Сад проклятых

Кейти Роуз Пул

Сад проклятых

Переведено специально для группы

˜"*°†Мир фэнтез膕°*"˜

http://vk.com/club43447162

Оригинальное название: Garden of the Cursed

Автор: Кейти Роуз Пул / Katy Rose Pool

Серии: Сад Проклятых #1 / Garden of the Cursed #1

Перевод: nasya29

Редактор: nasya29

Глава 1

Говорят, что летние бури в Каразе приносят не только дождь. Когда молнии рвут небо, а воздух становится таким плотным, что его можно резать ножом, беда уже не за горами.

Марлоу не была склонна к суевериям, но когда небо разразилось дождем в тот самый момент, когда она ступила на причал в Брейкерс-Нек, даже она признала, что это было зловещее предзнаменование.

На грязном перешейке под причалом лежали обломки ржавых кораблей, словно туши выброшенных на берег китов, — некоторые были почти нетронуты, другие уже разобраны на куски. Рабочие разбирали корпуса кораблей, как стервятники обгладывают кости гигантского чудовища; грохот падающего металла сливался с раскатами грома, сотрясающими небо.

Обычно Марлоу старалась избегать Брейкерс-Нек. Не только из-за шума и плотного запаха горелого металла и соли, исходящего от верфи, где ломали старые корабли. Большинство мест на болотах были шумными и вонючими, но Брейкерс-Нек представлял собой особую опасность — это была территория Медноголовых. Опасное место для любого, кто забредет туда, а для Марлоу тем более.

Но у неё не было выбора. Это дело тянулось почти две недели, и время истекло. Сегодня вечером была долгожданная премьера «Баллады о Лунном Воре», и, если прима-балерина надеялась выйти на сцену, Марлоу предстояло рискнуть.

Натянув капюшон своей куртки, она пробралась по скособоченному настилу, проскользнув вдоль перешейка, направляясь к ржавым останкам имперского дредноута. Корабль был завален на бок и наполовину утоплен в грязи, но, в отличие от других судов вокруг, никто не пытался разобрать его на металлолом.

Марлоу осторожно спустилась по стальной лестнице, ведущей в огромное брюхо корабля, соскочив с последних ступеней на то, что некогда было дверью одного из отсеков. Герметичный люк вел на главную палубу. Смахнув мокрую прядь волос с лица, Марлоу решительно направилась к люку.

— Найтшейд, — произнесла она пароль. Ручка люка заскрипела, и он медленно открылся внутрь.

С ощущением тревоги, которое расползалось внутри, как ведро раков, Марлоу шагнула внутрь «Слепого Тигра».

Биолюминесцентные лампы отбрасывали зловещие фиолетовые отсветы на рифленые стены дредноута, придавая бару мрачное сияние. Голоса накладывались друг на друга, прерываемые звоном бокалов. В этот ранний час людей было немного, и развлечений почти не было — в углу тихо наигрывал мелодию музыкант на цитре.

Марлоу медленно обошла бар, запоминая лица: гадалка, гремевшая браслетами, когда трясла чашу с рунами, предсказывая будущее юной девушке с сияющими глазами; мужчина, который пил в одиночестве, его взгляд нервно бегал по комнате, как будто он боялся быть застигнутым здесь — возможно, это был полицейский вне службы или неверный муж, догадалась Марлоу. Группа игроков в кости ожесточенно спорила у одного из столов.

Но никто не подходил под описание Монгомери Флинта. Информатор Марлоу, занимающийся проклятиями, дал достаточно подробное описание — длинные темные волосы, родинка под губой и серьга из нефрита в ухе.

Когда она дошла до длинной изогнутой стойки бара, занимающей корму палубы, Флинта всё ещё не было. Марлоу села на один из серебристых табуретов и, поманив бармена, заказала «Молитву Девы». Она расслабилась, делая вид, что просто наслаждается атмосферой, а не ищет Флинта.

Её взгляд задержался на высокой женщине, сидевшей через пару стульев. На ней был строгий, но элегантный черный костюм. Коротко подстриженные темные волосы мягкой волной спадали на лицо, а на ухе поблёскивал ряд серебряных серёжек. Одной изящной рукой она держала массивный стакан, и, заметив, что Марлоу смотрит на неё, женщина чуть приподняла стакан в приветственном жесте, затем сделала глоток.

Пульс Марлоу участился, и лишь через несколько мгновений она поняла, почему. Она уже видела эту женщину. И совсем недавно. Это была та самая женщина, что плыла с ней на одном водном такси до Брейкерс-Нек.

Марлоу отвернулась к своему коктейлю, сердце громко стучало в груди, когда она поднесла стакан к губам. Коктейль обжег горло на пути вниз.

Это ещё ничего не значило. Множество людей пользуются водным такси. И множество людей посещают бары, даже такие, что принадлежат Медноголовым. Но эта мысль мало успокаивала неприятный холодок, пробегавший по спине Марлоу.

Последние несколько недель она всё больше убеждалась, что за ней следят. Случай за случаем — старик, проходивший мимо закусочной, где она иногда работала, а потом снова встреченный у лотка с раками на Рыночной площади. Мальчишка-разносчик, которого она видела не два, а три раза за один день на этой неделе.

Это было не случайностью. А в её работе совпадения не оставались без внимания.

Ты здесь ради дела, напомнила она себе. Не отвлекайся.

Резкое движение в конце бара привлекло её внимание. Марлоу заметила мужчину с длинными тёмными волосами, исчезающего в тёмном коридоре, ответвляющемся от главной палубы. В свете фиолетовых ламп сверкнула нефритовая серьга в его ухе.

Вот ты где. Марлоу допила свой коктейль и поднялась с табурета, позабыв на мгновение о таинственной женщине.

Коридор, куда исчез Флинт, был пуст и тускло освещён зелеными лампами.

Марлоу пролистала программку. Внутри неё оказался билет на балет и чёрная проклятая карта, украшенная полосами переплетающихся золотых ромбов. Она перевернула карту, и её взору предстал изящно выгравированный рисунок девушки, танцующей под музыку, парившую в виде нот над её головой. Иллюстрация двигалась: девушка падала назад, драматично откинув руку за голову. По краям карты шли золотые и белые глифы. Марлоу поняла, что заклинание уже было использовано, так как глифы больше не светились — их магия была исчерпана.

— Что это? — Марлоу махнула картой проклятия перед лицом Флинта, который запаниковал, и спрятала билет в карман. — Проклятие, которое вызывает у своей жертвы сильнейшее головокружение каждый раз, когда она слышит определённую музыку. Такое странное совпадение, ведь я как раз знаю одну женщину, у которой точно такие же симптомы — Корин Гаспар. Как ты думаешь, как это могло случиться?

Флинт только глухо булькнул в ответ, его лицо застыло в гримасе шока. Марлоу схватила его за шёлковую золотую рубашку и рывком подняла его, чтобы он не захлебнулся собственной слюной.

— Хочешь рассказать мне, зачем среднестатистическому начальнику участка корабельной свалки тратить более двухсот жемчужин, чтобы проклясть приму-балерину Королевского балета?

Марлоу рассмотрела множество теорий о том, кто мог стоять за проклятием Корин и что могло их к этому подтолкнуть. Корин подозревала ревнивого бывшего, который пытался её саботировать — лёгкое, но слишком очевидное предположение. Однако бывший оказался тупиком, и тогда Марлоу сосредоточила своё внимание на главном конкуренте Королевского балета — театре Бельведер. Ведь какой лучший способ подорвать репутацию соперника, чем испортить их главную звезду? Но она не смогла связать их с Флинтом. Всё, что она знала о нём, — его имя и то, что он купил это проклятие у дилера, которому Марлоу была кое-чем обязана.

— Хочешь узнать? — промямлил Флинт. — Я тебе скажу.

Он плюнул ей в лицо. Мокрая капля попала на щёку Марлоу, и она на мгновение замерла в шоке. Медленно, нарочито спокойно, она вытерла лицо и произнесла голосом, дрожащим от едва сдерживаемого гнева:

— Ты об этом сильно пожалеешь.

Но прежде, чем она успела выполнить свою угрозу, в конце коридора раздался до боли знакомый голос:

— Неужели мне не кажется? Это же Марлоу Бриггс, которая шастает по этому весьма солидному заведению?

Марлоу, дрожа, поднялась на ноги и повернулась лицом к Таддеусу Бэйну — второму человеку в иерархии Медноголовых и второму по списку тех, кого она меньше всего хотела бы увидеть в этом месте. Он занимал почти весь коридор, его массивная грудь была обтянута ярким пурпурным жилетом, усыпанным сверкающими золотыми цепочками. По обе стороны от него стояли двое подручных Медноголовых, одетые поскромнее, но с одинаковой бронзовой змеёй, вытатуированной вокруг их шей.

— Знаешь, когда наш вышибала сказал, что видел тебя здесь, я подумал, что он ошибся, — продолжал Бэйн с ленивой издёвкой. — Уж наверняка великолепная Марлоу Бриггс не была бы настолько глупой, чтобы снова сунуться в заведение Медноголовых.

Он выкрикнул её имя с той же страстью, с какой ведущий объявляет участников подпольных боёв, его глаза сверкали маниакальным блеском в зелёном свете ламп. Холод пробежал по позвоночнику Марлоу. Таддеус Бэйн имел все основания жаждать мести после того, как Марлоу унизила его и его босса, Леонидаса Хауэлла, девять месяцев назад. И вот его шанс, наконец, настал. Он светился от удовольствия.

— Похоже, ты не такая уж и умная, как думаешь, — презрительно процедил он.

— Всё равно умнее тебя, Тэд, — слащаво ответила Марлоу.

Бэйн рассмеялся, качая головой, медленно приближаясь к ней, словно ленивый хищник, уверенный, что его добыча уже загнана в угол.

— И пришла одна. Где твой дружок Свифт? Давно мы его не видели, скучаем по нему до невозможности.

Крутые подручные Бэйна заняли позиции по обеим сторонам от Марлоу, но она не сдвинулась с места, оценивая их. Рыжебородого она едва припоминала, а второй — худощавый юнец с носом, похожим на клюв, не мог быть старше её самой. Новичок. Возможно, даже замена Свифта.

Марлоу улыбнулась, просовывая руку в карман своей дождевика.

— На самом деле, у него было для тебя сообщение.

— И что же это? — ухмыльнулся Бэйн.

— Он говорит, что ему очень лестно, но эта одержимость твоего босса начинает становиться неловкой.

Бэйн обнажил свои зубы, как крокодил, и продолжил двигаться вперёд.

— Кстати, жаль, что его сейчас нет. Но не волнуйся — я в точности опишу ему твои крики позже.

Впервые за весь вечер страх Марлоу затуманил её мысли. Она сглотнула и заставила себя встретить жёсткий взгляд Бэйна с улыбкой.

— С таким количеством времени, которое я провела у тебя в голове, ты мог бы уже начать взимать с меня аренду, — усмехнулась она, продолжая на ощупь перебирать стопку заклинательных карт в кармане, надеясь, что сможет каким-то образом угадать, какая именно ей сейчас нужна.

— Ты действительно думаешь, что лучше всех нас, — прорычал Бэйн. — Только потому, что раньше ты вращалась в высшем свете. Но ведь твоя мать в конце концов выбросила тебя обратно в Болота, не так ли?

Ярость захлестнула Марлоу, разливаясь по венам горячей кислотой.

— Видимо, она наконец поняла то, что мы уже давно знали — болотную крысу не отмоешь от вони.

Подручные Бэйна захохотали. Пальцы Марлоу сомкнулись на том, что она надеялась было временным ослепляющим заклинанием.

Но прежде, чем она успела произнести его, рыжебородый с внезапной ловкостью выхватил из кармана нож и приставил его к её горлу.

— Руки, чтобы я их видел, — сказал он хриплым голосом.

Марлоу глубоко вздохнула, звук больше походил на тихий всхлип, и резко подняла руки, показывая ладони. Клювонос схватил её за запястья и грубо заломил их за спину.

Она была одна. Свифт и Хайрам не знали, где она. И она не могла ни заговорить, ни думать, ни наложить заклинание, чтобы выпутаться из этого.

Нож надавил на её кожу, и Марлоу сдержала жалкий стон, когда Бэйн наклонился к ней, его дыхание тёплым и влажным облаком касалось её щеки, как летняя гроза.

— Что ж, — сказал он заговорщицким тоном. — Я позволю тебе выбрать, что нам у тебя забрать. Как тебе это? Несколько унций крови, может? Или, может, нос, чтобы ты перестала совать его, куда не следует? А может, тебе больше по душе потерять часть воспоминаний — о мамочке, например?

Медленно сжимающийся ком ярости внутри Марлоу закипел, и она издала низкое рычание.

— Ну, что ты скажешь, Бриггс? — произнёс Бэйн. — Давай быстрее, пока я не потерял терпение и не забрал всё сразу. Нашим заклинателям пригодятся любые «ингредиенты».

В её мыслях не оставалось сомнений, что Бейн больше всего на свете хотел бы разрезать её на части для создания очередных незаконных проклятий. Слёзы жгли ей глаза. Она зажмурилась. Какой бы ужас Бейн ни готовил для неё, она не собиралась давать ему удовлетворение увидеть её слёзы.

— Положи нож, — раздался голос, кристально чистый и властный.

Марлоу открыла глаза и увидела женщину, которая стояла, небрежно прислонившись к стене в конце коридора. Её сердце подскочило, когда она узнала элегантную даму из бара. Ту самую, что была на водном такси вместе с ней. Это явно не было совпадением.

— Малышка, возможно, ты не понимаешь, как здесь всё устроено, — произнёс Бейн, поворачиваясь к ней. — Или ты просто не знаешь, с кем разговариваешь.

Уголок губ женщины изогнулся в тонкой усмешке.

— Я прекрасно знаю, кто ты, Таддеус Бейн. Настоящий вопрос в том, знаешь ли ты, кто я.

Бейн уставился на неё, а затем разразился громким смехом. По его примеру остальные начали хохотать. Женщина приподняла рукав пиджака, мельком показав чёрную татуировку. Марлоу не успела разглядеть рисунок, но этого оказалось достаточно — Бейн тут же замолчал, его челюсть отвисла, глаза расширились.

— Ах, значит, ты всё-таки знаешь, кто я, — сказала женщина, слегка наклонив голову. — Теперь скажи своим приятелям отпустить девушку.

— Кто ты такая, чтобы приказывать нам? — прорычал рыжебородый. — Это наша территория.

— Стоит ли оно того, как думаешь? — она бросила взгляд на Бейна.

— Отпустите её, — Бейн выпрямился, стараясь не показывать смятения перед своими людьми, но его уже было не скрыть. — Она нам не нужна.

Двое мужчин с неохотой отступили от Марлоу, сбитые с толку внезапной переменой в поведении их босса, но не осмелились возражать. Как только их руки больше не касались её, Марлоу отшатнулась, уперевшись о стену, её взгляд метался между Бейном и женщиной.

— Идём, — женщина бросила последний оценивающий взгляд на Бейна и развернулась на каблуках, легко прошагав по бару, явно ожидая, что Марлоу пойдёт следом.

Марлоу замешкалась на пороге, обдумывая свои варианты. Но в конце концов её неутолимая жажда ответов взяла верх, как это всегда бывало.

Бросив прощальный взгляд на всё ещё неподвижного Флинта, она последовала за женщиной через бар, затем обратно через люк и вверх по лестнице в сырое, душное сумеречное небо. Шторм стих, но воздух всё ещё пах грозой.

— Постой, — велела Марлоу, остановившись на краю дощатого настила. — Остановись и скажи, кто ты такая и почему ты за мной следила.

Она подняла руку, готовясь выпустить ослепляющее заклинание.

Женщина плавно развернулась кругом, её короткие тёмные волосы упали на лицо.

— Благодарности не будет? Как ты думаешь, что сделал бы с тобой Таддеус Бейн, если бы я не вмешалась?

— Мне не нужна была твоя помощь, — солгала Марлоу. — Я уже справлялась с ним раньше.

— Знаю, — спокойно ответила женщина. — Что вызывает вопрос: как именно семнадцатилетней девушке удалось разозлить самую жестокую уличную банду Каразы?

Марлоу улыбнулась небрежной улыбкой.

— У меня просто есть такой талант.

Губы женщины чуть дёрнулись, и она подняла руки.

— Можешь убрать заклинание. Я не собираюсь тебя ранить.

Рукав её пиджака снова соскользнул, обнажив татуировку, которую Марлоу едва заметила в баре. Чёрный цветок расцвёл на её предплечье, его лепестки были острыми и опасными, словно клыки. Марлоу казалось, что женщина не случайно дала ей это увидеть.

— Я не видела такой метки у банд, — осторожно сказала Марлоу.

— Потому что это метка не банды.

Марлоу вновь встретила её взгляд. Женщина смотрела на неё с нетерпеливым блеском в янтарных глазах.

По коже Марлоу побежали мурашки, волосы на загривке встали дыбом. Это было знакомое ощущение. Такое она испытывала, когда что-то не сходилось, когда замечала то, что ускользало от других. Когда её инстинкт — та неведомая часть её существа — соединял два невинных на первый взгляд факта в нечто большее.

Но на этот раз её мысли не были о деле Корин или Медноголовых.

Нет, она подумала о своей матери и о той ночи, когда та исчезла.

Это было воспоминание, к которому Марлоу редко возвращалась, но, когда оно приходило, она словно переносилась обратно в их роскошные апартаменты в Башне Вейл. Ей казалось, что она всё ещё может почувствовать запах горящей свечи, тонкий аромат ветивера и бергамота, и увидеть свою мать за письменным столом, держащую заклинательную карту над пламенем.

— Что ты делаешь? — спросила Марлоу, стоя в дверях.

Её мать вздрогнула, задев локтем флакон с духами, который пролился на бумаги на столе.

— Минноу! Я не слышала, как ты вошла.

Заклинательная карта загорелась, пламя быстро поглощало её, оставляя лишь пепел. Но Марлоу успела заметить символ на обороте — чёрный цветок с острыми, как когти, лепестками.

Марлоу резко оборвала это воспоминание, не давая ему развиться дальше. Она снова взглянула на женщину и увидела, что та понимает: Марлоу узнала символ.

Раздался раскат грома, и Марлоу вздрогнула, непроизвольно подняв глаза к небу. Штормовые облака уже рассеялись, вечер был ясным, и Марлоу с запозданием поняла, что звук доносился с корабельной верфи. Конечно.

Когда она вновь посмотрела на женщину с татуировкой, та уже исчезла.

Глава 2

Прошёл год с тех пор, как Марлоу в последний раз заходила в Эвергарден. Через окно фуникулёра она видела сверкающий горизонт города. Последние лучи солнца раскрашивали в багряные тона воды пяти каналов, расходящихся от сердца Эвергардена, такие непохожие на извилистые, грязные водные пути Болот.

Когда фуникулёр пролетал над окраинами Болот, холодок, пробегающий по спине Марлоу после встречи с Бейном и женщиной с татуировкой чёрного цветка, не покидал её. Часть её желала просто вернуться домой, свернуться калачиком на диване с Тодом, сыграть партию в «Заклинателей» со Свифтом, но дело оставалось незавершённым.

Подняв ноги на боковую стенку кабины, Марлоу листала программку, которую прихватила у Флинта, терзая себя оставшимися без ответа вопросами, как старой незаживающей раной. Да, она могла снять проклятие, но так и не поняла, кто такой Флинт и зачем он наложил это проклятие на Корин.

Если и было что-то, что Марлоу ненавидела, так это неразгаданные загадки.

Фуникулёр остановился на станции Жемчужной улицы, и Марлоу, засунув программку обратно в карман куртки, сошла на платформу.

Воздух на этой стороне города был куда свежее, чем сернистая вонь, оседающая на всём в Болотах, отчасти потому, что здесь всегда был ветер, но главным образом потому, что все поверхности были усыпаны бугенвиллиями и жасмином. Ароматы мгновенно перенесли Марлоу на год назад, в то время, когда она называла этот район своим домом.

Но это было в другое время. И она была уже другой Марлоу.

Эвергарден пульсировал магией. Широкие проспекты оставались сверкающими и чистыми благодаря заклинаниям, несмотря на бесчисленных прохожих, проходящих по ним. Клумбы, полные цветов, отпугивающих комаров, парили над каналами. Марлоу шла по Жемчужной улице, главной торговой артерии Эвергардена. Сладкие ароматы доносились из парфюмерных магазинов и салонов, продающих магические эликсиры, обещающие безупречную кожу и вечную молодость. Ателье демонстрировали новейшие модные тенденции: от одежды из зачарованного пламени до платьев, меняющих цвет в зависимости от настроения носителя. Очаровательная кондитерская предлагала бесплатные образцы конфет, поднимающих настроение, и разноцветные воздушные безе с различными эффектами в зависимости от вкуса. В магических магазинах, гораздо роскошнее любых лавочек в Болотах, продавались бесконечные наборы заклинательных карт и зачарованных предметов.

В Эвергардене было в одном квартале больше магии, чем во всех Болотах вместе взятых — хотя, конечно, ни одно из этих великолепных заклинаний и чар не существовало бы без ингредиентов, добытых у людей, живущих на Болотах.

Перейдя по мосту Азалий на Улицу Стерлингов, Марлоу увидела, как фонари начинают мерцать, окрашивая мостовую в багрянец и золото. Коронованное фасадное здание «Королевского балета» возвышалось над площадью в конце улицы. «Грандиозная премьера Баллады о Лунной воровке!» — гласила красно-золотая светящяяся вывеска театра.

Медленно проходя мимо одного из терракотовых кашпо, украшающих площадь, Марлоу сорвала несколько коралловых цветов амариллиса, прежде чем подняться по ступеням к сверкающим золотым дверям «Королевского балета».

Швейцар в алом фраке с золотой вышивкой, нахмурившись, оглядел Марлоу, когда она приблизилась.

— Двери откроются через тридцать минут, — торжественно произнёс он.

Марлоу натянула самую обаятельную улыбку, прижимая цветы к груди, и пропела:

— Я просто хочу пожелать удачи подруге перед представлением. Она так нервничала всю неделю, и я знаю, что ей будет приятно получить поддержку перед выходом на сцену.

Она не могла сказать швейцару настоящую причину своего визита — во-первых, Корин умоляла её сохранить проклятие в тайне, и Марлоу знала, как хранить секреты. А во-вторых, вряд ли швейцар вообще поверил бы ей.

— Подруга, конечно, — ответил швейцар с презрительным взглядом на её наряд — мешковатый оливковый плащ, накинутый поверх тонкой чёрной майки и старых шорт. Удобно для беготни по Болотам, но совершенно неуместно для вечера в театре. — Двери всё равно откроются через тридцать минут.

Марлоу протянула билет, который стащила у Флинта.

— У меня есть билет.

— Билет или нет, двери откроются через… — Его взгляд упал на билет, и он тут же замолчал. — Прошу прощения, — пробормотал он, растерянно заморгав. — Я не понял, что вы — подруга мисс Сэйбл!

Марлоу моргнула в ответ. После недолгой паузы она произнесла:

— Мисс Сэйбл. Точно. Да, это та самая подруга, о которой я говорила. Откуда вы… узнали?

— Билет, — сказал он, помахав им перед её лицом. — Это одно из её личных приглашений. На премьеру оба главных актёра получают собственную ложу.

— Главных? — переспросила Марлоу.

— Она вам не сказала? — удивился швейцар. — Мисс Сэйбл играет роль Лунной Воровки. Конечно, мисс Гаспар, должно быть, просто опустошена, что пропустит премьеру, но я уверен, мисс Сэйбл станет великолепной Лунной Воровкой. Она должно быть, в восторге от того, что наконец дебютирует как прима-балерина после всех этих лет неудач. Она ничего вам не говорила?

— Наверное, хотела сделать сюрприз, — слабо ответила Марлоу, её мысли крутились, складывая новые части головоломки на свои места.

Глаза швейцара сузились.

— А откуда вы сказали, знаете мисс Сэйбл?

— Мы выросли вместе, — безукоризненно соврала Марлоу. — Вы собираетесь пустить меня поздравить её, или мне придётся объясняться тут с вами, пока у Вивиан нервный срыв перед дебютом?

Швейцар впустил её прежде, чем Марлоу успела обдумать возможность ослепить его заклятием. Она вихрем пронеслась по сверкающему полу вестибюля, мимо широкой лестницы, направляясь в коридор, ведущий за кулисы, пока её не остановила девушка в чёрном, чьи тёмные волосы были стянуты в аккуратный хвост.

— Вам сюда нельзя, — сказала она.

— Я на минуту, — произнесла Марлоу, двигаясь к приоткрытой двери гримёрки, где можно было разглядеть танцовщиц, готовящихся к шоу, нанося блестящий макияж и надевая изысканные костюмы.

— Я не могу вас…

— Марлоу, это ты? — музыкальный голос Корин перекрыл шум. Марлоу заметила её, плывущую навстречу, с не накрашенным лицом и простым халатом, развевающимся за ней, словно плащ. Корин выглядела такой же усталой, как и Марлоу, но всё же порхала по комнате, как прима-балерина. — Тик, пропусти её.

Девушка в чёрном немедленно отступила с порога, и Марлоу, увернувшись от двух техников, несущих огромный золотой трон, направилась к Корин.

Корин протянула руку, когда Марлоу подошла.

— Я так рада, что ты здесь. Мне сказали всего пару часов назад, что я не смогу… — Она глубоко вдохнула, сдерживая слёзы. — Что я не буду танцевать сегодня. Из-за… проклятия, они сказали, что это слишком опасно. Пожалуйста, скажи, что у тебя есть какие-то новости.

— У меня есть даже больше, — с загадочной улыбкой ответила Марлоу. — Идём со мной.

Она взяла Корин под руку и потащила её к ряду зеркал, подсвеченных лампами, возле которых танцовщицы накладывали макияж и делали прически.

— Марлоу, что ты…

Марлоу проигнорировала её и направилась к танцовщице, которая любовалась собой в последнем зеркале. Её чёрные волосы были высоко уложены, серебряные блёстки сияли на бледной коже. Она выглядела точно, как на фотографии в программке.

— Вивиан Сейбл? — спросила Марлоу, останавливаясь у её локтя.

— Д-да? — прошептала Вивиан, моргая, глядя на отражение Марлоу в зеркале.

— Я просто хотела поздравить вас, — сказала Марлоу, — с получением главной роли Лунной Воровки. Впрочем, я надеялась, что вы подпишете для меня кое-что.

Она вынула карточку проклятия Флинта и со стуком положила её на туалетный столик перед Вивиан.

— Я… я не понимаю, — побледнев, прошептала та.

— Конечно, понимаете, — ответила Марлоу. — Ваш парень или кто-то ещё купил проклятие на чёрном рынке, чтобы Корин не смогла участвовать в спектакле. А вы, дублёрша, заняли её место.

В зеркале Марлоу видела лицо Корин: её рот был приоткрыт от шока, а глаза наполнились болью.

— Это… это неправда, — робко сказала Вивиан, её ярко-зелёные глаза увлажнились. — Корин, я бы никогда…

— Оставьте игру для сцены, — посоветовала Марлоу. — Хотя, похоже, вам не придётся играть сегодня, когда я сниму проклятие, и вы расскажете постановщикам, что сделали.

— Клянусь… — начала Вивиан.

— О, а если не расскажете, — добавила Марлоу, — я прокляну ваши ноги, чтобы они сгнили.

Она, конечно, не знала такого проклятия, но это звучало лучше, чем угроза ослепляющим заклинанием.

Вивиан громко зарыдала. — Прости меня, — всхлипывала она, закрыв лицо руками. — Корин, я так сожалею, я не хотела тебя обидеть. Я просто… я танцую в этой труппе уже много лет, и каждый раз, когда думаю, что вот-вот получу главную роль, её отдают новенькой звезде. Я больше не могла этого терпеть!

— И вы знали, что сами не справитесь, — сухо сказала Марлоу. — Потому что Корин в пять раз лучше вас как танцовщица.

Корин просто смотрела на Вивиан, шокированная. — Я никогда не думала, что ты способна на такое. Ты была моей подругой.

В голосе Корин, Марлоу услышала то же разочарование, которое уже давно знала сама — люди, которых ты любишь, в конце концов обязательно тебя подведут.

Вивиан моргнула, глядя на неё сквозь слёзы, но Марлоу видела, что она сожалеет не о своём поступке, а о том, что её поймали.

Марлоу махнула рукой на управляющую сценой с туго затянутым хвостом. — Ты. Проводи мисс Сейбл к постановщикам. У неё есть очень важное признание.

Бросив быстрый взгляд на Корин, управляющая сцены повела всхлипывающую Вивиан прочь. Сцена, которую она устроила, уже начала привлекать внимание других танцовщиц и техников, но Марлоу сосредоточилась на Корин, которая медленно подошла к карточке проклятия, лежащей на столике, и тронула её дрожащей рукой.

Марлоу достала зажигалку из кармана куртки и протянула её подруге. — Хочешь это сделать сама?

Корин сглотнула, беря зажигалку. — Я сожгу её, и проклятие исчезнет, вот так просто?

— Вот так просто.

Глубоко вдохнув, Корин щёлкнула зажигалкой. Пламя вспыхивало несколько раз, прежде чем ей удалось зажечь огонь, но, когда она поднесла карточку к пламени, та не загорелась, а засветилась тёмно-фиолетовым светом. Вокруг Корин проявилась тёмная аура с чёрными прожилками, которые потянулись к карточке, словно вода, втягиваемая сквозь соломинку. Проклятие впиталось в карточку, и затем свет исчез, оставив лишь тусклый графитовый отпечаток.

Корин осталась стоять с погасшей карточкой и зажигалкой в руках, шокированная.

— Ну что? — спросила Марлоу.

Корин передала ей карточку и зажигалку, быстро развернулась и подлетела к смуглому юноше с виолончелью на плече.

— Ксанер! Играй «Вора в Солнечном Дворце»!

Он сразу же заиграл, и первые аккорды мелодии растеклись по комнате, словно дым. Корин приняла стойку, и её тело задвигалось в точных, выверенных линиях, исполняя танец, который ещё минуту назад она не могла слышать, не теряя сознания. Даже в простом халате, а не в изысканном костюме Лунной Воровки, она была великолепна.

По залу раздались аплодисменты: другие танцовщики и музыканты с радостью и облегчением смотрели, как Корин исполняет свои па. Она будет невероятной сегодня. Никто не сможет оторвать от неё глаз.

Марлоу улыбнулась, пряча потухшую карточку проклятия в карман. Её сила иссякла, и она больше никому не навредит. Но для Марлоу это была напоминание: пока существуют проклятия, она будет их разрушать.

— Я не знаю, что именно ты сделала, но спасибо.

Марлоу повернулась и увидела управляющую сценой — девушку с тугим хвостом, по имени Тик. Она стояла рядом, наблюдая за Корин, порхающей под звуки виолончели.

— Я просто делала свою работу, — небрежно ответила Марлоу.

— Ты спасла балет, — кивнула Тик. — На премьеру приходят все критики, и, если бы пришлось начать спектакль с Вивиан в роли Лунной Воровки, утром нас бы ждали не самые приятные заголовки в газетах. А я слышала, что среди зрителей сегодня наследники Пяти Семей. Даже представить страшно, какой это был бы позор, если бы…

— Что? — резко переспросила Марлоу, когда в ушах её зазвенело. — Наследники Пяти Семей собираются сюда? Сегодня?

Тик бросила на неё странный взгляд. — Да, но, без обид, не думаю, что тебе удастся случайно столкнуться с Адриусом Фалкрестом, если ты об этом подумала.

Высокий, нервный смешок вырвался из Марлоу. — Могу обещать, что это не то, о чём я думала.

Тик прищурилась. — Ладно. Просто говорю это по опыту. Не то чтобы я пыталась…

— Поняла, поняла, — перебила её Марлоу. — Слушай, передай Корин, что я буду в её гримёрке. Пожалуй, мне стоит уйти до того, как начнут собираться толпы.

— Ты не останешься посмотреть?

Марлоу улыбнулась, сжав губы. — Может быть, в другой раз. Я уверена, что Корин будет великолепна. Но у меня был слишком долгий день, и мне нужно отсюда уйти.

И чем быстрее, тем лучше.

Пропускная система на входе уже, похоже, начала впускать гостей. Когда Марлоу вернулась в фойе, её карманы стали немного тяжелее от жемчужных нитей, и помещение кишело людьми. Все были в своих лучших нарядах — костюмы и платья глубоких, насыщенных оттенков, с вычурными силуэтами и магическими украшениями — всё ради того, чтобы их заметили среди толпы и, возможно, упомянули в завтрашних модных колонках.

Марлоу тоже привлекла немало внимания, но по совсем другим причинам. Она была уверена, что легко попадёт в раздел модных неудач со своей всё ещё влажной курткой, грязными ботинками и спутанными светлыми волосами, свисающими на плечи.

Ещё одна причина выйти незамеченной.

Этот план потерпел крах в тот момент, когда она спустилась в атриум и застыла на месте — как и вся остальная толпа. Казалось, каждый взгляд в лобби был прикован к Джемме Старлинг и Амаре Фалкрест, которые гордо вошли через двери. Шёпот пополз по залу, как пузырьки в бутылке шампанского.

Амара и Джемма не обращали внимания на своих зрителей, привыкшие к такому вниманию. Джемма сияла в свете люстры в смелом платье цвета фуксии с длинным шлейфом, напоминавшим перья экзотической птицы. Золотые браслеты обвивали её руки, а драгоценные бусины кружили вокруг, как крошечные планеты. Её розовые локоны были собраны в сложную прическу, а через лицо проходила полоса золотого макияжа, переходящая в бронзовый оттенок на бровях.

Амара выбрала строгое платье насыщенного аметистового цвета. Её прямые чёрные волосы были уложены, словно корона, украшенная жемчугом. Мелкие жемчужины также украшали уголки её глаз и высокие скулы. Взгляд Марлоу задержался на изящно оформленном серебряном ожерелье, обвивающем её шею — украшении, которое обычно носят только помолвленные женщины.

Марлоу замерла на ступеньках, когда они приблизились, обрывки их разговора долетели до её ушей.

— Если Адриус хотел, чтобы мы его подождали, то не стоило ему тратить время на флирт с той… как её там, в чайной. Клянусь, он, наверное, уже переспал с каждой симпатичной девушкой в Эвергардене, — сказала Джемма.

— И с многими несимпатичными, — резко добавила Амара.

Джемма засмеялась, и Марлоу выдохнула с облегчением, когда они прошли мимо, не обратив на неё внимания.

Но удача в этот день явно не была на её стороне, потому что через секунду она снова услышала голос Амары.

— Джемма, подожди… это Марлоу Бриггс?

Чёрт побери. Её заметили. Опустив голову, Марлоу попыталась проскользнуть к выходу.

Джемма громко рассмеялась. — Ну да, конечно, как будто Марлоу Бриггс частенько посещает… Боги, это действительно она. Марлоу!

Марлоу бросила отчаянный взгляд на открытые двери, надеясь, что сможет сбежать до того, как Амара и Джемма её догонят.

Вместо этого она набрала побольше воздуха и повернулась лицом к ним.

— Привет, Джемма, — приветствовала она их настолько дружелюбно, насколько могла. — Амара.

Джемма протянула низкий свист. — Вау, Марлоу Бриггс. Прошло столько времени.

Год и пять недель, но кто станет считать точную дату, когда мать Марлоу исчезла, унеся с собой всю её жизнь?

— Мы думали, ты исчезла, как и твоя мама, — продолжила Джемма, даже не задумываясь о том, насколько это может быть болезненная тема. — Что ты делаешь в «Королевском балете»? Работаешь здесь?

В её голосе звучало сомнение, хотя Марлоу не была уверена, возмущает ли её сама концепция работы или мысль о том, что Марлоу может быть связана с таким роскошным местом, как «Королевский балет». Впрочем, она не могла винить её за последнее — судя по тому, как публика до сих пор шепталась об Амаре и Джемме, большинство, наверное, тоже недоумевало, что Карозские светские львицы делают, общаясь с ней.

— Я просто зашла помочь подруге, — ответила Марлоу. Наступила неловкая пауза, и это показалось ей хорошей возможностью для отступления. — В любом случае, было приятно вас увидеть, но мне нужно…

— Марлоу? — к разговору присоединился глубокий, бархатный голос, когда подошёл Дариан Вейл. — Боги, прошло…

— Целая вечность, — закончила за него Марлоу. — Как мне уже сказали.

Дариан подошёл к Амаре, обвив её талию рукой. Взгляд Марлоу скользнул по изящной руке Амары, которая поправляла на нём кобальтовый жилет и галстук. Её взгляд снова упал на серебряное ожерелье — теперь всё стало ясно. Они были помолвлены.

Мгновенно Марлоу почувствовала себя бесконечно далёкой от той девушки, которой была год назад, когда жила в этом кругу, следила за всеми интригами и драмами. Тогда это был воздух, которым она дышала, неизбежная часть жизни среди богатеев.

Позади Дариана следовал его брат, Сильван, с его длинными, серебристо-блондинистыми волосами и высокомерным взглядом. Вокруг его руки лениво обвивалась змея ярко-голубого цвета, контрастирующая с его серебряным костюмом. Его взгляд, полный презрения, скользнул по Марлоу, прежде чем вернуться к толпе.

Пульс Марлоу участился, но не потому, что её волновала ненависть Сильвана — он её действительно презирал, но она не была единственной, кто удостаивался такого отношения — а потому, что, если он был здесь, это означало, что его лучший друг тоже здесь.

— Как поживаешь? — вежливо спросил Дариан. В отличие от брата, манеры у него всегда были на высоте. Марлоу предполагала, что это потому, что за его привлекательной внешностью и медово-золотыми волосами не было ничего особо примечательного.

Джемма, в отличие от других, не стеснялась быть невежливой.

— Серьезно, куда ты пропала?

Марлоу прекрасно знала, что ее любопытство было лишено всякой дружеской заботы. Интерес Джеммы к ней был сродни тому, с каким ребенок разглядывает новую блестящую игрушку. Дружбы между ними никогда не было, даже когда Марлоу была частью общества Эвергардена. Девушки вроде Амары и Джеммы не имели друзей — лишь подхалимов и жертв. Марлоу же была слишком стойкой, чтобы стать жертвой, и слишком осторожной, чтобы превратиться в послушную подхалимку. Поэтому они ее практически не замечали, что, по правде говоря, ее вполне устраивало.

Она не была дочерью какого-то малозначительного лорда, но и до уровня новой знати не дотягивала. Ее отец был бывшим шевалье из рода Вэйлов — не совсем простолюдин, но и не из высшего общества. Тем не менее, ей позволили учиться вместе с ними — привилегия, за которую она была благодарна, даже сейчас.

Именно это образование дало ей те знания о магии, которые позже сделали ее столь успешной разрушительницей проклятий.

Но никто из этих наследников, сливок общества, не были друзьями Марлоу. Никто, кроме…

Марлоу запнулась, пытаясь ответить на вопрос Джеммы, когда в толпе мелькнула знакомая копна каштановых, небрежно уложенных локонов. Люди разошлись, словно занавески на сцене, и из полумрака появился Адриус Фалкрест. Его плащ из огненно-золотой ткани развевался за спиной, а алый жилет и соответствующий по цвету шейный платок подчеркивали его ослепительный вид. Омытый светом люстры, он грациозно шагал по залу с уверенностью человека, осознающего, что все взгляды прикованы к нему, и, казалось, наслаждался этим.

Марлоу поняла, что он еще не заметил, кого его друзья остановили посреди вестибюля «Королевского балета». В груди у нее вспыхнуло удовлетворение, когда она увидела, как его взгляд на секунду изменился, узнав ее. На мгновение его безмятежная походка сбилась, но тут же на лице появилось беспечное, лукавое выражение, и он вернул себе уверенность.

Марлоу видела, что даже остальные наследники не могли полностью устоять перед сиянием присутствия Адриуса. Она почувствовала, как они слегка сместились, потянувшись к нему, словно цветы к солнцу.

— Ну что ж, похоже, этот вечер становится все интереснее, — сказал Адриус, окинув Марлоу взглядом своих янтарно-золотых глаз, приподняв одну темную бровь. — Если ты так хотела меня увидеть, не стоило следовать за мной на балет, Минноу.

Марлоу вскипела, чувствуя, как смущение перерастает в гнев. Никто не называл ее так уже больше года. Единственными, кто использовал это прозвище, были ее мать и Адриус, который прочитал это имя на записке, что мать тайком вложила в ее сумку в первый день учебы в Эвергардене. С тех пор он отказывался называть ее иначе. Тогда это ее не беспокоило — или, точнее, беспокоило, но совсем в другом смысле. До тех пор, пока Марлоу не поняла, что это была лишь тонкая насмешка.

— Всего лишь неудачное совпадение, — холодно ответила она. В голове мелькнула мысль о том, чтобы потратить свое последнее проклятие на Адриуса ради веселья. — Вообще-то, я уже ухожу.

— Так скоро? — Адриус с притворной озабоченностью нахмурил брови. — Если дело в деньгах на билет, я уверен, что найду место в ложе. Нужно лишь попросить. Мы ведь старые друзья, не так ли?

Джемма сдавленно хихикнула, а Амара тут же толкнула ее локтем. Сильван закатил глаза, словно обращаясь к небесам с просьбой, чтобы бог Ибис спустился и положил конец этому неловкому воссоединению. Марлоу внезапно поймала себя на мысли, что впервые в жизни она согласна с ним. Хотя в данный момент она также была бы не против, если бы крокодилоподобная богиня поднялась из болот и утащила Адриуса в своих челюстях.

— Говоря о нашей личной ложе, может, уже пора подняться? — буркнул Сильван, недовольно глядя на Адриуса. — Думаю, нам уже пора оставить… толпу, — он сделал акцент на последнем слове, не скрывая презрения, бросив взгляд на Марлоу.

Однако Адриус, казалось, не слышал его, продолжая смотреть на Марлоу с насмешливой улыбкой, ожидая ее ответа.

Она с удовольствием его разочаровала.

— Спасибо за предложение, но я вынуждена отказаться, — сказала Марлоу, не удержавшись от саркастической улыбки. — Наслаждайтесь представлением.

Она развернулась, но тут же столкнулась с Тик, менеджером сцены, которую она встретила в гримерке.

— Мисс Бриггс! — воскликнула Тик. — Я рада, что успела поймать вас до вашего ухода.

— Корин уже заплатила мне, — ответила Марлоу, пытаясь обойти ее, чтобы выйти за дверь.

— Конечно, — Тик поспешила за ней. — Постановщики просто хотели выразить вам благодарность — за вашу помощь и за ваше молчание. Пожалуйста, примите это в знак признательности.

Она протянула Марлоу пару билетов, и та, чувствуя взгляды Адриуса и остальных, взяла их без возражений.

— Эти билеты действительны на любой вечер, который вы выберете. Швейцар пропустит вас без вопросов, — пояснила Тик. — Если когда-нибудь вам понадобится что-то от «Королевского балета», мы будем рады вам помочь.

— Я это запомню, — коротко ответила Марлоу. Она не могла представить себе, в какой ситуации ей могла бы понадобиться помощь балетной труппы, но она знала одно: лучше иметь людей, обязанных тебе. В Каразе услуги часто ценились дороже жемчужин. Особенно для разрушительницы проклятий.

Когда Тик удалилась, гордо покачивая своим хвостом из волос, Марлоу наконец смогла скрыться. Она чувствовала на себе взгляд Адриуса, пока выходила через двери, и, хотя гнев и смущение жгли ее изнутри, она была довольна хотя бы тем, что через час будет дома, на Болотах, и больше никогда не увидит Адриуса Фалкреста.

Глава 3

Марлоу сидела за прилавком лавки заклинаний в Бауэри, с печеньем, начинённым шоколадом, в руке, и подогревала чай, используя украденную магическую карточку с заклинанием нагрева. Рядом с ней Свифт возился со своей последней находкой из соседнего ломбарда — некой аристанской машиной, которая, как казалось Марлоу, была изобретена для того, чтобы издавать неприятные трескучие звуки.

Магазин сейчас был пуст, но утро выдалось на редкость оживлённым. Марлоу не возражала против работы с клиентами, но предпочитала такие моменты, когда магазин был тих, и она могла спокойно дразнить Свифт, разбирать новые заклинания и сортировать ингредиенты.

Лавка, втиснутая без всякой церемонии между офисом прорицателя и ломбардом, была одной из старейших точек продажи заклинаний на Болотах. Её тесные помещения были набиты всевозможными магическими карточками: от простейших заклинаний уборки и левитации до чар, помогающих избежать дурных снов или принести удачу, проклятий, заставляющих язык опухать при лжи, и чар, делающих человека смелее или привлекательнее.

— Это напрасная трата магии, — ворчал Свифт, вытирая пот со лба и бросая взгляд на Марлоу, которая балансировала печеньем на краю своей чашки с уже парящим чаем. — Здесь и так душно. Зачем тебе горячий чай?

— Чтобы шоколад в печенье растаял и стал липким и вкусным, — пояснила она.

Он скривил лицо, разглядывая свою машину, его красивое лицо сморщилось в досаде.

— С тобой точно что-то не так.

— У каждого свои слабости, — невозмутимо ответила она, указывая на машину, которая теперь издавала слабый вой, пока Свифт колотил по её верху. Проглотив кусок идеально липкого шоколада, она предложила: — Попробуй ударить сильнее.

Свифт бросил на неё раздражённый взгляд.

— Если ты не собираешься помогать…

— Зачем ты вообще купил эту штуку?

— Это называется радио, — пояснил он. — Я купил его, потому что хочу знать, что происходит в мире за пределами Болот.

Радио захрипело, и в магазине раздалась звонкая песня, которая вскоре сменилась голосом:

— Вчера состоялась мировая премьера баллады «Лунной Воровки», и она имела огромный успех! Билеты уже в продаже, поторопитесь, чтобы успеть их купить, пока не распродали!

Слушать голос незнакомца, который пытался продать билеты в театр, было, мягко говоря, странно, но Свифт выглядел в полном восторге.

— Кстати, чем там дело закончилось? — спросил он, перекрывая голос радио. — Ты должна была снять проклятие, раз спектакль состоялся.

— Или твоё радио врёт, — сухо ответила Марлоу.

— Я сильно сомневаюсь, что ты сидела бы здесь, изводя меня, если бы не сняла его, — возразил Свифт. — Так что случилось? Кто наложил проклятие?

Она сделала глоток чая, избегая его взгляда.

— Её дублёрша.

— Серьёзно? Всего лишь? Без подробностей? Ну же, это было крупное дело! Я хочу немного интриги, чуть-чуть твоей фирменной искры Марлоу!

Обычно Марлоу с удовольствием пересказывала ему все грязные сплетни о ревнивых любовниках и мстительных соперниках, и дело о «Лунной Воровке» определённо не было исключением. Но именно те моменты, что были самыми захватывающими, она предпочитала оставить при себе.

Свифт подтолкнул её плечом.

— Ты даже не рассказала, чем закончилась зацепка Орселлы.

То, куда привела её эта зацепка, Марлоу и не хотела озвучивать.

— Что тут рассказывать? Нашла его, сняла проклятие, спасла девушку, обычная история. Почему бы не поговорить о тебе? Встретил недавно ещё какого-нибудь обаятельного рассказчика?

— Марлоу, — голос Свифта стал подозрительным, — что ты мне недоговариваешь?

Он был слишком умён для собственного блага.

— Когда ты так делаешь, это жутко раздражает, — пожаловалась она.

— Хорошо, теперь ты знаешь, каково это нам, — ответил Свифт. — Я не могу поменять заказ на завтрак, чтобы ты не вытащила из меня мои самые тёмные секреты. Так что это?

— Прежде чем я скажу, — начала Марлоу, — хочу напомнить, что я здесь, целая и невредимая, и я почти даже…

— Марлоу, клянусь богиней Крокодилов…

— Я была в «Слепом Тигре», — быстро выпалила Марлоу. — Орселла сказала, что я найду того, кто купил проклятие Корин, там.

Свифт долго молчал, и это было намного хуже, чем если бы он начал кричать сразу. Наконец, он спросил:

— Ну и что, нашла?

— Да, — ответила Марлоу. — Я наложила на него проклятие, забрала чары и ушла.

— И? — Свифт не унимался. Когда она не ответила, он продолжил: — Дай угадаю: ты столкнулась с Медноголовыми? Потому что это бар Медноголовых. Как ты могла быть такой безрассудной?

— Я не была безрассудной, Свифт, я выполняла свою работу, — громко ответила Марлоу. — Иногда приходится идти на риск. Я не продавщица заклинаний…

— Не продавщица? А кто тогда? — в его голосе звучало раздражение.

— Ну, технически, и это тоже, — признала она. — Слушай, я не имела в виду ничего такого. Я рада, что Хайрум нанял тебя. Рада, что ты теперь в безопасности. Если кто и заслужил это, так это ты.

— То, что мы наложили защиту на мою квартиру, не делает меня полностью в безопасности, — зло выплюнул Свифт. Он поправил левый рукав, прикрывавший место, где раньше была рука, отрезанная до локтя. — Бейн всё ещё может заявиться к тебе.

— Даже Бейн не настолько глуп, чтобы создавать проблемы на территории Жнецов, — с пренебрежением ответила Марлоу. Жнецы и Медноголовые были двумя крупнейшими бандами на Болотах, и между ними шла кровопролитная борьба. Как бы ни жаждали Медноголовые свести счёты с Марлоу и Свифтом, они не тронули бы их на территории Жнецов.

Свифт покачал головой.

— Я многим тебе обязан, Марлоу, и ты знаешь, что я люблю тебя как родную, но иногда кажется, что ты ничего не види0шь, кроме очередной загадки, которую пытаешься разгадать.

Боль от его слов отозвалась глухим эхом в её груди. А это значило, что Свифт попал в цель. Он говорил то, что она и сама знала, но услышав это от него, почувствовала, как это больно. Свифт был прав, и к тому же в его тёмных глазах светился страх, и ей было стыдно, что она его туда поселила.

Это напомнило ей первые недели после исчезновения матери, когда она наконец снова нашла Свифта. Но он уже был не тем весёлым, беззаботным мальчишкой, которого она знала в детстве, с которым играла в Монстра с Болот. Тот Свифт, к которому она вернулась, был опустошённым, загнанным существом, менее целым, чем сейчас. Проклятие Медноголовых, возможно, забрало его руку, но это была малая цена за свободу.

Его проклятие было первым, которое Марлоу помогла разрушить, и именно оно стало причиной, по которой она решила заняться делами по снятию проклятий. Взгляд Свифта в тот миг, когда проклятие было снято, а власть Медноголовых над ним окончательно прервана, остался в её памяти навсегда. Он служил ей напоминанием о том, какое добро она может сделать, изменив хотя бы одну жизнь.

Именно это воспоминание делало разочарование Свифта столь тяжёлым для восприятия. Ей хотелось плакать.

— Обещай мне, что ты не вернёшься в Слепого Тигра, — произнёс Свифт с серьёзностью.

Она не могла солгать ему.

— Мне нужно идти туда, куда приведёт дело, Свифт. Не так уж я и искала неприятностей там.

Его выражение лица было горьким и смирённым.

— Нет, Марлоу, ты никогда не ищешь неприятностей, однако они, кажется, всегда находят тебя, не так ли?

В тишине раздался шум радио, теперь оно транслировало, похоже, прогноз погоды.

Дверь магазина распахнулась, и они оба вздрогнули, обернувшись к Хайруму, который вошёл, стряхивая дождь со своих тёмных волос.

— Я плачу вам двоим, чтобы вы стояли и болтали? — спросил он, бросив взгляд то на Свифта, то на Марлоу. — Идите и разберите полку с охранными заклинаниями или что-то в этом роде.

С последним неодобрительным взглядом Свифт отправился в дальний угол магазина.

Марлоу спрыгнула с прилавка, обойдя Хайрума, как пеликан, поджидающий свою добычу.

— Да? — пробормотал Хайрум, отодвигая занавеску, ведущую в заднюю кладовую.

— Ты много знаешь о Болотах, — начала она.

— Я живу здесь всю свою жизнь, так что могу сказать, что знаю немного, — ответил Хайрум. Он говорил, глядя на стену с ингредиентами заклинаний — банки, полные детских зубов, крови, сверкающей золотой удачи, призрачных воспоминаний, застывших в дыму. Стеклянные сосуды, казавшиеся пустыми, но на самом деле хранившие чей-то голос или последний вздох. Всё это было куплено у людей, отчаянно готовых продать кусочки самих себя за несколько жемчужин.

В продаже заклинаний для людей из Болот не было особой прибыли, поскольку они часто едва могли прокормить свои семьи, не говоря уже о том, чтобы купить охранные заклинания и чарующие эликсиры. Поэтому, как и большинство заклинательных магазинов в Болотах, «Бауэри» также закупала ингредиенты и продавала их Пяти Семьям за небольшую долю. А если Хайрум, иногда, утаивал ингредиенты для продажи на чёрном рынке, ну что ж, это было просто хорошим бизнесом.

Марлоу ногой пододвинула перевёрнутую коробку.

— Ты когда-нибудь слышал о банде, которая использует символ черного цветка в качестве эмблемы?

Хайрум уронил коробку, что держал в руках, и развернулся к ней.

— Это по делу?

Его тон был намеренно холодным, но он не мог скрыть его первоначальной реакции на вопрос.

— В каком-то смысле, — уклонилась Марлоу.

— Потому что, если это связано с делом, я бы посоветовал тебе оставить это.

— Так ты всё-таки знаешь что-то об этом. Рискуя, она продолжила: — Мама говорила тебе об этом?

Что-то промелькнуло на его измождённом лице, молниеносно, но исчезло прежде, чем Марлоу успела это понять.

— Нет, Кассандра никогда не говорила мне ничего, и если ты так умна, как я думаю, ты не будешь поднимать вопрос о Чёрной Орхидее ни со мной, ни с кем-либо ещё в—

— Чёрной Орхидее?

Хайрум вздрогнул, уткнувшись лицом в свою широкую ладонь.

— Забудь, что ты это слышала. И молчи об этом, я серьёзно. Оставь это, Марлоу.

Он никогда не называл её по имени. Это всегда было «вернись к работе, Бриггс» или «не мешай мне, девочка». Услышав это сейчас, она поняла, что он крайне серьёзен. Хайрум был многим — молчаливым, раздражающе упрямым, временами ужасно бесстрашным — но он не был глупцом. Если он хотел, чтобы Марлоу держалась подальше от этого, у него была на то веская причина.

Но забывать что-либо не входило в натуру Марлоу. А это касалось её матери, великой неразгаданной тайны её жизни. Вопроса, который жил под её кожей, подталкивая её, когда её мысли были в и без того спокойном состоянии. Он сидел, как море в её разуме. На поверхности были очевидные вопросы, которые плескались о берег.

Где она?

Почему она ушла? Это было её решение или её заставили?

Она вообще ещё жива?

Но эти вопросы были больше, чем просто вопросы — они были уликами к тайне, которая влекла Марлоу в свои глубины. Тайне о том, кто её мать на самом деле.

Хайрум, должно быть, распознал выражение её лица и то, что оно значило, потому что он вздохнул.

— Твоя мать хранила секреты, чтобы защитить тебя.

— Секреты не могут меня защитить, — ответила Марлоу. — Может только истина.

Марлоу была многим обязана Хайруму. Он знал её с тех пор, как она была ребёнком, будучи одним из самых близких друзей Кассандры на Болотах. Он был тем, кто собрал осколки и дал Марлоу дом после того, как она потеряла всё.

Но если он не собирался уступать в этом вопросе, ей просто придётся искать ответы, которые она хотела, без его помощи или его ведома. Он не мог жаловаться. Он знал, кто такая Марлоу, и понимал, что она не сможет забыть это. Не она.

С тем, что и Свифт, и Хайрум были сердиты, Марлоу провела мучительное послеобеденное время, каталогизируя ингредиенты в душном заднем помещении «Бауэри». Она никогда не испытывала такого облегчения, как в тот момент, когда Хайрум сказал ей, что ей не нужно помогать закрывать магазин.

Ещё один краткий, но ливневый послеобеденный дождь оставил улицы грязными от слякоти, но её живот урчал от голода, поэтому Марлоу потянулась к пристани и к лодкам, пришвартованным там, продающим жареную рыбу и черепаховый суп.

Караза была построена на низменных болотах между Бухтой Турмалин и Рекой Жемчуга. Архитекторы города вырыли береговую сторону города, создавая эффективную, организованную сеть каналов. Эта часть города стала известна как Эвергарден или Внешний Сад.

Проект, так или иначе, более-менее утоптал землю на западе, уже подверженную затоплению от реки. Жители Болот, как стала называться эта часть города, не имели другого выбора, кроме как адаптироваться к своей новой среде. Они строили свои дома на сваях, прокладывали временные дороги и мосты из дерева и собранных материалов, превращали рыбацкие лодки в дома и магазины.

— У тебя есть время сыграть, Марлоу? — спросил он, обращаясь к ней.

Марлоу бросила взгляд на Фьеро и Базила, сидящих в своём привычном месте на краю пристани, между ними лежала доска для Пенто.

— Только собираюсь поужинать, — ответила она, кивнув в сторону лодок. — Вам что-то нужно?

Фьеро вертел плитку Пенто между пальцами и наблюдал, как Базил быстро жестикулирует. Он продал свой голос заклинательному магазину почти два десятилетия назад, чтобы расплатиться с долгами.

— Баз говорит, что ты просто смущена тем, как жестко он тебя обыграл в прошлый раз.

— Это была ужасная комбинация! — крикнула она через плечо, направляясь к лодкам.

Она купила три порции жареной рыбы с маринованным луком и острым соусом, горячими и завернутыми в газету. Две из них она отдала Фьеро и Базилу, прежде чем забрать свою к себе в крошечную квартиру над «Бауэри».

Запах был таким аппетитным, а голод таким невыносимым, что она в конце концов распаковала порцию, чтобы поесть на ходу, поднимаясь по скрипучей лестнице на третий этаж, жуя и размышляя о том, с чего начать поиски ответов о Чёрной Орхидее.

Она всё ещё была погружена в свои мысли, когда открыла входную дверь, удерживая ужин в одной руке.

Возможно, именно поэтому ей потребовалось несколько долгих секунд, чтобы заметить, что кто-то сидит на её стуле, ноги закинув на стол, одна рука вытянута над головой, а другая нежно чешет Тода за ушами.

Жареная рыба выскользнула из руки Марлоу, шлёпнувшись на пол. Она заметила серый всплеск пушистого хвоста Тода, когда быстро подошла, чтобы выяснить, что происходит, но внимание Марлоу было приковано к парню за её столом.

— Так это ты пряталась здесь всё это время, — сказал Адриус.

Глава 4

Марлоу, чувствуя, как пульс грохочет у неё в висках, задумалась: какого бога из Пантеона Вечно-Затопленного Мангрового леса она на этот раз разгневала? Ведь, очевидно, кто-то явно был намерен разрушить её жизнь.

— Что, даже не поздороваешься? — протянул Адриус, спрыгивая с письменного стола. Сегодня он был одет более небрежно, чем накануне вечером в театре: яркий карминный пиджак и рубашка цвета сливок с открытым воротом. Тем не менее, его внешний вид оставался безукоризненно элегантным. — Неужели на Болотах вас не учат гостеприимству?

Марлоу потребовалось несколько глубоких вдохов, чтобы вернуть себе голос.

— Как ты сюда попал?

Он постучал пальцами по столу.

— Простенькое заклинание взлома. Тебе бы не мешало обновить защитные барьеры.

Марлоу едва не рассмеялась.

— Если бы я знала, что могу ожидать внезапных визитов от тебя, непременно бы обновила.

Впрочем, это вряд ли бы имело значение. Как наследник одной из Пяти Семей, Адриус имел доступ к таким заклинаниям, о которых она и мечтать не могла. Ни один барьер не был бы достаточно силён, чтобы удержать его.

Уголок рта Адриуса чуть приподнялся.

— Ты никогда раньше не жаловалась на мои неожиданные визиты.

В Эвергардене такое действительно бывало нередко: Адриус появлялся в квартире, которую Марлоу делила с матерью точно так же, как сейчас. Обычно это происходило всякий раз, когда в Башне Вэйл устраивался какой-нибудь приём, и Адриус неизменно ускользал оттуда, объявляясь у Марлоу с жалобами на скуку или на то, что Сильван сегодня особенно раздражает. Затем он с невозмутимым видом заявлял, что её долг — развлекать его. Иногда Марлоу поддавалась и обучала его игре в «Колдунов» или втягивала в какие-нибудь дурацкие розыгрыши. В другие разы она настаивала, что у неё слишком много школьных заданий или домашних дел, но Адриус неизбежно находил способ уговорить её бросить всё.

Их дружба с самого начала существовала на условиях Адриуса.

Медленно выпрямив спину, она спросила:

— Ты собираешься сказать мне, что тебе здесь нужно?

— Ты называешь это домом? — протянул он, окинув взглядом тесную кухоньку в углу, старый стол, подпёртый коробками из Нижнего Города, и оборванную занавеску, прикрывавшую дальнюю стену. — Не знал, что такие квартиры вообще существуют. Уютно.

На самом деле помещение было захламлённым и тесным, а с появлением Адриуса казалось, что оно стало ещё меньше, как будто его присутствие заполнило собой каждый уголок и трещину, точно раскалённый свет.

Она должна была его выгнать.

— Ты не ответил на мой вопрос, — холодно сказала она, бросив взгляд на Тода, который с довольным видом облизывал упавший кусок жареной рыбы.

— Что я здесь делаю? — Он обошёл стол и присел на его край, грациозно устраивая своё стройное, элегантное тело. Марлоу задумалась, делает ли он это осознанно или позирование для него стало чем-то вроде второй натуры. — Я подумал, что мне мог бы пригодиться хороший снимающий проклятия. Знаешь такого?

Он смотрел на неё своим привычным насмешливым взглядом, его медовые глаза были обрамлены густыми тёмными ресницами, а полные губы с трудом сдерживали улыбку, словно всё происходящее было шуткой, и он ещё не решил, стоит ли вводить её в курс дела.

— Зачем наследнику Фалкрестов понадобился снимающий проклятия?

— По той же причине, по которой он нужен любому.

Это должно было быть шуткой.

— Позволь мне уточнить. Кто-то наложил проклятие на сына человека, ответственного за создание половины заклинаний в этом городе, и ты хочешь, чтобы я его сняла?

— Нет, — ответил Адриус. — Я хочу, чтобы ты помогла мне организовать Полуночный Маскарад Фалкреста.

Марлоу заранее ожидала его легкомысленного ответа, но под этой лёгкой, обаятельной внешностью она уловила нечто тревожное. Это выражалось в том, как его длинные пальцы цеплялись за край её стола чуть сильнее, чем было нужно. Что бы с ним ни случилось, он был обеспокоен настолько, что пересёк весь город, чтобы прийти на Болота — место, куда он, вероятно, за всю свою привилегированную жизнь ни разу не заходил, — и пришёл к ней за помощью.

Ему должно было быть неприятно признать, что он нуждается в чём-то от такой незначительной персоны, как она.

— Вчера на балете я подслушал твой разговор с той женщиной, — объяснил он. — Она рассказала мне всю историю о том, как ты в одиночку спасла звезду «Королевского балета» и уберегла весь театр от финансового краха.

Ну конечно, Тик — сценический менеджер, которая легко поддалась очарованию новоиспечённой знати. Прощай, конфиденциальность.

— Это был впечатляющий рассказ, — продолжал Адриус. — Так что я подумал: если ты настолько хороша в снятии проклятий, ты сможешь помочь мне с моей… проблемой.

Марлоу скрестила руки на груди.

— С чего ты взял, что мне вообще интересно помогать тебе?

— О, ты ранила меня, Минноу, — ответил он, театрально хватаясь за грудь. — Прошёл целый год с тех пор, как мы виделись в последний раз, и вот какой приём я получаю? Ну же, признайся. Я знаю, что ты скучала по мне.

Она подняла руки в знак капитуляции.

— Ладно, ты поймал меня. Каждое утро я стою у окна своей спальни, тоскую и молюсь, чтобы этот день стал тем, когда Адриус Фалкрест появится в моей гостиной.

Его золотые глаза на мгновение потемнели, и она почти решила, что ей это померещилось.

— Видишь, это было не так уж сложно.

Тод, наевшись жареной рыбы, лениво подошел к Адриусу, обвился вокруг его ног и жалобно замяукал. Его глаза расширились, и они светились, как две лунные глыбы.

— Боги, — тихо проговорила Марлоу, глядя то на сверкающие зрачки Тода, то на Адриуса. — Ты серьёзно, не так ли?

Адриус слегка отстранился от кота.

— Твой кот только что…?

— Тод умеет выявлять проклятия, — объяснила Марлоу. — Не спрашивай, как или почему. Я нашла его таким. Но он никогда не ошибается. А значит, ты действительно проклят.

— А зачем бы я ещё здесь был? — заметил он.

— Чтобы испортить мне вечер? — предположила Марлоу.

Адриус самодовольно посмотрел на неё.

— Ты задумываешься, о том чтобы помочь мне, правда?

Она не стала отрицать. Её любопытство было сильнее того внутреннего голоса, который предупреждал её держаться подальше от Адриуса Фалкреста любой ценой.

Была ещё одна причина согласиться на его предложение, и она билась в её груди, словно барабан. Соглашаясь помочь Адриусу, Марлоу получала возможность вернуться в Эвергарден — место, где обитали призраки её прошлого и, возможно, ключ к тому, чтобы наконец-то их отпустить. Если где-то и был ответ на вопрос, что случилось с её матерью, то он находился в Эвергардене.

— В этом городе сотни снимающих проклятия, — сказала она, пытаясь потянуть время. — Уверена, за свои кучи жемчужин ты без труда наймёшь кого угодно.

— Я никого из них не знаю, — беззаботно ответил Адриус. — А тебя — знаю.

«Нет, ты меня не знаешь», — подумала Марлоу. Он знал ту девушку, которой она была год назад, и полагал, что несмотря на все перемены, которые ей довелось пережить за это время, она осталась прежней. Что она всё так же наивна и легко поддаётся его чарам и манипуляциям.

— Ну же, — настаивал он. — Ради старых добрых времён?

Марлоу сжала губы в напряжённой улыбке. Она старалась избегать его весь тот короткий срок, что он находился в её квартире, боясь, что, подойдя ближе, будет затянута в его орбиту, словно заблудшая луна. Но теперь её гнев перевесил всякое чувство самосохранения, и она, не раздумывая, пересекла комнату.

— Пора уходить, — прошипела она, таща его к двери за край пиджака, как если бы он был любым обычным человеком.

— Подожди, — возразил он. — Я лишь хотел сказать… тебе же хотя бы любопытно, что за проклятие? Неужели тебе не интересно…?

Конечно, ей было любопытно. В ней было сильное желание узнать, что же скрывалось за этим, потому что сама мысль нераскрытой загадки была для неё невыносимой. И она не могла отрицать, что мысль о том, чтобы узнать одну из тайн Адриуса Фалкреста, всё ещё имела для неё неоспоримую привлекательность.

— Вон из моего дома, — прошипела она.

Он, должно быть, понял, насколько серьёзно был его проступок и как сильно она сейчас была разъярена, потому что уступил с неожиданной лёгкостью. Марлоу едва пришлось направлять его к выходу. На лестничной площадке он обернулся к ней, когда она уже схватилась за дверь, готовая захлопнуть её.

Но выражение его лица заставило её остановиться.

Это было выражение, к которому она не привыкла, даже в те времена, когда не знала его истинной натуры. Сурово сдвинутые брови, мягко изогнутые губы, беспокойство в глазах. Он выглядел молодым. Уязвимым. Потерянным.

Момент колебания. Когда-то они были друзьями, и, возможно, она всё ещё помнила, каково это — купаться в золотом сиянии внимания Адриуса, полагая, что видит за ослепляющим светом его обаяния настоящего человека, мальчика, скрытого под его маской.

Но это не имело значения. Всё это не было настоящим. Он не был настоящим — ни тогда, ни сейчас. И, возможно, если Марлоу повторит это себе достаточно много раз, она наконец поверит в это.

Однако она не закрыла дверь. Даже когда Адриус медленно повернулся и начал спускаться по скрипучей деревянной лестнице.

Она по-прежнему была слишком мягкой. Сделав глубокий вдох, чтобы собраться с мыслями, она вернулась к своему столу, мимо обеспокоенного Тода, и рывком открыла верхний ящик, вытащив одну из карточек. Затем она поспешила вниз, за ним.

— Адриус!

Она догнала его у второго пролёта лестницы. Он резко повернулся, глаза его сверкали. Он стоял на ступень ниже, и ей казалось странным смотреть на него под таким углом, как на портрет, который был едва заметно искажен.

Она сунула ему карточку.

— Вот. Адрес другого специалиста по снятию проклятий, которому я доверяю. Я работала с ней, и могу поручиться — она знает своё дело. И она ценит конфиденциальность.

— О, — пробормотал он, опустив глаза на её руку, осторожно взяв карточку, едва коснувшись её пальцев. Затем он снова посмотрел ей в глаза, его губы изогнулись в лёгкой улыбке. — Я не встречу тебя снова на балете, не так ли?

Она фыркнула.

— Это не совсем моё место.

— Когда-то было.

— Нет, никогда не было, — ответила она, прочищая горло. — Удачи, Адриус.

Она резко повернулась и поспешила обратно наверх, не позволяя себе сказать что-то ещё.

На следующее утро Марлоу разбудил знакомый стук в дверь. Она простонала, протёрла заспанное лицо рукой и скатилась с постели, проходя мимо Тода, который уныло царапал лапой пустую миску.

— Свифт, надеюсь, ты сейчас в смертельной опасности, — сказала она, открывая дверь.

— Уже почти полдень, — заявил Свифт с укоризненным взглядом. — Ты и вправду ещё спала?

— Это мой выходной, и вчера был длинный вечер, — ответила она, пропуская его внутрь.

Он предсказуемо сразу же направился к Тоду и наклонился, чтобы он мог с довольным мурлыканьем потереться головой о его лицо.

Мыслям Марлоу не удалось успокоиться после ухода Адриуса прошлой ночью. Даже после того, как она в панике прибралась после прерванного ужина, а потом и весь остальной дом, её всё ещё терзала тревога. С каждой новой мыслью о разговоре с ним гнев разгорался всё сильнее, до тех пор, пока она уже не могла понять, на кого была больше зла — на него или на саму себя.

— Ты пришёл продолжить на меня кричать? — поинтересовалась Марлоу, пока накладывала завтрак Тоду и ставила чайник на дровяную плиту.

Он почесал затылок.

— На самом деле я пришёл извиниться.

— Ты не сказал ничего такого, что не было правдой.

— Но это было несправедливо. Ведь единственная причина, по которой Медноголовые вообще знают о тебе, это я, — с тенью сожаления во взгляде ответил он. — Я просто… не знаю. Мне стыдно, что ты можешь пострадать из-за меня. И я чувствую себя глупо, потому что мне страшно, а ты… ты никогда не кажешься испуганной.

— Это далеко от истины, — фыркнула она. — Я боюсь многого.

— Но ты этого никогда не показываешь.

Это прозвучало наполовину как комплимент, наполовину как упрёк. Напоминание о том, что даже несмотря на их доверие, на его помощь, она всё ещё скрывала что-то от Свифта.

Чайник закипел, и Свифт тут же поспешил на кухню, чтобы налить чай.

— Кстати, — произнёс он через плечо, — снаружи лежит посылка. Я бы принёс её, но её не очень удобно тащить одной рукой.

Радостно приняв смену темы, Марлоу выглянула за дверь. На крыльце стояла большая прямоугольная коробка, завернутая в белую бумагу и перевязанная серебряной лентой. С лёгким чувством тревоги она принесла её к столу.

На ней не было ни карточки, ни адреса. Кто-то либо оставил её сам, либо послал магией. С тяжёлым чувством Марлоу развязала ленту и сняла крышку.

— Это платье? — спросил Свифт с восхищённым ужасом.

Очень дорогое, на первый взгляд, с длинной, струящейся юбкой цвета турмалина и лифом с рюшами, расшитым блестящими бирюзовыми камнями, сверкающими, словно солнечные блики на воде. Рядом с ним в мягкой бумаге лежал белоснежный конверт.

Марлоу поднесла к губам чашку чая.

— Кто, к черту, прислал тебе платье? — требовательно спросил Свифт. — У тебя что, есть богатый тайный поклонник, о котором я не знаю? Это как-то связано с делом?

Марлоу посмотрела на него с укором.

— Никакого поклонника, никакого дела. Прекрати смеяться.

Он и впрямь перестал, но лишь для того, чтобы ловко обойти её и выхватить конверт из коробки.

— Это что, любовное письмо? Сегодня мой лучший день. — Конверт лопнул в его руках, осыпая их яркими искорками и мягкой, переливчатой мелодией. Свифт прочистил горло, вытягивая из него приглашение: — «Уважаемому гостю. Приглашаем вас на Летнюю регату, посвящённую летнему солнцестоянию». Боги, Марлоу, что это такое? «После регаты — угощение на… бла-бла-бла». О, здесь в конце что-то написано от руки — «Если решитесь пересмотреть своё решение, найдите меня здесь завтра». И, конечно же, оно не подписано.

Разумеется, не подписано. Потому что кто ещё, кроме Адриуса Фалкреста, мог пригласить её на регату, да ещё и с платьем?

Марлоу вырвала приглашение из рук Свифта, скомкала его и швырнула в мусорную корзину у стола.

— Ты знаешь, кто его отправил, — обвиняюще произнёс Свифт, всё ещё захлёбываясь от смеха.

— Да.

— И?

Она закатила глаза.

— Адриус Фалкрест. Во сколько ты заканчиваешь сегодня работать?

Когда она снова взглянула на него, выражение его лица изменилось, как будто она только что сказала: «Нет, спасибо, мне не нужно ещё одно печенье с шоколадом».

— Адриус Фалкрест пригласил тебя на регату, и мы просто… не будем это обсуждать?

— Это не то, что ты думаешь, — ответила она. — Он хочет, чтобы я сняла с него проклятие.

Свифт ошеломлённо замер.

— И ты не возьмёшься за это дело? Серьёзно? Я думал, помогать людям — это твоё призвание. Даже тем, кого ты ненавидишь.

— Я не ненавижу его, — раздражённо возразила Марлоу. — Я ничего к нему не чувствую. И, пожалуйста, он же — Фалкрест, ему и так будет хорошо.

— Да, он — Фалкрест. А это значит, что у него много денег. Денег, которыми он мог бы заплатить тебе. — Он многозначительно приподнял брови. — Денег, за которые ты могла бы купить подарок своему лучшему другу — Свифту.

— Мне не нужны его деньги, — ответила Марлоу. — Я лучше голой пройду через Лаймвотерскую лагуну, чем возьмусь работать на Адриуса Фалкреста.

Свифт долго смотрел на неё, затем выдохнул и покачал головой.

— В таком случае, можно я возьму платье? Я могу заложить его по соседству. Там новая камера появилась…

— Ладно, забирай, — махнула рукой Марлоу.

Она сунула платье в сумку, чтобы Свифту было легче нести, и выпроводила его за дверь. Как только дверь за ним закрылась, Марлоу с облегчением рухнула обратно в кресло. Тод, запрыгнул ей на колени, вонзая острые когти в её бедро.

Что, по его мнению, он пытался этим сказать, отправляя ей приглашение на регату? Разве она не ясно дала понять, что не хочет брать это дело?

«Как в былые времена». Только подумав об этом, Марлоу захотелось что-нибудь разбить — так холодно и бесчувственно он швырнул ей в лицо их былую дружбу, или что бы это ни было.

Но факт оставался фактом: они действительно были друзьями. Или Марлоу была настолько глупа и одинока, что только воображала себе это. А Адриус был… Адриусом — обаятельным, пленительным и добрым, когда никто другой даже не удосуживался её заметить.

До тех пор, пока это не изменилось. Пока она однажды не посмотрела на него, а он не взглянул сквозь неё, словно её и не существовало. И самое ужасное было то, что ей потребовались недели, чтобы осознать это. Недели попыток снова привлечь его внимание, словно она пыталась поймать светлячка в стеклянную банку. Недели пробуждения каждое утро с надеждой, что именно сегодня он постучит в её дверь, подшучивая над ней и называя её «Минноу», и всё вернётся на круги своя. Недели мучительных размышлений, что же она сделала не так, или он просто заскучал с ней, или всё это с самого начала было игрой.

Даже сейчас это сводило её с ума, как зуд, который невозможно унять, сколько бы она ни убеждала себя, что это не имеет значения и, что важнее, ей всё равно.

«Соберись, Бриггс. Забудь об этом.»

Той же ночью Марлоу сидела за своим столом, перебирая миску с рисом и тушёными яйцами, заканчивая последние записи по делу Лунной Воровки.

Тод перевернул мусорное ведро и развлекалась тем, что гонял по комнате его содержимое, устраивая ленивую охоту. Он загнал кусочек мусора в угол у ног Марлоу и с рычанием набросился на него, громко его грызя.

«Не позволяй своему коту есть мусор», прозвучал в голове у Марлоу упрекающий голос, так напоминающий Свифта.

С тяжёлым вздохом Марлоу подняла Тода, спасая смятый кусочек бумаги. И вдруг с ужасом осознала, что это было приглашение на регату. Она поставила ведро на место и затолкала бумагу обратно.

Марлоу вернулась за стол, но больше не могла сосредоточиться на своих записях. Её внимание постоянно возвращалось к приглашению, словно она была рыбой, а это был крючок с наживкой, готовый её поймать.

«Это всего лишь глупый клочок бумаги», укорила она себя. Но ей казалось, что он насмехался над ней.

В приступе раздражения Марлоу снова вытащила его из ведра и потянулась за зажигалкой. Разгладив приглашение, она щёлкнула зажигалкой и поднесла пламя к нижнему углу. Неосознанно её глаза начали снова пробегать по изящному курсовому шрифту.

«Уважаемому гостю», гласило приглашение. «Приглашаем вас на Летнюю регату, посвящённую солнцестоянию. Угощение последует на приёме на борту 'Контессы'.»

— Чёрт, — прошептала Марлоу в пустую квартиру. Она отложила зажигалку. — Чёрт.

Тремя широкими шагами Марлоу пересекла комнату и дёрнула застарелое покрывало, висевшее на стене у её кровати. С резким шорохом оно спало, открывая стену, на которой висели заметки Марлоу по куда более старому и мучительному делу: «Дело о пропавшей матери».

Марлоу осматривала беспорядочную стену, усеянную разрозненными листами бумаги и неясными набросками, в то время как в ушах звенело. Наконец, её взгляд упал на карточку, приколотую в нижнем левом углу. Она была под списком вещей, которые, как Марлоу подозревала, исчезли из их комнаты в башне Вейл в день, когда пропала её мать.

На карточке, написанной её небрежным почерком, было сказано: Ночью: видела, как она писала кому-то сообщение, говоря: «Отнеси это к «Контессе» завтра вечером». Когда она поняла, что я это увидела, то занервничала. Кто такая ««Контесса»», и что она знает?

С дрожащими руками Марлоу приколола приглашение рядом с карточкой и обняла себя.

«Контесса» оказалась не человеком. Это был корабль.

И завтра днём Марлоу должна была оказаться на нём.

Глава 5

Первое, что подумала Марлоу, прибыв на регату, было то, что она бы с радостью предпочла оказаться в «Слепом Тигре» в окружении сотни Медноголовых, чем здесь.

Наблюдательная палуба «Контессы» была заполнена представителями новой знати, облачёнными в белоснежные льняные платья и лёгкие, словно воздушные, наряды, напоминавшие те сладкие угощения, что кружились на магически парящих подносах. За огромными окнами, от пола до потолка, в лучах полуденного солнца переливалась Турмалиновая бухта. Десятки парусников готовились к старту.

Но это были не обычные лодки — они были созданы магией из несуществующих материалов. Марлоу заметила одну, сделанную полностью из цветного стекла, сверкавшего всеми цветами радуги. Другой корабль был вырезан из перламутра, с парусами, переливающимися, словно шёлк. И так далее — лодки из чистого золота, собранные из тысяч ярких цветов, и даже судно, созданное из облаков, которые лениво плыли по лазурному небу.

Это было потрясающее зрелище для обычных людей. Но для тех, кто наблюдал гонку с борта «Контессы», это было лишь очередное событие в их светском календаре.

Мало кто обращал внимание на Марлоу, которая пробиралась сквозь толпу. Знакомые лица новой знати, некоторых, из которых Марлоу знала со слухов, перемешивались с высокопоставленными городскими чиновниками и несколькими молодыми, остроумными людьми, которых Марлоу посчитала репортёрами.

Адриуса было легко заметить среди толпы. Он стоял в центре палубы, окружённый поклонниками, которые ловили каждое его слово. Адриус был одет в ярко-коралловый льняной костюм с чуть расстёгнутым воротником, что придавало его образу непринуждённость. Марлоу направилась к нему, улавливая последние слова его рассказа, судя по вниманию его окружения, весьма захватывающего.

— И вот почему я больше никогда не соглашусь на ночное купание в Полумесячном канале по уговору Сильвана, — заключил он.

Девушка рядом с ним, имя которой Марлоу не могла вспомнить, звонко засмеялась и положила руку ему на плечо.

— О, Адриус, ты просто невыносим! — сказала она.

В этот момент взгляд Адриуса поднялся и встретился с глазами Марлоу. Не сказав ни слова своим льстецам, он прервал их круг и направился к ней. Девушка, чья история только что была столь весело выслушана, выглядела разочарованной, а потом просто взбешённой, когда увидела, кого Адриус предпочёл ей.

Толпа вокруг начала шептаться, но Марлоу всё же сосредоточила своё внимание на Адриусе и его непроницаемом лице.

Она усмехнулась.

— Что, даже не поздороваешься?

Он окинул её внимательным взглядом.

— А что случилось с платьем, которое я тебе прислал? — спросил он.

Она взяла бокал игристого вина с парящего подноса.

— Я заложила его. — Она отпила глоток, чувствуя, как пузырьки мгновенно ударили ей в голову. — Вернее, мой друг Свифт заложил его. Он передавал спасибо за новую камеру. А зачем ты вообще прислал мне платье? Ты думал, что у меня нет ничего приличного для регаты?

Марлоу с трудом нашла платье в своём шкафу. Это был наряд нежно-лилового цвета с простым запахом на груди и юбкой длиной до колен, которая мягкими волнами ниспадала от талии. Она явно не была самой модной девушкой на борту, но и выделяться сильно не собиралась.

Адриус приподнял брови и сказал с мягкой насмешкой:

— Когда я видел тебя на балете, у меня возникли вопросы.

— Я была на работе.

— А сейчас не работаешь?

— Пока не ясно, — она оглянулась. Несколько пар глаз продолжали пристально следить за ними, включая тех, кого Адриус только что оставил, а также рыжеволосую женщину, которую Марлоу посчитала репортёром, и высокого темноволосого мужчину с пронзительным взглядом. От его голубых глаз по спине Марлоу пробежал холодок. — Тут есть место, где можно поговорить наедине?

Адриус ухмыльнулся, и она заранее знала, что ненавидит всё, что он скажет дальше.

— Многие девушки здесь хотят остаться со мной наедине, знаешь ли. Наверное, и половина парней тоже, — ответил он.

— И всё же в моей гостиной ты оказался два дня назад, умоляя о помощи, — заметила она.

Его улыбка стала ещё шире.

— Избавь меня от того, что ты собираешься сказать, — бросила она прежде, чем он успел открыть рот.

К её удивлению, он послушался.

Некоторое время Адриус просто смотрел на неё. Его челюсть дернулась, и он громко выдохнул через нос. Все его прежнее безразличие исчезло, когда он резко поднялся на ноги, будто каждый мускул в его теле напрягся.

— Чёрт, — тихо пробормотала Марлоу, опускаясь на диван. Подозрения подтвердились. Она вспомнила, как легко Адриус покинул её квартиру той ночью, когда она велела ему уйти, и как он замолчал всего несколько минут назад на смотровой палубе. — Проклятие принуждения.

— Значит, ты уже сталкивалась с этим? — спросил он, стараясь сохранить спокойный тон.

— Нет, не сталкивалась, — ответила Марлоу. — Никто не сталкивался. По крайней мере, за последние несколько веков.

— Что? — Он выглядел озадаченным.

Марлоу тяжело вздохнула.

— Единственный известный рецепт настоящего проклятия принуждения, которое заставляет проклятого выполнять любой прямой приказ, был создан Илларионом Ужасным пятьсот лет назад. Он использовал его, чтобы совершить множество ужасных деяний, потому что был злым магом, а это как раз было их делом. Его книга заклинаний, Гримуар Илларио, была уничтожена вместе со всеми другими книгами, которые сочли слишком опасными, когда Пять Семей — когда вы — основали академии магии два века назад. Или, по крайней мере, её должны были уничтожить.

Адриус ошеломлённо смотрел на неё.

— Откуда ты это знаешь?

— Во-первых, это моя работа — всё это знать, — ответила Марлоу, — а ещё, в отличие от тебя, я действительно слушала на лекциях по истории магии.

— Так вот о чём нудил тот скучный лектор? — с усмешкой сказал Адриус. — У меня были более интересные дела.

— Например, любоваться своим отражением в окне? — холодно поинтересовалась Марлоу.

— Не только этим. Я ещё сочинял оду усидчивому блондину, который сидел рядом со мной.

— Сильван, должно быть, был польщён, — спокойно заметила Марлоу.

Уголки губ Адриуса дёрнулись в легкой усмешке, и Марлоу тут же мысленно себя упрекнула за то, что позволила ему втянуть её в игру провокаций.

Она тяжело вздохнула.

— Конечно, ты умудрился не только попасть под проклятие, но и под заклинание, которое больше не должно существовать из-за его зловещей природы.

— Вот почему я не хотел обращаться с этим к кому попало, — отозвался Адриус с тем же напускным безразличием.

Марлоу понимала. Потенциальная возможность контролировать не только Адриуса, но и всю семью Фалкрест, была безгранична. Любой, кто знал бы о его проклятии, мог бы полностью подчинить его своей воле.

Она нервно прошлась по комнате.

— Я серьёзно, Адриус. Это опасно. Кто-то может приказать тебе причинить вред своей семье, друзьям… себе.

— Я знаю, — его глаза сверкнули чем-то острым, почти опасным. — Никто не должен об этом узнать. Никто.

— Ты никому не рассказывал?

— Не могу, — тихо сказал он.

Марлоу понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что он имеет в виду.

— Ты хочешь сказать, что тебе приказали молчать?

— Полагаю, да, — неохотно признался он. — Я не помню, чтобы мне прямо приказывали не говорить, но как только я пытаюсь что-то рассказать, слова застревают в горле.

— И никто этого не заметил? — удивлённо спросила Марлоу. — Мне понадобилось всего пять минут.

Адриус усмехнулся.

— Вот в этом ты и отличаешься от всех на этой яхте, Минноу. Никто из них не решится приказать что-то наследнику семьи Фалкрест.

— А твой отец?

Он горько усмехнулся.

— Для этого ему пришлось бы уделить мне хотя бы пять минут внимания.

Марлоу никогда до конца не понимала отношения Адриуса с его отцом. Аврелий Фалкрест был известен своей неприятной натурой, даже со своими ближайшими союзниками. К своим врагам и вовсе относился с презрением. Казалось, никто не соответствовал его завышенным ожиданиям, особенно его сын. У Марлоу сложилось впечатление, что Адриус давно прекратил попытки завоевать его одобрение и вместо этого сделал разочарование отца своего рода искусством.

— Ты единственная, кто знает, — тихо добавил Адриус.

Марлоу остановилась, её взгляд встретился с его тревожными глазами. Она поняла, что это не просто просьба о помощи. Это был акт доверия. Ему было не к кому больше обратиться.

Он нуждался в ней, и она видела, как сильно он ненавидел это осознание.

— Но я не единственная, — мягко сказала она. — Есть ещё один человек, который знает — тот, кто наложил это проклятие.

Челюсть Адриуса напряглась.

— У тебя нет никаких догадок, кто это мог быть? — спросила она. — Может, ты кого-то сильно разозлил в последнее время? Наверняка этот список довольно длинный.

— О чём ты говоришь? Все меня обожают.

— Конечно. Как можно спутать твоё обаяние с неприятным высокомерием?

— Когда это началось? — спросила она, меняя тему.

— Около трёх недель назад, — ответил Адриус. — Значит, ты берёшься за это дело?

— Мы ещё не обсудили оплату, — ответила она. — Тысяча жемчужин. Половина авансом, половина после того, как проклятие будет снято. Плюс расходы.

Сумма была вдвое больше её обычной ставки, но Адриусу об этом знать было необязательно.

Он приподнял бровь.

— А если не сможешь снять проклятие?

— Этого ещё не случалось, — сказала Марлоу. — Но в жизни всякое бывает.

Его взгляд скользнул по её лицу, и он улыбнулся с лёгкой насмешкой.

— Теперь кто из нас высокомерен?

Прежде чем Марлоу успела ответить, дверь резко распахнулась, и трое подростков ворвались в комнату.

— Адриус, как ты мог нас бросить с этой скучной толпой внизу! Надеюсь, ты не… — Джемма резко остановилась, заметив Марлоу. — О.

Марлоу, вздрогнув от неожиданности, оказалась на диване всего в нескольких дюймах от Адриуса. Джемма переводила взгляд с одного на другого, словно Тод, завидевший птицу.

За ней стоял Сильван с привычным безразличием, а его брат мило улыбался.

— Я так и знала! — воскликнула Джемма, её волосы теперь были яркого нектаринового оттенка, идеально подходящего к её розовому платью. — Сколько это уже продолжается?

Лицо Адриуса исказилось, словно он только что откусил кусок незрелого фрукта.

— Ничего не происходит.

— Ну конечно! Ты ушёл до начала гонки. Мы же знаем, как ты любишь такие ситуации. Просто признайся!

Марлоу, словно в замедленной съемке, наблюдала, как Адриус открывает рот, готовый, не в силах сопротивляться, выполнить ещё один приказ.

Позже Марлоу скажет себе, что это была паника, заставившая её открыть рот и произнести, вероятно, самую глупую вещь в её жизни.

— Пойти с ним на свидание! — Она бросила кокетливый взгляд на него и легко обвила его руку. — Знаю, ты не хотел никому говорить, но, похоже, у нас нет выбора.

— Неужели это та самая причина, по которой ты опоздал на балет той ночью? — фыркнул Сильван. — Типично. Я должен был догадаться, когда мы столкнулись с ней за две минуты до твоего прихода.

Марлоу притворно рассмеялась.

— Полагаю, мы были не такими скрытными, как думали.

— Адриус, ты краснеешь? — спросила Джемма.

Дариан обнял её за плечи и попытался мягко вытолкнуть её и своего брата к двери.

— Мы, пожалуй, оставим вас двоих одних.

— Нет, нет, всё в порядке, — сказала Марлоу, уловив возможность. — Я ведь весь день занимаю время Адриуса, не так ли? На самом деле, я должна была просто зайти и посмотреть на гонку, но, знаешь, одно привело к другому… В общем, мне, пожалуй, пора.

Она попыталась встать, но Адриус крепко сжал её руку.

— О, но ты ведь не хочешь оставить меня здесь, правда? — с трудом сдерживая ярость, сказал Адриус, которую остальные, как надеялась Марлоу, примут за неукротимую страсть. — Дорогая.

— Останься со своими друзьями. Я увижу тебя завтра, — пообещала Марлоу. — У меня дома, верно? Тринадцатый час? Не опаздывай.

Прежде чем она успела передумать, Марлоу наклонилась и поцеловала его в щёку. Её лицо загорелось, когда она отстранилась, встала и уверенно направилась к двери.

Сильван бросил ей почти вызывающий взгляд, высоко вздёрнув подбородок. Он даже не сдвинулся с места, и Марлоу пришлось обойти его, чтобы выйти из комнаты. Она чувствовала, как все четверо смотрят ей в спину, пока она не развернулась на каблуках и не вышла в коридор.

Блуждая по коридорам «Контессы», Марлоу старалась не думать о том, что только что произошло, и о мгновенном решении, которое она приняла, чтобы сохранить секрет Адриуса. У неё была своя миссия, и она не могла позволить себе отвлечься.

Этот корабль, вероятно, был последним местом, где находилась её мать перед исчезновением. И если это правда, здесь должен быть какой-то ключ к тому, что произошло той ночью.

Самым очевидным шагом было бы проверить корабельный журнал. Марлоу знала по предыдущему делу, связанному с проклятой рыбацкой лодкой, что журнал обычно хранится на мостике, и потому направилась туда.

Проходя по этим коридорам, по которым, возможно, шла её мать в ту судьбоносную ночь, Марлоу не могла не вспоминать детали того вечера, которые она прокручивала в уме бесчисленное количество раз.

Бергамот и ветивер. Её мать у письменного стола, сжигающая заклинательную карточку. Флакон духов, опрокинутый на стопку бумаг.

— Минноу! Я не слышала, как ты вошла. — Она встретилась взглядом с Марлоу через зеркало, висевшее над письменным столом.

— Что это? — спросила Марлоу, её взгляд был прикован к заклинательной карточке, которая уже почти превратилась в пепел.

— Я просто немного навожу здесь порядок, — ответила Кассандра. Это само по себе было подозрительно, потому что Кассандра была не из тех, кто занимался уборкой. В их квартире уборку чаще всего делала Марлоу. — Как прошли твои уроки?

Марлоу бросилась на плюшевый диван в центре гостиной с тяжёлым вздохом.

— Всё так плохо? — подняв бровь, спросила Кассандра.

Марлоу провела рукой по лицу.

— Уроки были нормальными. Проблема в том, кто на них присутствовал.

Кассандра переместилась от письменного стола к краю дивана, где лежала Марлоу, нежно проведя пальцами по её волосам.

— Опять этот парень из Фэлкреста?

— Нет, — буркнула Марлоу, схватив подушку и прижав её к груди. — Я не хочу говорить об этом.

— Он что-то сделал? — неожиданно резко спросила Кассандра. — Сказал что-то?

— Нет, — с раздражением ответила Марлоу. — В этом-то и проблема.

— Ну, — сказала Кассандра, расчесывая узел в волосах дочери, — возможно, это к лучшему. Ничего хорошего не выйдет из привязанности к такому человеку, поверь мне.

Марлоу подняла голову и посмотрела на мать.

— Я не влюбилась в него. Мы друзья. Или, по крайней мере, я так думала.

Кассандра что-то неопределённо пробормотала.

— Просто будь осторожна, Минноу.

Марлоу внимательно посмотрела на мать, заметив, что та была одета не в повседневную одежду, которую обычно носила дома, а скорее в нечто, напоминающее её форму шевалье, хотя и без привычных украшений. На пальце поблёскивал серебряный перстень с печаткой рода Вейл.

Марлоу села.

— Ты куда-то собираешься?

— Поручение для Вейла, — ответила Кассандра. Для рода Вейл было привычно обращаться к Кассандре в любое время дня.

— Ты не останешься на ужин? — спросила Марлоу, стараясь скрыть своё разочарование.

— Мне нужно идти, — ответила Кассандра, взглянув на часы, висевшие над камином.

— Хочешь, чтобы я оставила тебе порцию?

Кассандра покачала головой, натягивая сапоги.

— Вероятно, я вернусь поздно, так что не жди.

Марлоу махнула рукой; она уже привыкла к такому.

— Марлоу, — сказала Кассандра, остановившись на пороге квартиры.

Именно использование её полного имени и напряжение в голосе матери показались Марлоу странными в тот момент, а позже — тем, что не давало ей покоя по ночам.

— Ты помнишь, что я говорила тебе несколько недель назад?

Марлоу моргнула.

— Прекратить подшучивать над камердинером?

— О том, что делать, если я… если со мной что-то случится. — Её глаза были устремлены прямо на Марлоу, их цвет напоминал летнее небо перед бурей.

— Ты сказала покинуть Эвергарден, — нахмурилась Марлоу. — Мам, что-то случилось…?

Кассандра улыбнулась, и её лицо снова расслабилось.

— Нет, всё в порядке. Я просто хотела убедиться, что ты помнишь. Будь хорошей девочкой, маленькая Минноу.

Она вышла за дверь, прежде чем Марлоу успела ответить.

И это был последний раз, когда Марлоу видела её.

В последующие недели Марлоу вновь и вновь прокручивала в голове этот момент, словно лезвие резало её душу. Ей не следовало отпускать её. Она должна была последовать за ней. Она знала, что что-то было не так.

Но ничего не сделала.

Теперь настало время исправить эту ошибку.

На мостике не было особой суеты, но за панелью управления сидел скучающий член экипажа, и было ясно, что он не позволит Марлоу просто так заглянуть в судовой журнал. Марлоу вытащила из кармана платья стопку заклинательных карт и перебрала их, пока не нашла ту, что искала, спрятанную на самом дне. Обмануть какого-то ничего не подозревающего моряка заклинанием «Срочная отвлекающая задача» стоило того, чтобы получить шанс на новый след в исчезновении её матери.

Марлоу прижалась к стене и прошептала заклинание, отправляя янтарные глифы карты в моряка. Прошла секунда, и затем моряк вскочил, его лицо исказилось паникой. Заклинание убедило его в том, что он забыл о каком-то срочном деле в другой части корабля, и он быстро направился к выходу. Марлоу спряталась, чтобы он её не заметил, и наблюдала, как он исчез за углом.

Она быстро скользнула в капитанскую рубку, зная, что у неё мало времени, прежде чем действие заклинания закончится, и моряк осознает, что никакой задачи не было.

Рубка была невелика. Рулевое колесо и панель управления занимали почти всю заднюю стену, расположившись под широкими окнами, выходившими на нос корабля. Пара кресел и дополнительные навигационные приборы заполняли пространство за панелью. Вдоль боковых стен тянулись ряды деревянных шкафов.

Марлоу открыла первый и обнаружила аккуратные стопки навигационных карт. Во втором нашлись различные инструменты и приборы. В третьем, к её облегчению, стояли ряды томов в тканевых переплётах. На корешках каждого были чётко выведены даты, которые они покрывали. Марлоу быстро пробежала взглядом ряды, пока не нашла том с датами прошлого года. Она вытащила его с полки, и её сердце забилось быстрее, когда она начала перелистывать страницы, пока не нашла запись от дня исчезновения её матери — пятого числа Лунного месяца.

Её глаза скользнули мимо всех измерений и записей о погоде, пока не наткнулись на колонку с указанием «курс». Строка гласила просто: «стоим в порту Корал Марина». И на следующий день то же самое.

Значит, «Контесса» никуда не отплывала той ночью. Марлоу уставилась на записи, ощущая горечь разочарования. Она слишком надеялась, что «Контесса» даст ей важную зацепку. Но если корабль не выходил из гавани, то что же тогда делала здесь её мать?

За дверью послышались шаги, и Марлоу поспешно захлопнула журнал, поставив его на место, и тихо закрыла шкаф. Она выскользнула из рубки обратно в коридор.

— Вы, кажется, заблудились, мисс Бриггс.

Марлоу вздрогнула, сердце ушло в пятки, когда она резко обернулась и увидела женщину, прислонившуюся к стене. Её ярко-зеленые глаза внимательно смотрели на Марлоу.

Аллеганца Кайто была личным шевалье Аврелия Фалкреста, и она была одной из последних людей, с кем Марлоу хотелось столкнуться в этот момент.

Её волосы цвета полночного синего были острижены по прямой линии на лбу и собраны в гладкий узел. Один локон был окрашен в ярко-зелёный — цвет, который напоминал Марлоу ядовитых лягушек, обитающих в дождевых лесах южного Кортэо.

Лицо Аллеганцы было разукрашено тёмно-красными полосами: две обрамляли её скулы, а один спускался с нижней губы, как клык. Это были отметины Занн Россе — элитного подразделения армии Вескови, специализирующегося на разведке и допросах. Аурелиус Фалкрест завербовал её в свои ряды, когда она была ещё подростком, хотя слухи говорили, что к тому моменту она уже зарекомендовала себя как один из самых эффективных агентов.

Марлоу не припомнила, чтобы когда-либо говорила с шевалье Фалкреста лично, но работа шевалье заключалась в том, чтобы знать всё обо всех, так что не удивительно, что она прекрасно знала, кто такая Марлоу.

— Да, заблудилась, — произнесла Марлоу. — Я пыталась найти лучшую смотровую, но не туда свернула.

— Неужели, — протянула Кайто. Её голос был низким, хрипловатым, и, если бы она не была такой пугающей, вполне могла бы затмить любую даму из новой знати своей красотой.

— Думаю, вернусь на смотровую палубу, — с натянутой улыбкой добавила Марлоу.

— Я не уверена, что это хорошая идея, — Кайто прищурилась, — ведь вас, кажется, не приглашали сюда сегодня.

Марлоу улыбнулась.

— Приглашение было в последний момент.

— Не знала, что вы до сих пор поддерживаете связь с кем-то из Эвергардена, после того что случилось с вашей матерью.

Между Кассандрой и её коллегой из Фалкреста никогда не было дружбы. Марлоу всегда подозревала, что Кайто презирала Кассандру. Пока Кайто была обучена как элитный агент, Кассандра стала шевалье во многом благодаря своим связям с криминальным миром Каразы. До того, как её нанял Вейл, Кассандра была чем-то вроде мошенницы, обманывая богачей и унося их деньги. Кайто наверняка считала, что Кассандра как-то хитростью заняла и своё место шевалье.

— Меня пригласил Адриус, — твёрдо сказала Марлоу, заправив волосы за плечо и выпрямившись. — Так что, если хотите, спросите его, поддерживаем ли мы связь.

Кайто приподняла тонкую тёмную бровь.

— А знает ли Адриус, что его гость шляется по каютам команды? Или мне стоит спросить его и об этом?

Марлоу встретила её взгляд, чуть склонив голову, пытаясь изобразить невинное недоумение.

— Как я уже сказала, я заблудилась.

Взгляд Кайто пронзал её.

— Если я спущусь и проверю журнал безопасности корабля, что я там увижу?

— Журнал безопасности? — переспросила Марлоу, и в её голове вспыхнул сигнал тревоги.

— Разумеется, — отозвалась Кайто. — Каждый гость этого корабля был зарегистрирован с момента, как ступил на борт, и все его перемещения зафиксированы.

Конечно. Марлоу едва сдержала улыбку.

— Может, мне стоит взглянуть? — угрожающе добавила Кайто.

— Марлоу Бриггс, неужели это ты? — громкий голос раздался позади Марлоу.

Она заметила раздражение, промелькнувшее на лице Кайто, прежде чем обернуться и увидеть Корморента Вейла, приближающегося по коридору. Его лицо с мальчишескими чертами засияло под густой русой бородой.

— Я слышал слух, что ты здесь!

Корморент Вейл всегда был дружелюбной фигурой среди новой знати и относился к Марлоу, дочери своего шевалье, с добротой. Именно с его позволения Марлоу получила образование вместе с детьми Пяти Семей и их придворных. Это было нестандартное решение, но, впрочем, и сам Вейл был неординарным человеком.

— Адриус любезно пригласил меня, — Марлоу сделала лёгкий книксен по привычке. — Мы случайно встретились на балете пару дней назад.

— Прекрасно, прекрасно! — засиял Вейл. Он взглянул на Кайто. — Ах, Аллегенца. Кажется, Аурелий искал вас.

Выражение Кайто оставалось спокойным, но Марлоу чувствовала, как под этим спокойствием закипает раздражение.

— Конечно, — ответила она ледяным голосом, её взгляд, холодный как лёд, скользнул по Марлоу. — Будьте осторожны, мисс Бриггс.

С этими словами она повернулась и ушла.

— Рад тебя видеть, Марлоу, — тепло сказал Вейл. — Я беспокоился о тебе с тех пор, как Кассандра…

— Не стоит беспокоиться обо мне, — быстро перебила его Марлоу. — Со мной всё в порядке.

Мягким голосом он продолжил:

— Я хотел предложить любую помощь, какую могу, после того как… после того случая. Твоя мать была выдающимся шевалье. Она была важна для семьи Вейл, и я надеюсь, ты это знаешь. А это значит, что и ты важна. Она хотела бы, чтобы о тебе позаботились.

Марлоу взглянула на его лицо — лоб нахмурен от беспокойства, возможно, даже скорби.

— Со мной всё в порядке, — заверила его Марлоу. — Я могу позаботиться о себе.

— Если будет нужно хоть что-то, что я или семья Вейл можем сделать для тебя, ты обязательно дашь мне знать, хорошо?

Марлоу прикусила губу. Вот шанс, возможно, узнать больше о том, что её мать делала в ту ночь. Но она не хотела раскрывать все свои карты. Независимо от того, знал ли Вейл что-то о её исчезновении, она могла догадаться, как он отреагирует, узнав, что Марлоу занимается этим делом. Скорее всего, как и Хайрум.

— Есть кое-что, — сказала она непринуждённо. — В ту ночь, когда мама… исчезла. Она сказала, что собиралась выполнить какое-то поручение для вас. Это было важно. Вы не помните, что это было?

Лицо Вейла омрачилось.

— Я не просил Кассандру о каком-либо поручении в тот вечер. Ты уверена, что она так сказала?

Марлоу внимательно изучала его лицо — глубокую складку между бровями, туманное замешательство в его светло-серых глазах — и почувствовала, что верит ему. Что бы Кассандра ни делала той ночью на «Контессе», это не было просьбой Вейла.

— Наверное, я ошиблась, — сказала Марлоу. — Вы её не видели в тот вечер?

Вейл покачал головой:

— Насколько я помню, в тот вечер я был на ежегодном гала-вечере филантропов города. Они чествовали семью Вейл за наш вклад в городские общественные больницы.

— Понятно, — ответила Марлоу.

Вейл выглядел извиняющимся:

— Прости. Я… я бы хотел знать больше о том, что случилось с Кассандрой. Мне больно от того, что у тебя осталось столько вопросов без ответа.

Он печально улыбнулся ей:

— Если будет что-то ещё, не стесняйся обращаться.

— Конечно.

С палубы сверху донёсся сигнал рога, возвещавший о начале следующей гонки.

— Что ж, пойдём? Говорят, это будет захватывающее зрелище.

Марлоу замешкалась. Ей нужно было спуститься вниз, чтобы взглянуть на журналы безопасности.

— Я, эм… скоро присоединюсь.

Вейл посмотрел на неё с вопросом.

— Просто… знаете, немного тяжело снова быть здесь среди всех. — Это было не совсем ложью.

Лицо Вейла смягчилось:

— Конечно. Я всё понимаю.

Он подарил ей ещё одну улыбку, затем развернулся и ушёл к остальным, насвистывая тихую мелодию.

Марлоу проскользнула вниз по коридору и спустилась по лестнице в комнату управления. Дверь была закрыта. Она достала длинную цепочку, которую носила под платьем, и вынула зачарованную лупу. Поднеся её к глазам, она посмотрела на дверь. Призрачные нити магии покрывали ручку двери, сверкая, словно паутина. Магические барьеры, чтобы держать таких, как Марлоу, снаружи.

Это было довольно распространённое заклинание, которое сработало бы как сигнализация, если бы дверь открыли. Скорее всего, только несколько членов экипажа корабля имели ключ, чтобы открыть дверь, не задействовав защиту, и Марлоу не хотела тратить время на их поиски.

Если бы у неё было заклинание Призрачной Формы, она бы без труда обошла защиту. Но Марлоу была не из тех, кто мог позволить себе такое.

Она внимательно осмотрела дверь. Она была герметична, что исключало возможность послать что-то под дверью. Но там было маленькое окно, через которое можно было заглянуть внутрь. Стекло было толстым, двойным — не так просто разбить, как ей хотелось бы.

Марлоу перебрала свои заклинательные карты и нашла заклинание Нагрева — более мощную версию того, что она использовала, чтобы согреть чай в «Бауэри» — и направила его на окно. Внезапное изменение температуры заставило треснуть стекло. Она использовала рукоятку ножа, спрятанного в подвязке, чтобы пробить его.

Марлоу огляделась в узком коридоре. Несколько дверей дальше находилось помещение, похожее на кладовую. Взломать её удалось с помощью грубой силы. Там она нашла несколько мотков верёвки. Отрезав два куска с помощью ножа, она вернулась к контрольной комнате.

Она завязала верёвки в петли, достаточно большие, чтобы через них прошли её плечи, и уложила их на пол, одну внутри другой. Затем она достала карту Заклинания Туннеля и подняла её над верёвками.

— Ск’аваре!

Глифы поднялись с карты, заполнив круг между верёвками сияющим фиолетовым светом. Марлоу подняла одну из верёвок и свернула её, чтобы бросить в окно. Она приземлилась на пол контрольной комнаты в неровный круг.

Сделав глубокий вдох, Марлоу встала на колени рядом с другим верёвочным кругом. Она протянула руки в светящийся фиолетовый туннель, а затем протиснула всё своё тело сквозь него, подтянувшись на руки и неуклюже рухнув на пол в контрольной комнате.

Прямо над ней находился ряд шкафов. Открыв их, она обнаружила множество журналов безопасности. Пробежавшись взглядом по их корешкам, она нашла тот, что покрывал первую половину прошлого года, и вытащила его.

Перелистав до нужной даты, она замерла, затаив дыхание. Пятый день Лунного месяца.

Прямо под этой записью было имя: Кассандра Бриггс.

Марлоу задержала дыхание. Вот оно, чёрным по белому — доказательство того, что Кассандра действительно была здесь в ту ночь. Время было указано — двадцать часов тридцать минут.

В журнале значилось только одно другое имя с отметкой времени на двадцать одну — Арман Монтань.

У Марлоу ёкнуло в животе. Она не узнавала это имя, но кто бы ни был этот Монтань, он мог стать последним, кто видел её мать.

Теперь оставалось только найти его.

Глава 6

Адриус появился ровно в тринадцать часов, облачённый в костюм цвета золотистого тростника с жилетом цвета граната и улыбкой настолько острой, что она могла бы разрезать стекло.

— Ну что же, какой ты пунктуальный, — поприветствовала его Марлоу, убирая записи по делу её матери. Утром она провела много времени, просматривая их в поисках упоминания имени «Армана Монтаня», но пока что ничего не нашла.

— У меня не было выбора, — резко ответил Адриус.

Марлоу потребовалась секунда, чтобы понять, что он имел в виду. Она сказала: «Не опаздывай». Из-за проклятия Адриус был вынужден подчиниться её приказу. В её душе шевельнулось чувство вины — ей следовало быть осторожнее в том, как она говорит с ним в будущем.

— Ты принес мои деньги?

Адриус подошёл к ней, вытащив несколько длинных нитей жемчуга, и с грохотом положил их на стол. Он упёрся руками в столешницу и подался вперёд, нависнув над Марлоу.

Подперев подбородок рукой, Марлоу встретила его грозный взгляд, полная ожидания.

— Если ты так отчаянно хотела встречаться со мной, Минноу, тебе следовало просто спросить, — сказал он. Это было то самое замечание, которого она ожидала, но неожиданная горечь в его тоне её удивила.

Она сжала губы.

— Кажется, мой план тебе не очень-то нравится.

— Ну конечно, не зря ты так хороша в снятии проклятий. От тебя ведь ничего не ускользнёт, правда? — он улыбнулся, как лев, обнаживший свои клыки.

Марлоу засунула жемчуг в открытую полку стола и решительно закрыла её.

— Слушай, нравится тебе это или нет, это единственный способ помочь тебе, не привлекая внимания к проклятию. Это идеальное прикрытие, позволяющее мне расследовать дело в Эвергардене, и удобный повод находиться поблизости, если кто-то отдаст тебе приказ, который нужно будет отменить.

Когда она рассказывала это вот так, всё звучало очень логично и неоспоримо, Марлоу знала это. Но несмотря на это, Адриус излучал недовольство, и Марлоу пришлось подавить горькое ощущение унижения, когда она увидела, как ему отвратителен даже сам факт того, что он притворяется, будто с ней встречается.

— Ну что ж, если это поможет тебе в твоём расследовании, — язвительно сказал Адриус, отстраняясь от стола, — как я могу отказаться?

— Не то, чтобы я была в восторге от этой идеи, — ответила Марлоу. — Но, если мысль о том, чтобы встречаться со мной, тебе так противна, просто скажи всем, что я наложила на тебя любовное заклинание, когда мы снимем проклятие. Мне, честно говоря, всё равно.

— Должно быть не всё равно, — презрительно ответил Адриус, его губы скривились. — Если бы ты знала, чем именно ты рискуешь.

Марлоу закинула ноги на стол.

— Чем, твоей репутацией? Казалось, тебе она безразлична.

Так говорили и светские журналы, и новоиспечённая знать. Адриус Фалкрест, бунтующий наследник, делающий всё, что ему заблагорассудится, пренебрегая приличиями, несмотря на последствия.

Но Марлоу знала слишком хорошо, что это не более чем ложь, как и всё остальное, что говорили об Адриусе. Он заботился о том, что о нём думают, так же, как и любой другой в Эвергардене.

— Мне всё равно. Но я — наследник Фалкрестов. За каждым моим шагом следят, анализируют и обсуждают практически все души в Эвергардене. Ты думаешь, что эта уловка станет хорошим прикрытием, а я считаю, что она привлечёт ещё больше нежелательного внимания. Связь с тобой будет скандалом — и, пожалуйста, избавь меня от праведного негодования, потому что ты прекрасно понимаешь, что так и будет. А где скандал, там много глаз и ушей — именно там, где они нам не нужны. Не всеъ так легко обмануть.

— Тогда я предлагаю тебе сыграть свою роль хорошо, — сладким голосом произнесла Марлоу.

— Меня больше беспокоит, как ты сыграешь свою.

— Как мило.

— Представители новоиспечённой знати не воспримут с энтузиазмом девушку из трущоб, которая вдруг увела одного из самых завидных женихов Эвергардена. Они воспримут это как оскорбление и будут рассматривать тебя как чужестранку. Они будут искать любую возможность подорвать наш так называемый роман.