Самый разыскиваемый вампир

В последний раз она провела с Дамианом больше получаса, когда спасала его от дяди Люциана в Канаде. Она старалась двигаться как можно быстрее, когда получила сообщение от Абаддона, что может понадобиться сыну. К счастью, карнавал, с которым она тогда путешествовала, находился в Мичигане, и она достаточно быстро добралась до Торонто. Она зарегистрировалась в отеле и сразу же попыталась связаться с Дамианом. Когда ей не удалось связаться с ним, она неохотно попыталась связаться с Абаддоном, но безуспешно. Два дня она мерила шагами свой номер в отеле, пытаясь связаться с кем-нибудь из мужчин. Как раз когда она собиралась сдаться и вернуться в Мичиган, Абаддон позвонил в панике. Он сказал ей, что Лео отсиживается в отеле в центре Торонто, а Люциан и его люди ищут его.

Дивина заскрежетала зубами, услышав, что он зовет Дамиана Лео, но просто выпалила: — В каком он номере?

Отель был недалеко от ее собственного. Тем не менее, к тому времени, когда она прибыла, проскользнула мимо мужчин, которых ее дядя, казалось, провел через здание, и добралась до этажа, на котором была комната Дамиана, было слишком поздно. Они нашли его, и Дамиан лежал на полу в коридоре, с несколькими пулями в груди и стрелой, торчащей из сердца.

Потрясенная и испуганная, Дивина подхватила его на руки и попыталась уйти вместе с ним, но тихий звук, возможно вздох, заставил ее вернуться в комнату, где лежал Дамиан. Миниатюрная брюнетка пыталась помочь темноволосому мужчине подняться на ноги и заметила ее. Женщина уже открыла рот, чтобы закричать, когда Дивина овладел ее разумом, не дал ей издать ни звука, стерла ее память, и уложила спать. Затем она бросилась к лестнице вместе с сыном, неся его вверх, а не вниз, а затем прыгнула с крыши этого здания на следующее, а затем на следующее, прежде чем остановиться, чтобы вытащить стрелу из его сердца. Конечно, каким-то чудом он не сразу пришел в сознание. Кроме стрелы, он получил несколько пулевых ранений и потерял достаточно крови, чтобы на некоторое время отключиться. Она прождала час, прежде чем двинуться с места.

Не зная, что еще делать, Дивина оставила его там, а сама пошла к своему трейлеру. Это не заняло много времени… тем не менее, когда она вернулась, Дамиана уже не было.

В панике она набрала его номер только для того, чтобы услышать странный голос. Подозревая, что это один из людей дяди Люциана, она сразу же повесила трубку и позвонила Абаддону, сказав себе, что если у них есть телефон, это еще не значит, что у них есть ее сын. Ее звонки Абаддону снова остались без ответа. Дивина оставалась в городе еще целый день, звонила снова и снова, а потом собрала вещи и направилась к границе, намереваясь уехать как можно дальше от Канады и дяди.

Следующие недели были напряженными, пока она думала, сумел ли ее сын самостоятельно спуститься с крыши или был пойман. В тот момент она также сменила карнавал, переехав в «Развлечения Хоскинса», и набирала номер Абаддона так много раз, что начала мечтать о том, чтобы ей ответили. А потом ей наконец-то позвонил не Абаддон, а ее сын. Он был жив и хотел поблагодарить ее за то, что она спасла ему жизнь. Серьезно, именно это он и сказал. Дивину просто передернуло. Вся эта тревога и страх, и он, наконец, звонит ей, веселый, как шимпанзе, чтобы сказать спасибо? Дивина спросила, где он, и, когда узнала, что он скрывается недалеко от карнавала, сразу же отправилась к нему.

Ее настроение ничуть не улучшилось, когда она добралась до ветхого здания, в котором он укрылся. Он заслуживал лучшего, чем те дыры, в которых предпочитал жить, и ей также не нравился его выбор партнеров. Женщины. Все они были изможденными наркоманами, каждая из них была под кайфом, либо в отключке и с пустыми мозгами, либо настолько растянутыми, что их мысли не имели смысла, когда она пыталась их прочесть. Она больше не радовалась, обнаружив, что ее внуки так же хорошо питаются ими. Поначалу она не обратила на это внимания, слишком озабоченная тем, что с Дамианом все в порядке, чтобы беспокоиться о том, чем занимаются ее внуки. Как только она убедилась, что он жив и здоров, Дивина потребовала объяснений, и Дамиан объяснил, что Абаддон унес его с крыши и забрал, когда она оставила его там. Последняя часть была произнесена с обидой в голосе, предполагавшей, что она бросила его, и именно тогда Дивина дала волю своему гневу. Она недвусмысленно объяснила, что оставила его, чтобы забрать трейлер, а вернувшись, обнаружила, что его нет.

— Это ты так говоришь. Ты, наверное, отправилась за охотниками на изгоев, чтобы забрать папу, — усмехнулся Руфус, его слова были невнятны из-за воздействия наркотика, пропитавшего кровь, которую он выпил. Дивина даже не подумала; она схватила его за горло и швырнула к стене… только он прошел сквозь нее и рухнул на пол в соседней комнате. Дивина последовала за ним, чтобы убедиться, что с ним все в порядке, а затем предупредить его, чтобы он следил за своим языком, если не хочет быть без языка, как и без клыков. Это была пустая угроза, но действенная. Он сказал: «Да, мэм», — и несколько раз кивнул, когда она повернулась и выбежала.

Дамиан последовал за ней, но когда она спросила, как Люциан Аржено выследил его, он был раздражающе расплывчатым во всем этом испытании. Он утверждал, что двое мальчишек пошли на риск, на который им не следовало идти, и вели себя глупо, и что он пытался навести порядок и попался. Однако Дамиан отказался объяснить, что это был за риск. Он также избегал ее взгляда все это время, что заставило ее заподозрить, что он лжет ей о чем-то, хотя она не могла сказать, какая часть истории была ложью.

— Какой риск? — потребовала она у него ответа. — Какие глупости они натворили?

— Это мои сыновья. Я справлюсь, — сказал он, отказываясь объяснять.

Дивина оставила эту тему, будучи слишком эмоционально истощенной неделями беспокойства, чтобы иметь силы бороться с ним. Но она не пожалела времени, чтобы предупредить его в недвусмысленных выражениях, чтобы он залег на дно и избежал неприятностей на некоторое время. Люциан не любил проигрывать, не был бы счастлив, потерять его и послал бы своих людей на его поиски. Она подчеркивала это, колотя его до тех пор, пока он не заверил ее, что затаится на некоторое время.

Как только он дал это обещание, она села на мотоцикл и уехала. Дивина всегда возвращалась после посещения выбранных Дамианом убежищ, чувствуя себя немного грязной. Она винила в этом Абаддона и некоторых своих внуков. Она всегда считала Абаддона отвратительным, но, хотя ей не хотелось признаваться в этом, некоторые внуки вызывали у нее те же чувства. Как правило, они избегали ее, насколько это было возможно, и в основном были тихими и вежливыми, когда не могли избежать ее, но это не имело значения. Дивина всегда беспокоилась о том, что они задумали, и чувствовала, что ей нужно принять ванну. Вот почему она не встречалась с сыном. На самом деле, она видела его не более полудюжины раз за последнее столетие, и четыре раза за последние два или три года, дважды, когда ей пришлось спасать его от Люциана, а потом навестить, и дважды за последние пару дней.

Маркус застонал, и Дивина обратила внимание на мужчину, над которым сидела на корточках. Она предположила, что не могла просто оставить его лежать там на полу. Ну, она могла бы, но будет неловко, если Мэдж или кто-то другой придет в гости и посмотрит в окно. Щелкнув языком, она подняла мужчину и отнесла его в спальню в задней части трейлера. Уложив его там, она подумала, не раздеть ли его, чтобы ему было удобнее, но потом отбросила эту мысль. Увидев, какую боль она ему причинила, она почувствовала бы себя еще более виноватой, а чувство вины ее возмущало. Она не должна была так себя чувствовать. Он вошел без приглашения. Любой человек мог выстрелить в ответ на что-то подобное.

Заметьте, Дивина предположила, что он предпочел бы получить пулю, чем то, что произошло в его штанах, когда она ударила его. Она прожила долгую жизнь и никогда не видела, чтобы мужчина менял цвет от боли. В какой-то момент он даже позеленел.

Поморщившись, она быстро накрыла его одеялом, чтобы не видеть доказательств того, что она сделала, затем вернулась в другую комнату и осмотрела беспорядок. Вздохнув, она собрала оставшиеся пакеты с кровью, бросила их в холодильник и принялась за уборку засохшей на полу крови. К счастью, она не любила ковры, и ее трейлер был покрыт ламинатом, который выглядел как деревянный пол. Все в ее трейлере можно было легко почистить, что очень бы пригодилось в такие моменты как этот. Не то чтобы такое случалось часто. Вообще-то, это был первый раз. Но она не сомневалась, что в будущем будут и другие случаи, прежде чем она поменяет этот трейлер на другой. Жизнь может стать грязной.

Ей не потребовалось много времени, чтобы закончить уборку. Закончив, Дивина подошла к двери спальни и снова посмотрела на Маркуса. Она почти накрыла его голову одеялом, когда накинула его на него, и он лежал под ним неподвижно, как мертвый, даже близко не приходя в сознание. По ее опыту, если бы он не был глубоко без сознания, то стонал бы и метался. Исцеление часто было более болезненным, чем рана, которая его вызвала, чему она научилась в раннем возрасте.

Не желая думать об этом, Дивина повернулась, и направился к двери. Ей нужно было съездить в город и поесть. Ей нужна кровь. Пульсирующая боль в голове усиливалась с каждым днем, а потом начала распространяться по всему телу. Верный признак того, что ей нужна кровь. Она не слишком беспокоилась о том, чтобы оставить Маркуса здесь одного. Здесь не было ничего, что могло бы выдать ее личность. На самом деле здесь не было ничего, что могло бы рассказать ему о ней. Дивина давно научилась путешествовать налегке. Она никогда не знала, когда ей снова придется двигаться, и, возможно, сделать это, не имея ничего, кроме одежды на спине. Она делала это много, много раз за эти годы.

Выйдя на улицу, она вдохнула свежий воздух, вгляделась в звездную ночь и пошла за мотоциклом.

Глава 7

Маркус проснулся от голода. Желудок сводило судорогой. За этим осознанием последовало осознание того, что он лежит на кровати, под одеялом. Оглядевшись, он понял, где находится, и вспомнил, что произошло. Это также объясняло, почему он был так голоден. Одного пакета крови было недостаточно, чтобы компенсировать кровь, которой его тело вылечило яйца.

Поморщившись при мысли о полученной травме, Марк осторожно пошарил под одеялом. Его джинсы затвердели и покрылись коркой засохшей крови вокруг паха, но боли внизу больше не было. Он исцелился. Отлично. Теперь ему просто нужно встать, убраться отсюда так, чтобы его очаровательная хозяйка снова не надавила ему на яйца, в буквальном смысле, и вернуться к внедорожнику, чтобы найти немного крови. Если, конечно, кровь, которую он принес сюда, все еще здесь. Судя по выражению отвращения на лице Дивины, он сомневался, что она ее проглотила. Она вела себя так, будто он предложил ей вонючий, недельной давности труп. Он пытался сделать что-то хорошее для нее, а она выбила из него все дерьмо и насмехалась над его предложением.

— Женщины, — пробормотал он себе под нос и уже собрался стянуть с себя одеяло и встать, когда звук в соседней комнате заставил его остановиться. Он полагал, должен был предположить, что это Дивина. В конце концов, это был ее трейлер, но в этом звуке было что-то вороватое. Он лежал неподвижно, напрягая слух, а потом напрягся и закрыл глаза, притворяясь спящим, когда услышал, как открылась дверь спальни.

Она едва открылась, когда снова закрылась, но звук был с запахом, который сказал ему, что человек у двери не был Дивиной. От нее пахло дикими розами и ванилью — удивительно мощное сочетание, которое напомнило ему о кексах в саду. Он почувствовал голод. Однако когда дверь открылась, в комнату проник запах мускуса и мужского пота. Маркус открыл глаза и обнаружил, что комната пуста. Удивленный этим, он откинул одеяло и осторожно сел, испытывая облегчение, когда это не добавило боли, вызванной отсутствием крови. Но он был слаб. Ему нужна кровь.

Отчетливый шорох закрывающейся двери трейлера заставил Маркуса подняться на ноги и выйти из комнаты, чтобы проверить. «Даже если он только мельком увидит того, кто уходит от трейлера, это что-то», — подумал он.

Маркус был уже на полпути через гостиную, когда за окнами по обе стороны от него внезапно вспыхнуло пламя. Замерев, он перевел взгляд с одного окна на другое и побежал дальше. Он протолкнулся к занавешенному месту со столом, где Дивина гадала, заметив, что за окнами тоже пламя. Напрягшись, Маркус подошел к двери и попытался открыть ее, не слишком удивившись, когда ручка повернулась, но дверь не сдвинулась с места. Зачем поджигать фургон и оставлять дверь открытой, чтобы человек мог сбежать? И он должен был быть умышленно подожжен. В каждом окне полыхало пламя. Природные пожары так не начинаются. Кроме того, он чувствовал запах газа. Должно быть, его использовали как катализатор. Сопоставьте это с нападением, которое оставило Дивину и трейлер окровавленными прошлой ночью, и окажется, что кто-то хотел ее убить.

Стиснув зубы, когда дверная ручка стала горячей в его руке, Маркус отступил назад и всем весом навалился на твердую панель. Так было бы с большинством дверей, с которыми он сталкивался, но все, что он сделал здесь, это сломал твердую внутреннюю дверь в нескольких местах. Центр держался крепко. Должно быть, они что-то затолкали в сетчатую дверь, сообразил он.

Огонь быстро разгорался. Судя по тому, как вспыхнул пожар, они, должно быть, разлили бензин по всему фургону, а затем подожгли его. Это было единственное объяснение тому, как пламя вспыхивало в каждом окне. Но огонь быстро разгорался, разъедая стекловолокно и все остальное, из чего был сделан трейлер, и жар внутри быстро становился похож на жареную духовку. Бессмертные, как правило, легко воспламеняются, и Марк знал, что у него осталось, не так много времени.

Бросив попытки открыть дверь, он повернулся, посмотрел из одного окна в другое и поспешил обратно в гостиную. После короткой паузы он подошел к окну над диваном. Оно было больше, и он решил использовать диван как стартовую площадку, и побежал к нему. Оттолкнувшись об него и вскочив, Маркус поднял ноги, прижал их к груди, одновременно пригнув голову и обхватив ее руками, стараясь стать как можно меньше, когда врежется в окно. Только когда стекло вонзилось в него, Маркус подумал, что надо было сначала бросить в него один из кухонных стульев, чтобы убрать стекло, и только когда пламя лизнуло его, он подумал, что надо было смочить одеяло на кровати и завернуться в него, прежде чем выпрыгнуть.

«Однако оглядываться назад так же бесполезно, как и прекрасно», — мрачно подумал Маркус, чувствуя, как загорается кожа на спине и руках. Он рухнул на землю с глухим стуком, показавшимся ему часами, но, должно быть, прошло всего несколько секунд. Несмотря на боль, пронзившую каждую часть его тела, Маркус начал откатываться от трейлера, как только коснулся земли. Он перекатился раз, другой и врезался в прилавок с сахарной ватой, стоявший по эту сторону дома Дивины.

Лежа на спине, Маркус поднял голову и оглядел свое тело, с облегчением убедившись, что оно больше не горит. Вздохнув, он опустил голову, сделал глубокий вдох, а затем начал подниматься, только чтобы застонать и упасть назад, когда его тело начало усиленно реагировать на боль. Может, сейчас он и не обгорел сильно, но, очевидно, не уцелел. Его кожа была жесткой и болезненной в нескольких местах, спина, ноги и руки пострадали больше всего. Бессмертные были очень легковоспламеняющимися, человеческими растопками. Ему повезло, что перекатывание потушило пламя.

Вздохнув, Маркус закрыл глаза, но тут же снова открыл их, услышав встревоженные голоса, говорившие ему, что пожар заметили и карни идут на разведку. Он подозревал, что, поскольку он новичок и никто не видел, как он вылетел в окно, он будет подозреваемым номер один в том, кто устроил пожар. Одной этой мысли было достаточно, чтобы Маркус пошевелился, больно ему было или нет. Он был не в состоянии, чтобы контролировать умы и мысли большой толпы людей. Черт, даже на пике здоровья, он не мог этого сделать.

Поднявшись на ноги, он прислонился к прилавку с сахарной ватой и, спотыкаясь, пошел вдоль него, морщась, когда его плечо и предплечье потерлись о деревянную поверхность. Через пару футов Маркус сдался. Он двигался слишком медленно, и его ноги дрожали, угрожая рухнуть под ним с каждым движением. Он ни за что не доберется до своего внедорожника, где его ждет кровь.

Маркус сглотнул и глубоко вздохнул, пытаясь очистить разум и решить, что делать. Его мозг превратился в хаотическую массу боли и смятения, и его мышление было определенно не оптимальным, иначе ему не потребовалось бы столько времени, чтобы заметить дверь рядом с ним. Однако, как только он это заметил, спрятаться внутри киоска с сахарной ватой, к которому он прислонился, показалось ему лучшим вариантом. Будь у него силы, Маркус проклял бы себя за медлительность. Вместо этого он просто повернулся к двери, взялся за висячий замок и с силой дернул.

Он был поражен, когда дверь распахнулась. Маркус и не думал, что у него хватит на это сил. Но, возможно, все дело в адреналине. В нем определенно кипела тонна адреналина, когда он прислушивался к звукам людей, спешащих сюда. Толкнув дверь, Марк проскользнул внутрь, закрыл дверь и камнем рухнул на пол, израсходовав последние силы.

— Какого черта, — выдохнула Дивина в мотоциклетный шлем, автоматически отпуская педаль газа, когда заметила огромный костер, который когда-то был ее трейлером в конце аллеи. Затем она заметила силуэты людей на его фоне, и сначала не была уверена, что они делают, но потом поняла, что некоторые бегали вокруг, бросая ведра с водой в огонь, в то время как другие использовали огнетушители. Другие отчаянно выкрикивали ее имя. Они думали, что она внутри, поняла Дивина, а потом вспомнила, что там был Маркус.

Выругавшись, она погнала мотоцикл вперед, быстро пересекая расстояние до того, что когда-то было ее домом. На краю группы она не столько остановилась и спешилась, сколько сошла с мотоцикла. Шины все еще двигались, когда он рухнул на бок. Дивина сняла шлем, бросила его рядом с мотоциклом и поспешила вперед.

— О, Дивина! Слава Богу! — воскликнула Мэдж, заметив ее и бросившись к ней.

— Что случилось? — мрачно спросила она, двигаясь вдоль трейлера, проверяя окна на предмет движения и входа.

— Никто не знает. Он просто вспыхнул, как трут, — с тревогой сказала Мэдж, следуя за ней. — Мы вызвали пожарных, но не были уверены, что ты внутри. Люди пытались отогнать огонь от двери, чтобы кто-нибудь мог вбежать и попытаться вытащить тебя, если ты там.

— Скажи им, чтобы не возились с трейлером, а начали поливать или передвигать близлежащие прилавки и трейлеры, — тихо сказала Дивина, а затем повернулась, чтобы посмотреть на женщину, слегка подтолкнув ее мысленно, чтобы убедиться, что она сделала это, прежде чем развернуться и продолжить обход трейлера.

Она ходила вокруг передней части транспортного средства. За дверью водителя и пассажира была дверь, которая вела в чулан в ее спальне, и она надеялась, что сможет таким образом попасть в гостиную, но здесь огонь был хуже, чем где-либо еще. Дивина обошла трейлер и остановилась, заметив разбитое окно в гостиной. Ее окружал запах горелой плоти. Дивина стиснула зубы и направилась к окну с каким-то смутным намерением прыгнуть внутрь. Но как только она направилась к трейлеру, запах начал исчезать.

Остановившись, она медленно повернулась, следуя за своим носом, когда запах усилился. Свет костра, отражавшийся от крови и обожженной кожи на боку киоска с сахарной ватой, привлек ее внимание, и тут она заметила, что замок сломан. Она уже шагнула к нему, когда из-за горящего трейлера к ней поспешили трое мужчин.

— Пожарные машины только что тронулись с места.

— Мы отодвигаем киоск с сахарной ватой подальше.

— Все остальные поливают аттракцион Чэпмена, чтобы он не загорелся.

Дивина моргнула, когда каждый из них высказал свое мнение, но они еще не закончили.

— Мы собирались подогнать грузовик Роха к киоску с сахарной ватой, прицепить его и оттащить подальше, но не смогли бы протащить его через задний двор.

— Чтобы доставить его сюда, нам придется передвинуть с десяток других машин.

— На это нет времени, так что мы втроем собираемся тащить его. Если сможем.

Последний мужчина был жилистым коротышкой, которому не хватало мускулов в достижении этой цели, и Дивина не винила его. В то время хоть киоск и стоял на колесах, но Беви, Мак и худой парень, которого она не знала, были не так уж и сильны. Она не думала, что они смогут его сдвинуть.

— Я помогу, — объявила она, подходя к концу прицепа. — Вы, ребята, толкайте, а я буду рулить.

Мужчины кивнули и бросились к другому концу маленького трейлера.

— Готовы? — спросила она, наклонившись, чтобы просунуть руку под засов, чтобы снять его с кирпичей, на которых он лежал.

Хрюканье и стоны были ей ответом, когда мужчины начали двигать киоск. Она не очень удивилась, когда он едва двинулся вперед. На самом деле приготовившись к этому, она просто подняла сцепку и отошла от трейлера, таща за собой прицеп. Дивина протащила его мимо трейлера, проскочив между двумя другими машинами, в центр заднего двора, прежде чем остановиться и поставить его.

Обойдя трейлер, она поморщилась, увидев троих мужчин, стоявших в добрых двадцати футах от нее и уставившихся на нее и трейлер. Вздохнув, она двинулась к ним, быстро проскальзывая сначала в сознание одного мужчины, а потом и каждого из них, и немного перестраивая их воспоминания так, чтобы они вспомнили тяжелую, выворачивающую кишки, кряхтящую работу по отталкиванию киоска от трейлера.

— Хорошая работа, — тихо похвалила Дивина, закончив. — Может быть, вам стоит пойти посмотреть, не нужна ли им помощь с аттракционом Чэпмена.

Эти слова сопровождались мысленным толчком, который заставил их кивнуть, повернуться к трейлеру и отправиться на поиски остальных.

Покачав головой, Дивина повернулась к киоску. Дверь заклинило, или так ей показалось сначала. Через мгновение, однако, она открыла ее достаточно, чтобы понять, что Маркус лежит перед ней. Она позвала его по имени, но когда он не ответил, она распахнула дверь, толкая его тело по металлическому полу внутрь. Как только она смогла проскользнуть внутрь, она закрыла дверь и наклонилась, чтобы осмотреть Маркуса.

Запах горелой плоти был подавляющим в этом маленьком пространстве, и Дивине пришлось задержать дыхание, когда она осмотрела его. Огонь был одной из немногих вещей, которые могли убить одного из них, хотя для этого требовались особые обстоятельства. Поймать кого-то в ловушку внутри горящего здания или транспортного средства было достаточно специфично… до тех пор как кто-то не успевал спастись, прежде чем сгореть. Маркус сумел выпрыгнуть, сильно обгорев, еще до того, как стало достаточно жарко, чтобы воспламенится.

Дивина легонько встряхнула его, не желая будить боль, в которой он, без сомнения, находился, но желая знать, насколько он плох. Когда он не проснулся, она отодвинула его от двери, выпрямилась и выглянула наружу. Ночное небо было освещено не только огнем, но и красными и белыми мигалками, и она могла видеть воду, поднимающуюся в воздух вокруг ее трейлера. Пожарные были заняты работой.

— Кровь.

Дивина отреагировала на это слово, когда Маркус внезапно схватил ее за лодыжку. Закрыв дверь, она снова опустилась на колени рядом с ним. — Насколько все плохо?

— Кровь, — повторил Маркус.

Дивина вздохнула, но кивнула. — Я найду кого-нибудь.

— Нет. — Его рука сжала ее лодыжку. — Мой внедорожник.

— А что с ним? — спросила она в замешательстве.

— Кровь… там, — выдохнул он.

Дивина нахмурилась, ее смущение только усилилось, а затем она вспомнила пакеты, которые он принес в ее трейлер, и что он даже поднес один ко рту и осушил его. Она спросила с удивлением: — Ты имеешь в виду, что упаковал ее, как вещь?

Он хмыкнул, и Дивина покачала головой.

— На этом мы не выживем, Марко. Питательные вещества умирают в тот момент, когда они покидают тело. Тебе нужно…

— Нет, — прошипел он. — Инкапсулированная кровь.

— Твоя кровь в пакетах в холодильнике в моем трейлере, — сказала она и сухо добавила: — И я не собираюсь идти туда за ней.

— Еще больше, — выдохнул он. — Во внедорожнике.

Дивина нетерпеливо прищелкнула языком. Пакет с кровью не поможет ему справиться с этим. Ему нужна живая кровь, чтобы набраться сил и исцелиться. Тем не менее, она знала, что этот человек достаточно упрям, чтобы отказаться кормиться от смертного, если она принесет ему одного из карни. Кроме того, киоск был крошечным, горячим и вонял горелой плотью. Вытащить его оттуда, и отвезти к внедорожнику было довольно заманчиво. А как только он сядет во внедорожник, она сможет отвезти его в другое место, чтобы найти доноров для кормления. Никогда не было хорошей идеей кормиться там, где ты живешь. Дивина, как правило, этого избегала.

Приняв решение, она наклонилась и подняла его.

— Что… делаешь? — чуть не застонал он от незаконченного вопроса, но Дивина уловила намек.

— Везу тебя к твоему внедорожнику, — мрачно сказала она, поворачиваясь к двери и открывая ее пальцами руки, лежащей на его плечах так, чтобы она могла выглянуть наружу.

— Принеси… сюда, — выдохнул он.

Дивина фыркнула от одного этого предложения. — Я ничего не принесу. Тебе нужна кровь, чтобы исцелиться, но как только ты ее получишь, ты будешь кричать и биться, как выброшенная на берег рыба. Я вытащу тебя отсюда к чертовой матери, и ты не сможешь предупредить весь город об агонии, через которую проходишь.

Маркус застонал, но больше не протестовал, и она решила, что он считает это правильным решением. «Впрочем, не имеет значения, знает он или нет; это ее работа», — мрачно подумала Дивина и выскользнула из киоска, как только увидела, что путь свободен.

Первой проблемой, с которой столкнулась Дивина, было то, что она понятия не имела, где его внедорожник. Пришлось немного поохотиться, чтобы найти его. Она поняла, что это та самая машина, только потому, что на ней были канадские номера. Это должно было вызвать много вопросов у карни. «Этого не могло быть, если бы Маркус контролировал некоторые умы», — подумала она, остановившись у машины.

— Ключи? — спросила она, взглянув на мужчину в своих объятиях.

— Карман, — сказал он, или, по крайней мере, ей показалось, что он пробормотал именно это. Используя заднюю часть внедорожника, чтобы поддержать его, она быстро обыскала его, пока не нашла ключи в его кармане, кармане джинсов, конечно. Закатив глаза, она просунула руку в узкое пространство, чтобы выхватить ключи, изо всех сил стараясь не чувствовать ничего, кроме содержимого его карманов. Боже милостивый, она старуха, ей не следует стесняться копаться в мужском кармане… должна ли она?

Стряхнув с себя это беспокойство, Дивина посмотрела на брелок на цепочке с другими ключами, а затем дважды нажала на символ сломанного замка и услышала щелчок, когда замки были отпущены. Она тут же сунула ключи в карман, размышляя, как открыть дверь, к которой прислонила мужчину. Она вздохнула. Больше она ничего не могла сделать; она взвалила его на плечо, вздрогнув от его крика боли, а затем использовала свободную руку, чтобы открыть заднюю дверь. Она наклонилась вперед, снимая его с плеча на пол внедорожника, затем переместила его ноги внутрь и последовала за ним, чтобы закрыть за ними дверь.

Там был небольшой холодильник, встроенный в один из углов задней части внедорожника. Он был заперт, и она быстро порылась в его ключах, пока не нашла нужный и не открыла его, но затем просто уставилась на содержимое. Шесть пакетов крови, почти ледяной. Дивина поморщилась при их виде. Нездоровая пища для бессмертных. В ней было мало питательных веществ, но это было то, чего он хотел, и она предположила, что даже небольшое количество питательных веществ было лучше, чем ничего.

Покачав головой, она схватила пакет и повернулась к Маркусу. Он все еще был в сознании, и его клыки выскользнули, как только он заметил пакет в ее руке, так что Дивина поднесла ее ко рту, подождала, пока она опустеет, и затем заменила на другой пакет. В холодильнике было шесть пакетов, и Маркус использовал их минут за шесть. Он начал метаться и стонать еще до того, как прикончил последний. Исцеление начиналось, и, очевидно, оно будет неприятным.

Дивина с беспокойством посмотрела на него, а потом тихо выругалась и начала перебираться через заднее сиденье на водительское, все еще сжимая в руке ключи. Они не могли здесь оставаться. Она должна увести его подальше от карни и всех остальных, если не хочет, чтобы он привлек к ним внимание.

С этой мыслью она завела мотор и умудрилась вырулить с заднего двора на дорогу. Маркус начал дергаться и визжать на заднем сиденье почти в тот момент, когда она поставила шины на асфальт.

Дивина стиснула зубы и изо всех сил старалась не обращать внимания на мучительные звуки, а также на то, как машина раскачивалась в такт его бешеным рывкам. Ей нужно сосредоточиться. Ей нужно найти какое-нибудь укромное место, чтобы никто не услышал его криков.

Маркус страдал. Все его тело горело, от кончиков пальцев до кончиков волос на голове. Казалось, все кричало в агонии. Он получил достаточно повреждений, чтобы шести пакетов оказалось недостаточным количеством. Ему нужно было больше.

— Дивина, — прохрипел он, корчась на чем-то, на чем он лежал. Он понятия не имел, да и не хотел знать на чем. Все, о чем он сейчас думал, — это прекратить боль. Он даст ей номер Бастьена и прикажет немедленно принести еще крови. Он нуждался в этом. Это было единственное, что могло положить конец этой агонии.

— Дивина, — выдохнул он, откидывая голову назад и оглядываясь в поисках ее. Он увидел, что сидит во внедорожнике. Один. Застонав, он свернулся калачиком на полу машины и беспомощно заплакал, подавленный бьющей его болью. Но затем он заставил себя подойти ближе к двери и потянуться к ней. Ему нужна кровь.

Прежде чем он успел открыть ее сам, дверь распахнулась, и на пороге появилась Дивина и молодая смертная женщина в ночной рубашке. Мгновение он тупо смотрел на нее, ошеломленный, на этот раз запахами и звуками, исходящими от пустой смертной женщины. Он действительно чувствовал запах и «слышал, как кровь пульсирует в ее теле, и это было прекрасно», — мелькнула мысль, он ненадолго задумался, а затем бросился на смертного, его клыки выскользнули.

Глава 8

Дивина поплотнее запахнула кожаную куртку, неловко поерзала на переднем сиденье, затем открыла глаза, издала тихий стон и закатила голову. У нее затекла шея, потому что она спала на водительском сиденье. Мило. Этого бессмертные не чувствуют, если в их организме достаточно крови, но она уже знала, что это не так. Ей нужно было поесть.

Внезапно осознав, что стоны и кряхтения, доносившиеся из задней части внедорожника, казалось, уже несколько часов, стихли, Дивина повернулась на сиденье, чтобы посмотреть на Маркуса. Он крепко спал, лежа на спине среди обгоревшей плоти, которую его тело сбросило, когда он исцелился.

«Внедорожник нужно промыть из шланга», — подумала она с гримасой. Хотя, возможно, это не поможет. Дивайн подозревала, что запах горелой плоти еще долго будет висеть в машине.

Повернувшись, она открыла водительскую дверцу и выскользнула наружу. Дивайн потянулась и сломала несколько костей, прежде чем направиться к двери в задней части внедорожника. Оказавшись там, она мельком взглянула на Маркуса, а затем схватила его за ноги и потянула к себе, но уронила их и быстро отступила назад, когда он внезапно выпрямился, его лицо было полусонным и полуволнованным.

— Дивина. — Он с облегчением выдохнул ее имя, опустив кулаки, которые инстинктивно поднял. Марк тяжело опустился на стул, уронив руки на пол, но тут же снова поднял их и с отвращением скривился, глядя на изуродованную кожу, прилипшую к его рукам. — Отходы.

— Да, — весело согласился Дивина. — Я собиралась усадить тебя рядом с деревом или чем-нибудь в этом роде и вымести худшее, а потом отправиться в город и найти место, где можно было бы вылить воду из шланга. Может, и на тебя тоже.

— Я бы не отказался ни от того, ни от другого, — сухо сказал Маркус, скользя вперед по полу машины, пока не смог выбраться из внедорожника. Отойдя на несколько шагов от машины, он попытался стряхнуть с себя прилипшие к телу хлопья. — Полагаю, поблизости нет озера или чего-нибудь в этом роде?

— Вообще-то мы в получасе или сорока пяти минутах езды от океана, — призналась она и, когда он удивленно взглянул на нее, пожала плечами. — Мне нужно было отвезти тебя туда, где никто не услышит твоих криков. Я знаю людей, которые владеют этой собственностью. Это примерно в сорока минутах езды от Сан-Бернардино, занимает сотни акров, и она за городом. Я решила, что это наша самая безопасная ставка.

Маркус огляделся. Они припарковались на грязной дорожке возле рощицы. Он не видел огней цивилизации ни в одном направлении, хотя роща могла загораживать некоторые из них.

— Значит, ты припарковала меня здесь и пошла погулять, пока я орал? — весело спросил он.

— На самом деле я уходила пять или шесть раз, — сухо сообщил Дивайн и добавила: — Но не здесь, на окраине ближайшего города, и каждый раз, чтобы найти тебе войско.

Марк неуверенно наклонил голову. — Войско?

— Кто-то, от кого можно кормиться, — коротко ответила она. — Тебе нужна была кровь, чтобы исцелиться.

— Ты позволила мне укусить кого-то? — спросил он, и она заподозрила, что у него остались какие-то воспоминания о кормлении, потому что он выглядел испуганным. Она могла это понять. Человек был в агонии и потерял контроль над собой. Если бы она не была там, помогая контролировать ситуацию, он, вероятно, убил бы всех смертных, которых она привела к нему. Но она была там.

— Они все живы, здоровы и вернулись домой, — торжественно заверила его Дивина. — Когда ты набросился на первого, я поняла, что ты не совсем в своем уме. Я контролировала ее разум, пока ты ел, заставила тебя остановиться, когда ты насытился, а потом вернула ее в постель и принесла другую, — заверила она его, не упомянув, что не смогла проникнуть в его мысли и остановить его, контролируя его, поэтому ей пришлось заняться с ним физической близостью.

— Копыта, которыми можно питаться, — с несчастным видом пробормотал Маркус.

Дивина не стала комментировать. Даже после всех этих столетий ей не нравилось слово «кровь». Она не знала, было ли это необходимостью скрывать то, кем она была, от смертных, с которыми она жила все эти годы, что заставляло ее избегать использования этого слова, но она обнаружила, что не хочет произносить его. Войско, которым можно было питаться, казалось ей менее противными.

Маркус повернулся к машине. Наклонившись, он схватил свою спортивную сумку и выпрямился. Он отнес сумку к задней пассажирской двери, положил ее внутрь, а затем повернулся и серьезно посмотрел на нее. — Спасибо, что дотащила меня до внедорожника и позаботились обо мне.

Дивина неловко пожала плечами. — Я не могла просто оставить тебя там, чтобы тебя нашли. Ты бы напал на первого попавшегося человека и осушил его досуха. Может быть, и второго человека тоже.

— Да, — согласился он устало и в то же время пристыженно. Расправив плечи, он добавил: — Тем не менее, некоторые все равно оставили бы меня.

— Я бы не стала, — твердо сказала она.

— Нет, — тихо согласился Маркус. — Я знаю, что не стала бы. Ты могла бы быть громилой.

Дивина резко взглянула на него и удивилась, когда он усмехнулся.

— Но ты также женщина, которая делает все возможное, чтобы помочь смертным, которые приходят к тебе, а также карнавалам, с которыми ты путешествуешь. Ты бы не оставила меня кричать в киоске с сахарной ватой на ярмарке, — уверенно сказал он.

Дивина пожала плечами и отвела взгляд, затем вздохнула и повернулась к нему: — Прости за… Э… раздробленные яйца. Я…

— Я не должен был просто так входить, — тихо перебил Маркус. — Насколько я понимаю, в Америке из-за этого могут застрелить человека. Правда в том, что я вошел, потому что не думал, что ты пригласишь меня войти, — криво улыбнулся он и признался, — что, вероятно, означает, что я это заслужил.

— Ты заслужил удар, — заверила его Дивина. — Но я не хотела… того, что случилось, — закончила она с гримасой. Она действительно не хотела причинять такой вред. Она просто плохо переносила, когда люди пытались отобрать у нее выбор. Теперь, когда он через многое прошел, она действительно сожалела о своей роли в его страданиях. Действительно, судьба его наказала.

— Ну, к счастью, я выздоровел. Одно из преимуществ бессмертия, — сказал Маркус, пожав плечами, а затем мрачно добавил, — преимущество, которое определенно ценится после того пожара.

Дивина торжественно кивнула. Исцеление было одним из преимуществ бессмертия, но их было много: быть сильнее, быстрее, видеть в темноте, никогда не болеть… Некоторые сказали бы, что никогда не стареть было удивительным преимуществом, но это потеряло свое очарование через пару веков. По крайней мере, для Дивины. На самом деле, она была бы счастлива, умереть в подростковом возрасте, но тогда она прошла через что-то ужасное, настоящий кошмар. Целый год ее жизни был адом. Ей потребовалось много времени, чтобы справиться с этим, и она справилась. Но это было то, что оказало бы влияние на любого человека и сформировало его личность. Это всегда будет частью ее, но она уже давно преодолела желание смерти, которое это вызвало. С тех пор ближе всего к этому чувству была глубокая усталость, глубокая скука. Она прожила достаточно долго, чтобы увидеть все это, по крайней мере, когда дело касалось человеческого поведения. Однако за последние пару дней скука и усталость начали понемногу отступать. Между вопросами о сыне и событиями, произошедшими на карнавале, все, несомненно, стало интересным.

Ее взгляд скользнул к Маркусу, и она заметила его бледность. Она несколько раз видела, как он ест, пока проходил через худшее из исцелений, но ему явно нужно было больше. — Тебе нужно снова поесть.

— Да. Проблема в том, что в холодильнике больше нет крови, а доставка займет некоторое время, — устало сказал он.

Дивина неодобрительно подняла бровь. — Ты же знаешь, что кровь в пакетах — это нездоровая пища для бессмертных, не так ли?

Глаза Маркуса слегка расширились. — Где ты это слышала?

— От э… друга, — быстро поправила она и пожала плечами. — Большая часть питательных веществ разрушается, как только они покидают тело, и чем дольше оно охлаждается, тем меньше пользы приносит кровь. Это как пить из мертвеца. Практически бесполезно.

Маркус нахмурился. — Прости, но твой друг был дезинформирован, Дивина. Если то, что он сказал, правда, смертные не могут использовать упакованную кровь для переливания и тому подобное. Пока кровь поддерживается при надлежащей температуре, она все еще сохраняет свои питательные вещества. Это так же хорошо, как получить кровь прямо из источника, — поколебался он, а затем торжественно добавил: — Вот почему бессмертные теперь ограничены пакетами с кровью. Это так же питательно, но не несет в себе такого риска обнаружения, как укусы смертных.

— Бессмертные ограничены пакетами крови? — удивленно спросила она.

Он кивнул и медленно пошел назад, чтобы присоединиться к ней позади автомобиля. — За исключением экстренных случаев, мы не должны потреблять ничего, кроме упакованной крови.

Дивина нахмурилась на эту новость. — А если они это сделают?

— Их считают изгоями, — тихо сказал он. — По крайней мере, здесь, в США и Канаде. В Европе и некоторых других местах кормление с копыт все еще разрешено, но даже там оно все больше и больше не приветствуется.

Дивина опустилась на край внедорожника. Она не знала, что они установили это правило. Она и не подозревала, что пакет с кровью может их поддерживать. Абаддон сказал… Дивина закрыла глаза и склонила голову. Ей следовало бы знать, что нельзя доверять словам Абаддона, и обычно она скептически относилась ко всему, что он говорил ей, но это звучало так логично. Не то чтобы это имело большое значение. У нее не было доступа к банкам крови, и в любом случае ей пришлось бы питаться копытами. Эта мысль заставила ее с любопытством взглянуть на него. — Так что же делают бессмертные? Грабят банки крови или что?

Марк криво усмехнулся и покачал головой. — У них свои банки крови. Они собирают кровь, и бессмертные покупают ее, как смертный покупает бифштекс или картошку в продуктовом магазине.

— Они действительно продают ее в магазинах? — удивленно спросила Дивина.

— Нет, конечно, нет. Бессмертные заказывают ее, и она доставляется в их резиденцию или где они останавливаются, — сказал он с весельем.

— О, — пробормотала Дивина. — Так как же ты ее заказываешь?

— «Аржено Энтерпрайзис» управляет банками крови и распределением.

— Конечно, — сказала она со вздохом и встала, чтобы обойти машину и сесть за руль. Если Аржено были замешаны в распространении, она не могла рисковать, заказывая ее и привлекая к себе внимание. Ей просто придется продолжать в том же духе. Хотя было немного неприятно думать, что теперь ее считают изгоем.

Что ж, ее и раньше считали такой, предположила Дивина, но, по ее мнению, несправедливо. Однако… что ж, теперь она знала правило и могла заказать кровь, но предпочла не делать этого, так что теперь она действительно была изгоем.

— Пошли, — сказала она, садясь за руль.

Маркус закрыл заднюю дверцу и обошел машину, чтобы сесть на переднее пассажирское сиденье. — Куда мы идем?

— Дивина помолчала, а затем спросила: — Сколько времени тебе потребуется, чтобы получить кровь?

Марк поморщился и покачал головой. — Бастьен сказал, чтобы я дал ему знать, когда у меня кончится запас за пару дней, потому что ему понадобится много времени, чтобы доставить мне свежую кровь.

Дивина кивнула и повернулась, чтобы завести двигатель. — Что ж, тогда мы найдем тебе доноров. Ты не можешь ждать два дня крови в пакетах, ты бледный и потный. Полагаю, тебе также больно?

Он неохотно кивнул, когда она взглянула на него. — Да, но…

— Здесь нет никаких «но», Марко. Тебе нужна кровь, и это срочно. Ты не видел себя. Ты исцелился до шрамов, но шрамы от ожогов никуда не делись. У наночастиц недостаточно крови для работы. Но они явно пытаются ее найти. Она серьезно посмотрела на него, когда он ощупал свое лицо, а затем наклонилась, чтобы он мог видеть себя в зеркале с обратной стороны.

Марк вздрогнул от шока при виде собственного изуродованного шрамом тела.

— Это срочно, — мрачно повторила Дивина. — У наночастиц еще много работы. Ты скоро станешь безмозглым от жажды крови, если мы не дадим тебе немного крови. Она поправила зеркало и включила передачу. — Итак, мы находим тебе донора.

— Да, хорошо, — неохотно согласился он. — Но я бы прямо сейчас еще заказал пакеты крови.

— Ты, должно быть, потерял телефон в трейлере или во время побега, — сказала Дивина, заметив, что он обшаривает карманы. — Его у тебя нет.

— Откуда ты знаешь? — подозрительно спросил Маркус.

— Потому что я обыскала твои карманы в поисках наличных, когда остановилась заправиться, — тихо призналась она. — У меня не было с собой достаточно горючего, чтобы заправить этого пожирателя, и я не хотела красть топливо. К счастью, у тебя был бумажник. Но я нашла его в последнем кармане, который обыскала, и не нашла телефона, так что… — она пожала плечами, сворачивая с грунтовой дороги на настоящую дорогу. — У тебя его с собой нет.

— Мой бумажник? — спросил Маркус, внезапно насторожившись, и Дивина улыбнулась.

— Боишься, что, разыскивая деньги, я заметила твои кредитные карточки, и водительские права и заметила, что тебя зовут Маркус Нотте, а не Марко Смит? — весело спросила она. Когда он, казалось, растерялся, не зная, как на это ответить, она покачала головой и беспечно сказала: — Многие люди используют фальшивые имена, когда присоединяются к карнавалу.

Маркус хмыкнул и, казалось, расслабился в кресле, хотя его руки все еще были сжаты, когда он боролся с болью, с которой боролся. Через некоторое время, он сказал уставшим голосом: — Еще раз спасибо за заботу обо мне.

— Не то чтобы мне было чем заняться, — криво усмехнулась Дивина, сосредоточив все свое внимание на дороге. — Мой дом и бизнес были уничтожены в огне, как и деньги, которые я держу под рукой. Мне придется подождать до понедельника, чтобы получить достаточно денег, чтобы купить еще один RV и начать все сначала. — Она взглянула на него с легкой усмешкой и добавила: — Это означает, что я в твоем распоряжении, по крайней мере, на следующий день.

— Мне повезло, — тихо сказал Маркус, и в его голосе не было сарказма. Но тогда он, вероятно, думал, что ему повезло, предположила Дивина. В конце концов, его работа заключалась в том, чтобы выяснить, была ли она Башей Аржено, и, без сомнения, присутствие ее рядом в течение следующих двадцати четырех часов могло только помочь в этом.

— Дивина?

— Хм-м? — пробормотала она, ее внимание уже разделилось между вождением и попыткой решить, куда лучше пойти, чтобы найти ему кровь, в которой он нуждался. Был субботний вечер. Что ж, утро воскресенья, признала она, взглянув на часы на приборной доске, которые показывали 12:30. Она всегда предпочитала большой город. Она могла пойти в бар и легко выманить на улицу одного или троих мужчин, чтобы перекусить. Но большие города не всегда были легкодоступны из мест карнавала, которые иногда создавались в среднем по численности населения городе или даже случайном маленьком городе. Никто, как смертный, так и бессмертный, не хотел часами ездить за едой, и иногда ей приходилось кормиться в сельской местности. В таких случаях она предпочитала выбирать дома подальше от всего населения — фермы, которые в основном были самодостаточными и жители которых не должны были приезжать в город каждый день. Это уменьшало вероятность быть пойманным.

Это был ее трюк с Маркусом, пока он выздоравливал. Оставлять его на стоянке у бара, пока она ходила за донорами, казалось непрактичным. Его крик не допускал этого. Ей пришлось искать в глуши хорошую, здоровую семью. На самом деле ей пришлось искать в глуши две здоровые семьи. Это ее вина. Очевидно, она не думала о будущем, когда привела к нему первых доноров. Маркус так отчаянно нуждался в крови, что атаковал со скоростью, которая приводила его в замешательство. Дивина контролировала разум девушки, чтобы она не чувствовала боли от нападения и даже не осознавала того, что это было намного легче, чем пытаться стереть воспоминания об этом позже.

Однако когда она решила, что он взял достаточно от первого донора, и попыталась заставить Маркуса остановиться, он, охваченный жаждой крови, не смог или не захотел. Дивина не смогла оттащить его. В конце концов, ей пришлось ударить его по голове монтировкой, которую она нашла в багажнике машины, чтобы он остановился. Это случалось уже три раза, прежде чем Дивина пришла в себя. К счастью, в тот последний раз он поранился, когда пытался причинить боль ей, и потерял сознание. К тому времени уже наступило субботнее утро, и она поехала в город в огромный магазин скобяных изделий, чтобы купить самую толстую цепь, которая у них была. Маркус все еще был без сознания, когда она вернулась к джипу. К счастью, парковка была почти пуста, так что она рискнула быть замеченной и приковала его к холодильнику, прежде чем вернуться в деревню за другим донором.

То, что Маркуса заковали в цепи, значительно облегчило ему задачу. После этого Дивине не пришлось снова бить его монтировкой, что, безусловно, было хорошо. Каждый раз, когда она била его, наночастицы в его теле повреждались сильнее, а это означало, что требовалось больше крови. Таким образом, она создавала что-то вроде порочного круга.

— У меня остались неприятные воспоминания, — осторожно сказал Маркус.

Дивина взглянула на него, услышав это замечание, а затем снова повернулась вперед. — Меня это не удивляет. Быть зажаренным в трейлере не может быть приятным.

— Нет, не об этом, — тихо сказал он. — Эти воспоминания довольно расплывчаты, но я… я нападал на людей?

Дивина поморщилась. Если он перешел на пакеты с кровью, это означало, что он не охотился много с тех пор, как появились банки крови. Она сомневалась, что он к этому привык. Более того, его кормление было довольно ужасным. Он действительно был безумен. Если он и знал о своих донорах как о живых существах, то по тому, как он вгрызался в их плоть, было трудно сказать. — Я привезла тебе доноров, и да, ты был немного полон энтузиазма, но этого следовало ожидать после того, через что ты прошел.

— Значит, я никому не причинил вреда? — нахмурившись, спросил он.

— Я контролировала твоих доноров. Они ничего не вспомнят, — спокойно заверила она его.

— Значит, я действительно причинил им боль, — сказал он несчастным голосом.

Дивина колебалась. — С ними все будет в порядке. Ты взял немного больше крови, чем было удобно от первого донора, но это была моя вина. Мне следовало ожидать такой реакции. Ты был в серьезной нужде и очень страдал. Кроме того, когда я не смогла заставить тебя отпустить ее, я… э… — Она вздохнула и призналась: — Я ударил тебя по голове монтировкой.

Она скорее почувствовала, чем увидела острый взгляд, который он бросил на нее.

— Сработало, — сказала она без тени смущения. — Ты отпустил ее, и это было вовремя. Она, вероятно, немного слаба и анемична этим утром, но в остальном в порядке.

Маркус выругался и с несчастным видом откинулся на спинку стула. Когда она взглянула на него, он поморщился. — Теперь я вспомнил. Я вел себя как животное. Какое-то время он с недовольством смотрел в окно, а потом неловко поерзал и сказал: — Неприятно сознавать, насколько тонка оболочка цивилизации. Мы просто животные под вежливым лицом, которое мы предлагаем обществу.

— Дело не только в нас. Морите смертного голодом неделю или две, а потом дайте ему куриную ножку, и он тоже будет есть, как животное, разрывая плоть, текучие жидкости будут стекать по его щекам, руки пропитаются жиром, — тихо сказала она. — Выживание — это сильный инстинкт… Ты не сделал ничего постыдного.

Маркус некоторое время молчал, потом вздохнул и произнес: — Спасибо.

Дивина удивленно взглянула на него. — За что?

— За… все, — сказал он с усталой улыбкой.

— Даже за пах? — весело спросила она.

— Ну, без этого я бы обошелся, — криво усмехнулся Маркус. — Но я это заслужил. Он повернулся и посмотрел на нее сквозь темноту салона. — Где ты была, когда начался пожар?

— В городе, — призналась она и поджала губы. — Я вернулась и обнаружила, что трейлер полностью охвачен пламенем и карни бегают вокруг, пытаясь отогнать огонь от двери достаточно далеко, чтобы войти и найти меня.

— Они бы сделали это? — удивленно спросил Марк.

— Карнавалы — это как семья, — тихо сказала Дивина, а затем ее губы изогнулись в кривой улыбке, и она добавила: — Возможно, совершенно дисфункциональная, но…

— Значит, твоя обычная семья, — поддразнил он, но она услышала боль в его голосе. Этот человек страдал. Ей действительно нужно было выяснить, где найти его кровь. Дивине и самой не помешало бы. Маркус не просто напал на доноров, которых она привезла. Когда она попыталась остановить его кормление, а потом заковала в цепи, он стал довольно агрессивен с ней. Дивина не приняла это на свой счет. Она знала, что он не знает, что делает. И все же она получила пару глубоких ран. Они зажили достаточно быстро, но это означало, что она потратила пару пинт или четыре, и теперь ей снова нужна была кровь.

Проблема была в том, что теперь, когда Дивина знала, что питаться смертными против правил, она не хотела этого делать, даже в такой чрезвычайной ситуации, как эта.

— Так кто же пытается убить вас, мадам Дивайн?

Глава 9

Дивина напряглась.

Он застал ее врасплох этим вопросом, настолько, что она резко взглянула на него, поворачивая руль и заставляя внедорожник вильнуть в сторону. Как только она снова взяла машину под контроль, Дивина заставила себя расслабиться и спросила: — О чем ты говоришь?

— На тебя напали в первую же ночь после того, как мы вернулись с поисков Хэла и Карла. Судя по количеству крови и других веществ в трейлере и на твоей одежде, ты тоже была тяжело ранена, — тихо сказал он. — А теперь кто-то поджег твой фургон.

— Пожар был устроен? — тихо спросила она, нахмурившись, изгибая губы.

— Ты думала, это несчастный случай? — сухо спросил он.

Дивина глубоко вздохнула и призналась: — У меня не было времени беспокоиться об этом. Но теперь есть, — нахмурившись, она спросила: — Что случилось?

— Я проснулся, услышал шум, кто-то открыл дверь. Я чувствовал, что это не ты. — Маркус слабо улыбнулся, когда она удивленно взглянула на него. — Ты пахнешь розами и ванилью. А это был более мускусный, мужской запах.

— Ты их видел? — обеспокоенно спросила она.

— Нет, — признался Маркус. — Когда я понял, что это не ты, и открыл глаза, они уже закрыли дверь. Я встал, прошел через фургон и оказался в гостиной, когда за окнами внезапно вспыхнуло пламя. Должно быть, он облил ее газом, прежде чем войти внутрь. Или их было несколько, и как только преступник номер один заверил его, что ты внутри, преступник номер два зажег его.

— Но меня там не было. Так и было, — заметил Дивайн.

— Я был укрыт одеялом, голова повернута набок. Все, что они, вероятно, видели, были светлые волосы, торчащие из-под одеяла. Если он вообще это видел. Все, что он мог разобрать, это то, что кто-то был в кровати. В трейлере не горел свет, — заметил он.

Дивина кивнула, но не могла отделаться от мысли, что если бы он или они были бессмертными, то увидели бы больше, чем думал Маркус.

— Как ты думаешь, это мог быть муж?

Она удивленно взглянула на него. — Ты хочешь сказать, что это мистер, который планировал убить свою жену?

Маркус кивнул.

Дивина задумалась об этом. Ей и в голову не приходило, что у этого маленького проныры хватит смелости на такое. Она все еще не была уверена в этом. Но это было возможно.

Заметив впереди огни бензоколонки, Дивина замедлилась.

— У них есть вакуумная станция, — заметил Маркус.

— И общественный туалет, — Дивина затормозила и остановилась у входа на станцию. — Ты можешь помыться и перекусить, пока я буду чистить внедорожник.

Маркус потянулся к рюкзаку на заднем сиденье, но остановился, услышав ее комментарий.

— Тебе нужно поесть, — тихо сказала она. — Лучше сделай это, пока все еще под контролем.

Он медленно выдохнул и торжественно кивнул, закончив собирать сумку. — Оставь шланг. Я сделаю это, когда выйду.

— Конечно, — легко ответила Дивина, выходя из машины. Он закрыл дверь, вошел в магазин и через минуту вернулся с ключом от ванной. Дивина смотрела, пока он не проскользнул в ванную, а затем поехала к вакуумной станции. В подстаканнике в центре внедорожника, между передними сиденьями, лежали мелочь и мелкие купюры, и Дивина, схватив горсть мелочи, выскользнула наружу. Мгновение спустя она открыла заднюю дверь, включила вакуумный аппарат и принялась убирать беспорядок в багажнике внедорожника. Там было много беспорядка. Дивина только наполовину справилась с задачей, когда рядом с ней появился Маркус.

— Я же сказал, что сделаю это, — раздраженно сказал Маркус, забирая у нее вакуумный шланг.

— Можешь закончить, пока я схожу в туалет, — сказала она, пожав плечами, и направилась к входу на заправку за ключом, который он только что вернул. Один взгляд на одинокого служащего бензоколонки и Дивина поняла, что Маркус не поел. Она подумала, что могла бы сама питаться им, но поняла, что просто не может этого сделать. Если пакет с кровью — это все равно что снять ее с копыта… и если Маркус, который нуждался в этом больше, чем она, не питался этим человеком…

«Похоже, придется искать кровь в пакетах», — мрачно подумала она, направляясь к двери туалета в боковой стене здания. Дивине не нужно было идти в ванную, но она хотела умыться и, может быть, немного проснуться. Она была измучена, но ей предстояло еще немного проехать. Она понятия не имела, где находится ближайший банк крови, но подозревала, что ей придется ехать в Сан-Бернардино, чтобы найти его.

Маркус закончил пылесосить и говорил по телефону-автомату, когда Дивина вернулась из-за здания. Она напряглась, но прошла мимо него, чтобы вернуть ключ. Он вешал трубку, когда она вернулась.

— Нам повезло, — сказал он, отходя от телефона, когда она подошла.

— Неужели? — мягко спросил Дивина.

— Да. Мы недалеко от Лос-Анджелеса. Есть друг семьи, который живет за городом. Его дом всего в получасе езды отсюда. Он может дать нам немного крови в пакетах, чтобы мы могли продержаться, пока Бастьен не сможет достать нам больше.

— Мы? — осторожно спросила она.

— Я объяснил, что пожар, без сомнения, уничтожил все, что у тебя было под рукой, и тебе понадобится свежий запас, — серьезно сказал Маркус.

Дивина просто кивнула и направилась к машине. У нее в трейлере не было крови, и он это знал. Он должен был понять это по ее реакции на пакет с кровью, но он прикрыл ее. Она не знала, что и думать.

— Я поведу, — сказал Маркус, когда она машинально направилась к водительскому месту. — Ты, наверное, не выспалась, пока присматривала за мной, и я определенно не собираюсь спать. Ты можешь отдохнуть по дороге. Кроме того, я знаю дорогу, а ты нет.

Дивина просто кивнула и сменила направление, направляясь к пассажирскому сиденью. Она чувствовала, что Маркус следует за ней, и была сбита с толку, пока он не открыл перед ней пассажирскую дверь.

— Спасибо, — смущенно пробормотала она, садясь в машину.

— С удовольствием, — пробормотал Маркус и закрыл дверь.

Дивина покачала головой и просто пристегнулась ремнем безопасности. Она не привыкла к такому обращению… ну, как с леди. Она так долго была независимой и большую часть жизни вела себя скорее как мужчина, чем как женщина. С того самого момента, как она начала жить своей жизнью… что ж, она была предоставлена самой себе. Нести свой собственный крест, а иногда и заботиться о других. Она сама открывала двери, сама находила еду, сама оплачивала дорогу. Она не привыкла, чтобы кто-то другой готовил ей еду и открывал двери. Она не знала, как с этим справиться.

— Сиденье регулируется, — объявил Маркус, садясь за руль. — Оно откидывается, поясничная опора регулируется, голова поднимается и опускается. Я покажу тебе, — добавил он, когда Дивина непонимающе посмотрела на него.

Она затаила дыхание и откинулась на спинку сиденья, когда Маркус внезапно потянулся через нее к кнопкам на пассажирском сиденье. Ее сиденье медленно откинулось, слишком медленно, по ее мнению, так как он все это время лежал на ней. Когда она почти легла на спину, он взял ее за руку и подвел к кнопкам.

— Эта поднимает и опускает нижнюю часть твоего сиденья. Эта поднимает и опускает твой подголовник. Эта может двигать тебя взад и вперед, если ты перемещаешь его взад и вперед, но поднимает и опускает тебя, если ты поворачиваешь это…

— Я поняла, — выдохнула Дивина, отчаянно пытаясь оторвать его от себя. Мужчина, должно быть, серьезно поработал над своим внешним видом в туалете на заправке. Он переоделся, и должно быть, помылся стоя над раковиной, догадалась она. От Маркуса пахло чистотой и мужественностью, без запаха горелой кожи, и по какой-то причине это ее немного расстроило.

Маркус приподнял бровь, услышав ее хриплые слова, но выпрямился и пристегнул ремень безопасности. Как он завел двигатель, он сказал: — Просто расслабься. Мы будем там, в мгновение ока, а потом мы оба сможем поесть и выспаться.

Дивина пробормотала что-то утвердительное, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Несмотря на это, она была уверена, что не сомкнет глаз. Несмотря на стресс и усталость, от которых она страдала последние двадцать четыре часа, она была слишком взвинчена, чтобы спать. Проблема была в том, что она не могла понять причину раздражения, за исключением того, что оно, казалось, увеличивалось каждый раз, когда Маркус приближался к ней. «Странно», — была последняя мысль Дивины перед тем, как сон, которого она была уверена, что не сможет достичь, настиг ее.

Маркус поймал себя на том, что постоянно переводит взгляд с дороги на Дивину. Она быстро заснула после того, как они выехали с заправки, но когда он очнулся, она выглядела измученной. Наверное, она вообще не спала с тех пор, как вернулась и обнаружила, что ее трейлер горит. Вместо этого она заботилась о нем, а к этому Маркус не привык. Он провел большую часть своей жизни, приглядывая за другими. В детстве дед отвел его в сторону и поручил присматривать за дядей Джулиусом. Несмотря на то, что Джулиус приходился ему дядей, на самом деле он был на два года моложе. Они выросли вместе и уже были близки, как братья, когда дед обратился к нему с просьбой, но Маркус воспринял ее всерьез. Его дед никогда не говорил, почему он должен присматривать за Джулиусом, или что кто может представлять для него угрозу, но это не имело значения, Маркус принял его просьбу близко к сердцу и действовал как друг и телохранитель в течение столетий после этого.

По крайней мере, до тех пор, пока не родился сын Джулиуса, Кристиан. Когда он был маленьким, с ним случилась какая-то неприятность, и Джулиус попросил Маркуса присмотреть за сыном. Ему не пришлось просить дважды. Маркус стал доверенным лицом и опекуном Кристиана, сопровождая его повсюду и помогая вести его по жизни, обеспечивая ему безопасность. Необходимость в этом отпала, когда Джулиус соединился со своей спутницей жизни, Маргарет. Опасности, о которых дед беспокоился за Джулиуса, а Джулиус позже беспокоился за собственного сына, были раскрыты и о них позаботились. Ни Джулиус, ни Кристиан больше не нуждались в защите. Маркус внезапно обнаружил, что ему не за кем присматривать… что было невероятно странно для него. После этого Маркус почувствовал себя немного потерянным и бесполезным.

Именно Маргарет Аржено заметила перемену в его поведении и внезапную нехватку энергии и сказала ему, что он страдает тем, что смертные называют синдромом «пустого гнезда». Он был похож на сидящую дома мать, чье потомство выросло и покинуло гнездо, оставив его чувствовать себя ненужным. Затем она сказала ему, что у Люциана есть личная проблема, и он нуждается в помощи. Ему нужно найти родственника, который возможно может быть изгоем. Было бы хорошо, если он мог бы помочь Люциану найти этого человека, предложила она. По крайней мере, у Маркуса будет чем занять свои мысли и время, пока он будет приспосабливаться к изменившейся ситуации.

Маркус отказывался верить в то, что он ведет себя как смертная домохозяйка, но мысль о том, чтобы помочь Люциану найти этого члена семьи, казалась ему привлекательной. Быть полезным кому бы то ни было, в тот момент казалось привлекательным. Не то чтобы у него не было работы. У него всегда была работа, когда он хотел. У семейного бизнеса «Нотте Энтерпрайзис» было много отделений, и он мог бы работать в любом из них, если бы захотел. На самом деле, последние несколько лет, когда Джулиус привык к жизни со своей спутницей жизни, он немного подменял его, но теперь Джулиус приспособился достаточно хорошо, и Марк не был действительно нужен там.

С другой стороны, Люциан нуждался в нем, хотя и подозревал, что тот никогда не скажет об этом. Этот Баша Аржено была тем, кого он, очевидно, очень хотел найти. Он знал это, потому что Люциан был так холоден в объяснениях ему. Маркус обнаружил, что с Люцианом работает простая закономерность, чем холоднее тот себя вел, тем более важным для него это было. Как будто он должен был отделить себя от всех эмоций, чтобы иметь возможность решать вопросы, которые касались его ближе всего. По крайней мере, в тех случаях, когда он боялся, что результат не будет счастливым. Люциан просто не мог отделить себя от эмоций, когда дело касалось его спутницы жизни, Ли, но Маркус знал, что он сделал это со своим братом Жанн-Клодом, когда узнал, что этот человек питается смертными… и он снова делал это с Башей. В этой ситуации он держал свои карты при себе. Все, что Маркус знал о Баше, это то, что она была его племянницей от умершего брата. Что она пропала очень давно, и что ее имя всплыло в связи с Леониусом Ливием II, изгоем без клыков, который предпочитал питаться живыми смертными, чем обходиться пакетами с кровью. Эти смертные часто не выживали, когда он заканчивал с ними.

Насколько Маркус мог судить, Люциан даже не был уверен, была ли упомянутая Баша племянницей, пропавшей так давно. Но он боялся, что это была она, так как получил эту информацию от одного из сыновей Леониуса, Эрни, и от Ди, полубезумной смертной, которая путешествовала с Эрни.

Эрни утверждал, что она племянница Люциана, но Люциан никак не мог поверить, что девушка, которую он знал, может быть связана с Леониусом Ливием II. В любом случае он хотел, чтобы женщину нашли и привели к нему.

Маркус снова взглянул на Дивину и подумал, не та ли это женщина. Трудно было сказать. Фотографий Баши не было. Их не существовало в те дни, когда она пропала без вести, и к тому времени, когда кто-то предложил нанять художника, чтобы тот сделал набросок, Ди и Эрни уже не могли помочь. Совет приказал стереть память Ди, что было самым добрым решением для девочки, а Эрни… Что ж, совет уже вынес решение и казнил его.

В конце концов, именно Люциан работал с художником, но его воспоминания о ней были более чем двухтысячелетней давности. Тогда она была совсем юной девушкой, где-то в подростковом возрасте, как предположил Маркус. Они нашли кого-то, кто состарил изображение, сделали копии нового снимка и разослали их с каждой поставкой крови, которую разослала «Аржено Энтерпрайзис». К фотографии было приложено письмо с просьбой ко всем, кто заметит эту женщину, связаться с «Аржено Энтерпрайзис». Очевидно, было бесчисленное количество звонков, и Люциан попросил нескольких человек проверить собранную информацию. Маркус был одним из них. Звонок, за которым он отследил, поступил от бессмертного из Невады, который несколько лет назад посетил карнавал и заметил там гадалку по имени «Мадам как-ее-там», которая, по его мнению, была «похожа на изображение».

Маркус отправился в Неваду, чтобы допросить этого человека и выяснить, что это за карнавал, но тот не знал его названия. Он никогда не утруждал себя выяснением этого, но назначил Маркусу дату посещения. Вооружившись этим и названием города, Марк смог выяснить все сам. Единственная проблема заключалась в том, что, как только он выследил карнавал и догнал их, ему сказали, что их гадалка, мадам Дивайн, уехала пару лет назад, чтобы присоединиться к другому карнавалу, и они не знали его названия.

Это заставило Маркуса начать проверять каждый карнавал, где была гадалка. Он был поражен тем, сколько карнавальных компаний действовало в Штатах, и медленно посещал каждую из них. До сих пор он встречал трех бессмертных, путешествующих с карнавалами. Один из них, мужчина, был чертовски пуглив и ушел в ту же минуту, как появился Маркус, что заставило его подумать, что он должен упомянуть об этом человеке Люциану. Путешествие с карнавалом — хороший способ спрятаться. Вторым бессмертным была женщина. Кроме того, она была гадалкой, как Дивина, но совсем не походила на рисунок. Дивина была третьей бессмертной, тоже предсказательницей. Тем не менее, она была немного похожа на рисунок. По крайней мере, он думал, что могла бы, если бы она была блондинкой. Он не был уверен. До тех пор пока все не проясниться Маркус должен был оставаться здесь.

Его взгляд снова скользнул по ней, а губы недовольно скривились. В этот момент, он действительно надеялся, что она не Баша. Ему нравилась Дивина. Он также обнаружил, что хочет ее. И он не мог ни читать, ни контролировать ее, но начал есть. Он съел эту сахарную вату на днях, отвлекшись, а потом яблоко в день пожара, когда одна из девушек, такая же зелененькая, как и он, остановилась у «Тилт», чтобы пофлиртовать, и предложила ему. Эта проклятая штука выглядела восхитительно, и его желудок заурчал при виде ее, и прежде чем он понял, что делает, Маркус взял яблоко, пробормотав «Спасибо», и откусил от него.

Это яблоко было самым вкусным, что он пробовал за последние столетия. Сочное, сладкое и терпкое одновременно… Проклятье, он съел его до основания.

Похоже, Дивина была его спутницей жизни. Если она — Баша… ну, это было просто осложнение, в котором он не нуждался.

Вздохнув, Маркус свернул на подъездную дорожку к дому Винсента Аржено, остановился у ворот и повернул выключатель, чтобы открыть окно. Однако вместо того, чтобы нажать кнопку, оповещающую об их прибытии, Маркус протянул руку и слегка подтолкнул Дивину.

— Мы на месте, — тихо объявил он, когда она в замешательстве открыла глаза.

— Я заснула. — Она казалась удивленной, и Маркус улыбнулся.

— Ты устала. Я понял это, когда проснулся. Тебе нужно поспать.

— Спасибо, — сухо сказала она. — Ты действительно знаешь, как очаровать девушку.

— Прости, — пробормотал он, понимая, как нелестно прозвучали его слова. Он не это имел в виду. Женщина показалась ему красивой, несмотря на растрепанные волосы, бледное лицо и огромные черные мешки под глазами. Он подозревал, что она может стоять перед ним в мешке из-под картошки, вся в грязи, а он все равно будет считать ее красивой… и это было немного тревожно.

Повернувшись, Маркус нажал кнопку интеркома на столбе в нескольких футах от закрытых ворот и стал ждать.

— Да? — спросил женский голос. «Наверное, Джеки, жена и спутница жизни Винсента», — подумал Маркус, называя свое имя.

— Поднимайтесь наверх! Мы готовы, — сказала Джеки почти болезненно бодрым голосом. Было очевидно, что Бастьен предупредил их о его спутнице. Джеки была частным детективом до того, как вышла замуж за Винсента Аржено. Она будет делать все, что в ее силах, чтобы выяснить, действительно ли Дивина та Баша, которую ищет Люциан… и эта мысль обеспокоила Маркуса.

Отбросив беспокойство в сторону, он переставил ногу с тормоза на газ, когда ворота начали открываться.

Глава 10

Дивина с любопытством оглядывалась по сторонам, пока они шли по подъездной дорожке, ее брови поползли вверх, когда они миновали ворота, и она увидела дом, залитый ранним утренним солнцем. Два этажа и огромный дом, гораздо больше, чем она ожидала. Этот «друг семьи» был явно успешным типом. Но тогда ему не пришлось скрываться от радаров, сказала себе Дивина. Кроме того, у нее, может, и нет большого дома, но за эти годы она накопила немало денег. Она не была бедной. Она просто не могла позволить себе привлекать к себе внимание, разбрасываясь деньгами, поэтому жила консервативно.

Хотя было бы неплохо иметь настоящий дом, грустно признала Дивина, глядя поверх занавешенных окон и ухоженных садов. Такой дом, где есть участок земли, а не трейлер, который переезжает каждые пару дней, всегда сидя на арендованной земле. Но Дивина давно отказалась от этой мечты. Оставаться на одном месте было опасно. Постоянное движение помогало предотвратить захват.

Маркус остановился перед домом и заглушил двигатель. Взглянув на нее, как он открыл дверь, он сказал: — Пойдем?

У Дивины расширились от удивления глаза. — Я просто собиралась подождать во внедорожнике, пока ты пойдешь за кровью к своим друзьям.

Поколебавшись, Марк закрыл дверь. Повернувшись к ней лицом, он торжественно произнес: — Бастьен доставит кровь сюда, но она прибудет не раньше завтрашнего дня, самое раннее — сегодня вечером. Винсент и Джеки предложили приютить нас до тех пор. Они накормят нас и дадут нам комнаты для сна.

Дивина нахмурилась, услышав эту новость. Она не подписывалась на все это. Она не привыкла зависеть от других, и сейчас ей было не по себе. — Мне нужно вернуться на карнавал, Маркус. Мэдж будет беспокоиться обо мне. У меня еще не было возможности позвонить. И мне нужно достать деньги из банка, купить новый трейлер и обустроить его для клиентов. Они рассчитывают на меня…

— Ты можешь позвонить или написать Мэдж из дома. Я уверен, Винсент будет рад позволить тебе воспользоваться телефоном. И ты не сможешь купить новый трейлер, пока не доберешься до денег. Сегодня воскресенье. Все банки закрыты. Так что с этим придется подождать до завтра, — протянув руку, он взял ее руки и мягко сказал: — Тебе нужна кровь и место для отдыха. Оба они ждут за этой дверью.

Дивина повернулась и посмотрела на дверь, но все еще колебалась. Наконец, она сказала: — Расскажи мне об этих твоих друзей.

— Ну, их зовут Винсент Аржено и Джеки Морриси Аржено, — сказал Маркус после некоторого колебания. Они спутники жизни, которые нашли друг друга около четырех лет назад.

Дивина застыла на месте, ее сердце внезапно заколотилось, как у испуганного кролика. Аржено? Он привел ее в дом Аржено? Его друзьями были Аржено? Кто они такие? Как они связаны с ней? Боже милостивый, она сидела перед логовом льва, как ягненок, ожидающий заклания.

— Джеки родилась смертной и обратилась меньше пяти лет назад… изгой, — тихо добавил он. — К счастью, Винсент уже использовал свой шанс, чтобы спасти моего кузена.

Дивина сглотнула. Джеки была смертной? Это было хорошо. Джеки не сможет прочесть ее мысли, и вряд ли будет представлять угрозу. Однако… — Сколько лет Винсенту?

Маркус поморщился и затем признал: — Я не уверен. Думаю, ему лет четыреста-пятьсот.

— Ребенок, — пробормотала Дивина, немного расслабившись. Ни один из них не сможет прочесть ее мысли. Если она будет продолжать вести себя так, будто ничего не случилось, они, конечно, не узнают, кто она такая? Интересно, кто его родители и встречалась ли она с ними? Интересно, вспомнила бы она его родителей, если бы встретила их? Давным-давно она жила с бабушкой и дедушкой. Дядя Люциан часто бывал у них, и его близнец тоже, хотя она не могла вспомнить его имени. Ей не очень нравился этот человек. Она помнила тетю Марту или Мартину и пару других дядей, навещавших ее время от времени, но это были не те воспоминания, которые она сохранила. Она сделала все возможное, чтобы забыть то время своей жизни, когда поняла, что никогда не сможет вернуться к нему.

И все же, она была здесь, собираясь встретиться с родственником, и Дивина обнаружила, что странно оцепенела от всего этого. Возможно, этот человек приходился ей двоюродным братом или кем-то в этом роде, но у нее не было ощущения, что она встретится с семьей. Она не знала, носит ли он ту же фамилию, что и она, или нет.

— У Винсента есть компания с разнообразными интересами, но его главный интерес — театр, — продолжил Маркус. — Он продюсирует пьесы. Он тоже играл в них, но, как я понимаю, бросил после встречи с Джеки.

«Актер», — подумал Дивайн, немного расслабляясь. Ни один из них не звучал угрожающе, и, конечно, не повредит остаться здесь на одну ночь? Она была измучена, и спать в кровати, а не на внедорожнике, звучало очень привлекательно. Вздохнув, Дивина кивнула и высвободила руки. Его прикосновение было странно тревожным.

— Прекрасно. Сегодня ночью, — тихо сказала она, потянувшись к двери. — Но завтра мне нужно посетить банк и какое-нибудь место, где продают трейлеры.

— Я сам отведу тебя к обоим, — заверил он ее, вылезая из машины, когда она открыла дверцу и выскользнула из машины.

— Обоим, что?

Дивина обернулась на этот веселый вопрос и обнаружила, что смотрит на хорошо одетую блондинку, невысокую и соблазнительную, с умными глазами, полными любопытства.

— Джеки, — Марк ответил кивком головы на приветствие, как он пришел вокруг грузовика. Повернувшись к Дивине, он сказал: — Это Джеки Морриси Аржено. Жена Винсента. — Повернувшись к женщине, он добавил: — Джеки, это Дивина.

Джеки улыбнулась и протянула руку в знак приветствия, но спросила: — Просто Дивина.

— Мадам Дивайн, но Дивина подойдет, — мягко сказала она.

— Ладно, — медленно произнесла Джеки, на мгновение прищурившись. Но потом она улыбнулась и повернулась к Маркусу. — Так что же это вы оба возьмете на себя?

— О, — криво улыбнулся он. — Трейлер Дивины сгорел два дня назад, и ей нужно купить новый. Завтра нам нужно будет заехать в банк и купить трейлер…

Дивина заметила шок и смятение на лице Джеки, когда она увидела, что огонь сделал с лицом Маркуса, и поймала себя на том, что пристально смотрит на него. Она как-то забыла, что на его лице все еще были следы огня. В виде шрамов, но все равно, сильно заметных.

— Боже мой, Маркус. Это замечание, столь же ужасное, как и выражение лица Джеки, привлекло внимание Дивины к бессмертному мужчине, только что вышедшему из дома. Он был так же смугл, как и белокурая женщина, с точеными чертами лица и поразительными серебристо-голубыми глазами Аржено. Кроме того, он был явно ошеломлен состоянием Марка.

— Ты был в трейлере в то время, — сказала Джеки, и это был не вопрос. Затем ее взгляд обратился к Дивине и сузился. — Но тебя там не было.

— Нет. Я не была, — сказала Дивина, ее голос был холоден от подозрения в глазах женщины. — Я была в городе и, вернувшись, обнаружила, что трейлер объят пламенем, а Маркус прячется в киоске с сахарной ватой.

— Она помогла мне сесть во внедорожник и вытащила меня оттуда, — быстро сказал Маркус, снова привлекая внимание пары. — Она заботилась обо мне последние двадцать четыре часа и сумела найти мне пару доноров, чтобы помочь начать лечение. Но мне, очевидно, нужно больше крови, чтобы закончить, и ей тоже нужна кровь, но ни один из нас не чувствовал себя комфортно, питаясь копытом, когда худшее из исцеления было сделано.

При этих словах взгляд Дивины дрогнул. Она не чувствовала себя неловко, когда он кормился с копыт, хотя теперь, когда она знала, что не должна этого делать, ей не хотелось. То, что он забыл покормиться от служащего бензоколонки, несмотря на агонию, в которой, как она знала, должен был находиться, заставило ее отказаться от еды самой, несмотря на грызущую боль в животе. Тем не менее, она не упомянула о своем нежелании говорить с Маркусом и задавалась вопросом, смог ли он каким-то образом распознать это, или просто сказал это для пары.

— Ну, у нас вчера была свежая доставка, так что сейчас у нас много крови на руках, — весело сказал Винсент, привлекая внимание Дивины к паре как раз вовремя, чтобы увидеть, что Джеки пристально смотрит на нее. Она задумалась об этом, а Винсент продолжил: — Это постель и кровь для вас двоих. Похоже, вам обоим это нужно.

— Спасибо, — торжественно произнес Маркус, беря Дивину под руку.

Она собиралась стряхнуть его хватку, но потом поняла, что он не пытается контролировать ее, а просто берет за руку, чтобы провести внутрь, что было бы принято в джентльменской манере. Она действительно не привыкла к такому обращению.

— Пойдемте, кухня здесь, — весело сказала Джеки, ведя их по коридору, когда Винсент повернулся, чтобы запереть входную дверь. Похоже, они следили за безопасностью, отметила она и задумалась.

Маркус отпустил руку Дивины и положил ладонь ей на спину, когда они последовали за молодой женщиной. Дивине пришлось стиснуть зубы, чтобы сдержать дрожь, вызванную прикосновением.

— У нас много крови, так что не стесняйся. Кроме того, Бастьен пошлет еще, если помните, — напомнила Джеки, ведя их в большую светлую кухню в конце коридора.

Дивина наблюдала, как Джеки подошла к холодильнику и открыла его, чтобы заглянуть внутрь, но затем перевела взгляд на кухню. Вероятно, это была кухня мечты каждого смертного: множество шкафов, кухонный стол, большой остров со стульями вокруг него, и одна стена, состоящая из больших окон и французских дверей, выходящих на бассейн. Она с интересом оглядела бассейн. Дивина любила плавать с самого детства, и это стало для нее естественным. Говорили, что она научилась плавать перед тем, как пойти, хотя она не знала, правда ли это.

— Вот, держи.

Дивина обернулась и увидела, что Джеки достала полдюжины пакетов с кровью и протягивает один ей.

— Спасибо, — пробормотала она, принимая угощение. Но она просто держала его. Когда она взглянула на Маркуса и увидела, что Джеки уже дала ему пакет, точнее, два, и что он открыл рот и подносит одну к своим опускающимся зубам, ее глаза расширились от тревоги. — Подожди. Маркус, может тебе стоит…

Она не потрудилась закончить. Пакет уже была прикреплен к его зубам, и вытекал так быстро, что мог бы опустеть прежде, чем она закончила говорить.

— Что-то не так? — спросила Джеки, когда Винсент вошел в кухню.

— О боже, — пробормотал он, оценивая ситуацию.

— Что? — с тревогой на лице спросил Джеки, когда Маркус вытащил из зубов пустой пакет.

— Я не подумал, — виновато выдохнул он и едва успел договорить, как вскрикнул и упал на колени.

Дивина вздохнула и вернула пакет Джеки, опустившись на колени рядом с Маркусом. — Ты можешь идти?

Его ответом был рев боли, когда он потянулся к своему лицу, вытянув обе руки в когтях.

Дивина схватила его за руки, прежде чем он успел оторвать себе лицо, и посмотрела на Винсента, крича: — В багажнике внедорожника цепь.

Кивнув, он повернулся и выбежал из кухни.

— Что происходит? — с тревогой спросила Джеки, стараясь перекричать Маркуса. — Минуту назад с ним все было в порядке.

— Это было до того, как он получил кровь, — огрызнулась Дивина, обвиняя ее в том, что она дала ему кровь. Но затем, вспомнив, что девушка не была бессмертной долго, и, конечно, такие ситуации не возникали каждый день, она глубоко вздохнула, чтобы набраться терпения и, когда крики Маркуса перешли в постоянный, завывающий стон, объяснила: — Это будет мучительно. Маркус должен был быть прикован или связан прежде, чем ему дали кровь.

— Но тогда почему он его выпил? — с тревогой спросила Джеки.

— Очевидно, он плохо соображал, — мрачно сказала она.

— Но он казался нормальным, — возразила Джеки, немного дрожащим голосом. — Он прекрасно говорил и прекрасно думал… и ты позволила ему вести машину сюда, — указала она обвиняющим тоном.

— Он был в порядке, — мрачно заверила ее Дивина. — В противном случае я бы не позволила ему сесть за руль, но… — Маркус сумел высвободить одну руку из ее хватки, и она на мгновение задержалась, чтобы снова схватить ее, прежде чем сказать: — Послушай, когда он проснулся в последний раз, это было потому, что он больше не был в опасности с медицинской точки зрения, и наночастицам нужно было больше крови, чтобы закончить его исцеление. Затем они отступают, жужжа внутри тела, атакуя несущественные органы, такие как мочевой пузырь и почки, в поисках крови…

— Вряд ли это несущественные органы, — возразила Джеки.

— Для бессмертного это так. Любой ущерб, нанесенный им, будет исправлен в тот момент, когда бессмертный получит больше крови. В то же время, боль служит сигналом, чтобы сказать хозяину, что им нужна эта кровь. Наночастицы в основном оставляют разум и конечности в покое, пока не прибудет необходимая кровь. Они обычно в любом случае исцеляются в первую очередь.

— Почему? — сразу спросила Джеки.

— Я полагаю, потому, что мозг и подвижность могут понадобиться носителю, чтобы получить кровь, в которой нуждаются наночастицы, — сказала Дивина сквозь стиснутые зубы, притягивая руки Маркуса к своей груди и прижимая их там. Он снова чуть не выскользнул из ее объятий, и она не сомневалась, что если он освободится, то попытается оторвать себе лицо в отчаянной попытке прекратить боль, которую он сейчас испытывал. Конечно, это не сработает, но сейчас он не мог ясно мыслить. Все, что Маркус сейчас чувствовал, — это агонию, которую он испытывал, когда нано принялись за работу по восстановлению вновь образовавшихся шрамов на его лице. Наверное, ему показалось, что плоть в огне или что к его лицу прижали раскаленные сковородки. По сути, миллион маленьких наночастиц разрывали поврежденную кожу на мелкие кусочки, и восстанавливали свежую, детскую мягкую кожу на ее месте.

— Значит, боль ушла достаточно надолго, чтобы получить кровь? — спросила Джеки почти зачарованно.

— О, ему все еще было больно, но это была совсем другая боль, — сказала она, и, заметив выражение ее лица, Дивина вздохнула. — Боль, когда у тебя мало крови, кажется невыносимой, верно?

Джеки кивнула.

— Ну, это не так. Мы терпим это, но это, безусловно, вдохновляет нас, чтобы убедиться, что мы питаемся, и в этом суть. Это как зубная боль или действительно громкий рев будильника, кричащий без остановки. Это больно, постоянно побуждает тебя что-то делать. В этом случае, кормиться. И это отвлекает достаточно, что ты будешь питаться независимо от боли, которую ты знаешь, возникнет, как только ты это сделаешь. Или, может быть, боль существует, чтобы убедиться, что ты не можешь думать достаточно ясно, чтобы вспомнить боль, которая последует, как только ты поешь, — пробормотала она. Она знала все это только по собственному опыту. У Дивины не было никаких научных знаний, чтобы подтвердить это.

— Хотя боль, вызванная потребностью в пище, кажется невыносимой, боль исцеления на самом деле невыносима. Маркус долго не выдержит, прежде чем… — она внезапно замолчала, потому что стон Маркуса перешел в еще один долгий, громкий крик. Все его тело коротко задрожало в ее руках, зубы щелкнули, как у загнанной в угол собаки от боли, а затем он внезапно обмяк, как будто кто-то щелкнул выключателем.

Дивина посмотрела на его бледное, покрытое шрамами лицо и вздохнула. Маркус потерял сознание, но кто знает, как долго это продлится. Боль, вероятно, немного разбудит его, и он снова будет метаться и кричать. Они должны были действовать быстро, чтобы связать его, чтобы он не навредил себе. Если это случится, он просто продлит лечение. Думая об этом, Дивина ослабила хватку на Маркусе, а затем встала, держа его на руках.

Джеки отступила назад с недоверчивым выражением лица, и на мгновение Дивина подумала, что девушка была таким новичком, в качестве бессмертной, что еще не знала своей собственной силы. Она поняла, что это не так, Когда Джеки сказала: — Твоя грудь.

Дивина посмотрела вниз и заметила кровавые ручейки на груди, где она поймала руки Маркуса. Он вцепился ей в грудь, пытаясь заставить отпустить его. Она знала об этом, но проигнорировал его. Вздохнув, она пожала плечами. — Он сделал еще хуже на заднем сиденье внедорожника. Я исцелюсь.

— Не могла бы ты показать мне комнату, которую вы приготовили для него?

— Конечно. — Джеки поспешно обошла ее, чтобы открыть дверь, придержала ее, а затем снова бросилась мимо нее, чтобы проводить наверх. Они были уже на полпути, когда Винсент поспешил обратно через парадную дверь с цепями в руках.

— Ты должна была сказать мне, что он спрятал их под передним сиденьем. Я искал везде, прежде чем нашел их там, — укоризненно сказал Винсент, торопясь к лестнице.

— Прости, — пробормотала Дивина, не потрудившись объяснить, что спрятала их там она, а не Маркус. Она не хотела, чтобы он проснулся, увидел их и вспомнил о неприятностях, которые ему пришлось пережить.

— Давай я возьму его у тебя, — предложил Винсент, поднимаясь по лестнице вслед за ними.

Дивина хотела сказать, что она справится сама, но не успела. Винсент уже передал цепи Джеки и забрал у нее Маркуса. Затем он поспешил вверх по лестнице, Джеки за ним. Дивине оставалось только следовать за ним.

Глава 11

— Ты проснулся.

Маркус едва успел пошевелиться, когда чересчур веселый голос Винсента окончательно разбудил его. Открыв глаза, он мельком взглянул на мужчину, стоявшего рядом с кроватью, на которой он лежал, прежде чем оглядел комнату. Это была ярко-желтая комната, оклеенная обоями с подсолнухами. Он со вздохом закрыл глаза. — Да.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Винсент.

Маркус снова открыл глаза, когда его мозг начал функционировать. Он был в комнате в доме Винсента и Джеки, исцеляясь после пожара, который поджег трейлер Дивины, вспомнил он.

— Где Дивина? — резко спросил он, пытаясь сесть, но Винсент силой усадил его обратно, положив руку ему на грудь.

— Притормози, приятель. Она в порядке. Отдыхает в своей комнате. А теперь скажи мне, что ты чувствуешь, — настаивал Винсент, убирая руку и выпрямляясь, когда Маркус перестал пытаться сесть.

Маркус едва не рявкнул «Прекрасно» в качестве автоматического ответа, но потом передумал и провел инвентаризацию. Ничего не болело, и это было облегчением. У него сильно пересохло во рту, и хотя он не страдал от жажды крови, он был голоден… что было действительно странно. Он не испытывал этого уже довольно давно.

— Голоден, — сказал он, наконец.

Винсент кивнул, как будто этого и следовало ожидать. — Мы поняли, что ты вот-вот проснешься, и Джеки спустилась вниз, чтобы принести тебе, выпить и поесть. Она должна вернуться через минуту.

— Как ты догадался, что я вот-вот проснусь? — с любопытством спросил Маркус.

— Ты перестал стонать, и метаться несколько часов назад и с тех пор лежал неподвижно, как мертвый, — сухо сказал Винсент. — Но минут десять назад ты начал беспокойно ворочаться и разговаривать во сне.

Маркус напрягся при этой новости. — Говорить? О чем я говорил?

— Что-то насчет охотников за яйцами, — весело сказал Винсент. — По большей части это было не очень понятно.

Марк поморщился и расслабился в постели.

— Я так понимаю, Дивина нанесла какой-то ущерб старым создателям младенцев, а?

Маркус снова напрягся, не сводя глаз с молодого человека. — Это тебе Дивина сказала?

Винсент серьезно покачал головой. — Я читаю воспоминания из твоих мыслей.

Мгновение Марк молча смотрел на него, в голове у него царил хаос. Винсент не должен его читать. Мужчина был моложе его. Тот факт, что Винсент мог читать его мысли… ну, это был еще один симптом поиска спутника жизни. Голод, сексуальное влечение и неспособность блокировать свои мысли — все это признаки присутствия спутника жизни. Дивина была его спутницей жизни.

— Черт, — пробормотал, наконец, Маркус, откидывая голову и закрывая глаза. — Этого я и боялся.

— Да, я понимаю.

Маркус хмуро посмотрел, при этих сочувственных словах он снова открыл глаза. — Ну и что? Ты тоже можешь ее прочесть?

— Да, — признался Винсент, но Маркус не пропустил неохоты в его голосе.

— Да, ты можешь читать ее мысли… что? — тихо спросил он. Когда Винсент заколебался, он догадался: — Она — Баша?

— Мы не уверены ни в том, ни в другом, — признался Винсент.

— Что? — недоверчиво спросил Маркус, снова садясь.

Винсент почти машинально оттолкнул его, сосредоточившись на своих мыслях и пытаясь их выразить. — У нее есть очень… — Он сделал паузу, поколебался, а затем попробовал снова… — Скорее, ее разум…

— Скорее чего? — нетерпеливо рявкнул Маркус, снова садясь, но Винсент рассеянно толкнул его обратно на кровать, как будто это было совсем не трудно. «Может, он и исцелился, но, очевидно, еще не восстановил свои силы, если Винсент так легко с ним справился», — подумал он с отвращением, а затем резко взглянул на Винсента, когда тот снова начал говорить.

— Я никогда не умел читать кого-нибудь постарше, какой кажется Дивина, — сказал он, наконец. — Ее ум… — Ну, честно говоря, это странное сочетание почти анальной организации и полной дезорганизации одновременно.

— Как она может быть организованной и неорганизованной? — нетерпеливо спросил Маркус, снова садясь.

— Это странно, я признаю, — сказал Винсент, снова толкая его в кровать, а затем сел на край кровати рядом с ним и оперся локтем на живот Маркуса, как будто это была подушка. Это движение гарантировало, что Маркус больше не встанет на дыбы, что, очевидно, было намерением мужчины. Но при этом он выглядел чертовски довольным собой. — Но я думаю, что это может быть результатом продолжительности ее жизни.

— Продолжительности? — нахмурившись, спросил Маркус. — Сколько ей лет?

Винсент покачал головой. — Не уверен точно, но она старая. У нее в голове остались воспоминания. Она провела свою жизнь, постоянно переезжая с места на место, всегда среди кочевых, смертных племен. Она путешествовала с ву ху, гуннами, мадьярами, цыганами, карни. Он криво пожал плечами, упершись локтем в живот Марка. — Их слишком много, чтобы перечислить всех.

— Попробуй, — сухо сказал Маркус.

— Что еще интереснее, — продолжал Винсент, как будто не произнося ни слова, — так это то, что в каждом разделе или главе ее жизни у нее было свое имя. Теперь, с тех пор как она начала путешествовать с карнавалами, ее зовут мадам Дивайн, и в тот момент, когда она стала Дивиной, она больше не была той, кем была в предыдущей своей жизни. Цыгане звали ее Нури, что значит цыганка, и так она прожила всю свою жизнь, насколько я могу судить.

— Нури, — пробормотал Маркус.

Винсент кивнул. — Насколько она знала, так ее звали, когда она путешествовала с цыганами, и ее прежнего имени и жизни больше не существовало. — Он поджал губы, а потом заявил: — Это почти диссоциативно.

Маркус нахмурился. — Когда вы получили степень по психологии, доктор Фрейд?

— Еще нет степени, — весело признался Винсент. — Но в последние год-два я посещаю вечерние курсы, и за плечами у меня немного психологии.

— Нет ничего более опасного в этом мире, чем немного знаний, — проворчал Маркус.

Винсент театрально вздохнул, демонстрируя свои актерские корни, а затем положил подбородок на ладонь и выгнул бровь. — Поскольку ты явно раздражен, я перейду к фактам. Она в соседней спальне, спит после собственного исцеления.

— Что? — Маркус резко сел, несмотря на вес Винсента. — Исцеление от чего?

— Тебе еще рано вставать, — нахмурился Винсент, когда Маркус отбросил простыни и одеяла и сел на край кровати.

— Пошел ты, — огрызнулся Маркус, оглядываясь в поисках одежды. — От чего она исцеляется?

— Раны, которые ты ей нанес, — мрачно сказал Винсент, когда Маркус встал.

Маркус повернулся и уставился на него широко раскрытыми глазами, когда Винсент обошел вокруг кровати и подошел к нему. — Раны, которые я ей нанес?

Кивнув, молодой человек толкнул его так, что он упал и снова сел на край кровати. Наклонившись, Винсент схватил его уже не сопротивляющиеся ноги и поднял их на кровать, поворачивая его при этом. Затем он накрыл его одеялом и объявил: — Ты выдолбил несколько хороших борозд на ее груди после того, как выпил кровь, когда пришел сюда. Судя по тому, что я прочитал в ее мыслях, это были не первые травмы, которые ты ей нанес. Пока ты был не в себе, исцеляясь во внедорожнике, ты нанес серьезный ущерб. Она страдала и сама очень нуждалась в крови, хотя мы не сразу это поняли.

Закончив укладывать его, Винсент снова сел на край кровати, серьезно посмотрел на него и сказал: — И судя по некоторым воспоминаниям, которые я мельком видел, это происходит от практики.

— Что это значит? — с беспокойством спросил Маркус. — Что ты видел?

Дверь открылась, и они оба увидели Джеки, входящую с подносом в руках. Маркус поднял голову, его нос, принюхиваясь к воздуху.

— Я думала, ты уже проснулся, я… — она резко замолчала, бросив взгляд на мужа, когда в доме внезапно раздался сигнал тревоги.

— Что это? — спросил Маркус, резко садясь.

— Охранная сигнализация. Кто-то взломал ворота, — мрачно сказала Джеки, поворачиваясь к комоду со своей ношей.

Маркус не стал смотреть, как она ставит его, а спрыгнул с кровати и вышел из комнаты вместе с Винсентом.

— Где она? — он зарычал в коридоре.

— Вот здесь, — сказал Винсент, ведя его к следующей двери справа. Человек не настолько глуп, чтобы встать между ним и женщиной в комнате. Он просто повернул ручку и толкнул дверь. Затем Винсент отступил назад, пропуская Маркуса. И это было хорошо, потому что Маркус, желая убедиться, что с Дивиной все в порядке, набросился бы на него с кулаками.

— Оставайся с ней, — сказал Винсент, взглянув на лежащую без сознания женщину. — Мы с Джеки проверим брешь. Мы вернемся, когда поймаем кого-нибудь или когда все будет чисто.

Маркус только хмыкнул, не сводя глаз с беспокойной женщины в постели. Она не кричала и не билась, но и не стояла на месте. Тихие стоны и шепот боли слетали с ее губ, она ворочалась в постели, очевидно, все еще исцеляясь.

Винсент сказал, что Маркус причинил ей боль, и это заставило его внимательно вглядеться в ее лицо. Когда он ничего не увидел, он потянулся к одеялу, покрывавшему ее, и стянул его вниз, открыв крестьянскую блузку, которую она все еще носила. Как и в то утро, эта была запятнана засохшей кровью, но еще больше его беспокоили шрамы на ее груди. Они исчезали прямо у него на глазах, но, очевидно, от глубокой царапины. Как будто он пытался вырыть глубокую яму в ее груди. Маркус мог только представить, сколько боли он причинил ей. Это заставило его задуматься о других травмах, о которых Винсент упомянул. Что он сделал с бедной женщиной, когда был без сознания после пожара?

Вопрос заставил его опустить одеяло. Он намеревался взглянуть на ее руки, лежащие вдоль тела под одеялом, но вместо этого его внимание привлекло еще большее кровавое пятно под левой грудью. Сейчас она была сухой, но расцвела вокруг дыры в материале. Очевидно, ее чем-то ударили.

«Как, черт возьми, он мог не заметить этого раньше и не расспросить ее?» — с тревогой подумал он об этом, а потом, вспомнил, что, когда он проснулся, на ней была кожаная куртка. Его кожаная куртка, подумал он. Ночью в пустыне становилось холодно, и, возможно, именно по этой причине она надела ее, но она также прекрасно скрывала все это.

— Все чисто, — объявила Джеки, внезапно появившись в дверях.

— На видео видно, как двое мужчин перелезли через забор и убежали, когда прозвучал сигнал тревоги. Хорошо, что Джеки настояла на том, чтобы, когда ее обернули, поднять тревогу не только в доме, но и во дворе, — добавил Винсент, остановившись позади нее и положив руку ей на плечо.

Маркус взглянул на пару и кивнул. Он был там «по этому делу» и не удивился, что с тех пор Джеки усилила охрану. Преступника, который напал на нее, теперь можно было поймать и позаботиться о нем, но подобный опыт мог преследовать человека и сделать его более осторожным. Его взгляд скользнул обратно к Дивине, и он спросил: — Я сделал это с ней?

— Ты был не в своем уме, — сразу же сказал Винсент, проскальзывая мимо Джеки, чтобы подойти к нему. — Она не считает тебя ответственным.

Может, и нет, но он чувствовал себя чертовски виноватым и мрачно спросил: — Чем я ее ударил?

— Полагаю, это была стрела или болт, — сказал Винсент, всматриваясь в рану, а затем наклонился, чтобы вытащить крестьянскую блузку из ее юбки и посмотреть на рану. Заживление шло дальше, чем борозды на груди.

— Где, черт возьми, я взял… Ох, — пробормотал Маркус, вспомнив о ящике с оружием, встроенном в пол рядом с холодильником. У каждого внедорожника был такой; у него был пистолет, нож и луки со специально сделанными болтами, кончики которых были окрашены наркотиком, достаточно сильным, чтобы вырубить бессмертного, хотя бы временно.

— Насколько я понимаю, вы боролись, открылся ящик с оружием, схватил первое, что попалось под руку, и ударил ее. К счастью, ты ударил ее не тем концом и случайно воткнул в себя отравленный наконечник, когда делал это, — объявил Винсент, выпрямляясь. — Что, вероятно, хорошо. Ты потерял сознание, и она смогла добраться до города и купить цепи, а потом заковать тебя в цепи, прежде чем ты пришел в себя.

— Я удивлен, что она не использовала их, чтобы заколоть и испечь меня в пустыне, если я сделал все это с ней.

Винсент едва заметно улыбнулся, но покачал головой. — По-моему, она не из таких.

— Да, — согласилась Джеки, и когда Маркус взглянул на нее, женщина добавила: — Она очень заботилась о тебе, когда ты потеряла сознание, и мы привезли тебя сюда. И воспоминания, которые мы можем прочитать, предполагают, что она такая со всеми. Дивина — материнский тип, заботится и помогает всем, с кем встречается.

Она остановилась, чтобы взглянуть в лицо Дивине, и нахмурилась. — Если она Баша Аржено, то я думаю, что Люциан ошибается, считая ее изгоем.

Маркус и сам пришел к такому же выводу, но опасался, что его решения были предвзяты тем фактом, что она, вероятно, была его спутницей жизни. Тем не менее, женщина, которая делала все, что могла, чтобы помочь почти каждому смертному, с которым она встречалась, просто не казалась тем типом, чтобы тусоваться с таким животным, как Леонисиус Ливий. Она не стала бы связывать себя с человеком, который жестоко резал и убивал целые семьи. Возможно, она не Баша. Это было хорошо.

Они на мгновение все замолчали, каждый из них, вглядывался в Дивину, и тогда Джеки сказала тихо, почти извиняясь: — Мы должны разобраться, что здесь происходит. Кто сжег трейлер? Они охотились за тобой или за ней? Вероятно, это были те же люди, что вломились сюда? Они могли следить за тобой?

Когда Маркус нахмурился, но не ответил, Винсент сказал: — Она права, друг мой. Мы должны знать, с чем имеем дело. Нужно ли нам больше людей, больше безопасности, больше оружия.

— Да, да и еще раз да, — тут же ответил Маркус. Он определенно хотел все и вся, что они могли получить здесь, чтобы сохранить Дивину в безопасности. Проведя рукой по взъерошенным во сне волосам, он присел на край кровати и быстро начал рассказывать обо всем, что произошло с момента прибытия на карнавал. Однако он запнулся, когда дошел до той части, где рассказывал о том, как принес пакет с кровью Дивине и ворвался в ее фургон со своим предложением, не дожидаясь, пока она пригласит его. Одного воспоминания о том, что произошло тогда, было достаточно, чтобы он застонал от боли.

Это Винсент сказал то, что он не мог. — Но она набросилась на тебя со шваброй за то, что ты не дождался разрешения войти, и разорвала одного из твоих создателей.

Марк поморщился при воспоминании. — Да. И это было чертовски больно.

— Могу себе представить, — сказал Винсент, и Маркус заметил, что он бессознательно сжал ноги вместе, как будто его собственные создатели детей съежились от сочувствия.

Джеки издала сдавленный звук, подозрительно похожий на смех, и оба мужчины повернулись к ней с одинаковым выражением возмущения на лицах.

— То, что его яйцо было всмятку, не смешно, Джеки, — нахмурился Винсент.

— Извини, — тут же сказала она с искренним извинением, но потом это выражение исчезло, она рассмеялась и сказала: — Просто… я имею в виду, мужчины всегда называют женщин нереальными стервами, и обычно, когда они этого не заслуживают, и теперь Дивина действительно заслужила этот титул, и это просто… совсем не смешно, — торжественно закончила Джеки, заметив выражение их лиц. Покачав головой, добавила она: — Безусловно, не смешно.

— Хм, — пробормотал Винсент, не выглядя успокоенным.

Джеки прочистила горло и сказала: — Но она не хотела… э… ударить по шарам.

— Нет, — признался Маркус. — Я так не думаю.

— А потом она заботилась о тебе, укладывая в постель, чтобы ты исцелился, — заметила она.

— Да, — согласился Маркус. — И там я был, когда в фургон вошел мужчина. Сначала я подумал, что это Дивина, и просто лежал, ожидая, что она скажет или сделает что-нибудь, но потом я уловил запах этого человека и понял, что это определенно не она.

— Ты видел, кто это был? — спросила Джеки, придвигаясь ближе к кровати.

Маркус покачал головой. Я открыл глаза, когда дверь закрылась, но их уже не было. Я встал, чтобы пойти за ними, намереваясь выяснить, кто это был, и тогда трейлер загорелся.

— Но они видели, что это ты лежишь в постели, а не Дивина? — нахмурившись, спросила Джеки.

— Не думаю, — сразу ответил Маркус. — Я зарылся в одеяло, почти полностью спрятав лицо. Только лоб и волосы немного торчали, и там было темно. Он покачал головой. — Я уверен, что они не знали, кто был в постели. Они, вероятно, заметили шишку под одеялом, предположили, что это она, и ушли поджигать.

— Значит, два нападения за один день? — задумчиво произнес Винсент.

— Два нападения за две ночи, — поправил Маркус. — Я почти уверен, что она получила рану в голову сразу после того, как мы вернулись из города в четверг вечером.

Джеки не выглядела уверенной в этом. — И что ты думаешь? Что на нее напали, когда она возвращалась, и она уехала на мотоцикле? Ты сказал, она вернулась на следующий день, так?

— Да. — Маркус знал, что это бессмысленно. Судя по количеству крови в фургоне и высохшим волосам, рана была ужасной. От которой она не смогла бы уйти, не говоря уже о том, чтобы запрыгнуть на мотоцикл и уехать. Кроме того, куда делся нападавший? Что они делали, пока она убегала? Мотоцикл исчез, а в фургоне было темно и тихо, когда он подошел к нему, намереваясь вернуть ей шлем. Он не мог затратить больше, чем десять или пятнадцать минут, чтобы добраться до ее трейлера после того, как она высадила его. Времени было немного. Что бы ни случилось, все произошло быстро. Переводя взгляд с Джеки на Винсента, он спросил: — Ты видел что-нибудь о нападении в ее воспоминаниях?

— Нет, — признался Винсент. — Но тогда я не искал ничего конкретного, и, как я уже сказал, ее мысли и воспоминания организованы и дезорганизованы одновременно. Она…

Когда его голос затих, Маркус проследил за его взглядом и увидел, что Джеки сосредоточенно смотрит на Дивину. Он понял, что она читает ее мысли, и почти запротестовал, но ужас на лице Джеки остановил его. С тошнотворным комком в животе он наблюдал, как Джеки побледнела, потом покраснела, потом снова побледнела, на этот раз даже стала бескровно-серой, а потом вдруг отвернулась и бросилась в ванную.

— Ну, это нехорошо, — пробормотал Винсент, поспешая за ней, когда они услышали, как ее рвет.

Маркус оглянулся на Дивину и последовал за парой. Он молча наблюдал, как Винсент откидывает волосы Джеки, когда она теряла остатки еды, которую ела в последний раз. Он подождал, пока Винсент пробормотал что-то успокаивающее и смочил тряпку, чтобы вымыть ее покрасневшее лицо, затем, когда он уже собирался спросить, что она видела, Джеки взглянула на него, сглотнула и хриплым голосом сказала: — Она одна из его жертв, а мужчина — животное. Хуже того, чудовище. То, что он делал с ней, по крайней мере, то немногое, что я видела… Она покачала головой. — Она никогда не приютила бы такого человека. Он…

Все, что она хотела сказать, было потеряно, когда она повернулась, и ее снова вырвало в унитаз.

Винсент тут же бросил тряпку, которой вытирал ей лицо, снова обнял ее за плечи и что-то успокаивающе пробормотал, откидывая назад ее волосы. Маркус отвернулся от Дивины и уставился на нее, гадая, что, черт возьми, видела Джеки.

Глава 12

Дивина проснулась, издав сдавленный звук, в котором сразу же узнала крик, застрявший в горле. Она просыпалась так много раз за эти годы. Так она просыпалась каждый день, пробуждаясь от кошмаров, которые преследовали ее во сне. Но за столетия и тысячелетия они ослабли. Теперь они у нее были редко. Она предположила, что их вернула боль исцеления.

Решительно вытеснив из сознания темные воспоминания, Дивина сосредоточилась на «здесь и сейчас», внимательно осматривая комнату. Это была та самая розовая комната, которую показывали ей Джеки и Винсент, прежде чем приковать ее цепями, чтобы она не поранилась, и дать ей пакет с кровью. Цепи исчезли, отметила она, вероятно, когда худшее из исцелений закончилось.

Это хороший знак, решила она. Это означало, что они понятия не имели, что она была Баша Аржено, которую они искали.

Вздохнув, Дивина села, откинула простыни и поморщилась, глядя на свою окровавленную одежду. Она была похожа на двухлетнюю девочку, которая в последний раз ела. Сморщив нос от отвращения, она выскользнула из постели и направилась в ванную, на которую Джеки указала ранее. Тогда она подумывала о том, чтобы принять душ и раздеться, но в тот момент, когда она знала, что исцеление все равно оставит ее грязной и скользкой, это казалось пустой тратой времени. Это всегда происходило, когда загрязнения и поврежденные ткани разрушались и выталкивались через поры.

Джеки и Винсенту, вероятно, придется выбросить постельное белье и кровати, на которых они с Маркусом лежали во время лечения… если только у них не было действительно хороших чехлов. Она надеялась на это. Ей не хотелось бы думать, что она им чего-то стоит. «Может, стоит дать им денег за труды?» — подумала Дивина, включая душ и раздеваясь.

Теплая вода, хлеставшая по голове и телу, помогла ей избавиться от последних теней в уголках сознания. Дивина ненавидела кошмары, которые иногда мучили ее. Достаточно было и того, что она когда-то страдала; кошмары, связанные с этим, казались ей продолжением пыток, которым ее подвергал Леониус Ливий. Она этого не заслужила. Никто не знал. В таком случае она научилась оставлять кошмарам как можно меньше места в своем бодрствующем сознании. Просыпаясь, она всегда запихивала их обратно в воображаемый шкаф и плотно закрывала дверь. По ее мнению, это был единственный способ справиться с этим.

Дивина чувствовала себя очень хорошо после душа, даже лучше, когда вернулась в спальню и увидела аккуратно сложенную чистую одежду, лежащую на краю кровати. Тот факт, что одеяла, которые она откинула, проснувшись, лежали наполовину на них, говорил о том, что они были там, когда она встала, и их не принесли, пока она принимала душ. Джеки, очевидно, была не только вдумчивой, но и организованным человеком, понимающим, что нужно делать, и делающим это до того, как в этом возникнет необходимость. Дивина оценила это.

Бросив полотенце, она собрала одежду и начала натягивать ее, с удивлением обнаружив, что на ней все еще были бирки. Хорошенькие розовые трусики, такой же лифчик, цветастая юбка темно-красного цвета, похожая на ее собственную, которая, вероятно, загорелась, и белая крестьянская блузка с красной строчкой вдоль выреза, что наводило на мысль о мексиканском происхождении. Еще там был большой шарф, но без монет, которые она пришила к своему шарфу. Еще там была пара черных сапог на высоких каблуках.

Платье было не таким изысканным, как те, что обычно носила мадам Дивайн, но сойдет, и она оценила усилия, приложенные к этому наряду.

Одевшись, Дивина схватила полотенце и вернулась в ванную, чтобы повесить его сушиться над дверью душа. Затем она оглядела ящики и обнаружила в обертке новую зубную щетку, зубную пасту и щетку. Она использовала все три предмета, чтобы привести себя в более презентабельный вид, а затем вернулась, чтобы разобрать кровать.