Сахар и перец

Глава 10

Роб и девочки вернулись домой словно на крыльях. Алекс подумала, что никогда не видела более счастливых людей. Им просто не терпелось рассказать ей все-все. Какая ужасная была еда, и как они устроили беспорядок, пытаясь есть палочками, и что там был ди-джей, и что Роб танцевал с каждой из них. И не забыли, как великолепно выглядел он в своей новой одежде и элегантном новом галстуке в виде радужной форели.

Девочки без умолку вспоминали все подробности, поглощая попкорн, пока не утомились. Тогда они отправились наверх, рассказывая друг другу, правда, теперь медленнее, что произошло сегодня вечером. Алекс проводила их до комнат и снова спустилась вниз. Роб все еще сидел в кухне рядом с попкорном.

— Не хотите ли рассказать мне, что случилось? — тихо спросил он. — Почему вы вот так сбежали?

— Не знаю, — был короткий ответ, при этом, встретившись с ним взглядом, Алекс сразу отвела глаза, как испуганная лань.

Она снова посмотрела на него, но Роб так и сидел, удобно устроившись за столом, как будто ничего не слышал.

— Я думала, что мы друзья. Я честно не знала, что вы интересуетесь мной. Ну, в этом смысле.

Он не шевелился, молчал… и не собирался пока уходить домой.

— Скажите мне вот что, — наконец проговорил Роб. — Как вы думаете, мы могли бы быть больше чем друзьями?

— Ну… — Алекс долго раздумывала над вопросом и не отвечала, что бесконечно раздражало его.

Совершенно нелогично ему вдруг захотелось обнять ее, погладить ее волосы и сказать, что все будет хорошо… хотя он даже не знал, сможет ли она когда-нибудь думать о нем не как о друге.

Тут она встала, обеспокоенная и смущенная, и он все-таки это сделал. Встав вместе с ней, обнял ее и нежно провел рукой по ее волосам, и она прильнула к нему.

— Увидимся в следующую субботу, — сказал он, а когда она стала отстраняться, отпустил ее, хотя на самом деле хотел прижать крепче.

— Я рада, — неожиданно ответила Алекс, поднимая на него свои нежные глаза.

Роб вспоминал эти слова всю неделю. Она будет рада видеть его. Но сегодня ему придется опоздать — Джо в очередной раз сосватал ему дополнительную субботнюю работу. Только этот ремонт был для его дорогой Лоры.

Это было хуже всего. Влюбленный торчал там, дышал ему через плечо, суетился и критиковал все подряд. Роб надеялся, что приятель решит свои любовные дела поскорее.

Когда он, несмотря на происки друга, все-таки добрался до Алекс, был уже день. Если бы там не было Лоры, он бы давно выставил этого советчика и отремонтировал трубу за полминуты. Но надо было поддерживать имидж Джо как настоящего легендарного мастера на все руки, так что он зря тратил время, едва удерживаясь от того, чтобы не врезать ему по голове гаечным ключом. Когда он уходил, Лора подмигнула ему, и он понял, что ее не удалось обмануть. Роб покачал головой. Джо обманывал сам себя. Ну что же. Это тоже имеет какое-то значение.

Роб позвонил в дверь и долго ждал. Забавно: он привык слышать топот ног на втором этаже сразу после звонка. На этот раз дверь открыла сама хозяйка и, похоже, была рада видеть его. В доме было тихо.

— Девочек, наверное, нет дома.

Она улыбнулась:

— Тихо, да? Они на летних каникулах у дедушки и бабушки, уехали вчера, сразу после того, как закончились занятия в школе.

— Они мне ничего не сказали. — Роб просто не мог в это поверить. На банкете они постоянно говорили о том, чем будут заниматься, когда закончится школьный год. Как они умудрились, говоря так много, сказать так мало?

Весь дом тоже был прибран. Не было ни тетрадок, разбросанных на кофейном столике, ни сумок со спортивными принадлежностями, валяющихся в коридоре.

— Очень странно, не правда ли? — Алекс выглядела немного нерешительной.

— Вас это тревожит?

— Обычно да, день-другой, а потом я начинаю понимать, что вообще-то могла бы снова иметь свою собственную жизнь, что мне, собственно, хочется. Когда они возвращаются, я никогда не бываю полностью уверена, готова ли я к их присутствию.

— Может, оставить вас одну? Чтобы вы могли насладиться покоем.

— Нет, я бы предпочла, чтобы вы остались, чтобы я могла перестать бессмысленно бродить, прибирая пустые, тихие комнаты.

— Хорошо. — Роб направился в подвал, где планировал заменить разбитое оконное стекло. Это был последний пункт в ее ремонтном списке, так что это он собирался сделать не спеша.

Алекс пошла за ним следом. Она действительно выглядела потерянной.

— Не хотите ли помочь? — спросил он.

— А вам нужна помощь?

Вообще-то нет, но он мог изобрести что-нибудь.

— Конечно. Подержите вот это стекло на месте, пока я наложу замазку.

Когда она принесла еще один стул и встала на него рядом с Робом, ей пришлось все равно тянуться к окну.

Роб выдавил полоску замазки и повернулся к Алекс, чтобы сказать ей, что стекло надо держать неподвижно. Она напряженно смотрела на стекло. Кончик нежного розового языка показался между губ. Несколько прядей волос вились у висков. Очаровательные брызги веснушек рассыпались по переносице.

По спине у него заструился пот. Боже милосердный, но он желал ее. Он подумал, что ему не важно, хочет она его или нет. Он отдал бы пять лет жизни за то, чтобы запустить пальцы в ее волосы. Или почувствовать этот язык на своих губах. Или узнать, каково это — чувствовать ее кожу под своими губами.

Он не мог стоять рядом с ней, помня все свои безумные мечты о ней. Она была маленькой и теплой, и такой нежной и податливой, и…

У Роба было чувство, что если он сейчас же не отойдет от нее, то сделает какую-нибудь глупость, которая снова напугает ее.

— Я пойду наложу замазку снаружи, — с трудом выдавил он. — А вы продолжайте держать стекло.

Она улыбнулась ему, все еще сосредоточенная на стекле.

Бедняга тяжело слез со стула, на котором стоял. И тут взгляд его упал на ее ноги, стройные и длинные. Как бы они обвивались вокруг его талии! Он почти ощущал жар между ними.

Роб быстро вышел из дома. Замазку выдавливал рывками.

Что же делать? Сейчас он не мог остаться с ней в доме. Двойняшки были для него как изоляция. Теперь же они одни, и никакой надежды, что кто-то появится, а весь второй этаж заполнен кроватями. Вот дьявол, он же не святой!

Он крикнул через стекло, что она может теперь отпустить руки, а он проверит другие стекла на крепость.

Вообще-то Роб уже сделал это на прошлой неделе. Именно тогда он и обнаружил треснувшее стекло. Но он проверил снова. Не хотелось уходить. Ему так хотелось дотронуться до нее.

А он не может сделать этого. Пока не будет уверен, что она сама хочет его.

Роб медленно вошел в дом. Алекс поднялась наверх с ящиком инструментов.

— Все окна подвала выглядят прекрасно, — сказал он.

— Отлично. Спасибо, что проверили.

Его грудь словно сдавило обручем.

— И это последнее из того, что нужно было отремонтировать.

— Правда? — Алекс смотрела на него не двигаясь. Потом она улыбнулась, но улыбка была очень слабой. — Итак, это означает, что вы больше не вернетесь? — В ее голосе явно слышалось напряжение.

Он проглотил комок в горле.

— Думаю, да.

— Вот как. — И ни один из них так и не пошевелился.

Она опустила глаза, потом снова подняла взгляд и пробормотала:

— Мне будет вас не хватать.

Прилив почти физической боли охватил его тело. Роб кивнул. Это все, что она должна была сказать ему.

— Было очень приятно работать на вас, — угрюмо ответил он, чувствуя себя ужасно глупо.

Он взял свой ящик с инструментами и направился к двери, она медленно последовала за ним.

— Подождите, — раздался тихий голос, когда он взялся за щеколду. — Подождите. Я же не заплатила вам.

Он остановился, ожидая пока это долгое, медленное прощание закончится.

Она вышла из комнаты, потом вернулась и молча протянула ему обыкновенный голубой чек. Его рука взяла бумагу и засунула в карман. Вот и все.

Он уже на веранде, спустился по ступеням, заставляя себя идти.

— Роб. — Ее нерешительный голос снова остановил его. — Вы бы не хотели сегодня отпраздновать окончание ремонта?

Повернувшись к ней, он увидел, как она испугана, как трудно ей было это произнести.

— Угощение мое — я хочу отблагодарить вас за все, что вы сделали.

Ему следовало бы ответить ей «нет». Он знал, что должен был ответить ей «нет». Но он надеялся хотя бы раз быть тем, для кого она наряжалась. Мужчиной, на свидание с которым она собиралась субботним вечером. Мужчиной, который подвинет для нее стул или заплатит за ее напиток или… все, что угодно.

— Да, — медленно ответил он. — Мне бы очень этого хотелось.

— Я могу пригласить вас на ужин? — Это был вопрос.

— Мы даже могли бы пойти потанцевать в кантри-баре, — сказал он. Ему так хотелось именно этого, он мечтал об этом с того самого дня, когда услышал о ее первом свидании. Эти слова были у него уже наготове, хотя он даже не осознавал, что думает об этом.

Она зарделась, и на лице появилась искренняя улыбка.

— Вы любите танцевать?

— Да, люблю. — Он так хотел танцевать с ней, смотреть, как она двигается, как смеется. И хотя бы раз, прежде чем попрощаться, он хотел прижать ее к себе. И не хотел слышать возражения, когда сделает это.

— Я заеду за вами в восемь, — сказал он, глубоко вздохнув. — Но платить буду я.

Алекс открыла рот, чтобы возразить. А потом, возможно, чтобы пощадить его гордость, она кивнула.

Закрыв дверь, почувствовала дрожь, возбуждение и испуг. Она решилась попросить Роба провести с ней время. И он согласился. Так, как будто действительно хотел этого. Через несколько часов он вернется, но не для того, чтобы ремонтировать дом, а чтобы увидеть ее.

Ей надо поразить его. Она собиралась вымыть голову, и не забыть про духи, и надеть ту впечатляющую блузку с джинсами. И…

«И что? Ты себя-то слышала? Ведешь себя так, будто это свидание. А это не свидание, Алекс. Этим ты просто благодаришь его за работу, которую он сделал».

Но что, если…

«Что? Если ты нравишься ему? И что тогда? Он прикасается к тебе, и ты пугаешься и ведешь себя как идиотка. Подумай об этом».

Думать не хотелось. Она долго нежилась в ванне с пеной, которую припрятала от близнецов. Затем расчесывала волосы до тех пор, пока они не стали потрескивать и блестеть, три раза накладывала самый лучший макияж, пока не добилась совершенства, перемерила все блузки в шкафу, прежде чем остановиться на той самой, что надевала в бар в последний раз. Только на этот раз она расстегнула еще одну верхнюю пуговицу и надела ожерелье, спускающееся низко на грудь.

«А я думала, что ты не любишь, когда мужчины смотрят на твое тело».

«Я не хочу, чтобы на него смотрели мужчины вообще. Я хочу, чтобы на него смотрел именно Роб. И хочу, чтобы он заметил, что я женщина». Она подумала о возможности того, что он уже заметил, но тут же отбросила эту мысль.

«А как же насчет ненависти к твоему телу?»

«Роб не будет ненавидеть его».

«Откуда ты знаешь?»

Откуда она знает? Он никогда не говорил ей об этом ни слова. Вообще никогда не делал ничего сексуального. И все-таки она была готова побиться об заклад, что ему нравится ее тело.

Алекс провела оставшееся время в приготовлениях. О том, что нужно надеть джинсы, она подумала с отвращением. Это были джинсы Дарси, и они были все так же в обтяжку. Она знала, что выглядит хорошо, и надеялась, что он заметит это.

Зазвонил дверной звонок, и она вздрогнула. Давно она не чувствовала себя такой взволнованной.

Алекс сбежала по лестнице и распахнула дверь. Роб стоял там в ковбойских сапогах и широкополой шляпе, его длинные ноги обтягивали джинсы, на которых не было ни единой дырки. На лице его была широкая улыбка, наполовину скрытая под густыми усами. Выглядел он лучше, чем любой мужчина имел право выглядеть. И он будет принадлежать ей весь вечер.

Роб не стал входить в дом. Он просто стоял у двери и смотрел на Алекс так, как смотрит мужчина, которому нравится то, что он видит. И она почувствовала, как каждая клеточка ее тела оживает.

— Вы готовы ехать? — наконец спросил он.

Она была готова.

Роб никогда не видел эту женщину более красивой. Ее волосы вились по плечам, глаза сияли, и она выглядела счастливее, чем всегда.

«И не забудь об остальном».

Джинсы такие тугие, что он видел очаровательный изгиб ее бедер, блузка заправлена, чтобы показать талию, такую тонкую, что трудно даже поверить. И потом ожерелье. Ожерелье, которое заставляло взгляд опускаться так глубоко, что к тому времени, как вы сможете оторвать свой взгляд, вы совершенно забудете, что на ней есть ожерелье.

Неужели она оделась так ради него?

И Алекс улыбалась ему, радуясь, что он заметил.

Да, радостно подумал он. Ради него.

Она не могла до конца поверить в это. Ей было весело — уже с самого начала. Даже ехать с ним в машине было весело. Просто сидеть рядом с ним на сиденье и болтать так же, как близнецы. Еще немного, и запрыгает на месте, как они.

Шумный бар был переполнен народом, музыканты играли во всю мочь, подвыпившая толпа веселилась. Роб захватил для них два стула и после недолгих поисков свободный столик. Они уселись и заказали пиво.

— Какие танцы вам нравятся? — спросил Роб.

— Все, какие я знаю, — ответила она. — А потом я могу научиться.

Роб улыбнулся. У нее сладко заныло в груди. Ему очень шло, когда он улыбался. В уголках его глаз появлялись морщинки, а его усы подчеркивали губы, которые выглядели мягкими и сильными одновременно.

— Тогда отлично. Идемте танцевать.

Они оставили свое пиво нетронутым и начали танцевать с середины песни. Танцевали танцы всех стилей — все, что играл оркестр. А когда вернулись за столик, пиво показалось им просто чудесным. А потом опять танцевали.

Алекс чувствовала себя невероятно счастливой, у нее кружилась голова. Она не знала, было это из-за танцев, из-за пива или из-за того, что Роб был с ней. Время бежало и бежало. Когда музыканты делали перерыв, они пили пиво, а потом снова танцевали. Толпа уже изрядно поредела, когда вдруг зазвучала старая медленная мелодия.

— Хотите танцевать под эту музыку? — тихо спросил Роб.

Какой-то холодок вызвал дрожь в ее животе. Она заглянула в спокойные ждущие синие глаза, кивнула и прошептала:

— Да.

Одна рука его скользнула вокруг ее талии, а пальцы другой сплелись с ее пальцами. Они были так близко, что могли касаться друг друга.

Роб оказался больше, чем думала Алекс. Крепкий. Сильный. И она чувствовала себя в его руках в совершенной безопасности.

Положив руку ему на плечо и покорившись ритму танца, она прижалась головой к его груди. Он чуть дальше продвинул руку и обнял ее еще крепче.

Желание пульсировало в нем так сильно, что ему показалось, что он вот-вот упадет. Пришлось глубоко вдохнуть, стараясь побороть это.

Происходящее оказалось гораздо лучше, чем во сне.

В снах не было запаха ее волос и кожи, не было этого медленно возрастающего желания, которое он чувствовал, глядя, как она двигается. А движения ее становились все свободнее и раскованнее.

В снах не было и намека на ее теплоту и мягкость… того ощущения, когда ее грудь прижималась к его груди, прикосновения ее бедер к его, то, как ее полные губы приоткрывались…

Пронзающее желание. Под его кожей пылал огонь, напряжение в паху было почти невыносимым. Горячие волны начали пульсировать в нем. Он поднял голову и попытался подумать о чем-нибудь другом. О чем угодно.

Но не смог, да и не хотел. Все, чего хотелось, это чувствовать ее в своих объятиях. Дать каждой клеточке своего тела впитать это ощущение, чтобы никогда уже не забыть.

Роб опустил лицо в ее волосы. Скользнув губами по густым прядям, он вдохнул запах ее духов и прижал еще ближе.

Она что-то пробормотала, но он не смог разобрать ее слов, которые прозвучали нежно и удовлетворенно, потом прильнула всем своим телом к его телу.

Алекс вся светилась, губы слегка приоткрылись. Роб смотрел в ее глаза, такие нежные и глубокие, что в них хотелось утонуть.

Опустив голову, он держал ее в своих объятиях. Его губы коснулись ее губ, они были невероятно мягкие. И податливые.

Его голова закружилась, он едва мог стоять, его рот касался ее рта, и ему вдруг показалось, что какой-то бесконечный круг наконец замкнулся.

А потом ее губы шевельнулись под его губами, и горячая сладость ее рта коснулась его. Желание было иссушающим. Все тело Роба дрожало. Пришлось поднять голову, заставив себя вспомнить о людях, о баре, о том, что это общественное заведение. Пора отвезти ее домой.