С тобой товарищи

Глава II. Юлька

Некоторое время Саша смотрел вдаль, почти до слез напрягая глаза. Небо пусто, просторно: где-то там, далеко, самолет летит над покрытой снегом землей.

Солнце зашло. Вечерело. Саша все стоял.

«Дня три-четыре».

Почему, когда мама лома, он и не думает о том, как с ней хорошо?

А вот улетела…

Чуть не расстроил ее на прощанье. Эх!

Саша побрел к машине.

Шофер курил, опершись на крыло. Не спеша докурил, бросил окурок и молча полез в кабину. Они поехали обратно, к Москве.

Быстро темнело. Лес стоял угрюмый и скучный. В свете фар перед глазами лежала одинокая, прямая дорога. Но вот машина свернула на озаренное огнями шоссе, замелькали одноэтажные домики окраины. Гудки, звонки трамваев, движение, шум.

Вот и дом. Машина плавно подрулила к подъезду.

— Не скучай о мамаше, хлопчик, — сказал шофер.

Как он догадался?

— Спасибо. До свиданья.

Тихо во дворе. В окнах Гладковых на тюле занавеса мелькнул силуэт.

Саша поднялся на пятый этаж, отпер дверь собственным ключом. Агафьи Матвеевны нет дома. Агафья Матвеевна — соседка по квартире, она же ведет хозяйство Сашиной мамы. Повезло, что старухи нет дома: уж наверное, нашла бы за что попилить. Саша был голоден. Он разыскал в буфете повидло и незаметно почти все его съел с хлебом. После этого обедать не захотелось.

Самостоятельная жизнь имела свои преимущества: хочешь обедай, а хочешь — занимайся своими делами. Чем заняться? Придется, пожалуй, сразу сесть за уроки. Саша нехотя расстегнул свой портфель.

Резко прервав тишину, зазвонил телефон.

— Алло! Алло! Слушаю!

Молчание.

— Отвечайте! Алло! — настойчиво повторил Саша: обидно, если телефон испортился.

— Алло! Куда тебя увозили сегодня после уроков?

Говорила Юлька. Она не вытерпела, ее замучило любопытство.

— Провожал маму. Она улетела в Белоруссию.

Там помолчали.

— Один теперь будешь? — услышал наконец Саша.

— Да. Что особенного?

В ответ снова пауза.

— Где Костя? — спросил Саша, боясь, как бы Юлька не повесила трубку.

— Костя в читальне. А Агафья Матвеевна дома?

— Нет. Гуляет, должно быть. Уроки выучила, Юля?

— Да. А ты?

— Я еще успею. Могу и до часу посидеть.

Юлька умолкла.

— Алло! — забеспокоился Саша.

— Не важничай! — ответила Юлька. — Расхвастался! До часу может сидеть!

Саша решил не обижаться: не хотелось кончать разговор.

— Юля, что ты сейчас собираешься делать?

— Ничего особенного. Слушай, хочешь, приведу к тебе Джека? Думаешь, боюсь, что отвыкнет?

Такого великодушия даже от Юльки Саша не ожидал.

— А я сию минуту разыщу «Современные дебюты», — предложил он.

— Ладно. Ну, жди нас с Джеком.

Саша открыл книжный шкаф. Как плохо, что он до сих пор не нашел «Современные дебюты», хотя Юлька давно просила!

В женской школе шахматный турнир.

Семиклассники болеют за Юлию Гладкову: девяносто против десяти за то, что она выйдет в чемпионки.

В дверь постучали, едва Саша успел найти книгу.

Шапка-ушанка каким-то чудом держалась у Юльки на самой макушке, шуба распахнулась: не стоило застегиваться, чтобы перебежать через двор.

— Зимовато! — сказала Юлька, потирая щеку и сбивая снег с валенок. — Джек! К ноге!

Джек, шестимесячный песик, коричневый, с крошечным светлым пятком между базами, натянув поводок, бросился под ноги Саше, засуетился, залаял, сел, постучал хвостом об пол и снова вскочил.

— Джек, к ноге! — повторила холодно Юлька.

Видимо, она уже раскаивалась, что привела собаку, и сейчас выдерживала внутреннюю борьбу. Джек сел и склонил голову набок, умильно заглядывая в лицо девочки.

— Ты приманиваешь его всегда, — заявила Юлька, — оттого он к тебе и привык.

— Чем же я его приманиваю? — виновато оправдывался Саша.

— Носишь сахар в кармане. Ты любишь Джека. Он чувствует.

— Ну и что же? Разве нельзя?

— Сторожевой пес должен знать только хозяина, — строго разъяснила Юлька. — Прочитай «Служебное собаководство».

Саша подумал, едва ли Юлька решится оставить ему Джека на ночь.

Она молчала. Джек тихонько постукивал об пол хвостом.

— Агафья Матвеевна пришла?

— Нет еще.

— Ну, так и быть. Пусть остается.

Она расстегнула поводок. Джек радостно тявкнул и побежал обнюхивать вещи.

Приняв окончательное решение, Юлька перестала мучиться.

— Хочешь, сыграем? — предложил Саша, стараясь всячески ей угодить.

— Давай.

В своей школе Юлька почти не знала соперниц, однако всякий раз, начиная играть, особенно с мальчиками, она волновалась. Она играла, не сняв шубки, стоя, молча. Крутой завиток темных волос упал ей на щеку. Юлька нетерпеливо запрятала волосы за ухо.

Саша получил мат на двенадцатом ходу.

— Неинтересно играть, — разочарованно, но вместе с тем облегченно сказала Юлька. — Ты не играешь — ты просто передвигаешь фигуры.

— А ты повторяешь чужие партии. Настоящие мастера создают свои варианты. Ты создала?

Юлька молча убирала шахматы.

— Что? — подзадоривал Саша. — Только гениальный человек может стать гроссмейстером.

— Гениальному легче. Мне будет труднее. Вот и вся разница.

— Значит, будешь?

— Обязательно.

Редко случалось ее переспорить.

— А почему все-таки ты хочешь? — допытывался Саша.

— Так просто. Джек, не хулигань! Но главным образом потому, что советская шахматистка должна взять мировое первенство.

— Ты хочешь добиться в женском турнире?

— И в мужском.

Она говорила спокойно о своих будущих победах, как о деле решенном. Вполне возможно, что так и будет. В глубине души Саша ее уважал.

— Расскажи-ка, страшно вам было с Костей сегодня? — спросила Юлька, разглядывая потрепанную обложку «Современных дебютов».

Вопрос Юльки вернул Саше то особенное, тревожное и в то же время радостное настроение, в каком он прожил все сегодняшнее утро. И хотя страшно ему было только до начала собрания, а потом, напротив, легко и свободно, он все же сказал:

— Знаешь, как трудно было! У нас строго принимают. Не каждый пройдет. По всем вопросам проверка! По дисциплине, учебе, а особенно по политике. У нас секретарь очень требовательный. А принципиальный какой!

— Коля Богатов?

— Да. Он на вид только обыкновенный. Верно, не обратишь никакого внимания? Высоченный разве уж очень, а больше ничем не выделяется, верно? Но деловой. А главное — справедливый.

— Вот это хорошо, — сказала задумчиво Юлька.

— У нас вообще мало несправедливых ребят, — продолжал Саша. — Им у нас плохое житье.

— «У нас, у нас»! — вдруг рассердилась Юлька. — А в нашей школе им рай?

— Ты своих тоже хвали, если есть за что, — обиделся Саша. — Никто не запрещает.

Юлька слегка качнула головой, отчего кудрявая прядка снова выскочила из-за уха.

— Я думаю не о том. Я думаю, если человек вступил в комсомол, он должен измениться, стать каким-то другим: серьезным, умным. Да?

— В один день не изменишься, — возразил Саша, чувствуя себя все же немного смущенным.

— Конечно, — согласилась Юлька. — Саша, зачем твоя мама улетела?

— На операцию.

— Ну, хорошо. Пусть Джек ночует у тебя, пока она не вернется. Он замечательный сторож, увидишь!

Юлька присела на корточки.

Джек радостно взвизгнул, ткнулся мордой в ее колени. Она потрепала его между ушами.

— Не корми Джека, — распорядилась она. — Он должен есть дома, чтобы не отвыкнуть от хозяина.

Юлька ушла. Джек заскулил, царапая лапами в дверь. Саша усадил его с собой рядом в кресло. Упрямец спрыгнул и ушел снова к двери.

Саша бился с ним целый час.

Наконец Джек задремал. Саша долго сидел за уроками.

Тишина в комнате. Саша вспомнил о маме. Отчего-то грустно немного.

Засыпая, он представил, как в большом холодном небе растаяла черная точка, и стало совсем уже грустно. Саша свесился и нащупал Джека рукой. Щенок спал, свернувшись клубком. Саша погладил его мерно вздымающийся теплый живот и тоже заснул.