Сборник стихов (электронное собрание сочинений)

Среди искусственного озера

Поднялся павильон фарфоровый.

Тигриною спиною выгнутый,

Мост яшмовый к нему ведет.

И в этом павильоне несколько

Друзей, одетых в платья светлые,

Из чаш, расписанных драконами,

Пьют подогретое вино.

То разговаривают весело,

А то стихи свои записывают,

Заламывая шляпы желтые,

Засучивая рукава.

И ясно видно в чистом озере —

Мост вогнутый, как месяц яшмовый,

И несколько друзей за чашами,

Повернутых вниз головой.

Луна уже покинула утесы,

Прозрачным море золотом полно,

И пьют друзья на лодке остроносой,

Не торопясь, горячее вино.

Смотря, как тучи легкие проходят

Сквозь-лунный столб, что в море отражен,

Одни из них мечтательно находят,

Что это поезд богдыханских жен;

Другие верят – это к рощам рая

Уходят тени набожных людей;

А третьи с ними спорят, утверждая,

Что это караваны лебедей.

Сердце радостно, сердце крылато.

В легкой, маленькой лодке моей

Я скитаюсь по воле зыбей

От восхода весь день до заката

И люблю отражения гор

На поверхности чистых озер.

Прежде тысячи были печалей,

Сердце билось, как загнанный зверь,

И хотело неведомых далей

И хотело еще… но теперь

Я люблю отражения гор

На поверхности чистых озер.

Спокойно маленькое озеро,

Как чаша, полная водой.

Бамбук совсем похож на хижины,

Деревья – словно море крыш.

А скалы острые, как пагоды,

Возносятся среди цветов.

Мне думать весело, что вечная

Природа учится у нас.

Я видел пред собой дорогу

В тени раскидистых дубов,

Такую милую дорогу

Вдоль изгороди из цветов.

Смотрел я в тягостной тревоге,

Как плыл по ней вечерний дым.

И каждый камень на дороге

Казался близким и родным.

Но для чего идти мне ею?

Она меня не приведет

Туда, где я дышать не смею,

Где милая моя живет.

Когда она родилась, ноги

В железо заковали ей,

И стали чужды ей дороги

В тени. склонившихся ветвей.

Когда она родилась, сердце

В железо заковали ей,

И та, которую люблю я,

Не будет никогда моей.

Законная жена

Есть еще вино в глубокой чашке,

И на блюде ласточкины гнезда.

От начала мира уважает

Мандарин законную супругу.

Наложница

Есть еще вино в глубокой чашке,

И на блюде гусь большой и жирный.

Если нет детей у мандарина,

Мандарин наложницу заводит.

Служанка

Есть еще вино в глубокой чашке,

И на блюде разное варенье.

Для чего вы обе мандарину,

Каждый вечер новую он хочет.

Мандарин

Больше нет вина в глубокой чашке,

И на блюде только красный перец.

Замолчите, глупые болтушки,

И не смейтесь над несчастным старцем.

Из красного дерева лодка моя,

И флейта моя из яшмы.

Водою выводят пятно на шелку,

Вином – тревогу из сердца.

И если владеешь ты легкой ладьей,

Вином и женщиной милой,

Чего тебе надо еще? Ты во всем

Подобен гениям неба.

Луна восходит на ночное небо

И, светлая, покоится влюбленно.

По озеру вечерний ветер бродит,

Целуя осчастливленную воду.

О, как божественно соединенье

Извечно созданного друг для друга!

Но люди, созданные друг для друга,

Соединяются, увы, так редко.

Странник, далеко от родины,

И без денег и без друзей,

Ты не слышишь сладкой музыки

Материнского языка.

Но природа так слепительна

Что не вовсе несчастен ты.

Пенье птиц, в ветвях гнездящихся,

Разве чуждый язык тебе?

Лишь услыша флейту осени,

Переливчатый звон цикад,

Лишь увидя в небе облако,

Распластавшееся как дракон,

Ты поймешь всю бесконечную

Скорбь, доставшуюся тебе,

И умчишься мыслью к родине,

Заслоняя рукой глаза.

Я слышал из сада, как женщина пела,

Но я, я смотрел на луну.

И я никогда о певице не думал,

Луну в облаках полюбив.

Не вовсе чужой я прекрасной богине:

Ответный я чувствую взгляд.

Ни ветви дерев, ни летучие мыши

Не скроют меня от него.

Во взоры поэтов, забывших про женщин,

Отрадно смотреться луне,

Как в полные блеска чешуи драконов,

Священных поэтов морей.

Тот дом, где я играл ребенком,

Пожрал беспощадный огонь.

Я сел на корабль золоченый,

Чтоб горе мое позабыть.

На дивно-украшенной флейте

Играл .я высокой луне.

Но облаком легким прикрылась

Луна, опечалена мной.

Тогда я к горе обернулся,

Но песни не шли мне на ум.

Казалось, все радости детства

Сгорели в погибшем дому.

И мне умереть захотелось,

И я наклонился к воде.

Но женщина в лодке скользнула

Вторым отраженьем луны. —

И если она пожелает,

И если позволит луна,

Я дом себе новый построю

В неведомом сердце ее.

Месяц стоит посредине

Дивно-огромного неба,

Ветер в бамбуковой чаще,

Благоухающий воздух,

Благословенна семья.

Старшие в роще за чаем,

Пьют и стихи повторяют,

Из дому слышно гуденье,

Там занимаются дети,

Новорожденный кричит.

Тот, кто живет этой жизнью,

Полное знает блаженство.

Что ему деньги и слава,

Если он верит, что детям

Должно его пережить?

Нравятся девушкам рупии

С изображением птицы.

Они покидают родителей,

Чтобы идти за французами.

Что это так красен рот у жабы,

Не жевала ль эта жаба бетель?

Пусть скорей приходит та, что хочет

Моего отца женой стать милой!

Мой отец ее приветно встретит,

Рисом угостит и не ударит,

Только мать моя глаза ей вырвет,

Вырвет внутренности из брюха.

Девушка, твои так нежны щеки,

Грудь твоя – как холмик невысокий.

Полюби меня, и мы отныне

Никогда друг друга не покинем.

Ты взойдешь на легкую пирогу,

Я возьмусь отыскивать дорогу.

На слона ты сядешь, и повсюду

Я твоим карнаком верным буду.

Если сделаешься ты луною,

Стану тучкой, чтоб играть с тобою.

Если сделаешься ты лианой,

Стану птицею иль обезьяной.

Если будешь ты на горном пике

Перед пастью пропасти великой,

Пусть мне ноги закуют в железо,

Я на пик твой все-таки долезу.

Но напрасно все мое уменье,

Суждено мне горькое мученье,

Ты меня не любишь; и умру я,

Как бычек, травы лишенный свежей,

Без единственного поцелуя

В щеку, где румянец нежен, свежий.

Где вы, красивые девушки,

Вы, что ответить не можете,

Вы, что меня оставляете

Ослабевающим голосом

Звонкое эхо будить?

Или вы съедены тиграми,

Или вас держат любовники?

Да отвечайте же, девушки.

Я полюбил вас и встретиться

С вами спустился в леса.

С тор я увидел вас голыми

Около чистого озера

И прибежал, не подумавши,

Что все вы – дочери месяца,

Черной вороны я сын.