Санктуарий

12 Мэгги

Закат и леденцовые полосы облаков раскрашивают небо, а у меня на навигаторе появляется пролив Лонг-Айленд.

Отсюда совсем недалеко до фешенебельного района Шор-роуд, где стоят руины виллы «Вояж». Ближе ко мне – группа более скромных домов. Тут когда-то жили рыбаки, рабочие лодочных мастерских и, возможно, несколько контрабандистов. А вот цены на них сейчас далеко не скромные – из-за старинной кровельной дранки и окрашенных кремовой краской наличников.

В одном из них я надеюсь найти ответы.

Мне нужно задать массу вопросов, но прежде всего – узнать, действительно ли Харпер Фенн – ведьма, и какими на самом деле были их с Дэниэдем отношения.

Навигатор командирским тоном объявляет о прибытии на место, и я паркуюсь. Домик выглядит мило. В небольших окошках выставлены сушеные морские звезды. Ярко-розовый буй подвешен к дереву перед домом в качестве детских качелей. Эмалированный почтовый ящик украшен птичками и цветами, а имя семейства выведено красивым курсивом: «Перелли-Ли». Надпись явно новая.

Надпись новая. В этот момент я понимаю, что уже была здесь, когда служила в Санктуарии.

Я смотрю на дом, дожидаясь от памяти подсказки. Тогда тут не было заборчика. И на подъездной дорожке не могло стоять вот это спортивное авто. Оно кажется почти новым – и невероятно дорогим. Однако ничего определенного не всплывает.

Я стучу в дверь. Открывшая мне девчонка изумлена видом копа – или, может, просто таким же темнокожим лицом, как у нее. Таких, как мы, в Санктуарии немного.

– Я чем-то могу вам помочь? – спрашивает Изабель Перелли, чуть запинаясь.

Она славненькая. На ней очки с толстыми стеклами и мешковатая пижама, но у нее лицо сердечком, как у ее мамы – и, оказывается, я помню ее папу, красавчика, который по мелочам нарушал правила движения в два раза чаще, чем белые жители городка. Вид у Иззи довольно юный. Трудно поверить, что она всего на год младше Харпер, Джейка, Беатриз и остальных.

– Я пришла поговорить с твоей мачехой, директором школы Ли. Она дома?

– Дальше я сама, Иззи, – говорит кто-то. – Почему бы тебе не вернуться в постель? Я не знала, что ты внизу.

Девчонка явно чувствует облегчение:

– Я просто пришла за стаканом воды, Черил.

Ее мачеха появляется в прихожей. Черил Ли держит на руках кошку в пластиковом ветеринарном воротнике. Она со страдальческим вздохом опускает животное на пол, но с неподдельной тревогой во взгляде притягивает девочку к себе и прижимает тыльную сторону кисти ей ко лбу.

– Лапочка, я рада видеть, что ты уже встаешь, но не переутомляйся. Твоя мама опять пекла печенье: пойди и возьми штучку. Но только одно, поняла?

Девочка послушно кивает и бежит на кухню.

– Она больна? – спрашиваю я.

– Уже несколько недель. Мононуклеоз. Время от времени у нас бывает вспышка: сейчас болеют трое. Знаете, что его называют болезнью поцелуев? Ну, а бедняжка Иззи заболела, ни с кем не целуясь.

Черил ведет меня в уютную гостиную, бесцеремонно спихивает еще двух кошек с застеленного покрывалом дивана и предлагает мне сесть.

– Извините, что у нас тут всюду кошки. Не знаю, как это Бриджит могла не догадываться, что она лесбиянка. У нас их тут на целый ковен.

Она морщится – не могу понять, из-за кошек или из-за колдовства.

– Вашей жены нет дома?

– Она пошла к Саре поговорить об Эбигейл. Мы все очень встревожены, а Майкл Уитмен очень некстати решил, что сейчас самое время уехать в университет. Но по телефону вы сказали, что хотите поговорить о ком-то из моих учеников? У меня есть условие. Вы разговариваете с Черил Перелли-Ли, жительницей Санктуария и мачехой, о тех ребятах, которых я знаю, а не опрашиваете директора школы Ли относительно учащихся. Это ясно?

Я киваю. Господи, вот это кремень! Еще немного – и она заставит меня признаться, что это я в раздевалке залила суперклеем дверь шкафчика главного задиры нашего класса.

– Отлично. Как вы понимаете, у меня полная школа шокированных ребят, и я весь уикенд искала лучших психотерапевтов для консультаций. Чем скорее мы разберемся со случившимся, тем лучше для моих учеников. Так что спрашивайте.

И я спрашиваю. Ее ответы продуманы, и я ясно вижу, что несмотря на кажущуюся резкость директор Черил Ли глубоко неравнодушна к своим подопечным.

Я начинаю с Джейка. Раз уж он пожелал стать главным свидетелем, мне надо выяснить, насколько он заслуживает доверия. Насколько он надежен. По словам Черил, он парень уравновешенный. Хорошо себя ведет (неудивительно, ведь его отец – шеф полиции), но преувеличенно вежлив с девочками – настолько, что вызывает скорее презрение, чем одобрение. Учится средне и, в результате, скорее всего пойдет по стопам отца – в правоохранительные органы.

– Я не хочу сказать… – опоминается Черил.

– Конечно, – откликаюсь я. – Насколько он был дружен с Дэниелом Уитменом?

– Зависит от того, спросите ли вы об этом у Джейка или еще у кого-то.

– То есть?

Черил вздыхает.

– Джейк не особо спортивный, не пользуется популярностью, не считается красивым. Ну, вы поняли. А у Дэниела все это было. Джейк вроде как надеялся, что, держась рядом с ним, станет таким как он. Можете себе представить, что об этом думали в школе.

Я морщусь.

– Дэна это не смущало?

– Нисколько. Скорее уж, он это поощрял. Может, находил это забавным. А может, видел в этом очередное доказательство своего превосходства.

– А как насчет Харпер?

– Непростая молодая особа. Умная, но не прилежная, – отвечает Черил. Это перекликается с тем, что я услышала от Джулии Гарсия. – На мой взгляд, ее жизнь исковеркана тем, что ей не удалось пойти по стопам матери.

– Вы имеете в виду отсутствие у нее магических способностей?

Черил кивает.

– А у нее точно нет…

– На личном деле Харпер нет пометки «ПМ».

В соответствии с федеральным законом, все потенциальные маги – то есть ведьмы – обязаны зарегистрироваться в этом качестве к восемнадцати годам. Я уже справилась по базе данных относительно Харпер Фенн. Ее там нет – но, как выяснилось, она самая младшая в классе, и восемнадцать ей исполнится только летом.

Когда я напоминаю об этом Черил, та кивает.

– Восемнадцать – это юридическое условие, но если учесть, что способность проявляется к тринадцати годам (у них есть ритуал, который это подтверждает), то в определенных сферах, таких как здравоохранение и образование, принято регистрировать ПМ-статус в кратчайшие сроки. Можете себе представить, каково справляться с такими девочками в школьном учреждении, агент? В моей предыдущей школе в Нью-Джерси учились две сестры с этим даром. Уверяю вас, они из этого тайны не делали. На переменах торговали зельями, пытались очаровать мальчишек. Все, что угодно. Я потеряла счет наказаниям и конфискациям. В какой-то момент их мать стала угрожать школе иском за дискриминацию.

Она поднимает глаза, словно призывая небеса в свидетели. На стене напротив висит картина: темноглазый Иисус учит малышей – а рядом, видимо, свадебная фотография Черил и Бриджит: обе сияют, а между ними неловко улыбается Изабель с букетом в руках.

– Что еще вы можете рассказать мне о Харпер? Ее поведение в последнее время как-то изменилось?

Черил переминается с ноги на ногу, решая, что можно рассказать.

– Я полагаю, что примерно полтора года назад Харпер начала заниматься селфхармом. Я не знаю точно. Я не видела никаких шрамов, и другие сотрудники школы – тоже. Однако она начала носить закрытую одежду. Заметили, что у нее под футболку поддета вторая, с длинными рукавами. Два семестра тому назад она потребовала разрешения отказаться от школьных правил по религиозным соображениям и стала поддевать ее под спортивную форму.

– По религиозным соображениям?

– Как мусульманки надевают спортивные хиджабы, а мальчишки-сикхи – тюрбаны. Это меня озадачило: я считала, что ведьм правила не особо волнуют.

У меня в голове включается тревожный сигнал. Я не раз сталкивалась с домашним насилием. Когда женщина начинает носить закрытую одежду, это часто связано с тем, что у них властные партнеры, которые не хотят, чтобы на них смотрели другие мужчины. Или им нужно спрятать синяки.

– Миссис Ли, а когда Харпер и Дэниел Уитмен начали встречаться?

Черил качает головой.

– Я поняла, о чем вы подумали, агент, но они сблизились только в прошлом семестре. А сейчас прошу меня извинить: мне надо пойти и убедиться, что Иззи легла. Позвольте я вас провожу.