Самозванец 2. Медальон Великого Воина

Глава 16

— Что мы будем делать сегодня, Руби? — заговорщически спросил я, открывая второе тайное собрание отщепенцев.

— Убьём надзирателя! — радостно отозвалась она!

— Что? — не поняла Ляся.

— Ну, не в прямом смысле. А в моральном плане, — пояснила красноволосая бестия.

— Эх! — я в предвкушении устремил взгляд к потолку. — Суметь постоять за себя — это, можно сказать, одно из самых прекрасных чувств в мире.

— Почти как любовь? — спросила Руби, и в этот раз даже не покраснела, лишь кокетливо улыбнулась.

— Почти, — согласился я. — Ведь это в какой-то степени проявление любви к себе, что немаловажно.

Пачка жалоб на дежурных, которую нам удалось собрать, оказалась весьма внушительных размеров. Намного больше, чем рассчитывали. Недовольных новыми порядками и нахальным отношением дежурных оказалось немало. Ребята почти на всех этажах поддержали инициативу и тоже написали рапорты.

Руби сложила всё аккуратной стопочкой и принялась упаковывать в рюкзак.

— Поможешь донести? — спросила она, и я без задней мысли переадресовал поручение Терру.

— У меня куча дел, — пояснил, не вдаваясь в подробности. — Терр к тому же покрепче, — добавил, видя, что Руби взгрустнула.

Она всячески пыталась это скрыть, но по тому, как прикусила губу и спрятала взгляд, не став убирать упавшие на лицо пряди, было и так понятно. А Терр, наоборот, приободрился, подвинулся к Руби ближе, попытался помочь с упаковкой документов, но она проигнорировала.

— Если мы отнесём их, это будет начало войны, — проговорила Ляся, задумчиво поглаживая двухголовую змейку, которая, прячась от незнакомцев, заползла девушке в рукав рубашки. — Ректору не понравится, что мы путаемся под ногами, мешая планам.

— Но если не дать сейчас отпор, мы превратимся в марионеток, — озвучил идею, витавшую в воздухе.

Шен покивал, хоть и выглядел обеспокоенным. Ему нравилась жизнь в кампусе, даже несмотря на ограничения, уставы и непонятно зачем выстроенный режим. Он был рад тому, что обрёл тут, но как показал опыт дружба и реализация себя, как части команды, были для него ценнее.

— Кроме ректора есть ещё преподавательский состав, персонал и зрители, — включился Терр. — Я возьму камеру, когда мы с Руби пойдём к секретарю, отдавать жалобы. Чтобы в случае чего не оказалось так, что мы их не приносили.

— Дельная мысль, — согласилась Ляся. — Я с вами до конца, но не могла не озвучить опасений. Потому что сейчас ещё есть шанс отказаться.

Все перекинулись взглядами, но никто не произнёс ни слова.

— Мне всё равно терять нечего, — продолжила она, поглаживая кончик хвоста Доппио. Я изначально не хотела здесь находиться. Даже разревелась в первый день, когда поняла, что все планы рухнули и моя жизнь пойдёт совсем по иному пути, — призналась она и посмотрела на меня, как бы благодаря, что сохранил её тайну до дня, когда она оказалась готовой сама обо всём рассказать.

Доппио тем временем вынырнул из воротника, недоверчиво осматривая нас двумя парами холодных жёлтых глаз. Одна из голов высунула раздвоенный язык, возможно, угрожая, а может, просто пробуя на вкус воздух. Другая голова потянулась к Лясиному уху, и первая повернулась в том же направлении. Змейка скользнула под прядь прямых чёрных волос к затылку и, помедлив, вынырнула со стороны другого уха, оплетая своим тельцем шею и создавая подобие пятнистого искрящегося ожерелья.

Ляся как будто не замечала этих манипуляций. Они были ей привычны, а мы смотрели, не отводя глаз.

— Не страшно тебе? — наконец спросил Шен и будто бы сам устыдился вопроса.

— Нет, Доппио мой друг. Его подарили мне совсем крохотным. Он доверяет мне, а я ему. Ко всему прочему, у нас взаимовыгодное сотрудничество.

— Отличный питомец, — одобрила Агта, подавшись в сторону Ляси и разглядывая змейку. — Он доволен. И рад, что живёт у тебя.

— Это он тебя сказал? — рассмеявшись спросила Ляся.

— Да, — коротко, но совершенно серьёзно ответила Агата.

— Мы отвлеклись, — напомнил я. — Если хотите, можем проголосовать, относить бланки или нет. Чтобы потом никто не сомневался в выборе.

— Никто не будет сомневаться, — голос Агаты прозвучал особенно резко. — Ректор и администрация ведут нечестную игру.

— Что ты имеешь в виду? — уточнил Терр.

— Помните охранника, что меня спас?

— Да, — ответил я.

— Нет, — возразила она. — Не помните. Знаете почему? Потому что вы его не видели.

— Не видели, — подтвердил я. — Но наслышаны.

— Вот-вот, — она сцепила руки на груди и с прищуром, которого обычно все боялись, начала переводить взгляд по очереди на каждого присутствующего. — Про него слышали все, когда я нашлась. Героический охранник спас меня, отбив у призрака. Но разве хоть где-то показали его фото? Разве его наградили? Или, может быть, просто поблагодарили, уделив эфирного времени?

— Мы не знаем, у нас же тут железный занавес, — произнёс я, и видя непонимание остальных, пояснил: — Изоляция, урезанный доступ к сети.

— Не показывали, — с уверенностью отчеканила Агата, откинувшись на спинку кресла и закинув на журнальный столик сначала одну ногу, а потом и другую. Прикрыла глаза, пытаясь сохранить спокойствие.

Ляся не проронила ни слова, хотя было понятно, что такого она даже себе не позволяет. Но к гостье оказалась благосклонна и лояльна. Молчаливая девчонка с косичками обычно не откровенничала и умела держать лицо кирпичом, а тут еле сдерживала эмоции.

Обострённое чувство справедливости пробуждало в ней дикий огонь, который ощущался окружающими, даже когда она была совершенно спокойной. Это пугало на каком-то подсознательном животном уровне. Поэтому все, включая Персиваля-младшего, робели иногда под её взглядом, и до барышни никто никогда не докапывался и не выбирал в качестве жертвы.

— Я пыталась ему позвонить. После того как ты рассказал о нестыковках в его графике и увольнении, меня не отпускала эта история. Я поспрашивала персонал, кое-кого из ребят. Но толку ноль. В итоге не выдержала и пошла в секретариат, запросила номер у администраторши, — продолжила Агата, опять поёрзав в кресле и убрав ноги со столика.

Ляся едва заметно улыбнулась и села ровнее, будто задавая тон. И Агата его переняла, выпрямила спину и продолжила говорить.

— Персонал говорит, что он просто уволился, хотя вроде как ни о чём таком до этого не поговаривал. А когда я затребовала звонок, чтобы отблагодарить, мне его не дали, сославшись на конфиденциальность. Тогда я потребовала от администраторши набрать номер самостоятельно и дать мне трубку, сохранив приватность. Она попробовала найти отговорки, но я настояла. Он, в конце концов, жизнь мне спас! Тогда эта клуша всё-таки нарыла данные и позвонила. И угадайте что?

— Что? — повторил Шен.

— Он бросил трубку, когда понял, кто с ним говорит. Как вам такое? На повторный звонок уже не отвечал. Не кажется странным?

— Кажется, — согласился я, припоминая, как Чили появилась в моей комнате, заговорив об этом мутном деле.

— И ещё кое-что странное. Парень уволился. Официально по документам. Причиной указан «травмирующий инцидент». И после задним числом ему выписана премия, которая выглядит не как награда за героизм, а как взятка, чтобы помалкивал. После всего услышанного, разве вам не хочется разобраться? — спросила Агата, начавшая нервно теребить одну из своих косичек. — Ректор, возможно, действует в интересах Школы, но методы у него крайне сомнительные. Если бы ему нечего было прятать, он бы наградил охранника прилюдно, зрители такое любят, но от мужика просто избавились, выдав выходное пособие и бонусы. Втихаря. Без похвал и наверняка ещё с подписью о неразглашении.

— Так что думаете? — уточнил я. — Мы начинаем своё расследование, несём жалобы на «надзирателей»?

Руки присутствующих одна за другой начали подниматься. Шен поднял две, косясь на Агату в надежде, что она оценит его энтузиазм.

— Решено, — подытожил я. — Миссия «смерть надзирателям» начата. Миссия «выведи ректора на чистую воду» тоже.

— Гостевое время почти закончилось, — произнесла Ляся. — Нужно расходиться, скоро начнётся вечерний обход. И мне нужно подготовиться к тесту по бестиарию. А я за книжку ещё даже не садилась.

— Тяжела жизнь подпольного ополчения, — хохотнул Терр, косясь на Руби, но девушка шутку не оценила, только сильнее прижала к себе рюкзак битком набитый бумагами.

Все выглядели слегка подавленными, не только из-за новостей об охраннике и жаркой речи Агаты, но и из-за того, что расходиться совсем, не хотелось. Даже Лясе, которая предпочитала тишину, порядок и чистоту, а не толпу неотёсанных чернобраслетных отбросов, хотелось, чтобы мы остались. И чтение книжки по бестиарию выглядело поводом найти хоть какие-то плюсы в том, что мы теперь сами себе не принадлежим. Долг Героя и учебная ответственность это одно, а глупые правила, создающие лишь иллюзию безопасности — совсем другое.

Распрощавшись с хозяйкой, нехотя направились к лифтам. Когда разбрелись по комнатам, меня какое-то время не покидало ощущение, что мы действительно стоим на пороге значимого открытия, которое может нам не понравиться.

Кажется, Ницше говорили, что если смотришь в бездну — бездна смотрит в тебя. Эта фраза разлеталась в моём мире в разных вариациях, но все они сводились приблизительно к одному. Если приблизишься к чему-то мощному и опасному, оно почувствуют и обязательно среагирует.

А мы, как мне казалось, только что сделали первый шаг в направлении пропасти. И надеюсь, мы рассмотрим всё в деталях, сделаем выводы, по необходимости расскажем общественности, а не свалимся в неё, ломая кости.

Я прошёл к письменному столу, взял стул и поставил его возле книжного шкафа. За ним на самом верху в самодельном подобии кармана лежал телефон подаренный Линн. Звук и вибрация были отключены постоянно, так что, даже находясь в комнате, узнать о сообщениях можно было только проверив уведомления.

И конечно же, находчивая журналистка не могла оставить меня без весточки.

«Возрадуйся! — гласил заголовок сообщения. — Теперь у тебя есть неконтролируемый безлимитный доступ к сети. Можешь искать любую информацию, какую захочешь. Используй с умом. Отблагодаришь потом. Можешь начинать подготавливать лицо».

Подмигивающий смайлик в конце и подбешивал в силу последней фразы, и заставлял улыбнуться, опять же благодаря дурацкой шутке, ставшей нашим своеобразным кодом.

Сама новость не могла не радовать. Барышня подарила мне частичку свободы в цифровом эквиваленте. И как говорили в моей реальности — владеешь информацией, владеешь миром.

Жадность и голод, с которыми я раскрыл браузер, захватили меня целиком. Я плюхнулся на кровать, готовый сёрфить страницу за страницей.

Новый во всех смыслах мир распахивался передо мной.