Сахалинский инцидент

16. Бой над Сахалином

Для американцев, даже для тех, кто не верит официальной версии событий, крайне трудно признать, что между советскими и американскими военными самолетами произошло серьезное столкновение, окончившееся потерями с американской стороны, столкновение, которое оставалось секретом все эти годы. Их колебания понятны. Но они не согласуются с тем, что показывает мое расследование. В 10-й главе я обсуждал характер обломков и места гибели самолетов, указывающих на такое вооруженное столкновение. В этой главе я упомяну и детально объясню доказательства перехватов и уничтожения самолетов над Сахалином.

В своей книге «Target is Destroyed» Сеймур Херш утверждает, что KAL 007 оставил советское воздушное пространство над Камчаткой в 01:58 по токийскому времени, то есть в 16:58 GMT, хотя он не приводит источник своей информации. Поскольку он принимает 16:30 GMT в качестве времени входа в воздушное пространство Камчатки, его цифры подразумевают, что KAL 007 пересек Камчатку со средней скоростью относительно земли 586 узлов. Учитывая встречный ветер над полуостровом, дующий со скоростью 50 узлов, это означало бы, что самолет летел со скоростью 636 узлов, или 1.058 Mach, с которой Боинг 747, очевидно, лететь не может. Если время входа, указанное Хершем, относится к реальному самолету, это может быть только сверхзвуковой, иначе говоря, военный самолет, или в противном случае, в проходе над Камчаткой участвовали два самолета, и таким образом, время входа в воздушное пространство Камчатки относилось к одному самолету, а время выхода — к другому. Пройдя над Камчаткой, KAL 007, как нам сказали, пересек Охотское море и еще раз вошел в советское воздушное пространство над Сахалином. Но в целом, курс KAL 007 от Берингова до Японского моря и до места гибели западнее Хонсю остается неопределенным. Ясно только то, что ряд самолетов нарушил советское воздушное пространство над Сахалином, некоторые из них пересекли Камчатку, а некоторые — гряду Курильских островов к югу от нее.

В главе 3 мы видели: то, что произошло над Сахалином согласно информации американского правительства очень сильно отличалось от отчета о тех же самых событиях, который был дан японским правительством. Это привело нас к пониманию того, что в полете участвовало несколько нарушителей. Мы располагаем сейчас обширной информацией, накапливавшейся с первых дней расследования и сейчас происходящей из следующих источников: японского заявления о взрыве в 18:29 GMT и сопровождающей его радарной карте JDA, свидетельств моряков «Чидори Мару», серии статей «Известий» и приведенные в ней высказывания очевидцев, и, наконец, русских записей переговоров в воздухе, появившихся в качестве приложения к отчету ИКАО, опубликованному в июне 1993 года.

Японское и американское заявления в целом, и, в особенности, радарные карты JDA и лента Киркпатрик настолько отличаются друг от друга, что их невозможно хоть как-то согласовать. Статьи в «Известиях», как кажется, рассказывают нам официальную американо-советскую историю. Тем не менее, обилие деталей в заявлениях свидетелей позволяет нам выделить несколько эпизодов преследования и уничтожения самолетов-нарушителей разными пилотами-истребителями и находки нескольких различных остовов советскими водолазами на различных участках морского дна у берегов Сахалина. Тем не менее, именно российские документы, переданные ИКАО для отчета 1993 года и приложенные к Информационному сообщению № 1 дают наиболее драматическое доказательство масштабов сахалинских событий и позволяют нам понять очевидные противоречия между японскими и американскими данными.

Большинство российских документов являются транскриптами переговоров между различными наземными командными постами на Сахалине, начиная от главнокомандующего авиацией Дальневосточного округа генерала Каменского вплоть до офицеров более низкого ранга. В действительности российские документы ярче всего обнаруживают, что события начались в четыре часа по сахалинскому времени и продолжались без перерыва почти три часа, до тех пор, пока в 06:49 не взошло солнце. Пилот Осипович, так же, как и пилот 805-го, сбили по нарушителю несколькими минутами ранее и приземлились незадолго до восхода солнца. Российский транскрипт дает нам доказательство нескольких нарушений, перехватов и применения по нарушителям оружия, которые происходили за достаточно долгий период времени, поскольку советские АВАКСы и подкрепления, посланные с материка, успели подойти к Сахалину и вступить в бой. Иначе говоря, транскрипты дают нам доказательство крупномасштабных военных столкновений, интенсивность которых подтверждается материальными и документальными источниками, которые я рассматриваю в других главах. Достоверность интерпретации того, что случилось на самом деле, таким образом, основывается на фактах.

Но когда мы приступаем к написанию связного рассказа о том, что произошло над Сахалином, мы встаем перед трудной задачей. Несмотря на изобилие свидетельств, они носят фрагментарный характер. Более того, время, указанное в транскриптах, было в значительной степени фальсифицировано. Временные отметки охватывают последовательность событий, которые на самом деле происходили на протяжении более трех часов и обработаны таким образом, чтобы доказать, что на самом деле события заняли около двух часов. Такая обработка допускает упоминание значительного числа перехватов при одновременном создании впечатлении, что все эти сообщения относятся к перехватам только одного самолета корейского лайнера. Эта фальсификация была выполнена двумя способами: во-первых, драконовским редактированием русской записи переговоров вместе с неправильной расстановкой временных отметок для того, чтобы затруднить датировку самых больших по объему кусков; во-вторых, неверным переводом ИКАО в GMT сахалинского времени, которое использовалось в транскриптах переговоров самолетов с землей, а также московского военного (стандартного) времени, которое использовалось при датировании переговоров между наземными центрами.

В любом случае, фальсификации и русских, и ИКАО имели эффект минимизации, чем преувеличения масштабов столкновения. Даже если русские скрыли информацию о половине всех произошедших событий, они оставили достаточно свидетельств, чтобы документировать ее вторую часть.

Хотя временами трудно решить, имело ли данное событие в начале или конце периода (приведенные минуты кажутся правильными, но часы могут быть верными, а могут быть и нет), данных обычно достаточно, чтобы соотнести событие с тем местом, где оно происходило на самом деле. Это можно проиллюстрировать на следующем примере.

В 17:48 UTC (04:48 по сахалинскому времени) полковник Новоселецкий, который только что прибыл на свой командный пост в Смирных, получает информацию от лейтенанта Козлова с Сокола о том, что истребитель 805 взлетел с аэродрома в Соколе и что цель 6065 находится в 200 км к востоку от мыса Терпения, следуя курсом 240 градусов. Он также был проинформирован о том, что команда, обслуживающая радар Депутата не может вести цель с помощью своего оборудования и им нечего еще показать на ситуационной карте, потому что вызванные военнослужащие, обслуживавшие картопостроители (плоттеры), еще не прибыли.

Предположительно, в то же самое время, тот же самый истребитель 805 получает от того же самого Депутата информацию о том, что цель находится на азимуте 60 градусов от Сокола и на расстоянии 440 км от него. Мы можем только гадать, каким образом он мог послать этот сообщение, поскольку его оборудование не могло следить за целью и не было даже возможности наносить курс на карту, поскольку «военнослужащие, обслуживавшие плоттеры, еще не прибыли». Это также позволяет определить расстояние от мыса Терпения до цели в 264 км, вместо 200, и положение к северо-востоку, а не к востоку.

Загадка разрешается, если мы посмотрим на время, когда Депутат сделал свое сообщение, а именно, в 05:48 по местному сахалинскому времени. Это 18:48 UTC и на час позже времени, когда состоялся телефонный разговор Козлова с Новоселецким (в 17:48 UTC). Мы находим, таким образом, что истребитель 805 совершил две миссии, с разрывом в час, преследуя двух разных нарушителей. Как мы увидим ниже, это был, без всякого сомнения, единственный самолет, который смог бы это сделать.

Русские документы также содержат транскрипт переговоров летчиков и наземного контроля, который посол Киркпатрик представила в Совет Безопасности ООН, так называемую ленту Киркпатрик. Но с одним различием. Время, приведенное в русском транскрипте переговоров земли с летчиками, дано сахалинское. Все записанные переговоры на самом деле состоялись на один час позднее, чем те же самые события, которые датированы в GMT на ленте Киркпатрик. В том месте, где истребитель 805 объявляет: «Цель поражена» в 18:26:22, русский транскрипт датирует тот же самый рапорт об уничтожении цели истребителем 805 в 06:26:01 (19:26:01 GMT). Поскольку истребитель 805 приземлился в 06:45 (19:45 GMT), всего за 4 минуты до восхода солнца в 06:49 (19:49 GMT), в русском транскрипте время указано правильное, а на ленте Киркпатрик — неверное, с разницей в 1 час. Эта запись, которая объявлена как соответствующая моменту открытия огня по корейскому лайнеру, указывает на события, которые произошли на самом деле через час после того, как KAL 007 покинул воздушное пространство Сахалина.

Сейчас мы понимаем, почему американская версия так сильно отличается от японской: она произошла на час позже. Для простоты, давайте назовем события, отраженные на японской радарной карте «первым часом» и на ленте Киркпатрик — «вторым часом», хотя их общая продолжительность составляет около 3 часов. Понимание того, что мы имеем дело с двумя последовательностями событий дает нам ключ к расшифровке сложных и противоречащих друг другу показаний и позволяет реконструировать события воздушной битвы над Сахалином.

(Примечание: время в приведенной ниже реконструкции указано сахалинское. Для того, чтобы получить японское время, нужно вычесть два часа. Для того, чтобы получить GMT (UTC) нужно вычесть 11 часов. Например, 05:00 часов сахалинского времени — это 03:00 по японскому и 18:00 часов по гринвичскому GMT (UTC).

«Серия статей в „Известиях“ содержит детальные свидетельства участников и очевидцев событий. Первый взгляд на то, что произошло той ночью над Сахалином дан Иваном К., полковником запаса. Он командовал постом ПВО на Сахалине. Мы должны все время помнить, что слова советских свидетелей приведены только по поводу некоторых событий и так, как будто существовал только один нарушитель, KAL 007. Кроме того, мы отобрали реальные события и составили сценарий, совместимый с полетным расписание KAL 007. Сравнение с другими свидетельствами позволяет расставить события по своим местам. Иван К. сообщает следующее:

В ночь с 31 августа на 1 сентября 1983 года В. Пономарев исполнял обязанности дежурного офицера на Сахалине. Когда нарушитель покинул Камчатку, по тревоге были подняты дополнительные силы. В тот момент, когда нарушитель находился над Охотским морем, он был обнаружен радаром ПВО на Сахалине. Была объявлена боевая тревога уровня 1 и на двух авиабазах перехватчики были подготовлены к взлету. Первые два перехватчика поднялись в воздух со Смирных, и приблизились к Боингу когда еще стояла ночь. Пилоты не смогли определить тип самолета. У истребителей со Смирных стало кончаться топливо и, из-за тумана, они вынуждены были сесть в Южно-Сахалинске. В этот момент в воздух поднялась другая пара истребителей с Сокола, чтобы заменить первую пару. Один из этих самолетов пилотировал Геннадий Осипович».

Рис. 15. Некоторые события первого часа воздушной битвы над Сахалином. Траектории других самолетов, нанесенных по данным транскриптов переговоров см. также на рис. 18.

Странно, что у двух истребителей со Смирных, МиГ-23, так рано кончилось горючее — в 05:46, в то время, которое русский транскрипт дает как момент взлета Осиповича, — после столь короткой миссии и они совершили аварийную посадку в Южно-Сахалинске, на расстоянии более 300 км от их собственной базы. Это особенно странно потому, как мы увидим ниже, эти самолеты были снабжены дополнительными топливными баками. Характеристики МиГ-23 хорошо известны. Из всех советских самолетов это один из самых известных на западе. Всего их было построено более 10000 и часть из них была экспортирована во многие страны мира. МиГ-23 — это самолет с изменяемой геометрией крыла с большей продолжительностью полета. Писатель Билл Гюнстон, бывший британский пилот, описывает характеристики МиГ-23 таким образом:

— Радиус боевого применения самолета, оснащенного четырьмя ракетами воздух-воздух составляет 530 миль.

— Радиус боевого применения самолета, оснащенного 800-литровым вентральным подвесным топливным баком при тех же самых условиях составляет 700 миль.

— Радиус боевого применения самолета определяется временем, необходимым для набора определенной высоты на полной скорости без использования форсажа, 10-ти минутного воздушного боя в районе цели с использованием форсажа, временем пуска ракет и временем возвращения на базу.

— 800-литровый вентральный подвесной бак используется только во время взлета и набора определенной высоты. Бак сбрасывается сразу же после взлета.

— МиГ-23 может быть также оснащен подкрыльевыми баками, которые значительно увеличивают его дальность, но приводят к серьезному снижению скорости и способности маневрировать. Они должны быть сброшены перед перемещением крыльев ближе к корпусу.

Именно эти подкрыльевые топливные баки представляют особый интерес. Те МиГ-23, которые взлетели со Смирных, были оснащены всеми тремя. Мы должны иметь в виду, что эти самолеты имели значительно больший радиус, чем подразумевается в сообщении полковника ПВО, опубликованном в «Известиях». Если предположить взлет без вентрального подвесного бака, радиус действия МиГ-23 в 850 км означает, что самолет может лететь к цели, находящейся от него в 850 км, принять участие в воздушном бою продолжительностью 10 минут (с использованием форсажа), пролететь 850 км и вернуться на базу, сохраняя некоторое количество топлива в баках. Это означает, что такие самолеты могут находиться в воздухе по крайней мере два часа. Если истребители были оснащены всеми тремя подвесными баками, как это имело место в нашем случае, они могли находиться в воздухе на протяжении трех часов. Исходя из этого, мы видим, что они должны были подняться в воздух около 02:45.

У нас есть подтверждение посадки в Южно-Сахалинске из других источников. В своей книге Иллеш цитирует слова штурмана, служившего на Соколе:

«В 9 часов утра 1 сентября 1983 года, доложив о прибытии и заступив на дежурство, я был удивлен, когда увидел, что все истребители исчезли и стоянка пуста. Я спросил дежурного, который сказал мне, что этой ночью был сбит самолет и два МиГа-23 из Смирных приземлились в Хомутово, аэропорту Южно-Сахалинска».

Что касается Осиповича, мир узнал о нем из известинского цикла статей. Он заменил майора Казмина в роли пилота, который сбил KAL 007. Осипович не был пилотом истребителя 805, который был также назван самолетом, сбившим корейский авиалайнер, а летел на новеньком МиГ-31 номер 804. Истребитель 805 был также, скорее всего, МиГ-31, а не Су-15, как об этом было заявлено ранее.

Осипович начал свое интервью в «Известиях» с воспоминания о недавнем нарушении советского воздушного пространства вооруженными военными самолетами США. 4 апреля того года (1983) две эскадрильи истребителей с авианосцев «Мидуэй» и «Энтерпрайз» нарушили советское воздушное пространство над островом Зеленый в Курильской гряде. Они проникли более чем на 30 км в глубину советской территории и в течение 15 минут практиковались в заходе на наземные цели. В тот раз советские перехватчики в воздух не поднимались. Чувствуя, что это была преднамеренная провокация, командующий авиабазой держал свои самолеты на земле. Генерал Третьяк, командующий Дальневосточным военным округом, спросил позже командующего авиабазой:

— Почему вы не подняли самолеты по боевой тревоге?

— Потому что я не хотел начинать войну. Это могло вылиться в крупный вооруженный конфликт и мне показалось, что я не могу рисковать началом полномасштабной войны.

— Кто-то другой, в отличие от вас, мог бы об этом не подумать.

У командира авиабазы были все основания беспокоиться о начале третьей мировой войны, связанной с началом американских провокаций в западной части Тихого океана. Полеты над советской территорией, упомянутые Осиповичем, были частью более широких операций. Весной 1982 года две авианосные группы прошли в море перед самым Петропавловском и вышли в Охотское море, на берегах которого располагались базы советских ракетных подводных лодок, основного компонента советских сил сдерживания. Весной 1983 года три американских авианосных группы в сопровождении бомбардировщиков В-52, АВАКСов, истребителей F-15, подводных лодок и противолодочных самолетов впервые появились в обычных районах патрулирования советского подводного флота. Авианосец «Мидуэй», соблюдая все меры предосторожности, с выключенными радиопередатчиками и всеми электронными сиcтемами, вошел в советские территориальные воды неподалеку от Петропавловска.

Командир авиабазы не был наказан за свои действия. Существуют свидетельства, что в июне того же года, в том же самом районе имели место массовые и постоянные нарушения советского воздушного пространства истребителями, базировавшимися на американских авианосцах. Мы не знаем, какие уроки были извлечены Соединенными Штатами из этих инцидентов и из отсутствия советской реакции. Возможно, американцы подумали, что не последует никакой реакции и на провокацию 31 августа. Если это так, они совершенно недооценили уроки, которые Советы извлекли из событий апреля и июня. К 31 августа русские разместили в этом районе МиГ-31, дав пилотам разрешение покидать самолеты для того, чтобы увеличить их боевой радиус действия, а также приняли другие подготовительные меры и были полны решимости энергично реагировать на новые провокации.

16 августа, когда Осипович вернулся из отпуска, его полк находился на боевом дежурстве и не использовал больше МиГ-23, а был оснащен новыми и более мощными МиГ-31. В то время МиГ-31 был самым современным из всех советских истребителей. Этот самолет, способный достичь тройной скорости звука, был оснащен чувствительным радарным оборудованием, которое позволяло ему атаковать воздушные и наземные цели, а также крылатые ракеты. На протяжении еще 10 лет русские отказывались публично признавать, что МиГ-31 вообще существуют. Осипович, как опытный пилот, прошел переподготовку в ходе четырех полетов с инструктором и теперь летал на этом новом самолете.

В свете этого, показания Осиповича о том, что он прошел переподготовку на МиГ-31, должны быть достаточны сами по себе. Тем не менее, по этому предмету существует столько дезинформации, запущенной Соединенными Штатами, ИКАО и Россией, которые каждый по своим причинам хотят заставить нас поверить, что Осипович летал на Су-15, что нужно дополнительное свидетельство для поддержки его слов.

В номере «Известий» от 23 мая 1991 года, на стр.6, опубликовано интервью с другим очевидцем, полковником А. Захарченко. В 1983 году полковник Захарченко был собственным корреспондентом газеты «Красная Звезда» по Дальнему Востоку. Через несколько часов после катастрофы, он получил из Москвы приказ не посылать никакой незашифрованной информации, но продолжать ее собирать до тех пор, пока ее нельзя будет безопасно передать. Днем 4 сентября 1983 года он получил телеграмму от капитана В. Фирсова, главы информационной службы газеты, который попросил его связаться с начальником штаба Дальневосточного округа, где для Захарченко была получена закодированное сообщение. Это было сообщение от начальника Генштаба, которое давало ему разрешение проинтервьюировать пилота и штурмана, которые принимали участие в уничтожении нарушителя.

Именно этот отрывок содержит важную информацию — упоминание о штурмане. В 1983 году МиГ-31 был единственным двухместным боевым самолетом, команда которого состояла из пилота и штурмана. МиГ-23 и Су-15 были одноместными самолетами. 52-минутная видеопленка, отредактированная Иллешем и показанная по российскому телевиденью в 1992 году, содержит фотографии, снятые после этого события на Соколе, на которых полковник Осипович стоит на фоне самолетов, выстроившихся на летном поле. Все эти самолеты являются МиГ-31.

31 августа Осипович заступил на боевое дежурство в своем МиГ-31. Должность замкомандира полка делала его вторым лицом в полку. Он был также самым опытным пилотом на базе. Он решил, что будет находиться в боевой готовности уровня 3, что означало, что ему не нужно пока надевать летное снаряжение. Он мог оставаться в казарме, но должен был быть готовым подняться в воздух в пределах десяти минут. После обеда он посмотрел немного телевизор и вздремнул. В то время, как он спал, нарушители подошли ближе и мы можем проследить за ходом последующих событий.

02:45 (приблизительно).

Два МиГ-23, оснащенных подкрыльевыми топливными баками, взлетают со Смирных и следуют на северо-восток над Охотским морем. Время, которое я здесь указал, рассчитано исходя из количества топлива, которое они несли и из того времени, когда, как мы знаем, топливо стало подходить к концу (см. ниже). В 02:45 самолет-нарушитель, следовавший курсом на юго-запад, который, как упоминает Огарков, находился к юго-востоку от острова Карагинский, еще не появился на экране советского радара. На советской карте-приложении к отчету ИКАО 1983 года, к северу от Охотского моря изображен американский самолет-разведчик RC-135. Миссии RС-135 могут продолжаться на протяжении двадцати часов. Если RС-135 находился над Охотским морем в 02:00 сахалинского времени, два МиГа-23 могли взлететь именно по этой причине, а не из-за необходимости реагировать на события в районе Камчатки, где, по нашим данным, никаких признаков вторжения не наблюдалось еще на протяжении 45 минут.

04:00

На всем Сахалине объявлена боевая тревога по коду ноль-ноль. В главе 15 мы видели, что один или несколько самолетов-нарушителей вошли в советское воздушное пространство у восточного побережья Камчатки в 03:00 или 03:33 и пересекли полуостров, следуя с северо-востока на юго-запад. К 04:00 нарушитель должен был оказаться на траверзе военно-морской базы в Петропавловске и авиабазы Елизово. Вторжение одного самолета, являясь тревожным само по себе, вряд ли способно объяснить боевую тревогу по всему Сахалину, который находится в тысяче миль от Камчатки. Эта тревога предположительно отражает массовые нарушения воздушного пространства над Камчаткой и другие действия США, которые Советы посчитали угрожающими. Возможно все эти действия — американские корабли и подводные лодки в море, самолеты в воздухе, спутники в космическом пространстве заставили верховное командование серьезно отнестись к разворачивающимся событиям с самого их начала. Адмирал Сидоров сказал Мише Лобко, что в три часа ночи он находился в своем кабинете (во Владивостоке).

04:22

Капитан Кутепов, дежурный по контрольному центру истребительной дивизии в Смирных говорит майору Костенко, оперативному дежурному:

«Цель 60–65 была обозначена как „неидентифицированная, без опознавательного сигнала“. Сейчас она идет курсом 240, где-то над Охотским морем. Она пересекла Елизово, следуя к Охотскому морю, примерно в нашем направлении. Я посмотрел на карту, мы должны проверить маршруты наших самолетов большого радиуса действия. Это один из таких самолетов, или нет? Мог ли этот самолет быть нашим? Он уже где-то на траверзе Ногликов».

04:27

Майор Костенко, оперативный дежурный истребительной дивизии поднимает генерала Корнюкова, командира авиабазы Сокол и 2-го истребительного полка:

— Простите, что пришлось вас разбудить. В 4 утра у нас объявлена тревога по коду ноль-ноль. В районе Елизово была нарушена граница, RC-135 сейчас следует курсом 240 над Охотским морем, двигаясь в нашем направлении. Это на данный момент все. Расстояние около 500 км, на траверзе Ногликов, но ближе к Елизово.

Заметим, что за несколько минут до разговора цель получила номер 60–65 и оставалась «неидентифицированной». Здесь же нет никаких упоминаний 60–65 и цель ясно определена как RC-135.

— Хорошо, доложите дежурному.

— Дежурному уже доложено. Машина номер два уже к вам выехала.

— Хорошо, я уже одеваюсь. Это все.

04:30

Примерно в это время Осипович встает, чтобы проверить часовых. Он не успел еще одеться, как раздался телефонный звонок. Это был лейтенант Астахов. Он сказал Осиповичу: «Полковник, они хотят, чтобы вы заступили на боевое дежурство 1-го уровня!» По 1-му уровню пилот должен сидеть в полной боевой готовности в кабине своего самолета и быть готовым подняться в воздух по первому же приказу. Осипович удивился, почему он был поставлен на боевое дежурство 1-го уровня, когда другой, более молодой и ниже по рангу офицер уже находился на боевом дежурстве. Осипович неохотно направился к своему МиГу-31. Он связался по радио с диспетчером, который подтвердил приказ о 1-м уровне.

04:32

Между подполковником Бурминским, заместитель командира истребительной авиадивизии в Смирных и капитаном Солодковым, дежурному по штабу на авиабазе Сокол состоялся следующий разговор:

— Товарищ подполковник, сейчас мы рассчитаем слежение в районе Елизово, начиная с двадцати одной минуты.

— Хорошо.

— Пока мы предполагаем нарушение границы целью, тип неидентифицирован, в районе Елизово.

Цель, о которой мы слышали ранее, не находилась в районе Елизово в 04:21, в то время, когда капитан Солодков определял параметры слежения, Елизово она прошла получасом ранее, между 03:35 и 04:08. Тот нарушитель, о котором он говорил с подполковником Бурминским, по всей очевидности, являлся совсем другим самолетом.

04:42

Два МиГ-23, которые взлетели со Смирных и направились в море, чтобы перехватить самолет-нарушитель, сближаются со своей целью.

Несколькими минутами ранее, токийское время 02:30 ночи. Тревожные донесения о самолетах, которые идут по направлению к Сахалину были перехвачены японскими разведслужбами в то же самое время, когда нарушителей обнаружили Советы. Первоначально, японцы, вероятнее всего, получили эту информацию путем перехвата советского радиообмена, позднее — с помощью своих радаров. На побережье Хоккайдо японцы располагают шестью большими радарными станциями, как и самолетами-разведчиками, которые летают круглосуточно над проливом Лаперуза. Японские разведслужбы нашли разворачивающиеся события настолько серьезными, что члены комитета начальников штабов японских воздушных сил самообороны были подняты с постелей и собраны на срочное совещание. Я узнал об этом из статей в японской прессе от 1 сентября 1983 года, в которых было написано, что к 05:10 утра (07:10 по сахалинскому времени) начальники штабов JASDF отдали приказ проанализировать все данные, полученные радарами на Хоккайдо и северном Хонсю. Поскольку японцы принимают решения только после общего согласования, этот процесс должен был занять какое-то время и его обсуждение начались еще задолго до 05:10.

Мы можем предположить, что обсуждение продолжалось по крайней мере час, прежде чем в 05:10 было принято окончательное решение. Мы можем также предположить, что требовалось примерно полтора часа, чтобы разбудить всех участников совещания и приготовится к его началу, послать автомашины и собрать всех в штаб-квартире JASDF в Токио. Это означает, что к 02:30 утра (по японскому времени) командование JASDF было уже чем-то серьезно озабочено. Были бы японские старшие офицеры вытащены из своих постелей в середине ночи, если ситуация не была оценена, как имеющая национальное значение?

На стр. 63 своей книги, Андрей Иллеш реконструировал события следующим образом. Его отчет вновь иллюстрирует, что русские, так же, как и американцы, сжали в один час и один перехват события почти трех часов и нескольких перехватов, вырезая все, что в него не вмещалось. Но даже в этом случае отчет Иллеша содержит полезные детали, не включенные в чем-то похожий отчет полковника К., суммированный выше.

«Когда Боинг приблизился к Сахалину, он сначала направился в сторону Южно-Сахалинска. Два МиГ-23, оборудованных дополнительными топливными баками были посланы со Смирных. Они пошли по направлению к нарушителю. Нарушитель был все еще не опознан. Для того, чтобы его идентифицировать, два МиГа-23 сбросили свои подвесные баки и приблизились к нему. Они доложили, что нарушитель похож на RC-135 и летели рядом с ним какое-то время. Но затем RC-135 изменил курс и направился в сторону Японии. У МиГов-23 стало подходить к концу топливо и им было приказано возвращаться, поскольку не было смысла преследовать самолет, который собирался покинуть советское воздушное пространство. Но когда МиГ-23 направлялись домой, самолет вновь изменил курс и пошел в сторону Сахалина. В этот момент в дело вступил Осипович. Боинг вошел в воздушное пространство Сахалина вместе с Осиповичем, который пытался его перехватить. Два МиГа-23 возобновили преследование, и один из них попросил разрешения сбить нарушителя. Но земля не смогла отдать такой приказ. Ни командный пост, ни полк, ни даже дивизия. Я думаю этио произошло потому, что они были в замешательстве.

В это время Осиповича попросили идентифицировать самолет-нарушитель. Он приблизился на расстояние полтора-два километра. Цель затем начала выходить из воздушного пространства Сахалина. МиГи не могли предотвратить это, потому что Су-15 Осиповича находился между ними и целью. Командные посты полка и дивизии молчали. Наконец, Осипович услышал команду: „Уничтожить цель“. Но Осипович не мог стрелять, потому что он был слишком близко. Поэтому он сманеврировал и с расстояния пять километров открыл огонь. Он наблюдал два взрыва. Боинг сразу же стал терять высоту и вошел в штопор. Осиповичу было приказано возвращаться на базу. Два МиГа-23 приземлились в Хомутово, рядом с Южно-Сахалинском. На земле, после посадки, механик Осиповича, удивленный тем, что у самолета больше не было ракет, спросил его: „Товарищ подполковник, куда делись ваш ракеты?“ Осипович был в плохом настроении и отмахнулся от него кислородной маской. Затем он отправился к телефону, чтобы доложить на командный пост полка. Вот что на самом деле произошло».

Согласно свидетельствам советских пилотов, упомянутых Иллешем, со Смирных взлетели два МиГа-23, за которыми, когда у тех стало кончаться топливо, последовал Осипович. Мы уже видели, что даже без покрыльевых баков МиГ-23 способен находится в воздухе от двух до трех часов без посадки. Полковник Иван К., упомянутый в этой главе, говорит нам, что Осипович взлетел после того, как два МиГ-23 приземлились в Южно-Сахалинске для заправки. Это дает нам примерное время для взлета Осиповича в 05:45–06:00, примерно через три часа после того, как два первых МиГа-23 взлетели со Смирных. Но это должно было быть началом второй миссии Осиповича, потому что два МиГа-23 взлетели около 02:45 по сахалинскому времени. Осипович был в кабине своего самолета, готовый к вылету на свое первое задание в 04:42.

04:44

Советский радар в Буревестнике на курильском острове Итуруп обнаруживает самолет над Охотским морем, направляющийся к Сахалину.

В своей книге Херш говорит, что представители Агентства Национальной Безопасности (АНБ) США заявили на закрытом заседании Конгресса, что Советы обнаружили KAL 007 в 17:44 GMT (04:44 сахалинского времени), в то время как тот находился над Охотским морем. Самолет, как говорит Херш, находился в 225 морских милях от острова Сахалин и летел на запад со скоростью восемь миль в минуту. Он был засечен советским радаром на авиабазе Буревестник на Итурупе и двумя радарами на Сахалине. Согласно японской прессе от 3 сентября 1983 года, максимальное расстояние, на котором радара Буревестника мог наблюдать самолет, летящий на высоте 10000 метров (33000 футов) составляло 245 морских миль. Самолет пересек Камчатку и в то время, когда, по словам Советов и США KAL 007 к 17:44 GMT на самом деле находился в 270 морских милях от побережья Сахалина, а не в 225 милях, как самолет, о котором упоминает Херш. Кроме того, он должен был оказаться вне сферы действия радара на Буревестнике. Тот самолет, который обнаружил Буревестник, был предположительно самолетом, который шел со стороны северной части Тихого океана вдоль Курил.

04:45

Осипович взлетает с Сокола и направляется к нарушителю, который находится от него на расстоянии 600 км.

Осипович говорил о своем первом взлете, около 04:45 сахалинского времени в интервью, которое он дал Юрию Зенюку, корреспонденту АПН. Это интервью было опубликовано в «US Armed Forces Journal International» в октябре 1989 года, и также на русском в «Красной Звезде» в номере от 13 марта 1991 года, в статье полковника А. Докучаева:

«Я был поставлен на боевое дежурство и приблизительно через пятнадцать минут взлетел и двинулся в направлении Охотского моря. Когда я находился приблизительно в 600 км от базы, я получил предупреждение, что вражеский самолет находится прямо передо мной и я получил инструкции от наземного контроля. Когда я находился в 28 км от самолета, я увидел его на своем радаре и продолжал сближение. На расстоянии 13 км я снизил скорость и последовал за самолетом. Я увидел его мерцающие огни, но не смог больше ничего определить, потому что даже военные самолеты летят с ними в мирное время».

В отличие от своей второй миссии, Осипович не упомянул о том, что видел силуэт самолета. В то время, когда он участвовал в этой первой миссии, в воздух поднялись другие истребители.

04:48

Истребитель 805, МиГ-31, который, как и самолет Осиповича, взлетает со второй точки (Сокол) и направляется к нарушителю, засеченному радаром на мысе Терпения, в двухстах километрах к востоку, следуя курсом 240 градусов.

04:55

Генерал Корнюков, командир Сокола, рапортует генералу Каменскому, командующему советских военно-воздушных сил Дальневосточного округа находящемуся в Смирных:

— Я буду на командном посту. Цель 6065 находится в воздухе. Предположительно, RC-135. Постовая приведена в состояние боевой готовности.

В 04:22 цель 6065 оставалсь все еще «неопознанной». В 04:27 цель не имела номера 6065, но уже была идентифицирована как RC-135. Здесь же цель обозначена как 6065 и, одновременно, «предположительно, RC-135». Это, скорее всего, три разные цели, о чем можно догадаться по фразе «Постовая приведена в состояние боевой готовности». Постовая — главная истребительная авиабаза неподалеку от Советской Гавани на другой стороне Татарского пролива и довольно далеко от Сахалина. Ее не стали бы приводить в состояние боевой готовности из-за одного-единственного нарушителя, поскольку командование на Сахалине имело больше чем достаточно средств, чтобы с ним справиться, как на это указывает следующий приказ, отданный полковником Новоселецким, начальником штаба истребительной дивизии в Смирных:

Первое, посылайте [истребители — М.Б.] 121 и 805 на перехват военной цели 6065. Если граница нарушена, цель уничтожить.

Этот приказ «перехватить и уничтожить цель» явно показывает что Сахалин не нуждался в подкреплениях из Постовой в той мере, в которой речь шла об одиночном нарушителе. Но ясно и то, что на самом деле ситуация была гораздо более угрожающей.

Нарушитель засечен радаром на мысе Терпения, в 140 км от государственной границы, следует курсом 240.

У нас недостаточно информации, чтобы соотнести эту цель с тем или иным истребителем. Тем не менее, этот самолет, подходивший к границе, являлся, возможно, целью Осиповича, которая, как мы помним, находилась в 600 км от Сокола. Тем не менее, этот самолет мог быть и целью истребителя 805, который семь минут назад находился в 200 км от Сокола.

05:00 (приблизительно)

Командование на Сахалине запросило два АВАКСа в качестве подкрепления из Ванино на материке.

Позднее, во время событий «второго часа», мы узнаем из комментариев Осиповича, что два русских АВАКСа из Ванино, с позывными «Танкер» и «Сухогруз», участвовали в битве над Сахалином. Принимая во внимание то время, которое необходимо для того, чтобы поднять в воздух эти тяжелые самолеты, а также время перелета из Ванино на Сахалин, запрос должен был быть послан командованием на Сахалине примерно к 05:00.

05:05

Маршал авиации Кирсанов заявил, что полет нарушителя был скоординирован с проходом спутника Ferret-D, который появился над Сахалином в 18:05 GMT, в тот момент когда, как он сказал, самолет-нарушитель вошел в советское воздушное пространство.

Как мы увидим далее, в это время к нарушителю приближалось несколько самолетов. Они находились в радиусе действия спутника, который записывал электронные сигналы (и, возможно, также делал инфракрасные фотографии).

05:05

Генерал Корнюков запрашивает операторов радара в Плантации неподалеку от Смирных, наблюдают ли они другую цель:

— Видите цель?

— Мы сделали новое оповещение

05:07

Рядовой Логинов, оператор радара в Плантации дает капитану Солодкову координаты новой цели:

«Направление на цель 60, 65 [градусов — М.Б.], 340, расстояние 340 [км], идет курсом 200 [градусов]. Телеграмма послана».

Капитан Солодков, дежурный по Соколу, сообщает главе спасательных операций, еще об одной цели:

«Нарушитель похож на Ту-95. Я надеюсь, ничего плохого не случилось. Он ведет себя странно, я имею в виду его высоту, курс, скорость».

05:10

— Я вызвал зону. Они сказали, что никого из наших в воздухе нет.

— Хорошо. Куда он направляется?

05:11

— Он идет к бухте Макарова, расстояние 100 км, по прямому курсу. Используйте все, что у вас есть, навигационные системы ближнего радиуса действия, потому что нарушитель не может так идти… это по нашим данным, не беспокойтесь, с вами там, внизу, ничего не случится…

— Ну, надеюсь все же, что это не нарушитель, иначе у нас тут…

— Нас же он не бомбил…

Бухта Макарова — гавань на восточном побережье Сахалина, примерно в 200 км к северу от Сокола. Расстояние в 100 км от Макарова и курс 240 градусов не соответствует позиции нарушителя, который держит курс 200 градусов и находится в 340 км от Плантации. Разговор между офицерами на командных постах, находящихся в 250 км друг от друга предполагает, судя по обеспокоенности людей на земле, что битва идет прямо над их головами. Несколько минут спустя (05:18) состоялся другой разговор между капитаном Морозовым и Таней Гришковой, женой Станислава Гришкова, высокопоставленного офицера, возможно, генерала, в котором упоминается другой самолет, о котором мы слышим здесь первый раз:

— Он прошел через Курилы.

— Уже прошел?

— Похоже на то.

— А кто это говорит?

— Гришкова.

— А, Таня, извините. Морозов. Могу я поговорить со Станиславом Ивановичем?…Доброе утро, Станислав Иванович.

— …Так что все в сборе. Я бы конечно посоветовал придти сюда.

— Что-то случилось, ситуация здесь [в воздухе — М.Б.] усложняется.

Самолет, о котором говорит Морозов, пересек Курильскую гряду в это время (05:18) или немного раньше. Это второй нарушитель, который идет со стороны северной части Тихого океана и пересекает Курилы. Первым был самолет, засеченный советским радаром в Буревестнике в 04:44, который должен был пересечь Курилы тридцать минут назад, то есть на траверзе нарушителя (нарушителей), прошедшего над Камчаткой и направляющегося к Сахалину (см. ниже). Значение реплики «что-то случилось» не совсем ясно, — это может быть подтверждением того, что нарушитель, которого Новоселецкий в 04:55 приказал сбить, был на самом деле сбит сразу же после того, как пересек границу. В 04:56 командир истребительного полка в Буревестнике Герасименко подтвердил, что он отдал такой приказ. Это замечание могло также относится к тому факту, что в воздухе было обнаружено шесть нарушителей, которые направлялись к Сахалину одновременно (см. ниже).

Полковник Новоселецкий, начальник штаба истребительной дивизии в Смирных, говорит капитану Титовнину, диспетчеру боевого командного центра дивизии:

— Титовнин, дайте мне данные по курсу [от Смирных — М.Б.].

— Пеленг 45, дальность 110 км, высота 9000 метров.

05:12

Японские радары в 18:12 GMT (03:12 по японскому времени) наблюдали самолет в точке 47° 40? N 143° 45? E, летящий на юго-восток со скоростью 430 узлов, на высоте 10000 метров и передающий транспондерный код 1300 в режиме А.

Его полетные данные от Сокола следующие: курс 65 градусов, расстояние 81 км, очевидно это не тот нарушитель, который наблюдался минутой ранее, в 05:11, и он летит на другой высоте. Этот самолет начинает пролет над Сахалином следуя курсом 257 градусов и выполнит поворот на 22 градуса на полпути, ложась на курс 235 градусов.

Между 05:12, временем наблюдения, и 04:44, временем засечки радаром Буревестника прошло 28 минут, что при скорости 430 узлов составит расстояние в 201 морскую милю. Если это расстояние отложить назад вдоль пути того самолета, который наблюдали японцы, оно даст позицию самолета, которого наблюдался Буревестником. Тем не менее, расстояние показывает, что самолет летел не со стороны Камчатки, а пересек Курилы и шел со стороны Тихого океана по маршруту ROMEO-20, официально назначенному KAL 007. Скорость в 430 узлов эквивалентна 7,2 морским милям в минуту, почти точно тем 8 милям в минуту, которые делал самолет, упомянутый Хершем и АНБ. Самолет, который наблюдался японским радаром в 05:12 и тот, которого Буревестник видел в 04:44 были, таким образом, по всей вероятности, одним и тем же. Он передавал транспондерный код 1300, что должен делать самолет, выходящему из воздушного пространства Японии, но не должен делать самолет, входящий в него, как это было в случае KAL 007. Кроме того, режим А используется военными. KAL 007 следовало бы использовать транспондерный код 2000 в режиме С. Этот факт должен был подсказать японцам, что этот самолет не был корейским авиалайнером.

Я хочу суммировать эти наблюдения, чтобы читатель получил представление о той картине, которая открывалась перед советскими командующими на Сахалине. Они видели шесть самолетов-нарушителей, идущих на них буквально одновременно. В 05:05 первый нарушитель вошел в воздушное пространство Сахалина. В 05:07 второй нарушитель был замечен в 340 км к востоку северо-востоку от Плантации, следуя курсом 200 градусов. Четыре минуты спустя, в 05:11, был замечен третий нарушитель, похожий на Ту-95. Его высота и поведение заставили советских наблюдателей опасаться, что этот самолет может быть советским. Они проверили расписание полетов и обнаружили, что этот самолет не мог быть своим. Он находился к югу от мыса Терпения, следуя курсом 240 градусов прямо к бухте Макарова в 100 км от него, где боялись бомбежки, которой так и не последовало. В то же самое время, радарами был обнаружен четвертый нарушитель, на пеленге 45 градусов и на расстоянии 110 км от Смирных. Все в то же время наблюдался пятый нарушитель, пересекающий Курилы. И в 05:12 японские радары зафиксировали шестого нарушителя, в 150 км к югу от бухты Макарова и в 420 км к югу от той цели, которую вели в Плантации.

При таких обстоятельствах нетрудно видеть, почему советские командиры решили сбивать нарушителей, вошедших в советское воздушное пространство, не следуя длительным процедурам предупреждения, которые пилот 805 и Осипович использовали во время событий второго часа. Столкнувшись с большим количеством нарушителей, которые были идентифицированы как «военные, возможно враждебные», они скорее всего просто следовали действующим приказам, применимым при таких обстоятельствах. До событий второго часа кто-то в Москве, возможно, Андропов, мог передать, что если огни самолета-нарушителя включены, перехватчик должен следовать предупреждающей процедуре перед открытием огня и попытаться посадить самолет-нарушитель.

Генерал Корнюков, командующий на Соколе отдает приказ об уничтожении цели по команде:

05:14

Корнюков:

— Приготовиться открыть огонь, привести все в состояние готовности. Я отдам Осиповичу приказ через две минуты или менее. Через полторы минуты я отдам приказ открыть огонь. Наведите Тарасова в тот же район. И смотрите очень внимательно, здесь, в точке один находится также 163-й… Направляйте его по радару перехвата, дайте команду по данным радара… Будьте осторожны, позади цели и нашего истребителя все еще находится МиГ-23 со Смирных.

Ивличев:

— Я отдал приказ Литвинову [в 163 — М.Б.] приготовить оружие. Он готов.

05:16

Нарушитель входит в воздушное пространство Сахалина в 18:16 GMT и перехвачен советским истребителем.

В ту же самую минуту Корнюков отдает приказ Герасименко, командиру истребительного полка в Буревестнике, взять на себя командование 163-м:

— Герасименко, командующий приказывает вам принять командование над 163-м из Смирных. Видите его?

05:17

Цель нарушила государственную границу и генерал Корнюков приказывает ее уничтожить:

Корнюков:

— Семнадцать тридцать одна [17 минут 31 секунда — М.Б.] цель 65 нарушила государственную границу СССР. Приказываю цель уничтожить.

Герасименко:

— Я отдал приказ уничтожить цель [через начальника штаба, диспетчеру и пилоту — М.Б.].

В 05:17 приказ уничтожить цель, отданный генералом Корнюковым, опускается по командной цепочке, достигает пилота истребителя, который, в ожидании приказа уже захватил цель бортовым оружием и его палец находится на кнопке «огонь». Цель была уничтожена там же и тогда же.

05:18

Немедленно Корнюков отдает Герасименко приказ уничтожить другую цель:

Корнюков:

— В восемнадцать тридцать одну [18 минут 31 секунду — М.Б.] цель 65 нарушила государственную границу СССР. Приказываю цель уничтожить.

05:19

Японские радары наблюдают, как нарушитель, которого они засекли в 05:12, увеличивает скорость с 430 до 450 узлов.

05:20 (18:20:20 GMT)

KAL 007 оповещает токийский контроль, что поднимается с высоты 330 (33000 футов) на высоту 350 (35000 футов).

В то же самое время, когда KAL 007 рапортовал о наборе высоты токийскому контролю, самолет, которого наблюдал японский радар, опустился на высоту 26000 футов. Несколькими минутами ранее, в 05:15 самолет, который был виден на экране японского радара, резко изменил высоту. В 05:12 он находился на высоте 35000 футов. В 05:15 его высота составляла 29000 футов, между 05:15 и 05:23 его средняя высота составляла 29000 футов, в 05:23 он находился на высоте 32000 футов. Эти изменения высоты без всякого сомнения, имели место в действительности…. Мы, конечно, знаем, что KAL 007 не был тем самолетом, которого вели японцы: «японский» самолет был сбит в 05:29, а корейский авиалайнер — нет.

Японцы наблюдатели видят советский истребитель МиГ-23, появившийся на радарном экране, летящий на высоте 8000 метров со скоростью 450 узлов. Он находится в 36 морским милях позади нарушителя и летит с той же самой скоростью, начиная с 05:19, когда нарушитель увеличил скорость до 450 узлов.

05:21

Командный пост истребительной дивизии в Смирных наставляет кого-то по командной цепочке:

«Не объявляйте ничего по громкоговорителю. Приведите в состояние полной готовности спасательные самолеты в Соколе и Хомутово. Хомутово через гражданских, через КГБ. Приведите Хомутово в готовность один. Использование ракет в воздухе… не давайте…»

Из этого зашифрованного сообщения ясно, что ракеты были выпущены по нарушителю не позднее 05:21. Из местоположения упомянутых спасательных самолетов, на востоке и юге Сахалина, кажется возможным, что эти ранние атаки нарушителей произошли или над Охотским морем, или над самим Сахалином. Приказ «не объявлять ничего по громкоговорителям» мог быть отдан для того, чтобы не встревожить людей, непосредственно не вовлеченных в эти акции. Это кажется оправданным, если ожидались новые события, то есть в воздухе были другие самолеты-нарушители. В противном случае одна атака положила бы конец полету одиночного нарушителя и такой запрет на объявление новостей не имел бы смысла.

«Хоккайдо Симбун» в номере от 1 сентября 1983 упомянула, что самолет-нарушитель был засечен радаром в 03:23 по японскому времени, когда он пересекал Сахалин в западном направлении в 97 морских милях от Вакканая, следуя на высоте 32000 футов.

Почему самолет, за которым следили японцы, тот самый, который передавал транспондерный код 1300 в режиме А, так резко изменил высоту? На стр. F-6 приложения к окончательному отчету ИКАО 1983 года содержится отчет о погодных условиях в ночь с 31 августа на 1 сентября 1983 г. Той ночью облачный покров над Сахалином состоял из сплошного нижнего слоя, основание которого находилось на высоте 1500 футов и вершина — на высоте около 9000 футов, и разреженного слоя перистых облаков, основание которых находилось на высоте 29000 футов, а вершина — на высоте 3200 футов. Самолет пытался укрыться в облаках, которые могли бы дать ему ограниченную защиту от ракет, инфракрасный механизм наведения которых плохо работает в условиях сплошной облачности.

05:25

МиГ-23, наблюдаемый японскими радарами, увеличил скорость до 751 узла, пересек путь нарушителя, который резко менял высоту в точке с координатами 47° N и 142° Е, но в 40 морских милях позади него и на 2000 метров (6000 футов) ниже.

В тот момент, когда истребитель пересекает трассу полета нарушителя, который летел с постоянной скоростью 450 узлов, уже нет. Он был виден три минуты спустя, но к моменту пересечения находился в 40 морских милях от истребителя (см. рис. 16). Конечно, с этого расстояния истребитель «А» не мог выпустить ракеты по нарушителю. Истребитель «А» преследовал не этот самолет, а другой.

05:27

KAL 007 начинает передавать сообщение о проходе контрольный пункт NOKKA, который он миновал приблизительно в 18:26 GMT (05:26). Он вызывает токийское радио, используя обычную процедуру, ждет ответа на вызов и вновь вызывает Токио, чтобы доложить о прохождении контрольной точки NOKKA. Но затем его вызов становится «слабым и неразборчивым». (см. главу 7).

Рис. 16. Радарная карта перехвата нарушителя истребителем «А». Анализ данных показывает, что два перехватчика сбили двух разных нарушителей буквально в одном и том же месте и в одно и то же время.

05:29

Японские радары на Вакканае наблюдают, как самолет, передающий транспондерный код 1300 в режиме А взрывается на высоте 10000 метров и исчезает.

В то же самое время другой нарушитель, летящий параллельно первому, но на 2000 метров ниже, и МиГ-23, истребитель «А», висящий у него на хвосте, исчезают с радарных экранов. Через несколько мгновений МиГ-23 появляется снова, делая разворот с набором высоты. Это предполагает, что два различных нарушителя могли быть сбиты в одно и то же время.

05:30

99-тонное японское судно «Чидори-Мару № 58», занимавшееся промыслом кальмаров, наблюдает взрыв над самой водой примерно в 1500 метрах от него в восточно-юго-восточном направлении.

05:32

Капитан патрульного катера КГБ Анисимов охраняет советскую морскую границу у берегов Невельска. На радарном экране своего судна он видит, как самолет, летящий со скоростью 800 км в час на низкой высоте, разделился за сорок секунд на три части. Возможно, что он видел, как разделились три самолета, летящих в плотном строю.

05:38

RC-135, эскортируемый МиГом-23, «истребителем В», меняет курс, поворачивает к северу и исчезает с японских радаров. Он, вероятно, сбит и упал в 05:39.

05:40

Убедившись в том, что RC-135, который они эскортировали, перестал представлять угрозу, два МиГа-23 которые взлетели почти три часа назад и у которых кончается топливо, направляются в сторону Южно-Сахалинска, который ближе к ним, чем их собственная авиабаза Смирных. В то время, как они поворачивают, истребитель 805 взлетает с Сокола во второй раз в 05:42, и его начинают наводить на нарушителя, того же самого, или другого.

05:45

Оторвавшись от двух МиГ-23, которые его преследовали, RC-135 вновь меняет курс и направляется к Сахалину.

Вероятно, именно в это время командование на Сахалине запрашивает в качестве подкрепления истребителей из Постовой на материке, рядом с Советской Гаванью, которые уже находится в состоянии боевой готовности. По крайней мере два истребителя МиГ-23 с Постовой, 731 и его ведомый, прибудут слишком поздно, чтобы принять участие в событиях «первого часа», но будут под рукой когда начнется «второй час».

Приблизительно в то же самое время Осипович сбивает RC-135, как он объясняет полковнику Докучаеву в своем интервью «Красной Звезде»:

«Когда он [нарушитель — М.Б.], проник в наше воздушное пространство, я получил приказ перехватить этот самолет. Я зажег огни и дал четыре предупредительных очереди перед носом самолета. Но он никак не отреагировал и я получил приказ уничтожить нарушителя. Мы приближались к западному побережью Сахалина и я выпустил две ракеты. Я знал, что это не истребитель и был убежден, что это был самолет-разведчик, RC-130 или RC-135, учитывая его скорость, высоту и другие характеристики».

Докладывая генералу Строгову, заместителю командующего авиацией Дальневосточного военного округа, генерал Корнюков комментирует:

— Пилот — подполковник Осипович, замкомандира полка. Он выпустил две ракеты.

— Какие?

— Две Р-98.

05:52

KAL 007 кратко отвечает на вызов KAL 015. Только четыре зашифрованных слова на корейском, которых оказывается достаточно, чтобы успокоить KAL 015, который отвечает «Roger» [ «понял» — Е.К.] и прекращает передачу.

Эти переговоры, записанные в диспетчерском центре Токио-Нарита, указывают не только на то, что KAL 007 все еще продолжал нормальный полет над Японским морем, в конце первого часа, но также и то, что он находился в зоне действия VHF Токио.

05:42

Истребитель 805, МиГ-31, поднимается в воздух во второй раз, за ним следует истребитель 121, другой МиГ-31, который взлетает с Сокола в 05:45.

05:46

Истребитель 163 взлетает со Смирных на севере Сахалина и начинает свою вторую миссию в этот день.

Детали этой миссии были реконструированы исходя из информации на ленте Киркпатрик и на основании записи переговоров между советскими истребителями и их наземным контролем, приложенным к отчету ИКАО 1993 года. Два этих источника в значительной мере схожи, но не совсем. В отличие от записи переговоров между наземными пунктами, которые дают нам отрывочные, хотя и бесценные отрывки разговоров, в случае со 163-м переговоры летчика с землей позволяют нам получить длинные, почти не имеющие пробелов d последовательности передач, которые вел пилот. Они помогают нам составить более полное представление о том, что один советский перехватчик, в данном случае 163 (МиГ-23)? предпринимал на протяжении второго часа. Мы узнаем в другом месте, что фамилия пилота была Литвинов. Помните: все, что случилось, не было видеоигрой. Три светских истребителя, 805, 121 и 163, и два или три американских самолета, участвовавших в событиях, пилотировались молодыми людьми, трое или четверо из которых будут мертвы к тому времени, когда бой закончится. Осипович сбивает самолет-нарушитель в то же самое время.

Истребитель 163 вскоре встречается с нарушителем к северу от мыса Терпения. В 06:08 он сбрасывает дополнительные топливные баки, хотя они все еще полные, и начинает серию неистовых маневров, пикируя с высоты 25000 футов до 12000 футов, затем поднимаясь почти вертикально вверх на высоту 23000 футов, делая в то же самое время резкие смены курса. Нарушитель, должно быть, был небольшим и маневренным самолетом, возможно тем же самым самолетом, который двигался ломаным курсом над Камчатскими горами.

Дополнительные топливные баки истребителя дорого стоят, и ни один пилот не станет умышленно их сбрасывать, особенно, когда они все еще полные, если только он не готовится вступить в бой. Как кажется, истребитель 163 взлетел, чтобы преследовать нарушителя, который проник в воздушное пространство Сахалина в 250 милях к северу, от того места, где произошли описываемые ниже события. Самолет, который он преследовал, пересек Сахалин, следуя курсом на юго-запад, пытаясь в то же время стряхнуть истребитель со своего хвоста. Но истребитель намертво приклеился к своей жертве. Судя по относительному спокойствию, которое последовало за неистовыми маневрами, которые совершали оба самолета, и по тому факту, что в 06:17:15 163-й связался с наземным контролем, чтобы узнать свою позицию относительно авиабазы, эта битва могла бы закончиться в его пользу, вероятно, где-то над горами, которые подходят к Леонидово с востока. Истребитель 163 продолжал следовать курсом 230 градусов и в 06:19:44 передал, что находится в 25 км позади другого нарушителя.

Двумя минутами позже, в 06:21:51, радарная засветка на экране разделилась на две и 163, как оказалось, преследовал не одного, а двух самолетов, которые находились в 10 и 15 км перед ним. Эти самолеты увеличили скорость. Через две минуты в 06:23:49 два нарушителя снова приблизились друг к другу, пока они чуть не соприкоснулись крыльями и вновь увеличили скорость до сверхзвуковой. В 06:27:29 истребитель 163 вновь начал серию головоломных маневров, чтобы удержаться за нарушителями и изменил курс со 180 на 150 градусов. В 06:28:35 пилот сообщил земле, что выполнил приказ (сам приказ мы не можем слышать, потому что у нас нет протоколов того, что земля говорила пилоту). Возможно, именно в этот момент он выпустил свои ракеты. Внезапно он резко изменил курс со 150 до 210 градусов, набирая одновременно высоту с 7500 до 8000 метров.

Но для 163-го битва еще не закончилась. После уничтожения первых двух целей, которые он преследовал, в 06:29:05 пилот запросил дистанцию до новой цели. Хотя в этот момент он следовал курсом 210 градусов, истребитель 163 резко повернул к северу и лег на курс 360 градусов, который вел его назад к Сахалину. В 06:32:22 он вновь изменил курс, на этот раз повернув на юг, на 210 градусов, и попросил наземный контроль дать ему высоту нарушителя. В 06:34:02 истребитель 163 проинформировал наземный контроль, что у него осталось две из четырех ракет. Через несколько секунд он сообщил, что у него осталось только 2000 литров топлива и запросил инструкций. Самолет внезапно повернул вправо, с 210 градусов на 60. Через шесть минут в 06:40:04 истребитель 163 все еще летел курсом 60 градусов, наблюдая за облачным покровом внизу в поисках следов самолета. Но он не смог найти то, что искал. За этим последовал период неразберихи, когда он спросил, кто приказал ему повернуть на 10 градусов вправо. Пилот не мог понять, почему контроль просил его приблизиться слева, следуя курсом 60 градусов, когда он уже летел этим курсом. Приказы земли предназначались истребителю 121, которого проинструктировали помогать истребителю 163 в атаке на третьего нарушителя. В 06:41:44 истребитель 163 выполнил новый приказ наземного контроля, вероятно выпустив две свои оставшиеся ракеты.

Рис. 17. События второго часа воздушной битвы над Сахалином, вероятно включившего перехват и уничтожение четырех военных самолетов-нарушителей.

Минутой позже, в 06:42:58 истребитель 163 сделал медленный поворот вправо, описав полный круг. В 06:45:43 истребитель все еще поворачивал. В 06:46:05 самолет запвершил поворот и направился на ближайшую базу, поскольку его собственная была закрыта туманом.

06:00

Истребитель 805 поворачивает вслед за нарушителем.

Истребитель 805 перехватил самолет, который должен был быть RC-135, не пролетавший над Камчаткой, но появившийся со стороны Тихого океана, то есть прямо с маршрута ROMEO-20. Два самолета, преследуемый и преследователь, пересекли Сахалин следуя в юго-западном направлении, курсом 240 градусов. В 06:20:49 истребитель 805 выпустил четыре очереди из своей авиационной пушки. В 06:22:02 RC-135 резко замедлил скорость, в надежде избавиться от преследователя. Советский пилот позднее сказал в интервью московской телестанции, что это был маневр, обычный для RC-135. Самолет, полностью выпустив закрылки, потерял скорость так резко, что истребитель, который не может лететь так же медленно, проносится мимо. В то время как истребитель маневрирует, чтобы снова зайти сзади на цель, RC-135 направляется к границе международного воздушного пространства.

В Японии начальники штабов JASDF в Токио объявляют тревогу DEFCON 3, на один уровень ниже общей мобилизации для командования воздушными силами северного района. 72 истребителя, половина активных сил Японии и два военных спасательных эскадрона собираются на авиабазе Читозе, на Хоккайдо, готовясь к бою.

Первая волна американских самолетов вошла в воздушное пространство Сахалина между 02:30 токийского времени (04:30 сахалинского времени) и 03:46 токийского времени (05:46 сахалинского времени), в то время как старшие офицеры все еще следовали на совещание. События второй волны только начинаются, и вероятно что, с тех пор, начальники штабов JASDF будут наблюдать события на радаре и по донесениям разведки, в «реальном времени», то есть, иначе говоря, по мере того, как они разворачиваются.

Большинство, если не все бомбардировщики В-52 американской стратегической военно-воздушной базы Пенсакола, Флорида, взлетают и остаются в воздухе на протяжении нескольких часов. Эту, явно аварийную процедуру, которую осуществляют самолеты американской дальнебомбардировочной авиации, наблюдает житель Пенсаколы, хорошо знающий нормальный распорядок В-52 на базе.

Осипович вновь взлетает с Сокола (или получает второе задание, находясь уже в воздухе).

Обстоятельства, окружающие второй полет Осиповича, который начался в 06:00 очень сильно отличаются от ситуации во время первого полета. Начинался рассвет, что показывает нам, что мы имеем дело со «вторым часом». Осипович говорит, что ничего не знает о диспетчерах из Депутата, Трикотажа и Карнавала, которые, как это ясно из ленты Киркпатрик, контролировали советские перехватчики 805, 163 и 121, также находящиеся в воздухе во время второй миссии Осиповича. Следовательно, Осиповича вела совсем другая сеть наземного контроля. Ряд других самолетов, о которых мы прежде ничего не слышали, включая двух АВАКСов из Ванино на материке, также находились в воздухе во время этой второй миссии. Во второй миссии и цель Осиповича была также другой. О своей первой миссии он говорит, что его цель была RC-135 или RC-130, о второй, что силуэт цели был похож на Ту-16. Из его интервью ясно, что он сбил по крайней мере по одному самолету во время каждой из своих двух миссий.

В своем интервью «Известиям», Осипович сказал, что он получил приказ взлетать в 06:00 часов. Достойно упоминания, что его взлет произошел после гибели самолета, которую зафиксировали японские радары на Вакканае (05:29) и команда «Чидори Мару» (05:30), а также после наблюдений капитана Анисимова, — (05:32–05:33), то есть после событий первого часа воздушной битвы над Сахалином. Таким образом, битва все еще продолжалась. К тому времени, когда Осипович запустил двигатели, провел предполетную проверку, вырулил на взлетную полосу с включенными огнями, было уже 06:02. Ему приказали направиться к востоку по направлению к Охотскому морю на высоте 8500 метров (27600 футов).

06:10

Через 8 минут после взлета Осипович получает сообщение от диспетчера: «Вражеский самолет прямо по курсу. Он сейчас нарушит наше воздушное пространство… направляется в вашу сторону».

Тем не менее, вскоре после этого, к удивлению Осиповича, вместо того, чтобы направить его к нарушителю, который сейчас оказался прямо перед ним, диспетчер изменил задание и послал Осиповича к цели, которая уже находилась позади него. Осипович сделал левый вираж и выполнил разворот на 180 градусов, подставив хвост первой цели и, после смены высоты, направился вслед за вторым самолетом. Этот самолет, все еще находящийся над Охотским морем, не мог, конечно, быть корейским авиалайнером, который, к тому времени, находился над Японским морем в нескольких минутах полета от Ниигаты. Я упоминаю это обстоятельство, потому что именно эта цель, спутанная с целью 805-го к югу (точно также, как Осипович был спутан с пилотом 805-го), в официальном отчете CША/ИКАО/России названа корейским авиалайнером, выполнявшим рейс 007.

Вскоре после разворота, Осипович заметил небольшую черную точку в облаках. Ее габаритные огни были включены. Помните, что в это время солнце еще не взошло. На высоте 8000 метров (26000 футов) солнце не всходит до 06:30. Но уже начинает светлеть, поскольку заря занимается в 05:52. Через двадцать минут после рассвета, Осипович смог увидеть черную точку впереди себя:

«Нарушитель летел со скоростью приблизительно 1000 км в час [600 миль в час — М.Б.]. Я поймал его радаром и следовал за ним на расстоянии 13 км [8 миль — М.Б.]. Неожиданно диспетчер начал нервно спрашивать меня, какой у меня курс, какой курс и высота цели. Мы вошли в зону, где мой радар ничего не показывал, что должен был знать другой самолет, но для меня это было полной неожиданностью. Я летал в этом районе много раз прежде, но это случилось здесь со мной впервые. Диспетчер позднее объяснил мне, что радарное эхо от обоих самолетов полностью исчезло с экрана».

После этого заявления Осиповича, Иллеш воспроизвел отрывок с пленки Киркпатрик, на которой были записаны переговоры советских пилотов. В отрывке содержатся следующие слова:

— 805, это вы вызывали?

— Кто вызывает 805-го?

Эти строчки были прочитаны Осиповичу, который прокомментировал их так:

«Да, это меня вызывали. Хотя голос показался мне странным. Как будто кто-то вклинился в наш разговор. Иностранец, знавший русский язык говорил на нашей частоте для того, чтобы создать неразбериху и отдать ложные приказы. Для того, чтобы защититься от этих помех, мы используем секретный четырехзначный код. Вот почему мы попросили этого человека с незнакомым голосом связаться с нами снова, используя код. Если бы он не знал код, он не смог бы ответить».

Пленка Киркпатрик позволяет предположить, что неизвестный больше не выходил на связь, по крайней мере, его ответ не появляется на пленке. Предположительно, он не знал код. Это не мог быть советский пилот, но с очень большой вероятностью мог бы быть оператор на борту RC-135, находившегося поблизости. RC-135 способен передавать на всех частотах, используемых русскими и может создавать помехи на радарной и радиочастоте, военной и гражданской.

В 06:22:02 Осипович сказал, что получил приказ открыть предупредительный огонь и заставить нарушителя приземлиться. Он сказал, что сделал 243 предупредительных выстрела. Но, добавил он, «у меня не было никаких трассеров, только бронебойные снаряды». Заявление Осиповича породило путаницу. Многие посчитали, что это заявление опровергает слова маршала Огаркова, что перехватчик выпустил четыре предупредительных очереди, всего 120 трассеров. Министерство обороны России заявило, что в то время пушки перехватчиков обычно заряжались смесью снарядов разных типов, так что каждый четвертый или пятый был трассером. Это делается не для предупреждения, а для того, чтобы помочь атакующему пилоту лучше прицелиться. Для практических целей существовали также кассеты с одними трассерами. Возможно, Осипович и журналист не поняли, что каждый из них имеет в виду под очередью трассеров. Тем не менее, полезнее знать число выпущенных трассеров и время, в которое они были выпущены.

На пленке Киркпатрик истребитель, который выпускает очередь из бортовой пушки, имеет номер 805. Его выстрелы были сделаны в 06:20:49 (сахалинского времени). В своем интервью «Известиям» Осипович увязывает свою предупредительную стрельбу с событиями, которые произошли в 06:22:02 и записаны на ленте Киркпатрик. Этот факт указывает на то, что два истребителя выпустили предупредительные очереди почти в одно и то же время. Осипович выпустил всего 243 «бронебойных снаряда» и 805 также выпустил несколько очередей из пушки, предположительно предупредительную очередь из 120 снарядов, о которой упомянул маршал Огарков.

Осипович продолжает:

«Я получил приказ вынудить его приземлиться. Я занял позицию позади самолета и стал делать предупредительные выстрелы. Именно в этот момент он начал замедлять скорость… В эфире творилась неописуемая сумятица и я не мог разобрать ни слова. Я помню, что вслед за мной шел МиГ-23, который не мог лететь достаточно быстро, потому что он все еще нес подвесные топливные баки. Пилот не переставал кричать: „Я вижу воздушный бой! Воздушный бой!“ Я не имел никакого понятия, о каком воздушном бое он говорит».

Лента Киркпатрик связывает внезапную гибель самолета с моментом времени, когда истребитель 163 доложил, что что нарушитель находится в 25 км впереди него. В это время Осипович еще не далал предупреждающих выстрелов и не выпускал ракет. Ясно, что если бы в этот момент был воздушный бой, ни Осипович, ни 163 (пилот Литвинов) не принимали в нем участие. Те слова, которые услышал Осипович, не появляются ни в японских записях переговоров, ни на ленте Киркпатрик.

Если мы изучим ленту Киркпатрик, то увидим, что в то время, как Осипович слышал неразбериху по радио (06:24 сахалинского времени), на пленке почти ничего нет, интенсивность переговоров составляет примерно четыре вызова в минуту. Что произошло с другими сообщениями, которые были частью этой поразительной суматохи? Были ли они вырезаны из пленки? Если Осипович мог слышать их, то почему мы не можем? Спектрографический анализ на пленке Киркпатрик, произведенный в университете штата Вашингтон, показывает линии склейки и другие доказательства удаления записей. Посол Киркпатрик сказала в ООН, что запись была сделана магнитофоном, который активизируется речью и никаких подчисток не проводилось. Осипович сказал, что той ночью в воздухе было много других самолетов: ведомый Осиповича, самолет со Смирных и два АВАКСа из Ванино, если назвать только некоторых из них. Сахалин имеет важное стратегическое положение поблизости от 20 военных авиабаз. Существует шанс, что по крайней мере один АВАКС находился на одном из островных аэродромов. Тот факт, что АВАКСы «Танкер» и «Сухогруз» были посланы с материка на помощь, дает некоторое представление о масштабе вторжения.

Осипович продолжает:

«Я просигнализировал огнями, но вместо того, чтобы подчиниться и приготовиться к посадке, другой самолет попытался стряхнуть меня с хвоста, сбросив скорость. Этот самолет замедлил скорость до 350 км в час (217 миль в час). Мой самолет не мог лететь со скоростью меньше 400 км в час (248 миль в час) без срыва воздушного потока, что означает, что я должен был догнать его снова. Мы были неподалеку от границы и для того, чтобы остановить его, я должен был зайти ему в хвост снова, что дало бы ему время уйти. Я оказался прямо над нарушителем.

Я резко спикировал и повернул вправо, в результат чего оказался в 5 км сзади и в 2000 метрах ниже нарушителя. Я включил форсаж и потянул ручку управления немного на себя, до тех пор пока мой радарный прицел не захватил цель. Когда я оказался рядом с другим самолетом, у меня появился хороший шанс его рассмотреть. Он выглядел больше по размерам, чем Ил-76, но силуэт напоминал мне Ту-16».

Ту-16 — это советский бомбардировщик, разведывательный и транспортный самолет, с длинным, тонким фюзеляжем, напоминающим карандаш. Осипович, который провел больше тысячи перехватов в небе над Сахалином, был способен писать цель, если он ее видел как в ту ночь, в условиях начавшегося рассвета.

«Первая ракета ударила в хвост и я увидел большое оранжевое пламя. Вторая снесла половину левого крыла. Огни немедленно погасли».

Осипович заявил, что первая ракета, та, которая попала в хвост и вызвала оранжевую вспышку, управлялась инфракрасной головкой самонаведения. Ракеты с инфракрасными головками самонаведения летят по направлению к источнику тепла. Это означает, что самолет, в который она попала, имел один или несколько двигателей в хвостовой секции. Боинг-747 (KAL 007) или Боинг-707 (RC-130) не имеют в хвосте ни двигателей, ни топливных баков.

«Когда погасли огни того самолета, по которому я стрелял, я отвернул вправо и возвратился на базу. Затем я услышал, как наземный контроль наводил на цель другой самолет. „Цель снижается“, сказал диспетчер. „Я больше ее не вижу“. Пилот: „Цель теряет высоту, она на пяти тысячах метров“. И он повторил снова: „Я больше ее не вижу“».

Цель, на которую диспетчер наводил другой самолет, не кажется той же самой целью, которую только что поразил Осипович. Другой пилот, скорее всего, не был ведомым Осиповича. Из-за того, что у него кончалось топливо, Осипович отошел от цели, как только увидел пламя, вырывающееся их ее хвоста. Другой пилот мог видеть цель также отчетливо, как и Осипович, и продолжал бы следить за ней без помощи с земли. Тот факт, что наземный контроль наводил второго пилота на цель не упоминая об Осиповиче, предполагает, что он направлял его на другую цель в совсем в другом районе.

Осипович продолжает:

«Развернувшись по направлению к базе, я посмотрел на приборы и увидел, что у меня осталось топлива всего лишь на десять минут. Я все еще находился в 160 км от базы, и мое беспокойство еще больше усиливал сгущавшийся туман. Мой аэродром был полностью закрыт туманом. Я подумал, что не смог до него долететь и пролетая над каким-то болотом я подумал, что мне следовало бы катапультироваться. Каким-то образом я смог приземлиться. На базе меня встретили как героя и мой командир, подполковник Курников сказал чтобы я готовился получить звездочку [повышение на один ранг — М.Б.].

Я сбил вражеский самолет-разведчик. Эти RC-135 всегда кружили вокруг нас. Все это дело с гражданским авиалайнером началось только потом. Они нашли остов, но там не было никаких пассажиров. Единственным найденным останком человека была рука пилота в черной перчатке. Не имеет значения, что он и говорят, я отвечаю за свои слова: самолет, который я сбил, был не пассажирским, а шпионским».

Позднее, в интервью советскому и японскому телевидению Осипович сказал, что он следовал за нарушителем от небольшого острова Тюлений (к югу от мыса Терпения) к северу от Невельска. Поселок Правда находится к северу от Невельска. Таким образом, Осипович сбил самолет, который выглядел как Ту-16 неподалеку от поселка Правда приблизительно в 06:24. Его цель могла быть или не была тем самолетом, который имел в виду Огарков, когда он сказал, «истребитель остановил полет нарушителя в 06:24 над поселком Правда». Тем не менее, не существует официальных записей миссии Осиповича, потому что записи переговоров на русском были отредактированы для того, чтобы объединить второй самолет, сбитый Осиповичем, со вторым самолетом, сбитым 805-м и сделать Осиповича похожим на пилота 805.

Самыми ясными документами, которые есть в нашем распоряжении, являются интервью, которые Осипович дал разным газетам и телевизионным сетям. Я обозначил 06:24 как время открытия огня, потому что Осипович сказал, что выпустив свои ракеты, он прервал атаку и лег на курс 300 градусов, а единственный такой разворот произошел в 06:23:45. Совпадение с пресечением полета нарушителя над поселком Правда в 06:24 кажется вполне определенным. Тем не менее, мы должны помнить, что Осипович также сказал, что когда он вышел из атаки, у него оставалось топлива лишь на десять минут полета. Он боялся, что не сможет приземлиться и ему придется катапультироваться. Поскольку Осипович доложил о «заходе на посадку» в 06:42, он должен был приземлиться в 06:45. Он начал говорить по телефону с Корнюковым в 06:51, сразу же после посадки. Таким образом, существует вероятность, что Осипович открывал огонь в 06:36 или 06:37. В этом случае в 06:24 самолет-нарушитель был сбит не Осиповичем, а каким-то другим летчиком.

06:25

Между генералом Корнюковым и капитаном Солодковым, дежурным офицером по командному пункту Сокол происходит следующий разговор:

«Экипаж был наведен для атаки в районе Кострома, примерно в 50 км. Сообщите вашим спасателям, что они должны находиться в готовности номер один. Цель идет к югу курсом 210 градусов. Выпущена ракета [истребителем — М.Б.]. Полет контролирует Огуслаев. Это все, что у меня есть».

06:25:31

Под контролем Депутата, диспетчера на Соколе, в данном случае контролирующего офицера лейтенанта Борисова, истребитель 805 выпускает две ракеты в нарушителя. Ракета с инфракрасной головкой самонаведения взрывается в хвосте. Левое крыло не повреждено. В 06:26:01 пилот объявляет: «Цель поражена».

06:26:25

«Капитан Солодков. Командный пост „Эмир“. В 26 минут 25 секунд… 37-й выпустил ракету в цель. Как слышите?»

Менее чем за одну минуту имели место три разных последовательности событий, одна — под контролем Огуслаева, другая с участием истребителя 805, под контролем Депутата, и одна, с истребителем 37 (МиГ-31), под контролем командного поста Эмир. Если у нас мало информации об уничтожении самолетов с помощью Огуслаева и Эмира, то кажется, что у нас слишком много информации, относящейся к перехвату 805, вероятно потому, что люди, редактировавшие пленку, попытались представить атаку 805-го как единственную, «обработав» материалы, относящиеся к другим перехватам (Осипович, 163, и пр.).

После того, как RC-135 резко уменьшил скорость в попытке заставить перехватчик проскочить мимо, истребитель 805 вновь быстро оказался в позиции для открытия огня. В 06:26:20, находясь, согласно американской версии, над городом Горнозаводск, он выпустил две ракеты. Через секунду, согласно японской версии событий (через две секунды, по американской версии), он объявил, что «цель уничтожена». Тем не менее, по русской записи переговоров это произошло на двадцать секунд раньше, в 06:26:01, как отмечалось выше. Это изменение приводит время взрыва на пленке переговоров

Хотя представители советского командования заявили, что истребитель выпустил свои ракеты с расстояния в четыре километра, ИКАО придерживается точке зрения, согласно которой истребитель 805 открыл огонь с расстояния восемь километров. При той скорости, с которой летят ракеты, им потребовалось бы 25 секунд чтобы достичь цели. Означает ли это, что пленка была изменена? Или может быть другой самолет, а не истребитель 805 сообщил об уничтожении цели советскому наземному контролю?

Джон Кеппел, который знает русский, указывает на то, что, согласно Хершу, перехватчик 805 использовал выражение «запускал» ракеты, в то время как на ленте Киркпатрик в тот же момент времени 805 использует другое выражение, а именно: «пуск произвел». Это означает то же самое, но эти слова могли быть произнесены двумя разными пилотами. Обсуждая процитированный им радиообмен Херш говорит: «Именно тогда, предположительно, была слышна фраза „Цель уничтожена“». Предположительно — курьезное слово для использования в этом контексте. Вспомним, что на ленте Киркпатрик два сообщения следуют друг за другом с интервалом в одну секунду, а не через 25 секунд, за которые ракеты 805-го должны были долететь до цели.

Вполне возможное объяснение заключается в том, что в описании американского офицера разведки, который рассказывал Хершу о бое 805-го, он смешал сообщения 805-го с докладами Осиповича, сбившего другую цель почти одновременно с 805 над поселком Правда, дальше к северу. Объясняя Хершу, как разведка США была пробуждена от сна серьезностью инцидента, офицер мог ошибиться и проиграл ему только часть пленки, на которой есть слово «запускал», но нет фразы «Цель поражена». Ее отсутствие могло бы объяснить странное замечание Херша о том, что это «предположительно» было сказано в то же самое время.

06:36:56

Истребитель 805 направляется на свою базу и находится на высоте 5000 метров.

И вновь из рассказа Осиповича совершенно ясно следует, что он не пилотировал истребитель 805. После пуска ракет у Осиповича оставалось топлива только на 10 минут и он готовился к трудной посадке на аэродром, закрытый туманом. Если бы Осипович пилотировал истребитель 805, время пуска ракет было в 19:26:20 GMT (06:26:20). При таких обстоятельствах в 06:33:56 он не мог все еще находиться на высоте 5000 метров.

Я попросил доктора Цубои из лабораторий Иватсу проанализировать голоса пилота 805-го и Осиповича, и сравнить их. Как показывают приведенные ниже спектрограммы, голоса принадлежат двум разным людям.

Рис. 18. Осипович и пилот 805 были двумя разными людьми. Сравнение их голосовых спектрограмм показывает, что их голоса не похожи друг на друга. Анализ проведен в лабораториях Иватсу, Токио.

06:35

Со стороны материка подходят советские истребители.

В записи с ленты Киркпатрик упоминаются четыре перехватчика, только три из которых, истребители 805, 121 и 163, как кажется, сыграли роль в перехвате нарушителей во время событий второго часа. Четвертый самолет, истребитель 731 появляется на сцене позднее, после того как другие уже сбили свои цели. Но этот самолет израсходовал столько же топлива, сколько и три других истребителя. Это подразумевает, что он находился в воздухе такое же время. Между 06:33 и 06:35 истребитель 731 летел к востоку курсом 120 градусов на высоте 23000 футов. Пятнадцать секунд спустя он летел на запад следуя курсом 200 градусов, на этот раз заходя слева. Как кажется, этот самолет пытался перехватить другую цель.

06:35

Истребитель 731 летит курсом 260 на высоте 23000 футов.

06:37

Осипович мог выпустить ракеты в это время, как можно судить по времени его посадки (см. ниже события в 06:42).

06:38

Истребитель 731 неожиданно поднимается с высоты 23000 на высоту 30000 футов. Он мог сбить самолет в это время и поднялся на 30000 чтобы не столкнуться с обломками. Через две минуты, в 06:40, пилот указал на то, что у него осталось всего две тонны топлива, минимум, необходимый для посадки где-либо на Сахалине.

Истребитель 731, скорее всего, сбивает самолет в 06:38. Могло быть так, что американские разведслужбы и станции прослушивания наблюдали падение самолета в Татарском проливе в пределах круга четырех миль радиусом, в 16 морских милях к северо-западу от острова Монерон. Этот вывод можно сделать, сопоставив два факта. Первый заключается в том, что действия истребителя 731, его резкий подъем с 23000 на 30000 футов и другие маневры говорят о воздушном бое. Второй заключается в том, что в своем первоначальном заявлении Госсекретарь Шульц сказал, что самолет исчез с радаров в 18:38 GMT, это может подразумевать, что в это время был сбит американский военный самолет. Радарный след, который АНБ предоставило в распоряжение американской оперативной группы военных кораблей, послужил основой для установления границ зоны интенсивного поиска в 16 морских милях к северо-западу от Монерона, района в котором американский военно-морской флот сконцентрировал свои усилия.

06:42

Осипович приближается к Соколу.

06:43

Истребитель 805 садиться в Урюке.

06:45

Осипович, который только что приземлился на Соколе, говорит по телефону с генералом Корнюковым:

— Какие ракеты у вас были, «карандаши»?

— Да.

Заметьте, что во время своей первой миссии, часом ранее, Осипович выпускал «большие ракеты», типа Р-98.

Сразу же после того, как Осипович приземлился на Соколе, генерал Строгов, заместитель командующего советскими ВВС на Дальнем Востоке и генерал Корнюков имели беседу по телефону, из которой у нас есть следующий фрагмент:

06:46

Строгов:

«У вас уже светло».

Состоялся также следующий разговор между полковником Новоселецким, начальником штаба истребительной авиадивизии и капитаном Титовниным, авиадиспетчером истребителей в боевом контрольном центре:

Новоселецкий:

- У вас еще солнце не взошло?

Титовнин:

- Нет, еще полчаса осталось.

Согласно этим замечаниям, приближался рассвет и солнце должно было показаться через тридцать минут, или около 07:17. В отчете, опубликованном ИКАО в июне 1993 года, утверждается, что солнце взошло точно в 20:13 UTC (стр.9) то есть в 07:13 по сахалинскому времени. Хотя эти цифры хорошо соответствуют друг другу, мы сталкиваемся с одной проблемой. Отчет ИКАО 1983 года дает нам время восхода солнца в 06:49 (19:49 UTC). Это подтверждается временем восхода солнца в Токио, который в тот день наступил в 04:54 местного токийского или 06:54 сахалинского времени. Япония и Сахалин находятся на той же самой долготе и в 11 градусах друг от друга по широте. Соответственно, рассвет на Сахалине должен был наступить тремя или четырьмя минутами ранее, около 06:50. Это астрономический факт, которому мы можем доверять.

Соответственно, в 06:47 Титовнин не мог сказать, что солнце взойдет через тридцать минут. Более вероятно, что он сказал «три минуты», что дает нам время восхода солнца в 06:50. Слова три и тридцать звучат более похоже на русском, чем на английском. Более того, генерал Строгов не мог бы сказать, что «уже рассвело» за полчаса до восхода солнца, хотя так можно было вполне естественным образом сказать за три минуты до восхода. Мы можем со всей определенностью утверждать, что восход на Сахалине наступил в 06:49/06:50. Осипович приземлился за несколько минут до восхода солнца, факт, который он подтвердил в интервью с Мишей Лобко.

Почему отчет ИКАО 1993 года указывает, что восход наступил спустя 24 минуты? Я задал этот вопрос шефу Отдела по расследованию и предотвращению авиакатастроф аэронавигационного бюро ИКАО, который возглавлял исследовательскую группу по делу KАL 007 в 1993 году. Он сказал мне, что так и не выяснил, откуда появилось это число, но ссылка на восход солнца была сделана для того, чтобы показать: во время гибели самолета все еще стояла ночь. Это признание в том, что расследователи ИКАО изучали различные сценарии, базировавшиеся на степени освещенности согласно времени восхода солнца и пытались заполнить имевшиеся пробелы.

Рис. 19 Девять самолетов-нарушителей в воздушном пространстве Сахалина.

06:50

Над Сахалином встает солнце

06:52

Истребитель 121, пилот Тарасов, приземляется на Соколе.

06:55

Два МиГа-23 садятся на Соколе.

06:59

Два МиГ-31 с Постовой на материке, 731 и его ведомый, приближаются к взлетно-посадочной полосе на Соколе.

07:00

После того, как «Уваровск» разминулся с американским судном в проливе Лаперуза, его капитан, Билюк, получил по радио приказ направляться к Монерону, пройти к западу от острова и искать людей и любые обломки на воде.

В то же самое время, ранним утром, в конце долгой ночи, капитан Иванов на своем патрульном судне получает по радио приказ искать пилотов самолета, который был сбит к югу от острова Монерон. В сообщении говорилось, что «пилоты вооружены и могут оказать сопротивление».

07:10

В Японии 05:10. Активная фаза битвы позади. Начальники штабов японских воздушных сил самообороны, которые следили за событиями, приказали вновь проанализировать данные радаров со всех установок на Хоккайдо и северном Хонсю.

На основе сильно сокращенных записей советских переговоров мы идентифицировали девять или более различных нарушителей над Сахалином (см. рис. 19). Из статей в «Известиях» и других отчетов мы идентифицировали десять мест гибели самолетов в море и три на суше. То, что некоторые из сбитых самолетов были американскими, мы знаем по фотографиям и из других источников. Где же был во время этого побоища корейский авиалайнер? Исходя из времени и расстояния мы знаем, что он находился в районе Сахалина во время событий первого часа и, таким образом, не мог иметь ничего общего с событиями второго часа. Мы знаем, что он не был уничтожен над Сахалином. Ни один из нарушителей, которых мы идентифицировали, не похож на него по силуэту, времени, скорости или маневренности. Мог ли KAL 007 пролететь над Сахалином, но уйти невредимым? Единственное правительственное заявление, которое могло бы к нему относиться, — это первое (из нескольких) которое сделал СССР, заявление ТАСС, зачитанное без комментариев в советской программе новостей 1 сентября 1983 года. Среди других вещей там было сказано следующее:

«Самолет-нарушитель не реагировал на сигналы и предупреждения советских истребителей и продолжал свой полет в направлении Японского моря».

В Токио, начальники штабов JASDF интересовались событиями, которые только что происходили у самого их порога. Хоккайдо был передовым японским постом слежения. Его радары фиксировали все, что происходило над Охотским морем и Сахалином. Имея в виду что события происходили так близко от границ, легко понять, почему японские офицеры настаивали на немедленном анализе данных радаров на Хоккайдо. Но зачем им понадобились данные радаров с северного Хонсю?

В своей книге Сеймур Херш говорит нам, что американские самолеты-разведчики участвуя в миссиях под кодовым названием «Ривер Джойнт», обычно пролетали над Охотским морем, проходили над проливом Лаперуза, затем поворачивали на юг и летели вдоль западных берегов Хоккайдо и Хонсю. Он говорит, что такая миссия была запланирована на 31 августа/1 сентября, но была отменена по мере того как разворачивались события над Камчаткой, Охотским морем и Сахалином.

Из данных радаров японцам было ясно, что один из самолетов проследовал именно этим маршрутом и исчез с экранов радаров к северу от Ниигаты. В свете того, что случилось над Сахалином, и после потери связи Токио с KAL 007 нужно было срочно идентифицировать самолет, который летел на юг.