Сад нерастраченной нежности

ГЛАВА ПЯТАЯ

Солнце пряталось за западные своды крыш. Дэнни зачарованно наблюдала, как плавно меняют свои очертания вечерние тени.

От усталости Джим смягчился и перестал гневаться на любящих родных. Даниэль наконец смогла оставить его с родителями.

Она сидела на крыльце. Сухой зной накатывал тяжелыми волнами. Но сквозь тугое полотно дневного жара начинал прорываться предвечерний холодок.

То ли от жары, то ли от усталости мысли Дэнни текли лениво-лениво. Ей понравились родители Джима, и в первую очередь то, как они снисходительно отнеслись к его вспышке, постарались сгладить удар, без лишних слов рассказали о своем отношении, не пороча при этом его матери. Они были по-настоящему близки. Хотя странно было их наблюдать вместе — аборигенов Боба и Клер и белокожего Джима.

А странное заключалось в том, что Джим не так уж и страдал от полного незнания, тогда как крупицы и отголоски путаной правды, которые донеслись до него много лет спустя, повергли его в такое отчаяние…

Джим присел возле Даниэль.

— Готова пережить нашествие добродушной родни? — хитро прищурившись, спросил он, шутливо толкнув Дэнни плечом.

— Я буду вести себя так, словно знаю их с рождения.

— Верная тактика. Должно сработать… А еще мы напьемся.

— Да, дорогой, — приняла вызов Даниэль и взяла из рук Джима запотевший бокал.

— Я звонил Анне, — сипло произнес Джим, вмиг посерьезнев.

— Хочешь встретиться с ней? — ухватилась за ниточку Дэнни.

— Ты не обязана во всем этом участвовать, Моррисон. Ты и так много сделала для меня… Спасибо.

— Благодаришь, а сам отталкиваешь… — обиделась Дэнни. — Поговори, пожалуйста, со мной, Джим Хаскелл.

— Хочешь вернуться в город? Я отвезу тебя, когда попросишь.

— У меня целая неделя свободна, Джим. Ты знаешь, я никуда не спешу, — заверила друга Дэнни.

— Но ты хотела повидаться с родителями, — напомнил ей Джим.

— Тебе показалось, что я сильно этого хотела? — рассмеялась она. — Перестань, не морочь мне голову. Ты просто так теперь от меня не отделаешься… Предлагаю вместе съездить к Анне и потом заехать к моим. Что скажешь?

— Только не это! Твоя мать принимает меня за пустоголового пижона и делает вид, что я ей очень нравлюсь, — поморщился Джим.

— Неправда. Она искренне любит тебя. Просто считает, что ты слишком хорош. А такого, как известно, не бывает.

— Ты не хочешь ехать домой одна и поэтому тянешь меня, — догадался Джим. — Ну что же, друзей не бросают в беде, — подкрепил он свое согласие тяжелым вздохом смирения.

— Спасибо, что взял меня к своим родителям, Джим. Дом красивый, люди удивительные, и просторы кругом такие, что дух захватывает… За городом вообще все другое — солнце, воздух, ароматы, краски.

— Жарче, крепче, ярче, пышнее…

— И люди лучше, — добавила Даниэль.

— Я бы сказал, глубже, — уточнил Джим.

— Когда мы едем к Анне?

— Завтра, — кивнул Джим Хаскелл. — Тебя это утроит, настойчивая моя?

— Чудесная мысль, дорогой, — бодро объявила Дэнни.

— Мне понравилось, как ты вела себя сегодня утром с моими родителями, — тихо сказал он, заглянув в девичьи глаза.

— Правда?

— Спасибо, Дэнни. Ты мне очень помогла.

— Я же обещала, что не оставлю тебя без поддержки. Я лишь выполнила свой долг друга, — кротко прошептала девушка.

— Хочу, чтобы ты знала, что я высоко это ценю.

— А ты меня очень удивил, Джим. Никогда не думала, что ты можешь быть таким… импульсивным, — робко заметила Дэнни.

— Порой спонтанные поступки оказываются правильнее обдуманных действий, — убежденно произнес Джим.

— Я против необдуманного риска, — тихо признала Даниэль.

— Я уже понял, что для тебя в любой ситуации дороже всего безопасность, — с упреком произнес молодой человек. — Но если хочешь познать жизнь, приходится рисковать. Никто не может дать полных гарантий, девочка моя, — добавил он назидательно и посмотрел на ее влажные от коктейля губы.

— Я уже вторые сутки повинуюсь только инстинкту и… — замялась Дэнни.

— И?..

— …и тебе, — решилась она.

— И как тебе это нравится? — продолжал он взглядом изучать ее губы.

— Очень… необычно… — шепнула она и отвернулась.

— Тогда почему бы тебе не рискнуть еще раз и не посмотреть мне прямо в глаза?

Дэнни лишь в смущении покачала головой.

— Но это было твое решение — ехать со мной, — напомнил ей Джим.

Он взял из ее рук бокал и поставил его на широкие перила крыльца.

Дэнни медленно облизала губы и подняла глаза на Джима.

Он приблизился к ее губам и поцеловал их, горячие и мягкие. Выдох облегчения звучно вырвался из груди Даниэль, и Джим перехватил его в поцелуе, обняв девушку и наклонив ее голову чуть назад.

— Какого черта мы ждали столько лет? — прошептал Джим, на миг отрываясь от ее лица, и вновь алчно приник к губам девушки.

Дэнни испугалась этих слов. Она не хотела помнить о годах, что были прежде, когда она сквозь пелену ревности наблюдала за томлением Джима по Лейле.

Она отпрянула и скрыла раскрасневшееся лицо ладонями.

— В чем дело, Дэнни? Разве не таков твой выбор?

Он не замечал ее все эти годы. Она была для него обычной однокурсницей. Ему не приходилось преодолевать себя всякий раз, чтобы посмотреть в ее сторону или заговорить с ней. Дэнни чувствовала себя несправедливо обойденной вниманием. Ей приходилось бороться за каждый одобрительный взгляд, в то время как Джим был любимцем и у однокашников, и у преподавателей…

— Дэнни, что с тобой?

— Я в порядке, Джим… бывало и хуже, — утерла она появившиеся слезы и подняла на него глаза. — Давай не будем затевать того, что добром не закончится, — с наигранной легкостью предложила девушка.

— То есть? — изобразил непонимание Джим.

— Останемся друзьями, — улыбнулась она.

— Боюсь, Малышка Дэнни, после таких-то поцелуев это будет несколько затруднительно, — покачал он головой.

— Я не хочу продолжения, Джим. Я поняла, что мне это не нужно.

— Ложь. Бесстыдная ложь.

— Я только хочу, чтобы ты разобрался со своими родными, Хаскелл. Хочу помочь, — сказала она, вставая со ступенек.

— Не убегай, Дэнни, — поймал ее за руку Джим.

— Твоей маме нужно помочь на кухне…

— Не пущу, — нарочито капризно удерживал ее Джим. — Пойми, Малышка Дэнни, если мы не разберемся в наших чувствах теперь, то так и будем метаться между желанием и сомнениями. Разве ты этого хочешь? Не такой уж это риск, как тебе кажется, девочка. И не напоминай мне больше о промахе твоих родителей. Посмотри на Боба и Клер. Они до сих пор любят друг друга. Вспомни Лейлу и Джейка.

— Ты хочешь, чтобы я смотрела на вещи твоими глазами и думала, как ты, а я так не могу. Твои доводы для меня не убедительны. И я действительно хочу гарантий. Мне необходима уверенность. Я не желаю ставить эксперименты с собственной судьбой. Потому что не выдержу очередного разочарования. Как ты этого не поймешь, Хаскелл?!

Она стряхнула с себя его руку и исчезла в доме.

Он нагнал ее, обнял за плечи и нежно шепнул:

— Чудесно, что ты это сказала именно мне, Малышка Дэнни.

— Я больше никому не могла сказать такое…

— Скажи, почему?

— Тебя всю жизнь окружает любовь. Ты буквально купаешься во всеобщем обожании. У тебя есть все, что необходимо человеку для счастья. И все-таки ты страдаешь оттого, что одна-единственная женщина отвергла тебя. Ты понимаешь, каково это — быть отвергнутым.

— Ты ревнуешь, Дэнни? Как давно ты ревнуешь? Боже! Неужели я был слеп и не замечал ничего?!

Джим почти прокричал это, досадуя на собственную недогадливость. А Дэнни услышала в его возгласе разоблачение и очередной упрек.

И теперь, когда между ними появилось некое подобие ясности, оба не почувствовали облегчения. Для полного понимания не хватало признаний Джима. Он знал, что никогда не позволит себе говорить о чувствах к Лейле. Это была неприкосновенная территория. Он никогда не предаст былого трепета, того, что он испытывал в период своей первой влюбленности, которая прошла, оставив в его сердце волшебное воспоминание.

Лейла была дорога Джиму до сих пор. И это чувство никогда не исчезнет. Но ни прежде, ни теперь эта любовь не становилась для Джима желанием, влечением, жаждой, страстью обладания. Эта любовь носила все черты юности — романтика в чистом виде. Он сознательно рыцарствовал, опекая Лейлу. Он никогда не покушался на ее невозмутимое сердце и даже добровольно содействовал ее соединению с Джейком, оговорившись лишь, что она может всецело рассчитывать на него, если сомневается в своем возлюбленном. Он ничем не жертвовал, потому что никогда не хотел овладеть Лейлой даже в мыслях. Но и признаваться в этом по прошествии лет Джим тоже не собирался. И теперь пустить на ветер разговоров свои сокровенные переживания представлялось ему неким предательством. Только имея в душе тайные сады нерастраченной нежности, человек может быть по-настоящему целен, считал Джим.

Но в его силах было дать понять Дэнни, что она ни в чем не уступает своей подруге. Что сердцем он ей предан не меньше. Что она именно та женщина, рядом с которой он хочет быть. Что его чувство к ней, Даниэль Моррисон, настолько отличны от тех, которые он питал и питает к Лейле, что и сравнивать их не имеет никакого смысла. И только Дэнни так волнует его кровь, что он уже не мыслит жизни без нее.

— Ну что, Малышка Дэнни? Полегчало? — нежно спросил он, склонившись над девушкой.

— Прекрати, — раздраженно отмахнулась она от Джима.

— Не отталкивай меня. И не раздражайся. Ты уже не маленькая девочка, а взрослая женщина. Ты знаешь, как мы можем это уладить, — знойным шепотом предложил Джим.

— Что ты имеешь в виду? — рассчитывая пристыдить его, укоризненно спросила Дэнни.

— Начнем с того, что поможем моей маме с ужином, как ты и собиралась, — поспешил отвести от себя подозрения в беспутстве молодой человек.

— Перестань дразнить девочку и займись делом, — велела сыну Клер, собирая со стола тарелки после ужина.

— Я устала… Дорога была тяжелая, — пожаловалась Дэнни.

— Покажи девочке ее комнату, — отменила миссис Хаскелл свое прежнее поручение сыну.

Он поспешил последовать указанию и, взяв гостью за руку, отвел в комнату для гостей. А затем, закрыв дверь и не включая свет, он заключил Дэнни в свои жаркие объятья.

Девушка доверчиво потянулась к Джиму. Обхватила за шею, притянула его к себе и поцеловала.

— Как быстро все происходит… Пугающе быстро, — сказала она, через силу оторвавшись от любимых губ.

— Тебя не должно это пугать, Малышка Дэнни.

— Почему все свалилось на нас сразу? Как трудно разобраться во всем, когда столько перемен! — пожаловалась Даниэль.

— Очень трудно, но мы справимся, девочка. И если тебя это так пугает… — прервался Джим для легкого поцелуя.

— То что? — спросила Дэнни.

— Может быть, мне стоит отвезти тебя завтра же в Батарст?

— Наверное, это было бы разумно, — раздумывая, произнесла Дэнни.

— Я отвезу, если ты хочешь…

— А чего хочешь ты? — прозвучал в темноте ее соблазнительный шепот.

— Я хочу, чтобы Малышка Дэнни осталась со мной, — стиснул ее в своих объятьях Джим.

— Будь по-твоему, — покорно произнесла девушка.

— Но, предупреждаю, я постоянно буду ластиться к тебе.

— Ловлю тебя на слове, Хаскелл, — будоражил его слух ее бархатный шепот.

— Рад, что мы наконец договорились, Моррисон. И больше никакой дружбы, — сипло проговорил он и засвидетельствовал свое намерение поцелуем.

— Что бы ты ни говорил, я хочу оставаться тебе другом, Хаскелл. Я уверена, что одно другому не мешает.

— Дружелюбные любовники или любвеобильные друзья? Как тебе больше нравится, Малышка Дэнни?

— Куда ты так торопишься, Джимми? Для одного дня хватит импульсивных поступков… И не толкайся, Хаскелл! — воскликнула Дэнни, упав на кровать.

— Ты же сама сказала, что устала и хочешь спать, — рухнул возле нее Джим. — Анна живет на ферме на юге Австралии. Дальняя дорога… Путешествие займет не меньше двух дней. Тебя это не пугает, дружок?

— Нисколько!

— А если нам придется останавливаться по дороге в мотелях?

Вместо ответа Даниэль с чувством поцеловала любимого…