Сборник стихов и баллад

Итак, вы поэт, — признаюсь,

не смыслю в стихах ничего.

Хоть дайте мне сотню, хоть бейте,

не выжму ни одного.

Поэзия! Могут иные

в стихи свою мысль облечь,

Слова у меня простые

и не подслащена речь.

Поэзия! Вы посмотрите —

кругом солончак блестит.

Соль, да шалфей, да камень, —

не правда ль, веселый вид!

Катится солнце с востока

на запад в слепящей мгле, —

Лишь тень от станции этой

ползет по мертвой земле.

Поэзия!.. Ах, это Полли!

Тебя сейчас мама звала.

Иди же скорее к маме!

Не правда ль, малютка мила?

Поэзия! Легче жить с нею,

хотя к созвучьям я глух.

Вы дверь прикройте плотнее,

у Цецилии чуткий слух.

Вы видели, Полли, малютку?

За месяц до родов жена

Цецилия — вспомнить жутко —

была душевно больна.

Грустит, бывало, и плачет

о цветах лугов и дубрав.

Женаты вы, сэр? Так, значит,

известен вам женский нрав.

Твердила она нередко,

что «так безлюдно кругом»,

А до ближайшей соседки

семнадцать миль прямиком.

Я с доктором договорился,

и он обещал прийти,

И я, его ожидая,

сидел здесь, как взаперти.

Октября десятого ночью

проснулся я в темноте

И вижу, что дверь открыта,

Цецилии нет нигде.

На одеяле записка,

что «так безлюдно кругом»,

Пошла она ночью к соседке, —

семнадцать миль прямиком.

Когда, по какой дороге

ушла она, я не знал.

Но тотчас в большой тревоге

за нею я побежал.

Среди полночного мрака

метался растерянно я,

Так ищет следы собака,

лишившаяся чутья.

Да, испытал я немало,

блуждая во тьме ночной

По этой мертвой равнине,

пока не вернулся домой.

Не очень ведь это приятно,

когда гоняется муж

За женой-сумасбродкой в пустыне,

да еще в темноте к тому ж.

«Цецилия!» — в тьму исступленно

кричал я и отклика ждал.

«Цецилия»,— мне из каньона

гремело эхо от скал.

«Цецилия»,— гулом суровым

с гор доносился крик.

«Цецилия»,—тихим зовом

откликался заснеженный пик.

Не склонен я к суеверью,

но в небо взглянул на бегу.

И вот что я там увидел, —

не думайте, что я лгу.

Передо мной на востоке

сверкнула большая звезда,

Такой звезды желтоокой

не видел я никогда.

Двигаясь, словно танцуя,

как дальний маяк, светла,

Куда-то во тьму ночную

манила она и звала.

В небе такого светила

не видел я никогда.

Такая звезда светила

волхвам в былые года.

И к этой звезде чудесной,

мигавшей мне с высоты,

Бежал я впотьмах, спотыкаясь

о камни, о кочки, кусты.

Наверно, не меньше часа

гонялся за ней я вскачь

И вдруг вдалеке услышал

такой же вот детский плач.

Вы слышите? Плачет так звонко!

Теперь ее крик сильней,

А как я мать и ребенка

донес, не помню, ей-ей!

Тут скоро доктор явился,

но вот что забавней всего:

Цецилия о той ночи

не помнит совсем ничего.

Она назвала вас поэтом, —

тогда к вам просьба моя:

Вы ей напишите об этом

в стихах, ничего не тая;

Но чтоб не испортить балладу,

такую, как пелись встарь,

Писать про звезду не надо,

что доктора был то фонарь.