Саламандра. Противостояние страсти

Последний май

С Леонидом Ангелина не виделась ровно сорок дней. Она точно знала эту цифру, потому что на протяжении сорока вечеров, переходящих в ночи, она разучивала симфонии Вольфганга Амадея Моцарта. Одну за другой. И прошлой ночью она перевернула страничку на Симфонию № 41 (до мажор), второе название которой «Юпитер». Это было ее задание на очередной вечер. Так она убивала в себе любовь к Леониду. Играла. То решительные взлетающие вверх аккорды, то лирические нежные отступления, то жизнерадостные всплески, вновь и вновь сменяющиеся трепетным волнением, отражающим глубокие чувства.

В офис «Logistics Company» Леонид вошел неуверенно. В клиентской зоне кроме него находилось еще с десяток людей, создающих небольшую, но очередь. Ангелина не смотрела в его сторону, сосредоточившись исключительно на обслуживаемом клиенте. Леонид же не сводил с нее глаз.

Не заметив, а, почувствовав, Ангелина отвлеклась на мгновение — мгновение, за которое перед глазами пронеслись все романтические встречи, поцелуи под луной в семнадцать лет, на безлюдном пляже, в осеннем парке, на заднем сидении автомобиля, в адвокатском кресле и на столе. И снова екнуло сердце, и задрожали руки.

Леонид смотрел на Ангелину нежным и спокойным взглядом. Так не смотрят на людей, которые тебе безразличны. Он подошел к ее столу и на рекламном буклете написал: «Можно тебя украсть?». Ангелина прочитала его вопрос, но ни один мускул не дрогнул на ее лице. Она научилась скрывать свои чувства под маской безразличия. «Ты не видишь? У нас люди» — написала она ниже и положила буклет на край стола. «Я соскучился, моя Туфелька!» — «Не твоя».

Леонид помял исписанный листок и взял другой буклет, не обращая внимания на косые взгляды парня, который диктовал Ангелине номер ТТН. «Нам нужно поговорить» — написал он и указательным пальцем медленно подвинул листок Ангелине.

Ангелина прочла, но писать ответ не стала. Она распечатала очередную накладную и отправила клиента на склад за посылкой. За обслуживание следующего Ангелина не взялась, поставив на стол табличку «Зверніться, будь-ласка, до іншого віконця».

Вдвоем с Леонидом она вышла из офиса, остановившись на высоких ступенях порога. Ангелина с трудом сдерживала волнение:

— О чем ты хотел поговорить? — спросила она ледяным голосом.

— Ты так и не ответила на мое письмо. Я писал его три часа. А ты хоть бы слово написала в ответ. Согласна ты или нет?

Леонид хотел прикоснуться к Ангелине, но она резко одернула руку.

— Живи, как жил раньше. Не думай обо мне, не вспоминай. Забудь! — решительно выдала Ангелина на одном дыхании.

Она развернулась, чтобы уйти, но Леонид схватил ее за руку:

— Что с тобой? Я всегда хотел тебя, хочу и буду хотеть!

— А я всегда любила тебя, люблю и буду любить! Но мы никогда не сможем быть вместе. У тебя скоро родится сын. Как ты можешь думать обо мне?

Ангелина резким движением освободила руку. Леонид мрачно опустил взгляд:

— Моя жена изменяла мне и это не мой ребенок. Но по закону я не могу с ней даже развестись, пока она беременна.

— Не посвящай меня в ваши семейные тайны. Я больше ничего не хочу о тебе знать. Оставь меня в покое.

Ангелина развернулась и с гордо поднятой головой ушла, цокая каблучками. Но едва за ней закрылась дверь, силы держаться невозмутимой иссякли. Она, не сдерживая слез, побежала на склад, спряталась ото всех в дальнем углу и дала волю нахлынувшим чувствам.

«Почему? Почему все так сложно? Почему я не могу забыть о нем? Зачем он опять появился? Что ему нужно? Секс? Как же мне противно от его „хочу“, от стечения всех обстоятельств, от собственного безволия. Он сорок дней выжидал, чтобы прийти. Для него это норма. А я бы хотела каждую ночь засыпать в его объятиях, и все рассветы с ним делить. Глупая! Даже если он разведется — ничего не изменится. Ведь он меня не любит. Он вообще никого не любит — так же проще жить».

Успокоившись, Ангелина вернулась к работе. Привела себя в порядок и принялась обслуживать клиентов.

Вместо постоянной уборщицы уже неделю наводила чистоту в офисе «Logistics Company» временная уборщица — пожилая одинокая женщина баба Нюра. Первое время она присматривалась к коллективу, не проявляя своих скрытых способностей. Но короткий инцидент Ангелины с Леонидом, о котором она знала немало, разбудил дремлющее желание посплетничать.

Улучив подходящее время, когда Ангелина собиралась пообедать, баба Нюра подошла к ней и с ходу заявила, что Леониду нельзя верить.

— Вы хорошо знаете Леонида? — недоверчиво спросила Ангелина.

Баба Нюра увлекла ее на диван, приготовившись выложить все, что ей известно:

— Ах, девочка, если бы ты знала, сколько тайн хранится в моей голове. Я же мою полы в Юстиции! А там за каждой дверью тайна. И у твоего адвоката они есть и немало. Он червивый человек, Ангелина. Мужчиной я бы его и не назвала. «Чтоб стать мужчиной — мало им родиться». Так писал Михаил Львов. Сама подумай, разве настоящий мужчина будет обсуждать свою интимную жизнь? Ведь это таинство. А значит не для всех. Это касается только двоих.

Ангелина насторожилась:

— Леонид говорил с вами о… не знаю, как и сказать. О сексе?

— О нем самом. О сексе, — баба Нюра «с» произносила мягко, как многие из тех, кто родился и вырос в СССР, где секса не было. — Но разговаривал он не со мной, а с другом, а я только подслушивала за дверью. Этот Журавлев — птица еще та. Павлин. Хотя, нет — он стервятник. Он спорил на тебя.

От услышанного у Ангелины все поплыло перед глазами, но она не стала прерывать уборщицу, стараясь сохранить самообладание.

— Еще летом. — Продолжила баба Нюра. — К нему тогда приходил его друг Олег, и они долго и часто тебя обсуждали. Если бы ты только знала, что он говорил у тебя за спиной: и то, что ты избалованная, капризная девчонка, с которой не о чем разговаривать; и то, что ты — распущенная и ни о чем кроме своей внешности не заботишься. Он ставил в пример свою Людмилу, но называл ее серой мышкой. Он доверял ей слепо, а она оказалась еще распущеннее тебя — принесла в подоле чужого ребенка. Леонид однажды подкараулил их и разбил тому череп. Оказалось, что не так то и повезло ему с женой. Она предала его, и это сильно ударило по его самолюбию.

Ангелина почувствовала себя нехорошо. Все вокруг завертелось, а ее с уборщицей будто обволакивал прозрачный шар, вокруг которого что-то происходило, но Ангелину уже мало интересовали рабочие процессы.

Баба Нюра, выдержав короткую паузу, продолжила свой рассказ:

— Леонид во всю твердил, что ему больше повезло с женой, чем твоему мужу — с тобой. Он был самоуверен. А настоящие мужчины так себя не ведут. Он называл тебя легкодоступной, не зная наверняка, правда это или нет. Предполагал, что ты изменяешь мужу налево и направо, а его друг Олег твердил обратное. Я помню, хоть и не дословно, что Леонид тогда сказал: «Спорим, что даже если муж Ангелины еще не стал рогоносцем, то скоро им станет!» И он уверял, что позаботится об этом. Он подлый и жестокий человек, и нет в нем ни грамма светлых чувств, он привык все взвешивать и просчитывать ходы наперед, как в шахматах. Я не знала, что ты именно та Ангелина, но сегодня, когда он пришел к тебе, я сразу обо всем догадалась. Не верь ему, его «я соскучился» только слова, очередной трюк, уловка. Называй, как хочешь. Ему от тебя нужно только одно — тело. А на то, что твоя душа страдает, ему наплевать. Он помирится со своей Люськой, не бросит он ее, простит и измену и чужого ребенка вырастит, как своего. У него то детей быть не может. Ты и сама знаешь, каков с него любовник. ему наплевать. ша страдаемтело. пришел к тебе я сразу обо всем ред, как в шахматах. ной. и автомобиля и в адвокатском кресле Раз-два-три — и все! Ты правильно сделала, что решила порвать с ним отношения. Да и разве это называется отношениями? Отношения или есть или их нет. Ты отплатила ему той же монетой. Последнее слово осталось за тобой. «Живи, как жил раньше! Не думай обо мне, не вспоминай!» — это же его слова. Не он тебя, а ты его отвергла! Будь сильной и никогда не плачь при посторонних — они только обрадуются, что у такой куколки есть проблемы. Смейся всем на зло. Пусть завидуют. И гони его в три шеи, если он опять вздумает морочить тебе голову.

Ангелина была поражена в самое сердце. Баба Нюра действительно знала слишком много. Ангелина сочла ее предупреждение знаком свыше. — По стечению обстоятельств, как после смерти последняя клетка умирает через 40 дней, так и ее влечение к Леониду умерло спустя 40 дней молчания и грустных вечеров за нотными тетрадями с сонатами Вольфганга Амадея Моцарта.

Вечером лил дождь. Все небо грохотало. Черное. Огненные вспышки рассекали его на куски. Густые тучи обволакивали дома и деревья, нависали тяжелыми складками, будто хотели лечь на безлюдные улицы, чтобы отдохнуть от гнетущей усталости.

Непроглядные струи дождя ударялись о пустые лавочки и тяжелые капли отскакивали на асфальтную плитку, по которой лилась ручьями мутная и вспенивающаяся вода.

Ангелина босиком шла по аллее. Правой рукой она еле удерживала зонт, который так и рвался в небо, а в левой — несла туфли и сумочку. Мокрая белая кофточка облепила стройное тело. Под ней прорисовывались узоры кружевного бюстгальтера и размытое очертание ложбинки между грудей. Юбка приставала к ногам, отчего каждый шаг давался тяжело. Но Ангелина все равно любила дождь, даже холодный и колючий. Ей казалось, что так плачет небо вместе с ней.

В то же время за рулем своего автомобиля по центральной улице города мчался наперегонки с дождем Леонид Журавлев. Дворники не успевали очищать лобовое стекло от напористых струй воды, и он ничего не видел впереди себя. Только серую стену косого дождя и прямую полоску почерневшего асфальта.

Леонид не был пьян. Но в его сознании звучали отголоски слов вечно чем-то недовольной жены, всплывали эпизоды их ссор, мелькали, как видение, неприятные воспоминания. Леонид мог понять и простить ей измену, но не мог забыть ее упреков, обвинений и злости в глазах. Она кричала, кидалась на него с кулаками, доказывая свою правоту в том, что если изменяет женщина, то всегда виноват мужчина, и что рога носить не будет лишь тот, кто подарит женщине крылья. Она ждала ребенка от своего бывшего любовника, и Леонид не мог смириться с мыслью, что ему придется каждый день видеть плод ее измены. Он хотел развода, строил планы на будущее, еще утром надеясь, что Ангелина будет только рада, если они станут встречаться чаще. Леонид сожалел, что слишком поздно принял решение дать Ангелине шанс доказать, что она достойна такого мужчины, как он — умного, красивого и обеспеченного. Он не думал, что Ангелина способна ему отказать, при чем ответить категорическим отказом дерзко и его же словами. «Живи, как жил раньше!»

Из сумочки донеслась мелодия вызова. Ангелина вытащила телефон, остановившись у памятника на несколько секунд.

Это была Светлана:

— Алло. Привет, Светик, — сразу же ответила Ангелина, обрадовавшись подруге.

— Приветик, моя хорошая! Я так по тебе соскучилась! Спешу тебе сообщить, что мы с Джаном сегодня подали заявления в ЗАГС! 28 июня у нас свадьба! Когда у тебя отпуск? Приезжай скорее! — безумолку тараторила Светлана.

Ангелина приложила телефон к уху и пошла дальше, во второй руке неся сумочку, туфли и зонт.

Леонид слишком поздно увидел девушку под зонтом. Она появилась из ниоткуда, и в мгновения ока ее зонт взлетел, как парашют одуванчика. Леонид резко нажал на тормоз, но столкновения избежать не удалось. Он сбил ее, и тело, словно тряпичная кукла, перевернулось в воздухе, отлетело вперед, ударилось и упало на капот, а потом снова отлетело в сторону и распласталось на мокром асфальте.

Красный зонт летал над дорогой. Леонид никак не мог остановиться, и, лишь проехав около сотни метров, он выскочил из машины и что было духу, побежал назад.

Телефон Ангелины от удара разлетелся на части. Туфли и сумочка валялись по разным сторонам. Ангелина лежала на боку в холодной луже. Дождь бил ее по лицу, смывая кровь с разбитого лица.

Леонид спешил к ней. Он подхватил с дороги модельную туфельку, еще не догадываясь, кому она принадлежит. Сжал ее в ладони, и от пальцев по жилам и к самому сердцу пробежал холодок. Леонида охватил ужас.

— Ангелина, — закричал он во все горло. — Только не ты.

Он бежал, поднимая глаза в небо и моля Господа, чтобы на месте этой несчастной оказалась, кто угодно, только не его Ангелина.

Добежав, Леонид опустился перед неподвижной девушкой на колени, рыдая от чувства вины, захлестнувшего его с еще большей силой. Он коснулся ее щеки, а у самого текли слезы из глаз.

— Ангелочек мой, очнись! Прошу тебя скажи хоть слово, — умолял он.

Леонид попытался нащупать пульс на шее, но, казалось, Ангелина не подавала признаков жизни. Она лежала в белом на грязном асфальте, в луже, покрасневшей от крови. Леонид прижал ее к груди, все еще не веря в реальность событий. Он целовал ее мокрые волосы, поддерживая непослушную голову.

Ангелина едва шевельнула рукой, и Леонид обнадежено полез в карман за телефоном, понадеявшись на чудо.

— Ты поправишься, — шептал он, — поправишься!

Ангелина все-таки приоткрыла глаза. Она не чувствовала ни боли, ни страха.

— Лёня… Я всегда любила тебя, люблю и буду любить… Кажется, ты подарил мне крылья…

Ангелина умерла на руках Леонида по пути в больницу.

Первый букет, который он принес ей, завял на могильном холмике.

У Ангелины выросли крылья, и ее душа летала, оберегая от бед и несчастий своих родных и близких.

Она так и не сыграла на пианино симфонию № 41. Эту мелодию над ее могилой играл ветер.

Светлана с Джаном приезжали на похороны. В июне они расписались. От пышной церемонии Светлана отказалась.

Леонид хранил туфельку Ангелины. — Правую, ту, что подобрал на дороге. Левую хранил Петр.

Леонид часто приходил к Ангелине. Он разговаривал с ней так, как никогда при ее жизни. Рассказывал, как живет, чем дышит, делился мыслями, переживаниями, вспоминал прошлое, высказывая все то, о чем раньше молчал. — «Я не забуду тебя никогда».

Конец