Салон мадам Кассандры, или Дневники начинающей ведьмы

ПРИЧУДЫ ЛЮБВИ

Что делает молодая женщина, не пустившая любимого на порог своего дома? Вариантов множество. Вплоть до самых экстремальных. Но экстрима с меня на сегодня было достаточно. Я решила сделать уборку. Ничто так не помогает навести порядок в голове, как хорошая уборка. Квартира у меня однокомнатная, но отнюдь не маленькая. Большая прихожая и очень вместительная пятнадцатиметровая кухня, она же и столовая. Да! Еще есть удивительная ванная комната, оснащенная небольшим тамбуром, который все почему-то называют «предбанник». В нашем районе домов с подобными квартирами мало. Так строили на севере, около залива. Витя Инеев, который там живет, свои места просто обожает и находит очень престижными. а на мой вкус, там ужасно уныло. Дома похожи на кубики гигантского конструктора. Затянувшаяся игра малыша-великана. Мое Купчино гораздо уютнее. Бабушка тоже так считала. Она, в отличие от многих, проживших всю жизнь в «историческом центре» и не представляющих себе жизнь без высоких потолков, шума и выхлопных газов, полюбила свою квартиру сразу. За год до смерти она сделала очередной ремонт, купила себе новую мебель, сменила плиту, линолеум на кухне заменила керамической плиткой. Ванную комнату сделала бирюзовой. Квартира получилась не только очень уютная, уютной она была всегда, она стала модная и стильная и какая-то даже молодежная. Я тогда предлагала бабушке выделить мне комнатку, отделив кусок кухни. Но моя бабулечка сказала: «Сашка, нам ведь с тобой и в одной комнате спать не тесно?» Теперь я понимаю, что моя дорогая старушка просто заботилась обо мне. Готовила для своей Сашеньки жизненное пространство. Место, где ей будет хорошо, даже когда ее не будет рядом. Особенно когда ее не будет. К сожалению, я вспоминаю об этом чаще всего тогда, когда беспорядок начинает буквально путаться у меня под ногами, как назойливый щенок. Жилище, обойденное моим вниманием, заросло пылью и мусором. Множество вещей попряталось под диваны или вальяжно повисло на спинке кресла. На балконе обнаружились забытые пепельницы, благоухающие как ночной клуб поутру. Хаос и свинство! Стало стыдно. И я, подгоняемая проснувшейся совестью, а также грустными мыслями о себе и Аристархе, о любви и роли женщины в современном мире, стала приводить дом в состояние гармонии. Постепенно я вошла в азарт и опомнилась лишь тогда, когда перемыла весь кафель на кухне, в ванне и туалете, а также ванну, унитаз, раковины, газовую плиту и дверцы кухонного шкафчика. Когда мыть уже было больше нечего, а странная смесь сознания собственной правоты и жалости к себе стала совсем невыносимой, я решила помыть самое себя. Открыла кран до отказа, вылила полбутылки моего любимого шампуня. Дождалась, пока под сильным напором воды взобьется пена, разделась, сложив грязную одежду в корзину для белья, легла в ванну. Точнее, опустилась в душистое облако, с тайной надеждой выйти из него обновленной и возрожденной, как Афродита.

Я лежала и думала, а почему я, собственно говоря, прогнала Аристарха? Зачем? Что мне не нравится? Чего я боюсь? Чем меня не устраивает та игра, которую он со мной ведет? Ведь флирт, а особенно хороший флирт, – это так интересно! Я ведь играю в эти игры! Сейчас-то почему не хочу? Отчего меня так ломает? Может быть, флирт мне сейчас не нужен? Да, скорей всего, так. Я хочу большего. Я как Джулия Роберте в «Красотке». Хочу всю сказку целиком. Запиликала переносная трубка. Я всегда беру ее в ванну.

– Саша? – знакомый бархатный голос.

– Да, Аристарх. Я что-то забыла у тебя в машине?

– Нет.

– Тогда зачем ты звонишь?

– Я чем-то обидел тебя? Почему все так получилось?

– Обидел? Нет. Куклы не могут обижаться… Не беспокойся.

– Ты считаешь, что я играю с тобой?

– Разве нет?

– А ты не думаешь, что, может быть, это защитная реакция? На тебя? Такую красивую, полноценную и независимую?

– Да, без жилищных и материальных проблем. Девушку из хорошей семьи. Какие еще у меня недостатки, кроме моей полноценности, красоты и независимости?

– Саша, ты действительно обиделась?

– Я не хочу говорить о своих чувствах! Обиделась или обрадовалась, разочаровалась или, наоборот, очаровалась! В конце концов, это касается только меня! Я не люблю, когда мне делают больно или заставляют замирать в ожидании! Мне это не нравится! Если ты играешь, я – нет. И не буду.

В трубке повисло молчание. Мне мучительно захотелось отключиться. Зачем он позвонил? Мне стало почти хорошо в этой голубой ванне с розовой пеной, я почти успокоилась, почти уговорила себя, что мне это не нужно. Еще немного, и я разревусь.

– Саша, мне нечего тебе возразить. У меня завтра в двенадцать часов поезд. Я уезжаю на два месяца. Работать. Вернусь в начале августа. Я хотел провести этот вечер с тобой. Ты, ты… я не знаю, как тебе это сказать…

– Как есть.

– Не могу. Пока не могу.

– Ты ведь хочешь приехать?

– Я стою внизу. У меня в багажнике курица гриль, шампанское и всяческая ерунда. И завтра я уезжаю. Пошло, правда?

– Еще как! А будет еще пошлее, если ты увезешь это все к себе домой.

– Да уж.

– Поднимайся.

– Саша…

– В конце концов, у нас есть время до завтра. У меня есть…

Хорошо, что я не завела себе домашнее животное! Тогда от курицы и прочей снеди, оставленной в прихожей, мало бы что осталось. Мы вспомнили о пакете с едой только в три утра. Всю ночь мы любили друг друга и говорили всякие глупые нежности, а утром расстались. Может быть, до августа, а может… Кто знает, что будет в августе…

И зачем мне это было надо? Но уже поздно, и теплые губы, нежные руки и мягкие волосы Аристарха теперь навсегда во мне. И я не знаю, повторится ли это. Он обещает писать. Но не спросил имейл, обещал звонить, но у него самого трубка работать не будет. Так что ничего не изменилось. Почти ничего. Только я заболела им еще сильнее.

Утро вторника ничем не отличалось от других утр этой хмурой недели. Нынешнее лето, как это часто бывает в том месте, где я родилась, не радовало хорошей погодой. Еще не моросило, но опять плотная пелена обложила небо. Странное место, странная погода без теней. Странная девушка Саша. Все-то у нее есть, а ей грустно. От нее в семь утра вышел любимый человек, и он уедет сегодня в неведомые дали. Девушка уже не находит себе места от тоски и желания и проклинает себя за то, что произошло этой ночью, это, как заноза, будет еще долго саднить. Банальный сюжет для женского романа. В детстве я придумала себе одну игру; когда мне было плохо или тоскливо или я попадала в глупое положение, я сочиняла историю про другую Сашу, у которой все хорошо. Свой маленький женско-детский роман, где я была умна, красива, удачлива, прозорлива и остроумна. И все меня обожали. Раньше мне это помогало. Я сама рассказывала себе сказки. Со временем я несколько растратила детскую веру в чудо, но сейчас никакого другого способа спрятаться от гложущей тоски по Аристарху я придумать не смогла. И сейчас я рисовала себе картинки из жизни этой другой Саши, которая встречает Аристарха во дворе. Он передумал ехать, и вот они вместе полетели в далекую Грецию, где бирюзовое море, и на берегу этого моря, где-то на окраине Афин, Саша рассказывает ему о Пелопоннесской войне, а он слушает, слушает… Саша с Аристархом все еще ходили по узким улочкам греческих городов, а Саша без Аристарха автоматически собиралась на работу, красилась, чистила туфли, закрывала дверь на два замка, как учила бабушка, и привычно бежала на перекресток ловить маршрутку.

Реальность предстала передо мной в виде двери салона. Взглянув на часы, я поняла, что пришла на полтора часа раньше! Замечталась! Ну что ж, будет повод, наконец, заняться компьютером, тем более что неделю назад я скачала новую программу для систематизации клиентской базы. Вот если уж случилось у меня такое «рабочее» настроение, займусь, пока клиенты не набежали.

Но, открыв дверь, с удивлением обнаружила, что в салоне кто-то есть. На вешалке висел пиджачок Мнеева и женский плащик пронзительно розового цвета.

Приглушенно звучала музыка, сопровождаемая каким-то стуком. Нет, это был не стук, а скорее звук ударного инструмента. Точно! Это бубен! Ага! Вот оно! Утренний сеанс! Лечение от отсутствия оргазма! Ну и денек сегодня! Я прокралась к Витиному кабинету, прислушалась. Подслушивать ужасно нехорошо, но меня бы разорвало на месте, если бы я этого не сделала! За дверью звучали заунывные эзотерические мотивы, «неземные» голоса сливались с мелодией, исполняемой на электрооргане, потом вступали волынки, потом опять раздались удары в бубен и послышались страстные женские стоны. Да, Лилька не соврала. На цыпочках я прокралась в приемную и, стараясь вести себя как можно тише, включила компьютер. За соседней стеной стонали и завывали на разные голоса. Удары в бубен здорово разнообразили картину. Минут через сорок музыка стала тише. Хлопнула дверь, и по коридору прошлепали босые ноги, явно в ванную комнату. Потом обратно. Судя по легкости шагов, женские. Снова «шлеп, шлеп» – тут уже походка потяжелее. Витя. Я надела наушники, сунула в плеер диск Чезарии Эворы, да, да, именно Чезарии, а не Сезарии, как принято, поскольку имя певицы звучит именно так, как говорила моя приятельница с испанского отделения: «Никогда не верь русским!» – и включила музыку. Изобразила увлеченность работой, на тот случай, если Витя заглянет в приемную. И правильно сделала, потому что Инеев нарисовался на пороге буквально минут через пять. Слава богу, одетый!

– Саша! Что ты тут делаешь так рано? – изумился колдун.

Я притворилась оглохшей от музыки.

– Что, Витя? Что ты сказал? – проорала я, вынув один наушник.

– Что ты делаешь так рано, спрашиваю.

– Мне надо компьютер почистить. Я не знала, что ты здесь. Потом музыку услышала, подумала – работаешь. Не стала мешать, тем более что у меня самой только час до приема спокойно повозиться с базой. А ты чего так рано?

– У меня утренняя медитация. Лечебный настрой.

– А я не знала, у меня не записано. – Я старательно изобразила изумление.

– Давняя клиентка. Я забыл сказать Петровне, кстати, не пиши в журнал, она со мной сама расплатится. Я с Петровной разберусь.

«Уже расплатилась», – съязвила я про себя, но продолжила игру:

– Отлично! Ладно, Вить, извини, не отвлекай меня, а то я что-нибудь пропущу или напутаю. Я программу новую принесла, сама в ней толком не разобралась. Потом поболтаем, ладно?

– Ладно, я тоже еще не закончил. Меня пациентка ждет. Кстати, Саш, может, опять сходим куда?

– Давай, если будет настроение.

– Будет, будет…

Витька многозначительно улыбнулся и убежал «долечивать» даму. Ну-ну, «лечебный настрой»! Я всегда думала, зачем ему в кабинете такой большой диван. Кажется, я получила ответ на этот вопрос. Если подходить к проблеме творчески, для лечения аноргазмии целитель должен использовать самые нестандартные варианты. На полу, на подоконнике или на столе, а может быть, перекинув даму через ручку кресла. Я представила все это в динамике и пластике, и мне стало смешно. Потом грустно. Что смеяться-то? Остается только завидовать неведомой Витиной «пациентке». Я с Инеевым оргазма не испытаю, не только под бубен, даже под оркестр ударных инструментов. А вот тот, с кем мне не надо бубнов и медитативной музыки, сейчас садится в поезд и… «Миленький ты мой, возьми меня с собой, там, в стране далекой…» и так далее. Противно запищал мобильник.

– Да, слушаю.

– Саша, это я.

– Аристарх! Ты никуда не уехал?

– Если бы. Я уже в поезде.

– Да, ну что же… Счастливо тебе.

– Ты ничего не хочешь мне сказать?

– Хочу. Я буду скучать. Мне было хорошо с тобой.

– И все?

– А что бы ты хотел услышать?

– Ну, не знаю… Мне так и не удалось разбудить твое сердце, Саша… Я, наверное, что-то делал не так…

Меня затопило гневом по самую гортань. Сердце не разбудил! Калиостро хренов! Да оно при виде тебя чуть из горла не выпрыгивало! Насмотрелся кино! И тут меня понесло:

– Знаешь, Аристарх, мне иногда кажется, что ты просто дурак! Умный взрослый дурак! Тебе ничего не надо было делать! Ничего не надо будить. Только разглядеть! Если хочешь знать, я влюбилась в тебя, как только увидела! Я все время сдерживалась из последних сил, чтобы не расколоться и не потерять остатки достоинства! А знаешь почему? Потому что любить бывает больно! В любви человек беззащитен! Раним! Он как устрица без раковины. Бери и ешь! Только лимоном не забывай поливать. Чтобы вкуснее. А я не хочу, чтобы меня ели! И сама есть не хочу. Я хочу, чтобы это было как танец. Танго или вальс, когда партнер ведет, а ты отзываешься и следуешь за ним. Танец, понимаешь… Когда хорошо обоим…

– Ты…

– Да, я люблю тебя! Да!

– Почему ты мне раньше не сказала!

– А разве ты спрашивал?

– А надо спрашивать?

– Надо. Людям вообще нужно разговаривать, чтобы понимать друг друга. А женщине нужны слова. Мне нужны слова. Нужны. Я даже не знаю, что я для тебя – просто приключение, одна из донжуанского списка или что-то еще… Может быть, тебе мое сердце нужно просто для коллекции. Они у тебя дома в рамочках на стенах висят. Женские сердца, как бабочки на булавках.

– Что ты несешь! Какие бабочки, какие булавки! Я люблю тебя, Сашка! Ты совершенно невыносима! Боже мой, какая ты дура! Умная дура. Зачем я еду?

– Оставайся.

– Не могу, поезд уже тронулся.

– Прыгай с поезда.

– Отличная идея! Подожди, только присмотрю насыпь помягче.

– Не стоит. Не надо лишнего риска. Переломаешь свои красивые волосатые ноги. Просто приезжай скорее.

– Постараюсь. Я буду писать тебе при первой возможности на адрес салона. Проверяй почту. И прекрати придумывать всякую ерунду. С Александрой Петровной поговори, что ли. Она тебя просветит о сердцах и бабочках. У нее большой опыт. И не злись. Все не так, как ты думаешь. Совсем не так.

– А как?

– Расскажу, обязательно расскажу, когда приеду.

– Лучше напиши.

– Нет, мне надо видеть твои глаза. Не торопись, Саша. Сашенька, любимая. Попробуй поверить, что я очень давно не говорил женщине этих слов.

– Обязательно попробую. Мне нравится верить, и я не люблю долго злиться.

– Значит, ты совершенство?

– Еще какое!

В трубке начались помехи, связь стала неустойчивой. Голос Аристарха то появлялся, то пропадал.

– Сашка! Все, пока. Я буду писать, звонить. Не наставляй мне рога с Инеевым, это пошло.

– Ладно, найду более достойного кандидата.

– Да уж! Подсуетись, пожалуйста! Все, до свидания, любимая. Какие же мы с тобой идиоты!

Да, идиоты, это точно. Хорошенькое окончание разговора! Ну ладно, теперь у призрачной птицы-надежды есть маленький шанс стать реальной. Писать будет, звонить. Любит. Точнее, говорит, что любит. А что я буду делать со своим молодым и здоровым женским телом эти полтора-два месяца? Как быть с «цепями Эроса»? На сеанс к Инееву нельзя, только в секс-шоп! Шутки шутками, а мне будет тяжело. Я девушка пылкая, с Аристархом мне было хорошо. Очень хочется продолжения. Ну что ж, брошу курить, начну бегать по утрам, ходить в тренажерный зал и на занятия по танцам живота к Мелании. Авось полегчает. Хотя сомневаюсь.

Клиентов было мало, и рабочий день тянулся долго, как песня степняка. Инеев, веселый, и удовлетворенный, полдня строил мне глазки, а потом унесся куда-то. Прекрасная Татьяна пребывала в дурном расположении духа. К ней записались двое, и оба не пришли, она напрасно просидела два часа. Даже кофе, сваренный моими умелыми ручками, не улучшил ее настроения. Работала сегодня в основном Александра Петровна. К ней один за другим шли солидные бизнесмены и бизнесвумен. В шесть все кабинеты опустели, пришла уборщица и стала наводить порядок везде, кроме кабинета Аристарха – хозяина нет и мусорить некому. Я постояла у дверей, затем зашла, посидела в кресле для посетителей. Потом пересела в его кресло. Положила руки на подлокотники, втянула носом воздух. Мне показалось, что я уловила запах его одеколона. Погладила его компьютер. Опять пересела в клиентское кресло.

– Тоскуешь, Сашенька?

Ну вот! Когда я привыкну к манере мадам возникать будто из воздуха? Все-таки у Александры Петровны очень легкая походка.

– Да, – только и смогла ответить я, застигнутая врасплох.

– Заходи ко мне через полчасика. Поболтаем. Подготовь пока полную распечатку по визитам клиентов, надо отдать бухгалтеру. Послезавтра зарплата.

Ну вот и месяц пролетел. Как быстро! Я вернулась в приемную и села за компьютер. Да, вовремя принесла новую программу: десять минут – и распечатка готова. Кто, когда и к какому специалисту приходил. Очень удобно. Молодец Саша! Надо будет похвалить себя Александре Петровне.

Гордая собой, я понесла плоды моих трудов своему «эзотерическому» начальству. Желание похвастаться ноу-хау немного повлияло на мою привычную воспитанность. Я вошла не постучав. И увидела то, чего ни в коем случае не должна была видеть: один из клиентов Александры Петровны, тот, что называл ее Сашенькой и целовал ручки, сидел, уронив голову на стол, на ее руку, другой рукой она нежно гладила его по волосам и говорила:

– Паша, Паша, родной, успокойся. Перемелется, мука будет. Она сама этого хотела… Ты же знаешь, все равно бы у нас с тобой ничего не получилось. Знаешь ведь. Не судьба…

Выдавив придушенное «извините», я спешно ретировалась обратно в приемную, логично рассуждая, что, если я понадоблюсь Александре Петровне, она сама меня позовет. Когда клиент появился в салоне, я не заметила, сидела за компьютером, погруженная в работу. Да, кажется, один раз Александра Петровна ходила открывать. Но звонка я не слышала! Через полчаса я поняла, что разговора с мадам сегодня не получится. Сложила отчет в папку, сделала на принтере красивую наклейку «Отчет по работе с клиентами» и тихонько подсунула под дверь кабинета «великой и ужасной». И ушла, аккуратно закрыв за собой дверь.