Сахарный дворец

Глава 6

Как только у Софи выдалась свободная половина дня, она направилась на встречу с Генриеттой, как и собиралась. Постепенно воспоминания о той страшной ночи, когда она наткнулась на контрабандистов, улеглись. По ночам девушка спокойно засыпала, и только плач Антуана или визиты ночного гостя Клары иногда могли потревожить ее сон. И все же ее не покидала мысль рассказать о контрабандистах кому-нибудь из сыщиков, когда они заглянут в гостиницу, чтобы выпить пива. Только сделать это нужно анонимно, например, подложив на столик записку. Такая осторожность была бы вполне объяснима, ведь никто не хотел нарваться на месть контрабандистов.

В Стайне устраивались поросячьи бега, которые организовывали богатые жители города, и на такие зрелища всегда собиралась толпа. Жокеями были несчастные лакеи, которых выбрали хозяева для участия в соревнованиях. Клара рассказывала, что принц любил бывать там, но сегодня он не появился.

Генриетта жила в огромном доме с террасой на променаде Гроув, где днем не смолкала музыка, а ночью не прекращались танцы. Софи позвонила, и ей открыла служанка-француженка и, как показалось Софи, с удовлетворением в голосе сообщила, что мадемуазель Буве нет дома. Софи представилась и спросила, можно ли увидеть тетю Генриетты. Служанка убежала и быстро вернулась.

— Мадам примет вас, — ответила она резко. Девушка выглядела уставшей и недовольной, и Софи вспомнила, что Генриетта отзывалась не очень любезно о своих родственниках. Видимо, со служанкой в этой семье обращались не очень хорошо. Возможно, хозяева держали мало прислуги вместо нескольких десятков, которые требуются, чтобы обслуживать такой дом.

Софи очутилась в роскошно меблированной гостиной, окна которой выходили в сад. Именно там она увидела баронессу де Буве, которая показалась ей особой высокомерной. Та сидела в тени дерева, пряча от солнца лицо под большими полями соломенной шляпы.

— Прошу вас, садитесь, мадемуазель Дэлкот, — произнесла она мягко, указывая на кресло подле себя. — Генриетта рассказывала о вас. — Она печально взмахнула рукой. — Как же я скучаю по сладостям, которые продавались в магазине вашего отца. Здесь таких не найти.

Софи объяснила причину своего визита.

— Так Генриетта скоро должна вернуться? — спросила она.

— Мне жаль, но ей приходится работать, чтобы содержать себя. Я никогда не думала, что кто-то из членов моей семьи попадет в такие обстоятельства.

Софи хотела спросить, чем занимается Генриетта, но баронесса продолжила.

— Я желаю только, чтобы моя племянница была здорова. В этой стране такие промозглые зимы. Если бы не выходы в свет, я бы не выжила. Мы стараемся вести образ жизни как в старой доброй Франции. — Она продолжала жаловаться на судьбу. — У этой нации нет сердца. Мы в Англии всего лишь беженцы.

— Я не согласна с вами, мадам. Мне здесь встречались только добрые люди. — Девушка поднялась. — Если вы будете так любезны и дадите мне адрес, где работает Генриетта, я сейчас же отправлюсь туда, чтобы встретиться с ней.

Через несколько минут на углу соседнего дома Софи и Генриетта радостно приветствовали друг друга.

— Заходи, моя дорогая подруга! — счастливо воскликнула изумленная Генриетта, делая шаг назад. На ней был большой белый фартук. — Я уже начала было думать, что никогда не увижу тебя снова! Как ты? Как Антуан? Маркус? Ты только что приехала в Брайтон?

Софи поведала ей свою печальную историю, рассказав о смерти Маркуса и о том, как Том Фоксхилл спас ее от смерти.

— Какие ужасные события произошли с тобой! — с горечью произнесла Генриетта. — Ну что же мы стоим здесь? — Она дружески взяла Софи за руку и повела вверх по лестнице. — Как ты узнала, что я здесь?

— Я была у твоей тети.

Генриетта демонстративно закатила глаза.

— Она не перестает жаловаться, и знаешь, английский лорд пожалел их с дядей и позволил им жить бесплатно в своей резиденции на берегу моря.

Они шли по коридору, и им встретился джентльмен в белом парике, в хорошо скроенном, но довольно старом костюме. Он поздоровался и прошел дальше.

— Это зять графини. Он тоже живет здесь и пишет воспоминания для лондонского издания. Сейчас многие эмигранты печатаются, а один издатель французской газеты для эмигрантов сообщает нам последние известия с родины.

— А чем ты занимаешься? — полюбопытствовала Софи. — Прислуживаешь в этом доме?

Генриетта покачала головой.

— Иногда мне кажется, что жизнь служанки была бы намного легче, чем моя нынешняя работа. — Расстроившись, она показала нарывы и мозоли на пальцах. — Но людям, принадлежащим к элите французского общества, да и лондонского тоже, не положено заниматься работой по дому. Мужчины могут переплетать книги, быть портными, преподавать французский, танец или учить игре в шахматы, владеть ресторанами, а женщины — шить, продавать домашнюю косметику, обучать этикету, музыке, но никто не может быть слугой. С одного аристократа, который был вынужден стать лакеем из-за ужасного материального положения, сорвали Орден Святого Людовика!

Софи задохнулась от возмущения:

— Бедняга! Какая несправедливость!

— Я согласна, но именно так и происходит. — Они подошли к двери, из-за которой доносилась женская болтовня. — Это ателье, где я тружусь.

Генриетта открыла дверь, и в помещении воцарилась вежливая тишина. Удивившись, Софи остановилась на пороге. Около двадцати женщин, совсем молодых и постарше, сидели за двумя круглыми столами. На одном были разложены соломенные шляпы, а на другом лежали заготовки для их отделки и цветы из материи. Женщины были в белых фартуках, и на некоторых красовались хорошие платья, напоминавшие о том, что их обладательницы попали сюда совсем из другой жизни.

— Сударыни, — произнесла Генриетта, — позвольте вам представить мадемуазель Дэлкот, дочь покойного месье Дэлкота, известного парижского кондитера.

Молчание нарушили возгласы удивления. О Дэлкоте слышали все, даже если никогда и не пробовали его сладостей. Графиня, женщина с точеными чертами лица, любезно обратилась к Софи:

— Вам нравятся наши шляпки?

— Очень милые, — ответила Софи, любуясь шляпой, которую упаковывали. — Я видела, такие носят в городе, но и представить не могла, что их делают здесь.

— Все фасоны создает французский эмигрант. Эти шляпы произвели настоящий фурор среди англичанок, и из Лондона и других городов посыпались заказы. — Графиня махнула рукой в сторону нарядных шляп. — Примерьте что-нибудь, мадемуазель.

Софи выбрала шляпку, украшенную красными лентами, и посмотрелась в зеркало, висевшее на стене. Генриетта подавила завистливый вздох. У Софи было такое красивое лицо. Разве мог Том Фоксхилл не изумиться, увидев такую прелестную девушку, лежащую на грязной дороге.

Софи положила шляпу на стол.

— Одна из них обязательно станет моей первой покупкой, как только я смогу себе это позволить, — произнесла она с улыбкой. — Мадам, примите мои комплименты. Ваши шляпки восхитительны.

Затем она обошла столы и разговорилась с женщинами, которым было интересно узнать историю, как Софи с Генриеттой познакомились. Они, в свою очередь, рассказали истории своего побега и о том, как им довелось столкнуться в чужой стране и с добром и злом. Кроме рыбаков, которые грабили своих пассажиров, были и те, кто помогал перебраться через Ла-Манш бесплатно. Большинство семей сразу устроились, но некоторым пришлось нелегко.

Графиня пригласила Софи присесть и посмотреть, как они работают. Когда обсудили все новости, Генриетта грустно заговорила о своих шансах на замужество.

— Мои тетя и дядя мечтают избавиться от меня и надеются подыскать подходящую партию, но это не так просто. Все приличные французские женихи стараются жениться на англичанках из-за выгоды.

— Но ведь ты бы не хотела, чтобы на тебе женились из-за корысти, не так ли?

— Думаю, нет, — ответила Генриетта, — но ужасно боюсь остаться одинокой.

— Вокруг полно англичан, — подбодрила ее Софи, улыбнувшись тому, что такая красивая девушка волнуется, что может не выйти замуж. — К тому же в городе множество красивых офицеров.

Генриетта грустно покачала головой:

— Они мне не пара. Тетя говорит, что многие идут в армию, когда у них нет перспектив в гражданской жизни. Не поверю, чтобы ты не представляла, как велика конкуренция. Француженки только о том и мечтают, как бы заполучить английского мужа.

— Я этого не знала, — сухо заметила Софи.

— А у тебя есть поклонник? — в голосе Генриетты слышалась грусть.

— Я пока не встретила мужчину, который бы мне понравился. Да и все свободное от работы время я провожу с Антуаном. Я обещала его матери заботиться о нем.

— А как же Том Фоксхилл?

Софи удивилась:

— Почему ты заговорила о нем? Наши с ним дороги никогда не пересекутся снова. Я ему признательна за доброту, но при чем тут любовь?

— А почему бы нет? — с любопытством спросила Генриетта.

— Не уверена. Я только думала иногда — как странно, что он оказался в тот момент на пустынной дороге. Но это не важно.

— А почему бы тебе не воспользоваться тем вашим знакомством, чтобы узнать Тома Фоксхилла получше? — не унималась Генриетта.

— Я отношусь к нему как к своему спасителю, и только.

Софи заявила это так решительно, что Генриетта перестала настаивать.

Встречи Генриетты и Софи были не такими частыми, как им обеим этого хотелось. Но даже если их свободное время совпадало, они все равно жили разной жизнью.

Французские аристократы вращались в своем тесном кругу, стремясь вести тот же образ жизни, что и в Версале. Они устраивали званые вечера, а если позволяли доходы, то и балы, на которых у молодых девушек вроде Генриетты появлялись шансы подыскать себе достойную партию. Софи не была дворянкой и не могла посещать те же вечера, что и ее подруга, хотя Генриетта неоднократно просила тетю, чтобы имя Софи внесли в списки приглашенных, хотя бы в благодарность за то, что она сделала для Генриетты, когда они плыли сюда.

— Ты сошла с ума! — ответила баронесса. — Сейчас еще важнее, чем раньше, нам, в чьих жилах течет голубая кровь, держаться своего круга и не забывать о строгих правилах, которых мы всегда держались!

— Но именно эти правила вынудили нас теперь жить в ссылке! — со злостью парировала Генриетта.

Баронесса сильно ударила ее по щеке.

— Ты говоришь как революционерка! — прошипела она. — Никогда не смей произносить такие слова в этом доме или убирайся отсюда!

Генриетта закусила губу, чтобы не расплакаться от боли. Ей хотелось бежать отсюда, но не хватало духу. Ей стало стыдно от собственной слабости, но она знала, что не выживет одна. Единственным избавлением было замужество, а душевное успокоение она могла найти только в дружбе с Софи, хотя они очень редко виделись. С той страшной ночи, когда они вместе плыли из Франции, девушки стали близки, как сестры.

Как-то утром, проходя с подносом мимо Софи, Полли сообщила ей новости.

— Я только что слышала разговор двух господ, которые сидят за столиком у окна. На берег выбросило волной трупы двух мужчин. У обоих перерезано горло!

Софи почувствовала, как ее лицо запылало. Полли не видела этого, так как убежала на кухню со стопкой пустых тарелок. Софи машинально поставила перед посетителями горячий шоколад и оглянулась на джентльменов. Несколько других посетителей стояли около их столика и задавали вопросы.

— Я не знаю подробностей, — ответил один. — По пути сюда мы остановились и видели, как из воды вытаскивали тела. Кажется, рыбаки опознали их, так что, возможно, убитые были местными жителями.

Софи подошла ближе. Она чувствовала сильную тревогу и была уверена, что ее анонимная информация в какой-то мере повлияла на случившееся.

Софи отчаянно захотелось на воздух, и, как только она немного освободилась, попросила разрешения выйти на несколько минут. Обычно она в перерыв ходила на берег, чтобы навестить Антуана. Если шел дождь, то мальчик где-нибудь под навесом играл в крестики-нолики или подобные игры. А Клара вместе с остальными женщинами сидела поблизости и болтала. Сегодня стояла жара, и Кларе было не до разговоров. Проведав Антуана, Софи отправилась обратно в гостиницу.

Переходя дорогу, она заметила отряд из двадцати всадников в темно-синих кафтанах и шляпах. Судя по виду, это были таможенники. У Софи появилось неприятное предчувствие. Офицер, ехавший во главе отряда, прямо держался в седле. На нем была черная шляпа; начищенные сапоги сверкали, как серебряные пуговицы.

Софи пожалела, что рядом нет Антуана. Несколько раз она брала его собой, чтобы посмотреть на проезжающий отряд конной гвардии. Зрелище было великолепное.

Отряд приблизился, и офицер, ехавший впереди, повернулся и посмотрел своими синими серьезными глазами прямо в глаза Софи. Этот взгляд как будто притягивал к себе. У офицера были густые пшеничные волосы, широкие плечи и довольно строгое выражение лица, говорившее о том, что он привык повелевать и справедливость во всем для него превыше всего. Он отвел взгляд и снова посмотрел вперед, а Софи стояла как завороженная, провожая его глазами до тех пор, пока отряд, повернувший в сторону моря, не скрылся из виду.

Стук лошадиных копыт раздавался по мостовой Вест-стрит. Рори Морган, который отлично знал Брайтон, вел отряд к месту его назначения. Доналд Пирс, его напарник, не сводил глаз с девушек, проходивших мимо.

— Я вижу, женщины здесь действительно красавицы, как всегда и говорили. А вы что скажете, капитан Морган, ведь вы уже останавливались тут раньше.

— Я никогда не оставался разочарованным, — сухо заметил Рори. У него перед глазами стоял образ очаровательной девушки: черные кудри развевались на ветру, а в больших глазах светилось искреннее чувство. Она выглядела не так, как местные женщины, и, скорее всего, была одной из многочисленных эмигрантов, обосновавшихся на побережье. Интересно, давно она приехала? Впрочем, какая разница. Его привело сюда преступление, и нужно думать, как поскорее его раскрыть. Так что времени на развлечения не будет. — Советую вам не забывать, мистер Пирс, что мы здесь с одной-единственной целью — выйти на след убийцы или убийц Дина и Банли.

— Да, конечно, сэр.

— Я знал обоих. Они были хорошими людьми.

В «Олд-Шип» Софи быстро переоделась в платье официантки.

Спустя час она выглянула в окно и снова увидела офицера. Он стоял на дороге и общался с местными представителями власти, которые показывали то в одном, то в другом направлении и отвечали на вопросы. Она не могла долго глазеть на улицу: тяжелый поднос напоминал ей, что голодные клиенты ждут обед. Когда девушка снова посмотрела в окно, на дороге уже никого не было.

Софи вернулась на кухню, чтобы выполнить следующий заказ. В этот момент Гарри возился с пудингом, а рядом стояла кастрюля с кипящей водой. Он неудачно повернулся, кастрюля опрокинулась на него, и по кухне разнесся его душераздирающий крик.

Софи уже бежала к нему. Обхватив пострадавшего за пояс, она потащила его к ближайшей раковине.

— Опусти в нее руки, — приказала она, а сама бросилась к насосу и наполнила раковину. Он послушался, продолжая стонать от боли, а девушка уже доставала лед. В прошлом она сама обжигалась и знала, что лучшее средство для облегчения такой боли — холодная вода. Одна из официанток появилась на кухне, и Софи попросила отнести ее поднос с заказом ждущим клиентам.

Впоследствии Софи сама удивлялась, как люди слушаются ее. Она замечала это, еще когда работала в кондитерском магазине.

Когда суматоха на кухне улеглась, к Софи подошел шеф-повар. Девушка сняла насквозь мокрый фартук и повязала новый.

— Гарри с большим восторгом отзывается о твоих познаниях в кулинарии, Софи, и я замечал, что ты всегда приходишь ему на помощь. — Он еле заметно улыбнулся. — Так вот, пока он не поправится, чтобы снова приступить к работе, ты будешь готовить сладкие пудинги. Но запомни, я не хочу, чтобы ты заняла его место. Он по-прежнему отвечает за торты, мороженое и фруктовые десерты. Понятно?

— Да, сэр.

В тот же вечер Рори заглянул в «Олд-Шип», чтобы поужинать, но прежде заказал в баре стакан вина. Отведав жареного ягненка и устриц, он принялся за воздушный пудинг с самым вкусным соусом, приготовленным из горячего вина, который он когда-либо пробовал.

Софи возвращалась домой вдоль берега, уверенная, что не наткнется на контрабандистов, когда в город съехалось столько народа. Луна заливала море и песок серебристым светом. Как обычно, девушка шла босиком. Софи не переставала думать о неожиданно свалившейся на нее ответственности. Утром нужно обязательно навестить Гарри. Он будет доволен, что она временно заменит его, но девушке совсем не хотелось, чтобы работа досталась ей именно таким образом.

Софи не видела и не слышала, как у нее за спиной появился человек. Она пронзительно закричала, и в этот момент большая рука зажала ей рот.

— Именем закона, молчите! — рявкнул мужчина. — Я не причиню вам вреда.

Она посмотрела прямо ему в глаза, сверкавшие в свете луны, и к своему удивлению узнала того самого офицера, которого уже дважды видела в этот день. Когда он убрал руку, она зло произнесла:

— Зачем вы так напугали меня? Вы ведь наверняка видели меня, прежде чем я дошла сюда. Вы могли бы обогнать меня и подождать впереди!

Он узнал ее, но не подал виду.

— Я боялся вас спугнуть. Капитан Морган, к вашим услугам. Что вы делаете на берегу одна в столь поздний час?

— Я работаю в «Олд-Шип» и часто возвращаюсь домой этой дорогой.

— Чем вы занимаетесь там? — Его интерес был не только официальным, но и личным.

— Я работала официанткой, но с сегодняшнего дня меня назначили поваром.

— Я слышал, что здесь поселилось много французов, и думаю, вы одна из эмигрантов? — Девушка кивнула, и он улыбнулся: — Ваше имя, мадемуазель? — Она ответила, и он задал новый вопрос: — Вам когда-нибудь попадались какие-либо подтверждения того, что здесь вдоль берега причаливали лодки контрабандистов?

— А почему, вы думаете, они будут рисковать и высаживаться в скалах?

Опытный в такого рода делах как допросы, Морган сразу заметил, что она замешкалась, прежде чем ответить.

— Потому что известны факты, что они сюда причаливали. Это бандиты, и вы ничего не должны скрывать. Я напоминаю вам, что прошлой ночью они лишили жизни двух человек, у которых остались семьи.

— Я знаю! — крикнула Софи с негодованием.

Он прищурился:

— Ваши слова идут от сердца… Вы были знакомы с ними?

— Я несколько раз обслуживала их столик, когда они заходили в «Олд-Шип».

— Мне кажется, у вас есть что рассказать. Я прав?

Софи пожалела, что не знает его настолько, чтобы доверять ему, но в то же время она помнила обещание, данное Кларе. Сейчас нужно было очень аккуратно выбирать выражения. Она выждала паузу.

— Уже поздно, и хозяйка, у которой я снимаю комнату, будет беспокоиться. Я зайду к вам завтра.

— В этом нет необходимости, потому что утром я буду допрашивать весь персонал «Олд-Шип». Последний раз убитых видели в гостинице, и мне нужно узнать все детали. Возможно, кто-то сможет помочь следствию в этом деле. Где вы живете?

— В доме, что стоит на отшибе.

— Дом миссис Ренфью?

— Откуда вам известно?

Морган улыбнулся:

— С тех пор как я приехал в Брайтон, я ни минуты не сидел сложа руки. Как только обнаружили тела убитых и рыбаки рассказали, в каком месте их нашли, я сразу опросил всех жителей близлежащих домов. Когда один из моих людей заходил в дом миссис Ренфью, ее не было дома, но спустя несколько минут я встретил ее с двумя маленькими мальчиками и сам решил поговорить с ней.

— Один из мальчиков мой племянник.

— Она так и сказала мне и еще добавила, что в ее доме живет молодая эмигрантка. Я не ожидал, что мне доведется познакомиться с вами в подобных обстоятельствах. Хорошо, что сегодня не светит «бандитская луна», а то я мог бы легко застрелить вас, приняв за контрабандиста!

— Что такое «бандитская луна»? — поинтересовалась Софи, подняв голову вверх и посмотрев на полную луну.

— Сразу понятно, что вы недавно в Брайтоне, потому что выражение «бандитская луна» означает, что ночь темная. Это выражение местные используют по всему южному побережью. Акцизные чиновники и лунный свет — злейшие враги контрабандистов.

— Тогда почему они… — Софи резко замолчала, но ее слова не остались незамеченными.

— Да? — переспросил он. Хотя она быстро покачала головой, давая понять, что ей больше нечего добавить, Морган продолжил с растущим интересом: — Хорошо, мы еще поговорим завтра. А сейчас я провожу вас, дабы убедиться, что вы в безопасности.

— Я могу сама дойти.

— Нет, я ничего не хочу слышать. — Капитан пошел рядом с ней. — Миссис Ренфью рассказала мне, что ловит рыбу. Вы когда-нибудь заходили в воду?

— Она научила меня плавать.

— Плавание тоже доставляет мне удовольствие, — кивая, произнес он. — Я еще мальчиком научился плавать. У нас недалеко от дома протекала река.

Софи подумала про себя, что больше никогда не станет купаться ночью, если от лунного света не будет светло как днем. Дрожь пробежала по спине, когда она представила беззвучно приближающуюся в темноте бандитскую лодку.

Они поднимались по тропинке, и капитан придержал спутницу за локоть, хотя ей не требовалась поддержка, ведь она много раз самостоятельно ходила по этой дороге. Когда показался дом, Софи остановилась, давая понять, что ее не надо провожать дальше.

— Дом уже недалеко, — сказала она, глядя в сторону светящегося окна.

— Доброй ночи, мисс Дэлкот.

Она собралась уходить, но остановилась.

— До этого вы называли меня «мадемуазель». Просто интересно, вы говорите по-французски?

Морган улыбнулся:

— Я немного учил ваш язык, но сейчас вы в Англии, и я подумал, что, услышав французское слово, вы почувствуете себя ближе к дому. И, может быть, вам будет проще общаться со мной.

Она улыбнулась ему и пошла по тропинке. Клара наблюдала за ней в окно и уже ждала ее в холле, когда она вошла.

— Где ты была? Уже поздно! Я волновалась. Здесь повсюду снуют таможенники!

Клара так перепугалась, что Софи не сразу смогла успокоить ее. Не раздеваясь, девушка присела за стол в своей комнате и записала все, что хотела бы рассказать утром капитану Моргану. А потом сожгла листок на свечке.