С тобой навсегда

Глава 11

– Что-нибудь еще нужно, мисс? – спросила Мэри, но Розали отрицательно покачала головой.

– Благодарю, больше ничего.

Она села к туалетному столику, взяла щетку, которую ей подала служанка, и стала задумчиво расчесывать волосы. Она сожалела о том, что Мэри уходит, потому что та создавала надежную преграду между ней и Рэндом, который тоже вернулся с бала. Весь вечер он пристально и раздраженно смотрел на нее. Хорошо зная характер мужа, Розали не могла предугадать, как он отреагирует на ее попытки уклониться от прямого ответа. Иногда Рэнд разрешал возникавшие между ними проблемы с удивительной прямотой, а иногда он просто смотрел и ждал, пока в его распоряжении не окажется достаточно информации, чтобы загнать жену в угол.

Она видела в зеркале, как он ходит по комнате. Его богато расшитый голубой камзол поблескивал в неровном свете лампы. Взгляд ее глаз, казавшихся сейчас фиолетово-голубыми, встретил в зеркальном отражении его взгляд.

– Что он сказал? – поинтересовался Рэнд, видя, что она очень взволнована.

– Кто сказал? – переспросила Розали.

– А.., какой интересный вопрос. Не хочешь ли ты сама ответить на него?

Для Розали стало очевидно, что дальше притворяться бессмысленно.

– Ты знаешь о.., сегодняшнем вечере? – Она облизнула пересохшие губы.

– В отличие от твоей приятельницы Миры ты плохая актриса, дорогая. Смотреть, как ты пытаешься что-то скрыть от меня, выше моих сил. Да, я знаю про Канинга. Через пять минут после танца с ним вы оба вышли из зала. Бедная Англия, если Канинг так же неловок в дипломатических вопросах.

– Рэнд, но ведь ты не думаешь, что я встречалась с ним, чтобы…

– У меня нет сомнений в твоей верности, – перебил ее Рэнд, и она облегченно вздохнула. – Поскольку я не замечал, чтобы ты интересовалась политикой, я полагаю, что ты разговаривала с Канингом по поводу одного человека, живущего во Франции.

– Да… Я просила его дать Брумелю место консула в Кале.

Мой отец сейчас находится в отчаянном положении, и поскольку ни ты, ни он не позволяете мне поддерживать его морально или материально, мне пришлось что-то придумать.

Загорелое лицо Рэнда казалось вырезанным из красного дерева.

– Кто предложил идею о месте консула для Брумеля? – спросил Рэнд подчеркнуто вежливо.

Розали пожала плечами и взглянула на его отражение в зеркале.

– Элвенли. Когда мы с Мирой ездили к моей матери в Лондон, мы виделись с Брумелем и Элвенли.

У Беркли вырвалось недовольное восклицание:

– Проклятие! Ты молчала о том, что шлялась ночью по Лондону вдвоем с Мирой? Бог мой, о эти женщины… Нет, ты не могла подвергать себя такой опасности.

– Однако я это сделала, – тихо ответила Розали, а Рэнд устало прикрыл глаза рукой.

Когда Беркли вновь посмотрел на жену, в его взгляде не было гнева, которого она боялась, только беспокойство, от которого сжалось ее сердце.

– Неужели ты думаешь, что для меня существует что-нибудь более важное, чем твое счастье? – спросил он, расстроенно глядя на нее потемневшими глазами. – Твой отец всегда был сложной темой для нас, Рози, но пора покончить с этим. Я не буду препятствовать тебе видеться с ним и не буду вмешиваться в ваши взаимоотношения. Твое право поддерживать ваши отношения так, как ты считаешь нужным.

Но я никогда не позволю ему подвергать тебя опасности и никогда не позволю использовать тебя…

– Он никогда ничего подобного не делал…

– Что ты говоришь?

Не выдержав пристального взгляда, Розали опустила глаза.

Она знала отношение Рэнда к Брумелю. Он не раз говорил, что считает его тщеславным эгоистом, использующим других. И хотя Розали знала, что Брумель имел какое-то отношение к плану ее похищения Гийомом Жерменом, но для нее кровные семейные связи перевешивали все остальные доводы, и что бы ее отец ни сделал, она была готова простить ему все. Она не придавала значения тому, что это делает ее уязвимой. Кроме того, она знала, что беспокойство Рэнда о ней было истинной причиной его неприязни к Брумелю. Ах, в какие сложные ситуации иногда попадают люди по собственной вине!

– Впредь я не сделаю ничего подобного, не предупредив тебя, – пообещала Розали.

– Надеюсь, – отрезал Рэнд.

– Между прочим, я не думаю, что сумела повлиять на Канинга. Он сказал, что постарается найти что-нибудь приемлемое для Брумеля, но при этом будет исходить из политических интересов Англии, а не только из интересов одного человека.

– На языке политиков это означает «нет».

– Я тоже боюсь этого. – Розали встала и нерешительно подошла к мужу. – Ты все еще сердишься…

Беркли нахмурился, его лицо растворилось в темноте, когда он погасил лампу.

– Только потому, что люблю тебя – такую сумасбродную ведьму. Мысль, что с тобой может что-нибудь случиться, сводит меня с ума.

– Прости, что я не сказала тебе, Рэнд… Это произошло не потому, что я не доверяю тебе. Напротив, я знаю, как ты…

Он остановил ее, приложив палец к губам. Его руки опустились к лентам ее прозрачного белого одеяния. Взгляд карих глаз опустился ниже: ее тело было видно сквозь складки прозрачной одежды. Руки Рэнда развязывали ленты, нетерпеливо срывали тонкую ткань.

Розали судорожно вздохнула, когда одежда упала к ее ногам и она почувствовала на себе жадный мужской взгляд.

– Не произноси никаких извинений. Докажи мне это.

Губы слились в поцелуе, и страсть захватила их.

– О Боже, – прошептала Мира, когда солнечный луч. прочертил полосу света на ее кровати.

Она посмотрела на Мэри, которая принесла завтрак на подносе и теперь раздвигала портьеры. Служанка остановилась, услышав недовольный возглас. Миры, и обернулась к ней.

– Вы вчера попросили меня разбудить вас в десять часов. Может быть, мне закрыть окно и вернуться часа через два?

– Нет, нет. Я просто уловила запах кофе. – Мира с усилием села на кровати. Она чувствовала себя совершенно разбитой. Куда делось то прекрасное ощущение, пережитое тогда, после первой ночи с Алеком? Почему сейчас она чувствует себя виноватой? Она откинулась на подушку и закрыла глаза. – Мэри, – позвала она. – Сегодня мне нужна горячая вода для чая. Мои травы в сумке в шкафу…

– Вы больны?

– Голова болит.

– Сейчас я принесу воды.

Мира удивилась, почему, уходя, служанка так подозрительно посмотрела на нее. Нерушимое правило: слуги знают все секреты своих господ. Мира, которая в свое время была служанкой, могла с уверенностью подтвердить это. Она боялась, что Мэри заподозрила что-то неладное, увидев ее смятое белье или заплаканное лицо…

«Конечно, у Мэри появились подозрения», – беспокойно подумала Мира.

Розали тоже подумала, что с Мирой что-то произошло, в то время как сама разговаривала с Канингом. Хотя Розали была поглощена собственными проблемами, смысл ее оценивающего взгляда, когда они встретились возле бального зала, был очевиден.

Мэри вернулась, неся на изящном подносе маленький серебряный чайник, тонкую фарфоровую чашку с блюдцем и серебряную ложку.

– Благодарю. – Мира медленно открыла сумку с травами, задумчиво разглядывая засушенные растения, порошки и корни. Ей нужен был корешок, широко распространенный во Франции, но он ни разу не встречался ей в Англии. – Что еще.., что еще? – бормотала она, прижимая пальцы к вискам.

Она знала множество лекарств, способов приготовления отваров и настоев, но никогда не интересовалась препаратами, которые применяют для предотвращения беременности. До сих пор она не нуждалась в этих средствах.

«Возможно, уже слишком поздно, – подумала она и прикусила губу, слегка коснувшись пальцами живота. Мысль о ребенке, ребенке Алека, наполнила ее душу странным томлением. – Но нет.., я не могу, если только Богу не угодно другое».

Она медленно высыпала в воду бледно-красный порошок тимьяна, добавила руту и несколько листков калгана.

Чтобы перебить горький вкус, она кинула в чай лепестки фиалки и розы.

– Добавьте еще руты, – сказала Мэри, убиравшая в комнате.

– Еще… – начала было Мира и резко подняла голову.

Выражение лица служанки было совершенно спокойным и доброжелательным.

– Я узнала этот рецепт раньше, чем научилась замешивать тесто. Добавьте еще руты.

Мира опустила голову и добавила руты в чай, размешала его ложкой и попробовала.

– Ах… – Она чуть не поперхнулась. – Это ужасно!

– Принимайте каждое утро, – сказала Мэри.

Когда служанка вышла. Мира подняла голову. Закрыв глаза и зажав пальцами нос, она глотала горький чай.

День выдался жарким, и празднования были перенесены на природу – на берег реки, протекавшей неподалеку от «Брайтон-Павильона». Мира и Розали дружески разговаривали, но не упоминали о вчерашних происшествиях на маскараде. Взаимное уважение было ценнейшим свойством их отношений, в которых не было места упрекам или требованиям отчета друг перед другом. Рэнд сопровождал их на прогулке по одному из множества чудесных садов, окружавших «Павильон».

Мира на несколько шагов отстала от четы Беркли, сегодня они казались особенно близкими и погруженными в свою беседу. Приглядываясь к растениям и травам. Мира вдруг услышала знакомый голос:

– А-а, маленькая плутовка с пятнами пунша.

Быстро обернувшись. Мира увидела пожилую женщину, с которой разговаривала вчера. Она сидела на маленькой скамеечке в тени. Слегка прищурившись, она подозвала Миру:

– Подойдите ко мне, дитя мое… Яркий солнечный свет мешает мне видеть вас.

Посмотрев на облачное небо. Мира покачала головой и вошла под сень деревьев, где сидела пожилая леди.

– Кто присматривает за вами? Почему я всегда встречаю вас одну?

– Я не люблю, когда за мной присматривают, – ответила Мира и улыбнулась, заметив удивление дамы.

– О силы ада, я тоже. Присаживайся рядом, давайте побеседуем.

Мира повиновалась.

– За мной присматривает леди Беркли.

– Леди Беркли… – задумалась пожилая дама. – Вот как…

До моих ушей дошло немало слухов о вас.

– Надеюсь, вы не верите им.

– Я верю, что в каждом слухе есть доля истины. Мало кто обладает достаточной фантазией, чтобы сочинить сплетню от начала до конца. Конечно, во времена моей молодости некоторые слухи обо мне были совершеннейшей ложью, но они не смогли бы скомпрометировать меня больше, чем чистейшая правда.

– Какова же была правда?

Дама посмотрела на нее с одобрением:

– Редко кто отваживается спрашивать меня об этом. Я, разумеется, не собираюсь отвечать, но смелость вопроса характеризует вас с хорошей стороны. – Она склонила набок седеющую голову. – Я слышала, вчера было произнесено немало тостов в вашу честь. Похоже, сплетни не уменьшили вашу популярность.

– Как приятно слышать это. – Не слишком радуйтесь. Мужчины с большей готовностью пьют за здоровье женщины, чем предлагают ей руку и сердце.

– Я не озабочена поиском мужа.

– Как это нетипично для девушки. А вы не боитесь стать «обезьяньей королевой»?

– Простите, кем? – переспросила Мира, смеясь над необычной фразой. – Боюсь, мне не знакомо это выражение.

– Это наказание постигает старую деву за то, что она отказалась «плодиться и размножаться». Когда она отправляется на тот свет, то становится в аду «обезьяньей королевой». – Пожилая дама смотрела, какой эффект произвели ее слова.

Мира улыбнулась:

– Я полагаю, это наказание придумали старые холостяки?

Ее вопрос заставил даму рассмеяться, она махнула платком, подзывая свою компаньонку:

– Позови моего сына. Он должен быть у реки вместе с остальными родственниками.

– Вашего сына? – вежливо поинтересовалась Мира.

– Да, я намерена представить вас.

Боже, еще один! Мира проводила взглядом компаньонку. Внезапно ей захотелось сказать этой острой на язык сильной женщине, что ей нет ни до кого дела. Она подумала, каким должен быть сын такой матери – безвольным и подчиненным или твердым и грубым?

– Вы не англичанка?

– Нет, мадам, – сдержанно ответила Мира.

– Француженка?

– Да, мадам.

– Француженка, – задумчиво повторила пожилая женщина. – Ну что ж, с этим ничего не поделаешь.

– Да, – согласилась Мира, улыбаясь проявлению столь типичного для англичан подхода. Кто дал британцам право заявлять о собственном превосходстве? Во Франции англичан считают варварами из-за недостатка вкуса и изящества, приземленную практичность.

– Во Франции я ничего не слышала о семействе Жермен.

Мира удивленно подняла брови.

– Я могу предположить, почему это так, – сказала она мягко. – Жермен – очень консервативная семья, ведущая замкнутый образ жизни. Мы никогда не допускали, чтобы наша фамилия появлялась в прессе или упоминалась в связи со скандалами.

– До вас?

– Ах, вы попали в точку, мадам. Но не следует придавать значения злым сплетням, надо быть выше этого.

Допрос продолжался еще несколько минут, пока Мира не почувствовала, что увлечена откровенным разговором. Интерес пожилой дамы к Мире тоже возрастал с каждой минутой. И откуда она родом? Кто ухаживает за ней, кто ей нравится? Мира избегала подробных ответов. Их разговор прекратился, когда показалась компаньонка.

– Дьявол. Мы продолжим беседу в другой раз. Они идут.

– Мадам, прежде чем вы представите меня, я должна напомнить вам, что не знаю вашего имени.

– Не знаете? Вы не знаете, кто я? Я думала, это всем известно. Помогите мне, дитя мое.

– Конечно. Я не знаю, кто вы… – начала Мира, помогая пожилой женщине подняться. Ее фраза оборвалась на середине: она поражение смотрела в знакомые светло-серые глаза.

– Алек, – быстро заговорила пожилая женщина, – нет она.

С этими словами дама вместе с компаньонкой удалилась, оставив их потрясение и молча смотреть друг на друга. Джулиана не любила долгих церемоний.

– Это.., это.., твоя мать? – Мира почувствовала, как покраснела.

– К сожалению, да.

– Боже! – в отчаянии прошептала Мира. – Боже, что я рассказала ей!

– Она должна была выбрать тебя, – с покорностью судьбе произнес Алек. – Мне следовало ожидать этого.

– Выбрать.., для чего?

– Выбрать для меня.

– Меня для… – Мира смотрела с таким недоумением, что Алек рассмеялся.

– Мира, дорогая, не спрашивай меня, что происходит. Я сам не до конца уверен, что понимаю.

Она удивленно смотрела на лорда Фолкнера. Солнечные блики играли на его волосах, и ей показалось, что вчерашние события приснились ей. В ярком свете дня казалось невозможным, что они занимались любовью, что она прикасалась к нему, была так немыслимо близка с ним.

– О чем ты подумала, когда проснулась? – спросил Алек, улыбаясь.

– Какая фантастическая ночь была у нас. А ты?

– Меня занимали важные вопросы.

– Важные…

– Например, как это будет выглядеть, когда мы проснемся в объятиях друг друга. Я испугался, что ты разбудишь меня, или будешь шуметь, или тянуть одеяло на свою сторону кровати…

– Я не делаю ничего подобного.

– Я бы хотел иметь возможность убедиться в этом.

В этот момент голос Розали прервал их разговор:

– Мирей!

– Боже, Беркли… – Мира обернулась к приближающимся Рэнду и Розали.

– Ты не должна выглядеть такой виноватой. – Алека развеселило ее растерянное выражение. – Поддерживать со мной беседу вовсе не преступление.

– Только не в глазах Розали, – уверила она. Несколько минут они не смотрели друг на друга – ни Алек и Рэнд, обменявшиеся вежливыми приветствиями, ни Розали, во взгляде которой читался подозрительный интерес.

– Я надеялся воспользоваться возможностью поговорить с мисс Жермен наедине, – сказал Алек, обращаясь к Розали. – Может быть, вы разрешите мне прогуляться с ней по саду, чтобы закончить разговор? Конечно, я понимаю, что это может…

– Да, повредить ее репутации… – начала Розали.

– Я не имею ни малейшего желания бросать тень на ее репутацию, – продолжал Алек. – Я делаю подобное предложение с самыми благородными намерениями. Надеюсь, вы понимаете мое желание завершить…

– Достаточно, Фолкнер, – с улыбкой сказал Рэнд. – Я уверен, что моя жена разрешит.

– Да, – согласилась Розали. Ее глаза округлились от удивления при словах «благородные намерения». Все прекрасно знали недвусмысленное значение этой фразы. Изнемогая от любопытства, она бросила быстрый взгляд на стоявшую с виноватым видом Миру.

– Благодарю вас. – Алек подал руку Мире. – Мисс Жермен, прошу.

Она оперлась на его руку, и они пошли по дорожке сада.

– Кто-то, кажется, говорил, что никогда не спрашивает разрешения. – Мира смотрела прямо перед собой.

– Когда в этом нет надобности.

– Как официально! Я пытаюсь вспомнить, просил ли ты меня когда-нибудь так…

– Мисс Жермен, я не говорил вам, что у вас замашки весьма сварливой особы?

– Что-то не припомню.

Они остановились. Мира села на мраморную скамейку, а Алек прислонился к дереву.

– А не говорил ли я, что твои Глаза как яркие звезды, а волосы мягче шелка?

– Не слишком часто. – Мира была смущена.

– Мира… – Алек замолчал, не зная, как продолжить.

Мира впервые видела его таким нерешительным. Она сидела, смотря на него и не догадываясь, что он собирается сказать ей. – Пришло время откровенно поговорить друг с другом. Достаточно игр, недоговоренности, достаточно.., отговорок. Пришло время честно взглянуть на вещи. Ты должна быть честна с самой собой и со мною.

– Я постараюсь, но, может быть, ты объяснишь мне, о чем мы говорим.

– Во-первых, многое очевидно. Ты знаешь, как я отношусь к тебе…

– Нет, я не знаю, – ответила Мира, чувствуя, как бешено колотится ее сердце. – Я даже не представляю себе.

– Я хочу тебя с нашей первой встречи. И хотя существовало много препятствий, но ничто не могло изменить мои чувства к тебе, чувства, которые я не испытывал по отношению ни к одной женщине. Я потерял контроль над собой. Я уже говорил, что ты подходишь мне.., но дело не только в этом. Ты к тому же единственная из женщин, которых я встречал, ругающаяся на меня, как грузчик в порту. Ты единственная получила одобрение моей матери, хотя я не уверен, говорит ли это в твою пользу.

– Надеюсь, что в мою пользу.

Алек улыбнулся, почувствовав себя более свободно.

– Ты помнишь то утро, когда я упал с Соверена? После того что я сказал тебе накануне, я ожидал, что ты ударишь меня.., и ты могла бы это сделать, но проявила сочувствие. Думаю, все началось именно в тот момент.

– Да, я помню.

– И тогда, в первый раз… Я не мог ожидать, что до меня у тебя не было мужчины. Я был первым мужчиной, которому ты отдала свою любовь, не требуя ничего взамен. – Мира встретила его серьезный взгляд, в котором не было обычной для него иронии или насмешки. – Я хочу, чтобы ты стала моей женой. Несмотря на то, что я говорил раньше, это для нас единственный способ быть вместе.

Мира поражение смотрела на Фолкнера.

– Так что же? – спросил он через несколько минут молчания. – Что ты мне ответишь?

– На что? – спросила Мира, отчаянно пытаясь выиграть время и собраться с мыслями. – Ты не задал мне никакого вопроса?

– Как ты относишься к этому?

– Я.., я не знаю. – Мира взволнованно встала. Даже в мечтах она не могла представить себе такой ситуации. Только что он просил ее руки! Но что-то было не так. Она чувствовала, что что-то не так, но не знала, как объяснить это. – Это более чем удивительно… Я не могу поверить, что ты предлагаешь мне выйти за тебя замуж.

– Ответь же мне!

– Я не могу.., прямо сейчас, не объяснив тебе, что я чувствую, – сказала она. – Ты просил меня быть честной…

Я пообещала это тебе в конце концов.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Алек… – Мира замолчала. Потом, собравшись с силами, продолжила:

– Моим первым побуждением было желание принять твое предложение – просто сказать «да». Больше всего на свете мне хотелось произнести это слово.

– Тогда скажи его.

– Я не могу. Ты не подумал, какой бедой это может обернуться.

– Я подумал, – резко сказал он. – Я не дурак и понимаю – это будет сложно. Нам придется столкнуться…

– Не то, – сказала Мира, подыскивая подходящие слова. – Ты не до конца понимаешь, как сильно мы отличаемся. Ты даже не можешь себе представить, насколько у нас разное прошлое. Ты сказал, что хочешь меня…

Я чувствую к тебе то же. Но я не та женщина, которую Ты хотел бы видеть своей женой.

– Может быть, я сам смогу разобраться в своих чувствах?

– Твои чувства ко мне будут меняться. И если я стану твоей женой, однажды утром ты проснешься и поймешь, что совершил трагическую ошибку, что тебе следовало жениться на подходящей девушке…

– Мира, – перебил Алек, поняв, что его гнев может только испугать ее, – ты самая подходящая девушка.., и ты понимаешь, что я не инфантильный мальчик, не знающий, что ему нужно. Я все учел, включая твое прошлое, и тем не менее хочу жениться на тебе. Ты боишься, что твое прошлое может стать преградой между нами. Не беспокойся об этом. Мои взгляды на твое прошлое – это моя проблема, я сам разберусь с этим…

– Я не думаю, что тебе это удастся. Можно разрушить все другие преграды, но есть вещи, которые я никогда не смогу изменить, даже если очень захочу. Мы не принадлежим друг другу, и ты не представляешь, как я сожалею об этом, но я не могу выйти за тебя замуж. Мой ответ. – «нет». Я не могу.

– Вот как! После всего, что между нами было, ты можешь так легко отказать?.. Боже мой, неужели ты думаешь, что я не взвесил свое предложение? Для меня было крайне Трудно принять такое решение! Я мог выбирать жену среди самых знатных женщин Европы, но я предпочел тебя – без имени, без титула, женщину, которая не рассказала мне ни о себе, ни о своем прошлом.

– Именно это я пытаюсь объяснить тебе.

– Я считаю, что знаю о тебе достаточно. Неужели ты думаешь, что я сделал бы тебе предложение, не будучи до конца уверенным в своем решении?

– Мое прошлое…

– Твое прошлое, – повторил Алек раздраженно. – Мне плевать на твое прошлое, я не знаю о нем ничего – что в нем такого ужасного? Что ты скрываешь? Почему не расскажешь мне, чтобы я решил, могу ли я что-нибудь сделать для тебя?

Щеки Миры залились краской. Она не могла открыться ему, не хотела видеть, как переменится его взгляд, когда он узнает, что она дочь проститутки. Честнее было бы все рассказать, но если бы он знал, где она провела детство, то не стал бы даже разговаривать с ней. Он пожалеет, что прикасался к ней. Если бы она последовала зову сердца, согласилась стать его женой и скрыла тайну своего прошлого, она бы жила в постоянном сводящем с ума страхе, что все когда-то откроется.

– Нет, – прошептала она, – прости.

– Ты не оставила мне выбора. Ты ясно дала мне понять, что не желаешь быть моей любовницей. Прекрасно, я предложил тебе стать моей женой. Но ты отказалась, потому что думаешь, что мы слишком разные люди, чтобы жить вместе.

Ты боишься, что твое прошлое может помешать нам, но ничего не хочешь рассказать мне. Напрашивается простой вывод: ты ничего не хочешь от меня, но в это, моя дорогая Мирей Жермен, я никогда не поверю.

– Это правда. Мне ничего не нужно от…

– Стоп, – неожиданно тихо произнес Алек. Было видно, каких огромных усилий ему стоил этот сдержанный тон. – Ни слова больше. Нам обоим необходимо время, чтобы подумать.

– Все кончено.

– Нет. Мы вернемся к этому разговору позже, когда у меня будет время во всем разобраться.

– Все кончено, – тихо повторила Мира.

– Прежде чем вернуться к Беркли, я хочу сказать тебе еще одну вещь. За последние несколько лет я потерял всех, кто был дорог мне, но не собираюсь терять тебя.