Саламандра. Противостояние страсти

Адвокатская контора

За массивной дверью с табличкой «Адвокат Журавлев Леонид Вячеславович» слышались мужские голоса. Уборщица баба Нюра домывала в коридоре пол, и время от времени к ее ушам доносились обрывки интригующих фраз. Она неоднократно улавливала упоминание одного и того же имени — Ангелина, и решила припасть ухом к двери, заинтересовавшись, о ком это идет разговор.

Пожилая одинокая женщина, какой была баба Нюра, любила подслушивать, и делала это с удовольствием, черпая из услышанного новые темы для размышлений. Ее и хлебом не корми, дай только почесать языком на лавочке у подъезда с такими же старушками — любительницами перемыть косточки всем кому не лень. А тут такое:

В своем небольшом офисе — комнатушке максимум 10 м² с одним единственным окном с видом на стоянку, развалившись в кресле, сидел Леонид. На нем была светло-бежевая рубашка с подвернутыми рукавами. Галстук лежал на столе, небрежно брошенный на кипу бумаг. Леонид не выпускал из рук простой карандаш. Все вертел его, вертел, не прекращая. На безымянном пальце от обручального кольца осталась только незагорелая полоска. Само кольцо еще совсем недавно было брошено в верхний ящик письменного стола и накрыто материалами о нераскрытом убийстве. Леонид внешне казался спокойным, но в его глазах отражалась усталость и тоска. На висках поблескивали седые волосы, а лицо оставалось по-прежнему молодым.

Напротив сидел Олег — друг Леонида, симпатичный светловолосый и голубоглазый парень в модных рваных джинсах и контрастной футболке с надписями большими черными буквами. Он зашел к Леониду без повода, просто находился рядом и решил заглянуть, поинтересоваться «Как оно? Ничего?». Но тема страстей и сексуальных желаний задержала его дольше, чем предполагалось.

— Так она тебе еще не дала! — Олег по-дружески смеялся над Леонидом. — И это тебе то — солидному дядьке с BMW?!

— Всему свое время, — уверенности Леонида не было предела. — На прошлой неделе она сидела на твоем месте. Мы пили чай и разговаривали ни о чем. Я и не настаивал на сексе. Она вела себе сдержанно, как ни странно, чему, признаюсь, удивился. Честно, я надеялся, что она проявит инициативу и сама раздвинет ноги. Нам бы здесь никто не помешал, можно было бы и расслабиться немножко. Ангелинка же строит из себя почему-то недотрогу, хоть и позволяет целовать и в губы, и шею, и ушки…

— Горячая штучка! — Олег сам залился слюной. — А ты еще говоришь «такая, как все»! Была б она такой, как все, ты бы о ней и не вспоминал. Почему-то еще ни одна девушка не завела тебя настолько, чтобы сниться тебе ночами?

Леонид оставался невозмутимым:

— Таких, как Ангелина, толпы ходят туда-сюда. Что в ней особенного? Платье из Интернет-магазина? Туфли на шпильке? Яркий макияж? Прическа? Она будто кукла! Красивая оболочка и только. А кто она на самом деле? Чего добилась? Ничего! Институт не закончила, рано выскочила замуж, родила сына, развелась, опять вышла замуж. Что дальше? Чего она хочет? Разнообразия? Любовника? Цветов, подарков, ужинов в ресторане? Состоятельного, умного и красивого? Такого, как я?.. О чем она думает — тайна, покрытая мраком.

— Зачем тебе знать, о чем она думает? Она хороша! И это факт. Мне бы не стыдно было пригласить ее и в «Кристалл», и в «Александрию», я и денег не пожалел бы для ужина при свечах! Ты же сам говорил, что она отлично училась, играла на пианино, придумывала сценарии для праздничных концертов. Ну и пусть не пишет она стихи, не умеет, как ты, рисовать карандашами пейзажи, — это еще не значит, что она безмозглая и с ней даже поговорить не найдется о чем.

— Олег, ты ее совсем не знаешь. Ангелина — избалованная, капризная девчонка, зацикленная на своей внешности, моде и косметике. О чем с ней разговаривать? Думаешь, она читала романы Оноре де Бальзака, Александра Дюмы, знает настоящее имя писательницы Жорж Санд, или может рассказать историю создания полотен Рафаэля, например, его Сикстинской Мадонны? Она была в Дрездене? Она вообще хоть раз была в музее? А в театре? А в церкви? В Ангелине нет ничего ангельского. Только имя. Она вызывающе одевается, ярко красится, выставляет себя напоказ. Ни капли скромности. Каждый встречный может любоваться ее прелестями. Разве такой должна быть настоящая женщина?

Олег озадаченно почесал подбородок. Он и сам не «уважал» классиков, был далек от живописи, но не считал это большим минусом. Что касается скромности, он ответил следующее:

— Лучшее украшение девушки — скромность и прозрачное платьице (Евгений Шварц)! Что толку, что твоя жена ходит в длинных юбках, скрывая ноги? Она замкнутая, забитая, закомплексованная. Вот как раз мужья таких скромниц и сохнут по вульгарным девицам!

— Не говори так о моей жене. Она по крайней мене умеет вкусно готовить и содержит дом в чистоте… и на нее не глазеют все, кому не лень.

— Хорошо, прости, но с чего ты взял, что Ангелина не умеет готовить и не содержит дом в чистоте? У нее взрослый сын. Второй муж с ней живет уже… Сколько лет? Кому-то повезло больше, чем тебе! О его жене мечтают другие, а ты спишь со своей, а снится тебе Ангелина!

— Ничего… настанет день, точнее ночь, когда он ляжет с ней спать, после того, как я ее поимею прямо на этом столе. И она сама ко мне придет за этим! — Леонид встал из-за стола, метко бросив карандаш в канцелярский стакан для ручек. — И посмотрим тогда, кому повезло больше: мне с моей «серой мышкой» или мужу Ангелины с ней — распущенной, вызывающей страсть и доступной не только ему.

Леонид подошел к окну, став спиной к Олегу. В его глазах светились искры гнева, лицо приняло злобный угрожающий вид. Леонид искал причины, ввергшие его в подобное состояние, и нашел только один ответ — ревность. Лишь на миг представляя Ангелину обнаженной на шелковых простынях, он терял над собой контроль. А представляя ее с мужем, который имеет возможность каждую ночь спать с ней на одной кровати, Леонид приходил в бешенство. Он старался не думать о ней хорошо. Искал изъяны, чтобы думать плохо. Старался забыть, чтобы не думать совсем. Но желание обладать этой женщиной вытесняло все другие мысли.

— Только не говори, что ты хочешь трахнуть Ангелину лишь бы доказать, что тебе больше повезло с женой, чем ее мужу? — вопрос Олега вывел Леонида из задумчивого состояния. — Это, по меньшей мере, не по-мужски. Одно дело поддаться страсти и крутить роман ради собственного наслаждения, чем ради желания досадить кому бы то ни было.

— Ее муж ничего не узнает, но я то буду знать о его рогах! — хитрая усмешка появилась на лице Леонида. — А Ангелину я просто хочу… Хочу до безумия! На столе, на диване, в машине, в лесу… И мне, если честно, все равно какие книги она читает, какую музыку слушает. Своей женственностью она меня заводит… Но я бы никогда не женился на такой женщине. Ангелина для меня может быть только любовницей — девочкой, снимающей усталость после напряженного дня. Игрушкой, — добавил Леонид, присаживаясь в кресло.

— Как по мне, так она для тебя не просто игрушка. Но ты не уверен ни в себе, ни в ней. Ты боишься, что это она тобой играет, а не наоборот, что она может использовать тебя — такого «умного, красивого, состоятельного». Ты считаешь ее недостойной твоей любви, ведь твое «люблю» нужно заслужить. Так? А за что Ангелине любить тебя, ты не задумывался? Достоин ли ты хоть капли ее любви? Может вам вместо поцелуйчиков взять и поговорить по душам, узнать друг друга поближе. Возможно, тебе откроется другая сторона Ангелины и ты, наконец, поймешь, что Ангелина не та девушка, которую можно только иметь на столе — она та, которую можно любить.

— Ты так говоришь, будто Ангелина и тебя очаровала?

— Да, очаровала! Я считаю ее очень и очень привлекательной! Она куколка! Но у нее не пластмассовое сердце, не деревянное и не каменное — она живая, эмоциональная, и с ней не соскучишься! Если бы я не знал о вашей страсти, то и сам бы подбивал к ней клинья. Так что, дружище, имей в виду — если ты считаешь Ангелину посредственностью, то есть люди, которые готовы назвать ее богиней! Да, да! Богиней!

— Я не сказал, что она посредственность. Ангелина, безусловно, далеко не дура…

— Так что тебе надо? Чтобы она защитила диссертацию по психологии, написала роман о любви, посвятила тебе поэму? Или ты всего-навсего боишься признаться самому себе, что по уши влюблен?

— Ничего я не боюсь. А что касается любви, это слишком серьезно и я не хочу это обсуждать ни с кем.

— А я, кажется, понимаю, к чему ты клонишь, наговаривая на Ангелину. Ты ищешь любые доводы лишь бы очернить ее, смешать с грязью, унизить. Почему не признаться самому себе, что эта девушка (женщина) значит для тебя слишком много? Зачем обвинять ее в распутстве только потому, что она выделяется из толпы? Быть желанной — это тоже умение. И далеко не каждая может умело подчеркнуть свои достоинства.

— Ты думаешь, красивые девушки и верные жены — два понятия, которые можно совместить?

— Ты же сказал, что Ангелина для тебя может быть максимум любовницей. При чем здесь жена? Ты же не собираешься на ней жениться? Ангелина давно замужем, а у тебя есть Люська. Или я чего-то недопонимаю?

— Я думаю, Ангелина изменяет мужу направо и налево. А я не хочу быть одним из числа ее любовников.

— Вот как ты заговорил? Хочешь быть единственным? Но в вашем случае это невозможно. Как минимум тебе придется целовать ее губы, после того, как ее целовал законный муж. Тебе придется делить Ангелину с ним, как и ей тебя — с твоей женой.

— Нет, ты не понимаешь. Ангелина работает в «Logistics Company», она в день обслуживает по 150–200 человек, из них обязательно найдутся те, кто будут рассказывать анекдоты, отвешивать комплименты, даже приглашать вечером прогуляться. Разве не так? Ты и сам не прочь с ней сходить в кафе, разве я не вижу…

— Да, я бы хотел с ней пообщаться. И знаешь, о чем бы мы говорили? О любовных романах! Я больше чем уверен, Ангелина читала и знаменитую «Даму с камелиями», и «Папашу Горио», и «Индиану». Она не пустышка! И ее мужу на самом деле повезло, больше чем тебе!

— Спорим, что это не так?! Он рогоносец. Даже если еще им не стал, то скоро станет! Я об этом позабочусь. Ангелина будет стонать подо мной, позволять ласкать интимные места и шептать в порыве страсти мое имя.

— Я тебя не узнаю, Лёнька. Ты с ума сошел?! Кому и что ты хочешь доказать?

— Ангелина будет моей! Мне надо было трахнуть ее еще в семнадцать лет, а я боялся чего-то. Но теперь мне уже нечего бояться. Единственное, что временами беспокоит — это совесть. Ведь я женился с твердой уверенностью, что не при каких обстоятельствах не позволю себе заинтересоваться другой.

— Но тут на сцену вышла Ангелина — красотка в облегающем платье, на каблуках, с длинными волосами и красной помадой на губах! Ну, что тебе сказать? Мой вердикт — ты влип! Вот только, что-то мне подсказывает, что Ангелина так просто тебе не даст, или вообще начнет игнорировать, а ты будешь бегать за ней, как за трамваем!

— Нет, я слишком умен, чтобы за кем-то бегать! Ни за Ангелиной! Ни за трамваем! Последнее вообще не в тему — у меня есть автомобиль. А что касается Ангелины, то не я, а она будет за мной бегать! Моей выдержки хватит, чтобы не звонить, не заходить к ней в офис. Она будет считать меня очень занятым, и как только я ее позову — примчится, как ветер!

— Хладнокровно.

— Называй, как хочешь. Я давно не маленький мальчик и смотрю на вещи не через розовые очки. Еще может лет пять назад, я бы так не говорил, а теперь все эти штучки про любовь не для меня. Моя жизнь итак полна «до не хочу» серьезностями. Имею я право хоть с кем-то быть легкомысленным?

— Вот смотрю на тебя, Лёнька, и удивляюсь. Как же изменила тебя жизнь? А ты не думал, что для Ангелины, возможно, ваши отношения значат больше, чем… для тебя. Что если для нее это не просто интрижка?

— Меня особо не волнует, что значат для Ангелины наши отношения. Важно ей это или неважно? Любит она своего мужа или не любит? Хочет меня или… Нет! Вот это как раз таки важно! Она хочет, я знаю…

Олег с серьезным выражением лица встал со стула:

— Мне пора.

— Идем, я тебе провожу.

Тем временем уборщица баба Нюра, как ошпаренная, отскочила от двери и продолжила домывать пол.