Сад проклятых

— Я не могу… мне нужно… я должна уйти, — пробормотала она, повернувшись к выходу.

Он схватил её за руку.

— Этот поцелуй…

— Это была ошибка, — с отчаянием ответила она. — Прости, я… я так сожалею…

— Ошибка? — переспросил он, его глаза широко раскрылись. — Марлоу, это было…

— Я знаю, — перебила она его. — Я испугалась, я не хотела этого делать, я просто хотела, чтобы ты перестал говорить, чтобы твой отец ничего не узнал.

— Мой… — Его лицо окаменело. — Ты знала, что он там. Это было не по-настоящему, правда? Ты просто…

— Я должна уйти, — снова повторила Марлоу. — Прости, я… я всё объясню потом.

— Нет, — резко сказал Адриус, отпуская её. — Здесь нечего объяснять. Всё понятно.

Он прошёл мимо неё к террасе, где продолжался праздник. У Марлоу сжалось сердце от вины. В своей поспешности Адриус едва не столкнулся с Вейлом, который направлялся к дверям. Марлоу наблюдала, как они обменялись несколькими словами, прежде чем Адриус отмахнулся от него и растворился в толпе. Вейл проследил за ним с озабоченным выражением лица.

Медленно повернувшись к входу, Марлоу поняла, что не может просто выйти через главный вход, как вошла. Не было никаких сомнений, что каждый слуга Фалкреста уже получил приказ задержать её при первой же встрече. Она могла бы попробовать вылезти через окно, но ей ещё нужно было бы перебраться через ворота, а это было бы невозможно в её платье.

— Марлоу, — раздался тёплый голос. Она резко обернулась и увидела Вейла перед собой. — Я только что видел Адриуса в крайне дурном настроении. Вы не поссорились?

— Что-то вроде того, — пробормотала Марлоу.

— Ну, Фалкресты бывают ужасно… непреклонными, — осторожно произнёс Вейл.

Марлоу покачала головой.

— Это была моя вина.

Вейл мягко улыбнулся.

— Я уверен, что вы сможете разобраться. Не позволяйте этому испортить вам вечер.

И тут ей в голову пришла внезапная мысль — возможно, она действительно могла выйти через парадную дверь. Стража Фалкреста не осмелилась бы задержать её на глазах у свидетеля. Это вызвало бы слишком много нежелательных вопросов.

— Вообще-то, мне пора домой, — сказала она.

— Что ж, в таком случае, позвольте мне вас проводить, — предложил Вейл. — Я как раз собирался уйти сам — моя миссия здесь завершена, и я заметил, что терпимость к светским разговорам резко уменьшается после двадцати одного удара часов.

— Спасибо, это будет весьма кстати, — ответила она.

Вейл предложил ей руку, и Марлоу приняла её, не в силах скрыть облегчение, надеясь, что он сочтёт это лишь попыткой избежать неловкости с Адриусом.

Когда они спускались к атриуму, Марлоу задумалась, что сделал бы Вейл, если бы она рассказала ему правду — не о проклятии Адриуса и поцелуе, а о бокале вина, которое поднес ей Аврелиус, и её всё усиливающемся убеждении, что он причастен к исчезновению Кассандры. Зачем ещё пытаться проклясть её, Марлоу? Почему он так упорно старался запугать её за ужином?

Конечно, маловероятно, что Вейл поверил бы ей, но, если бы она каким-то чудом убедила его, что он сделал бы? Пожелал бы отомстить за свою бывшую шевалье? Или, как и все в этом городе, был бы вынужден закрыть на всё глаза, потому что Аврелиус Фалкрест слишком богат и влиятелен, чтобы понести наказание?

Марлоу хотелось верить, что Вейл поступил бы правильно. Но в это было трудно поверить.

— Как вы собираетесь добраться домой? — спросил Вейл, когда они вышли за ворота Дом Фалкрестова и пошли по длинной дорожке, ведущей к лодочным сараям. — Вызвать для вас лодку по каналу?

Марлоу не была уверена, что ей стоит возвращаться домой. Будет ли она в безопасности? Существовала угроза со стороны Медноголовых, а также вероятность, что, потерпев неудачу в попытке проклясть её в доме Фалкрестов, Аврелиус может послать кого-нибудь поджидать её у дома.

Эвергарден был небезопасен. Как и Болота.

— Я отправлюсь по канатной дороге, — сказала Марлоу и попрощалась с ним.

Ей нужно было найти место, которое не значилось бы на картах. Место, где никто не знал бы, где её искать. Место с магическими барьерами, настолько сильными, что они сделали бы её практически неуловимой.

Был лишь один человек за пределами Эвергардена, у которого была такая магия.

Марлоу поспешила к краю причала, сожалея, что не взяла с собой куртку, чтобы накинуть капюшон на голову. Её платье в баклажаново-бирюзовых тонах было слишком ярким и изысканным, чтобы остаться незамеченным в этой части города, но с этим она ничего не могла поделать. По крайней мере, она была почти уверена, что Фалкрест не отправил слежку — даже если бы за ней кто-то следил, после канатной дороги и двух лодок, по извилистым путям индустриального района, она давно бы их сбросила.

Она помахала, чтобы остановить приближающуюся лодку по каналу.

— К Каннерской пристани, пожалуйста, — сказала Марлоу, когда лодка подошла к пирсу.

Лодка разрезала воду, и Марлоу сидела, сжимая руками свою юбку и молясь затонувшим мангровым лесам, чтобы это не было худшей из её идей.

Но если кто-то и обладал той магией, которая могла бы скрыть её от самого могущественного человека в городе, то это был Чёрный Орхидея. И хотя Марлоу не особо доверяла ему, он был против Фалкрестов, а это означало, что он не пытал никого и не пытался её проклясть, так что это уже три плюса в его пользу.

Виатрис сказала Марлоу на Королевском балете, что её можно будет найти в «Грязнокрыле». Оставалось лишь надеяться, что она сможет уговорить Виатрис помочь ей.

Лодка остановилась раньше, чем Марлоу была к этому готова. Она заплатила за проезд и неуверенно ступила на Каннерскую пристань, чувствуя волнение под кожей, пока такси уплывало прочь.

Ночной воздух остыл, но мелководные Болота всё ещё были тёплыми, испуская струйки пара, которые оседали в густые облака. Они заставляли зелёные огни причала выглядеть тусклыми и призрачными. Сквозь пронзительные звуки поющих жаб Марлоу услышала тихий плеск больших существ, передвигающихся под тёмной водой канала. Вероятно, это были крокодилы.

У устья пирса в тумане показалась фигура. Человеческая фигура.

Марлоу застыла на месте. Фигура шагнула вперёд, и при слабом свете луны Марлоу увидела тёмно-красные отметины на её лице.

Глава 21

Марлоу задрожала, когда Кайто вынула с набедренного кармана рукоять чёрного цвета. Одним ловким движением из рукояти выскочил металлический стержень, засветившийся магическим светом.

Марлоу сделала шаг назад, не в силах скрыть дрожь. Она знала, что это было — гораздо более опасная версия того самого устройства, что хранилось за прилавком в «Бауэри». Извлекатель воспоминаний.

— Ты сунула свой нос туда, куда не следовало, — сказала Кайто. — Тебе не стоило этого делать. Боюсь, мы не можем позволить тебе дальше разгуливать с теми знаниями, что ты теперь имеешь.

Тревога разлилась у Марлоу внутри, как холодный яд. — А что, по-твоему, я знаю?

Кайто усмехнулась. — Забавно, что ты думаешь, будто сможешь выведать информацию у опытного дознавателя.

— А вдруг удастся? — Марлоу лишь тянула время, лихорадочно пытаясь придумать план побега.

— Это не обязательно должно быть сложно, — сказала Кайто. — Просто позволь мне забрать эти назойливые воспоминания, и мы обе сможем разойтись по своим делам.

Марлоу отступила ещё на шаг. — Как ты забрала воспоминания у Монтаня?

— Монтань всё усложнил, — ответила Кайто. — Ты не будешь так поступать, правда, Марлоу?

— А моя мать? — в её голосе зазвучала ярость, которой она уже не могла сдержать. — Она тоже всё усложнила?

Глаза Кайто сверкнули. — Твоя мать нас ограбила.

— А как ты называешь то, что сделали Фалкресты, чтобы заполучить эти книги заклинаний? — Марлоу не смогла удержаться от язвительности. — Думаешь, у них получилось собрать такое огромное количество магических знаний, просто попросив их?

— Ладно, — сказала Кайто, начиная двигаться вперёд. — Похоже, ты хочешь всё усложнить.

Единственный путь к спасению, не считая прыжка в мутные воды канала, был мимо Кайто, вверх по лестнице на уровень улицы. В кармане платья у Марлоу было три карты заклинаний: заклинание Отражения, ослепляющий Гекс и Огненное кольцо.

Кайто прыгнула на неё.

— Акцендере! — закричала Марлоу, бросая Огненное кольцо в сторону Кайто.

Кайто ловко уклонилась от пламени, едва не попав под огонь, но этого хватило, чтобы расчистить Марлоу путь. Сердце бешено стучало в висках, когда она бросилась вверх по лестнице.

Позади неё Кайто прохрипела: — Спианаре!

Лестница под ногами Марлоу превратилась в гладкий спуск. Её ноги выскользнули из-под неё, и она тяжело упала на скользкую поверхность, соскользнув обратно к тому месту, где её ждала Кайто. Развернувшись, Марлоу изо всех сил ударила ногой Кайто по голени, заставив её пошатнуться и врезаться в стену. Марлоу пыталась подняться, но Кайто схватила её за юбку и снова бросила на землю.

Марлоу упала, прикусив язык, от чего во рту почувствовался привкус крови. Голова закружилась.

— Этого можно было избежать, — произнесла Кайто, стоя над ней. — Не следовало копаться в чужих секретах.

Мир перед глазами Марлоу кружился, она смотрела на тёмные, густые облака, медленно поглощающие тонкий, словно лезвие ножа, полумесяц луны. Кайто склонилась над ней, стиснув её челюсть, как в тисках, одной рукой, и прижимая извлекатель к виску другой. Марлоу отчаянно пыталась вырваться, но все усилия были тщетными.

— Нет!

Кайто резко дёрнула её голову в сторону, щека Марлоу царапнула грубую землю. Она дышала тяжело и прерывисто, охваченная паникой. В паре шагов от её лица блеснуло что-то — карта заклинаний, выпавшая из её кармана, когда Кайто бросила её.

В полном отчаянии Марлоу дотянулась рукой, пытаясь схватить карту.

Кайто прижала извлекатель к её виску. Тот вспыхнул ярким и жарким светом магии.

Марлоу вытянула руку до предела и зацепила карту пальцами. Она перевернула её. Заклинание Отражения.

— Инвертире! — прошептала она, как только магия извлекателя проникла в её сознание.

Перед её глазами замелькали образы — чужие, разрозненные. Они сменялись так быстро, что Марлоу не могла понять их, лишь мимолётные лица и обрывки разговоров таяли в воздухе, словно дым.

Это были воспоминания, поняла Марлоу. Используя заклинание Отражения, она увидела воспоминания Кайто.

Она погружалась в их море, утопая в бесчисленных образах: тренировки Кайто в качестве Занне Россе, суровое лицо Аврелиуса, позолоченные залы дома Фалкрестов, запутанные коридоры библиотеки Фалкреста.

И вдруг она увидела лицо Армана Монтаня, охваченного страхом. Марлоу потянулась к этой памяти, как к спасительному кругу, и в отличие от других, это лицо не исчезло, а стало более чётким.

— Я ничего ей не говорил! — отчаянно кричал Монтань. Даже в ужасе Марлоу заметила, что это был другой Монтань — человек в полном расцвете сил. Его глаза были ясны, лицо — полнее, чем у измождённого старика, которого она нашла на болотах.

Память была передана глазами Кайто, так что она не видела её, но слышала её голос. — Она знала о гримуаре.

— Я не говорил ей, — настаивал Монтань. — Она знала о нём ещё до того, как пришла ко мне.

— Где она?

— Я не знаю! Я дал ей гримуар и ушёл оттуда.

— Не трать моё время.

Прежде чем Монтань успел ответить, Кайто прижала извлекатель к его виску. Он испустил ужасный крик, его лицо исказилось от боли.

Память сменилась. Женщина в чёрной форме шевалье стояла на мосту, глядя на воду, спиной к Кайто. Марлоу узнала золотистые кудри, собранные в косу, силуэт её плеч и даже манеру стоять, слегка наклонив бедро.

— Ты опоздала, — сказала Кассандра, не поворачиваясь.

— Где она, Бриггс? — резко спросила Кайто. — У Чёрной Орхидеи?

Плечи Кассандры напряглись.

— О да, я прекрасно знаю, на кого ты работаешь, — сказала Кайто. — И у меня достаточно сведений, чтобы тебя посадили пожизненно. Скажи мне, где гримуар, и, возможно, мы сможем договориться.

— Я уничтожила его.

— Это не одна из твоих маленьких афер, и я не какая-то простушка, — Кайто выплюнула слова с презрением. — Ты не могла уничтожить гримуар — ты бы просто не смогла. Защитные чары…

— Это было нелегко, — произнесла Кассандра, наконец обернувшись к Кайто, — но это нужно было сделать.

В лунном свете Марлоу увидела черные линии, поднимающиеся по запястьям её матери, точно такие же, какие она видела на Арманте Монтане.

— Не лги мне, — прорычала Кайто. — Чёрная Орхидея хотела гримуар Иллариоса не для того, чтобы уничтожить его.

— Тебе не приходило в голову, что Чёрная Орхидея и я не во всём согласны? — Кассандра сделала шаг вперёд, и лунный свет прорезал её лицо. — Я считаю, что никто не должен обладать такой властью. Ни они, и уж тем более не Аврелиус Фалкрест. Я знаю, что он уже сделал. Я знаю, что он спрятал в Вистериевой роще.

Повисла напряженная пауза, прежде чем Кайто ответила:

— Не представляю, о чём ты говоришь.

Её голос был безупречно ровным, но заминка сказала всё — Кассандра выбила её из колеи.

— Я не собиралась рисковать своей жизнью, крадя книгу заклинаний у самого могущественного человека в городе, без некоторой страховки, — сказала Кассандра. — Если Фалкрест хочет сохранить свои секреты, ты позволишь мне уйти. Забудешь о гримуаре — мы все будем делать вид, что он был уничтожен два столетия назад, как гласит легенда.

— Или, — холодно ответила Кайто, активируя извлекатель воспоминаний, — я могу вытащить этот секрет из твоей головы, а затем выследить того, кто тебе его рассказал, и вытащить из его памяти всё остальное.

Кассандра расправила плечи. — Можешь попробовать.

Она потянулась к своим картам заклинаний, но Кайто была быстрее. Одним движением она выстрелила дротиком из кожаной перчатки. Он вонзился в грудь Кассандры, и вокруг неё взорвался тёмно-зелёный миазм. На мгновение Марлоу потеряла её из виду.

Когда облако рассеялось, Кассандра пошатнулась, отступая назад.

— Что ты сделала со мной? — прорычала Кассандра, задыхаясь, едва удерживаясь на ногах.

— Гекс дезориентации, — с холодной невозмутимостью ответила Кайто. — Это пройдёт. Так что просто стой спокойно и…

Но Кассандра, уже пятясь наткнулась на хлипкие перила моста. Они заскрипели под её весом, и когда она попыталась опереться на них, раздался пронзительный металлический скрежет — перила поддались.

Кассандра полетела вниз, вниз, вниз в тёмную воду.

Кайто перегнулась через сломанные перила и вглядывалась в рябь на воде. Стояла тишина. Прошла минута, две, три. Кассандра не всплывала.

Кайто взглянула на перстень с гербом Фалкрестов на своей руке и один раз повернула его. В одно мгновение она исчезла с моста и оказалась внутри дома Фалкреста.

Память исчезла, и на её месте Марлоу уставилась на искажённое лицо Кайто.

Гром разразился в небесах. Тучи раскололись, выплеснув внезапный ливень.

— Ты… ты убила её, — прошептала Марлоу сквозь шум дождя.

— Тебе следовало бы поучиться на ошибках своей матери, — ответила Кайто. — Не становись кормом для крокодилов, как она.

Ярость вспыхнула в Марлоу, поглотив её страх. Её мать была мертва, и Марлоу хотела, чтобы кто-то за это заплатил.

Она потянулась за последней картой заклинаний, зажмурившись.

— Оскураре! — произнесла она.

Свет вспыхнул за закрытыми веками Марлоу. Когда она открыла глаза, Кайто держалась за свои. Извлекатель воспоминаний с грохотом упал на землю.

Марлоу вскочила, хватаясь за руку Кайто. Она резко дёрнула её, выворачивая под неудобным углом, и использовала это мгновение, чтобы ухватиться за перстень с гербом Фалкрестов и повернуть его.

Кайто исчезла.

Медленно, тяжело дыша, Марлоу рухнула на колени. Заколдованный камень в перстне перенёс Кайто обратно в дом Фалкрестов. Но уже скоро гекс Ослепления спадет, и Кайто вернётся, чтобы завершить начатое.

Оцепенев, Марлоу перевернулась, опершись на руки и колени. В грязи что-то блеснуло. Марлоу подняла предмет — браслет с луной и солнцем, который Адриус подарил ей. Она спрятала его в карман и, с трудом передвигаясь, дошла до конца причала, чтобы включить свет и вызвать водное такси. Обхватив рукой пульсирующие рёбра, она стояла в промокшем до нитки платье, дожидаясь лодки.

В её голове всплыл вопрос, как будто крючок рыбака зацепил что-то на дне. Он тянул её мысли вниз, требуя ответа.

Она отодвинула на второй план шокирующую боль от смерти матери. Заперла её за дверью своего сознания, заставляя себя сосредоточиться на том моменте, когда она ступила на причал и увидела там Кайто.

Вопрос вырвался на поверхность, корчась и извиваясь в поисках ответа.

Как Кайто её нашла?

Никто не знал, куда она направляется. Даже сама Марлоу не знала, куда пойдёт, пока не покинула Дом Фалкрестов, и не сказала об этом ни единой душе. Кайто не могла использовать на ней заклинание слежки — Марлоу была защищена от них.

Если она не разгадает, как Кайто её нашла, это случится снова. А Марлоу была уверена, что не переживёт третьей встречи с самой могущественной семьёй Каразы.

Лодка подъехала к причалу, когда в её голове блеснула догадка. Она забралась на борт в тумане мыслей и поняла, что лодка не двинулась с места, лишь когда водитель нетерпеливо фыркнул:

— Куда?

— Простите, — пробормотала Марлоу. — Эм…

Она резко вздохнула. Она всё же сказала кому-то, куда направляется этой ночью. Она сказала это водителю водного такси.

Кайто каким-то образом подслушивала. Шпионила за ней. Наверняка что-то подбросила Марлоу, что-то зачарованное заклинанием Подслушивания. Может быть, кто-то подкинул это ей в платье на ужине, или, может, это сделал сам Аврелиус, когда подал ей проклятое вино, или…

Сердце Марлоу сжалось от ужаса, когда она полезла в карман и достала тонкий браслет с полумесяцем.

Или кто-то застегнул его на её запястье, и он оставался там всю ночь. Скрывался на виду, как крокодил в мелководье. Как правда, которую Марлоу была слишком слепа, чтобы увидеть.

Адриус предал её.

Глава 22

Марлоу с трудом добралась до своей квартиры, гнев и паника раздирали её изнутри. Тод спрыгнул с кухонного стола, чтобы поприветствовать её, потеревшись головой о колени и издав странное мяуканье. С трясущимися руками Марлоу протянула серебряный браслет. Тод понюхал его, и её глаза засветились перламутровым синим светом.

Марлоу отпрянула, словно у браслета выросли когти, и со всего маху швырнула его через комнату. Её ноги подкосились. Тод лишь подтвердил то, что Марлоу уже поняла сама — браслет был зачарован заклинанием Подслушивания. Она зажала рот ладонью, пытаясь взять себя в руки.

Может быть, Адриус не знал, что браслет был зачарован. Может, его заставили передать его ей. Или приказали.

Но она не могла избавиться от того болезненного ощущения, что всё это имело ужасную логику. Это объясняло, почему Адриус был так странен в последние дни — его вспышки гнева, резкие слова. Он, должно быть, догадался, что Марлоу копается в тайнах его семьи. И хотя Адриус любил играть роль мятежного сына, в глубине души он всё равно был Фалкрестом.

Раздался стук в дверь, громкий и настойчивый, настолько, что Марлоу вздрогнула. Она судорожно стала искать хоть какое-то заклинание для защиты.

— Кто там? — крикнула она, её голос дрожал и хрипел.

— Минноу, это я. — Слова Адриуса доносились с другой стороны двери, приглушённые. — Пусти меня.

Марлоу замерла, мысли в голове метались в хаосе. Зачем Адриус пришёл сюда? Он, вероятно, не знал, что Марлоу разгадала его предательство. Возможно, отец послал его, чтобы заманить её в очередную ловушку и закончить то, что началось этим вечером.

Она услышала, как Адриус тяжело вздохнул. Что-то мягко ударилось о дверь, словно он облокотился на неё.

— Мне нужно с тобой поговорить, — добавил он тише. — Пожалуйста.

Может, Адриус пришёл не один. Возможно, он ждал, пока Марлоу откроет дверь, а Кайто прячется где-то рядом.

Марлоу подкралась к двери и обхватила ручку. Ей следовало бы сказать ему уйти. Ей самой следовало бы уйти — забрать Тода, вылезти через окно и спрятаться, пока она не придумает план. Это было бы разумно. Это был бы поступок, который меньше всего приведёт к её гибели.

— Ладно, — рявкнул Адриус, с силой ударив ладонью по двери. — Брось меня снова. Я привык к этому.

Не успев передумать, Марлоу резко распахнула дверь. Адриус стоял на пороге с широко распахнутыми глазами, его каштановые кудри взъерошены, будто он теребил их руками. Взглянув на лестницу за его спиной, Марлоу не увидела ни Кайто, ни кого-то ещё. Гнев вновь вспыхнул в её жилах. Она схватила Адриуса за рубашку и прижала к лестнице.

— Как ты мог? — её голос дрожал, в нём звучала не столько ярость, сколько отчаяние. — Как ты мог сделать это со мной?

— О чём ты говоришь? — Его выражение удивления быстро сменилось озабоченностью, когда он внимательно посмотрел на неё. — Ты ранена.

Марлоу знала, что выглядела ужасно: промокшая до нитки из-за шторма, с порванным платьем, лицом, измазанным в грязи и крови, и диким взглядом.

Он нежно прикоснулся к её лицу, словно в противовес холодной ярости в его голосе.

— Что случилось? Кто это с тобой сделал?

Марлоу резко отшатнулась от его руки, не веря в его заботу. Её ярость перешла в новый накал.

— Кто, по-твоему, это сделал? — её голос был полон презрения. — Что ты ожидал, когда помогал своему отцу шпионить за мной? Думал, он ограничится строгим выговором? Даже ты не настолько наивен.

— Что? — прошептал Адриус, его рука опустилась. — Ты хочешь сказать, что это сделал он?

— Не смей. Просто не смей, — сказала Марлоу. — Я знаю, что браслет был зачарован. Я знаю, что Кайто и твой отец слушали меня. Именно так она нашла меня сегодня. И раньше, с этим проклятым вином — ты знал, что он собирается сделать?

На его лице отразились недоверие и боль. Марлоу почувствовала, как ей стало плохо. Он уже однажды предал её доверие. Она должна была думать лучше, чем сделать ту же ошибку дважды.

— Ты действительно думаешь, что я мог бы причинить тебе боль? — его голос был хриплым и натянутым. — Как ты вообще могла подумать об этом?

— Потому что я не знаю, кто ты на самом деле! — слова вырвались из неё, и она поняла с тревогой, что близка к слезам.

Челюсть Адриуса напряглась, его глаза вспыхнули огнём. — Ты — единственная, кто знает, кто я на самом деле.

— Прекрати, — прошептала она, сжимая кулаки в мокрой юбке. Будто могла выжать из себя все те части, которые когда-то позволили ему приблизиться. — Просто… скажи мне правду, Адриус.

Слова повисли между ними.

Адриус сглотнул. — Это приказ?

Она не собиралась говорить это как приказ. Это был отчаянный, сломленный призыв — не приказ. Она могла бы забрать эти слова обратно.

Но ей нужно было знать. Она должна была узнать, прежде чем неведение убьёт её. Прежде чем пасть зверя захлопнется на ней, прежде чем буря подхватит её и утопать, прежде чем этот город и его тайны поглотят её, оставив лишь тень.

— Да, — она посмотрела ему в глаза, когда произнесла эти слова, и поняла, что дороги назад уже нет. — Я приказываю тебе сказать мне правду.

Адриус смотрел на неё, как будто она ударила его по лицу.

— Ты хочешь правду? — его голос стал ледяным. — Хорошо. Вот она. Если браслет был зачарован, я не знал об этом. Я дал его тебе, потому что хотел подарить что-то красивое, чтобы ты хоть на мгновение подумала обо мне. Потому что правда в том, что ты — всё, о чём я думаю. Ты — всё, о чём я думал весь последний год. Правда в том, что, когда я увидел тебя в холле Королевского балета той ночью, я не знал, что сказать. Я просто знал, что не могу позволить тебе снова исчезнуть. Правда в том, что последние недели я был в агонии, притворяясь, что у меня есть хоть что-то, чего я хотел с самого момента, когда встретил тебя. Правда в том, Марлоу, что я ни разу не солгал тебе о своих чувствах. Никогда.

Марлоу отступила, ощущая, как на неё накатывает ужас. Это были те слова, которые она давно хотела услышать, но сейчас они казались неправильными, ядовитыми, льющимися из его уст с горечью.

— Ну? — зарычал он. — Разве ты не собираешься что-то сказать? Это правда, Марлоу. Это то, что ты хотела услышать.

— Я… — пролепетала Марлоу.

Проклятие не позволяло Адриусу остановиться, не сейчас.

— Или ты хочешь услышать, что на моё семнадцатилетие я всю ночь думал о тебе? Что я ушёл с собственной вечеринки, чтобы увидеть тебя, потому что только с тобой я чувствовал себя собой. А на следующий день я был жесток с тобой, потому что хотел сказать всё это, но не мог. Я знал, что произойдёт. Я знал, что скажет отец, что сделает Амара. И правда в том, что я был трусом.

Марлоу не могла дышать. Адриус не лгал — не мог лгать, но она не понимала, как это могло быть правдой. Как она могла так сильно ошибиться в Адриусе, во всём, что они прошли вместе?

— А потом ты ушла из моей жизни, — тихо сказал он. — И я остался один, чувствуя себя величайшим дураком на свете.

— Прекрати, — прошептала Марлоу, наконец обретя голос. — Тебе не нужно больше ничего говорить, Адриус, я…

— Нет. — Его взгляд, тёмный и яростный, поднялся к её глазам. — Ты приказала мне сказать тебе правду, так что вот она: когда меня прокляли, ты была единственным человеком, которому я доверял.

Эти слова сжали её, не оставляя воздуха. Она почувствовала их правду, как всегда, чувствовала, когда одна подсказка вела к разгадке.

Вот оно, её ответ: Адриус не предал её. Он доверял ей.

Может быть, в этом и заключается вся любовь: дать человеку нож и довериться, что он не перережет тебе горло.

А если это так, то, возможно, Марлоу просто была неспособна на это.

— Но ты не доверяла мне, — сказал он. — И до сих пор не доверяешь. Возможно, я заслужил это. Возможно, я виноват. Но я больше не могу — я не могу притворяться. И я не могу доверять тебе. Не после того, как ты сделала то, что обещала мне никогда не делать.

— Адриус…

— Между нами всё кончено, — его голос стал твёрдым и холодным, как обсидиан. — Что бы это ни было — деловая сделка, фальшивые отношения, расследование — оно закончилось.

— А как же проклятие? — спросила она в отчаянии. — Если ты не снимешь его до следующего полнолуния, оно станет необратимым. Что ты собираешься делать?

— Не знаю, — ответил он. — Но я точно знаю, что не хочу больше тебя видеть.

И, так как Марлоу приказала ему сказать правду, она знала, что это был конец. Она всё испортила. Она знала, что совершила нечто непростительное, такое, что Адриус предпочёл бы рискнуть собственной жизнью, чем снова довериться ей.

— Прощай, Марлоу.

Он бросил на неё последний взгляд, полный боли и тоски, и прошёл мимо, спускаясь по лестнице.

— Адриус… — позвала она его.

Но не было ни одного слова, которое могло бы изменить его решение, заставить его простить её. Марлоу могла лишь стоять и смотреть, как он уходит из её жизни.

Глава 23

Мерлоу постучала в дверь Свифта чуть позже полуночи, сжимая Тода под одной рукой, а её сердце билось как сумасшедшее.

Было уже поздно; возможно, Свифт уже спал. Или он был ещё не в состоянии даже смотреть на неё, всё ещё слишком зол.

Дверь тихо заскрипела, и Марлоу выдохнула с облегчением. Тусклый зелёно-синий свет окрасил знакомые черты Свифта. Его глаза были красными, а челюсть напряжённой, но он хотя бы не захлопнул дверь ей в лицо.

Тод вырвался из рук Марлоу и юркнул в дверь, прежде чем она успела произнести хоть слово. Взгляд Свифта был полон беспокойства, когда он заметил её раны и порванное, грязное платье.

Без слов он открыл дверь шире и отступил в сторону.

Что-то внутри неё сломалось от этого простого жеста, и прежде, чем Марлоу успела осознать, что происходит, её глаза наполнились слезами, и она рухнула в его объятия, благодарная за утешение.

— Эй, — сказал он, обнимая её. — Ты в безопасности. Всё будет хорошо.

Она не плакала так долго с тех пор, как исчезла её мать, когда мир показался ей покинутым и пустым, как никогда прежде. Но теперь слёзы поднялись в ней, как наводнение, и у неё не было сил сдерживать их. Они лились, сотрясая её, как окна во время бури.

Свифт лишь прижал её крепче и мягко закрыл за ней дверь.

Утирая солёные слёзы с глаз, Марлоу спросила:

— Ты всё ещё на меня злишься?

Его рука была тёплой и надёжной на её спине.

— Да. И я всё ещё буду зол утром, так что мы сможем поругаться об этом позже.

Марлоу выдавила смех, наполовину всхлипнув, пока Свифт вёл её в спальню и дал чистую одежду для сна. Она натянула её, морщась от боли в рёбрах, когда снимала своё порванное платье. Когда переодевание закончилось, она забралась в постель Свифта и свернулась калачиком на боку, успокаиваясь под звуки его голоса из кухни, где он разговаривал с Тодом.

Каждая часть её тела болела, от окровавленных коленей до разбитого горем сердца, и она не была уверена, заслуживает ли его заботы и любви, но цеплялась за это — единственное, что этот ненасытный город ещё не отнял у неё.

Мерлоу резко проснулась в кромешной темноте комнаты Свифта. Единственными звуками были его ровное дыхание с другой стороны кровати и тихое сопение Тода, который каким-то образом оказалась между ними.

Мерлоу снилась её мать, но сон ускользал от неё, как песок сквозь пальцы. Только один образ задержался в её сознании. Она видела своё отражение в зеркале, но вместо себя видела лицо своей матери, а на ладони её сидела птица с оперением, похожим на пламя.

Она знала, откуда её сон взял этот образ. Это был день, незадолго после того, как они переехали в башню Вейл.

Она стояла в своей комнате, когда услышала голос матери из гостиной.

— Иди сюда, Минноу, — позвала Кассандра. — Я хочу тебе кое-что показать.

Мерлоу выглянула в гостиную. Её мать стояла за письменным столом, опершись руками на спинку стула.

— Что это?

Кассандра протянула руку.

— Иди сюда.

Мерлоу послушалась. Над столом висело зеркало в тонкой бронзовой раме. Кассандра положила руки ей на плечи, повернув её так, чтобы она смотрела прямо в зеркало.

— Что ты видишь?

— Что ты имеешь в виду? — раздражённо спросила Мерлоу. — Это зеркало. Я вижу себя.

Кассандра недовольно вздохнула. Иногда у неё были такие странные моменты, когда она смотрела на Мерлоу, как будто искала в её лице что-то. Мерлоу никогда не знала, что именно. Может, следы отца, которого она никогда не знала, и о котором Кассандра никогда не говорила.

— Смотри, — сказала Кассандра, подняв с письменного стола карту заклинаний. — Фантасма.

Иллюзия развернулась из карты, превращаясь в маленького зимородка с оперением цвета закатного солнца. Мерлоу протянула руку, и птица села ей на пальцы. Она тихо запела. Иллюзия казалась такой же реальной, как всё в их квартире. Такой же реальной, как и сама Мерлоу.

Но когда она посмотрела в зеркало, её рука была пуста.

Кассандра поймала её взгляд в отражении.

— Это Зеркало Истины. Оно показывает вещи такими, какие они есть, а не такими, какими они кажутся. Оно видит сквозь иллюзии и маскировку. Так что что ты видишь?

Мерлоу вглядывалась в своё отражение и медленно выдохнула. Она видела себя такой, какой она была на самом деле: девочкой, которая хотела чего-то достичь, прежде чем мир убедит её, что она ничтожна. Девочкой, которая никогда не хотела принадлежать Болотам, но не была уверена, что принадлежит и к этой позолоченной башне. Девочкой, которая надеялась на лучшее будущее, но никогда его не ожидала.

Она посмотрела на мать и увидела, как та тоже изучала своё отражение. Что видела Кассандра?

Это казалось запретным вопросом. Несмотря на их близость, всегда была часть её матери, которая оставалась недоступной. Кассандра относилась к Мерлоу как к партнёру, доверенному лицу, напарнице — но только тогда, когда ей это было удобно. Даже для Мерлоу Кассандра была загадкой.

Мерлоу вспоминала, как смотрела в Зеркало Истины, понимая, что, несмотря на всё его волшебство, оно никогда не покажет ей, кто её мать на самом деле. Но именно тогда, стоя рядом с ней, глядя друг на друга через зеркало, Мерлоу впервые задалась вопросом — знала ли сама Кассандра?

Раньше она думала, что мать искала в её лице черты отца. Но, возможно, это было не так.

Возможно, всё это время Кассандра искала себя в своей дочери.

На следующее утро, после того как Тод был накормлен, а Мерлоу одета, она сидела с кружкой горячего чая в руках — Свифт даже отдал ей своё последнее печенье с шоколадом, от чего ей снова захотелось заплакать — и вся история выплеснулась наружу.

— Думаю, — начала Марлоу, закончив пересказывать события последних двух дней, — я всё серьёзно напортачила.

Свифт фыркнул:

— Серьёзно? В какой момент? Когда ты попыталась проникнуть в кабинет самого могущественного человека в Каразе? Когда обвинила парня, который, очевидно и болезненно влюблён в тебя, в предательстве? Когда ты использовала его же проклятие против него, хотя поклялась, что не сделаешь этого? Или, когда ты сделала всё это, ни разу не попросив меня о помощи?

— Ты ясно дал понять, что больше не хочешь мне помогать.

— Я никогда не говорил этого и никогда не скажу, — твёрдо ответил Свифт. — Я всегда буду прикрывать твою спину, Марлоу. Как бы сильно я ни злился. Ты знаешь это.

Она знала. Именно поэтому она пришла сюда прошлой ночью, когда больше некуда было пойти. И в этом, вероятно, крылась часть проблемы. Чем глубже Марлоу погружалась в трясину этого города и людей, которые им управляли, тем сильнее она тянула за собой и Свифта.

Она не могла не думать о своей матери. Возможно, она никогда не узнает, зачем Кассандра сделала всё то, что сделала, но теперь ей казалось, что она понимает, почему мать хранила так много секретов. Она не хотела втягивать Марлоу в хаос, который сама создала. Но если бы Кассандра лучше понимала свою дочь, она бы знала, что остановить Марлоу было невозможно — она всё равно бросилась бы в этот омут с головой.

— Если это что-то значит, — тихо сказала Марлоу, — мне жаль. Прости, что втянула тебя в этот бардак. Прости, что ты всё ещё в нём. Ты слишком хороший человек, чтобы оставить меня одну, но, возможно, тебе стоило бы это сделать. Тогда ты хотя бы был бы в безопасности.

— Мы оба знаем, что в этом городе нет такой вещи, как безопасность, — сказал Свифт. — Независимо от того, в какой опасности ты находишься, я всегда буду рядом, хорошо? Я не хотел, чтобы ты исключала меня из этого. Я просто хотел, чтобы ты прислушивалась ко мне.

— Я могу это сделать, — ответила Марлоу. Когда Свифт поднял бровь, она добавила: — Я могу попробовать.

Она тяжело выдохнула и глубже погрузилась в кресло.

— То, что я сделала… Адриус никогда не простит меня. Со мной что-то не так, да?

— Ты хочешь подробный список или просто ответ «да» или «нет»?

Марлоу метнула на него сердитый взгляд.

— Послушай, — начал Свифт, — я знаю тебя достаточно хорошо и понимаю, что ты не самый простой человек, чтобы сблизиться. Ты впускаешь людей на своих условиях и ревностно охраняешь свои секреты. Но потом ведёшь себя так, будто имеешь право на чужие секреты. И чем уязвимее ты себя чувствуешь по отношению к кому-то, тем меньше ты ему доверяешь. Так что начинаешь искать причины не делать этого.

Марлоу отвела взгляд, крепче сжав кружку с чаем. Она сама попросила его честного мнения, так что не могла жаловаться, что он его высказал.

— Я не говорю, что обвиняю тебя. Я лучше других знаю, что этот город может сделать с человеком, — продолжил Свифт, его голос стал мягче. — Ты подвергаешь себя огромной опасности, чтобы докопаться до правды, но, когда дело касается твоего сердца, ты делаешь всё возможное, чтобы не рисковать. А влюбиться в наследника самой могущественной семьи Каразы, чей отец может быть заинтересован в твоей смерти? Это, возможно, самый большой риск из всех.

— И я всё испортила, — сказала Марлоу.

— Да, — согласился Свифт. — Ты действительно думала, что Адриус тебя предал?

Мерлоу моргнула:

— Что ты…

— Или ты просто хотела в это поверить?

Марлоу открыла рот, чтобы выпалить что-то в ответ, но затем закрыла его и задумалась. Конечно, она не хотела верить, что Адриус предал её. Но ей было слишком легко прийти к такому выводу, потому что какая-то часть её всегда ожидала, что он причинит ей боль. Какая-то часть ожидала этого. Какая-то часть даже почувствовала облегчение.

— Ты всё испортила, — повторил Свифт. — Потому что для тебя это был единственный выход. Потому что, если бы всё было по-настоящему, тебе пришлось бы рискнуть.

Мерлоу горько рассмеялась. Разве это не та же причина, по которой Адриус год назад прервал их дружбу? Он тоже боялся признать, что она действительно важна для него, со всеми вытекающими рисками.

— Ты разрушила всё с Адриусом, потому что это был единственный способ сохранить контроль над ситуацией.

Боги, Адриус был прав.

— Вот почему ты не встречаешься с кем-то дольше двух недель, да? — поддела его Марлоу, толкнув в плечо.

— Мы сейчас не о моей личной жизни говорим, — его лицо омрачилось. — Нам стоит обсудить, что ты собираешься делать с тем фактом, что самая могущественная семья в Каразе хочет тебя уничтожить.

Мерлоу старалась не думать об этом всё утро.

— Ты можешь пока спрятаться здесь, — предложил Свифт. — Но тебе всё равно придётся придумать план. Ты на многое способна, Марлоу, но даже ты не сможешь остановить Фалкрестов.

Она встретила его взгляд и поняла, что они оба думали об одном и том же — никто не мог их остановить.

Резкий стук в дверь прозвучал, разорвав тишину.

Они обменялись настороженными взглядами. Благодаря защитным чарам, охранявшим квартиру Свифта, это мог быть только один — ну теперь уже два — человека.

Свифт тихо двинулся к двери.

Кто-то снова постучал, на этот раз более настойчиво.

— Открой, Свифт!

— Орселла? — удивлённо произнёс он, обмениваясь с Марлоу озадаченным взглядом.

— Кто ещё? — последовал грубый ответ. — Открой чёртову дверь, пока меня кто-нибудь не заметил.

Свифт удивлённо поднял брови, а Марлоу кивнула — Орселле можно было доверять. Свифт быстро отпер дверь, и Орселла ворвалась внутрь, как будто это была её собственная квартира.

Её взгляд мгновенно остановился на Марлоу.

— Отлично, думала, что найду тебя здесь.

— Ты? — спросила Марлоу, ещё больше запутавшись. — Зачем?

— Прятаться от Медноголовых, — как будто это было очевидно, ответила Орселла.

Свифт и Марлоу снова обменялись взглядами.

— Ты в курсе, что они охотятся на тебя, да?

Мерлоу тяжело выдохнула.

— Ну, ничего нового.

— Ты не понимаешь, — резко ответила Орселла. — Это не как раньше. Леонид объявил на тебя настоящую охоту. Медноголовые больше не обращают внимания на чьи-либо территории или защиту. Они хотят тебя мёртвой, и, если Жнецы попытаются вмешаться, Медноголовые готовы начать войну.

— Что? — воскликнул Свифт. — Они не могут…

— Это касается и тебя, — сказала Орселла, кивая в его сторону. — Думала, ты уже об этом знаешь.

— Я была немного занята, — проворчала Марлоу, но не могла скрыть страх, который пронзил её сердце при словах Орселлы. Раньше угроза Медноголовых ограничивалась их территорией, но если это правда, то нигде на Болотах она не будет в безопасности. Медноголовые будут охотиться за ней, а у Жнецов останется два варианта — нанести удар в ответ и, возможно, развязать войну между бандами, или отказаться от своей защиты и позволить Медноголовым сделать с ней всё, что захотят. Ни один из этих вариантов не сулил ничего хорошего для Марлоу.

— Тебе нужно немедленно убраться с Болот, — продолжила Орселла. — А может, и вообще из города.

— Покинуть Каразу? — переспросила Марлоу. — Ты шутишь?

— Марлоу, — тихо вмешался Свифт. — Может, она права. Скажи, остался ли хоть кто-то в этом городе, кто не хочет твоей смерти?

Орселла посмотрела на них обоих:

— Слушай, я знаю одного человека. Контрабандист, работает быстро и чисто. Это будет стоить дорого, но он сможет вывезти тебя отсюда.

— И куда? — спросила Марлоу.

— В Вескови? — предложила Орселла. — В Кортеанские колонии? Куда угодно, только не здесь.

Мерлоу закрыла глаза и попыталась это представить. В детстве, живя на Болотах, она часто мечтала отправиться в приключения, оставив позади этот вонючий, затопленный город. Она представляла себе снежные горы севера Вескови, зеленые влажные леса южной Кортеанской империи. Бескрайние степи Аристанского фронтира.

Что её держит здесь сейчас? С Адриусом все кончено. Она знала, что Свифт отправится с ней, даже не спрашивая его. Они могли бы начать новую жизнь вдали от Каразы, найти уголок, где город не пытался бы утянуть их в трясину с каждым шагом.

— Пора признать, Бриггс, — сказала Орселла, в её хриплом голосе прозвучала непривычная нотка сочувствия. — Этот город выжил тебя. Лучше уходить, пока ещё можешь.

Мерлоу подошла к окну и посмотрела на тяжёлые, грозовые облака, нависшие над медленными водами каналов. Теперь она знала, что случилось с её матерью; она узнала правду. Но дело всё ещё не было закончено. Оставались вопросы, секреты, которые нужно было раскрыть.

Она повернулась к Свифту:

— Как ты думаешь, что мне делать?

— Я думаю, тебе нужно как можно скорее убраться из этого города, — ответил он без колебаний.

Это было то, что сделала бы её мать. Взять всё, что можешь, и уходить, пока есть шанс. Таков был её принцип.

— Но я знаю тебя, — продолжил Свифт. — Ты никогда не простишь себя, если уйдёшь. Как бы это ни раздражало, это то, что я в тебе люблю, Марлоу. Ты не сдаёшься.

Мерлоу не была своей матерью. Она жила по другим правилам. Тем правилам, которые говорили, что если есть шанс подчинить хотя бы маленькую часть этого порочного мира своей воле, то она должна попробовать. Даже если это убьёт её.

Потому что если она сдастся, если примет безразличие этого города и эгоизм как единственный способ выжить, то её жизнь потеряет смысл.

Она посмотрела на Орселлу:

— Возможно, этот город покончил со мной, но я с ним — нет. Моя мать умерла, зная какой-то секрет об Аврелиусе Фалкресте. Возможно, он способен его уничтожить, а может, и нет. Но так или иначе, я собираюсь выяснить, что это.

Орселла покачала головой:

— Ты так и не научилась не совать нос туда, куда не следует?

— Похоже, что нет.

Свифт прочистил горло:

— Эм… а что ты собираешься делать?

— Ещё не придумала, — призналась Марлоу. — Но перед смертью моя мать сказала, что знала, что Фалкрест скрывает в Вистериевой роще. Это хотя бы какая-то отправная точка.

— Так что, ты собираешься обойти весь район? — спросил Свифт. — «Привет, а у ваших соседей случайно не хранится какой-нибудь тёмный, возможно, разрушающий секрет для Аврелиуса Фалкреста?» Даже если это даст тебе что-то, ты же понимаешь, что, как только слух дойдёт до Фалкреста, Кайто снова выследит тебя.

— Свифт прав, — сказала Орселла. — Как бы ты ни старалась быть осторожной, такой человек, как Аврелиус Фалкрест, всегда будет на шаг впереди тебя.

Марлоу уже знала это, буквально убедившись в этом накануне ночью. Она открыла рот, чтобы сказать это, но вдруг остановилась, её разум начал выстраивать план.

— Ты права, — сказала она. — И именно там я хочу, чтобы он был.

Глава 24

Марлоу нервно постукивала пальцами по борту лодки, ожидая, когда Свифт появится из-за ворот дома Фалкрестов.

При обычных обстоятельствах ему бы не удалось просто так войти внутрь, но с персоналом, занятым подготовкой к трёхдневному празднованию свадьбы Амары, было несложно проскользнуть среди множества флористов, поваров, развлекательных команд и дополнительного обслуживающего персонала.

Облегчение пронзило Марлоу, когда она наконец заметила, как Свифт идёт по каменной дорожке с охапкой цветов. Он прошёл мимо лодочного сарая и направился к причалу, где была пришвартована лодка Марлоу.

Он протянул ей цветы и сам взошёл на лодку. Марлоу подняла брови в его сторону. Свифт одарил её широкой улыбкой и поднял большой палец вверх, давая понять, что ему удалось подтвердить — Кайто в данный момент находится в доме Фалкрестов.

Теперь пришёл её черёд.

— Я не могу перестать думать о том секрете, который знала моя мать о Фалкресте, — сказала Марлоу, играя с браслетом на запястье.

— Ты сведёшь себя с ума, — ответил Свифт.

— Я знаю, но… Вистериевая роща. Именно там мама сказала, что он спрятан — что бы это ни было.

— И что?

— Я перечитала все свои заметки о её исчезновении, — продолжила Марлоу. — И вчера вечером я нашла кое-что. Она записала адрес в Вистериевой роще. Больше никакой информации не было, но…

— Ты думаешь, что это там Фалкрест скрывает свой секрет?

— Да, — ответила Марлоу. — Я могу ошибаться. Но если я права… мне нужно узнать. Я собираюсь отправиться туда сейчас.

— Хорошо, — сказал Свифт. — Только будь осторожна.

Она улыбнулась и сняла серебряный браслет в виде полумесяца с запястья. Он поймал лучи вечернего солнца и засиял.

Насколько знали Кайто и Аврелиус, Марлоу так и не обнаружила заклинание подслушивания, которое Кайто наложила на браслет. А это значило, что пока браслет был у неё, Кайто могла слушать. Медноголовые следили за её квартирой, поэтому Марлоу попросила Орселлу забрать браслет, сделав вид, что отправляется по делам в «Бауэри».

Она очень задолжала Орселле за это. И за то, что та взяла Тода на время, пока Марлоу решала, что делать с Медноголовыми. И, конечно, за карту заклинаний, которая сейчас лежала у неё в кармане.

— Ты уж постарайся выбраться отсюда живой, — предупредила её Орселла, — у тебя слишком много долгов, которые ты должна вернуть.

Марлоу бросила браслет в канал.

— Как думаешь, Кайто поверила? — спросил Свифт, наблюдая вместе с ней, как браслет медленно тонет. — Ты просто так случайно нашла адрес среди вещей своей матери?

Адреса, конечно же, не существовало. Марлоу десятки раз пересматривала всё, что осталось от Кассандры. Нигде не было ни единого упоминания о Вистериевой роще.

Но Кайто этого не знала.

Прежде чем Кассандра научилась обманывать мужчин, вытягивая у них деньги, она зарабатывала их гораздо более прямым способом — воровством из карманов.

Когда Марлоу была маленькой, она однажды спросила Кассандру, как та узнаёт, из какого кармана лучше украсть.

— Это просто, — засмеялась Кассандра. — Ты заставляешь их показать тебе.

Она взяла Марлоу на станцию канатной дороги Павильона, печально известное место для охоты карманников. Указав на мужчину в толпе, Кассандра велела Марлоу нарочно врезаться в него — чем заметнее, тем лучше.

— Когда он уйдёт, следи за ним.

Марлоу сделала, как велела мать, и, как только мужчина закончил кричать на неё, велев ей смотреть, куда идёт, он потрогал карман своего пиджака, проверяя кошелёк. Так он показал, где именно его хранит. Когда спустя пару минут Кассандра подошла к нему под видом прохожей, спрашивающей дорогу, она легко вытащила кошелёк, отвлекая его игривой улыбкой.

Так как же узнать самый охраняемый секрет самого могущественного человека в городе?

Просто: заставить его показать тебе.

Марлоу посмотрела на ворота дома Фалкрестов.

— Посмотрим.

Прошло совсем немного времени, прежде чем Марлоу заметила ярко-зелёные полосы волос Кайто, когда та скользнула в тень у ворот.

— Начинаем, — произнесла Марлоу, вынимая карту заклинаний — ту самую, что стоила ей больше половины предоплаты от Адриуса. — Я встречу тебя у причала консервного завода. Если меня не будет через два часа…

— Тогда я найду тебя, — твёрдо сказал Свифт.

Мерлоу покачала головой.

— Свифт…

— Марлоу.

Она подавила свои возражения, сглотнув.

— Ладно. Хорошо.

Она подняла карту заклинаний.

— Diventare ombra!

Символы по краям карты заклинаний засветились магией. Марлоу почувствовала, как её тело окутывает разряд энергии. Внезапно её словно выбросило из тела, будто ударило о борт лодки.

На самом же деле всё произошло иначе — заклинание превращения в тень обратило Марлоу в её собственную тень. Её тело осталось лежать там, где она его оставила, неподвижным. Свифт будет наблюдать за ним, пока она не вернётся.

В образе тени Марлоу не могла говорить или касаться чего-либо. Это не было заклинанием невидимости — такое она не могла себе позволить, — но, если она будет осторожна, сможет незаметно следовать за Кайто. Она переместилась вдоль причала к внешней стене лодочного сарая, в который только что вошла Кайто. Солнце уже клонилось к закату, так что тени было достаточно, чтобы скрыться.

Кайто отвязала одну из лодок Фалкрестов и двинулась вверх по Кристальному каналу — северо-западной ветви пяти каналов, расходящихся от Эвергарда. Вистериевая роща была одним из немногих жилых районов Внешнего Сада, где проживали представители высшего класса, не достигшие ещё статуса новой знати.

Сначала Марлоу предположила, что Фалкрест скрывает там любовницу, но быстро отбросила эту теорию. У многих влиятельных людей были любовницы — это вряд ли могло разрушить его репутацию. Даже незаконнорожденный ребёнок казался маловероятным вариантом.

Это должно было быть что-то хуже — хуже незаконных детей, хуже запрещённых книг заклинаний, хуже всех тех других вещей, за которые подобные Аврелиусу Фалкресту мужчины ежедневно уходили безнаказанными в Каразе.

Наконец, Кайто пришвартовала лодку у непримечательного дома, почти не отличавшегося от других вдоль канала. Он был большой, но, конечно, не такой роскошный, как особняки в Эвергарде. У него был широкий портик и верхняя галерея, украшенные тонкими белыми колоннами и блестящими перилами.

Кайто вышла на причал и распахнула кованые железные ворота, пройдя мимо аккуратно подстриженных живых изгородей, окружающих лестницу, ведущую к дому.

Марлоу проскользнула под ворота и затаилась среди живых изгородей, пока Кайто не поднялась к двери и не открыла её движением карты заклинаний. Дождавшись, пока та закроет дверь, Марлоу проскользнула под небольшую щель внизу.

Её встретила неожиданная сцена. Кайто стояла на пороге элегантной гостиной рядом с входом. Но она была не одна. На мягком диване сидела пожилая женщина, разливавшая чай. На ней было шёлковое кимоно, а чёрные с проседью волосы были собраны заколкой, украшенной драгоценными камнями.

Мерлоу с изумлением узнала её. Её портрет висел в холле дома Фалкрестов.

Исме Фалкрест. Мать Адриуса.

— Чем обязана столь приятному визиту, Кайто? — спросила Исме, поднеся к губам изящную чашку чая.

— У меня нет времени на игры, — резко ответила Кайто. — Кто был здесь, Исме? С кем ты разговаривала?

— Разговаривала? — переспросила Исме, горько рассмеявшись. — Ты, должно быть, шутишь.

— Я похожа на шутницу? Скажи мне, кто здесь был.

— Только ты, дорогая Аллеганца, — с притворной улыбкой сказала Исме. — Моя единственная гостья. Может, останешься на чай?

— А что насчёт девушки? Любопытной, блондинки, невероятно раздражающей?

— Никто не приходил, — резко ответила Исме. — Как не было никого много лет.

Много лет? Адриус сказал, что его мать отсутствовала в Каразе последние десять лет. Неужели она всё это время была здесь? Почему?

— Свадьба Амары сегодня вечером, — внезапно сменила тему Исме. — Я видела это в новостях.

— Исме…

— Я не буду ни с кем разговаривать. Я ничего не сделаю. Но, пожалуйста, прошу… Я хочу увидеть её. Не должно быть так, что мать пропустит свадьбу своей дочери. — В глазах Исме блестели слёзы, чашка в её руках задрожала. — Попроси его, Кайто.

— Аврелиус уже принял решение, — холодно ответила Кайто. — Ты слишком большая угроза, особенно сейчас, когда Городской Солиситор наступает ему на пятки.

Исме издала полусумасшедший смешок.

— Угроза? Женщина, вынужденная выполнять любой приказ, который ей дают, — это угроза? Аврелиус, должно быть, теряет хватку.

Мерлоу вдруг испытала острое облегчение, что не может говорить, потому что не смогла бы сдержать удивлённого вздоха.

Исме встала, её глаза сверкали яростью, которая напомнила Марлоу о взгляде Адриуса.

— Человек, которому ты так преданно служишь, отнял у меня всё. Он украл меня у моей семьи, заставил выйти замуж, о чём я никогда не просила, использовал меня, чтобы присвоить состояние моей семьи, а потом, когда я родила ему двух детей, забрал и их. Я прошу — нет, умоляю — об одном. Я просто хочу увидеть, как моя дочь выходит замуж.

Мерлоу застыла, не в силах отвести взгляд от Исме.

Она была проклята. Аврелиус использовал на ней проклятие Принуждения — много лет назад, чтобы завладеть состоянием её семьи.

Это был тот самый секрет, который, по его мнению, мог его уничтожить.

Мерлоу смотрела на печальное лицо Исме, чьи черты исказились от горя. Это было то же выражение, которое она видела на лице Адриуса, когда он впервые рассказал ей о матери, которая его бросила. Она и подумать не могла, что может ненавидеть Аврелиуса ещё больше, но это… это было невыразимо жестоко.

Кайто оставалась невозмутимой.

— Если кто-то постучит в эту дверь, ты не откроешь, не заговоришь с ними, и сразу же свяжешься со мной. Я с ними разберусь.

Она повернулась к выходу, но вдруг остановилась, её глаза заметили тень Марлоу на стене. Марлоу попыталась отступить к двери, но было уже поздно.

— Бриггс, — выругалась Кайто.

Марлоу сделала единственное, что могла — побежала.

Глава 25

— Аврелий Фалкрест проклял свою жену, — были первые слова, которые сорвались с губ Марлоу, как только Свифт снял заклятие Теневого шага.

— Что?

— Это то, что он скрывал, — сказала Марлоу, нервно шагая по причалу. — Это то, что знала моя мать. Это то, что… — Она замолчала. Кайто упомянула Городского солиситора. Так же, как и Амара накануне, во время предсвадебного банкета.

Если это то, что расследует Городской солиситор, возможно, Амара была права. Возможно, Аврелий действительно боялся, что это расследование может его погубить.

Она вспомнила пренебрежительный ответ Аврелия: Будущее нашей семьи в безопасности, я об этом позаботился.

Марлоу прикрыла рот рукой, её живот сжался от волнения.

— Свифт, — голос её задрожал, — кажется, я знаю, кто проклял Адриуса.

— Ты думаешь, это Фалкрест? — Свифт оборвал сам себя. — Но зачем бы ему это делать?

— Потому что, — начала Марлоу, — ему нужен был запасной план. Городской солиситор ведёт против него расследование — если бы он нашёл доказательства того, что Аврелий сделал с Изме, он потерял бы контроль над семьёй Фалкрестов. Как бы он ни поступал раньше, другие Семьи не позволили бы ему избежать наказания за проклятие одной из своих.

Постепенно понимание осенило Свифта.

— Значит, он проклял Адриуса, чтобы даже если его заставят покинуть семью, он всё равно сохранил бы над ней контроль.

— Именно поэтому он так торопит свадьбу Амары, — добавила Марлоу. — Он должен убедиться, что она состоится до того, как остальные Пять Семей узнают, что он сделал. Он собирается использовать Адриуса, чтобы удержать богатство семьи Фалкрестов, а Амару — чтобы подчинить себе семью Вейлов, так же как он сделал с семьёй Дельвинь. Тогда он станет по-настоящему неуязвим.

Свадьба. Это был её шанс — возможно, единственный шанс предупредить Адриуса. Кайто видела тень Марлоу. Она знала, что Марлоу узнала об Исме. Как только Аврелий об этом узнает, её шансы увидеть Адриуса наедине, чтобы рассказать ему правду, сведутся к нулю.

Её единственная возможность — попасть на свадьбу и поговорить с Адриусом, прежде чем его отец примет крайние меры, чтобы держать его подальше от неё.

Оставалось меньше двух недель, прежде чем два месяца Адриуса истекут, и проклятие станет постоянным.

— Мне нужно идти, — сказала она Свифту. — Я должна предупредить Адриуса.

— Ты хочешь пойти на свадьбу Амары Фалкрест? — переспросил Свифт. — Туда, где будет сам Аврелий?

— Другого шанса у меня не будет, — ответила Марлоу. — Аврелий прикажет Адриусу не разговаривать со мной. Или, может быть, даже запереть его, как он сделал с Изме.

Свифт покачал головой.

— Это ужасная идея, но ладно. Мы вернёмся в дом Фалкрестов.

— Мы? — переспросила Марлоу. — Я не могу втянуть тебя в это.

Свифт попытался возразить, но она перебила его.

— Свифт, ты даже домой не можешь вернуться, и это моя вина. Медноголовые попытаются нас обоих выследить, и мне нужно знать, что с тобой всё будет в порядке.

— И куда, по-твоему, я могу пойти, чтобы было безопасно?

У Марлоу уже был план.

— Чайный домик Грязнокрыл. Это то место, куда Виатриз сказала мне идти, если я когда-нибудь захочу связаться с Чёрной Орхидеей. Кажется, это одно из их прикрытий. Иди туда, расскажи им правду о том, что случилось с моей матерью, и попроси их защитить тебя от Медноголовых.

— Мы можем им доверять?

— Честно говоря, я не уверена, — призналась Марлоу. — Но я знаю, что Медноголовые их боятся, знаю, что у них достаточно магии, чтобы тебя защитить, и не вижу другого выхода.

Не посылала ли она Свифта снова в опасность? Виатриз убедила её, что Чёрная Орхидея не собирается ей навредить, но как они отреагируют, если к ним явится незнакомец и попросит помощи?

— Скажи им, что это я тебя отправила, — сказала Марлоу. — Скажи, что в обмен на убежище я дам им информацию, которая поможет уничтожить семью Фалкрестов. Как только я предупрежу Адриуса о его отце, я приду к тебе и расскажу им про Исме.

Свифт всё ещё выглядел настороженно. Он медленно выдохнул.

— Хорошо. Но я иду на это только потому, что, если ты вляпаешься в неприятности с Аврелием Фалкрестом, Чёрная Орхидея может оказаться единственными, кто сможет тебе помочь. И раз уж я такой уступчивый, было бы приятно, если бы ты, как личное одолжение мне, постаралась не умереть.

— Договорились, — улыбнулась Марлоу, протягивая руку.

Свифт проигнорировал её жест, вместо этого крепко обнял её.

— Я серьёзно, Марлоу. Ты — мой лучший друг. Если с тобой что-то случится, я не знаю, что буду делать.

— Ты тоже мой лучший друг, — ответила Марлоу, обнимая его в ответ. — Удачи.

***

— Я не знаю, как тебя поблагодарить за то, что ты пришла со мной, — сказала Джемма, когда они с Марлоу подошли к входу в дом Фалкрестов. — Не знаю, как бы я справилась с этим днём в одиночку.

— Для чего же ещё нужны друзья? — улыбнулась Марлоу, оглядывая толпу впереди.

Казалось, что половина города Каразы была приглашена на свадьбу Амары. Фотографы выстроились у входа в дом Фалкрестов, готовые запечатлеть прибывающих представителей новой знати в их роскошных нарядах.

Джемма протянула руку и пригладила рукав платья, которое Марлоу одолжила на вечер. Оно было ярко-бирюзового цвета с мерцающими золотыми акцентами, столь же показное, как и весь гардероб Джеммы. Сама же Джемма выбрала платье, которое плавно переходило от насыщенного сливового до бледно-розового оттенка, а её волосы были собраны на затылке в блестящие, сияющие каштановые локоны.

— Адриус не сможет оторвать от тебя глаз, — заметила Джемма.

Марлоу тихо рассмеялась с тёмной ноткой. Она не рассказывала в подробностях, как именно Адриус разорвал их отношения.

— Если он вообще сможет взглянуть на меня, — ответила она.

Джемма с легкой грустью взглянула на неё.

— Я думала… ну, мне казалось, что у вас с ним было что-то…

— Что? — переспросила Марлоу.

Джемма встретилась с её взглядом.

— Настоящее.

Марлоу снова лишь смогла тихо рассмеяться. Её кольнуло чувство вины, когда она вспомнила слова Адриуса.

Я никогда не лгал о том, что чувствую к тебе.

Она отогнала эту мысль. Не ради этого она пришла сюда.

Когда они поднимались по ступеням, Джемма отвлекала фотографов и зевак. Марлоу сосредоточилась на том, чтобы не выдать своё волнение из-за того, что ей придётся оказаться в одном зале с Аурелиусом Фалкрестом. Прежде чем она успела осознать, они уже входили в зал через величественные двойные двери.

Гости свадьбы смешались в огромном открытом пространстве зала, потягивая вино и обсуждая сплетни об остальных присутствующих. Марлоу чувствовала на себе их взгляды, слышала, как по комнате прокатывались шепотки, когда они замечали её под руку с очередным наследником. Несомненно, это только подогреет обвинения в том, что Марлоу — безжалостная аферистка.

— Пойдём, я вижу Сильвана, — сказала Джемма, ведя Марлоу к задней части зала.

Сильван стоял один в серебристом костюме у входа в бальный зал, где должна была состояться церемония. Насколько могла судить Марлоу, он был один.

— Что она здесь делает? — спросил Сильван, с явным недовольством скривив губы, когда Джемма и Марлоу подошли к нему.

— Она моя спутница, — ответила Джемма.

Сильван посмотрел на неё уничтожающим взглядом.

— Я и не знал, что у тебя такой же ужасный вкус на девушек, как у Адриуса.

— Где он? — спросила Марлоу, её сердце колотилось.

Сильван пожал плечами.

— Не придёт.

— Что? — Марлоу почувствовала, как у неё перехватило дыхание. — Почему? Это же свадьба его сестры!

— Ты не слышала? — спросил Сильван, слегка высокомерно. — Он ушёл из дома Фалкрестов прошлой ночью. Провёл ночь в одной из гостевых комнат в Башне Вейл. По сути, он отрёкся от имени Фалкрест и отказывается говорить с отцом.

Джемма выглядела такой же ошеломлённой, как и Марлоу.

— Почему он так поступил?

Сильван снова пожал плечами, глядя на Марлоу.

— Он не хотел говорить. Я подумал, что это как-то связано с тобой.

— Ты говорила, что вы больше не вместе? — спросила Джемма.

— Мы не вместе, — коротко ответила Марлоу. Какова бы ни была причина ухода Адриуса из дома, это было к лучшему. Это означало, что он вне досягаемости отца — хотя бы на время. — Он сейчас в Башне Вейл?

— Вероятно, — ответил Сильван. — Мой отец пытался убедить его прийти на свадьбу, говоря, как важна семья, но я не уверен, что…

Он вдруг замолчал, его взгляд устремился к дверям.

— Ну вот. Кажется, слова отца всё же подействовали.

Марлоу проследила за его взглядом, и её грудь сжалась, когда она увидела Адриуса на пороге, вырисовывающегося на фоне алого неба. На нём был чёрный как ночь костюм с жилетом, расшитым золотом. Каждый дюйм его выглядел безупречно — от каштановых кудрей до идеально выглаженного воротничка и невозмутимого выражения лица. Он выглядел совершенно недосягаемым, если не считать тёмных кругов под глазами.

Марлоу двинулась к нему, даже не успев осознать, что делает.

— Марлоу! — громко прозвучал весёлый голос. Корморант Вейл пробился сквозь толпу, сияя от радости.

Несколько голов повернулись в её сторону, включая Адриуса. Она не смогла разгадать выражение его лица, но оно было ближе к панике, чем к радости.

Марлоу быстро переключила своё внимание на Вейла, низко присела в жёстком реверансе и выдавила улыбку.

— Поздравляю со свадьбой.

Вейл сиял ещё ярче, и у Марлоу кольнуло чувство жалости. Вейл всего лишь хотел счастья своему сыну. Он и не подозревал, что замышляет Фалкрест и как этот брак разрушит семью Вейлов. Если только Марлоу не найдёт способ остановить это.

— Я так рад, что ты смогла разделить этот день с нами, — сказал Вейл.

— Я тоже, — быстро ответила Марлоу, вновь направляясь к Адриусу. — Я просто… мне нужно поговорить…

Вейл бросил взгляд на Адриуса и затем взглянул на Марлоу с понимающей улыбкой, легко похлопав её по плечу.

— Ах, не буду мешать.

Адриус всё ещё следил за ней взглядом, когда она подошла.

— Что, чёрт возьми, ты здесь делаешь? — спросил он, не скрывая холода в голосе.

Марлоу почувствовала на себе несколько пар глаз.

— Мне нужно поговорить с тобой. Сейчас. Наедине.

— Тебе не следовало приходить, — холодно сказал Адриус.

— Адриус…

— Прошу прощения, — раздался голос слева от Марлоу, полный ледяного высокомерия. — Вы Марлоу Бриггс?

Марлоу обернулась, её сердце сжалось от предчувствия. Кто-то, называющий её по имени, не мог сулить ничего хорошего. Её взгляд упал на высокую женщину в ливрее служанки Фалкреста, которая с ожиданием смотрела на неё.

— Что вам от неё нужно? — резко спросил Адриус.

— Невеста хочет поговорить с вами, — ответил слуга. — Я провожу вас в комнату невесты.

Марлоу не могла придумать ни одной разумной причины, по которой Амара захотела бы поговорить с ней. Разве что она уже знала всё о делах своего отца и собиралась завершить начатое им дело.

Марлоу скользнула рукой в карман и коснулась рукояти ножа, пристёгнутого к её боку. Если это была засада, она будет готова.

— Не заставляйте её ждать, — нетерпеливо сказала служанка. — И не устраивайте сцену.

Марлоу повернулась к Адриусу.

— Пожалуйста, Адриус. Ты знаешь, что я бы не пришла, если бы это не было важно.

— Марлоу…

Прежде чем Адриус успел что-то сказать, служанка взяла Марлоу под локоть и провела её через толпу в бальный зал. Они вышли через боковую дверь в длинный коридор, вдоль которого стояли зеркала, а затем через ещё одни массивные двери. Они вошли в роскошную гостиную, обставленную мебелью кремового и розового золота. В конце комнаты, перед огромным, позолоченным зеркалом, стояла Амара. На ней было великолепное свадебное платье из нескольких слоёв ткани рубинового цвета, расшитое золотом. На её голове покоился роскошный головной убор, а черные волосы были искусно уложены в блестящие локоны. Вокруг неё суетилась целая армия слуг, поправляя платье и аксессуары.

Её глаза, подведённые золотом, встретились с глазами Марлоу в отражении зеркала.

— Оставьте нас, — произнесла она, обращаясь к слугам. Те мгновенно отступили и вышли из комнаты, вместе с той служанкой, что привела Марлоу. Теперь они остались вдвоём.

— Поздравляю со свадьбой, — предложила Марлоу.

Амара резко повернулась, её юбка взметнулась, как волна, за ней, а глаза были полны гнева.

— Ты наверняка знаешь, зачем я тебя позвала.

Мурашки пробежали по спине Марлоу.

— Я хочу точно знать, что, по-твоему, ты делаешь на моей свадьбе после того, что ты натворила с моей семьёй, — сказала Амара резким, холодным голосом.

— После того, что сделала я? — переспросила Марлоу. — Я ничего не делала, кроме как пыталась…

— Пожалуйста, — презрительно фыркнула Амара. — Оставь это при себе. Благодаря тебе мой брат отрёкся от имени Фалкрест. Он ушёл из дома. Он даже не разговаривает с отцом.

— Я не понимаю, как это может быть моей виной.

Амара продолжила, как будто не слышала её.

— К счастью, мы пока смогли скрыть это от сплетен, но это лишь вопрос времени, прежде чем весь Эвергарден узнает. Я не позволю, чтобы глупая выходка моего брата затмила этот брак.

— Ты имеешь в виду брак, который тебе даже не нужен? — спросила Марлоу. — Может, тебе стоит взять пример с брата.

— Что это должно значить? — потребовала Амара.

— Это значит, что ты не любишь Дариана и выходишь за него только потому, что твой отец хочет использовать тебя, чтобы завладеть семьёй Вейл.

Амара вздрогнула.

— Ты не знаешь, о чём говоришь.

— Правда? — переспросила Марлоу. — Ты собираешься разбить сердце своей лучшей подруги, потому что слишком боишься противостоять отцу, который обращается с тобой как с пешкой, а не как с дочерью. Ты играла в его игру всю жизнь, но даже не представляешь, на что он на самом деле способен.

Лицо Амары застыло. Когда она заговорила снова, её голос был холоден как лёд.

— Я просто хотела сказать тебе в лицо, что ты не желанный гость на моей свадьбе. И если ты ещё хоть раз приблизишься к моему брату, я уничтожу тебя. — Она громко позвала: — Леланд, Терра, выведите мисс Бриггс из здания и проследите, чтобы она больше не вернулась.

Из дверей по бокам комнаты появились два слуги, крепко схватив Марлоу за руки.

Оказавшись в ловушке между захватчиками, Марлоу почувствовала, как последние надежды ускользают. Аурелиус Фалкрест сможет осуществить свои чудовищные планы. Он разрушит семью Вейлов и обречёт Адриуса на ту же ужасную участь, что и его мать.

Она отчаянно искала, чтобы сказать, чтобы остановить Амару, прежде чем та выкинет её, не дав предупредить Адриуса.

— Хочешь знать настоящую причину, почему твоя мать не пришла на твою свадьбу? — спросила Марлоу, когда её потащили к двери. — Это потому, что он не хотел, чтобы она была здесь. Он держал её вдали от вас всю вашу жизнь…

— Уберите её с моих глаз! — яростно зарычала Амара.

Слуги выволокли её из комнаты и потащили по коридору. Дверь в бальный зал громко хлопнула. К этому моменту многие гости уже расселись по местам для церемонии. Марлоу чувствовала на себе десятки взглядов, пока её проводили вдоль края зала. Шёпот пробежался по рядам, и она знала, что все обсуждают, что же она могла сделать, чтобы её выдворили с этой свадьбы.

Среди сидящих гостей Марлоу заметила Адриуса. Их взгляды встретились. Он выглядел потрясённым и злым, но под всем этим она видела его замешательство. Она отвернула голову, когда слуги вывели её через двери и обратно в опустевший зал.

Или почти опустевший.

— Леланд, Терра, — раздался глубокий, знакомый голос, когда они достигли передней комнаты, — оставьте мисс Бриггс здесь. Вы свободны.

Марлоу повернулась лицом к Аурелиусу, когда слуги быстро поклонились и, не колеблясь, покинули помещение.

За закрытыми дверями бального зала заиграл оркестр.

— Помнишь наш разговор на днях? — наконец сказал Аурелиус. — О грани между смелостью и глупостью?

— Это тогда вы пытались заставить меня выпить проклятое вино? — спросила Марлоу, сделав шаг назад.

— Если тебе интересно, — продолжил Аурелиус, словно не слыша её, — ты пересекла эту грань в тот момент, когда покинула тот вечер. Если бы ты не сбежала так внезапно, ты бы знала, что была в безопасности. Пока сотрудничала.

— Сотрудничала с вашим планом по насильственному стиранию моей памяти, вы это имеете в виду? — Марлоу говорила, медленно просовывая руку в разрез юбки и касаясь рукояти ножа, прикреплённого к подвязке. Она медленно вытащила его, скрывая за подолом платья. — Нет уж, спасибо.

— Слушай меня очень внимательно, — сказал Аурелиус, приближаясь. — Ты увязла в этом слишком глубоко. Здесь есть только один финал: я одержу победу. Потому что я всегда побеждаю. Единственный вопрос — будешь ли ты жива, чтобы это увидеть. И только ты можешь ответить на этот вопрос.

Сердце Марлоу бешено стучало. Она не сомневалась, что Аурелиус прав. Ей удалось перехитрить его однажды — она не думала, что он допустит ту же ошибку снова.

— Отойди от неё! —

Крик разорвал пустой зал. Марлоу и Аурелиус одновременно подняли головы и увидели, как Адриус мчится к ним, его глаза полыхали отчаянной яростью. Он остановился перед Марлоу, встав между ней и отцом, одной рукой удерживая её за спиной, словно оберегая.

— Я предупреждал, — прорычал он, — если ты хоть раз приблизишься к ней…

— Успокойся, Адриус, — спокойно ответил Аурелиус. — Мы просто кое-что проясняем. Не так ли, Марлоу?

— Адриус, тебе надо… тебе надо уйти, — неуверенно проговорила Марлоу.

— Я не оставлю тебя с ним наедине.

Даже после всего, что произошло, Адриус всё ещё пытался защитить её.

— Ты, твоя сестра и ваши драмы, — презрительно усмехнулся Аурелиус. — Здесь никто не в опасности.

Как будто он не угрожал жизни Марлоу всего лишь тридцать секунд назад.

— Тогда что происходит? — потребовал ответа Адриус.

Это был тот момент, поняла Марлоу. Её последний шанс предупредить его. Она посмотрела на Аурелиуса.

— Ты хочешь рассказать ему, или мне это сделать?

— Рассказать что? — спросил Адриус.

Она не отрывала глаз от Аурелиуса.

— Твой отец использовал Принуждающее проклятие Иллариуса на твоей матери, — сказала Марлоу. — Он держал её вдали от Эвергардена, вдали от тебя, чтобы никто не узнал. Но кто-то всё же узнал, не так ли?

Аурелиус оставался таким же холодным и невозмутимым.

— Моя мать узнала, — сказала Марлоу, сжимая рукоять ножа ещё крепче. — И заплатила за это знание своей жизнью. Но теперь… теперь твой секрет под угрозой. Ты можешь скрыть множество своих злодеяний, но это ты не скроешь. Ты знаешь, что рано или поздно это раскроется, но ты предусмотрел, чтобы, когда это произойдёт, ты не потерял контроль над библиотекой Фалкреста. Ты по-прежнему будешь тайно управлять всем, даже если уже не будешь носить это имя. Поэтому ты сделал Адриуса своим наследником и наложил на него проклятие, чтобы он был вынужден подчиняться тебе.

Адриус смотрел на своего отца с нескрываемым ужасом.

— Это полная нелепость, — возразил Аурелиус.

— Тогда зачем ты сделал Адриуса своим наследником? — спросила Марлоу. — Ты бы никогда не доверил ему империю Фалкреста, если бы не был уверен, что сможешь контролировать его.

— Я сделал его наследником, потому что, в отличие от его сестры, я знал, что его амбиции не возьмут над ним верх, — прорычал Аурелиус. — Потому что у него их нет. Он всегда будет лишь номинальной фигурой, а наследие Фалкреста будет в безопасности. Но я не проклинал своего сына.

— Нет, ты проклял свою жену, — сказала Марлоу, — и своего сына. И ты не уйдёшь от ответственности.

Глаза Аурелиуса сузились.

— Ты несносная девчонка с весьма бурной фантазией.

— Адриус, — взмолилась Марлоу. — Ты должен мне поверить.

Адриус встретил её взгляд, его глаза были широко раскрыты.

— Я…

Из бального зала раздались звонкие удары колоколов, возвещающие окончание церемонии.

Медленно Адриус протянул руку и вытащил нож из руки Марлоу. Его лицо было странно спокойным, не осталось ни следа прежней тревоги и гнева. Он выглядел умиротворённым. Почти покорным.

И вдруг, без предупреждения, Адриус шагнул вперёд и вонзил нож в грудь своего отца.

Глава 26

Марлоу смотрела, как лезвие ножа вонзается в грудь Аурелиуса. Он осел на колени, и кровь начала пропитывать его чистый серый костюм.

Шок сковал её. Она не могла осознать происходящее. Ещё мгновение назад она пыталась убедить Адриуса, что его отец наложил на него проклятие, а в следующее — Адриус уже вонзал нож в его грудь.

Но это не было местью или неконтролируемой яростью. Марлоу видела выражение на лице Адриуса. Он не сам выбрал взять нож и ударить отца. Это было проклятие.

Аурелиус, захлёбываясь собственной кровью, закашлялся, кровь текла по его подбородку.

Он убил мою мать, подумала Марлоу.

Адриус снова поднял нож.

Он убил мою мать. Может, он и не проклял Адриуса, но он далеко не невиновен. Он заслуживает расплаты за Кассандру, за Исме, за то, что пытался сделать со мной.

Всё, что ей нужно было сделать — ничего. Она могла просто стоять здесь, и Аурелиус больше никогда не смог бы причинить ей вреда.

Но тогда Адриус прожил бы остаток своей жизни, зная, что убил собственного отца.

Нет. Как бы Аурелиус ни поступил с ней, она не могла просто стоять и смотреть, как он умирает. Она не могла позволить Адриусу убить своего отца.

Адриус занёс нож, готовый ударить снова. Марлоу бросилась вперёд, отталкивая его. Лезвие прорезало её платье и скользнуло по боку, и боль взорвалась у неё под рёбрами.

— Минноу, — выдохнул Адриус. Зачарованное выражение его лица исчезло, уступив место ужасу и страху. Нож всё ещё был в его руке. Марлоу схватила его за запястья, сдерживая, когда он снова попытался ударить её.

— Прекрати, — приказала Марлоу. — Я приказываю тебе остановиться.

Адриус боролся с её хваткой.

— Я не могу, — сказал он, отчаянно. — Я…

Страх подступал к Марлоу изнутри. Тот, кто наложил проклятие на Адриуса, приказал ему сделать это. Приказ, который невозможно было отменить.

— Минноу, — умолял он. — Ты должна уйти. Прошу, прежде чем я…

Марлоу глубоко вдохнула, её взгляд был прикован к ножу, который он пытался вонзить в неё. Приказ был убить отца, и убить каждого, кто попытается его остановить.

— Я никуда не уйду, — как можно более мягким тоном сказала она. Никогда раньше она не видела Адриуса таким испуганным.

— Ты должна уйти, — повторял он. — Прошу. Прошу, не заставляй меня делать это.

— Ты можешь бороться с этим, Адриус, — сказала Марлоу. Её хватка ослабевала. Он не мог бороться с этим — она знала это. Они оба знали. Но она не могла оставить его. — Помнишь, что ты говорил мне? Ты никогда не смог бы причинить мне вред, Адриус. Скажи это снова.

— Я… — Он оборвал себя, с трудом вдохнув. — Я никогда не смог бы причинить тебе боль.

Он был слишком силён. Лезвие уже касалось её горла. Она изо всех сил пыталась удержать его. Он боролся сам с собой.

Она встретила его полный ужаса и страха взгляд и прошептала:

— Прости.

Её извинение пронзило её сердце, как корни мангрового дерева, каждое из которых символизировало одно из множества её ошибок: предательство его доверия той ночью, неспособность снять проклятие, пока оно не уничтожило его, её упрямство в признании того, что он значил для неё.

Не оставалось больше времени для извинений, обещаний, слов.

Марлоу поднялась на цыпочки и поцеловала его. Он ахнул, его губы встретились с её.

Может, это был шок. А может, воля Адриуса прорвалась на мгновение. Но когда он поцеловал её в ответ, его хватка на ноже ослабла.

Марлоу не колебалась. Она вырвала нож из его руки и кинула его назад изо всех сил. Он рухнул на пол.

Они оба остолбенели, уставившись друг на друга. Единственным звуком в ушах Марлоу было биение её собственного сердца.

И вдруг двери бального зала распахнулись, и шум свадебной толпы хлынул в зал.

Марлоу оторвала взгляд от Адриуса и увидела, как гости заполняют зал, Амара и Дариан шли во главе толпы, рука об руку.

У неё было всего две, может, три секунды, прежде чем толпа их заметит. Она повернулась к Адриусу, который всё ещё лежал на полу, замерший от шока.

— Адриус, — тихо сказала она. — Никому не рассказывай, что здесь произошло.

Первой их увидела Амара. Она остановилась посреди атриума, её взгляд пробежался по сцене перед ней. Отец, истекающий кровью на мраморном полу. Брат, распростёртый у ног Марлоу.

И Марлоу, заляпанная кровью, с ножом в руке.

Каблуки Амары застучали по полу, когда она бросилась к отцу, её юбка и длинный шлейф образовали за ней алое облако.

— Помогите ему! — пронзительно закричала она, её голос эхом разнёсся по замершему залу. — Что вы все стоите? Кто-нибудь, помогите ему!

Несколько человек поспешили к Аурелиусу, склонившись над ним. Лечебные заклинания осветили его синеватым сиянием.

Дариан нерешительно присел рядом с новоиспечённой женой, чтобы помочь ей подняться. Но Амара вырвала руки из его объятий, стремительно повернувшись к Марлоу.

— Это ты, — прорычала она, её глаза блестели от гнева и слёз. — Ты с самого начала стремилась уничтожить мою семью. Охрана!

Несколько членов охраны свадьбы тут же напряглись и заняли позиции. Они носили смешанную ливрею Фалкреста и Вейла.

— Обезоружьте её и арестуйте, — приказала Амара.

Марлоу не сопротивлялась, когда охранники окружили её. Она позволила им забрать нож и заломить её руки, скрепив запястья заклинательными наручниками.

— Что вы… эй! — вскрикнул Адриус, вскакивая на ноги. — Не трогайте её, она ничего не сделала! Амара, не…

Марлоу посмотрела на него и неожиданно заметила странные детали. Капли пота, собирающиеся над его нахмуренными бровями. Взъерошенный локон, торчащий за ухом. Очертания его губ, когда он умолял спасти её.

Если правда о том, что только что произошло, выплывет наружу, все узнают, что Адриус был проклят. Единственное, что Марлоу могла сделать сейчас, чтобы защитить его, — это взять вину на себя.

Она подняла подбородок и встретилась взглядом с Амарой.

— Ты права. Это была я.

Она обвела взглядом молчаливую толпу. Джемма стояла у дверей, бледная и ошеломлённая. Сильван занял место рядом с Адриусом, его глаза сузились от подозрений. Позади него стоял его отец, обычно весёлый, но теперь заметно посерьёзневший. Его серые глаза следили за Марлоу, смягчённые чем-то похожим на жалость или сочувствие.

— Амара права, — громко объявила Марлоу. — Я убила Аурелиуса Фалкреста.

Глава 27

На платье Марлоу всё ещё были пятна крови, когда охранники Фалкреста втолкнули её в камеру участка.

Как ни странно, именно это казалось ей самым ужасным — сидеть на холодной металлической скамье, всё ещё пропитанной кровью другого человека.

Она не могла позволить себе думать дальше, чем о пятнах крови, потому что, если бы она начала думать, ей пришлось бы осознать, что её ждёт дальше. Она бы подумала о взглядах полицейских, устремлённых на неё в участке. О том, что все они практически принадлежат человеку, чья кровь запеклась на её юбке.

Она бы подумала о том, как, когда её переведут из участка в городскую тюрьму, её запрут среди сотен других преступников. О том, что некоторые из них носили татуировку бронзовой змеи, обвивающей шею. И как легко для любого из них будет зарезать её в коридоре, задушить во сне или подсыпать что-то в еду.

Она бы подумала о том, как тихое опустошение застыло на лице Адриуса, когда охранники Фалкреста увели её. И о том, что существует реальная вероятность того, что она никогда больше не увидит ни его, ни Свифта.

Вместо этого она думала о том моменте, когда Адриус взял нож из её рук. Она прокручивала это в голове, пытаясь найти зацепки. Рядом никого не было. Тот, кто отдал Адриусу приказ, должно быть, сделал это заранее, но сформулировал его так, чтобы он сработал только… только когда? Возможно, это было связано с тем, что сказал Аурелиус? Она вспомнила их разговор, свои обвинения.

Она была так уверена, что это Аурелиус проклял своего сына. Теперь она не была уверена ни в чём, кроме того, что Адриус всё ещё был под проклятием, и Марлоу больше не знала, кто за этим стоял.

Голос прорезал вихрь её мыслей.

— Где она?

Марлоу резко подняла голову, крепко вцепившись в край скамьи и стараясь подавить страх.

Мужчина в безукоризненном костюме и с приветливой улыбкой уверенно шагал к ней, его движения говорили об авторитете. Он был знаком, но её паническое сознание потребовало несколько секунд, чтобы узнать его.

— Сэр, — удивлённо проговорил полицейский, стоявший рядом с Марлоу. — Мы не ожидали…

— Марлоу Бриггс, так? — с улыбкой спросил мужчина, полностью игнорируя полицейского. — Рад познакомиться. Я Эмери Грантер, городской адвокат Каразы.

У Марлоу пересохло в горле.

— Я знаю, кто вы.

Но она не понимала, зачем он здесь.

Грантер повернулся к полицейскому.

— Снимите с неё наручники, хорошо?

Полицейский замешкался.

— Да ладно, у нас нет на это целого дня.

Полицейский замялся.

— Сэр, эта девушка призналась в убийстве…

— Давайте предположим, — перебил его Грантер, — что как городской адвокат я прекрасно осведомлён о том, кто она такая и что, как утверждается, она сделала. Давайте также предположим, что у меня есть полномочия забрать её под мою ответственность без лишних инцидентов. Подходит? Или нам нужно сходить в мой кабинет и немного поболтать?

Полицейский сглотнул, посмотрев сначала на него, затем на Марлоу. Она не завидовала его положению.

— Ладно, — буркнул он наконец. — Она на вашей ответственности.

— Благодарю, — ответил Грантер.

— Не то, чтобы я не была благодарна, — сказала Марлоу, когда полицейский снял с неё наручники, — но что, чёрт возьми, сейчас происходит?

Грантер улыбнулся.

— Кажется, у вас есть друзья в высших кругах, мисс Бриггс.

— Это для меня новость. — Враги в высших кругах, конечно. Но её сердце ёкнуло, когда она подумала об Адриусе. Неужели это он как-то всё устроил? Она приказала ему не раскрывать правду о том, что случилось с его отцом, но, возможно, он нашёл способ обойти это? Или просто воспользовался своим положением и влиянием, чтобы освободить её?

Это было единственное логичное объяснение.

Грантер выглядел развеселённым.

— Вам что-нибудь нужно? Стакан воды?

— У вас случайно нет сменной одежды? — спросила Марлоу, бросив взгляд на пятна крови на платье.

— Принесите мисс Бриггс чистую одежду, — сказал Грантер полицейскому.

Десять минут спустя Грантер вывел её из участка и провёл на частную лодку, пришвартованную у канала.

— Я не могу вернуться в Болота, — сказала Марлоу, когда Грантер сел напротив неё.

Он улыбнулся.

— Мы туда и не едем.

Их лодка причалила к частному причалу Башни Вейла.

Марлоу шла за Грантером, сбитая с толку, пока они уверенно пересекали просторный вестибюль к лифтам. Она молчала, пока он вызывал лифт и пригласил её внутрь.

— На самый верх, — произнёс Грантер, и лифт стремительно понёс их вверх, так быстро, что у Марлоу заложило уши.

Когда двери на верхнем этаже открылись с мягким звонком, перед ними предстала уютно освещённая гостиная. Грантер быстро повёл её к двустворчатым дверям в конце комнаты. Он постучал, и двери распахнулись, открывая доступ к респектабельному кабинету, обставленному мягкими креслами и массивным письменным столом из тёмного дерева.

За столом стоял Корморант Вейл.

Он улыбнулся, увидев их.

— Эмери. Спасибо, что доставил её в целости. Я чрезвычайно ценю твою помощь в этом вопросе.

— Ради верного друга — что угодно, — ответил Грантер, хотя в его голосе чувствовалось напряжение. — Я бы хотел обсудить кое-что наедине.

Он посмотрел на Вейла таким образом, который Марлоу не могла расшифровать. Вейл лишь мягко улыбнулся.

— Конечно. Почему бы тебе не присесть в гостиной, пока я поговорю с мисс Бриггс. Угощайся чаем, и я вскоре к тебе присоединюсь.

Грантер выглядел так, словно хотел возразить, но, видимо, решил не настаивать, и с улыбкой удалился через двустворчатые двери, оставив Марлоу и Вейла наедине. Его костюм был тем же, что и на свадьбе — тёмно-синий жакет поверх кремового жилета. Обычно его лицо светилось весёлой искрой, но сейчас оно было напряжённым и серьёзным.

Он обошёл стол и уверенно направился к Марлоу.

Она напряглась. Но Вейл обнял её, прижимая к себе в мягких объятиях.

Это было совсем не то, чего Марлоу ожидала. Она лишь стояла, ошеломлённая, пока он не отступил, оставив свои руки на её плечах.

— Марлоу, — сказал он тепло. — Мне так жаль что так все произошло. Но теперь ты в порядке. Ты в безопасности.

— Вы… — медленно произнесла Марлоу. — Вы организовали моё освобождение?

— Конечно, — ответил он. — Я должен был убедиться, что Амара не сможет до тебя добраться. Моя невестка жаждет крови за то, что случилось с её отцом.

— Но почему вы меня защищаете?

— Твоя мать никогда не рассказывала тебе, как мы познакомились? — спросил он. — Это было восемнадцать лет назад, но я помню это, как будто это было вчера.

Восемнадцать лет назад? Кассандра никогда не говорила, что знала Вейла до того, как стала его шевалье.

— Я тогда ещё не был главой семьи Вейлов — просто молодым человеком, который думал, что может изменить мир. Я был наивен. А твоя мать — нет. Она прожила жизнь, совершенно отличную от моей, что делало её ещё более интересной. Она открыла мне глаза на многие вещи. Я хотел защитить её от жестокости этого мира, этого города.

У Марлоу сжалось горло.

— Значит, вы пытаетесь защитить меня, потому что… потому что не смог защитить её?

— Не совсем, — мягко сказал Вейл. — Правда в том, Марлоу, что, как бы я ни хотел быть верным и порядочным человеком, я никогда не был достаточно силён, чтобы устоять перед тем притяжением, которое испытывал к твоей матери. Но теперь, глядя на тебя, я не могу сожалеть о том, что влюбился в неё.

Марлоу уставилась на него, и в голове эхом пронеслись слова, которые они обсуждали на помолвке Амары: о политическом браке без любви, о том, как Вейл сожалел, что не был достаточно смелым, чтобы последовать за своим сердцем.

Он говорил о её матери.

— Если ты должна знать обо мне одну вещь, — продолжил он, — так это то, что для меня нет ничего важнее семьи. И я сделаю всё, чтобы её защитить. — Он тепло положил руку ей на плечо. — Чтобы защитить тебя. Мою дочь.

Марлоу не могла говорить. Это не могло быть правдой. Его дочь. Часть семьи Вейл.

Она покачала головой.

— Нет, это…

Голос Вейла был мягок.

— Почему бы мне лгать об этом?

Марлоу не могла найти ответ. И всё же… это не могло быть правдой. Её мать всегда говорила, что они были только вдвоём. Они были командой. Это они против всего мира.

— Значит, она солгала вам, — дрожащим голосом произнесла Марлоу.

— Она не хотела, чтобы я знал, — тихо сказал Вейл. — С того момента, как она пришла ко мне на службу в качестве шевалье, я подозревал. Твой возраст, конечно, был одной из подсказок. Но она призналась мне только незадолго до того, как исчезла. Думаю, я всегда знал это. Или, возможно, просто надеялся. Это была одна из причин, почему я настаивал на том, чтобы ты получила такое же образование, как и мои сыновья.

Марлоу не нужно было объяснять, почему Кассандра хотела сохранить это в секрете. Быть дочерью Вейла — особенно незаконнорождённой дочерью — было опасно. Это означало быть частью новой знати, от которой она никогда не сможет убежать. Она знала, что её мать не хотела этого для неё. Жизнь и без того была достаточно опасной, а теперь к этому добавилась бы ещё и эта мишень на спине.

Вейл подошёл к столу и открыл один из ящиков. Он вытащил письмо, сложенное и потертое, словно его перечитывали много раз.

— Она оставила мне это письмо, объясняющее всё, и попросила не рассказывать тебе. Я… я хотел уважить её просьбу. Теперь я сожалею об этом. Жаль, что я не рассказал тебе сразу. Жаль, что я не проявил больше решительности в том, чтобы обеспечить твою защиту после её исчезновения. Но сегодня… сегодня я знал, что должен это сделать.

Марлоу сглотнула, её взгляд был прикован к письму. Она всё ещё жаждала любой частички, которая могла бы быть связана с её матерью.

— Могу я его прочитать? — спросила она.

Вейл грустно улыбнулся и убрал письмо обратно в ящик.

— Я бы предпочёл, чтобы ты этого не делала. По крайней мере, не сейчас. В наших отношениях были моменты, которыми я не горжусь. И есть вещи, о которых, я думаю, твоя мать не хотела бы, чтобы ты знала.

Слёзы жгли глаза Марлоу. Она яростно моргнула, пытаясь их сдержать.

— Я понимаю, что это тяжело воспринять, — мягко сказал Вейл. — Если тебе нужно время, чтобы всё обдумать, я могу отвести тебя в твою комнату.

— В мою комнату? — повторила Марлоу.

— Конечно, — ответил Вейл. — Для тебя всегда будет место здесь, Марлоу — если ты этого захочешь.

Марлоу задумалась о том страхе, который словно ток пронизывал её с тех пор, как Аурелиус предложил ей бокал проклятого вина. С тех пор, как Кайто напал на неё среди ночи. С тех пор, как Медноголовые объявили на неё охоту.

Опасность подстерегала на каждом шагу, но здесь, впервые в жизни, ей предлагали безопасность. Место, где никто не сможет до неё добраться, где перед ней возведён щит от всех, кто мог бы причинить ей вред.

Она не была уверена, сможет ли она довериться чему-то подобному.

— Разве вам не интересно? — спросила она. — Прежде чем предлагать мне… место в вашем доме, разве вы не хочете знать, почему я убила Аурелиуса?

Серые глаза Вейла внимательно изучали её лицо. Она раньше не замечала, как их цвет был похож на её собственные глаза. Наконец, он ответил:

— Тебе не сказали?

— Не сказали что?

— Аурелиус не умер, — сказал Вейл. — Он серьёзно ранен. Я не знаю, чем это закончится, но… он не мёртв.

— Но я всё равно его ранила, — сказала Марлоу. — Разве вам не интересно, почему?

— Думаю, мне больше интересно, почему ты соврала об этом.

Марлоу вздрогнула, ошеломлённая.

— Я не врала.

Выражение Вейла было мягким.

— Я знаю, что у тебя с матерью были… особенные отношения. Кассандра любила свои секреты. Я не удивлён, что ты унаследовала это от неё. Но я хотел бы, чтобы между нами было больше честности. Нам хватит секретов, не так ли?

— Почему вы думаете, что я лгу?

Осторожно, Вейл сказал:

— Я знаю, что Адриус и его отец поссорились накануне свадьбы. Что Адриус угрожал ему, и Аурелиус отрёкся от него.

По словам Амары, именно Адриус отрёкся от семьи Фалкрестов, но Марлоу не стала это поправлять.

— Я полагаю, ты взяла вину на себя из-за любви? — Он покачал головой. — Я не могу осудить тебя за это. Любовь — самое благородное дело в этом мире. Но, Марлоу… прошу тебя пересмотреть своё решение. Не жертвуй своей жизнью ради юноши, который бросит тебя в тот момент, когда это будет ему выгодно.

— Вы не знаете, о чём говорите, — резко сказала Марлоу, слишком резко для человека, который только что предложил ей убежище.

Но Вейл лишь смотрел на неё с сочувствием.

— Я знаю, что ты, должно быть, веришь, что он любит тебя. И, возможно, даже он сам в это верит. Но когда наступит реальность, он оставит тебя, чтобы спасти себя и свою репутацию. Это то, чему учат Фалкресты. Это то, кто они есть.

— Вы ошибаетесь в нём, — сказала Марлоу, но её голос дрожал.

Вейл улыбнулся.

— Может быть. Но это твоя жизнь, Марлоу. Я сделаю всё возможное, чтобы защитить тебя, но есть предел тому, что я могу сделать, если ты будешь стоять на пути правды.

Правда. Если бы Марлоу знала, что это такое.

— Я уверен, что ты очень устала, — мягко сказал Вейл. — Дай мне минуту, чтобы поблагодарить Грантера за его помощь, и я покажу тебе твою комнату.

Он прошёл мимо неё к дверям кабинета. Марлоу отошла в сторону. Когда двери начали закрываться за ним, инстинкт взял верх, и она рывком остановила одну из створок, прежде чем та окончательно захлопнулась.

Голос Вейла донёсся из гостиной:

— Прошу прощения за задержку.

— Надеюсь, ты понимаешь, что это не маленькая услуга, которую я тебе оказал, — ответил Грантер. Его тон был лёгким, что, парадоксально, делало его более угрожающим.

— Я знаю, что просил тебя сделать, — спокойно ответил Вейл. — Хотя я не уверен, что это можно назвать услугой, учитывая, что ты уже был мне должен.

— Должен за что именно? — спросил Грантер. — За наводку на жену Фалкреста? Я уверен, что это было тоже в твоих интересах.

У Марлоу сжалось в животе. Значит, Грантер знал о Исме. Она подозревала это, но никогда не думала, что Вейл был в курсе. Неужели Кассандра рассказала ему?

— Если ты имеешь в виду мой интерес в том, чтобы очистить этот город, то да, ты прав, — ответил Вейл.

— Очистить город, — с язвительным тоном повторил Грантер. — Конечно. Или, может быть, ты просто хотел устранить Фалкреста.

— Я далеко не единственный, кто этого хочет.

— Ну, теперь это уже не важно, — равнодушно сказал Грантер. — Ты понимаешь, как это выглядит? Твой сын женится на его дочери за несколько мгновений до того, как Аурелиус получает нож в сердце. Ты просишь услуги, чтобы защитить девушку, которая это сделала.

— Как ты, наверное, знаешь, правда часто сильно отличается от того, как всё выглядит, — сказал Вейл. — Марлоу Бриггс невиновна.

— Сотни гостей свадьбы слышали её признание.

— Не приходило ли тебе в голову, что, возможно, молодая леди имела причину солгать? Чтобы защитить настоящего виновного?

— Ты думаешь, это сделал сын Фалкреста, — предположил Грантер. Он был очевидно проницателен.

— Это не мне судить, — ответил Вейл. — Но я скажу, что у Адриуса Фалкреста было куда больше причин желать смерти своего отца, чем у мисс Бриггс.

— И почему же?

— Потому что Фалкрест сделал его своим наследником.

Грантер замолчал на мгновение. Затем сказал:

— Ну, я уверен, что правда рано или поздно всплывёт.

По опыту Марлоу, правда всплывает только тогда, когда её выкапываешь собственными руками.

— Если это всё, — сказал Вейл, — позволь мне проводить тебя.

— Думаю, я смогу найти путь вниз на лифте, — ответил Грантер.

Марлоу услышала звон лифта и звук закрывающихся дверей. Она отошла от дверей и подошла к столу Вейла, внимательно осматривая аккуратный ряд мелких безделушек, стоящих на краю. На фарфоровом подносе лежала кучка ручек. Небольшая вырезанная фигурка волка, завывающего на потолок. Золотые часы с календарём на циферблате. Песочные часы с чёрным песком на круглом основании. Марлоу коснулась подставки и повернула её, чтобы песочные часы перевернулись, и смотрела, как песок вновь заструился вниз.

Она, конечно, знала, почему подошла к столу, и это было не ради безделушек. Всё из-за письма её матери, спрятанного в ящике, которое манило её, словно бьющееся сердце.

Вейл не хотел, чтобы она читала его. А Марлоу очень хотелось.

В голове прозвучал голос Свифта: «Ты ведёшь себя так, как будто имеешь право на чужие секреты».

Может, так и есть. Но это был не чей-то секрет — это был секрет её матери.

Она открыла ящик.

Внутри было немного вещей. Маленькая шкатулка с парой запонок с сапфирами. Заклинательная карта для иллюзии. И письмо, сложенное и спрятанное в глубине.

Бумага была жёсткой и искажённой, словно на неё что-то пролили. Когда Марлоу развернула письмо, она увидела, что часть чернил действительно была смазана. Однако оно всё ещё было достаточно разборчивым, хоть и гораздо короче, чем Марлоу ожидала. Но это было похоже на её мать — она никогда не рассказывала больше, чем было нужно.

Марлоу начала читать.

Корморант,

Ты можешь думать, что я должна рассказать тебе правду, но ты ошибаешься. Я не должна тебе ничего. Но всё же вот она.

Восемнадцать лет назад ты влюбился в женщину, которой не существовало. Она — я — была не тем, кем говорила, что является. Ты хотел спасти меня. Я хотела, чтобы ты думал, что можешь это сделать. Это был обман. Но потом ты предложил мне жизнь, о которой я никогда не могла и мечтать, жизнь, в которой ты бы любил меня.

Для меня выбор был очевиден: твоя любовь или моя свобода. Мы оба знаем, что я выбрала.

Я хотела бы сказать, что сожалею об этом с тех пор, но это была бы ложь. И как я уже сказала, это письмо о правде.

Правда в том, Кор, что Марлоу — твоя. Я знаю, ты всегда это подозревал. Я планировала никогда тебе не говорить, но у меня больше нет выбора.

Когда я пришла к тебе два года назад и попросила взять меня на работу шевалье, я знала, что ты не откажешь мне. Так же, как я знаю, что ты не откажешь мне и сейчас. Это письмо — моя последняя попытка убедиться, что, даже если я не смогу защитить себя, я смогу защитить нашу дочь.

Что бы ни произошло, между нами, я знаю, что ты сделаешь всё, чтобы она была в безопасности. Возможно, ты единственный, кто ещё может.

Она подписала письмо просто «Касс».

Марлоу уставилась на письмо и прочитала его дважды. Ей казалось, что она смотрит на последние слова своей матери. Когда она поднесла письмо ближе к лицу и вдохнула, она даже почувствовала её духи. Бергамот. Когда Марлоу закрыла глаза, она почти могла почувствовать присутствие матери в комнате. Слышать, как она подшучивает над ней, иногда резко одёргивает её, как закатывает глаза и улыбается своей знакомой, озорной улыбкой.

Боги знали, что она была далеко не идеальной матерью, но она была матерью Марлоу.

Звон лифта вернул Марлоу в реальность. Она быстро сложила письмо и вернула его на место, закрыла ящик и метнулась к дверям как раз в тот момент, когда Вейл открыл их.

Она обернулась, улыбаясь так, словно просто беззаботно ждала его возвращения.

— Прости за задержку, — сказал Вейл. — Давай, я покажу тебе твою комнату, ладно?

Только когда они шли по знакомому коридору, Марлоу поняла, что, говоря «твоя комната», Вейл имел в виду ту, в которых она жила с Кассандрой.

Её шаги замедлились, когда они подошли к двери.

— Всё в порядке? — спросил Вейл. — Я подумал, что будет приятно вернуться в знакомое место. Но если ты предпочла бы другую комнату…

— Здесь отлично, — ответила Марлоу.

Вейл похлопал её по плечу.

— Хорошо. Я оставлю тебя, чтобы ты устроилась. Я позабочусь о том, чтобы тебе приготовили ужин и принесли чистую одежду. Мы поговорим утром.

Марлоу поблагодарила его и дождалась, пока он не ушёл по коридору, прежде чем открыть дверь.

Это было словно шагнуть в прошлое. Всё в их квартире было точно так же, как она оставила это утром, когда уехала из Эвергардена. Любимые картины её матери, пейзажи с мангровыми лесами и зарослями, густыми от растительности. Роскошная кухня со всеми её заколдованными кухонными приборами и удобствами. Изящные стулья в столовой, которые всегда заставляли Марлоу чувствовать себя принцессой из сказки, когда она садилась на них.

Марлоу обшарила эти комнаты тем утром, когда её мать исчезла, отчаянно пытаясь найти хоть какой-то намёк на то, куда она могла уйти. Она до сих пор помнила, как паника, подобно когтям, сжимала её грудь, когда она поняла, что Кассандра не вернётся.

Теперь, зная то, что знала, она чувствовала себя дезориентированной, находясь среди вещей, принадлежащих ей и её матери. Всё здесь осталось неизменным, словно время остановилось. Единственное, что изменилось — это была сама Марлоу.

В углу гостиной стоял стол её матери, в привычном беспорядке — ручки, разбросанные среди свечей и книг. Над столом висело Зеркало Истины, на его стекле осел тонкий слой пыли. Марлоу взяла тряпку на кухне и села за стол. Она подняла тряпку, чтобы стереть пыль, но вдруг застыла, её взгляд упал на стеклянный флакон, мирно стоящий в углу стола. Флакон духов её матери.

Слёзы навернулись на глаза Марлоу, когда она вытащила стеклянную пробку и поднесла флакон к носу. Аромат бергамота всё ещё витал в воздухе, но сам флакон был пуст.

Пуст, потому что в ту ночь, когда Кассандра исчезла, Марлоу случайно испугала её, и флакон упал, расплескав духи по стопке бумаг.

Марлоу вспомнила письмо своей матери, спрятанное в столе Вейла. Бумага была жёсткой и искажённой, чернила слегка смазаны. Она пахла бергамотом.

Её живот сжался от тревоги, словно знакомое предчувствие снова пробежало по позвоночнику.

Это письмо было тем, что её мать писала, когда разлила духи. Кассандра отдала его Вейлу в ту ночь — в ночь, когда она исчезла.

Или, по крайней мере, Кассандра оставила письмо для него той ночью перед встречей с Монтанем. Но… нет. Марлоу знала свою мать. Та была бы осторожнее. Она бы вручила письмо Вейлу лично, потому что не стала бы рисковать, чтобы кто-то другой нашёл его и узнал правду о происхождении Марлоу. А Вейл сказал, что Кассандра сказала ему не рассказывать Марлоу о письме, то есть они говорили той ночью.

Это означало, что Вейл видел Кассандру в ночь её смерти.

Это не обязательно что-то значило. Но тогда почему Вейл не сказал ей об этом? Почему он настаивал на том, что не видел Кассандру в ту ночь?

Он сказал Марлоу, что был на Гала-фестивале филантропов города, где его чествовали за заслуги. Марлоу легко подтвердила его участие в мероприятии, прочитав газетные статьи. Согласно журналу безопасности Контессы, Кассандра уже находилась на борту, чтобы встретиться с Монтанем, в половине двенадцатого — гала всё ещё продолжалась в это время. И Кассандра покинула квартиру чуть позже восьми часов вечера — у неё не было времени встретиться с Вейлом на гала, прежде чем отправиться на пристань.

Значит, единственное время, когда Кассандра могла увидеть Вейла, — это после того, как Монтань передал ей гримуар.

Но несколько часов спустя, когда Кайто наконец нашёл её, гримуара у Кассандры уже не было. Она сказала Кайто, что уничтожила его, но что, если она соврала?

Что, если вместе с письмом она передала его Вейлу?

Медленно, шаг за шагом, Марлоу начала разворачивать эту мысль.

Вейл знал о проклятии Исме. Он сказал это Грантеру. Он признался, что хотел свергнуть Фалкреста с власти несмотря на то, что женил своего сына на дочери Фалкреста.

Он знал, что Аурелиус назначил Адриуса своим наследником.

«У Адриуса Фалкреста было куда больше причин желать смерти своего отца, чем у мисс Бриггс», — сказал он Грантеру. Но если Адриус находился под контролем Вейла, это также давало Вейлу выирыш.

Тот, кто приказал Адриусу убить Аурелиуса, хотел, чтобы он сделал это на свадьбе Амары и Дариана. Были и другие возможности, но они дождались именно этого момента, чтобы нанести удар. Почему? Потому что тому, кто хотел смерти Фалкреста, нужно было убедиться, что брак будет заключён до его смерти?

Все в Эвергардене считали Вейла дураком за то, что он позволил своему сыну жениться на Амаре, считая, что это откроет дорогу для захвата власти, но Марлоу знала, что Вейл был умнее, чем казался. Если Аурелиуса не станет, Вейл сможет использовать союз для собственной выгоды — привязать одного наследника Фалкрестов к своей семье и получить контроль над другим. Это поставило бы его в очень мощное положение.

Адриус едва не отказался от участия в свадьбе. Сильван сказал Марлоу, что именно Вейл убедил его прийти.

Но, возможно, он его вовсе не уговаривал. Возможно, он просто приказал ему.

Марлоу отпустила тряпку и откинулась на спинку стула. Всё это было абсурдом. Дикая теория с небольшим количеством доказательств. Да, некоторые части совпадали, но… Марлоу уже ошибалась прежде.

А ведь Вейл только что спас ей жизнь. Он предложил ей место в своём доме без каких-либо условий или ожиданий.

«Чем более уязвимым ты чувствуешь себя перед кем-то, тем меньше ему доверяешь», — сказал Свифт. — «И начинаешь искать причины не делать этого».

Это ли сейчас происходит? Ищет ли Марлоу причину не доверять Вейлу, чтобы не рисковать тем, что он начнёт заботиться о ней?

Она не знала. Но в любом случае, будет лучше, если она оставит это. Положит конец.

Она вспомнила, что сказала Хайруму, когда спрашивала о своей матери и Чёрной Орхидее: «Секреты не могут меня защитить. Только правда может».

После всего, что произошло, она не была уверена, что верит в это по-прежнему. Иногда лучше не знать. Иногда безопаснее.

Но как бы сильно ни ранила её правда, как бы ни подвергала её опасности, Марлоу всегда предпочитала знать.

Глава 28

Марлоу спала беспокойно и проснулась от звука дождя за окном. Лежа в своей привычной спальне, она почти поверила, что вернулась в прошлое. Что это был всего лишь год назад, и её мать всё ещё жива.

Дождь за окном придавал башне ощущение уюта, словно Марлоу находилась в центре бури.

Она бесшумно прошла в гостиную и села за стол своей матери. Подозрения насчёт Вейла не исчезли, но оставались лишь подозрениями.

Она взяла в руки пустой флакон духов. Единственное, что это доказывало, — Вейл солгал о том, что видел Кассандру в ночь её смерти. Но это не значило, что у него был гримуар. Это не значило, что он проклял Адриуса.

Она откинулась на спинку стула, вглядываясь в своё отражение в зеркале. В нём не было ничего нового, конечно. Зеркало Истины показывало её такой, какая она есть. Возможно, она скрывала кое-что в себе, но никогда не искажала истину своей сущности. Здесь не было иллюзий.

Стук в дверь вывел её из задумчивости.

Единственный человек, который знал, что Марлоу здесь, был Вейл, так что она не удивилась, когда, открыв дверь, увидела его на пороге.

— У меня есть новости, — сказал он. — Могу я войти?

Марлоу отступила в сторону и пригласила его внутрь.

Он прошёл мимо обеденного стола и затем обернулся к ней.

— Я только что вернулся из дома Фалкрестов.

Волна страха пронзила её. Дом Фалкрестов, где находился Адриус. Адриус, который всё ещё был под проклятием, возможно, наложенным Вейлом.

Но прежде, чем её мысли начали развиваться в этом направлении, Вейл продолжил:

— Я пошёл к моей невестке, чтобы попросить её рассмотреть возможность полного помилования для тебя.

— Что?

Это было невероятно. Амара ненавидела Марлоу, и ненависть эта началась задолго до того, как она подумала, что Марлоу пыталась убить её отца.

— Очевидно, как дочь Аурелиуса, её слово будет иметь большой вес среди остальных Пяти Семей, — продолжал Вейл. — Если мы заручимся её поддержкой, они согласятся выдать помилование.

— Вы могли бы с таким же успехом попросить её подарить вам библиотеку Фалкреста, — ответила Марлоу. — Амара не пойдёт на это. Она не то, чтобы мой самый большой сторонник.

— Я подозреваю, что у Амары могут быть свои причины для того, чтобы дело о нападении на её отца было закрыто быстро и без лишних вопросов, — Вейл внимательно посмотрел на неё. — Естественно, уже ходит немало слухов.

Он имел в виду слухи об Адриусе, без сомнения.

Марлоу скрестила руки на груди.

— Что вы ей предложили?

— Ничего, что стоило бы мне больше, чем твоё спасение, — ответил Вейл. Увидев её недоверчивый взгляд, он добавил: — Поверь мне, не переживай об этом.

— Я думала, вы хотели честности, между нами, — напомнила ему Марлоу.

Вейл посмотрел на неё с хитрой улыбкой.

— Да, ты права. Хорошо. Честно говоря, я сказал ей правду. Что ты моя дочь и что я не хочу, чтобы союз наших семей был разрушен из-за этой неприятной ситуации.

Марлоу на мгновение лишилась дара речи.

— Вы правда сказали ей, что я…

— Конечно, — перебил её Вейл. — В отличие от твоей матери, я никогда не собирался это скрывать. Это, кстати, ещё одна вещь, которую я хотел обсудить с тобой. Я бы хотел в ближайшие дни представить тебя остальной моей семье как мою дочь.

Марлоу не пыталась скрыть своего удивления. Вейл действительно имел в виду, что она теперь часть его семьи. Он собирался рассказать об этом своей жене. Своим сыновьям.

Её братьям, поняла Марлоу с головокружительным ощущением. Она не думала об этом прошлой ночью, но быть дочерью Вейла означало, что Сильван и Дариан — её братья. Хотя бы наполовину. Мысль о том, что она связана с Сильваном, была, мягко говоря, пугающей. Она решила пока об этом не думать.

— Мы можем обсудить это позже, — заверил её Вейл. — Когда всё с помилованием будет решено.