Сапфир и шелк

Глава 13

Аврора остановила Огонька на гребне холма, чтобы дать ему отдышаться после долгой скачки. Солнце давно взошло, но туман еще держался в лощинах.

Аврора потрепала коня по шее.

— Пора нам скакать назад, дружок. Наши гости скоро проснутся. Николас будет меня искать.

И тут Аврора заметила всадника, спешащего к ней. Она узнала в нем Олли.

Аврора рассмеялась, откинув со лба непослушный завиток.

— Доброе утро, Олли. Тоже решили покататься верхом?

Они поехали рядом.

— Признаться, я не думала, что кто-то из вас встанет так рано, — сказала Аврора.

— Я надеялся поговорить с вами. Без Ника.

— О чем?

— О разном. О саде Эрота, например. О репутации Ника… Смею думать, что мы с ним близкие друзья. Я хотел бы кое-что сказать вам о вашем муже. — Олли улыбнулся. — О нас ходят слухи, будто мы устраиваем оргии. Так? Знайте, Аврора, что это ложь.

Аврора смутилась:

— Да, но его репутация…

Олли вздохнул с некоторым раздражением:

— Позвольте рассказать мне о моем друге Нике, раз он сам не способен рассказать о себе. — Олли взъерошил свои золотистые кудри. — Все началось семь лет назад. Когда был убит Тим, Ник долго ходил сам не свой. Мы даже боялись за его рассудок. А потом мать и отец его заболели оспой. Отец умер. Мать превратилась в затворницу. Тогда Ник решил, что он должен насладиться тем, что у него осталось. Началась погоня за наслаждениями. Вот тогда и поползли слухи. Ник сам делал все, чтобы давать больше пищи для сплетен. Он привез из Европы статую Приапа и объявил, что она обладает некой… таинственной силой.

Аврора удивленно вскинула брови:

— Какой силой?

Круглые щеки Олли порозовели сильнее обычного.

— Силой наделять мужчину… э… большими… возможностями, если он проведет ночь недалеко от статуи.

Аврора, не выдержав, рассмеялась.

— Поэтому гости Николаса стали посещать сад ночью?

— Верно! — воскликнул Олли. Лицо его вдруг стало серьезным. — В последнее время Ник сильно изменился. Я вижу, как он на вас смотрит.

— Как?

— Мой друг Ник влюбился.

— Влюбился? В меня? — Аврора покачала головой, отказываясь в это верить. — Нет, Олли, вы ошибаетесь.

— Я повторяю: он вас любит.

Аврора хотела бы верить Олли. Николас и в самом деле изменился. Наверное, он ее уважает. Но любит ли?

— Нет, — произнесла она вслух, — я не могу поверить в то, что Николас меня любит.

Если бы муж действительно ее любил, думала Аврора, он бы не говорил с ней время от времени повелительным тоном. На самом деле он ни разу не дал ей забыть о том, что он здесь хозяин. И все всегда будет так, как он хочет.

А что же она сама? Какими чувствами наполнена ее душа? Когда Николас держал ее в своих объятиях, когда он страстно и нежно ласкал ее, ей и в самом деле начинало казаться, что она его любит. Но то бывало ночью. А днем из любовника Николас превращался в маркиза Силверблейда, высокомерного и язвительного, властного и вспыльчивого — того, кто делал ее неуверенной в себе и в нем. Кто знает, какое место отводилось ей в его сердце… Если, конечно, у него было сердце.

В холле на серебряном подносе Аврору ждало письмо. Она узнала почерк сестры.

В первых строках Диана выражала надежду на то, что у Авроры и Николаса все складывается удачно, высказывала приличествующие случаю пожелания. Затем она пересказывала последние лондонские сплетни, которые не слишком интересовали Аврору.

Самое главное содержалось в третьей части письма.

«Я встретила весьма интересного человека, — писала Диана. — Это лорд Джейсон Баррон, маркиз Пенхол. Его имение находится в Корнуолле, где он и проводит большую часть года. Вообще Джейсон весьма своеобразный мужчина, довольно эксцентричный. Суди сама: он редко бывает в Лондоне, предпочитая тихую жизнь далекой провинции суете и блеску столицы. Несмотря на то что Джейсон вовсе не красавец, я нахожу его обаятельным. Он навещает меня почти каждый день и, кажется, совсем от меня без ума. Ну, что ты скажешь, дорогая сестричка?»

Аврора чувствовала, что у нее камень с души упал. Она была рада за сестру.

Конечно, думала Аврора, свернув в коридор, было бы совсем хорошо, если бы этот маркиз женился на Диане…

Проходя мимо дверей зала, Аврора услышала знакомые звуки: кто-то бился на шпагах! Заинтригованная, она решила посмотреть.

Посреди просторного зала Николас и лорд Кокс фехтовали, а прочие гости сидели вдоль стен и молча наблюдали.

Николас сделал выпад, заставив лорда Кокса отступить. Лорд мастерски парировал удар, а затем перешел в наступление, заставив Николаса обороняться.

Аврора была захвачена поединком. Ее супруг отлично владел шпагой. Он был так красив! Удивительно легок и подвижен. Мгновенно отражал атаки и стремительно нападал. Успевал предугадать действия противника и выбрать нужную позицию.

Аврора увидела, что Николас внезапно отскочил назад, словно устав от борьбы. Она чуть было не крикнула лорду Коксу, что это только трюк. Лорд Кокс замешкался, и в тот же миг конец шпаги коснулся его шеи. Он замер. Николас со смехом опустил оружие.

— Есть ли на свете человек, которого ты не смог бы одолеть? — пробормотал лорд Кокс.

— Уверен, что есть, — с ухмылкой ответил Николас. — Просто нам до сих пор не пришлось встретиться.

— Может, это потому, что вы ищете мужчину, а не женщину, милорд? — дерзко спросила Аврора, выходя на середину зала; каблучки ее высоких ботинок для верховой езды выбивали веселую дробь на паркете.

Гости уставились на Аврору так, будто перед ними была сумасшедшая.

— Ну что же, господа! Кажется, моя жена бросает мне вызов. — Николас обтер влажное лицо полотенцем.

— Я хотела бы драться с вами, милорд, — сказала Аврора, — но в другой раз, когда вы не будете таким уставшим. Ваше состояние предоставляет мне преимущество, — добавила она с усмешкой, — а я желаю сражаться на равных.

Николас грозно прищурился:

— Ну что касается «равенства» — это следует проверить, не так ли?

Аврора поспешила наверх, за отцовской шпагой. Когда она вернулась, Олли объявил:

— Мужчины поставили на Николаса, а женщины желают победы вам, миледи.

Аврора поклонилась дамам, поблагодарив их за поддержку. Затем повернулась лицом к Николасу. Муж продолжал смотреть на нее с удивлением и любопытством.

— Каковы условия, милорд? — спросила она.

— Касание тела. В любой точке, — ответил он. Аврора согласилась. Слегка кивнув и взмахнув шпагой, она произнесла:

— En garde, лорд Силверблейд.

— En garde, леди Силверблейд, — ответил он.

Они подняли шпаги, приветствуя друг друга, и замерли на месте, ожидая сигнала от Олли.

Николас осторожно обходил Аврору, приглядываясь к ней и стараясь оценить ее сильные и слабые стороны. Он согласился на этот поединок, чтобы показать ей, как неразумно поступает женщина, если решает бороться с мужчиной. Но скоро Николас отметил, что его жена прекрасно фехтует. Ему потребуется приложить немало усилий, чтобы одержать победу.

Внезапно она сделала выпад. Шпаги зазвенели. Он изящно отразил удар.

Бой продолжался. Николас применял все новые и новые приемы, чтобы отвлечь ее внимание. Но у Авроры, по-видимому, был замечательный учитель. Обмануть ее так и не удалось.

Аврора чувствовала, что слабеет. Она понимала, что вначале Николас фехтовал вполсилы, отступая перед ее выпадами лишь из почтения к ее полу. Однако по мере того, как ее манера становилась все более агрессивной, он начал защищаться всерьез. Она отлично дала ему понять, что если он победит, то победа не будет легкой. Он был великолепным соперником, быстрым и коварным. Но благодаря урокам отца она могла ему противостоять.

Аврора повернула голову и увидела у входа в зал Памелу Литтлвуд. Улыбаясь, дама направилась к фехтовальщикам.

И тут Авроре пришлось поплатиться за то, что отвлеклась. Секундное проявление слабости — и отразить атаку мужа ей оказалось не под силу. Николас выбил шпагу из руки Авроры и острием своего оружия прикоснулся к ее ключице.

Бой оказался проигранным.

— Кажется, я захватил ваше сердце, мадам, — произнес Николас. Глаза его светились радостью.

— Похоже на то, — мрачно согласилась Аврора под разочарованные вздохи дам. — Благодарю вас, милорд.

Николас поднял шпагу в салюте.

— Прекрасная работа, Рора. Как и в случае с пистолетами. Должен признать, мне нелегко далась победа.

Аврора поблагодарила его кивком головы. Но внимание ее было сосредоточено на миссис Литтлвуд. Та с милой улыбкой уже направлялась к ним.

— Поздравляю, Николас, — сказала она, не удостоив Аврору и взглядом. — Какое чудесное представление!

Не дожидаясь, пока муж ответит, Аврора пошла к дверям. Она не желала слышать, что он будет говорить своей любовнице. Ей было мучительно стыдно. Она чувствовала себя так, будто ее голую выставили напоказ. Аврора поражалась нахальству женщины, посмевшей явиться без приглашения, да еще с таким видом, будто она была тут полновластной хозяйкой!

Не успели шаги Авроры стихнуть в коридоре, как Николас схватил Памелу за руку и, извинившись перед гостями, потащил ее в библиотеку.

Закрыв за собой дверь, он прислонился к ней спиной и гневно взглянул на Памелу.

— Какого черта ты сюда явилась?

Радость на лице Памелы сменилась недоумением.

— Я… Я думала, ты хочешь меня видеть, Николас.

— Я рад тебя видеть, моя дорогая, — ответил он, не пытаясь приблизиться к ней, — но не здесь. Теперь я женатый человек, и твое присутствие в моем доме оскорбительно для моей жены.

Памела смотрела на него так, будто ей только что дали пощечину.

— Но разве не ты говорил мне, что твой брак ничего не меняет в наших отношениях? — Памела выглядела очень несчастной. Глаза ее заблестели от слез.

— Все так и есть, — сказал Николас и, подойдя к ней, обнял за плечи. — Но мы должны хранить нашу связь в тайне. — С этими словами он отодвинул ее от себя. — Ведь мы соседи. С мужем ты можешь приезжать сюда в любое время, но не одна. Я найду способ увидеться с тобой. Возможно, мы могли бы встречаться в Лондоне.

— Когда? — жадно глядя на него своими влажными глазами, спросила Памела.

— Как только все… как только наш брак немного укрепится.

Памела хотела что-то сказать, но передумала. Она обольстительно улыбнулась. У Николаса перехватило дух.

— Я буду считать дни, милорд. И ночи тоже.

Памела приблизилась и поцеловала его. Как только ее маленький острый язычок завладел его ртом — умение, приобретенное благодаря практике, — он почувствовал, что все его тело задрожало от удовольствия. Он ответил ей скорее по привычке; чем из желания. Схватил ее за плечи и притянул к себе с неожиданной силой, чтобы вновь ощутить сливочную нежность ее пышной груди.

Но Памела вдруг выставила вперед руки и отстранилась от него.

— Все, все, довольно, проказник! — защебетала она. — Мне пора. — С кокетливой улыбкой Памела направилась к двери. — Я не хочу оскорблять твою жену своим присутствием. Так что, Николас, до встречи.

Она подмигнула ему и ушла.

Николас стоял посреди библиотеки, уставившись на закрывшуюся за ней дверь. Затем он опустился на стул и тихо выругался. Он знал, что Памела его любит. А Аврора? Решится ли она когда-нибудь сказать ему о своих чувствах?

Николас, машинально вытер губы тыльной стороной ладони. Когда он понял, что произошло пару минут назад, ему стало стыдно.

Он встал, достал из шкафа графин с бренди и, плеснув себе в стакан, выпил. Затем он подошел к окну и стал смотреть на отъезжающий экипаж Памелы.

Красивая, обольстительная Памела целых два года была его любовницей. И вот вдруг он потерял к ней интерес. А все из-за рыжей непоседы, больше похожей на мальчишку.

Что же случилось с ним, если когда-то желанная красавица Памела Литтлвуд перестала быть для него привлекательной? Николас неодобрительно покачал головой и не сдержал улыбки. Может, Аврора и в самом деле нашептала ему на ухо какое-нибудь заклинание одной из долгих, наполненных страстью ночей?

И вдруг Николас пожалел о том, что пообещал Памеле продолжение отношений. Зачем он всех обманывает? И Памелу, и Аврору, и себя… Ни к чему хорошему это не приведет.

Он видел, как на лице Авроры появилась недовольная гримаса, когда Памела вошла в зал. Нужно было успокоить ее. Николас встал и отправился искать жену.

Аврора лежала в ванне, занятая своими мыслями. Со злостью она шлепнула по воде, отчего брызги полетели на пол.

Зря она убежала при виде Памелы Литтлвуд. Словно испугавшаяся собака.

Аврора вздохнула. Она повела себя глупо. Николас наверняка осудит ее. Надо было взять Николаса под руку и вежливо поприветствовать миссис Литтлвуд в Силверблейде, демонстрируя уверенность в себе. Но этой уверенности у Авроры не было.

Внезапно раздался стук в дверь. В комнату вошел Николас. Увидев, что Аврора в ванне, он улыбнулся.

— Надеюсь, это не войдет у нее в привычку? — спросила Аврора, смело глядя мужу в лицо.

Николас понял вопрос.

— Ревнуешь?

Щеки Авроры запылали. А ведь и в самом деле она ревновала!

— Я не ревную! — выкрикнула она.

Николас опустился на одно колено и, поставив на другое колено локоть, оперся щекой о кулак. Его лицо оказалось в нескольких дюймах от лица Авроры.

— Я же говорил тебе, что буду защищать тебя и твою честь.

Аврора искоса взглянула на Николаса. Значит, есть на что надеяться. Надо ли понимать его так, что он порвал с миссис Литтлвуд навсегда?

Николас погладил ее по голове и намотал медный локон на указательный палец.

— Я попросил ее удалиться и никогда не приезжать к нам без мужа.

Ей хотелось спросить его, как вообще он может общаться с мистером Литтлвудом, которому уже давно наставил рога. Так это все нехорошо, неприятно!..

Словно прочитав ее мысли, Николас взял Аврору за подбородок и повернул к себе ее лицо.

— Я знаю, что ты предпочла бы вообще не принимать Литтлвудов и не водить с ними знакомство. Но они наши соседи. Мой отец был очень дружен с мужем Памелы. Было бы неправильно совсем вычеркнуть их из списка знакомых.

Аврора будто бы немного успокоилась.

— Понимаю, — кивнула она.

Пальцы Николаса коснулись ее лица, шеи.

— Я знал, что ты меня поймешь, — прошептал он и, наклонившись, впился губами в ее губы.

Аврора задрожала от наслаждения.

— Какая ты мокрая…

Она увидела, что его глаза блестят от желания.

Рука Николаса заскользила по ее телу вниз, Аврора вздрогнула от приятных ощущений.

— Мы не должны… — пробормотала она.

Николас распрямился и поднял Аврору. Она стояла, дрожа от предвкушения ласк. Влажные рыжие локоны прилипли к плечам. Гладкая белая кожа блестела.

— Вот оно, рождение Венеры, — восхищенно произнес Николас. Он взял Аврору на руки и отнес на кровать.

Аврора улыбнулась и раскрыла ему свои объятия.

Позже, лежа На боку, она долго смотрела на мужа, слушала его ровное дыхание. Он спал.

«Господи, да ведь я люблю его!» — вдруг подумала Аврора.

И тут же она закусила губу. Любить Николаса? Но это же беда! Нет, она его не любила, не могла любить. Он вначале скомпрометировал ее, а потом заявил, что она станет его женой. Он отказался убрать эту ужасную скульптуру… Однако он спас ее жизнь и честь.

И все же она не могла позволить себе влюбиться в Николаса. Он не любил ее, что бы там ни говорил Олли. Ни разу Николас не произнес этих нужных слов.

Аврора закрыла глаза. Нет, она не сделает первого шага.

Шли недели. Миссис Литтлвуд так ни разу больше и не появилась. Постепенно Аврора начинала чувствовать себя увереннее и осваивалась в роли хозяйки Силверблейда.

Она все сильнее влюблялась в своего мужа. Часто ловила себя на том, что прислушивается к звуку его шагов. Так собака ждет прихода хозяина. Глаза ее следили за каждым его движением. Когда он говорил с ней, ее сердце радостно трепетало. Когда он молчал, думая о чем-то, она любовалась им.

Каждую ночь она делила постель с Николасом и ждала, что он произнесет те нужные ей слова. Скажет о том, что любит ее. Без этих слов Аврора не чувствовала себя удовлетворенной.

Но признаться ему в том, что сама любит, Аврора не могла. Если он не разделяет ее чувств, то признание принесет лишь унижение и стыд.

Изматывающая внутренняя борьба подорвала ее здоровье. В начале ноября у нее начались ужасные головные боли. Она оставалась в постели и подолгу спала.

Аврора понимала, что с ней творится что-то ужасное. Ее бил сильный озноб, кожа горела огнем.

— Что со мной? — в страхе шептала Аврора. Она была настолько слаба, что не могла держать голову.

Николас разговаривал с ней, его голос звучал словно издалека. Она лишь чувствовала его руки, когда он гладил ее щеку или поправлял одеяло.

Николас вызвал доктора, но тот, осмотрев Аврору, ничего не обнаружил. Сказал только, что нужен покой.

Сидя у постели жены, Николас тихо стонал от отчаяния и бессилия. Три дня он не отходил от нее. Сам обтирал ей лицо, поил ее. Служанки приносили холодную воду, травяные настои.

Николас протер глаза и посмотрел в окно. Снова наступило утро. Аврора спала. Всю ночь у нее был жар. Она бормотала что-то и металась по постели.

Николас дотронулся до ее руки, спокойно лежавшей на одеяле. Рука была горячей и влажной.

И все же он прижал ее ладонь к своему лицу.

— Ты должна бороться, моя храбрая Рора.

Во время ее болезни он часто говорил с ней. Будто она могла его услышать. Он не знал, приносят ли его слова какую-нибудь пользу, поскольку она никак не давала знать, что слышит его. Но страх потерять ее давил на него с такой силой, что молчать он не мог.

— Ты должна жить, моя дорогая, — сказал он, протирая ее лицо влажной тканью. — Потому что, если ты умрешь, я не смогу жить без тебя.

Николас произнес эти слова и удивился. Эта упрямая девчонка сделала с ним то, что не смогли сделать другие, красивые, искушенные женщины. Она взяла в плен его сердце и добилась его любви.

Она пошевелилась. Тело ее напряглось, рот приоткрылся. Она задышала часто, шумно, с хрипом. Он испугался и положил руку на ее лоб. Она быстро успокоилась.

Внезапно в дверь тихо постучали. Подумав, что это горничная принесла таз с чистой водой, Николас встал, чтобы открыть дверь.

Но на пороге он с удивлением увидел мать.

— Мама, ты?

— Доброе утро, Николас, — твердым голосом произнесла леди Мэри. — Решила узнать, как здоровье Авроры.

— Жар не спадает, — мрачно ответил он.

— Николас, ты выглядишь изможденным. Почему бы тебе самому не поспать немного?

Николас решительно тряхнул головой:

— Нет, мама. Я не могу ее оставить.

Леди Мэри помолчала. Затем она сказала:

— Так, значит, ты ее любишь?

— Да, мама, я люблю ее.

Леди Мэри дотронулась до руки сына и, повернувшись, молча ушла.

Николас сел на край постели и начал нежно расчесывать влажные вьющиеся волосы, убирая их с лица Авроры.

— Я люблю тебя, дорогая, — сказал он вслух, словно пробовал новые для него слова на вкус, прислушиваясь к тому, как звучит признание. — Ты слышишь меня? Я люблю тебя всем сердцем.

Подумав о том, какой будет его жизнь без нее, Николас едва не закричал от ужаса. Он никогда не увидит ее голубых глаз?! Никогда не услышит ее голоса, ее звонкого смеха?! Она не скажет ему задорно и дерзко: «Вызываю вас на дуэль, милорд!» Она не промчится мимо него на резвом своем Огоньке. И не увидит, каким стал самый слабый щенок, ее любимец. Жизнь показалась Николасу бессмысленной, пустой. Зачем нужна ему такая жизнь, если в ней не будет Авроры?..

На мгновение он, кажется, лишился рассудка. Он схватил Аврору за плечи и стал трясти, умоляя не умирать. Но, взяв себя в руки, он нежно положил ее на кровать, смущенный собственной слабостью. Он сам не представлял до сих пор, как сильно она была ему нужна.

Николас сел на стул возле кровати и сжал голову руками. Вскоре сказалась усталость: голова его упала на грудь и он задремал.

Внезапно Николас проснулся от неясных звуков. Аврора сидела в постели. Глаза ее были широко раскрыты, но смотрели сквозь него.

— Тим! — громко позвала она. Крупные капли пота выступили у нее на лбу, дыхание участилось.

Николас в мгновение ока оказался рядом с ней.

— Нет, Аврора, Тима нет. Спи.

— Надо найти Тима, — произнесла она. — Он ждет.

Не говоря более ни слова, она упала на кровать и застыла как мертвая.

Открыв глаза, Аврора увидела Николаса. Он спал, сидя на стуле.

Аврора с нежностью смотрела на мужа. Все время, пока она болела, он был рядом с ней. Это он поддерживал ее, просил не сдаваться.

Она подняла руку и погладила его по смоляным кудрям. Волосы были мягкими, шелковистыми.

Николас проснулся от ее прикосновения и поднял голову. Он с тревогой уставился на Аврору. Потом, окончательно очнувшись и осознав происходящее, он дотронулся до ее лба.

— Прохладный, — пробормотал он. — Жара нет.

Николас облегченно вздохнул и схватил ее руку.

— Господи! — всхлипывая, бормотал он. — Я не знаю, что бы делал, если бы ты умерла, Аврора. Я так тебя люблю!

Я так тебя люблю. Ее гордый муж признался в том, что любит ее. Аврора чувствовала, как слезы счастья подступают к глазам.

— И я люблю тебя, Николас, — сказала она. — Больше жизни.

Аврора сидела у окна в уютной гостиной. За окном холодный ноябрьский ветер срывал с деревьев последние засохшие листья. Парк оголялся. Серое небо было затянуто тучами. Аврора вздохнула. Прошло две недели с тех пор, как она пошла на поправку. Теперь она чувствовала себя вполне здоровой. Но за это время Николас так и не повторил слов, сказанных в тот момент, когда он понял, что его жена будет жить. Авроре уже начало казаться, что это признание она сама выдумала.

О, Николас был очень внимательным! Следил за тем, чтобы у нее ни в чем не было недостатка. Каждый день он приносил ей какой-нибудь маленький милый подарок. Но она ждала от него другого.

Двери гостиной открылись. Вошел Николас. Сердце Авроры затрепетало. Он был так хорош в темно-сером бархатном камзоле.

— Ты готова принять гостей? — спросил он улыбаясь.

— Гостей? — тревожно переспросила Аврора.

Николас кивнул:

— Бабушка и Уэсли ждут твоего согласия принять их. Ты чувствуешь в себе достаточно сил для этого?

— Чтобы пободаться с твоей бабушкой? — с усмешкой спросила Аврора.

Николас громко рассмеялся.

— Теперь я вижу, что ты выздоровела окончательно!

Он пошел приглашать гостей.

Первой вошла леди Вивьен. С таким видом, будто оказывала Авроре высочайшую милость.

— Рада видеть вас, дорогая, — сказала старуха, перед тем как опуститься в кресло.

— Спасибо, леди Вивьен, — ответила Аврора.

Уэсли сел на кушетку.

— Мы все так о вас беспокоились, Аврора, — сказал он тихо.

Аврора собиралась ответить, но Николас положил ей на плечо руку.

— Если бы с ней что-то случилось, я, наверное, сошел бы с ума. Вы же знаете, как сильно я люблю жену.

Леди Вивьен и Уэсли, казалось, были смущены этим неожиданным признанием. Не меньше, чем сама Аврора. Бабушка и брат стали наперебой заверять Николаса в своем расположении к молодой леди Силверблейд. Но Аврора их не слушала. Сердце ее переполняла радость, и она не могла скрыть своего счастья.

Потом, когда Николас и Аврора остались одни, она вопросительно взглянула на него.

Он, будто прочитав ее мысли, с улыбкой спросил:

— Ты хочешь знать, говорил ли я искренне?

Николас нежно коснулся ее щеки кончиками пальцев.

— Но ведь с тех пор ты ни разу не сказал…

— Иногда мне трудно выразить свои чувства словами, Аврора.

Он вздохнул и погладил ее по щеке.

Его заблестевшие от слез глаза сказали ей куда больше, чем могли бы сказать слова.

Он взял в ладони родное лицо, наслаждаясь нежностью ее кожи.

— Тогда скажи мне все, что мог бы сказать… в постели.

У него перехватило дыхание от возбуждения. Голос ее звал, искушал. Глаза потемнели от страсти.

— Ты достаточно сильна для этого? Ты уверена, что это тебе не повредит?

Аврора заглянула в его глаза, в загадочные, с серебристым отливом глубины.

— Ты был так терпелив, любовь моя, когда я металась в жару. Но теперь у меня лихорадка совсем иного рода. И только ты можешь унять этот жар. Люби меня, Николас. Прошу тебя. Прямо сейчас.

Он встал и протянул ей дрожащую руку.

— Идем, моя милая. Я должен тебе сказать так много!

Она вложила свою ладонь в его, пальцы их переплелись. Он помог ей встать и повел ее в спальню. Там он медленно и нежно раздел ее. Будто какое-то резкое движение могло причинить ей вред. Но как только они оказались в постели в объятиях друг друга, она отдалась ему так самозабвенно и так страстно, что не оставалось сомнений: она здорова и вернулась к нему.