Сад смерти

5

Он смотрел на них черными, похожими на бездонные колодцы глазами с зеленоватым, пляшущим пламенем где-то в самой глубине.

— Вы двое — здесь, — засмеялся он. — И вместе? Меньше всего я ожидал увидеть именно это. Твоя работа, Map?

И он небрежно повел рукой вокруг.

— Да, — коротко ответил Map.

— Неплохо, — сказал Шама немного удивленно, но с явным одобрением. — Неплохо сделано, мой самый преданный сторонник! Но она-то тебе здесь зачем? Ведь от нее нам никакой пользы.

— Знаю, — обиженно ответил Map. — Я не просил ее составить мне компанию. Я пытался убить заодно и ее, но из этого ничего не вышло.

— Нет, и тебе следовало бы об этом знать.

Шама перевел свои удивительные глаза на Ширу. Он выглядел задумчивым. Но вместе с тем его явно что-то забавляло.

— Мы сейчас умрем? — спокойно спросила Шира. Он рассмеялся коротким, фыркающим смехом.

— Нет, не вы. Жизнь одного из вас я взять не могу, а другого я терять не хочу. Но не вставай на пути у Шамы слишком часто, моя прелесть! Мое терпение небезгранично.

Она непроизвольно бросила испуганный взгляд на каменную глыбу, висящую в воздухе над ними.

— Она не упадет, — сказал Шама. — Во всяком случае, пока я хочу говорить с вами.

— А как это возможно?

Он уселся на камень.

— Мы находимся сейчас в промежутке между двумя миллионными долями секунды, между одним движением и другим. И я могу растягивать этот миг так долго, сколько захочу. А как бы иначе, по-твоему, я мог бы успеть от одного умирающего к другому? Присядь, Шира. Видишь, я знаю, как тебя зовут. Мы уже много раз встречались раньше.

— Знаю, — сказала Шира и осторожно опустилась на землю, прижавшись спиной к скале. — Но я видела лишь твою тень.

Шама помахал рукой перед лицом Мара.

— Ну, он сейчас опять вернулся в свое время и не помешает нашей беседе. Нет, к сожалению, я не смог до тебя добраться, Шира, — тебя охраняют могущественные силы. Ты бросала мне вызов, делая то, что неподвластно обычным людям. Четырем невидимым друзьям пришлось нелегко, поддерживая в тебе жизнь, и особой радости от этого они явно не испытывали.

Он довольно хохотнул. Шира взглянула на Мара, который стоял, как и раньше, прислонившись к скале. Сейчас он был неподвижен, застыл, как и все вокруг него в ожидании того, когда закончится промежуток между секундами.

А Шама не торопился. В этом промежутке у него была масса времени.

— Ты не боишься, Шира, вот так — лицом к лицу — сидеть со мной?

— Нет. Совсем не боюсь.

Лицо его вмиг посерьезнело.

— А почему?

— Может быть, потому, что просто ожидаешь, что ты должен внушать страх, ведь ты стоишь над людьми. На самом деле я гораздо больше боюсь Мара, он ведь должен быть человеком, но он не человек.

Он снова просиял. Шама часто улыбался, но его улыбка не была ни доброй, ни теплой. Шира чувствовала, что он просто забавляется с ней.

— А сейчас ты ищешь человеческого выродка, не так ли?

— Зачем ты спрашиваешь, если все равно знаешь ответ?

— Потому что хочу узнать тебя получше. Будет ли твой ответ откровенным, или же ты попытаешься вывернуться.

— Потому что я знаю, что человеческий выродок — твой вассал? Да, я хочу попытаться его обезвредить. Того, кого мы называет Тангилем, а мой друг Даниэль — Тенгелем Злым. Он причинил его и моему роду большой вред.

— Мне он сделал много хорошего, — сказал Шама с издевательской кривой ухмылкой. — Он породил много хороших убийц. Он позаботился о красивых черных цветах для моего сада… Я говорю о жертвах этих убийц.

— Ты знаешь все, что я должна сделать? В чем состоит моя миссия?

В его глазах, в которых, казалось, не было белков, они были совсем черными — за исключением маленьких зеленых огоньков — сверкнуло коварство.

— Неужели ты думаешь, что я захочу тебе об этом рассказать?

— А почему бы и нет? Если уж ты все равно считаешь, что мне не удастся победить тебя?

Он долго думал, склонив голову на плечо и разглядывая Ширу.

— В моем саду ты станешь самым прекрасным цветком. Я не могу забрать тебя сейчас. Но может быть, потом, когда ты подвергнешься этому нечеловеческому испытанию? Я говорю о твоей миссии. Ты не выполнишь ее. И твои четверо идиотских друзей, духов, не смогут тебя защитить. Равно как и предки твоего друга Даниэля. Ну… В таком случае — почему бы и нет? Что ты хочешь узнать? Но помни: Шама ничего не делает просто так!

Шира почувствовала, как в душу ей заползает холодный страх. Она не смогла ответить сразу. Навстречу чему она делала сейчас шаг?

Этот путь был опасен. Но должна же она знать!

Он повторил свой вопрос, прибавив:

— Как много тебе известно?

— Как мало, ты хочешь сказать? Я знаю, что человеческий выродок однажды давным-давно, на заре жизни, нашел источники жизни, которые, как мы полагаем, следует искать на «Горе четырех ветров». Духи стихий пришли к моему деду в ночь, когда я родилась, и попросили его воспитать меня так, чтобы я когда-нибудь смогла бы снова начать борьбу. Это все.

— Понятно. Это, действительно, немного для того, чтобы нащупать путь, с этим я согласен. Тогда слушай внимательно, сейчас ты первый и последний раз услышишь об источниках. Они находятся, как ты и сказала, на скалистом острове «Гора четырех ветров». Источников два. Каждый находится в глубине своей пещеры, но путь туда — это путь смерти. Человеческий выродок добрался до одного из источников и выпил темной воды зла. Внутрь туда может проникнуть лишь тот, кто настолько скверен, что не совершил ни малейшего доброго поступка, который мог бы осветить эту тьму зла. Тот, кто выпьет этой воды, получит огромную власть, почти такую же, как у нас…

Шама задумался над чем-то, а Шира тихо спросила:

— В чем же заключается эта власть?

— Она может быть разной, в зависимости от того, на что выродок захочет ее употребить. Твой прародитель… У него было два желания. Две страсти. Он хотел жить вечно, и он жаждал господства над миром. Это вполне обычные желания, — закончил Шама с легким презрением в голосе.

— То есть он продал своих потомков тебе? Чтобы они могли приносить тебе «красивые черные цветы»? А взамен ты указал ему путь к источникам?

— Именно так. Он однажды столкнулся со мной здесь, в Таран-гае, когда он жил здесь. Был слишком неосторожен, и уже почти поплатился за это жизнью. Но я почувствовал, как его собственная злоба просто сжигает все вокруг него, и мы сторговались.

Шира быстро сказала:

— Но род Даниэля и моего отца… Ведь они живут далеко отсюда? У тебя же нет власти над жертвами, которые их проклятые хотели бы добыть для тебя?

Шама вновь улыбнулся своей коварной, почти незаметной улыбкой.

— Я имею власть над всеми, в ком есть кровь человеческого выродка. Да, да, пусть они там, вдалеке, называют своего бога Сатана и не знаю, как. Но однажды я отправлюсь туда и заберу мои черные цветы. Полагаю, их уже немало…

«Он явно выдает желаемое за действительное, — подумала Шира. — За пределами Таран-гая у Шамы нет никакой власти. А может он и вправду божество у Людей Льда?» Она спросила:

— Но проклятые из рода Людей Льда, которые отвернулись от тебя и предпочли делать добро, а не зло?.. У тебя и над ними есть власть?

— Фи, эти несчастные там, — фыркнул Шама, ему явно не нравился тот поворот, который приобретал их разговор. — Пусть идут своей дорогой. Но остальных я беру к себе. Те, кто усердно помогал мне в жизни, получают позволение прийти в мои сады потом.

Она должна будет рассказать об этом Даниэлю. Проклятые потомки Тенгеля Злого, которые совершали только плохое, после смерти попадали к Шаме. И это было вполне логично. Никто другой из Людей Льда. Неясно было, что же происходило с жертвами этих злых людей. Шама сказал, что однажды он заберет их. Но это звучало довольно неопределенно.

— Я хотела бы знать больше о человеческом выродке, — сказала Шира, уходя от явно деликатной темы. — Ты говоришь, что он жаждет власти. Но он не использовал этот дар.

— Он ждет, когда пробьет час. Время было неважное, и он решил уйти тогда на покой, чтобы проснуться позднее. В стране свирепствовала чума, да и во всем мире тоже. «Этот мир не стоит того, чтобы его завоевывали», — подумал он. Но ему не следовало оставлять Таран-гай…

Шама погрузился в скорбные думы. И теперь Шире все стало более понятно. Пока был жив Тангиль, и, может быть, его ближайшие потомки, Шама и другие духи и боги в Таран-гае по-прежнему были их религией, где бы они ни жили. Но со временем эта вера на родине Даниэля, возможно, умерла, и власть там перешла к другим богам…

Она очнулась от своих мыслей, когда Шама сказал:

— Ты и мой вассал Map сделали здесь поистине большое дело. Уничтожили врагов Таран-гая. Если бы вы не сделали это, последние люди в Таран-гае были бы уже мертвы этой ночью. Наши боги тряслись от страха.

— Почему? Разве они не могут просто создать новых людей?

Шама откинул голову назад и раскатисто захохотал.

— Создать новых людей? Но неужели ты и вправду веришь в то, что это боги создали людей?

— Да, разумеется!

— Как наивно! Ведь это люди создали богов! Они верят в них, и боги таким образом становятся для них живыми, они существуют так долго, пока в них кто-то верит. Но если умрут таран-гайцы, их боги тоже должны будут умереть. Поэтому ничего странного нет в том, что они боятся!

Она получила подтверждение! Шама был тоже заинтересован в том, чтобы маленький народ Таран-гая жил! Но никто из них не сказал об этом вслух.

— В благодарность за то, что ты сделала этой ночью, я помогу тебе, расскажу об источниках, — важно заявил Шама, но она подумала, что это не единственная причина. Он охотился за ней, это было очевидно, а на пути к источникам у нее не было защиты со стороны других духов.

Шира вернулась к тому, о чем они говорили раньше.

— Ты говоришь, что, если народ умрет, умрут и его боги. Это касается всех религий на свете?

— Я могу говорить только о Таран-гае, но подозреваю, что это касается всех, это верно. Но народ не обязательно должен умереть, он может просто перестать верить. Я думаю, что много богов в мире исчезли и умерли лишь потому, что те, кто прежде им поклонялись, отвернулись от них. Почему, ты думаешь, христианский бог, заявил так трусливо: «Не имей другого господа…» Я могу привести и много других примеров, но все они говорят о том же.

Шира вернулась к тому, что для нее было самым важным.

— Ладно, а что мне делать сейчас?

Лицо Шамы придвинулось так близко, что она заглянула прямо в зеленое живое пламя его черных глаз.

— Есть только одно, что может уничтожить власть человеческого выродка и снять проклятие, тяготеющее над его потомками, — сказал он. На лице его было такое выражение, как будто бы он забавлялся — сколько она еще может выдержать? — Это средство — добыть чистой воды из другого источника. Но это крайне неприятное и сложное дело, мой прекрасный цветок.

Сердце Ширы учащенно забилось. Наконец-то она узнала, куда ей следовало идти! Но она предполагала, что борьба будет нелегкой. Потому что Шама сделает все, чтобы она не добралась до цели, постарается схватить ее на пути туда, как свою добычу.

— А когда я найду эту чистую воду?

— Ой-ой-ой, — улыбнулся Шама. — Я вижу, ты очень уверена в себе! А, кстати, почему ты думаешь, что я расскажу тебе все? Что-то тебе придется теперь выяснить и самой. Но не делай ошибку, думая, что чистая вода даст власть тебе лично. Для этого силы воды недостаточно. Власть заключается в темном источнике.

— Понимаю, — сказала она тихо.

— Да, но не слишком ли мы спешим? Ведь ты еще не достала воду, — хмыкнул он.

— Если уж мы начали этот разговор: духи говорили дедушке, что я не должна пить воду.

— Нет, я думаю, что ты должна это сделать, — быстро сказал Шама.

Слишком быстро, и Шира решила слушаться других духов.

— Не думай, что тебе придется просто прогуляться до пещеры и принести воду, — злорадно улыбнулся Шама. — Человек, который сможет сделать это, не должен иметь ни малейшего пятнышка в своей жизни. И еще вопрос: смог ли твой дед воспитать тебя правильно. Соответствуешь ли ты сама этому требованию. Могу гарантировать, что нет. Ни у одного человека не может быть совершенно чистых помыслов, только хорошим не может быть никто.

— Не мог бы ты помочь мне? — взволнованно спросила она.

Тут Шама просто расхохотался.

— Я? Помочь тому, кто несет надежду? Когда придет твой час, Шира, я сделаю все, чтобы тебе помешать, помни об этом, маленький, простодушный воробышек! Ты, олицетворяющая мир, добро, счастье и прочую чепуху… Я одержу верх. Даже ты, малышка Шира, знаешь уже, что тот, кто призывает к войне, всегда живет спокойно, в то время, как тот, кто стремится к миру на земле, гибнет в одно мгновение!

— Почему так, Шама?

— Все очень просто. Все зависит только от того, кто у тебя противник. У поджигателя войны это хорошие люди — а хорошие люди не убивают. А у тех, кто хочет мира… Ну…

— Ясно.

Он поднялся во весь свой громадный рост и сделал движение перед лицом Мара, который тут же шевельнулся. Шира хотела спросить еще об очень многом — о том, как пройти к пещерам, и о многом другом, но Шама только махнул рукой. Map что-то прокричал ей, она увидела опасность, и они стремглав рванулись от груды камней на перевале. За спиной послышался страшный грохот — это огромная каменная глыба упала на землю — как раз там, где они только что стояли.

Они быстро шли по лугам Таран-гая, карабкались по склонам скрытой в горах долины, и наконец, поднялись на обрыв к дому стражей гор под скалой.

Уже на полпути Шира остановилась и обернулась, запыхавшись, сбитая с толку. Не было и следа Шамы. Но она знала, что он здесь, он ходил и выискивал мертвых разбойников.

Странно… Хотя после разговора с ним она была цела и невредима, хотя она думала, что вела себя нормально и даже завязала с ним что-то вроде дружбы, у нее все равно оставалось неприятное чувство, что он выиграл. Одержал над ней большую победу.

Когда Шира рассказала обо всем, что случилось на перевале, в темной комнате с земляным полом и стенами, образуемыми самой скалой, повисла гнетущая тишина.

Вдруг Даниэль спросил:

— А ты жевала этот корень сегодня?

Шира удивленно посмотрела на него.

— Да. Сармик дал мне маленький кусочек. Мне кажется, что от корня становится как-то легче на душе.

— Ага, — сухо сказал Даниэль. Как будто бы это все объясняло.

— Ах, Шира, Шира, — вздохнул Ировар. — Если бы ты только не заключала никакой сделки с Шамой! Конечно, неплохо было узнать историю об источниках, но сколько это будет стоить! Меня очень волнует это. И хотя я думаю, что воспитал Ширу правильно, что она абсолютно хороший человек, что мысли у нее исключительно чистые, я говорю, как Шама: не понимаю, как она сможет это осилить.

Даниэль заметил немного раздраженно:

— А следует ли сейчас стремиться к тому, чтобы быть «хорошим человеком»? Мне кажется, что это слишком уж смахивает на некоторые твердолобые лицемерные христианские проповеди о грехе, распущенности и вечных муках. Так называемые праведники на самом деле не особо умные и довольно скучные создания, которые и улыбнуться-то отваживаются не всегда. Они полны представлений о табу, предрассудков и комплексов. Шира не такая. Она живая, и благослови ее за это Господь!

Сармик улыбнулся.

— Ты прав, молодой и здравомыслящий человек. Здесь, в Таран-гае, мы тоже не рассматриваем доброту таким образом. Мы считаем, что человеку следует радоваться всему в жизни, наслаждаться ею до последней капли.

— Звучит разумно, — заметил Даниэль.

— Наша мысль весьма проста: делай все, что тебе хочется, лишь бы это не принесло вред кому-то другому.

Орину показалось, что разговор стал чересчур абстрактным:

— Итак, наша первая задача — вместе с Широй добраться до «Горы четырех ветров»?

— Да, я думаю, нам надо сосредоточиться на этом, — сказал Ировар. — Есть масса вопросов, масса деталей, нам не известных, например, где на острове находится источник, как нам попасть на сам остров и других, но давайте сначала решим этот: как нам до него добраться?

Воцарилось молчание. Все усиленно размышляли.

— На лодке, — сказал светлая голова Орин.

— Грандиозно, — кислым голосом сказал Сармик. — Вопрос лишь в том, на какой лодке. У тебя она есть?

Нет, стражи гор действовали в горах, а не на море.

— А мы не можем попросить кого-нибудь отвести нас туда? — поинтересовался Даниэль.

— Хотел бы я посмотреть на рыбака, который отважится причалить к «Горе четырех ветров», — сказал Вассар.

— Можно украсть, — предложил Мило с широкой беззубой ухмылкой.

— Не пори чушь, — оборвал его Сармик. — Нам надо одолжить лодку. Это я возьму на себя. Я пойду вниз, как только люди проснутся. У нас в Таран-гае есть несколько больших хороших лодок, и я спрошу, нельзя ли воспользоваться одной из них. А теперь всем нам следует отдохнуть. Ведь нам предстоит неизвестное и сложное дело.

Он вышел проверить, все ли в порядке вокруг укромного жилища стражей гор. Даниэль пошел за ним.

— Одного не могу понять, Сармик, как тебе удается поддерживать дисциплину у твоих стражей? Ты не боишься, что они станут тебе перечить?

— Не Орин и не Мило, — ответил тот. — Они считают меня вожаком, потому что я приказал им следить за захватчиками. Это единственное, что их интересует. И с ними мне справиться несложно. Вассара надо держать в железных рукавицах, потому что он слаб. Он когда угодно может дать волю чувствам.

— Это не обязательно признак слабости, — медленно произнес Даниэль. — Это просто говорит о том, что он не такой, как остальные.

Быстрая, благодарная улыбка на обветренном лице Сармика говорила о том, что «волк» — несмотря на всю свою суровость — был очень привязан к своему младшему сыну и беспокоился о нем.

— Нет, единственный из нас, кого я и трое других стражей гор действительно опасаемся, это Map. Потому что ему на нас абсолютно наплевать. Он сражается с захватчиками, потому что его это устраивает. Поэтому он делает это. Но мы все время должны быть начеку. Если мы сделаем то, что придется ему не по вкусу, он без промедления пустит против нас в ход свой ужасный лук.

— Уф-ф, — пробормотал Даниэль. — Кстати, странно, что он не стал вожаком.

— Нет, это его не волнует. Это слишком обременительно для него. И пока он может пускать в ход свое ужасное оружие, он будет подчиняться приказам. Я боюсь только, что он станет злым духом для Ширы. Он ее не переносит. И у Ширы явно будут с ним проблемы, уже есть. Она слишком хороша для того, чтобы с ней обращались подобным образом.

— Хорошо. Но сейчас, во всяком случае, задача стражей гор выполнена, правда? — спросил Даниэль. — Хотя Map и явно перестарался.

— Да. Просто прекрасно будет снова пожить немного спокойно и нормально. Но сначала мы должны попробовать снять проклятие, которое тяготеет над нами и вами. Хотя, как маленькая Шира… — Он задумчиво покачал головой и не закончил предложение.

— Во всяком случае, я сделаю все, чтобы ей помочь.

Сармик посмотрел на него.

— Ты весьма скептически относишься к миру наших преданий, не так ли? Ты думаешь, что причина — корень, который все мы жуем? Что мы видим видения и вещи, которые на самом деле не существуют?

— Да, я так думаю, — Даниэля как будто застигли врасплох.

— Тогда я думаю, будет лучше, если ты не поплывешь с нами на остров.

— Но я… — яростно запротестовал Даниэль. Сармик поднял руку:

— Твое неверие может принести вред Шире и сбить ее с толку. Вокруг нее должно быть абсолютное спокойствие. Я не хотел бы брать с собой и Мара, но у меня нет власти над ним, он делает то, что захочет сам. Я только надеюсь, что он останется на берегу добровольно.

— Но ведь я проделал такой долгий путь сюда из моей страны не для того, чтобы довольствоваться этим! — вскричал Даниэль.

— Тогда тебе придется поверить в наши предания!

— Не могу.

— Ну, тогда будет так, как я сказал. Ты остаешься на берегу.

Даниэль глубоко вздохнул, сжал зубы, но ничего не сказал. Разочарование его было горьким и безграничным.