Сальвадор Альенде

«МУМИИ» НАСТУПАЮТ, НАРОД ОБОРОНЯЕТСЯ

1972 год начался торжествами, посвященными 50-летию со дня основания Коммунистической партии Чили. Это был большой праздник трудящихся, всего чилийского народа.

Сальвадор Альенде, тесно сотрудничавший на протяжении нескольких десятилетий с компартией, направил Луису Корвалану поздравительное послание, которое было зачитано 8 января на массовом митинге в Сантьяго и встречено бурными рукоплесканиями собравшихся.

«Как президент республики и как представитель левых партий, — писал Альенде, — я не могу не засвидетельствовать публично свою веру в патриотизм людей, которые в течение стольких лет руководствовались одним девизом — последовательно проводить в жизнь свои политические идеалы, быть верными приверженцами дела утверждения социального достоинства народных сил нашей страны.

Хотя реакционные круги внутри и за пределами Чили развернули систематическую кампанию с целью создать искаженный образ коммунистов и их партии, представляя их чуждыми национальным идеалам, национальным особенностям и стремлениям, все было напрасно. Наш народ, с его верным чутьем к исторической правде, сохранял и сохраняет большую симпатию и безграничное уважение к партии, глубоко воспринявшей лучшие традиции нашей страны и предпринимающей энергичные действия, направленные на то, чтобы обеспечить каждому мужчине, каждой женщине, каждому молодому человеку и ребенку все возможности для материального и культурного развития… Эти стремления получают новые возможности для осуществления в нынешних условиях, когда во дворце «Ла-Монеда» — правительство, полное решимости пойти на любые жертвы, какие окажутся необходимыми, чтобы сделать из Чили страну, о которой мечтали великие умы нашего отечества».

Альенде выражал признательность компартии за поддержку его кандидатуры в четырех президентских кампаниях.

«В настоящий момент, — подчеркивал Альенде в своем послании, — коммунистическая партия разделяет высокую ответственность в правительстве, и ее самые выдающиеся деятели честно и чрезвычайно эффективно выполняют задачи, которые поставили перед ними народ и президент Чили. Товарищи, прошедшие неоценимую демократическую школу самокритики, благодаря своему опыту и умению глубоко анализировать события способствуют постоянной оценке и переоценке действий правительства, содействуя таким образом усовершенствованию социальных, политических и экономических мероприятии.

В такой торжественный для Чили момент я хочу, чтобы Вы, уважаемый товарищ, сообщили коммунистам, особенно наиболее скромным, молчаливым, полным надежд, что я нахожусь вместе с ними и что революционные действия, которые мы развертываем, не остановятся ни на мгновение, пока мы окончательно не заложим основы общества, где будут ликвидированы социальная несправедливость, дискриминация среди чилийцев и ненасытные экономические кланы — эти естественные союзники империализма, погубившие жизнь стольких тысяч наших соотечественников. Я знаю, что в борьбе, которую мы ведем, я и дальше смогу рассчитывать на верность партии Ре-кабаррена, замечательного рабочего вождя, который неустанно боролся за победу трудящихся, полный великих гуманистических и революционных чувств».

Растущее единство двух пролетарских партий, несомненные успехи правительства Народного единства вызывали злобу и ненависть сил реакции и империализма. Две основные оппозиционные группировки — национальная и демохристианская партии — блокируются с единственной целью — избавиться от Альенде, заставить его уйти с президентского поста, покинуть «Лa-Монеду» до истечения срока его полномочий.

Трудно определить разницу между фашистами и легальной, «законной», или парламентской, оппозицией. Она существует разве только на словах, которыми они выражают ненависть к правительству Народного единства и его главе президенту Альенде. И те и другие ярые антикоммунисты, антисоциалисты; и те и другие стремятся всячески усложнить, подорвать деятельность правительства, создать в стране обстановку хаоса, страха, паники. И те и другие получают помощь от вашингтонских ♦друзей». Фашисты и оппозиционные «демократы» опираются друг на друга, действуют в унисон, рассчитывают на взаимную поддержку.

«Легальная» оппозиция окопалась в конгрессе. Здесь большинство голосов контролируется консерваторами и демохристианами. До следующих выборов в конгресс пока далеко: они состоятся в марте 1973 года. А пока в конгрессе всем командует оппозиция.

Чили — президентская республика. Это значит, что президент и его министры не ответственны перед конгрессом. Однако во многом они от него, а вернее, его большинства, зависят. Конгресс утверждает законы, бюджет, послов. Вносить на рассмотрение конгресса проекты законов имеют право как правительство, так и сами законодатели. Правда, чтобы проект превратился в закон, он должен быть не только одобрен конгрессом, но и ратифицирован президентом. Президенту, таким образом, принадлежит право вето. И все же принятие законов или решений конгрессом даже вопреки воле президента имеет значение. Оно производит большое пропагандистское впечатление. Об актах конгресса говорят, о них пишут газеты, они в центре внимания общественности.

Этим умело воспользовалась оппозиция. Она протащила через конгресс поправку к конституции, которая существенно ограничивала право правительства осуществлять национализацию. Поправка разрешала национализацию или экспроприацию предприятия правительством только на основе закона, утверждаемого конгрессом для каждого конкретного случая отдельно. Это позволяло оппозиции контролировать экономическую политику правительства.

Авторы поправки к конституции в демагогических целях предложили также создать на основе ранее национализированных предприятий так называемые «предприятия трудящихся». Это означало, что предприятия управлялись бы советами, избираемыми рабочими и служащими. Они же, рабочие и служащие, распределяли бы между собой всю чистую прибыль, получаемую предприятием.

Христианские демократы, авторы поправки, утверждали, что для рабочих и служащих безразлично, кто является владельцем завода или фабрики — государство или же частное лицо (капиталист). В любом случае рабочие якобы являются объектом эксплуатации, так как государственная собственность всего лишь разновидность капиталистической собственности. Эти демагогические рассуждения оппозиции были рассчитаны на наименее сознательных рабочих, которые хотели бы превратиться в хозяев предприятия, надеясь увеличить таким образом свои доходы. Посеять раздоры в рядах рабочих — такова цель оппозиции.

Президент наложил вето на поправку к конституции, одобренную реакционным большинством конгресса. Но оппозицию это не смутило. Хотя поправка не имела законной силы (она не собрала 2/3 голосов), оппозиция добилась того, что конгресс объявил незаконными все экспроприации, проведенные правительством после 14 октября 1971 года, то есть со дня внесения законопроекта о поправке к конституции в конгресс, и потребовал от правительства вернуть владельцам-чилийцам конфискованные ранее у них предприятия.

Оппозиция саботировала принятие госбюджета и другие законодательные предложения правительства.

В июне 1972 года правительство пыталось договориться с христианско-демократической партией о законодательной программе-минимум. После сложных переговоров было достигнуто согласие с национальным руководством ХДП, однако Фрей и его сторонники сорвали его. По мере того как фрейисты прибирали к рукам контроль над аппаратом своей партии, парламентская блокада правительства усиливалась. С начала 1973 года парламент стал систематически отвергать любую инициативу правительства, писал после переворота политический советник президента Хоан Гарсес.

Конгресс мог заставить президента удалить любого министра, если простым большинством голосов выдвигалось против него обвинение в нарушении конституции. До прихода к власти правительства Народного единства конгресс, хотя за немногими исключениями он обычно контролировался оппозицией, почти никогда не пользовался этим правом. По отношению к министрам Альенде выдвижение таких обвинений стало нормой. Используя послушную машину голосования, оппозиция периодически выдвигала такого рода обвинения против особенно преданных делу Народного единства министров, провоцируя один правительственный кризис за другим. За три года власти Альенде в результате маневров реакции вынужден был 12 раз реорганизовывать кабинет министров. Какую цель этими действиями преследовала оппозиция? Она стремилась подорвать доверие населения к правительству, парализовать его деятельность.

Оппозиция имела конституционную возможность свергнуть и самого президента. Но для этого она должна была контролировать в конгрессе по крайней мере 2/3 голосов, ибо такое количество голосов было необходимо для вынесения обвинения президенту в нарушении конституции. Всемерно способствуя расшатыванию экономики страны, взвинчивая цены, создавая нехватку продуктов и товаров народного потребления, оппозиция надеялась вызвать всеобщее недовольство правительством и получить на мартовских выборах 1973 года желаемые 2/3 мест в конгрессе. Это позволило бы ей, соблюдая существующие конституционные нормы, избавиться от ненавистного президента «мирным» путем.

Наряду с конгрессом чилийская реакция контролировала судебную систему, в частности Верховный суд. Заговорщиков и террористов, пойманных с поличным, судьи демонстративно выпускали под залог или под честное слово, тянули с процессами над ними или просто оправдывали. Верховный суд объявлял национализацию предприятий незаконной, оспаривал конституционность других правительственных актов и распоряжений. Такую же политику саботажа по отношению к правительству проводила контрольная палата, возражавшая против реквизиции правительством предприятий, хозяева которых занимались экономическим саботажем.

Эти подрывные действия затрудняли, осложняли, препятствовали проведению в жизнь программы Народного единства.

Саботаж правого большинства конгресса, возросшие экономические трудности, давление со стороны США и монополистических компаний, растущая волна террора ультраправых подрывных организаций — все это влияло на настроение средних слоев, чиновников, служащих, мелких торговцев, которым пропаганда правых вбивала в голову мысль, что правительство Альенде считает их своим главным врагом и намерено стереть с лица земли. Средние прослойки начали склоняться в сторону оппозиции. Об этом свидетельствовала ее победа на дополнительных выборах в парламент от провинций Линарес, О'Хиггинс и Кольчагуа в январе 1972 года и выход в апреле из Народного единства радикалов, возглавлявшихся сенатором Бальтрой, которые отражали настроения мелкобуржуазных слоев. Несколько ослабли позиции левых и в Едином профсоюзном центре. Как показали выборы его руководства в июне того же года, 25 процентов членов профсоюза голосовало за кандидатов демохристианской партии.

Наряду с этим усилились нападки на правительство сторонников МИР. Мировцы предрекали незамедлительное поражение Альенде, утверждали, что ему не дотянуть до мартовских выборов, требовали создания параллельной с правительством «власти трудящихся». С этой целью они созвали в городе Консепсьоне так называемую Народную ассамблею, которая была использована правыми для новых выступлений против правительства.

В начале марта 1972 года лидеры национальной партии вместе с финансовыми и промышленными тузамии вожаками из «Родины и свободы» и других подрывных организаций провели тайное совещание в местности Чи-нигуэ близ Сантьяго, на котором обсуждался план нового наступления на правительство. Вскоре после этого председатель национальной партии Онофре Харпа выступил по радио, призывая вооруженные силы и карабинеров свергнуть правительство, если они не желают прослыть трусами. «Мумии» из кожи вон лезли, чтобы спровоцировать военных на антиправительственные действия. Террористы пытались даже взорвать памятник военным героям Чили, что по их замыслу должно было оскорбить армейских чинов и заставить их выступить против Альенде. Офицерам звонили по телефону аристократки, призывая «выполнить долг перед родиной» и спасти ее от коммунизма. Их обвиняли в трусости, посылали им куриные перья, рисунки, на которых были изображены бараны, устраивались всякого рода провокации с целью вызвать в офицерской среде недовольство, брожение, заставить армию выступить против правительства.

Хотя, как потом стало известно, в казармах активно действовали заговорщики, в 1972 году они не могли еще рассчитывать на поддержку армии в целом. Ключевые позиции в вооруженных силах занимали тогда сторонники легализма и конституции. Однако армия была живым организмом, в котором происходили те же процессы, что и во всем чилийской обществе. Марсель Нидерганг, весьма осведомленный корреспондент французской газеты «Монд», писал 4 июня 1972 года: «В Сантьяго общепризнанно, что только серьезная «встряска» заставит вооруженные силы отказаться от традиции аполитичности и невмешательства в дела государства. Но офицеры, которые большей частью принадлежат к средним слоям, ощущают основные течения в стране, как и все другие граждане. На вопрос: «Что думает армия?» — руководители Народного единства, оппозиция, крайне правые и МИР единодушно отвечают: «В своем подавляющем большинстве она с нами.» Кто-то где-то, по-видимому, ошибается».

Президент Альенде призывал трудящихся быть бдительными, давать отпор противнику, соблюдать дисциплину, повышать производительность труда, укреплять свои организации. Эти призывы поддерживались всеми партиями, входившими в Народное единство. Но президент мог попытаться сделать и нечто большее: законным образом изменить существующую государственную систему, апеллируя к плебисциту, что было предусмотрено конституцией. Это могло дать ему право распустить конгресс и назначить внеочередные выборы. Альенде неоднократно говорил о такой возможности и наверняка прибегнул бы к этому средству, редко применявшемуся до него, если бы у левых сил имелись хорошие шансы выиграть такой плебисцит. Хотя на муниципальных выборах 1971 года Народное единство получило чуть больше 50 процентов голосов, надеяться на такой процент теперь не приходилось, ибо с того времени экономическое положение страны заметно ухудшилось, появились перебои в снабжении продовольствием, продолжалась инфляция, а это не могло прибавить голосов правительству.

На ухудшение экономического положения страны влияла экономическая война, объявленная Чили американскими монополиями. Внешний долг страны превышал 4 миллиарда 226 миллионов долларов. Эту огромную сумму государство задолжало в основном Соединенным Штатам, которые, прекратив выдачу кредитов и сведя к минимуму торговые сделки с Чили, теперь, подобно шекспировскому Шейлоку, требовали выплаты этих долгов. Кроме того, «Кеннекот» мобилизовала своих адвокатов и наложила эмбарго на отдельные партии меди, которую Чили поставляла во Францию, Голландию и другие капиталистические страны. Это вызвало длительную судебную тяжбу с «Кеннекот» в ряде государств, требовавшую больших средств со стороны Чили, и на длительное время парализовало приток валюты от продажи меди в казну республики. Следует добавить, что в результате манипуляций американских монополий цена на медь на международном рынке упала по сравнению с положением в конце 60-х годов с 68 до 48 центов за 1 фунт. Только на этом Чили терпела убытков на 280 миллионов долларов в год. В то же время цены на продовольствие и нефть выросли. А ведь страна импортировала в год на 100 миллионов долларов говядины, на 15–17 миллионов долларов сливочного масла, ввозила 50 процентов потребляемого зерна.

Разумеется, правительство не сидело сложа руки, не бездействовало. Оно принимало энергичные меры к увеличению валютных поступлений, к решению продовольственной проблемы, к росту производства товаров широкого потребления.

Были созданы комитеты по снабжению населения продовольствием и контролю за ценами из добровольцев-активистов партий Народного единства. Они обеспечивали связь между мелкими коммерсантами и государственными распределительными органами. Комитеты контролировали цены, организовывали в кварталах различного рода кампании. Например, в пользу потребления рыбы мерлузы, килограмм которой стоил в десять раз дешевле, чем килограмм говядины.

Реакционная пресса развернула клеветническую кампанию, призывая население не покупать и не потреблять мороженую мерлузу, отловленную советскими траулерами, оказывавшими помощь по снабжению Чили рыбопродуктами. Враждебные правительству газеты утверждали, что мерлуза не годится для питания, что в мороженом виде она теряет свои питательные свойства, что эта рыба доставляется гнилой, что возможны отравления, что она вредна, что ее обрабатывают пенициллином и другими антибиотиками для избежания вредных последствий при употреблении.

Но реакционеры проиграли борьбу против мерлузы. Женщины из комитетов по снабжению населения продовольствием прямо на улицах столицы готовили блюда из рыбы и продавали их по низким ценам. Люди пробовали и убеждались, что мороженая мерлуза, отловленная промышленным методом, более пригодна в пищу, чем рыба, выловленная артельным способом и поступавшая к потребителю в подпорченном виде.

Важную роль в борьбе за повышение производительности труда и расширение производства играли производственные комитеты на предприятиях, в которых в начале 1972 года участвовало около 90 тысяч рабочих, а также административные советы с участием рабочих.

Все большее значение приобретали воскресники и другие формы добровольного труда. В первом Национальном дне добровольного труда, проведенном 14 мая 1971 года, участвовало около 1 миллиона человек, и в 1972 году — свыше 2 миллионов.

Участие трудящихся в борьбе со спекуляцией, в движении за повышение производства вызывало злобные наскоки оппозиции. Противники правительства создавали «комитеты защиты от комитетов по снабжению населения», преследовали и терроризировали их активистов. Торговцы прятали товары, искусственно взвинчивали цены. Помещики угнали в Аргентину только в первые месяцы после прихода Альенде к власти 220 тысяч голов крупного рогатого скота, устраивали массовый забой маточного стада, сокращали до минимума посевные площади пшеницы, кукурузы, риса, ячменя и фасоли. По данным министерства сельского хозяйства, в 1971 году пшеницей было засеяно на 200 тысяч гектаров меньше, чем в предшествующем сельскохозяйственном году. Капиталисты закрывали предприятия под разными предлогами, увольняя рабочих.

С серьезными трудностями встретилось правительство на медных рудниках, где при американских компаниях инженерно-технический персонал, и высококвалифицированные рабочие пользовались всякого рода привилегиями. Эта прослойка даже зарплату получала в долларах. Такого рода привилегии были отменены после национализации медной промышленности. Естественно, это вызвало недовольство высокооплачиваемого персонала рудников.

Рудники испытывали большую нужду в запасных частях и оборудовании — доставка их из США прекратилась после национализации. Реакционеры во всем винили правительство, утверждая, что главная причина трудностей — некомпетентность, невежественность новых руководителей медной промышленности. Действуя под диктовку «мумий», высокооплачиваемые служащие и рабочие рудников потребовали повышения зарплаты. В первой половине 1972 года на медных рудниках «Чукикамата», «Эль-Сальвадор», «Эль-Теньенте» возникли забастовки, которые, хотя в них участвовало меньшинство горняков, практически парализовали работу. Правительству не без труда удалось уладить эти трудовые конфликты. Их возникновение, однако, не исключалось и в будущем, ибо враждебные правительству элементы продолжали сохранять свои позиции на рудниках и только ожидали подходящего момента, чтобы вновь «испортить кровь» ненавистному для них Сальвадору Альенде.

Все растущее давление внешних и внутренних врагов на правительство Народного единства крайне усложняло его положение. В этих условиях большую помощь чилийскому народу оказывала политика пролетарского интернационализма, последовательно осуществляемая Советским Союзом, революционной Кубой и другими странами социалистического содружества.

Альенде всегда испытывал к Советскому Союзу чувство глубокого интереса и уважения. Отвечая на вопрос редакции журнала «ЛаЛгаская Америка» в связи с 50-летием образования СССР, Альенде писал: «Воплощая на практике теоретическое содержание марксизма-ленинизма, СССР накопил замечательный опыт строительства нового общества, для которого человек стал главной целью. Старый, буржуазно-капиталистический опыт, покоящийся на эксплуататорской морали, дискредитировал себя и предстал как исторически несправедливый. Можно утверждать, что вот уже более полувека СССР самим фактом своего существования оказывает влияние на положение дел во всем мире. Это относится, естественно, и к странам нашего континента, к осуществляемым ими социальным, экономическим, политическим и культурным преобразованиям. Левые силы, революционеры Латинской Америки своими успехами во многом обязаны замечательному советскому народу и его руководителям».

«Что касается Чили, — отмечал президент, — то я хотел бы добавить, что советский опыт оказал и продолжает оказывать нам неоценимую помощь. Речь, конечно, не идет о том, чтобы механически копировать то, чего вы достигли в сфере науки, техники, государственного устройства или других областях. Ваш опыт может послужить и служит Чили в ее движении к более передовым формам жизни общества, отвечающим интересам многострадальных трудящихся классов.

Думаю, что содружество наций Советского Союза внесло в современный мир новый стиль отношений между государствами и народами, основанный на принципах мирного сосуществования, дружбы, равенства, уважения суверенитета и права на политическое и экономическое самоопределение, невмешательства во внутренние дела. На наш взгляд, подобная политика, продиктованная уважением достоинства и чести всех народов, больших и малых, сослужила огромную службу делу мира во всем мире, установлению правильных отношений между суверенными государствами».

Летом 1972 года президент Альенде послал в Москву правительственную делегацию, которая заключила с Советским Союзом ряд соглашений, направленных на расширение экономических и торговых связей между обоими государствами. Советский Союз предоставил Чили кредит на сумму в 115 миллионов долларов для приобретения в нашей стране оборудования и машин. Чили получила также кредит на строительство ряда предприятий и заводов, имеющих особо важное значение для будущего экономического развития страны. Кредит позволял чилийскому правительству приступить к строительству предприятий рыбной промышленности, завода по производству смазочных масел, электростанции в Токопилье, предприятий, связанных с производством меди в Чукикамате. Подписанный обеими сторонами протокол предусматривал значительное увеличение товарооборота между обеими странами, объем которого на 1972 год устанавливался в размере 160 миллионов долларов.

Реакционные силы, однако, не складывали оружия, более того, они готовились к новым схваткам с силами Народного единства. Их главной целью продолжало оставаться свержение Альенде. Они спешили, опасаясь, что правительство укрепит свои позиции. Они стремились их расшатать и подорвать в преддверии мартовских выборов, которые, как они рассчитывали, должны были принести им победу.

В октябре 1972 года противники правительства спровоцировали забастовку владельцев грузового транспорта, выступивших против создания государственной транспортной компании. Забастовка вызвала серьезные перебои с доставкой продовольствия в городские центры и промышленных товаров в сельскую местность. К ней вскоре присоединились торговцы и служащие банков. Лидеры забастовщиков потребовали от правительства вернуть прежним владельцам национализированные, реквизированные или переданные под контроль государства предприятия, ликвидировать комитеты по борьбе со спекуляцией, отказаться от централизации банковской системы.

Забастовка собственников грузовиков и торговцев продолжалась 26 дней. Она сопровождалась многочисленными провокациями против сторонников правительства, нападениями на помещения левых партий и другими террористическими актами, травлей партий Народного единства в правой печати, усилением экономического саботажа со стороны монополий, продолжавших накладывать эмбарго на вывоз чилийской меди в капиталистические страны.

Саботаж владельцев автотранспорта и части коммерсантов нанес большой ущерб национальной экономике (около 100 миллионов долларов) и серьезно обострил трудности в снабжении населения товарами первой необходимости. В некоторых провинциях в течение нескольких дней не было хлеба. Трудящиеся выдержали это испытание и еще теснее сплотились вокруг своего правительства. В эти дни широкое распространение получил добровольный безвозмездный труд в нерабочее время. Повсюду люди трудились с большим подъемом. Рабочие организовали круглосуточную охрану на предприятиях. Многие тысячи представителей рабочей и учащейся молодежи участвовали в погрузке на транспорт скопившихся товаров и доставке их трудящимся. Народные массы выступили с многочисленными починами, направленными на обеспечение нормальной жизни страны. Рабочий класс еще раз продемонстрировал патриотизм, высокую революционную сознательность, боевой дух.

Враг добивался вооруженного столкновения, кровавых уличных боев между сторонниками правительства и силами оппозиции. Таким путем он хотел создать обстановку политического хаоса, анархии и ввергнуть страну в гражданскую войну.

Чтобы сорвать планы реакции, правительство возложило на военные власти управление большинством провинций. Эта мера пришлась не по вкусу реакционерам, которые стали выступать с нападками не только против правительства, но и против военных властей. Заговорщики отказались повиноваться их распоряжениям и в тщетных попытках изменить обстановку в свою пользу пустили в ход оппозиционное большинство в парламенте и судебные органы, все еще находившиеся под влиянием реакции, чтобы с их помощью поставить под сомнение законность мер, принятых военными и гражданскими властями для обеспечения нормальной жизни страны.

И все же «мумии» проиграли эту битву и вынуждены были отступить. Как сообщил председатель КУТ Луис Фигероа, 100 процентов рабочих, 90 процентов крестьян и 80 процентов служащих не поддержали забастовку. Ни одна фабрика, ни одно предприятие не остановились. Парализовать страну не удалось.

Непрекращающаяся борьба с происками реакции, вылазки фашиствующих террористов, ложь и клевета противников — все это не могло не оставить своих следов на Чичо. Взгляд его стал озабоченным, улыбка теперь редко освещала его обычно добродушное лицо. Он заметно поседел.

Был ли он счастлив? И да и нет. Разумеется, он отдавал себе отчет в том, что возникшее в стране с его приходом в «Ла-Монеду» двоевластие так и не разрешилось в пользу сторонников Народного единства, и это его беспокоило, тревожило, волновало. С другой стороны, он, став товарищем Президентом, как бы сблизился с народом, лучше познал его, еще крепче уверовал в его революционные возможности. Трудящиеся повсеместно встречали его радостными аплодисментами, возгласами «Вперед, Альенде, народ тебя защитит!», «Береги себя, ты нам нужен!», «Народ с тобой». Эти лозунги были ему, может быть, самыми дорогими из всех, и они действительно убеждали, что он может рассчитывать на поддержку народа, который будет продолжать борьбу против реакции и империализма за прогресс, за социализм.

Вот почему он так глубоко переживал случаи, когда карабинеры, нарушая строжайшие указания правительства, по старой традиции пускали в ход оружие для разгона демонстраций жителей «грибных» поселков, среди которых пользовались влиянием леваки. Когда в 1972 году в одном таком столкновении карабинеры убили рабочего в пригороде Сантьяго, возмущенный президент на следующий день направился из «Ла-Монеды» пешком и без охраны через весь город на место происшествия, где принес извинения жителям этого района и в течение многих часов беседовал с ними, разъясняя политику правительства и выслушивая их замечания, советы и требования.

Пожалуй, никогда раньше он так не восторгался тружениками своей родины, как теперь. Иностранным журналистам и делегатам дружеских партий, своим близким и сотрудникам он приводил десятки примеров самоотверженного труда рабочих и крестьян в интересах общества, их энтузиазма и солидарности с деятельностью правительства Народного единства.

Как и прежде, почти ежедневно дон Чичо играл с друзьями в шахматы. Эта игра его успокаивала, настраивала на философский лад, отвлекала от повседневных забот и тревог. Рабочая нагрузка у него росла с каждым днем. Ему приходилось работать по 16 часов, спать по 5 часов в сутки. «Работать для народа — для меня наслаждение», — отвечал он родным, которые, беспокоясь о его здоровье, пытались уговорить его взять отпуск. Не проходило дня, чтобы он не выступал где-либо публично, не принимал журналистов, не проводил собраний, заседаний, конференций. Он не только много выступал, но и много писал — статьи, письма, различного рода государственные документы.

В начале ноября 1972 года Альенде для укрепления авторитета власти реорганизовал правительство, введя в него одновременно с председателем и секретарем Единого профсоюзного центра трудящихся командующих трех родов вооруженных сил, причем пост министра внутренних дел, равнозначный вице-президенту, получил главнокомандующий армией генерал Карлос Пратс. Последний заявил, что поддерживает правительство Альенде, единственную законную и конституционную власть в стране, следующую программе, которая всем известна и «для осуществления которой оно и было избрано». Это заявление свидетельствовало о том, что генерал Пратс и его сторонники в армии солидаризировались с правительством, что вносило расстройство в подрывные планы оппозиции, рассчитывавшей на поддержку высших армейских чинов.

И все же возрастающее участие армии в управлении государством имело и свою изнанку: оно толкало многих офицеров на мысль о возможности перехода в руки армии всей полноты власти. К тому же в армии продолжало действовать контрреволюционное подполье. Была вскрыта заговорщическая группа генерала Альфредо Каналеса, известного в армейских кругах под кличкой Самец. Каналес заведовал в министерстве обороны отделом подготовки кадров, а ранее был директором Военной академии.

Каналес вкупе с агентами национальной партии усиленно обрабатывал личный состав бронетанкового, артиллерийского и пехотного полков, расквартированных в городе Антофагасте. Если бы удалось посеять волнение в их рядах, то, по замыслам заговорщиков, это автоматически привело бы к беспорядкам и в других районах. Параллельно с этим в Антофагасте и соседних с ней городах (Токопилья, Чукикамата, Калама) в срочном порядке натаскивались вооруженные отряды (командос) ультраправой организации «Патриа и либертад».

Как впоследствии выяснилось, Каналес был к тому же главарем террористической группировки, которая на протяжении всего 1972 года усиленно создавала запасы оружия. Его сторонники похищали в казармах пистолеты, автоматы, пулеметы, ручные гранаты. За оружием снаряжались группы контрабандистов в Боливию и Бразилию.

Правые всегда рассчитывали на поддержку армии. Еще до прихода Альенде к власти, в августе 1970 года, Клаудио Jlonec писал в «Мемориаль дель эхерсито де Чиле», официальном теоретическом журнале армии: «Вмешательства (вооруженных сил) зачастую домогаются представители социальных слоев, чьим богатству и имуществу грозят реформы, подготавливаемые либо проводимые правительством. Это меньшинство стремится вернуть себе власть при помощи военных, которым льстят, называя их «спасителями отечества».

По своему социальному составу офицерский корпус также тяготел к имущим. По данным исследования, проведенного в 1965 году, 42 процента офицеров были выходцами из семей крупной буржуазии, 39 процентов — из зажиточных средних слоев, 19 процентов — из небогатых мелкобуржуазных семей. Многие из офицеров были связаны родственными узами с земельной олигархией. Нередки случаи, когда молодой небогатый офицер из местного гарнизона женится на дочери латифундиста. Одним из последствий аграрной реформы было уменьшение состояний многих жен офицеров, писал незадолго до свержения Альенде французский журнал «Монд дипломатию).

Сам Альенде более оптимистично смотрел на все возраставшую политическую роль армии. Вскоре после реорганизации правительства он дал такой ответ на вопрос о роли вооруженных сил в современной жизни Чили:

«Главная задача чилийских вооруженных сил как профессионального института состоит в обеспечении обороны и национальной безопасности. Но это не значит, что они стоят в стороне от решения жизненно важных проблем страны. Ранее функции армии ограничивались лишь, защитой географических границ. Сейчас положение иное. Ее прямые задачи не сводятся больше к защите границ… Они все теснее увязываются с экономическим, социальным и культурным развитием страны, с достижением и гарантией ее полной независимости.

Именно в рамках такого понимания своих функций чилийские вооруженные силы принимают активное участие в решении всех стоящих перед страной задач. Они представлены в руководстве национализированной медной промышленностью, в стратегических отраслях экономики, они вносят свой вклад в научные и технические исследования. Иначе говоря, они играют динамичную роль».

Альенде указывал, что вхождение трех представителей вооруженных сил в правительство будет способствовать решению конкретных задач, стоящих перед кабинетом министров. Эти задачи состоят в том, чтобы нормализовать обстановку в стране после забастовки предпринимателей и торговцев в октябре и активизировать экономику; обеспечить сохранность конституционного строяи проведение предстоящих парламентских выборов; отразить империалистическую агрессию, которую совершают по отношению к Чили иностранные компании, продолжать выполнение правительственной программы.

Альенде верил в то, что говорил. Он доверял тогдашнему руководству вооруженных сил. Об этом говорит тот факт, что вскоре после реорганизации правительства президент направляется в зарубежную поездку, передав власть на время своего отсутствия министру внутренних дел генералу Карлосу Пратсу.

Альенде направляется на этот раз с государственным визитом в Мексику, а затем в ООН, где на Генеральной Ассамблее этой организации выступает с большой речью, разоблачающей преступные действия империалистических монополий против чилийского народа.

Альенде заявил с трибуны ООН, что силы империализма стали осуществлять подрывную деятельность против его правительства сразу после победы народных сил на выборах в 1970 году. Подрывная деятельность ведется с таким расчетом, чтобы привести к краху экономику страны и вызвать тем самым недовольство среди населения. Президент подчеркнул, что многолетнее хозяйничание иностранных монополий в экономике Чили привело к ее однобокому развитию, к крайней зависимости от внешних рынков сбыта и от притока иностранного капитала. Эти обстоятельства были использованы силами реакции. Против Чили были предприняты тщательно спланированные действия, которые лишили ее ряда источников финансирования. Международный банк реконструкции и развития, Межамериканский банк и другие международные финансовые организации, контролируемые Соединенными Штатами, прекратили предоставление Чили займов и финансирование осуществляемых ею проектов.

Экономическая агрессия, заявил президент, привела к резкому ограничению возможностей Чили обеспечить себя оборудованием, запасными частями, готовыми промышленными изделиями, продовольствием, медикаментами. Действия империалистических сил против Чили являются вмешательством во внутренние дела суверенного государства, подчеркивал С. Альенде.

Монополии США, сказал, выступая в ООН, глава чилийского государства, господствовавшие в медной промышленности, вывезли из страны за последние 42 года более 4 миллиардов долларов, тогда как их первоначальные капиталовложения не превышали 30 миллионов долларов. Он подчеркивал при этом: «Медные рудники были национализированы не только при скрупулезном соблюдении всех положений наших внутренних законов, но и при уважении норм международного права, которые существуют, разумеется, не только для защиты интересов крупных капиталистических монополий». Президент сказал далее, что его страна подвергается не только экономической блокаде, но и прямой агрессии. Он привел в пример организацию монополией ИТТ крупного заговора с целью свержения правительства, рассказал о многочисленных террористических актах, спланированных за пределами страны.

Альенде заявил об общности судьбы Чили и других развивающихся стран Азии, Африки, Латинской Америки, которые также находятся под давлением империалистических сил и страдают от несправедливых условий международной торговли.

Чили, сказал Альенде, оказалась не одинокой. Попытки изолировать ее от стран Латинской Америки и остального мира потерпели провал. На стороне Чили с самого начала стоят социалистические страны.

Большое политическое значение имела поездка президента в Советский Союз, где он провел плодотворные встречи и переговоры с руководителями КПСС и Советского правительства.

Выступая на обеде, данном в его честь Председателем Президиума Верховного Совета СССР Н. В. Подгорным, Альенде, в частности, сказал:

— Поддержка Чили теми странами, где царствует мир и нет войны, где господствует экономическое сотрудничество и нет эксплуатации, где уважают наш суверенитет, имеет особое значение. Как говорит наш большой друг и товарищ, лауреат Нобелевской премии поэт Пабло Неруда, Чили превращается в «молчаливый Вьетнам»…

Поэтому, дорогие советские товарищи, особое значение имеет ваша помощь и солидарность с нами.

Выступая 8 декабря на встрече с рабочими московского завода «Станколиния», Сальвадор Альенде отметил:

«Достижения рабочего класса СССР, достижения Советского Союза в целом, решимость Советской страны сохранить мир во всем мире — вот те великие факторы, которые помогают народам вести борьбу за свое освобождение, И чем сильнее будет Советский Союз, тем больше уверенности в том, что на земле сохранится мир, тем меньше будет опасность войны».

В выступлении по Центральному телевидению Сальвадор Альенде подробно рассказал о деятельности своего правительства.

— Народное правительство, которое я возглавляю, — сказал президент, — правительство трудящихся. Впервые в нашей стране трудящиеся стоят у власти, принимают участие во всех сферах деятельности, начиная с совета национальной экономики и министерств до общественных организаций, таких, как комитеты защиты революции, заводские комитеты.

Программа Народного единства главным образом исходила из того, что наше движение ставило себе целью завоевание экономической независимости Чили… Чили является потенциально богатой страной, но жила она и еще живет если не в нищенских, то полунищенских условиях. Почему? Потому что ее самые главные богатства, такие, как железо, селитра, уголь и главным образом медь, находились в руках иностранного капитала, в основном североамериканского. Мы вернули эти богатства Чили, и сейчас они являются достоянием чилийского народа.

Мы углубили аграрную реформу и за 18 месяцев покончили с латифундиями. Сейчас 51 процент земли, национализированной в соответствии с реформой, находится в руках государства, остальная часть — у средних и мелких крестьян. Крестьянин полностью включился в политическую деятельность и главным образом в трудовой процесс обработки земли, будь то кооперативы, государственные усадьбы или центры аграрной реформы, которые представляют собой несколько объединенных для совместного труда усадеб, перешедших под контроль государства. Мы сразу же национализировали важнейшие предприятия, также находившиеся в руках иностранного капитала, чтобы создать вместе с крупными горнорудными, нефтяными, электроэнергетическими предприятиями базу для развития общественного сектора экономики. Программа Народного единства предусматривает существование трех секторов экономики: государственного, сектора смешанных предприятий, где государство имеет большинство, но где представлены также частные интересы и мелких предприятий, находящихся в частных руках. Очень важно отметить, что мы национализировали банки. Кроме того, государство взяло под свой контроль внешнюю торговлю. Что касается социальной политики, то мы перераспределили доходы таким образом, чтобы от этого выиграли широкие народные массы. И сейчас трудящиеся имеют гораздо более высокие доходы. Одновременно, и это также имеет огромное значение, мы снизили процент безработных. Мы проводим политику, направленную на то, чтобы широкие слои населения, которые не имели доступа к образованию, получили эту возможность. Мы с удовлетворением можем сказать, что практически уже в настоящее время 97 процентов детей имеют начальное образование. Намного доступнее стало среднее и высшее образование.

Я считаю необходимым подчеркнуть: поскольку наше правительство — это правительство трудящихся, то наиболее важен, на наш взгляд, в нашей стране рост политической сознательности трудящихся, рост их участия во всех сферах национальной жизни и на всех уровнях. У нас еще имеются недостатки, свойственные капитализму, мы еще пока не можем использовать тех преимуществ, которые заложены в социалистическом строе. Но мы решительно идем по пути, который откроет нам возможности для построения нового общества, в котором рабочий класс станет основной движущей силой.

На вопрос корреспондента, что произвело на него наибольшее впечатление во время пребывания в Москве и как он оценивает результаты визита, Альенде ответил:

— Это мой третий визит в Советский Союз… Впервые я приехал в Советский Союз в 1954 году… Я был здесь 7 ноября 1967 года. В другой раз я пробыл здесь очень коротко, два дня, проездом во Вьетнам… И вот я снова здесь. Но приехал я не просто как гражданин, но уже как Президент моей родины.

Приезд мой свидетельствует, какова сейчас внешняя политики Чили. Я благодарен Советскому Союзу за то, что он первым из социалистических стран пригласил меня. Я приехал в колыбель социализма. Приехал, чтобы в соответствии с принципами нашей внешней политики еще более укрепить дружбу и связи со всеми странами и главным образом с Советским Союзом — символом борьбы за освобождение народов.

Я приехал выразить свою признательность Советскому Союзу, его правительству и народу за то, что они вникли и поняли проблемы нашей родины, нашей борьбы. Мы знаем, что всегда находили и найдем солидарность со стороны Советского Союза, его правительства, Коммунистической партии Советского Союза. Мне представилась возможность встретиться с руководителями СССР товарищами Леонидом Ильичом Брежневым, Николаем Викторовичем Подгорным, Алексеем Николаевичем Косыгиным, Андреем Павловичем Кириленко, а также с министрами и другими советскими государственными деятелями. В беседе с ними наша делегация обменялась мнениями.

Мы беседовали с руководителями Советского государства о проблемах, волнующих человечество, о текущем моменте, о перспективах развивающихся стран и особенно о проблемах Латинской Америки и Чили. Нам представилась возможность встретиться со студентами. Я должен сказать советскому народу, что факт избрания меня почетным доктором Московского университета имени Ломоносова имеет для нас огромное значение — ведь в моем лице была оказана честь всему нашему народу».

Высокую оценку результатам переговоров с президентом Альенде дал Л. И. Брежнев в своем докладе о пятидесятилетии СССР: «Недавно нашу страну с дружественным визитом посетил Сальвадор Альенде, президент Республики Чили. Итоги переговоров с главой этого государства, решительно вставшего на путь антиимпериалистической политики и социального прогресса, мы расцениваем как новый значительный шаг на пути развития наших отношений. Мы с глубокой симпатией относимся к борьбе народа Чили, как и народов других латиноамериканских стран, за свою свободу. Мы убеждены, что эта борьба принесет им успех».

Из Москвы президент Чили полетел в Гавану, где был тепло встречен Фиделем Кастро и другими руководителями кубинской революции.

Эта зарубежная поездка Сальвадора Альенде способствовала укреплению его авторитета на международной арене и внутри страны. Она еще раз подтвердила, что правительство Народного единства не одиноко, что у него надежные друзья за рубежом, готовые в трудную минуту прийти на помощь.

За время отсутствия президента в Чили никаких перемен не произошло. Генерал Пратс и его сторонники из высшего командования вооруженными силами прочно контролировали положение, и если противник рассчитывал использовать отсутствие Альенде для осуществления переворота, он просчитался. Армия и на этот раз не оказала ему поддержки.

Альенде, стремясь еще больше укрепить связь с командованием армии, назначил генерала Альберто Бачелета Мартинеса, двух полковников и одного капитана первого ранга руководить Национальным управлением по распределению и продаже товаров первой необходимости.

Теперь все зависело от результатов мартовских выборов в конгресс. Противники правительства рассчитывали получить около 66 процентов голосов и избрать 213 членов конгресса, что им позволило бы избавиться от Альенде, вынеся ему обвинение в нарушении конституции. Его место до проведения новых выборов занял бы тогда генерал Пратс, вице-президент, или — в случае его отказа — председатель сената. На последний пост намечался после мартовских выборов Эдуардо Фрей. Так осуществился бы «легальный», «законный» переворот.

Фрей, баллотировавшийся в сенат по столичному округу, проводил избирательную кампанию, разъезжая по всей стране, как будто он являлся кандидатом на пост президента, отмечал корреспондент газеты «Монд» Марсель Нидерганг. Это самые важные выборы для Чили с начала века, утверждал лидер демохристианской партии. Выступая в Антофагасте, Фрей заявил, что страна живет в «атмосфере ненависти и хаоса», и потребовал от Альенде в случае победы оппозиции на выборах уйти в отставку.

Онофре Харпа требовал не ждать результатов выборов, а «как можно раньше заменить марксистское правительство правительством национальным». Это был открытый призыв к свержению Альенде со стороны лидера национальной партии, выступавшей на выборах в блоке с демохристианами под вывеской Демократической конфедерации.

Лидеры оппозиции трубили на все лады, что предстоявшие выборы означают плебисцит «за» или «против» правительства Альенде. Они замалчивали, что правительственные партии в прошлом никогда не получали большинства голосов на промежуточных выборах. Сам Фрей, избранный в 1964 году президентом большинством голосов, на промежуточных выборах в конгресс три года спустя получил всего лишь 35 процентов голосов, но это ему не помешало спокойно закончить шестилетний период правления.

Провокационные предвыборные выступления лидеров оппозиции шли под аккомпанемент выстрелов, взрывов и пожаров ударных батальонов реакции «Родина и свобода», «Роландо Матус», «Красный дракон» и прочих подрывных банд. Они нападали на железные дороги, электростанции, бензохранилища, склады продовольствия и другие стратегические объекты, по существу ничем не рискуя, ибо судебные власти, как правило, освобождали террористов под залог, что давало им возможность продолжать свою преступную деятельность.

О ее размахе можно судить по следующим далеко не полным данным: за месяц, предшествовавший выборам 4 марта, власти арестовали на месте преступления 464 террориста, было совершено 30 покушений, 3 человека были убиты и 50 ранены.

18 февраля фашистские ультра вновь спровоцировали беспорядки в стране, в результате чего 4 человека были убиты и 18 тяжело ранены. 19 февраля министр внутренних дел генерал Карлос Пратс созвал представителей всех политических партий, в том числе оппозиционных, и потребовал покончить с незаконными акциями. Но не прошло и нескольких дней, как правые организовали покушения на министра сельского хозяйства социалиста Роландо Кальдерона, на префекта полиции Сантьяго социалиста Хайме Файвовича. Карабинеры арестовали террористов, которые действовали, как выяснилось, под влиянием наркотиков.

Разнузданную кампанию лжи и клеветы на правительство Альенде продолжали вести газеты, радио и телевидение, находившиеся под контролем оппозиции. «Меркурио» чуть ли не ежедневно твердила, что Альенде стремится превратить Чили в «русскую колонию», что он находится под контролем Фиделя Кастро, что Чили угрожает «красная диктатура».

Альенде категорически опровергал лживые утверждения реакционеров о намерении правительства «установить диктатуру». Выступая на одном из митингов в январе 1973 года, он вновь повторил, что целью Народного единства является «открытие пути к социалистическому обществу без выхода за рамки конституционности и легальности».

Хотя Альенде неоднократно заявлял, что правительство не намерено национализировать мелкие и средние предприятия или лишить собственности мелких и средних крестьян, и даже внес в середине января в парламент соответствующий закон, предусматривавший передачу в руки государства только крупных предприятий местных или иностранных монополий, оппозиция продолжала обвинять Народное единство в стремлении лишить всех и вся собственности.

Оппозиция подбивала наименее стойких рабочих па национализированных предприятиях требовать непомерного повышения заработной платы, создавать конфликтные ситуации, бастовать. Следует сказать, что демагогия реакции находила отклик среди определенных прослоек трудящихся.

Луис Фпгероа, министр труда и лидер КУТ, так объяснял это явление в интервью корреспонденту «Нового времени» В. Волкову:

— Да, рабочие готовы отдать жизнь за торжество революционного процесса, как показали октябрьские события. Рабочий класс поддерживает правительство, перемены в стране, — более того, он подталкивает их, возглавляет движение за их углубление. И вместе с тем среди определенных кругов трудящихся еще сохраняется традиционная позиция борьбы за улучшение оплаты труда во что бы то ни стало. Часто в стране звучат призывы бороться за еще большее повышение заработной платы и улучшение социальных условий, не считаясь при этом с экономической, финансовой и производственной возможностью предприятии, на которых такие требования формулируются, с возможностями национальной экономики в целом.

Это явление, которое мы называем «экономизмом», не охватывает наиболее сознательные слои пролетариата — оно наблюдается в основном среди недавно влившихся в ряды рабочего класса трудящихся деревни. Оно поддерживается и насаждается политическими силами, не входящими в коалицию Народпого едипства, — лидерами и активистами христиаиско-демократичсской партии, действующими в профсоюзном движении. Но надо сказать со всей откровенностью, такие призывы формулируют также и некоторые участники Народного единства, которые не совсем отчетливо представляют себе последовательность поэтапного развития борьбы за социализм или скатываются к оппортунизму, ибо используют беспринципный «экопомизм» с целью завоевать дешевую популярность среди определенных слоев трудящихся.

Предприниматели и реакционеры пытаются всячески насадить коррупцию и спекуляцию среди паиболее отсталых слоев трудящихся, поощряют их к выступлениям с беспринципными требованиями, к нарушению трудовой дисциплины. Изобретают самые изощренные и разнообразные способы разложения рабочего класса. Так что н на этом фронте классовой борьбы нам приходится вести серьезные бои, ибо речь идет о настоящем столкновении идеологий. Наши враги хотят вернуть некоторых трудящихся к уровню классового сознания, который был свойствен чилийскому пролетариату лет 40–50 назад.

План этих провокаторов ясен: «размыть» определенные слои рабочего класса, ослабить тем самым поддержку пролетариатом правительства Народного единства, затем разгромить народные силы, пресечь революционный процесс в Чили и открыть дорогу для сил фашизма. Вот почему идеологическая работа среди рабочего класса весьма важна сейчас…

В феврале 1973 года Альенде временно перенес резиденцию правительства на входившую в общественный сектор текстильную фабрику «Сумар». Здесь он встречался с рабочими и выступал перед ними, обращаясь при этом ко всей стране. Призывал их сплотить ряды и укрепить дисциплину на предприятиях, сорвать экономическую блокаду, которой подвергают Чили американские империалисты, пресечь саботаж со сторопы внутренней реакции.

Президент указал и на ошибки, которые, по его мнению, совершило правительство Народного единства. В частности, оно не сумело разъяснить трудящимся, что политика национализации меди повлечет за собой бешеное сопротивление империализма и его чилийской агентуры, что революция означает не только достижения, но и трудности. Он также признал, что правительству следовало подготовить закон, разрешающий ему распустить реакционный конгресс, и провести по поводу принятия этого закона референдум. Трехдневное пребывание президента на фабрике «Сумар» помогло осознать рабочим, шедшим до этого на поводу у правых, что правительство проводит политику в интересах трудящихся.

Альенде предупреждал реакционеров, что правительство не потерпит продолжения подрывных действий. «Бели правые будут продолжать свою политику провокаций, — заявлял он перед выборами, — мы прибегнем в качестве средства борьбы к физическому насилию. Ни правительство, ни народ не хотят этого насилия, но мы ответим революционным насилием на контрреволюционное насилие».

Однако кто осуществлял бы «революционное насилие»? Рабочие? Для этого их следовало вооружить, а это немедленно вызвало бы конфликт с армией, которая пуще всего боялась потерять свою монополию на владение оружием. Статут конституционных гарантий недвусмысленно запрещал вооружение рабочих. Альенде мог об этом говорить, но был бессилен от слов перейти к делу, не рискуя вызвать на себя огонь со стороны вооруженных сил. К тому же в преддверии выборов любое нарушение левыми силами буржуазией законности, которую правые топтали без зазрения совести, было бы расценено как признание левыми «априори» своего поражения. Более того, в конгрессе в начале 1973 года демохристианский сенатор Хуан де Диос Кармона, бывший министр обороны в кабинете Фрея, внес проект закона о «контроле над оружием», дающий право вооруженным силам на основе заявления граждан или печати производить обыски, не испрашивая на то разрешения гражданских властей, и изымать оружие у частных лиц или организаций. Этот проект был поддержан партиями Народного единства, и его ратифицировал Альенде. Проект, таким образом, стал законом.

Реакционер Кармона предложил этот закон в надежде, что вооруженные силы его используют для изъятия оружия у рабочих, сторонников правительства, Альенде же и левые партии его одобрили, с одной стороны, чтобы опровергнуть обвинения правых в том, что они незаконно вооружаются — дескать, нам некого бояться и нечего скрывать, а с другой — в надежде, что, в свою очередь, их сторонники в армии используют этот закон для изъятия оружия у правых заговорщиков, Как бы то ни было, но этот закон наделял чрезвычайными полномочиями армию.

Позиции правительства казались настолько шаткими, что даже МИР, придерживавшийся да того линии «критической сдержанности» по отношению к Альенде, призвал в начале февраля своих сторонников поддержать на предстоявших выборах кандидатов социалистической партии и левых христиан. Генеральный секретарь МИР Мигель Энрикес так объяснил это изменение тактики своей организации: «Нужно прежде всего поддержать правительство и связи с угрозой новой забастовки предпринимателей и опасностью падения нынешнего правительства в результате вынужденной отставки президента».

Хотя саботаж оппозиции тормозил осуществление намеченных программой Народного единства реформ, правительство и в 1973 году продолжало их реализацию. 4 февраля Корпорация аграрной реформы, руководимая бывшим деятелем ХДП Жаком Чончолем, опубликовала отчет, в котором подводились итоги двухлетней деятельности по осуществлению аграрной реформы. За этот период правительство Народного единства экспроприировало 3570 помещичьих хозяйств, передав в руки крестьян свыше 9 миллионов га. Фактически был завершен процесс ликвидации помещичьей земли в Чили.

В тот же день, 4 февраля, президент Альенде и министр труда Луис Фигероа подписали декрет о повышении минимального размера пенсий. Декрет устанавливал пенсию рабочего не ниже минимума заработной платы, а для служащих — не ниже прожиточного минимума.

28 февраля вступил в силу закон, подписанный президентом Альенде, аннулировавший контракт с американской компанией ИТТ на эксплуатацию телефонной сети в Чили. Два года назад правительство поставило под государственный контроль предприятия ИТТ за систематическое вмешательство этой компании во внутренние дела Чиж и организацию подрывных действий, что было подтверждено публикацией секретных документов ИТТ в американской печати.

По мере приближения даты выборов политические страсти накалялись все больше и больше. Оппозиция заранее трубила победу, требуя ухода президента с поста. За несколько дней до выборов министр внутренних дел генерал Пратс приказал войскам и карабинерам обеспечить охрану избирательных участков.

День 4 марта прошел по всей стране без инцидентов. Проголосовало 3 661898 избирателей. Вечером начался подсчет голосов. Результат ошеломил наблюдателей и политических экспертов, предрекавших решительную победу оппозиции. Блок партий Народного единства получил 43,39 процента всех голосов, на 7 процентов больше, чем на президентских выборах. Кандидаты Народного единства увеличили число своих представителей в палате депутатов на 9 человек, а в сенате — на 2. Надежды Фрея, Харпы и их сторонников получить в конгрессе 2/3 мест и «мирно» свергнуть Альенде провалились с треском. Многие известные лидеры оппозиции оказались забаллотированными избирателями и не были избраны в парламент.

«Марксистское правительство Сальвадора Альенде, — признавал с разочарованием чилийский корреспондент «Нью-Йорк тайме», — одержало на законодательных выборах важную психологическую победу и расширило свое представительство в сенате и палате депутатов».

Результаты выборов явились, таким образом, крупным политическим поражением правых и несомненной победой Народного единства и его лидера Сальвадора Альенде. Даже «Меркурио», этот рупор заговорщиков, была вынуждена признать, что надежды на то, что на выборах «оппозиция добьется нокаутом быстрой победы над правительством», оказались «миражем».

Несмотря на перебои с продовольствием, инфляцию, запугивание, шантаж и террор фашистских банд, истошные вопли Фреяи Харпы, предрекавших экономическую разруху и голод, если они не получат заветные 2/3 мест в конгрессе, несмотря на все трудности, превратности и сложности, сопутствовавшие деятельности правительства Альенде с момента его прихода к власти, трудящиеся и на этот раз оказали ему доверие.

Правда, оппозиция получила 56,61 процента голосов и все еще располагала простым большинством в конгрессе. Но это была привычная для чилийцев картина. При других президентах наблюдалось то же явление: в конгрессе всегда господствовала оппозиция, что еще не давало ей права свергать главу государства. После выборов 4 марта такого мандата не получила и оппозиция против Альенде.

Рухнули ее надежды на «мирный» переворот, и она, не колеблясь, встала на путь насильственного устранения Альенде с поста президента.

Теперь его враги будут действовать автоматами.