Салют, пионерия!: Рассказы, стихи

Зоя Воскресенская Девочка в бурном море (Из повести)

Очень трудно бывает человеку вдали от родины. Особенно трудно, когда идёт война. Именно в таком положении оказалась героиня повести — Антошка.

Ей, советской девочке-пионерке, нелегко было понять многое, что в капиталистических странах было в порядке вещей.

Возвращаясь домой, на родину, Антошка столкнулась на пароходе с вопиющей несправедливостью. Молодой кок Улаф совершил подвиг: помог капитану пройти минное поле. Но по традициям английского флота, чествуя Улафа, капитан даже не посадил его за общий стол. И тогда Антошка в знак протеста не пошла ужинать в кают-компанию, а осталась на кухне, вместе с Улафом, и, преисполненная чувством восхищения к нему, открыла свою тайну.

… — Улаф, я буду ужинать вместе с тобой, — решительно сказала она. — Я не пойду туда, где люди не умеют ценить человека, его подвиг.

— Какой подвиг? — искренне удивился Улаф. — Не говори глупостей. Ты должна вернуться. На всех английских пароходах такой порядок, такая традиция. Матросы не могут сидеть за одним столом с офицерами. Ты изменить ничего не можешь, а они обидятся…

— Это не традиция, это мерзость! — горячо воскликнула Антошка. — Улаф, дай чего-нибудь сладенького или апельсиновый сок.

Улаф вскрыл банку.

— Спасибо! — Антошка приподнялась на цыпочки и поцеловала Улафа в щёку, а затем без передышки выпила свой бокал.

Юноша не знал, куда ему деваться от смущения, и не мог скрыть своей радости.

— Я пойду разнесу жаркое, и потом мы продолжим наш обед. — Улаф нагрузил поднос тарелками, повесил на плечо салфетку и, балансируя, стал подниматься по трапу наверх.

Антошка тем временем сервировала маленький кухонный стол по всем правилам, так, как её учила мама. Нож справа от тарелки, вилка слева, столовая ложка впереди тарелки, десертная ложка перед столовой, а возле неё бокал. Нож должен лежать остриём к тарелке, вилка и ложка выпуклой стороной опираются о стол.

Улаф вернулся мрачный.

— Там спрашивают тебя, — сказал он. — Это просто неприлично для девушки обедать с коком в камбузе. Вернись, Антошка, очень прошу.

— Ни за что!

— Ну, делай как знаешь.

Улаф разлил по вазочкам компот и ещё раз поднялся наверх.

Затем оба опять продолжали свой прерванный ужин.

— Знаешь, Улаф, я должна доверить тебе одну тайну.

— А нужно ли мне знать эту тайну? — усомнился Улаф.

— Да. Ты должен знать.

Антошка, отвернувшись, оттянула свитер и вытащила маленький, ослепительно красный шёлковый треугольник. Взяла его за концы двумя пальцами.

— Ты видишь? Это кусочек красного знамени. Это пионерский галстук, который я не имею права повязать себе на шею за границей и четвёртый год ношу его за пазухой на груди. Я — пионерка, Улаф. Но об этом никто, никто не должен знать.

— Я догадывался, — улыбнулся наконец Улаф. Он вынул из кармана маленький значок с изображением Ленина. — Тогда и я тебе откроюсь, Антошка. Я тоже член норвежского Коммунистического союза молодёжи. И об этом на пароходе, кроме тебя и твоей мамы, никто не должен знать. Матросам запрещено состоять в политических, а тем более в коммунистических организациях.

— Это будет наша с тобой тайна, и никто не узнает, что на пароходе есть комсомолец и пионерка. Итак, Улаф, дружба на всю жизнь, — протянула Антошка руку.

— Навеки, Антошка, — вздохнул Улаф.

— Ты всё же чем-то огорчён, — сказала Антошка. — Плюнь на них.

— Нет, ты ошибаешься, я не считаю для себя за честь сидеть с ними за одним столом. Но дядя Кристиан сообщил мне очень печальную весть. Наш цека комсомола уничтожен гестаповцами. Ребята собрались в одном домике в горах, обсуждали план большой операции против оккупантов. Неожиданно затарахтели мотоциклы, дом окружили эсэсовцы. Наши ребята отстреливались, все они были вооружены. Они успели принять решение, чтобы секретарь цека, наш славный парень, бежал и продолжал работу. Он выпрыгнул со второго этажа балкона в кустарник и упал на штыки гитлеровцев. Все ребята погибли, но успели сжечь документы. Когда на выстрелы сбежались люди, они увидели, что ребята дорого отдали свои жизни. Два десятка гитлеровцев валялись мёртвыми возле дома.

— Как же это могло произойти? — ужаснулась Антошка.

— Наверно, их выследили. Но через два дня после этого взлетело на воздух паспортное бюро, которое организовали гитлеровцы. Они решили сфотографировать всех норвежцев и выдать новые паспорта, чтобы затруднить работу подпольных организаций. Стало трудно жить по чужим паспортам, и нужно было сжечь эту контору, чтобы не дать возможность гитлеровцам вылавливать нелегальные организации. Вся картотека с фотографиями сгорела. А против сгоревшего здания на следующий день появился плакат: «Нас не сломить. Мы отомстили за наших боевых товарищей комсомольцев. Да здравствует победа!» Ребята продолжают действовать…

Антошка сидела, подперев ладонями горящие щёки.