма спокойно. Вам доставили почту и несколько пакетов.

— О, хорошо. Надеюсь, что это образец свадебных аксессуаров. — Мне хотелось, чтобы она называла меня Брианна, но Аннабель была очень старомодна в своих привычках, и похоже, что ни о чем более привычном, чем «мисс», не могло быть и речи. И все же, она мне очень нравилась. Аннабель приходила дважды в неделю, по понедельникам и четвергам, в основном, чтобы убрать и постирать. Она готовила для нас, но только в эти дни. Обычно она приготавливала что-нибудь и замораживала для Итана, чтобы по возвращении домой он мог это разогреть, но я прекратила эту практику, когда переехала к нему.

Итан позволил мне заботиться о нем в остальные дни недели, и я с удовольствием что-нибудь стряпала.

Поначалу это вызвало у Аннабель небольшую вспышку раздражения, главным образом потому, что она была его экономкой на протяжении пяти лет, любила все организовывать и планировать. Однако с момента моего переезда нам пришлось привыкнуть друг к другу, распределить наши роли и сопоставить распорядок дня. Мы все исправили, позволив ей готовить только по понедельникам и четвергам, когда она приходила на работу, и отталкивались от ее графика.

— Я положила их на стол в кабинете, как обычно.

— Спасибо, Аннабель, открою их позже. — Я оглядела кухню, удивившись, что к ужину ничего не готово. Аннабель всегда готовила что-нибудь вкусненькое, тушила или запекала.

— Звонила мисс Фрэнсис и сказала, что мистер Блэкстоун приглашает вас сегодня вечером на ужин. — Похоже, Аннабель умела читать мысли.

— О, правда? — Я приподняла бровь. — Мне нравится его способ передачи такой информации через Фрэнсис.

— Да, мисс, — улыбнулась мне Аннабель.

— Ну, тогда мне нужно принять душ и начать собираться, — сказала я, бросив взгляд на часы.

— О, я чуть не забыла сказать вам перед уходом, что в четыре часа придет служба обслуживания и ремонта аквариумов. Мистер Блэкстоун запланировал это несколько недель назад и позаботился о том, чтобы их приход выпал на один из моих дней. Они звонили, чтобы подтвердить заказ, но во второй половине дня у меня назначена встреча, мне придется уйти пораньше, — она на секунду замолчала, чтобы перевести дыхание, — но вам не стоит беспокоиться, мисс, я сообщила мистеру Лену время, он впустит их в кабинет мистера Блэкстоуна, как только они придут.

— Спасибо, Аннабель. Уверена, что Симба будет в восторге.

Она рассмеялась над моим комментарием и покачала головой.

— Эта рыбка — что-то с чем-то…

♥

Душ меня освежил, я была рада, что у Итана имелись планы на этот вечер. Значит, он пытался загладить вину за прошлую ночь, и я очень надеялась, что он наконец-то откроет мне свое прошлое, которое уже пора было узнать. Честно говоря, было приятно для разнообразия стать тем, кто позаботится и о нем. Наши отношения были построены на том, что Итан защищал меня, заботился обо мне, а с недавно обрушившейся как снег на голову новостью о беременности был готов жениться на мне. Мне бы хотелось время от времени направлять лодку, но для этого он должен был позволить мне это сделать. Я была рада, что это наконец-то случится. Сегодня я стану его силой и опорой.

Пока я сушила волосы феном, то поняла, что забыла включить телефон по возвращении домой. Я была уверена, что Итан найдет что сказать по этому поводу. Проклятье. Я терпеть не могла, когда он меня ругал, но рассудила, что если он запаникует из-за меня, то позвонит Лену и поговорит с ним. А Лен, в свою очередь, подтвердит, где я нахожусь. Только надеялась, что Лен не упомянет о том, что Бен забрал меня и отвез домой. Я хотела, чтобы фотографии оставались сюрпризом. Они были моим свадебным подарком Итану.

Я поспешила закончить сборы, чтобы спуститься вниз, найти свой телефон и проверить сообщения, надеясь, что Итан был так занят на своих мероприятиях, что не заметил моего отсутствия. Маловероятно, что это произойдет, ведь он все замечает.

Я взяла сумочку с кухонного стола и достала телефон, но когда попыталась включить его, выяснилось, что батарея полностью разряжена. Он нуждался в зарядке хотя бы для того, чтобы проверить сообщения.

Все зарядные устройства находились в кабинете Итана. Я направилась в холл и вспомнила о службе техобслуживания аквариумов. Скорее всего, они уже пришли и работали. Я проверила часы на микроволновке, они показывали 4:38. Да, они были здесь, но я все равно решила побеспокоить их. Мне нужен был мой телефон.

Я постучала, прежде чем войти.

— Извините, что отвлекаю, но мне нужно зарядное устройство.

У парня, склонившегося над аквариумом, руки были заняты трубками и ведрами. Он кивнул, не обернувшись, бросил «ага» и продолжил заниматься своим делом. Он, казалось, не обращал на меня внимания, поэтому после того, как я подключила к телефону зарядное устройство и включила его, я начала просматривать почту за столом.

Я уже открыла первое письмо, когда чьи-то руки обхватили меня сзади и крепко сжали.

— Какого черта...

Мою речь оборвала рука, зажавшая мне рот.

— Брианна... Я так долго ждал этого момента. Так долго... — пробормотал знакомый голос, но я не могла его вспомнить.

Мой мозг лихорадочно работал; кем бы ни был этот человек, он пришел, чтобы убить меня. Мне осталось недолго. Я сегодня умру, и Итан найдет мое тело. У нас не будет семейной жизни. Наш ребенок не родится в феврале, потому что, убив меня, он убьет и нашего малыша. Свадьба в Холборо не состоится, и я не подарю Итану свои фотографии...

Я бы молила о пощаде, если бы могла. Но мне не хватало воздуха, чтобы говорить, плакать или даже дышать.

Впрочем, осознание того, что я умру, было не самым худшим. Хуже всего было то, что я никогда больше не увижу Итана, не прикоснусь к нему, не скажу, как сильно я его люблю. Последние мгновения, проведенные с ним, это прошлая ночь, когда он отправил меня обратно в дом, чтобы побыть одному. О, Боже, это уничтожит моего Итана. Он никогда себе этого не простит.

Мой похититель крепко прижимал меня к своему телу, а свои губы — к моему уху. Я боролась, но мои силы были на исходе. Он схватил меня сзади за шею и сжал ее, мой нос и рот были закрыты, легкие молили о глотке воздуха, я почувствовала, как меня начала окутывать дымка, когда глаза заволокло пеленой. Я отключалась. В конце концов, это произошло. Все, что Итан пытался предотвратить, так или иначе должно было случиться... и я не могла этому помешать.

Ох, Итан... Мне так жаль. Я безумно тебя люблю и ужасно сожалею...

Глава 22

Я посмотрел на часы, жалея, что не мог сейчас покинуть Лондонский стадион для крикета имени Томаса Лорда, но я знал, что задержусь здесь еще, по крайней мере, на час. Иван только что закончил комментировать стрельбу из лука, а представители СМИ закончили свою трансляцию, но трибуны еще не опустели, и я понимал, что это займет какое-то время. Я лично присматривал за своим кузеном, так же, как и за членами королевской семьи, и пока все шло хорошо. Мужской индивидуальный отсев не стал для меня большой неожиданностью, к тому же, я не мог думать ни о чем другом, кроме как о том, чтобы вернуться домой к своей девушке и снова заслужить ее благосклонность. Сегодня вечером мне придется извиняться, и я был этому рад.

Иван подошел ко мне, когда брякнул мой мобильник. Я надеялся, что это Брианна. Она так и не ответила на мое предыдущее СМС. Я улыбнулся, когда увидел ее имя... и прочитал то, что она напечатала в своем сообщении.

А потом весь мой мир рухнул.

«Я больше не могу быть с тобой. Итан, ты убил нас прошлой ночью. Я хочу вернуться к Моей Прежней жизни... Я больше не люблю тебя... и не хочу от тебя ребенка. Я возвращаюсь домой, туда, где меня оставят в покое... не приходи и не звони мне на Телефон! Обратись к специалисту, итан, думаю, тебе необходимо К Нему попасть. – Брианна».

Не помню, как я оттуда выбрался. Знаю, что Иван был со мной, поэтому наверняка мне помог. Мой отец присоединился к нам чуть позже. Я хотел добраться до дома, потому что GPS подсказывал мне, что Брианна дома. Последний сигнал с ее мобильного поступил из моей квартиры. Нашей квартиры.

Но в квартире ее не было.

Когда я обнаружил ее обручальное кольцо и мобильник на дне аквариума Симбы, мне захотелось свернуться калачиком и умереть. Это было громкое и ясное послание. Неимоверно болезненное и жестокое, но которое я сразу же понял.

Наша первая встреча произошла в магазине аквариумов, хотя тогда никто из нас не догадывался об этом. Брианна видела Симбу еще до того, как познакомилась со мной. Мы начали с Симбы и мы закончим на нем. Как символично.

Однако в сложившейся ситуации не было никакого смысла. С эмоциональной точки зрения я хотел сдаться, но с прагматичной — все еще взывал к голосу разума, дабы разобраться в этом хаосе. Прошлая ночь была ужасной, конечно, но заслуживала ли она разрыва? Едва ли. Брианна не была бессердечной. Наоборот, она была добрее и отзывчивее большинства людей. И она была очень честна. Если бы она захотела уйти, то сказала бы мне об этом лично, а не таким обезличенным способом, как отправка СМС. Сообщение было совсем не в ее стиле. К тому же она уверила меня, что никогда больше не вернется к «Ватерлоо». Правда, она не написала это слово в своем СМС, но она обещала, что никогда больше не уйдет и не оставит меня.

Лен даже не знал, что Брианна вышла из квартиры. Он сказал, что в четыре часа впустил парня из «Фаунтина» в мой кабинет для технической проверки и ремонта аквариума, как и было запланировано. Примерно в половине шестого Брианна написала ему, попросила сбегать в «Hot Java» и купить ей особый чай масала, к которому пристрастилась за время беременности. Лен ушел в кафе, но пока он стоял в очереди, она позвонила ему и сказала, чтобы он не заморачивался с чаем, так как я уже ехал домой и кое-что для нее купил. Лен сказал нам, что когда он вернулся в квартиру, парень из «Фаунтина», похоже, закончил работу и ушел. Он услышал шум воды в ванной и решил, что Брианна принимает душ.

Я связался с Аннабель, и она поведала о совершенно нормальном поведении Брианны, с воодушевлением просмотревшей некоторые образцы свадебных аксессуаров, которые ей доставили. Я нашел ее свадебную фату, аккуратно сложенную в пакет. В этом не было никакого смысла. С чего бы ей радоваться свадебным аксессуарам, если она меня бросала? Зачем ей примерять фату? Я даже нашел ее фиолетово-голубое платье, разложенное на кровати, как будто она выбирала, в чем пойти на ужин. Зачем ей было раскладывать одежду для свидания, если она собиралась уйти? Фраза о том, что она не хочет моего ребенка, тоже была странной. Брианна хотела его. Она не собиралась избавляться от нашего малыша. Она уже любила нашу кроху, как любит мать. Я знал это в глубине души, о чем бы ни говорилось в ее сообщении.

Еще одна вещь, которая меня насторожила, — это то, что камеру видеонаблюдения на входе глючило, пока Лен был в кафе, в то самое время, когда Брианна должна была покинуть квартиру, и когда техник по аквариумам якобы самовольно ушел. Такого рода совпадения не случались в реальной жизни. Они происходили только по телевизору.

Я позвонил в «Фаунтин» и спросил, кого они послали для техобслуживания и ремонта аквариума Симбы.

От их ответа у меня кровь застыла в жилах, остановив ее на пути к моему сердцу.

— Мистер Блэкстоун звонил нам сегодня утром, чтобы перенести визит службы техобслуживания.

Именно тогда я понял, что человек, приславший фотографии, на которых мы с Брианной стоим перед «Фаунтин», был в этом долбанном зоомагазине. Он следовал за нами по пятам, стоял в магазине и слышал, как я выбрал время для прихода технической службы. Я сообщил время и адрес, так что он смог забрать мою девочку из ее собственного дома, средь бела дня, прямо у меня из-под носа.

Черт, я в гребанном аду...

♥

Раздался звон. Гулкий, раскатистый звон колокольни где-то в Лондоне вещал точно по расписанию. Я насчитала семь ударов, прежде чем открыла глаза, обнаружив, что очнулась в незнакомой комнате, молясь, чтобы это был ночной кошмар.

Но не тут-то было.

В голове у меня помутилось от двух отключек. В первый раз это была частичная потеря сознания — в самый раз для того, чтобы мой похититель привлек мое внимание и сказал, что я должна сделать.

Он заставил меня сделать ужасные, жестокие вещи по отношению к тем, кто мне дорог... к тем, кого я люблю. Но я сделала все эти вещи, надеясь и молясь, чтобы это спасло их жизни. Мой похититель был мне знаком. Я знала его много лет, во всех смыслах этого слова. К тому же, он не был новичком в убийствах. Он убил людей, чтобы добраться до меня. У меня не было причин надеяться, что он оставит меня в живых. Мне больше нечего было терять.

— Моя красавица просыпается, — прошептал он рядом со мной, его руки целенаправленно продвигались по моему телу, а его дыхание касалось моей шеи.

— Нет... пожалуйста, не делай этого, Карл. Пожалуйста... — взмолилась я, пытаясь смахнуть с себя его руки.

— Почему бы и нет? Мы трахались в прошлом много раз. Тогда тебе это нравилось. Мне-то уж точно, — промурлыкал он, — а ведь я был тогда совсем мальчишкой. Теперь я знаю, что делать. — Он провел рукой по моей майке и, добравшись до груди, сжал ее. Он скользнул губами по моей шее и попытался поцеловать меня, но я поджала губы и отвернулась.

Он грубо схватил меня за подбородок и ущипнул, повернув мою голову к себе.

— Не вздумай играть со мной, Брианна, — произнес он сурово, после чего накрыл мой рот своим, его язык уткнулся в мои губы и попытался проникнуть внутрь.

— Карл, я беременна... нет, пожалуйста... перестань, пожалуйста! — взмолилась я, хватая ртом воздух.

— Фу... думать об отродье этого ублюдка, растущим внутри тебя, не очень-то приятно, моя дорогая, особенно когда я пытаюсь тебя трахнуть. Знаешь, ты и вправду умеешь обламывать кайф, — посетовал он, — ну да ладно, будь по-твоему. Я могу подождать.

Карл оторвался от меня и прислонился к стене, его глаза блуждали по моему телу с вожделением. Он поправил штаны в области промежности и ухмыльнулся.

— Ты меня убьешь? — Я старалась не думать о его мотивах и о том, что произойдет, если он преуспеет. Я старалась сохранять спокойствие и не пытаться сбежать. Мне нужно было, чтобы Карл хоть немного мне доверял из-за того, что я надеялась предпринять. Побег в мой план пока не входил.

— Пока не знаю. Может, убью, а может, и нет, — он злорадно усмехнулся. — Если ты решишь трахнуться, — и чем скорее, тем лучше, — дай мне знать. Это может сыграть тебе на руку, детка.

Я проигнорировала его комментарий.

— Сенатор Оукли нанял тебя, чтобы меня убить? — Мое сердце колотилось так сильно, что болело под ребрами.

Он откинул голову назад и рассмеялся.

— Сенатор — плюшевая обезьянка, которая не сможет выбраться из бумажного пакета, даже если он разорван пополам. Хм... нет, моя дорогая, сенатор Оукли меня не нанимал.

— Тогда зачем? Зачем ты это делаешь, Карл? Ты всегда был таким... милым по отношению ко мне.

— Пошла ты к черту, потаскушка. Семь лет ты ничего не знала обо мне, — отрезал он, выглядя наполовину безумным. Действуя как абсолютный псих. — Я не тот славный парень, которого ты помнишь по старшей школе, — сказал он мне самодовольно, теперь уже ухмыляясь, его поведение за считанные секунды кардинально изменилось от сумасшествия до безудержного веселья.

— Ну, так расскажи мне, что тебя изменило, Карл. Почему ты не тот славный парень, которого я помню? — Я задала вопрос, а потом замолчала. Я изучала окружающую меня обстановку, и старалась не думать об Итане или о том, что он делал в этот момент. Неужели он еще не разгадал мое сообщение? Или он все еще не оправился от боли, вызванной моими словами, и поверил, что я больше его не люблю.

Как будто такое вообще возможно!

Если Итан разгадал мое скрытое послание, появится ли у меня шанс следовать единственной подсказке, которую я смогла придумать и передать ему в то время?

Карл начал говорить, правда, бессвязно. Пустился в разглагольствования о том, как он убил Эрика Монтроза, устроив драку в баре. Я почти не слушала. Я пыталась найти способ добраться до его телефона и знала, что я сделаю, как только мне это удастся. Мне понадобится только одно. Одно мгновение. Я могла бы уложиться в минуту, если бы представилась такая возможность.

— Знаешь, после Монтроза никто больше не должен был умереть, — произнес он.

— Что ты имеешь в виду? — спросила я.

— Это твоя вина, что погибло так много людей. Мне не нравится убивать, Брианна. Мне это очень неприятно. — Он нахмурился и снова оглядел мое тело, без сомнения, думая о том, как бы скоротать время в этой спальне, где он меня запер.

— Карл, нет... ты не такой, как они. Ты бы не сделал того, что те парни сделали со мной тогда на вечеринке.

Он прищурился на долю секунды и сказал:

— Ты права. Они поступили с тобой по-свински. Насиловать девушку без сознания — не в моем стиле. — Он встал с кровати, подошел к окну и посмотрел на темнеющее небо. — Со временем ты образумишься и, в конечном итоге, будешь умолять меня об этом.

Ммм... нет, не буду, маниакальный ты ублюдок.

— Как прикажешь понимать твои слова о том, что после Монтроза никто не должен был умереть?

Он повернулся и посмотрел на меня как на идиотку.

— Я был здесь, в Лондоне. У меня все было спланировано. Мы бы снова встретились и начали с того места, на котором остановились много лет назад. Мы бы договорились скомпрометировать Оукли историей о том секс-видео, которое снял его никчемный сынок, — объяснил он, как будто говорил с маленьким ребенком. — Затем продали бы его команде Оукли, или, если бы он не заинтересовался, то его оппонентам, и зажили бы счастливой жизнью где-нибудь в хорошем и тихом месте.

— Так что же тебе помешало? Что случилось? — тихо спросила я.

— Твой гребанный бойфренд случился! — прорычал он. — Из всех парней, с которыми ты могла бы переспать, ты выбрала охрану, имеющую связи с долбанной королевской семьей и британской военной разведкой! Спасибо тебе за это, Брианна. Молодец!

— Но не я его нашла, а он меня. Мой отец нанял Итана, чтобы защитить меня... — Как только эти слова слетели с моих губ, туман начал рассеиваться, и мне открылась правда о смерти моего отца.

— Знаю, — просто ответил Карл, и его потемневшие глаза показали, насколько глубоко укоренилось его безумие.

— Ты убил моего отца, да? — Я изо всех сил цеплялась за любую крупицу рациональных мыслей и действий.

Но проиграла.

♥

— Где она?! ГДЕ ОНА, ЧЕРТ ПОДЕРИ?! — закричал я, ни к кому конкретно не обращаясь. Иван, Нил, Лен и мой отец стояли рядом и смотрели на меня, ожидая указаний. Но я не знал, с чего начать. Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не развалиться на части и не превратиться в желе из страха и отчаяния.

— Сынок, посмотри сюда. Думаю, Брианна оставила тебе скрытое послание в этом СМС. — Отец держал мой мобильник и изучал его.

— Какое? Говори!! — Я выхватила телефон из его рук и перечитал сообщение еще раз.

— С заглавной буквы, — сказал отец поверх моего плеча, — написаны только некоторые слова, за исключением «я». Посмотри на другие.

Слова: Итан, Мой, Прежний, Телефон, Обратись, К, Нему — были единственными словами с заглавной буквы... за исключением «Я». Папа был прав. Я не мог в это поверить. Моя девушка успешно передала мне зашифрованное сообщение под принуждением похитителя. Я закрыл глаза и стал молиться о еще одном чуде.

— А другие слова, которые должны быть заглавными, оставлены строчными, как, например, твое имя...

— Да, пап, я понял! — Я перебил его и побежал к ящику стола, порывшись в нем, пока не нашел ее старый мобильный телефон. Я подключил его к зарядному устройству и включил. Ожидание было пыткой, пока он не загрузился.

В нем не оказалось ничего нового. Мое воодушевление резко пошло на спад, но теперь появилась хоть какая-то надежда. Небольшая возможность сделать ставку. Дождаться первой раздачи и осторожно подсмотреть, какие карты мне выпали. Я прекрасно представлял свои шансы. Сообщение дарило надежду. Сообщение говорило о том, что она жива. И если бы мне пришлось поставить на Брианну, я бы не сомневался, что она будет бороться до последнего вздоха за победу. Моя девочка была именно такой, и не было никого, в кого бы я сейчас верил больше, чем в нее.

— Она послала мне зашифрованное сообщение, — повторил я, ни к кому конкретно не обращаясь, все еще поражаясь быстроте ее мышления в такой ужасной ситуации.

Я увеличил громкость в настройках и оставил ее бесценный мобильный на моем рабочем столе, подключенным к розетке. Я сел и стал наблюдать за стабильно мигающим уровнем сигнала мобильной сети. Не отрываясь. Моя девушка собиралась позвонить мне на него и сообщить, где она, чтобы я мог найти ее и вернуть. Давай же, детка...

То, что казалось вечностью, тянулось мучительно медленно. Позже я вспомнил, что ни разу не хотел закурить, пока ждал, когда моя девушка сообщит мне о своем местонахождении. Я не думал о том, чтобы закурить, или представить вкус сигареты, или даже ощутить жжение от потребности в никотине. Ничего такого. Я бы никогда в жизни не прикоснулся к сигарете, если бы это помогло мне вернуть Брианну в целости и сохранности. Не очень-то похоже на клятву, понимаю. Жаль. Но это было все, что я мог предложить.

Я умолял своего Ангела-хранителя о еще одном чуде и надеялся, что она услышит мою просьбу, вторую за всю мою жизнь. Мам, мне снова нужна твоя помощь...

Затем через смс, с самым замечательным звуком, который я когда-либо слышал, пришла картинка. Я открыл сообщение и уставился в него, мои глаза впитывали то, что она только что отправила.

Брианна разыгрывала свою партию в смертельной игре и только что подняла ставку, поставив на кон максимум, который мог привести к любому исходу. Я так любил ее за это, что мне казалось, мое сердце разорвется на части. Моя девочка играла в карты, обладая инстинктом профессионала. А как иначе, она ведь моя девочка.

— Пап? — Я протянул ему мобильник дрожащей рукой. — Где эта колокольня? Ты должен знать, где она; отвези меня туда сейчас же. Брианна может видеть ее с того места, откуда она только что сделала этот снимок.

Глава 23

Первым моим побуждением было вырвать лампу из стены и начать колотить ею Карла по затылку. Не знаю, почему я это не сделала. Я хотела причинить ему боль, подвергнуть мучительным, нескончаемым страданиям, прежде чем он умрет. И эти страдания, которое мне подкидывало мое воображение, я бы никому не пожелала познать. Но мне придется похоронить их в себе навечно. Без проблем.

Прошло некоторое время, но мы оставались в том же помещении. Карлу стало скучно в нашей маленькой тюрьме, и он начал переписываться с кем-то или играть в игру, я не могла точно определить. Так я узнала, что у него был телефон и где он находился. В какой-то момент мне придется забрать его и позвонить по единственному номеру, который я могла вспомнить, — номеру, который был у меня с тех пор, как я переехала в Лондон четыре года назад. Других цифр, кроме этих, я наизусть не знала.

Я стала размышлять о том, как добраться до айфона Карла. Вскоре я поняла, что единственный вариант — это погрузиться в глубины своего сознания, туда, где я была готова пойти ва-банк, как сказал бы Итан. Поставить на кон все. Тщательно взвесить риски, или последствия. Постараться выиграть или быть готовой потерять все.

Гнев стал бы моим проводником.

— Ты убил моего отца, поганый садист, — тихо сказала я.

Он оторвался от своего телефона и уставился на меня.

— Он это заслужил. Я ненавидел его за то, что он не позволил мне увидеть тебя после случившегося. Он прятал тебя от твоих друзей и от меня. Я хотел помочь тебе и быть рядом. Твой придурошный отец отшивал меня каждый раз, когда я пытался поговорить с тобой.

— Он защищал меня, ограждая от еще больших страданий. Он же мой отец, козел! — Я с трудом сдерживала свои эмоции. — Он любил меня!

— Да, но он стоял у меня на пути. Благодаря его убийству мой план сработал как нельзя лучше. Оукли на похоронах чуть не обосрался. Ты видела, как он обливался потом?

— Нет, — ответила я. — Я горевала о своем отце, бездушный говнюк.

Карл ухмыльнулся, и мне захотелось выковырять ему глаза тупой ложкой.

— Не в пример твоему отцу, когда я его убивал. Он был крутым сукиным сыном, даже когда догадался, что к чему. — Карл с пренебрежением глянул на меня. — Он произнес твое имя перед тем как...

Я не могла сдержать истошного крика, который вырвался из моего сердца, когда услышала беспечно брошенные им слова, как бы между делом. Принять это я уже была не в состоянии. Мой отец умер, зная, что мне уготовил Карл.

— Не надо так расстраиваться, Брианна. Я заверил твоего отца, что позабочусь о тебе, — заносчиво произнес он, а затем повернулся ко мне спиной.

Спасибо, гребаный монстр!

Говорят, что под влиянием выплеска адреналина люди способны на подвиги невиданной силы. Матери поднимают машины, чтобы освободить своих детей, или что-то в этом роде. Я не знала, можно ли отнести это ко мне, но мне было все равно. Настала пора воспользоваться лампой — наилучшим вариантом в пределах моей досягаемости. Твердая как камень основа, которая прекрасно подойдет, если не разобьется от силы, которую я применю, когда швырну ее в него.

Прямо. Черт возьми. Сейчас!

Я схватила эту чертову штуковину и изо всех сил запустила ее в затылок Карла.

Я занималась метанием ядра в средней школе, так что для меня это было не впервой. Запущенный предмет вкупе с идеальной точностью и грубой силой достиг своей цели. Карл рухнул как подкошенный. Может, рассказы о матерях, поднимающих машины, и правда относились ко мне.

Я была матерью, и Карл только что напомнил мне об этом немаловажном факте.

Я подхватила его телефон с пола и сделала первое, что пришло мне в голову. Я поднесла его к окну и сделала панорамный снимок. Затем отправила его на свой старый номер телефона.

Я надеялась, что убила Карла, потому что он это заслужил, но сомневалась и не хотела оставаться здесь, чтобы узнать наверняка. Я собиралась выбраться отсюда.

Дверь отняла у меня драгоценную минуту времени, потому что он заперся на цепочку, и мне потребовалось несколько попыток, чтобы снять ее, поскольку мои руки сильно дрожали. Я знала, что мы находились выше третьего — четвертого этажа, и что мне нужно спуститься и выбраться на улицу, чтобы найти безопасное место, но когда я вышла из комнаты, то оказалась в коридоре. Это место было ужасом архитектурной планировки. Самым настоящим лабиринтом. Я огляделась в поисках выхода. Короткого пути наружу.

Углы и лестничные пролеты напоминали мне отель «Mission Inn» в Риверсайде, в котором я останавливалась в детстве вместе с родителями. Можно было пойти любым путем, но, в конечном итоге, намотать сумасшедшие круги, поднимаясь и спускаясь по лестнице, огибая укромные ниши, которые возвращали вас туда, где вы уже были. В какой стороне у них здесь были лифты?

Я подумала об Итане и снова задалась вопросом, понял ли он напечатанное мной сообщение, и как он найдет меня. Потом я вспомнила, как мы обсуждали GPS, и меня мгновенно осенило. Facebook! Благодаря Facebook вы можете проверить, где находитесь, и разместить статус о своем местоположении с помощью встроенного приложения GPS.

Я покопалась в телефоне Карла и нашла приложение Facebook. Вошла на свою страничку и нажала на кнопку «Места». Я дала приложению загрузиться и выбрала первое место, которое появилось в списке перечисленных. Я чуть не рассмеялась над тем, что появилось на экране. Дом 22-23 по Лэнсдаун Кресент. Гостиница Самарканд. Я набрала на своем Facebook статус: «Я здесь, Итан, забери меня». В строке «С кем вы?» я отметила Карла Уэстмена и нажала «Опубликовать», продолжая отчаянно искать лифты, надеясь убраться из этого места как можно дальше.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я нашла лифт и нажала кнопку «вниз», озираясь по сторонам в поисках признаков приближения Карла или кого-нибудь еще. Почему это место было таким вымершим? Где были все люди? Двери лифта открылись, и я запрыгнула внутрь. Нажала на кнопку «G», чтобы спуститься, и затаила дыхание, пока двери за мной не закрылись и лифт не начал свой неуклюжий спуск вниз.

До свободы было рукой подать. Я почти выбралась. Итан увидит сообщения на моем старом телефоне, на Facebook, и будет знать, куда за мной приехать. Я смогу позвонить ему, как только найду безопасное место, например ресторан или магазин.

Двери плавно открылись, и я вышла в темный двор, похожий на служебный вход. Очевидно, это был задний вход в отель, а не парадный, как я надеялась. Я все равно вышла через него, и тут услышала, как Итан выкрикивает моё имя: «Брианна»! Самый сладкий звук, какой только могли уловить мои уши.

Я пошла на звук, сосредоточившись только на нем. Я слышала настойчивость в его голосе, почувствовав непередаваемое облегчение. Итан нашел меня, я была жива, теперь все будет хорошо.

— Итан!

Я бросилась к Итану, к своей любви, к своему сердцу, когда со спины меня схватили чьи-то руки, которые сначала дернули меня назад, а потом крепко сдавили, опутав, как муху липкой паутиной.

— Неееет! — закричала я в отчаянии.

— Ты ведь не думала, что сможешь убежать от меня, Брианна? — тяжело выдохнул мне в ухо Карл, в омерзительной манере растягивая каждое слово.

Моя попытка убить его явно провалилась, потому что сейчас он прижимал острое лезвие к моей шее, шокировав меня ощущением холодной стали и вынудив прекратить борьбу. Разочарование, которое я испытала, было сродни горькой пилюле, но еще хуже было душераздирающее зрелище того, как в сумерках возникло лицо Итана. Он находился не менее чем в десяти ярдах от меня. Так близко, но в то же время так далеко.

Итан резко остановился, его руки были разведены в знак капитуляции. Он мотал головой из стороны в сторону в безмолвной мольбе к Карлу не причинять мне боль.

Это... станет погибелью Итана. Его страх перед холодным оружием толкнет его на любые переговоры ради моего освобождения. Я это знала. Итан бы не раздумывая пожертвовал собой, чтобы не позволить Карлу перерезать мне горло. Так что Карлу выпала прекрасная возможность нажать на «спусковой крючок» страха Итана.

♥

События и последовательности сошлись в практически совершенной гармонии, но этого сейчас было недостаточно для моих нужд и не будет, пока я снова не заполучу ее в целости и сохранности.

Мой отец точно знал, где искать колокольню, как только я показал ему фотографию, присланную Брианной, как я и предполагал. Никто не знал Лондон лучше моего отца. У приходской церкови Сент-Джона в Ноттинг-Хилл была башня, которую она могла видеть из окна. Папа сказал, что она, должно быть, сделала фотографию со стороны Лансдаун Кресент.

Элейн позвонила Нилу, когда мы мчались в машине по переулкам, подтвердив местонахождение Брианны на Лансдаун Кресент в Ноттинг-Хилле... и сообщив, кто ее похитил. Карл Уэстмен? Я не заметил, как он подобрался так близко, и должен был побороть панику, которая начала меня охватывать. Единственное, что помогало мне в данный момент оставаться в строю, так это то, что Уэстмен когда-то испытывал влечение к Брианне. Если он ее хочет, то у нее больше шансов остаться в живых. По крайней мере, об этом я теперь молился всем, что у меня было.

Элейн также передала мне сообщение, которое Брианна напечатала в своем статусе на Facebook, и мне пришлось сильно постараться, чтобы держать себя в руках. Я иду за тобой, детка. И снова меня поразила сообразительность Брианны в сложной ситуации. Кстати, к разговору о находчивости под давлением. Может, она упустила свое призвание и должна была работать на МИ-6, вместо того чтобы реставрировать предметы искусства?

Я видел, как она выходила из здания, когда мы подъезжали. Она побежала ко мне и позвала по имени. Моя девочка была жива и бежала в мои объятия. Я собирался вернуть ее туда, где я бы смог снова прикоснуться к ней, поцеловать и сказать, что она была для меня всем.

Но помешал этот кусок дерьма, дотронувшись до нее своими руками. Он схватил ее и провел лезвием по ее изящной, невинной шее. Не было кошмара страшнее, чем наблюдать за тем, как к горлу моей девушки приставляют нож. Угрожая ее жизни.

Карл Уэстмен был ходячим трупом. Моя миссия заключалась в том, чтобы увидеть, как это воплотиться в жизнь, даже если в процессе я тоже сдохну. Если это поможет спасти Брианну, я смогу жить со своим решением. Или умереть вместе с ним.

— Ты же знаешь, что не сможешь причинить ей боль, Уэстмен. Ты можешь получить все, что захочешь. Деньги? Безопасный выезд из Британии? И то, и другое? Я могу устроить это для тебя, но ты должен отпустить Брианну.

Жаль, что я лгу, ведь я планирую убить тебя, подонок.

— Я не обязан тебе подчиняться, Блэкстоун! — завопил он.

— Мир не настолько велик, чтобы ты сумел спрятаться в нем, если причинишь ей вред. Она уже за пределами твоей досягаемости, Уэстмен. Она для тебя неприкосновенна. Если ты убьешь ее, то присоединишься к ней через несколько секунд. Не думай, что мои угрозы беспочвенны. Оглянись вокруг. Ты под прицелом, и не одним.

Уэстмен запаниковал, как я и надеялся, в отчаянии вытянув шею, чтобы повернуть голову и оглядеться в поисках стрелков, готовых его прикончить. Это была та самая нужная мне возможность, отвлечение способное изменить расстановку сил.

Возможность представилась сама собой, о сомнениях не могло быть и речи. Мой взгляд был прикован к Брианне, когда я рванул вперед, чтобы сбить его с ног. Если для меня все закончится плачевно, я хотел, чтобы мой последний взгляд на этой земле был устремлен на нее.

Я почувствовал дуновение воздуха, скользнувшего по моей щеке, а затем левым краем глаза заметил вспышку света. Я знал, что пролетело возле моей щеки, не желая представлять, откуда взялась вспышка света. И от кого.

Раздался металлический лязг упавшего на камни внутреннего двора ножа. Глухой удар плоти о плоть. Невольно вырвавшийся стон. Крик. И вот мы втроем уже лежали на земле. У меня была только одна цель — обнять мою девочку, и на это у меня ушло не больше секунды. Я откатил нас с ней в сторону и огляделся по сторонам. Я не заметил стрелка, но если они были профессионалами, я бы не смог этого сделать.

Уэстмен лежал на вымощенной булыжниками земле, а по его голове стекала темная струйка крови. Я надеялся, что пуля, только что угодившая в его череп, причинила ему боль, но он, наверняка, даже не понял, что его сразило. Жаль, что я не мог поблагодарить человека, который его завалил.

— Ты в порядке, детка?

— Да!

Этого было достаточно. Я забрал Брианну с собой, когда выбирался со двора. Я просто бежал с ней, не утруждая себя вопросом, как так получилось, что я не был ранен или почему мое тело все еще функционировало. Я был убежден, что только что увернулся от пули и едва не словил стрелу, выпущенную из лука Ивана. Но откуда взялась пуля? Неужели спецслужба только что устранила Уэстмена, действуя под прикрытием? Сейчас не время строить догадки — это может подождать, я знал, что мои ребята выяснят все необходимое. У меня в руках был бесценный груз, и она была всем, что меня волновало.

Я подбежал с Брианной к своей машине, посадил ее на заднее сиденье и сел вслед за ней. Я благодарил Бога за то, что мой отец был там и ждал нас. Нет, благодарил маму. Я сказал папе, чтобы он отвез нас домой.

Устроившись на заднем сиденье, я внимательно осмотрел ее шею, сжимая ее лицо обеими руками, и не увидел крови.

— Ты в порядке... правда, в порядке, да? — Я лепетал, как идиот, и, наверное, в этом лепете не было смысла. Я хотел смотреть на нее вечно и никогда больше не выпускать из поля своего зрения. Ее глаза говорили мне, что она жива. Брианна была жива!

Ей удалось кивнуть, несмотря на то, что я по-прежнему обхватывал ладонями ее щеки. Она посмотрела на меня своими влажными от блестящих, прекрасных слез глазами.

— Ты н-н-нашел меня, — заикаясь, пробормотала она. — Я в порядке, Итан...

— Я же говорил, что всегда тебя найду... и сегодня ты сделала это возможным, — прошептал я ей в губы. — Ты сделала это.

Сначала я поблагодарил своего ангела на небесах, а потом притянул Брианну к себе и прижал к сердцу. Ее и мое сердца бились в унисон на заднем сиденье моего «Ровера», на том же самом месте, откуда мы начали в ту ночь, когда встретились в начале мая, и я убедил ее позволить мне ее подвезти. Но что это была за поездка в последние месяцы. Очень ухабистая и полная неожиданных поворотов, но, в конце концов, она того стоила. Теперь мы пойдем навстречу нашему будущему вместе.

Я держался за неё всю дорогу до дома. Моя величайшая любовь и моя самая большая потенциальная потеря находилась в безопасности, в моих руках. Я просто не мог её отпустить.

Во время поездки я почти не разговаривал. Когда отец подъехал к зданию, я поблагодарил его за помощь и сказал, что позвоню ему позже. Я подхватил и пронес Брианну через подземную стоянку к лифту.

— Я могу идти, — сказала она, уткнувшись мне в грудь.

— Знаю. — Я поцеловал её в макушку и сказал: — Но сейчас мне нужно нести тебя.

— Я понимаю, — прошептала она, а затем потерлась щекой об меня и закрыла глаза, глубоко вздохнув. Она вдыхала мой запах. Я понимал её потребность в этом.

Правда в том, что, удерживая ее, я удерживал себя. И буду делать это для нее всегда — до тех пор, пока мое тело позволит мне ее поднимать. Мне было необходимо прижимать Брианну к своему сердцу... чтобы существовать. Если говорить о потребности в другом человеке, то для меня она никогда не была настолько сильна. Если бы все сложилось по-другому, если бы все закончилось трагически, то мое время в этой жизни подошло бы к концу... все остальное уже не имело бы значения. Я не хотел, чтобы было по-другому. Брианна была моей жизнью. Куда бы она ни пошла, мне необходимо было находиться рядом с ней.

Мы по-прежнему почти не разговаривали, но это нисколько не беспокоило нас обоих. Я отнес ее в ванную и включил душ. Усадил ее на столешницу и снял сначала туфли, потом футболку, а затем другие вещи, пока она не оказалась совершенно обнаженной. Я внимательно оглядел ее, но не заметил ничего, кроме ее идеальной кожи, слава Богу, не оскверненной следами насилия. Затем я проделал то же самое со своей одеждой и отнес ее в душ.

Мы просто стояли под струями воды и держались друг за друга... позволяя воде очистить нас.

Глава 24

Четыре недели спустя...

♥

— Итак, я слышал, что вас двоих можно поздравить.

Доктор Бернсли поднял голову, отведя взгляд от разведенных ног Брианны и от того места, в которое снова вводил ультразвуковой зонд. Я понял, что, определенно, завидовал зонду. Эта чертова хреновина произвела больше действий, чем мой член за последнее время. Брианна хотела сохранить целомудрие в спальне на протяжении прошедших двух недель, чтобы наша брачная ночь стала особенной. Самая дурацкая идея, о которой я когда— либо слышал, но, черт возьми, я просто делал то, что мне говорили. По большей части.

— Совершенно верно. К нашему следующему визиту она уже не будет мисс Беннет. Она станет миссис Блэкстоун. — Я украдкой подмигнул Брианне.

«Люблю тебя», — беззвучно произнесла она одними губами.

«Я тоже люблю тебя, моя красавица», — пронеслось у меня в голове.

— Тогда у меня для вас прекрасные новости, — произнес доктор Бернсли, теперь глядя на монитор, когда нашел черный шарик на белом пятнышке с бьющимся сердцем, за исключением того, что наш шарик значительно подрос и даже отдаленно больше не походил на кляксу. Мой взгляд был прикован к монитору — я видел предплечья, ноги, руки и ступни, пребывающие в постоянном движении. Наш малыш находился внутри живота Брианны, обретая черты маленького человечка. — Похоже, беременность протекает очень хорошо. Ребенок растет сильным и примерно размером с...

— ...персик, — сообщил я доброму доктору.

Он повернул голову, удивившись и недоумевая.

Брианна тихо рассмеялась, не отрывая глаз от экрана, наблюдая за гимнастикой, которую наш малыш так блестяще для нас исполнял.

— Вес около восьми унций, и у него уже формируются зубы и голосовые связки, — ухмыльнулся я доктору. — Брианна сейчас на одну треть беременна и официально находится во втором триместре.

— Кто-то читал специальную литературу, — сказал доктор Би, изумленно вздернув седую бровь.

— «Бамп точка ком», доктор, — потрясающий источник информации. — Я и ему подмигнул, но не думаю, что ему это понравилось.

Три часа спустя...

♥

Мы официально были в отпуске.

Сумки упакованы и загружены? Да.

«Ровер» набит до отказа всем, что нам может понадобиться для свадебной поездки в Холлборо и другого? Да.

Невеста? Да... однозначно.

Моя девочка выглядела как всегда аппетитно в своем цветастом фиолетовом платье и с волосами, собранными в небрежный пучок. Мне нравилось, когда она его надевала, потому что оно наводило меня на мысли о том, как бы задрать и снять его с нее, после чего мы окажемся в постели. Скоро...

— Итак, мисс Беннет, вы готовы надеть кандалы? Последний шанс забить на эту великосветскую тусовку и сбежать со мной, — поддразнил я, притянув ее к своей груди и заправив прядь волос ей за ухо.

— Хммм, а чья это была идея? — насмешливо спросила она.

— Одно твое слово и мы все отменим, детка. — Я говорил серьезно и отказался бы от всего запланированного, если бы Брианна действительно этого хотела, но, черт возьми, моя сестра убила бы меня за это и не один раз.

— Нет, нет, нет, мистер Блэкстоун. Вы организовали это грандиозное мероприятие с королевскими особами и высокопоставленными лицами, которые прибудут отведать изысканные блюда и выпить дорогое шампанское в историческом загородном особняке вашей сестры. — Она вздернула бровь. — Так что теперь вы должны доставить всё это добро. — Она дернула меня за рубашку. — Что посеешь, то и пожнешь.

— Верно.

— Кроме того, я хочу увидеть, как ты стоишь у алтаря и ждёшь меня, весь такой красивый с устремленными на меня голубыми глазами.

— Ты имеешь на это полное гребаное право... только ты. — Я крепко поцеловал Брианну, наслаждаясь её вкусом с мыслью о том, что мне посчастливиться упиваться ею до конца своих дней.

Она усмехнулась и слегка качнула головой.

— Твой грязный язык...

— Тебе нравится то, что я делаю с тобой этим грязным языком.

— Мммм, да, — усмехнулась она. — Вы правы, мистер Блэкстоун.

Она разгладила мою рубашку, которую только что теребила, вызвав у меня улыбку. Брианна часто так делала, когда признавалась в своих чувствах, как сейчас. Я считал это невероятно сексуальным, но для меня в ней все было сексуальным. Тем более что прошло уже слишком много дней с тех пор, как я был в ней. Осталось сорок восемь часов этой "никакого секса диеты"... Слава тебе, Господи. А потом? Медовый месяц; вот когда мы вдоволь натрахаемся! Безусловно, в этой поездке будет много, много секса. Итальянская вилла на побережье, уединенность, приват — ничего, кроме как заниматься любовью, есть, спать, купаться в океане и снова заниматься любовью. Я, наверное, мог бы заниматься этим всю оставшуюся часть моей жи...

— Плюс ко всему, я купила красивое платье и фату для этого хоудауна. — Она подняла на меня взгляд и подмигнула. — Ты заплатил за это.

— Хоудауна? Что это за слово такое? Из лексикона янки?

— На самом деле, это подходящее словечко, подразумевающее под собой деревенскую вечеринку с танцами и скрипачами. — Она мгновенно рассекла рукой воздух, изобразив, будто играет на скрипке. — Я знаю, что это чаще всего встречается в деревнях, но ты пригласил Дэвида Гаррета — между прочим, нет скрипача сексуальней его, — и я говорю не только о его музыкальных способностях, Блэкстоун, так что да, нас ждет большой добрый хоудаун. Тебе лучше начать шевелить своей сексуальной британской задницей и вытащить нас на дорогу.

— Так, значит, ты неравнодушна к Дэвиду Гаррету, да?

Она сделала вид, что задумалась, бросив на меня озорной взгляд и постучав пальцем по подбородку.

— Леди о таком не говорят.

— Просто потрясающе! Моя жена собирается бросить меня ради скрипача на моей собственной свадьбе! Великолепно. — Я достал свой мобильник. — Извини, мне нужно позвонить Дэвиду Гаррету и отменить его приглашение на нашу сва...

— Даже не думай об этом, приятель, — строго сказала она, — если у нас на свадьбе будут все эти знаменитости, хотя бы одного из них я должна выбрать сама! Это справедливо.

Я притворился, что ревную.

— Значит, ты затеяла эту несуразицу из-за скрипача? — Мой вопрос был сказан в шутку, но в нем была определенная доля истины.

По иронии судьбы, план, который я привел в действие только ради ее защиты и безопасности, в конце концов, провалился. Брианна больше не нуждалась в статусе важной персоны, поскольку ее преследователь был мертв, понеся заслуженное наказание.

Мы так и не выяснили, что именно произошло с Карлом Уэстменом, но у меня была своя теория. После того как мой отец увез нас с места преступления, Нил, Иван и Лен остались, чтобы во всем разобраться. Прежде всего, я должен был доставить Брианну в безопасное место. Я повидал немало трупов, поэтому сразу понял, что он не жилец. Уэстмен был убит мгновенно, пулей высокого калибра, угодившей ему прямо в голову.

Но то, что там произошло, было странно. Я тщательно все обдумал, но сомневался, что услышу когда-нибудь от сенатора признание, к тому же Иван сказал мне, что, когда он пошел искать выпущенную им стрелу, кто-то забрал тело. Он просто исчез в мгновение ока. Только профессионалы способны на такого рода операцию. На следующее утро Нил и Лен снова обнюхали все вокруг, когда стало светло, но ничего не обнаружили. Даже кровь была смыта. Никаких следов не осталось.

Брианна упоминала, что в отеле было подозрительно тихо, и она не видела ни одного человека, в чем не было никакого смысла с учетом проходящих Олимпийских Игр. Так что данные нюансы в значительной степени подтверждали тот факт, что во все это были вовлечены высокопоставленные люди. Скорее всего, Секретная служба США. Уэстмен был покойником еще до того, как похитил Брианну из квартиры.

Катастрофы удалось избежать, но без потрясений не обошлось. Вся эта чертовщина произошла не просто так. Очень странно, но это правда. Если бы Уэстмен не начал преследовать ее, мы бы никогда не встретились, не были бы вместе, не собирались бы пожениться и стать родителями. Порой это было сложно объяснить, но такова была наша реальность. Я старался не думать об этом. Теперь Брианна могла жить обычной жизнью, больше никто не планировал ее похитить, причинить ей вред или как-то побеспокоить, и это было величайшим благословением. Спасибо небесным ангелам... и одному особенному ангелу в частности.

— Итан! — нахмурившись посмотрела она на меня.

— Да? — спросил я, проведя большим пальцем между её бровей, чтобы разгладить морщинки на лбу.

— Ты меня не слушаешь. Я ответила тебе, а ты витал где-то в облаках.

— Прости. Что ты сказала?

Она бросила на меня взгляд и снова принялась сминать и разглаживать мою рубашку.

— Я сказала, что... прошла бы через сотню этих нелепых свадеб со знаменитостями, если бы в результате вышла за тебя замуж. — Она подняла на меня свои каре-зелено-серые глаза. — Вы того сто́ите, мистер Блэкстоун.

Прошло немало времени, прежде чем мы выехали на дорогу, ведущую в Холлборо.

Два дня спустя...

♥

Мы с Беном наблюдали за Саймоном из утопающего в цветах розария в надежде, что он нас не заметит. В своем ярком зеленом миланском костюме, сшитом на заказ, он устраивал гостям откровенные съемки во всевозможных безумных авангардных позах.

— Да поможет нам Бог, если эти его снимки станут достоянием общественности. Нас всех отымеют по-королевски в буквальном смысле слова! — сухо произнес Бен, кивнув головой в сторону шаловливых выходок некоего рыжеволосого принца и его неизвестной спутницы. — На кой черт Итан нанял Саймона Карстерса на роль свадебного фотографа?

— Ох... ну, это была та ситуация, когда Итан обнаружил, что ему предстоит признать свою вину, или, как мы говорим в Штатах, забрать свои слова обратно, в отношении нашего дорогого Саймона. Итан позвонил ему, чтобы извиниться за свой взрыв, и к концу разговора заручился услугами самого эксцентричного фотографа-гея во всем Лондоне, если не во всей Европе. — Я пожала плечами. — Он делает изумительные снимки, так что, в конце концов, все сложилось как нельзя лучше. — Я пихнула Бена локтем. — Саймон и вправду неравнодушен к этому странному зеленому костюму.

Мы с Беном дружно рассмеялись и продолжили наблюдать за весельем. Саймон в своем зеленом костюме выглядел как ходячая катастрофа, от которой невозможно оторвать глаз. Он сделал несколько снимков Габи и Ивана. Интересно, как они ладили с тех пор, как их свели вместе в качестве подружки невесты и шафера? Габи выглядела потрясающе, как всегда, и Иван смотрел на нее так, будто был такого же мнения. Позже мне придется припереть ее к стенке и вывести на разговор. Я видела потенциал у этих двоих в языке их тел и в том, как они двигались по отношению друг к другу. Я была уверена, что между ними существовала некая химия.

— Знаешь, я бы с радостью поработал вашим свадебным фотографом, — сказал Бен.

Я подняла взгляд на его прекрасное лицо.

— Знаю. Но мне нужен был мой друг, которого я так нежно люблю, для сегодняшнего столь грандиозного события.

— Понимаю, — прошептал Бен в ответ и схватил меня за руки, — к тому же, для меня было большой честью проводить тебя к алтарю на твоей свадьбе. У меня... сейчас практически нет слов, Бри. Ты так прекрасна, моя дорогая подруга, как внутри, так и снаружи. — Он сжал мои руки. — Видеть тебя счастливой, стоящей там с Итаном, было чем-то настолько захватывающим, что у меня нет слов, чтобы четко сформулировать свои мысли, кроме того, что я люблю тебя. — Он поднес мои руки к своим губам и поцеловал их.

— Перестань... Я сейчас расплачусь, Бенни, — рассмеялась я сквозь всхлипы. — У тебя есть носовой платок для рыдающей, гормонально-нестабильной невесты?

— Прости, милая, — смущённо произнёс он, протянув мне носовой платок.

— Все в порядке, — сказала я ему, осторожно вытерев глаза. — Мне больше не к кому было обратиться. Я не хотела идти одна. Понятия не имею почему, но я знала, что папа хотел бы, чтобы ты был там со мной. Он был очень высокого мнения о тебе и нашей дружбе, Бенни. И ты был со мной в галерее той ночью... ты сказал мне обратить внимание на горячего парня в сером костюме с широко раскрытыми глазами, которые прожигали меня с другого конца комнаты. Ты был там в самый первый момент нашей с Итаном встречи.

— Да. — Бен и сам сейчас выглядел так, словно во-вот расплачется.

— Вот, держи. — Я вернула ему носовой платок.

Мы оба рассмеялись и постарались взять себя в руки.

— Спасибо, что пригласила мою маму, — сказал он.

— А как иначе! Я люблю твою маму. Она так очаровательна, когда немного выпьет, и ей нравится смотреть, как ты принаряжаешься. Я так рада, что ты взял ее с собой.

— Она тоже тебя любит. Если бы я не был геем, она бы заставила меня жениться на тебе много лет назад. Она хочет стать бабушкой, и она посвятит себя этому ребенку, как только он родится, так что тебе лучше приготовиться. — Бен кивнул на мой живот, который только начал округляться.

— Это так мило, — сказала я, вглядевшись в толпу и обнаружив, что моя мать и Фрэнк за их столиком болтают с каким-то итальянским дипломатом. Между мной и мамой все более-менее нормализовалось, но я не знала, была ли надежда на будущее наших отношений. И это нормально, правда. Теперь у меня была семья, которая нуждалась во мне так же сильно, как и я в них. И эти люди жили в Англии. Я нашла свое место в этом мире.

Вокруг меня было много того, что имело значение. Например, мой ребенок. Отец Итана и моя тетя Мари станут такими дедушкой и бабушкой, какими никогда не станут мои мать и отец. Ханна, Фредди, Габи, Иван, Бен, Нил и Элейн будут тетями и дядями. Джордан, Колин и Зара будут двоюродными братьями. Меня окружало так много любви.

Меня обхватили со спины сильные руки, и знакомая бородка коснулась моей шеи.

— Миссис Блэкстоун, вы прячетесь в саду на собственной свадебной вечеринке?

— По большей части, — сказала я, откинувшись на него в глубоком удовлетворении.

— О, Господи Боже! Только не моя мать! — прорычал Бен, впившись взглядом в танцпол, где Саймон в данную минуту исполнял весьма непристойную румбу с миссис Кларксон для ликующей толпы.

— Иди и задай им, Бен. — Мы с Итаном рассмеялись, глядя вслед удаляющемуся Бену, когда он пошел спасать свою мать от виляющих бедер Саймона.

— Как бы нелепо сейчас ни выглядел Саймон, этот сумасшедший парень умеет танцевать, — сказала я, все еще смеясь. — Я до сих пор не отошла от того факта, что ты нанял его нашим фотографом.

Итан прижался ко мне сильнее.

— Не напоминай мне, пожалуйста. Знаешь, а он ведь шантажировал меня. Сказал, что простит мне ту выходку, если сможет обеспечить нас свадебными фотографиями. Я посчитал, что это будет весьма кстати, и согласился. Потом он прислал мне договор. Поверь, твой друг Саймон был хорошо вознагражден за свои сегодняшние услуги. Он даже прислал мне счет за чертов костюм, сшитый на заказ в Милане!

Я чуть не задохнулась от смеха.

— О, мой Бог! — Я указала на Саймона, пристроившегося позади мамы Бена в своем сияющем зеленом шелке. — Вот видишь, малыш. Деньги потрачены не зря. Саймон выглядит ооочень счастливым. — Я не сразу смогла унять смех.

— Для него же лучше, если это будут фотографии высшего качества, — пробормотал Итан.

— Я не так давно видела, как ты танцевал с местной красоткой, обожающей мороженое, — заявила я, надеясь отвлечь его внимание на что-то куда более приятное.

Итан мгновенно изменился в лице.

— Она такая удивительная. Надеюсь, что наш маленький персик будет таким же, как она, если у нас будет девочка. — Он положил руки мне на живот. — Теперь я чувствую персик. У тебя твердый живот, а раньше такого не было.

— Да. Персик там, все в порядке. — Я положила свои руки поверх его.

— Мне нравится твоё платье. Оно идеально. Ты идеальна.

— Ты и сам в этом смокинге очень горяч. На тебе фиолетовый жилет специально для меня. Он мне нравится. Мы очень подходим друг другу, мистер Блэкстоун. — Мы действительно подходили друг другу. На моем кремовом кружевном платье был фиолетовый пояс, завязанный сзади, а на шее висел аметистовый кулон в виде сердца с жемчугом. На Итане был фиолетовый в полоску жилет и темно-фиолетовая лилия на пиджаке. Моя вуаль была длинной и простой, но мне нравилась она из-за фотографий, которые я в ней сделала. Снимки, предназначенные только для глаз Итана. Я хотела, чтобы он их увидел. — У меня есть для тебя подарок, — сказала я.

— Звучит заманчиво, — произнес он, снова уткнувшись носом мне в шею, — но ты сама мой подарок. — Он обхватил мое лицо обеими руками, как я любила. — Как миссис Блэкстоун относится к тому, чтобы уехать отсюда и приступить к первой брачной ночи?

Секунду спустя...

♥

— Миссис Блэкстоун полностью согласна с этим планом.

Он протянул мне руку.

— Леди готова?

— Я когда-нибудь говорила тебе, как мне нравятся твои манеры джентльмена? Такой контраст с твоим грязным языком, но черт, на меня это действует безотказно.

Во взгляде Итана появилось заметное самодовольство.

— Приятно слышать, детка. Думаю, что смогу поддерживать эту линию поведения ради тебя. — Он прикрыл глаза и поднес мою руку к своим губам. — Я позабочусь об этом сегодня вечером.

Слава тебе, Господи.

— Мне нужно подняться в нашу комнату и забрать подарок, который я приготовила для тебя, хорошо? Я всего на минутку.

Он поцеловал мою руку и обвел языком то место, где мое кольцо соприкасалось с обручальным кольцом, которое он надел мне на палец во время нашей клятвы, после чего отпустил.

— Я буду ждать тебя у подножия лестницы, когда ты спустишься. Только скажу Ханне, что мы собираемся сбежать, — промурлыкал он мне.

— Боже, я так тебя люблю, — призналась я ему.

Он одарил меня редкой для Итана улыбкой и сказал:

— Я люблю тебя больше.

— Очень сомневаюсь, — бросила я через плечо, — но я соглашусь!

Я поспешила забрать сверток из нашей спальни и уже спускалась вниз, когда почувствовала прилив тепла. Оно коснулось меня, окутав мое тело, словно плащ, успокаивающим образом. Я остановилась на лестничной площадке, где на стене висел великолепный Маллертон, портрет сэра Джереми и Джорджины. Мне нравилось смотреть на эту картину, и дело было не только в сюжете или исполнении, которое было ошеломляющим, но и в эмоциях, выраженных в ней. Эту семью связывала искренняя любовь. Сэр Джереми с его голубыми глазами и рыжеватыми волосами смотрел на свою прекрасную белокурую Джорджину с выражением, которое говорило о его глубокой любви к ней. Я не знаю, как Тристану Маллертону удалось изобразить это в красках, но он, несомненно, запечатлел особый момент между этими возлюбленными из столь давних времен. И от этой поразительной передачи чувств у меня просто перехватило дыхание.

Еще там были дети — большой мальчик и маленькая девочка. Малышка сидела на коленях у матери, но смотрела на отца. Я представила себе, как ему пришлось развлекать ее во время долгих часов позирования для такого портрета. Мое художественное образование давало мне представление о том, сколько времени затрачивалось на создание картины такого масштаба; оно было бы колоссальным. Ребенок так не выглядит, если только не чувствует то, что изображено на холсте. Эта маленькая девочка любила своего папу, а он очень любил ее. Как и я.

Я так тебя люблю, папочка...

Когда я отвернулась от картины, чтобы продолжить свой спуск вниз, то увидела Итана, ожидающего меня у подножия лестницы. Просто терпеливо ждущего, как будто понимал, что мне потребуется минутка и уединение. Итан, казалось, понимал мое настроение в такие моменты. И если задуматься, Итан был величайшим подарком, который мой отец когда-либо мне дарил.

Томас Беннет, мой дорогой и любящий отец, послал Итана Блэкстоуна разыскать меня в Лондоне, чтобы спасти. Я буду благодарна ему за это до конца своих дней.

Спасибо, папуля. Я смотрела на маленькую девочку на картине и чувствовала связь с ней, даже несмотря на разделявшие нас столетия. Я надеялась, что дочь сэра Джереми Греймонта наслаждалась долгими годами жизни со своим отцом. Двадцать пять лет — это тот срок, который был отведен мне с моим отцом, и я должна принять его с благодарностью за такой бесценный дар.

Я отказывалась грустить, думая о своем отце в день моей свадьбы. Теперь он был для меня лишь счастливым воспоминанием. Он любил меня, а я любила его. Он по-прежнему был со мной, а я — с ним, и ничто не могло отнять это у нас.

♥

— Держи глаза закрытыми, пока я не скажу тебе их открыть, хорошо? — Я припарковал машину и подошел к той стороне, где сидела Брианна, чтобы помочь ей выйти. — Не подглядывайте, миссис Блэкстоун, я хочу все сделать правильно.

— Глаза закрыты, мистер Блэкстоун, — сказала она, встав передо мной. — Мой пакет. Дай мне его, пожалуйста.

Я поднял его с сиденья и осторожно вложил ей в руки. Это была легкая, просто плоская черная коробка, перевязанная серебряной лентой.

— Готова?

— Да, — ответила она.

— Ладно, держи их закрытыми, я подниму тебя и понесу.

— Звучит весьма традиционно, — сказала она.

— Мне нравится считать себя парнем, придерживающимся традиций, детка. — Я подхватил ее на руки, осторожно поправив платье, чтобы оно не волочилось по земле, и зашагал по гравийной дорожке Стоунвелл Корта. У меня под ногами хрустели камни, а вдалеке слышался шум волн, разбивающихся о скалы. Это выглядело потрясающе, и я надеялся, что ей понравится. Место было освещено факелами в старых урнах и свечами, горящими внутри стеклянных, расположенных на земле колбах. Даже верхняя комната была освещена изнутри. Наша комната для брачной ночи.

— Я слышу океан, — сказала она, прижимаясь ко мне, положив руку мне на затылок и слегка поглаживая его.

— Ммм-хмм. — Я остановился там, где, как я чувствовал, было идеальное место для торжественного открытия. — Итак, мы прибыли к месту, в котором проведем нашу брачную ночь, миссис Блэкстоун. Я собираюсь опустить тебя, чтобы ты могла как следует осмотреться, — предупредил я, после чего наклонился, чтобы поставить её на ноги. Я повернул ее лицом к дому и нежно прикрыл ее глаза руками.

— Я хочу посмотреть. Мы здесь остановимся на ночь?

— Не знаю, насколько мы здесь задержимся... но сегодня мы переночуем в этом месте. — Я поцеловал ее в шею и убрал руки. — Для тебя, моя красавица. Теперь ты можешь открыть глаза.

— Стоунвелл Корт. Кажется, мы здесь уже были. Я помню запах моря и звук гравия, когда мы сюда шли. Это место так прекрасно, что я... не могу поверить во все это. — Она раскрыла объятия. — Кто это сделал для нас?

Она все еще не поняла. Я положил руки ей на плечи и поцеловал ее сзади в шею.

— Ханна, в основном. Она пыталась сотворить для меня чудо.

— Что ж, думаю, ей это удалось. У меня дух захватывает. — Она повернулась ко мне лицом. — Это идеальное место для нашей первой брачной ночи, — сказала она, подавшись ко мне.

Я заключил её лицо в свои руки и нежно поцеловал, окруженный сиянием факелов и океанским бризом.

— Тебе оно нравится?

— Мне оно более чем нравится. Я счастлива, что мы здесь. — Она повернулась ко мне спиной, откинулась назад и снова посмотрела на дом.

— Я очень этому рад, миссис Блэкстоун, потому что после того, как мы побывали здесь, я не мог выбросить это место из головы. Я хотел вернуть тебя сюда. Внутренней отделке требуется некоторое внимание, но строение в порядке, а фундамент, взгроможденный на этих скалах, прочный. Этот дом простоял здесь долгое время и, надеюсь, простоит еще немало лет.