Сборникъ объ унiи

Ив. Малышевскій Правда объ уніи къ православнымъ христіанамъ[1]

Вопросъ: Почему мы называемся христіанами?

Отвѣтъ: Называемся христіанами потому, что исповѣдуемъ вѣру Христіанскую, т. е. ученіе Господа и Спасителя нашего Іисуса Христа. Это священное для насъ названіе идетъ отъ самыхъ временъ апостольскихъ (Дѣян. 11, 26).

В: Почему называемся христіанами православными?

О: Православными христіанами называемся потому, что держимъ исповѣданіе вѣры православное, проще сказать, исповѣдуемъ вѣру Христову православно. Исповѣдывать святую вѣру православно значитъ исповѣдывать ее право, истинно, т. е. такъ, какъ заповѣдалъ Господь нашъ Іисусъ Христосъ, научили святые Апостолы, передали святые Отцы, сохранила и опредѣлила исповѣдывать единая, святая, соборная или вселенская и апостольская Церковь; ибо она, по выраженію слова Божія, есть «столпъ и утвержденіе истины» (1 Тим. 3, 15), т. е. истиннаго ученія вѣры, каковое ученіе съ давнихъ поръ и называется въ Церкви Божіей ученіемъ православнымъ, или просто Православіемъ.

В: Какъ еще называется Православіе?

О: Православіе называется еще благочестіемъ. Это названіе идетъ отъ св. Апостоловъ (1 Тим. 3, 16) и св. Отцовъ (Св. Василія Великаго и др.). Предки наши особенно любили называть свое Православіе благочестіемъ, а православныхъ — благочестивыми. И весьма разумно. Православіе христіанина есть само по себѣ великое дѣло благочестія, угодное Господу, Который требуетъ отъ насъ вѣры — и вѣры правой и твердой. Правая вѣра есть вмѣстѣ съ тѣмъ основаніе правой, истинно-благочестивой жизни, такъ что христіанинъ истинно или правовѣрующій стоитъ на болѣе вѣрномъ пути къ истинному благочестію, чѣмъ христіане неправовѣрующіе.

В: Когда исповѣданіе вѣры бываетъ неправославно?

О: Исповѣданіе вѣры бываетъ неправославно тогда, когда христіане исповѣдуютъ ее не по ученію всей Церкви Христіанской и — что то же — не по ученію апостольскому и Христову, а какъ-либо иначе, по своему толку, и такимъ образомъ имѣютъ свое особое ученіе, не только отличное отъ ученія единой Вселенской Церкви, но и противное ему. Такое-то ученіе и называется ученіемъ неправославнымъ или неправославіемъ, инославіемъ, а держащіеся его — неправославными, инославными. Но какъ правда въ вѣрѣ или Православіе всегда — одно, такъ неправда или инославіе имѣетъ разные виды или степени, которыя могутъ быть, однако, раздѣлены на двѣ главныя. Первая — ересь. Это такое неправое или лживое ученіе, которое извращаетъ самыя основы (основные догматы) вѣры, почему держащіеся его, или еретики, близки къ невѣрнымъ и совершенно отсѣкаются отъ Церкви Божіей. Другая степень — отщепенство, или расколъ. Отщепенство, или расколъ, бываетъ тогда, когда христіане или общества христіанскія, хотя и сохраняютъ основы или основныя, главныя истины вѣры, но примѣшиваютъ къ нимъ свои неправые толки, ученія, постановленія и изъ-за нихъ отдѣляются, отщепляются (но не отсѣкаются совершенно) от единенія съ истинною Православною Церковью. Такіе называются отщепенцами, раскольниками. Но какъ всякая ложь сбивается и путается съ другою, такъ путаются часто между собою ересь и расколъ, сходясь въ общемъ свойствѣ своемъ — неправославіи.

В: Можетъ-ли истребиться въ мірѣ христіанскомъ Православіе среди множества неправославныхъ ученій?

О: Православіе или истинное исповѣданіе вѣры въ мірѣ христіанскомъ истребиться не можетъ. Неправославныя ученія и общества бывали въ Церкви Божіей всегда — отъ начала ея до нынѣ. Не разъ бывало, что они казались сильнѣе Православія, грозили истребить его. Нечего удивляться тому: все это предсказано было Господомъ. Но еще св. пророкъ и псалмопѣвецъ Давидъ сказалъ, что «истина Господня пребываетъ во вѣкъ» (Псал. 116, 2). А самъ Господь предрекъ, что Церкви Его «не одолѣютъ и врата адовы» (Матѳ. 16, 18); слѣдовательно, ничто не одолѣетъ и той истины, для которой Церковь есть столпъ и утвержденіе, т. е. истинной, православной вѣры. Онъ же сказалъ, что въ Его законѣ или ученіи не прейдетъ, т. е. не истребится, не пропадетъ ни одна Іота — доколѣ стоитъ небо и земля. И сообразно такому обѣтованію, святое Православіе изъ вѣка въ вѣкъ сохранялось, сохраняется и будетъ сохраняться, тогда какъ ученія неправославныя смѣнялись, смѣняются и будутъ мѣняться одно другимъ, какъ бы ни казались они въ извѣстное время твердыми и сильными.

В: Гдѣ же именно хранится Православіе?

О: Въ Церкви Восточной, которая поэтому и называется Православною. Къ ней принадлежатъ православные греки, арабы, румыны, грузины, сербы, болгары, украинцы, бѣлорусы, русскіе. Потому она и есть намъ Церковь родная, отечественная. Называютъ ее Восточною потому, что она пошла съ Востока, откуда вообще вошла въ міръ и самая вѣра Христова, и потому еще, что и теперь православные народы живутъ большею частью на востокъ отъ другихъ христіанскихъ странъ.

В: Можно-ли намъ испытывать Православіе Восточной Церкви?

О: Истинно православный, благочестивый христіанинъ вѣритъ въ него прямо, безъ особенныхъ увѣреній. Сердцемъ вѣруетъ онъ въ правду Церкви, въ которой живетъ и спасается, вѣруетъ прежде всего, что могъ бы видѣть и слышать въ оправданіе такой вѣры: «Блажени, — по слову Господа, — не видѣвшій, и вѣровавше» (Іоан. 20, 29). Можно, однако, и нужно бываетъ намъ изслѣдовать правду нашей Церкви съ тѣмъ, чтобы и собственная вѣра наша въ нее была свѣтлѣе и тверже, и чтобы мы могли увѣрить въ ней другихъ, дать отвѣтъ о ней неправовѣрнымъ, могущимъ спросить насъ о нашей вѣрѣ, унижать ее и обольщать насъ своимъ неправославнымъ ученіемъ.

В: Какъ наилучше можно увѣриться, что Восточная Церковь есть единая, истинная, Православная Церковь?

О: По сравненію исповѣданія Восточной Церкви съ исповѣданіемъ древней христіанской Церкви, которое ясно и опредѣленно выразилось въ исповѣданіи Семи Вселенскихъ Соборовъ. Правда, можемъ мы видѣть правду нашей Церкви прямо изъ слова Божія, т. е. можемъ видѣть, что ученіе ея согласно съ словомъ Божіимъ, ученіемъ Христовымъ и апостольскимъ (что и увидимъ). Но были и есть лжеучители, которые толкуютъ само слово Божіе по своему и превратно. Посему слѣдуетъ намъ видѣть, какъ вся Церковь разумѣетъ и исповѣдуетъ содержащееся въ словѣ Божіемъ ученіе вѣры. Чистѣйшимъ и полнѣйшимъ образцомъ такого разумѣнія и исповѣданія есть исповѣданіе древней христіанской Церкви. Она была ближе къ временамъ апостольскимъ, Христовымъ; въ ней тогда особенно много было святыхъ богопросвѣщенныхъ отцовъ и учителей вѣры, и хотя бывали также и лжеучители, но единство вѣры твердо хранилось во всей Вселенской Церкви. Это-то единство и выразилось на Вселенскихъ соборахъ. Вселенскіе соборы — это собранія отцовъ и мудрыхъ христіанскихъ мужей со всего свѣта христіанскаго, со всей Церкви. Проводились они по примѣру апостольскому и по поводу разныхъ лжеученій, искажавшихъ то, или другое ученіе вѣры. Надлежало противопоставить имъ единое, согласное исповѣданіе этого ученія всею христіанскою Церковью. Общій голосъ собора, какъ голосъ всей Церкви, всего христіанскаго міра, былъ здѣсь по истинѣ голосомъ Божіимъ, свидѣтельствомъ Духа Божія, какъ научилъ вѣрить сему Самъ Господь. Посему исповѣданіе вѣры Вселенскихъ соборовъ принималось всею христіанскою Церковью, какъ единое, непогрѣшительное, истинное, православное. Особенно важно и священно то исповѣданіе, которое извѣстно всѣмъ намъ подъ именемъ Символа Вѣры. Онъ составленъ на первыхъ двухъ Вселенскихъ соборахъ: Никейскомъ, на которомъ были св. Аѳанасій Великій, св. Николай Чудотворецъ и другіе великіе отцы, и Цареградскомъ или Константинопольскомъ, бывшемъ во времена великихъ вселенскихъ учителей и Святителей Василія Великаго, Григорія Богослова и Іоанна Златоуста, которые всѣ глубоко почитали эти соборы. Вся Церковь приняла этотъ Символъ, а послѣдующіе Вселенскіе соборы заповѣдали хранить его неприкосновенно, т. е. безъ всякой прибавки и убавки. Такъ и дѣлаетъ доселѣ Восточная Церковь, и по этому можно уже судить о прочемъ: то-есть, какъ вѣрно она хранитъ Символъ Вѣры, такъ вѣрно хранитъ и другія заповѣди и постановленія Вселенской Церкви и ея семи Вселенскихъ соборовъ. Потому она одна и есть истинная наслѣдница и представительница этой Церкви, ея православія и ея духа. Напротивъ, другіе христіане и христіанскія общества отступили отъ единства Вселенской Церкви. Такъ отступила и церковь Римская или Западная.

В: Когда Римская церковь отдѣлилась отъ единой, Вселенской Церкви?

О: Уже послѣ семи Вселенскихъ соборовъ. Во времена этихъ соборовъ она была еще въ православіи и въ единеніи съ Вселенскою Церковью. И хотя всѣ семь Вселенскихъ соборовъ были на Востокѣ, гдѣ было наиболѣе мудрыхъ и богопросвѣщенныхъ отцовъ и учителей вѣры; но епископы Римскіе или папы и сами бывали и присылали пословъ на эти соборы наравнѣ съ епископами другихъ Церквей. Подобно имъ римскіе папы, со всею Церковью своею, съ послушаніемъ и любовью принимали исповѣданіе вѣры и постановленія Вселенскихъ соборовъ. Но недолго спустя послѣ этихъ соборовъ, а именно съ 9-го вѣка по Р.Х., папы со своею Церковью стали отдѣляться, а съ 11-го вѣка и совсѣмъ почти уже отдѣлились отъ единой Вселенской Церкви. Съ тѣхъ поръ Римская церковь и есть — отщепившаяся или раскольническая; Римскою же и Западною называется она потому, что начальникъ ея папа живетъ въ Римѣ — на западъ отъ православнаго міра, гдѣ, т. е. на западѣ, живутъ большею частью и народы, увлеченные Римомъ въ схизму или отщепенство. Оставшись вѣрною единой Вселенской Церкви, Восточная Церковь горько скорбѣла о римскомъ отщепенствѣ, часто и сильно убѣждала папъ и римскихъ учителей возвратиться къ прежнему единству, но тѣ не хотѣли образумиться: напротивъ, чѣмъ дальше, тѣмъ сильнѣе укоренялся въ нихъ духъ отщепенства.

В: Какой главный корень или духъ римскаго отщепенства?

О: Корень римскаго отщепенства есть папство или ученіе о папствѣ, вѣра въ папство. Это самое любимое ученіе Римской церкви. Изъ него, какъ изъ корня, выросли и другія отщепенства, толки и порядки Римской церкви. Посему она и называется часто папствомъ или церковью папскою, вѣрою папскою, какъ называли ее и наши благочестивые предки, а христіане этой церкви называются также папистами. Папство или ученіе о папствѣ представляетъ въ себѣ двѣ стороны: 1) ученіе о духовной власти или главенствѣ папы и его Римской церкви надъ всѣмъ свѣтомъ христіанскимъ и 2) ученіе о мірской власти ихъ.

В: Откуда вышло ученіе о главенствѣ папы и въ чемъ оно состоитъ?

О: Вышло оно изъ духа гордости папъ и римскихъ учителей. Гордость, эта праматерь зла въ мірѣ Божіемъ, порождаетъ духъ любоначалія, властолюбія, своекорыстія. Этотъ духъ выразился въ ученіи о главенствѣ, т. е. начальствѣ папы и его Римской церкви надъ всею Христіанскою Церковью. Объ этомъ неслышно было въ Церкви Божіей отъ самаго начала ея и во все время Вселенскихъ соборовъ. Бывали, правда, и тогда гордецы-папы, да и св. Василій Великій уже жаловался на гордость западныхъ епископовъ, но такіе гордецы все еще бывали рѣдки: гораздо больше было папъ кроткихъ, мудрыхъ, святыхъ, которымъ за это и былъ свой почетъ въ Церкви. Со временемъ такихъ папъ становилось меньше, настали другіе папы, которые, разбогатѣвши и вошедши въ силу, отстали отъ духа христіанской любви и церковнаго братства, не захотѣли считать себя равными съ другими епископами, стали искать власти надъ всѣми ими, всѣми Церквами и, наконецъ, надъ всѣмъ свѣтомъ христіанскимъ. Тогда-то и выдумали они съ своими слугами ученіе о главенствѣ папы: будто бы Христосъ Богъ поставилъ папу намѣстникомъ Своимъ надъ всею землею Христіанскою, и потому папа имѣетъ власть всѣхъ учить, всѣхъ судить, а его никто не можетъ ни учить, ни судить, ни даже Вселенскій соборъ; говорили они еще, будто такая власть дана была апостолу Петру, какъ князю Апостоловъ, а онъ, уже ставши въ Римѣ епископомъ, передалъ ее папамъ, какъ своимъ преемникамъ.

В: Какъ слѣдуетъ назвать римское ученіе о главенствѣ папы?

О: Это, во-первыхъ, ученіе нечестивое. Въ немъ есть три великіе грѣха. Грѣшитъ оно противъ Самого Господа Іисуса Христа, Который есть одинъ Пастыреначальникъ, единъ Глава Церкви (1 Петр. 5, 4; Ефес. 5, 23). Грѣшитъ противъ всѣхъ Апостоловъ Христовыхъ, особенно противъ св. Петра, который не имѣлъ папской гордости, не назывался ни княземъ Апостоловъ, ни главою Церкви, не давалъ всесвѣтской власти римскимъ епископамъ: притомъ же бывалъ онъ и оставлялъ по себѣ епископовъ не въ одномъ Римѣ, а и въ другихъ городахъ, какъ дѣлали и другіе Апостолы, ибо получили отъ Господа повелѣніе идти въ міръ весь и проповѣдывать Евангеліе, а не епископствовать въ томъ или другомъ городѣ. Грѣшную ложь свою на св. Петра римскіе учители хотятъ подкрѣпить ложнымъ толкованіемъ словъ Господа, сказанныхъ ему: «ты еси Петръ (Петръ значитъ камень), и на семъ камени созижду Церковь Мою» (Матѳ. 16, 18). Говорятъ, будто эти слова значатъ, что св. Петръ есть — какъ-то особенный, отличный отъ всѣхъ Апостоловъ — камень или основаніе Церкви, а слѣдовательно и владыка ея. Но кто лучше разумѣлъ слова Господа, какъ не сами же святые и богодухновенные Апостолы? А св. ап. Павелъ всѣхъ Апостоловъ и пророковъ считаетъ одинаково «основаніями Церкви», особеннымъ же, «краеугольнымъ Камнемъ» — одного Іисуса Христа (Ефес. 2, 20–21). Св. Отцы не только восточные, напримѣръ, Златоустъ, св. Кириллъ Александрійскій, но и западные, какъ св. Амвросій, блаж. Іеронимъ, слова Христовы: «ты еси Петръ», относятъ не къ лицу Петра, а къ вѣрѣ, которую онъ исповѣдалъ отъ лица всѣхъ Апостоловъ. Эти же и другіе св. Отцы придаютъ и другой смыслъ означеннымъ словамъ, но вовсе не такой, какой придаютъ имъ паписты. Если же св. Отцы называютъ св. Петра первымъ апостоломъ, то въ смыслѣ порядка, а не власти. Такъ въ смыслѣ порядка, чести, а не власти, называлась старѣйшею и каѳедра св. Петра, т. е. Римская. Папа Григорій Великій въ письмѣ къ Александрійскому Патріарху Евлогію усвояетъ одинаковую важность каѳедрѣ Петра въ Римѣ, Антіохіи, Александріи, которая «въ этихъ трехъ мѣстахъ принадлежитъ одному». Наконецъ, ученіе о главенствѣ грѣшитъ противъ всей Церкви Вселенской, ея св. Отцовъ и Вселенскихъ соборовъ, которые не только не были ниже папъ, напротивъ — сами властію Вселенской Церкви судили всѣхъ, въ томъ числѣ и папъ. Во-вторыхъ, ученіе о главенствѣ папы — нелѣпо. Если ужъ папа есть учитель и судія всей Христіанской Церкви, если безъ него не можетъ стоять Церковь Божія, какъ домъ безъ основанія, не можетъ жить, какъ тѣло безъ головы — какъ это именно твердятъ папскіе слуги, — то онъ непремѣнно долженъ быть непогрѣшимъ, чистъ, святъ, какъ Апостолы и Самъ Христосъ. А извѣстно всему свѣту, что между папами много бывало людей нечестивыхъ, большихъ грѣшниковъ; бывали прямые еретики, бывало за разъ по нѣскольку папъ, которые называли другъ друга нечестивыми и проклинали. Все это много разъ говорила мудрая Восточная Церковь папамъ и ихъ слугамъ, отводя ихъ отъ грѣшной и нелѣпой мысли о главенствѣ. Но тѣ лишь сердились и не только не думали отстать отъ мысли о главенствѣ или духовной власти своей надъ всѣмъ свѣтомъ, но погнались еще и за властью мірской.

В: Въ чемъ состоитъ мірская власть папъ и ихъ Римской церкви?

О: Въ томъ, прежде всего, что папа есть не только верховный бискупъ римскій, но и свѣтскій, мірской государь. До недавняго времени, въ теченіе многихъ вѣковъ, онъ имѣлъ свое королевство, гдѣ правили бискупы-кардиналы, производили судъ и расправу, какъ всякіе мірскіе чины, дѣлали даже смертные кровавые приговоры, и папа подписывалъ ихъ тою же рукою, которою приносилъ на алтарѣ безкровную жертву Богу. Имѣетъ папа и свое войско, которымъ завѣдуетъ тоже бискупъ. Ставши царями у себя, въ своей землѣ, папы захотѣли царить и въ другихъ земляхъ: т. е. кромѣ духовной власти, захотѣли подчинить себѣ и власть мірскую, раздавать по своей волѣ королевскіе вѣнцы во всѣхъ странахъ, заправлять ихъ государями, властями, воевать то своимъ, то чужимъ оружіемъ противъ неугодныхъ себѣ странъ и государей, собирать на себя подать съ христіанскихъ земель и т. п. И въ такіе грѣшныя дѣла и затѣи они любили вмѣшивать все то же имя св. апостола Петра: воюя, они говорили, что дѣйствуютъ мечомъ Петра; собирая подать, называли ее лептою св. Петра. Заглядываясь на папъ и кардиналовъ, бискупы и ксендзы разныхъ странъ стали дѣлать то же, т. е. кромѣ духовной власти, духовнаго служенія — прибирать къ себѣ и власть мірскую. Вездѣ домогались они хозяйничать въ дѣлахъ государственныхъ, земскихъ, людскихъ, чтобы всецѣло подчинить ихъ интересамъ или выгодамъ одной Римской церкви, чтобы, такимъ образомъ, христіане и народы христіанскіе были не просто членами Римской церкви, а ея покорными слугами и какъ бы подданными. И въ старыя времена, они не въ шутку надѣялись сдѣлать изъ своей церкви единую, всесвѣтную, духовно-мірскую монархію — съ столицею Римомъ и духовно-мірскимъ государемъ надъ государями — папою.

В: Что должно думать о мірской власти папъ и ихъ Римской церкви?

О: Власть эта незаконна и противна свойствамъ Церкви Христовой. Церковь, по словамъ Господа, есть царство «не отъ міра сего» (Іоан. 18, 36), царство немірское, духовное. Какъ призваніе ея и служителей ея есть только духовное — служить дѣлу вѣры и спасенія человѣческаго, такъ средства къ такому служенію даны только духовныя: слово Божіе, ученіе, молитва, таинства съ ихъ благодатною силою и проч. Посылая Апостоловъ распространять въ мірѣ Церковь, Господь не далъ имъ мірской власти, оружія и другихъ мірскихъ средствъ, а вооружилъ ихъ мечомъ слова Божія, облекъ свыше силою Духа, благодатныхъ дарованій, знаменій, чудесъ (Матѳ. 10, 1. 8; Марк. 16, 18. 19). Съ этимъ Апостолы и побѣдили міръ вѣрѣ своей (1 Іоан. 5, 4), а власти мірской не искали, предоставляя ее бывшимъ тогда предержащимъ властямъ общественнымъ, внушая и христіанамъ повиноваться имъ, молиться за нихъ, хотя тѣ власти были еще невѣрныя, языческія. И около трехъ вѣковъ Церковь жила еще при властяхъ языческихъ, которыя не только не помогали ей, но еще жестоко преслѣдовали ее. Однако Церковь не думала восхищать у нихъ власти, становиться на мѣсто ихъ. Терпѣливо и мужественно перенося жестокія гоненія, Церковь продолжала дѣлать свое духовное дѣло — дѣло просвѣщенія невѣрующихъ свѣтомъ вѣры и спасенія людей чрезъ вѣру. Такимъ образомъ, непрерывно возрастая среди язычниковъ, она, наконецъ, привлекла къ себѣ и ихъ власти — въ лицѣ святыхъ Константина и Елены. Съ тѣхъ поръ государи и власти общественныя стали покровительствовать Церкви, давали ей гражданскія права, помогали въ самыхъ дѣлахъ вѣры, защищали отъ враговъ, но все это было уже дѣло ихъ благочестія, любви къ вѣрѣ. Сама же Церковь и теперь не домогалась стать на мѣсто государей и властей мірскихъ, подчинить ихъ себѣ во всемъ, прибрать въ свои руки всѣ дѣла ихъ: она оставалась вѣрною своему духовному призванію и служенію. Но такъ именно поступала всегда Церковь Восточная, вѣрная духу Христову и апостольскому. Напротивъ, Римская, измѣнивъ этому духу и отдѣлившись отъ Восточной, погналась какъ за духовною, такъ и за мірскою властью въ мірѣ христіанскомъ. Погоня эта и можетъ быть названа духомъ папства, т. е. духовно-мірского преобладанія Римской церкви.

В: Въ чемъ особенно высказался въ мірѣ христіанскомъ духъ папства или мірской духъ церкви Римской?

О: Въ употребленіи всякаго рода мірскихъ средствъ даже и нечестивыхъ въ дѣлѣ вѣры. Отуманенные духомъ своекорыстія и властолюбія, папы, бискупы, ксендзы и ихъ пособники уже не такъ чисто и прямо смотрѣли на дѣло вѣры, а потому и повели его нечисто, непрямо. Они взяли обычай распространять свою вѣру и свою власть огнемъ и мечомъ: гдѣ не дѣйствуетъ слово Павла, тамъ нуженъ мечъ Петра, говорилъ одинъ папа, забывъ, что св. Петру Господь повелѣлъ вложить мечъ въ ножны (Іоан. 18, 11). Держась такого нечестиваго правила, папы, бискупы и ксендзы римскіе поднимали кровавыя войны противъ несогласныхъ съ ними христіанъ, завели страшныя судилища (инквизиціи), мученія, казни, костры, на которыхъ сожгли многіе десятки тысячъ христіанъ, чѣмъ особенно прославились ксендзы доминикане. Но всѣхъ превзошли ксендзы іезуиты, введшіе нечестивѣйшее правило, что цѣль освящаетъ средства: на этомъ основаніи они позволяли себѣ всевозможныя преступленія и неправды, лишь бы достигнуть святой, по ихъ мнѣнію, цѣли, т. е. подчиненія всѣхъ Римской церкви. Они научали королей, вельможъ, пановъ своей вѣры утѣснять народъ, когда онъ другой вѣры, поднимали бунты противъ государей не ихъ вѣры, подсылали убійцъ, отравителей къ неугоднымъ имъ государямъ и другимъ людямъ, оскверняли церкви и святыни людей не ихъ вѣры, неправдами захватывали чужія имущества, вносили рознь, ссоры, драки въ общества и семейства, расточали всякія клеветы, лжи, подлоги, обманы, пускались на всякія хитрыя сдѣлки и поддѣлки и т. п. Можно сказать, что іезуитство пуще всего осквернило и ославило Римскую церковь, такъ что еще наши предки за сотни лѣтъ предъ симъ называли римскую вѣру и папежскою, и іезуитскою, желая тѣмъ высказать осужденіе ей. Іезуитствомъ, можно сказать, заканчивается раскрытіе мрачнаго духа папства.

В: Справедливо-ли церковь Римская называется Каѳолическою (вселенскою)?

О: Несправедливо. — Католическій (или Каѳолическій) — слово греческое, значитъ вселенскій, соборный, потому Истинно-Каѳолическая Церковь есть наша Православная, сохранившая единство вѣры съ Церковью Вселенскою, ея Вселенскими соборами. Напротивъ, Римская церковь отщепилась отъ этого единства, измѣнила каѳоличеству, т. е. вселенскому исповѣданію вѣры, исповѣданію Вселенскихъ соборовъ, потому она и не есть истинно каѳолическая. Эту измѣну ясно показала она на Символѣ вѣры. Мы видѣли, что этотъ Символъ есть исповѣданіе вѣры Вселенской Церкви, Вселенскихъ соборовъ, заповѣдавшихъ хранить его неприкосновенно, т. е. безъ прибавки и убавки. Но Римская церковь въ 8-омъ членѣ Символа, въ словахъ о. Св. Духѣ: иже отъ Отца исходящаго, прибавила и Сына. Тутъ есть великій грѣхъ! — грѣхъ противъ Вселенской Церкви, ея святыхъ Соборовъ, отцовъ и противъ Самого Господа, ибо слова Вселенскаго собора иже отъ Отца исходящаго взяты со словъ Господа, Который сказалъ: «егда пріидетъ утѣшитель, егоже Азъ послю отъ Отца, Духъ истины, иже отъ Отца исходитъ» (Іоан. 15, 26). Священнѣйшее для насъ таинство Святой Троицы есть таинство непостижимое, какъ и многія тайны вѣры. Тутъ мы должны твердо держаться ученія о нихъ Вселенской Церкви, которое одно и то же съ ученіемъ слова Божія. Римская же тому и другому предпочла мудрованія своихъ учителей. Мудрованія эти весьма разнообразны, затѣйливы, хитры. Ибо если истина православнаго ученія о Святомъ Духѣ ясна, видна прямо изъ словъ Спасителя, то ложь римскаго ученія, какъ и всякая ложь, требовала и требуетъ, для своей защиты, всякихъ ухищреній. Тутъ ихъ не перечесть. Вспомнимъ только нѣкоторыя поговорки, пущенныя ксендзами въ народъ для передачи ему этого лжеученія. «Если Отецъ, Сынъ Божій и Духъ Святый суть одно, то какъ можетъ быть, чтобы Духъ Святый, происходя отъ Отца, не происходилъ и отъ Сына?» На это можно спросить! если Богъ-Отецъ, Сынъ Божій и Духъ Святый одно, то почему же Сынъ Божій, рождаясь предвѣчно отъ Отца, не рождается предвѣчно и отъ Духа Святого? Забываютъ или лучше какъ бы хотятъ на этотъ разъ забыть римскіе учители, что Богъ Отецъ, Богъ Сынъ, Богъ Духъ Святый — одно по существу, а не лицамъ, ибо Лицъ три. То, что принадлежитъ существу Божію — обще, одно у всѣхъ Лицъ, а что принадлежитъ къ Лицу (особѣ), то особо различно у каждаго Лица и, принадлежа одному, не можетъ принадлежать другому. Такъ, Богу-Отцу, какъ Лицу Святой Троицы, принадлежитъ то, что Онъ ни отъ кого ни рожденъ, ни исходитъ, а Самъ рождаетъ Сына и изводитъ Духа Святого; Сыну — то, что Онъ рождается отъ Отца; Духу Святому то, что Онъ исходитъ отъ Отца. Смѣшивать эти личныя свойства Святой Троицы, значитъ смѣшивать самыя Лица, слѣдовательно уничтожать троичность Ихъ, а это великое заблужденіе — ересь! Къ ней-то и подходятъ римскіе учители, когда личное свойство Отца, т. е. что Онъ изводитъ Духа Святого, смѣшиваютъ съ личнымъ свойствомъ Сына Божія. Еще одно мудрствованіе, пущенное ксендзами въ народъ: «Если Христосъ говоритъ о Себѣ или отъ Себя: — пошлю Духа, пріимите Духъ Святъ, то, значитъ, Духъ Святый исходитъ и отъ Него: ибо какъ бы Онъ могъ посылать, даровать Духа Святого, если бы Духъ происходилъ отъ одного Отца, а не и отъ Него, Сына?» Отвѣтимъ. Иное дѣло предвѣчное исхожденіе Святого Духа, иное дѣло временное посланіе Его въ міръ, явленіе, дарованіе міру. Это послѣднее точно принадлежитъ какъ Отцу, такъ же Сыну и Самому Духу Святому. Сыну оно принадлежитъ какъ по единству (существа) Его съ Богомъ-Отцомъ и Св. Духомъ, такъ и по совершенному Имъ таинству искупленія, ради коего намъ и дарована благодать Святого Духа, посланъ, нисшелъ въ міръ Духъ Святой, почему Онъ и называется посылаемымъ, нисходящимъ чрезъ Сына, т. е. нисходящимъ временно въ міръ. Заключать отъ этого временнаго посланія, нисхожденія Духа въ міръ отъ Сына или чрезъ Сына къ вѣчному, личному исхожденію Его отъ Сына же — никакъ невозможно и крайне нелѣпо. Временно и Сынъ Божій посланъ въ міръ отъ Духа Божія, такъ же какъ и отъ Отца, почему и называется Христомъ, т. е. помазаннымъ на Свое служеніе Духомъ Божіимъ: Духъ Господень на Мнѣ, его же ради помаза Мя,… благовѣстити посла Мя. Мудрствуя по римски, слѣдовало бы поэтому сказать, что Сынъ Божій, какъ посланный въ міръ не отъ Отца только, но и Духа, и предвѣчно рождается не отъ Отца только, но и отъ Духа. Но это нелѣпость и нечестіе. Таковы и всѣ другія римскія мудрованія объ исхожденіи Святого Духа и отъ Сына.

В: Какимъ образомъ Римская церковь позволила себѣ отступить отъ вселенскаго исповѣданія вѣры?

О: Это объясняется тѣмъ же духомъ папства. Пока духъ этотъ еще не укоренился въ Римѣ, до тѣхъ поръ сами папы съ любовью охраняли вселенское, православное исповѣданіе вѣры. Такъ, когда въ началѣ ІХ-го вѣка нѣкоторые самозванные учители, поддерживаемые мірской властью (Карла В.), вздумали требовать у папы Льва ІІІ-го, чтобы онъ ввелъ въ своей Римской церкви выдуманную ими въ Символѣ прибавку — и отъ Сына, то папа не согласился, даже велѣлъ написать этотъ св. Символъ совершенно неизмѣнно на двухъ доскахъ золотой и серебряной и поставить ихъ въ церкви съ надписью: Я, Левъ, поставилъ это изъ любви и для охраненія православной вѣры. Но къ концу того же вѣка, когда духъ папства сильнѣе прежняго обуялъ Римъ, папы уже сами повелѣваютъ бискупамъ и учителямъ своей церкви всемѣрно защищать осужденную прежде прибавку. Отъ чего же такъ? Отъ того, что въ эту пору мудрые восточные учители (особенно Патр. Фотій) стали обличать папъ за допущенную и распространяемую римскими учителями выдумку. Это само собою значило, что папы, усвоившіе только себѣ и своей церкви право учить Вселенскую церковь, дѣлаютъ это незаконно и сами нуждаются въ братскомъ наученіи отъ учителей этой церкви. Папы не могли допустить сего, и въ гордости своей, рѣшились скорѣе пожертвовать цѣлостью вѣры вселенской, каѳолической, чѣмъ мнимымъ правомъ на верховное учительство въ Церкви. Когда папы въ первый разъ были уличены (Николай — Фотіемъ) восточными учителями за новое лжеученіе ихъ о Духѣ Святомъ, то, не умѣя сами защищаться, вызвали на это дѣло мудрѣйшихъ, по ихъ мнѣнію, учителей своей церкви, повелѣвъ имъ во что бы то ни стало отстоять новое лжеученіе. Тѣ, разумѣется, натягивались изо всѣхъ силъ, выискивали и громоздили доводы на свое ученіе, какъ только могли. Не удивительно, что, говоря съ такимъ прямымъ задоромъ, учители эти наговорили нелѣпостей пропасть. Но то удивительно, что многія изъ этихъ старыхъ нелѣпостей повторились и послѣ, повторяются и теперь римскими учителями. Многіе изъ нихъ въ защиту новаго лжедогмата о Святомъ Духѣ приводили ложныя мѣста изъ святыхъ Отцовъ, т. е. такія, какихъ нѣтъ у Отцовъ, а еще чаще мѣста поврежденныя, переиначенныя папистами. Къ чести западныхъ христіанъ должно сказать, что въ ту самую пору, какъ папы призывали бѣдныхъ мудрецовъ своихъ отстаивать новое ученіе свое, на западѣ истинно мудрые ученые и свѣтлые учители, которые громко осуждали это ученіе, какъ ложное, новоизмышленное, нечестивое, громко объявляли себя на сторонѣ ученія Восточной Церкви, какъ ученія истиннаго, православнаго (Алкуинъ, Іоаннъ Скоттъ и др.). Были и въ лютеранствѣ ученые люди, познавшіе ложность новаго догмата римскаго о Святомъ Духѣ. Таковъ Адамъ Зерникавъ (†1691). Онъ посѣтилъ знаменитыя библіотеки Оксфорда, Кембриджа, Рима, чтобы въ древнихъ и лучшихъ спискахъ отеческихъ твореній видѣть ученіе отцовъ объ исхожденіи Святого Духа. Плодомъ этого была, во-первыхъ, полная увѣренность въ правотѣ ученія Восточной Церкви. Онъ прибылъ въ Россію къ просвѣщенному архипастырю Черниговскому Лазарю и соединился съ Православною Церковью. Во-вторыхъ — обширное и превосходное сочиненіе Зерникава «Объ исхожденіи Духа Святого отъ единаго Отца». Здѣсь собраны сотни мѣстъ изъ Отцовъ въ защиту православнаго ученія, собрано также много мѣстъ поврежденныхъ и приводимыхъ папистами въ защиту своего лжеученія.

В: Что должно было послѣдовать за римскимъ отступленіемъ отъ вселенскаго Символа вѣры?

О: Дозволивъ себѣ это важнѣйшее отступленіе, Римская церковь естественно дозволила себѣ потомъ и другія отступленія, другія выдумки въ вѣрѣ, самоправно выдавая ихъ за истины каѳолическія, вселенскія, божественныя. Она привыкла мнѣніе свое, голосъ свой и своей частной и мѣстной церкви ставить выше голоса всей Христіанской Церкви. Папы съ бискупами привыкли требовать, чтобы весь свѣтъ христіанскій думалъ о вѣрѣ не иначе, а такъ, какъ вздумается папѣ съ бискупами. Это римское самоправство подало большой соблазнъ всякимъ самозваннымъ учителямъ, которые также принялись ставить свои выдумки на мѣсто и выше ученія Вселенской Церкви. Чрезъ это Церковь сія и ея Вселенскіе соборы болѣе и болѣе забывались у христіанъ западныхъ, а Римская церковь составила рядъ своихъ вселенскихъ соборовъ, на которыхъ сама себѣ и утверждала свои новыя выдумки. И Богъ вѣсть куда бы она зашла на этой дорогѣ, если бы ее не останавливала своими обличеніями мудрая Восточная Церковь. Благодаря этому, благодаря также древнимъ православнымъ временамъ своимъ, Римская церковь все-таки болѣе другихъ западно-христіанскихъ обществъ сохранила основанія Вселенской Церкви. За это и можно назвать ее каѳолической, только не прямо каѳолической, а римско-каѳолической.

В: Что значитъ названіе — церковь Римско-Каѳолическая?

О: Есть истинное и ложное толкованіе этого названія. Истинное — то, что въ этой церкви есть основанія вселенской христіанской вѣры, но содержимыя ею не совсѣмъ чисто, а съ примѣсью римскихъ выдумокъ, противныхъ ей. Ложное — то, которое даютъ этому слову сами римскіе учители, т. е. будто церковь Римская и Каѳолическая или Вселенская — одно и то же.

Такое толкованіе они любятъ подтверждать особенно тѣмъ, что Римская церковь наиболѣе распространена въ мірѣ, и христіанъ ея больше, чѣмъ христіанъ другихъ исповѣданій. Не такъ учили древніе св. учители, въ томъ числѣ и западные, какъ блаж. Августинъ, св. папа Григорій Великій или Двоесловъ и др. Они учили, что каѳоличество Церкви состоитъ главнымъ образомъ не въ большинствѣ членовъ ея въ то или другое время, а въ единствѣ ея вселенской вѣры, въ согласіи ея съ вѣрою Вселенской Церкви, начиная отъ временъ апостольскихъ, а этого-то, какъ сказано уже, и нѣтъ въ Римской церкви. Между тѣмъ, толкуя по своему каѳоличество, римскіе учители ведутъ это толкованіе къ тому, что Церковь Каѳолическая или Вселенская должна быть Римскою, имѣть Римъ съ папой своимъ средоточіемъ, основаніемъ, главою и проч.: словомъ, это то же папство, то же притязаніе папства. Не нелѣпо-ли оно, — еще разъ скажемъ? Возможно-ли, чтобы все христіанство смотрѣло въ одинъ уголокъ земли, чтобы всемірное Царство Христово, какъ называется Вселенская Церковь, стояло на одномъ городѣ, держалось имъ, слушалось одного человѣка — папы? Въ ветхозавѣтныя времена былъ у іудеевъ одинъ священный городъ — Іерусалимъ, но то было въ ветхозавѣтныя времена, когда при томъ и вѣра истинная жила у одного народа іудейскаго, въ одной странѣ — Палестинѣ. А Церковь Христіанская предназначена для всѣхъ людей, народовъ, странъ, словомъ для всего міра. Если уже есть для нея священныя мѣста, то это, конечно, тѣ, гдѣ жилъ Спаситель нашъ, откуда началась св. вѣра: это тѣ же восточныя мѣста, начиная отъ Іерусалима, гдѣ и Православіе тверже хранилось и сохранилось, чѣмъ въ Римѣ. Но Господь не благоволилъ и тамъ утвердить среды Своей Церкви, именно для того, чтобы такой среды не было, а была бы Церковь Вселенская, Соборная. Желать или чаять, подобно папистамъ, что когда-то всѣ народы обратятся къ Риму, и сдѣлается одно римско-каѳолическое христіанство, которымъ будетъ править папа со своими бискупами и ксендзами, — похоже на то, какъ іудеи чаютъ земного царства Мессіи, въ которомъ они будутъ стоять надъ всѣми народами, надъ всѣмъ свѣтомъ. Это похоже еще на гордость строителей Вавилонской башни, чаявшихъ сдѣлать себѣ имя и столбъ на весь свѣтъ. Это похоже, наконецъ, на гордость стараго языческаго Рима, который называлъ себя свѣтомъ (urbs — orbs): и надо сказать, что римское папство немало одушевлялось и одушевляется теперь именно памятью языческаго Рима.

В: Почему Римская церковь называется латинскою или латинствомъ?

О: Потому прежде всего, что служба Божія или литургія совершается въ ней повсюду на латинскомъ языкѣ. И это не законно. По обычаю Вселенской Церкви, согласному со словомъ Божіимъ (1 Кор. 14, 5–11), служба Божія должна совершаться на языкѣ понятномъ народу. Такъ она совершалась всегда у христіанъ и народовъ восточныхъ, на языкѣ которыхъ издавна переведены были и книги Священнаго Писанія, особенно Евангеліе, Апостолъ. Объ этомъ говорятъ Св. Іоаннъ Златоустъ и многіе другіе учители и писатели церковные. Да и на западѣ въ древнѣйшее время служба Божія во многихъ мѣстахъ совершалась на народномъ языкѣ. Но съ тѣхъ поръ, какъ папы римскіе стали стремиться къ неограниченному господству надъ міромъ христіанскимъ, стали они распространять и свою латынь какъ въ словѣ Божіемъ, такъ особенно въ службѣ или литургіи. Епископы и ксендзы скоро стали помогать имъ въ этомъ, измѣняя языку своего народа, своей страны. Тутъ былъ слѣдующій разсчетъ: чтобы ксендзы и бискупы странъ и народовъ, служа по-латыни, какъ служитъ и говоритъ папа въ Римѣ, тѣмъ болѣе, такъ сказать, породнились съ папой, съ Римомъ, тѣмъ болѣе отрывали свое сердце отъ родныхъ имъ странъ и народовъ и прилѣплялись имъ къ Риму, видя въ немъ какъ бы свое священное отечество. Отъ ксендзовъ такое понятіе должно было сообщиться и народамъ христіанскимъ, которые, слушая слово Божіе и богослуженіе на латинскомъ языкѣ, языкѣ папы и Рима, должны были пріучиться видѣть въ Римѣ свою всемірную столицу, а въ папѣ своего духовно-мірского монарха. Словомъ, единый языкъ богослуженія и слова Божія, языкъ латинскій долженъ былъ служить къ тому, чтобы закрѣпить, запечатать, заковать христіанство вселенское въ христіанствѣ папскомъ или латинствѣ. Съ другой стороны, повелѣвая совершать службу Божію и читать слово Божіе только на латинскомъ языкѣ, непонятномъ народу, Римская церковь имѣла въ виду и то, чтобы самъ народъ не могъ ничего познать въ вѣрѣ своей, а все узнавалъ только отъ ксендзовъ и кланялся имъ за это. Такое желаніе держать народъ въ невѣдѣніи доходило въ Римской церкви до того, что иногда она прямо запрещала народу читать слово Божіе, преслѣдовала тѣхъ, которые переводили его на народные языки, издавали на этихъ языкахъ; приказывала жечь такіе переводы и изданія. Со временемъ волею или неволею, должна была она позволить народу читать слово Божіе, молитвы, пѣть духовныя пѣсни на народномъ языкѣ, но самую службу все-таки совершаетъ она по-латыни. Было также время, когда папы позволяли самую службу или литургію совершать на народномъ языкѣ; такъ нѣкогда позволяли они единоплеменнымъ намъ славянскимъ народамъ совершать по-славянски службу, которая переведена была съ греческаго великими учителями словянскими свв. Кирилломъ и Меѳодіемъ. Однако же потомъ папы со своими бискупами запретили эту службу, провозгласили ее еретическою, даже прокляли ее, охуливъ при этомъ и самихъ святыхъ учителей славянскихъ, изгнали, наконецъ, изъ этихъ народовъ и службу ихъ и православное ученіе ихъ, насадивъ на мѣсто того свою латинскую службу и свое римское ученіе. Послѣ того славянская служба осталась только у русскихъ и у нѣкоторыхъ другихъ славянскихъ племенъ, сохранившихъ съ нею и древнее благочестіе и православіе. Потомъ заводя унію въ нашихъ краяхъ, папы опять дозволили было совершать литургію на народномъ языкѣ или славянскомъ. Но то была уступка невольная, допущенная съ цѣлью заманить въ унію; ксендзы и бискупы всегда косились на нее, всегда рады были бы потѣснить славянскую службу и замѣнить ее латинскою. И трудно представить, чтобы Римская церковь когда-либо искренно признала равноправность народной славянской службы съ латинской. Латинская служба доселѣ царствуетъ у всѣхъ католическихъ народовъ, а Римская церковь только теперь думаетъ замѣнить ее службою на народныхъ языкахъ ихъ. Такимъ образомъ, Римская церковь, какъ заковалась въ латинство, такъ и держится его и хочетъ держаться на будущее время. Латинство это состоитъ, однако же, не въ одномъ только языкѣ римскаго богослуженія, а въ самомъ богослуженіи латинскомъ.

В: Чѣмъ вообще различается богослуженіе латинское отъ православнаго?

О: Тѣмъ, чѣмъ вообще отличается Православіе отъ римско-католичества. Православное богослуженіе и въ цѣломъ содержаніи или составѣ своемъ, и во всѣхъ священнодѣйствіяхъ и обрядахъ своихъ — сообразно съ ученіемъ слова Божія, преданіемъ апостольскимъ и Вселенской Церкви, гдѣ надъ полнымъ устройствомъ и украшеніемъ его потрудились еще древніе отцы и учители Вселенской Церкви, мужи великой святости и великаго христіанскаго просвѣщенія, такіе какъ Св. Василій Великій, Іоаннъ Златоустъ. Богослуженіе это отличается чистотою исповѣданія и духомъ умиленія въ молитвахъ, пѣсняхъ, славословіяхъ, глубокою знаменательностью въ обрядахъ, священнымъ благолѣпіемъ въ цѣломъ видѣ своемъ. Во всемъ этомъ латинское богослуженіе много уступаетъ ему, много различается отъ него. Впрочемъ, эти различія двоякаго рода. Одни изъ нихъ умѣстны, законны: это, большею частью, особыя молитвы, священнодѣйствія, обряды, которые еще изъ древности обычны были Римской церкви, иногда заимствованы ею отъ Церкви Восточной. Ихъ осуждать вовсе не слѣдуетъ, по той причинѣ, что въ Христіанской Церкви съ самыхъ древнихъ временъ бывали различія въ службѣ церковной, бывали различныя священнодѣйствія, обряды, свойственные частнымъ, мѣстнымъ церквамъ, — и это не мѣшало единству вѣры и любви этихъ церквей. Сравнивая по этимъ различіямъ римское богослуженіе съ православнымъ, можно говорить только о превосходствѣ богослуженія православнаго, какъ лучше приспособленнаго къ духу вѣры и Церкви, чѣмъ богослуженіе латинское. Но есть въ этомъ послѣднемъ такія особенности, которыя свидѣтельствуютъ именно объ его искаженности, т. е. прямой несообразности съ ученіемъ слова Божія, преданіемъ апостольскимъ и Вселенской Церкви. Эти особенности введены уже позже и большею частью случайно, отъ небрежности, неразумѣнія, забвенія апостольскихъ и отеческихъ преданій, также произвола, иногда — по мірскимъ, нечистымъ видамъ. Укажемъ безраздѣльно на нѣкоторыя изъ тѣхъ и другихъ особенностей римскаго богослуженія, особенно же литургіи, какъ важнѣйшей части его.

В: Какія есть различія въ составѣ литургіи римской и православной?

О: Во-первыхъ, литургія или мисса (мша) римская гораздо короче православной: это потому, что православная литургія, въ главномъ составѣ своемъ, сложена еще въ древности, когда христіане были набожнѣе и любили много молиться, сложена трудами великихъ и пламенныхъ молитвенниковъ, какими были древніе св. Отцы. Литургія же римская, какъ она есть теперь, составлена позднѣе, когда набожность у христіанъ упала, и сложена людьми, у которыхъ уже не доставало такого молитвеннаго духа, какъ у древнихъ св. Отцовъ. Окончательный видъ свой римская литургія получила уже на извѣстномъ Тридентинскомъ соборѣ въ ХѴІ-мъ вѣкѣ. И не только литургія, но и другія церковныя службы, напримѣръ, вечерня, утреня въ Римской церкви гораздо короче, чѣмъ въ Православной — все по той же причинѣ. Въ укороченной литургіи римской не достаетъ многихъ назидательныхъ священнодѣйствій и обрядовъ, напримѣръ, нѣтъ въ ней проскомидіи, напоминающей прекрасный обычай первенствующихъ христіанъ приносить хлѣбы для совершенія таинства Евхаристіи, изъ какихъ хлѣбовъ или просфоръ устроялись потомъ вечери любви. Нѣтъ въ ней молитвъ за оглашенныхъ (хотя часть литургіи и называется у нихъ литургіей оглашенныхъ), напоминающихъ древній священный обычай вѣрующихъ молиться о готовящихся къ крещенію или вообще кающихся, чтобы Господь помиловалъ ихъ, просвѣтилъ и принялъ въ полное общеніе съ Церковью. Нѣтъ въ ней нашихъ эктеній (пространныхъ молитвословій), превосходно выражающихъ то единство общей церковной молитвы, по которому, съ древнихъ временъ христіанскихъ, всѣ христіане, стоявшіе въ храмѣ, участвовали въ молитвословіи, отвѣчая на возгласы священниковъ и діаконовъ краткими молитвенными воззваніями. Изрѣдка только бываютъ такіе возгласы и воззванія, уцѣлѣвшія отъ древности, въ сокращенной римской литургіи. Вообще молитвы устроены въ ней такъ, что священникъ молится самъ по себѣ, а народъ самъ по себѣ, такъ что и здѣсь видится въ Римской церкви стремленіе предстоятелей ея стоять особо отъ народа, надъ народомъ. Въ самомъ содержаніи нѣкоторыхъ молитвъ римской литургіи есть знаменательное различіе отъ молитвъ литургіи православной. Такъ, напримѣръ, въ первой же молитвѣ (канона) римской миссы есть прошеніе, чтобы Богъ удостоилъ Католическую (т. е. Римскую) церковь управлять всѣмъ міромъ: такое прошеніе напоминаетъ духъ преобладанія, усвоенный позже Римской церковью. Напротивъ, однимъ изъ первыхъ прошеній первой литургійной эктеніи нашей есть прошеніе: о мирѣ всего міра, благостояніи святыхъ Божіихъ Церквей и соединеніи всѣхъ: это прошеніе братской любви, сложенное еще во времена апостольскія. Въ нашей литургіи каждый разъ поется или читается во всеуслышаніе народа — Символъ вѣры, и такимъ образомъ это вселенское, православное исповѣданіе непрерывно, всенародно и торжественно свидѣтельствуется и повторяется въ церкви нашей въ священнѣйшія минуты служенія ея Богу. Напротивъ, въ римской миссѣ Символъ вѣры читается не во всѣ дни и притомъ читается онъ самимъ священникомъ, а не вмѣстѣ съ клиромъ или народомъ, который и не можетъ участвовать въ этомъ чтеніи, совершающемся на непонятномъ ему языкѣ, и который на этотъ разъ какъ бы удаляется отъ свидѣтельствованія едиными устами своими вѣры Христовой, взятаго на себя однимъ ксендзомъ: и, къ сожалѣнію, это свидѣтельствованіе его неправо, нечисто — по допущенію незаконной прибавки въ Символѣ. Можетъ быть, это отдѣльное отъ народа, отъ всей Церкви или братіи христіанской, свидѣтельствованіе вѣры самими только предстоятелями, облегчало Римской церкви ввести въ Символъ и незаконную прибавку. По крайней мѣрѣ извѣстно, что, завлекая въ унію православныхъ христіанъ на Востокѣ или на Руси, папы изстари дозволяли имъ употреблять въ богослуженіи Символъ въ древнемъ видѣ, безъ прибавки, боясь, чтобы подобная прибавка не произвела всеобщаго соблазна при извѣстномъ обычаѣ православныхъ пѣть Символъ во всеуслышаніе, какъ бы всѣмъ народомъ, всею Церковью. Бывшіе наши уніаты почти до Замойскаго собора 1720 года пѣли Символъ безъ «и Сына». Недаромъ и папа Левъ ІІІ хотѣлъ опереться на голосъ всей Церкви въ своемъ желаніи охранить неприкосновенность Символа, выставивъ въ церкви этотъ Символъ на 2-хъ доскахъ. Даже послѣ того, какъ съ половины ІХ-го вѣка прибавка принята была самими папами, они еще долго не рѣшались ввести ее у себя въ богослуженіе. Говорятъ, что случилось уже не ранѣе половины XI-го вѣка (на Ліонскомъ соборѣ 1040 года).

Не упоминая о другихъ молитвахъ и пѣснопѣніяхъ нашей литургіи, которыхъ нѣтъ въ латинской миссѣ, имѣющей, впрочемъ, свои, также набожныя и умилительныя молитвы, упомянемъ о недостаткѣ нѣкоторыхъ знаменательныхъ обрядовъ. Такъ, нѣтъ въ ней Малаго входа съ Евангеліемъ, знаменующаго шествіе Господа на проповѣдь Царствія Божія; нѣтъ Большого входа, знаменующаго шествіе Его на вольное страданіе. Вообще въ литургіи православной живѣе, чѣмъ въ миссѣ, представляется образъ жизни Спасителя отъ Его рожденія до вознесенія. А чтеніе Евангелія (какъ и Апостола) на непонятномъ языкѣ еще болѣе лишаетъ молящихся возможности возноситься къ образу Спасителя, такъ живо представленному въ Евангеліи — въ собственныхъ словахъ и дѣлахъ Его. Чувствуя это, латинскіе ксендзы читаютъ Евангеліе на понятномъ языкѣ послѣ обѣдни (если при церкви одинъ ксендзъ) предъ проповѣдью, какъ бы ради уже своей проповѣди, а не самаго Евангелія, и часто прочитываютъ только нѣкоторыя слова изъ Евангелія, изъ которыхъ берутъ мысли для своей проповѣди. Какъ будто и тутъ они хотятъ, чтобы народъ христіанскій слушалъ болѣе ихъ собственныя слова, чѣмъ слова Евангелія, котораго, замѣтимъ кстати, даже нѣтъ на престолѣ въ римскихъ церквахъ. Понятно, послѣ сего, что римскіе учители могли забывать слова Евангелія, слова Спасителя относительно главнаго священнодѣйствія литургіи — таинства Евхаристіи.

В: Какая первая неправильность миссы въ таинствѣ Евхаристіи или причащенія?

О: Употребленіе опрѣсноковъ вмѣсто обыкновеннаго, кваснаго хлѣба. И это незаконно. Ибо Самъ Господь, установившій это таинство на послѣдней вечери Своей, совершилъ его на квасномъ хлѣбѣ, а не на опрѣснокахъ. Всѣ св. евангелисты говорятъ, что Онъ «пріемъ хлѣбъ, и благословивъ преломи, и даяше ученикамъ, и рече: пріимите, ядите» (Матѳ. 26, 26; Лук. 22, 19). Извѣстно, что Евангеліе и весь Новый Завѣтъ писаны св. Апостолами на греческомъ языкѣ. Потому должно обратиться еще къ греческому языку, греческому слову, чтобы видѣть, что разумѣется здѣсь подъ словомъ хлѣбъ. Въ греческомъ здѣсь стоитъ ἅρτος (артосъ), что значитъ хлѣбъ поднявшійся (отъ ἅρω, эро, поднимаю) или вскисшій. Хлѣбъ же безквасный, прѣсный называется вездѣ въ Священномъ Писаніи — ἅρτος, азимонъ, — опрѣснокомъ, если же называется хлѣбомъ, ἅρτος, то всегда съ прибавленіемъ — опрѣсночный (ἅρτος) хлѣбъ (Числ. 6, 19).

На хлѣбѣ же, а не опрѣснокахъ, совершали Евхаристію св. Апостолы и первенствующая Церковь: «хлѣбъ, егоже ломимъ, не общеніе-ли Тѣла Христова есть?» — говоритъ св. Павелъ христіанамъ коринѳскимъ (1 Кор. 10, 16). Вспомнимъ, что хлѣбъ для таинства Евхаристіи приносимъ былъ народомъ, и приносимъ конечно такой, какой обыкновенно употреблялся и употребляется въ пищу, т. е. квасный, а не опрѣснокъ, потому что этотъ же хлѣбъ употреблялся послѣ Евхаристіи вообще для общей вечери, или вечери любви, и для вспоможенія бѣднымъ (Дѣян. 2, 42. 46; 1 Кор. 11, 21. 22). Св. Отцы (св. Епифаній) говорятъ, что опрѣсноки употребляли въ Евхаристіи только нѣкоторые еретики, державшіеся закона іудейскаго, отмѣненнаго уже св. Апостолами. Наконецъ, извѣстно, да и сами римскіе учители иногда сознаются, что опрѣсноки появились въ ихъ церкви уже поздно (съ Х-го или даже съ ХІ-го вѣка). А явились они, — говорятъ, — по слѣдующему поводу. Когда у христіанъ охладѣла уже набожность, и они перестали приносить хлѣбъ для Евхаристіи, или приносили нехорошій, то причтъ или клиръ сталъ самъ приготовлять его. По небрежности, оплошности, поспѣшности, онъ сталъ печь опрѣсноки, потому что это скорѣе и подручнѣе, чѣмъ печь хлѣбъ; потомъ это вошло въ общій обычай, хотя многіе добрые священники, пастыри, жаловались тогда на это. Пусть употребленіе опрѣсноковъ и не уничтожаетъ силы самаго таинства, въ которое римо-католики вѣрятъ такъ же, какъ и мы. Жаль, однако, видѣть, какъ легко, по простой небрежности, нарушенъ уставъ Христовъ въ такомъ великомъ Таинствѣ; это показываетъ какъ вообще легко забывались уставы Христовы, апостольскіе, отеческіе въ Римской церкви, слишкомъ дорожащей, однако, своими самовольными уставами. Жаль также, что дѣло, допущенное по небрежности, взялись даже защищать многіе римскіе учители, твердя, будто Самъ Христосъ совершилъ Евхаристію на опрѣснокахъ, забывая или не хотя знать, какъ толковали объ этомъ св. Отцы, лучше ихъ разумѣвшіе Евангеліе и, однако, никогда не установлявшіе опрѣсноковъ.

В: Справедливо-ли установлено въ римской миссѣ причащать мірянъ подъ однимъ видомъ — хлѣба?

О: Совсѣмъ несправедливо. Господь нашъ Іисусъ Христосъ, устанавливая на послѣдней вечери таинство Евхаристіи, преподалъ хлѣбъ и сказалъ: «Пріимите, ядите: сіе есть Тѣло Мое». Потомъ чашу со словами: «Пійте отъ нея вси: сія есть Кровь Моя…» Онъ заповѣдалъ, чтобы, причащаясь Тѣла, всѣ христіане причащались и Крови Его. Такъ было и во времена апостольскія, ибо св. Павелъ говоритъ: «Да искушаетъ человѣкъ себе, и тако отъ Хлѣба да ястъ, и отъ чаши да піетъ». Слѣдовательно, онъ внушаетъ всякому человѣку, по испытаніи совѣсти своей, причащаться хлѣба и вина, т. е. Тѣла и Крови Христовой. И во всей Церкви Христовой исполнялась эта заповѣдь Христова и апостольская. Объ этомъ единогласно говорятъ древніе св. Отцы; то же говорятъ и древніе папы римскіе, а иные изъ нихъ причащеніе подъ однимъ видомъ называли даже суевѣріемъ и поруганіемъ святыни. Папа Геласій, жившій въ Ѵ-мъ вѣкѣ, писалъ: «Мы открыли, что нѣкоторые, довольствуясь только святою частію Св. Тѣла, воздерживаются отъ чаши Св. Крови. Не знаю, какимъ суевѣріемъ научаются они ограничивать себя, но безъ всякаго сомнѣнія, они или должны всецѣло принимать Св. Таины, или вовсе не быть допускаемы къ нимъ, потому что раздѣленіе одного и того же таинства не можетъ быть безъ великаго поруганія святыни». Такъ же училъ и св. папа Левъ Великій.

Даже новые римскіе учители сознаются, что обычая причащать мірянъ подъ однимъ видомъ хлѣба не было въ ихъ церкви въ первые двѣнадцать вѣковъ, а все-таки защищаютъ этотъ обычай разными толкованіями, вообще слабыми, а иногда и жалкими, какова, напримѣръ, сложенная ксендзами поговорка: «гдѣ тѣло, тамъ и кровь». Не грѣшно-ли стараться какою-либо поговоркою замять, закрыть слова Христа Спасителя! Не грѣшно-ли, не обидно-ли для народа христіанскаго, отнимать у него Кровь Христову! А сдѣлано это, должно быть, уже не по нерадѣнію только, какъ ввелись опрѣсноки: нѣтъ! тутъ, должно быть, былъ такой разсчетъ, съ какимъ служба Божія облечена въ латынь, т. е. чтобы побольше отличить, показать превосходство ксендзовъ предъ народомъ, давъ право имъ однимъ причащаться Тѣла и Крови Христовой. Таковъ духъ папства и латинства! — У дѣтей, которыхъ такъ любилъ Іисусъ Христосъ, какъ еще невинныхъ, незлобивыхъ, что ставилъ даже въ примѣръ взрослымъ, Римская церковь совсѣмъ отняла Тѣло и Кровь Христову, такъ что, если они умираютъ до извѣстнаго возраста, то умираютъ ни разу не причастившись Св. Таинъ, а это причащеніе есть для насъ — въ жизнь вѣчную. Въ древней Христіанской Церкви причащали и дѣтей; причащали ихъ въ Римской церкви (до Х-го и даже ХІІ-го вѣка), пока не стала она выдумывать своихъ новыхъ порядковъ.

В: Откуда вышелъ у латинянъ обычай совершать миссу тайно, шопотомъ и приличенъ-ли онъ?

О: Думаютъ, что этотъ обычай вышелъ отъ упадка благочестія въ народѣ и нерадѣнія ксендзовъ. Такъ какъ пѣтая литургія гораздо длиннѣе читаемой, то ради поспѣшности и стали совершать послѣднюю, особенно въ будни. Думаютъ также, что тутъ дѣйствовалъ давній обычай латинскій — закупать миссы, побуждавшій ксендзовъ стараться побольше совершить литургій въ извѣстный срокъ, потому укорачивать ихъ чтеніемъ. Обычай этотъ противенъ духу Православной Церкви: обѣдни закупной, т. е. совершаемой именно только для закупившаго, быть не можетъ, ибо безкровная жертва, совершаемая на литургіи, есть жертва о всѣхъ и за всѣхъ. Православные христіане подаютъ имена свои или умершихъ сродниковъ для поминовенія на литургіи, иногда даже каждый день или на цѣлый годъ, даже на вѣчное поминовеніе, но никто изъ нихъ не думаетъ, что литургія, на которой поминаютъ ихъ, принадлежитъ, такъ сказать, имъ. Можетъ быть также, обычай закупныхъ миссъ, если не произвелъ, то распространилъ, усилилъ другой латинскій обычай — совершать на одномъ и томъ же престолѣ нѣсколько миссъ въ одинъ день. (Сами латинскіе писатели сознавались, что крайнему усиленію означеннаго обыкновенія способствовалъ именно обычай — служить миссы по закупу /кардиналъ Бона/). Это также неосновательно, ибо съ древнихъ временъ въ Церкви на одномъ престолѣ въ одинъ день совершалась одна литургія — въ знакъ единства Христовой жертвы принесенной разъ и навсегда, и служащей основаніемъ безкровной жертвѣ — приносимой на литургіи. — Впрочемъ, какъ бы ни возникъ обычай тайной миссы, вѣрно то, что и онъ явился поздно и только на Западѣ, и сталъ распространяться особенно съ тѣхъ поръ, какъ распространено было правило служить миссу непремѣнно на латинскомъ языкѣ. Какъ народъ не понималъ этого языка, то и не для чего казалось совершать литургію во всеуслышаніе. Такъ одно злоупотребленіе ведетъ за собою другое! Въ связи съ этими обыкновеніями находится и слѣдующій обычай латинянъ.

В: Почему введенъ этотъ обычай у католиковъ и какъ судить о немъ?

О: Введенъ этотъ обычай опять потому же, что литургія совершается у католиковъ по-латыни. Такъ какъ при этомъ народъ не могъ принимать участія въ общемъ богослуженіи, общей церковной молитвѣ, то и составлены нарочныя книжечки на народномъ языкѣ, чтобы по нимъ каждый молился самъ по себѣ. Разумѣется, нельзя сказать, чтобы въ этой особной или частной молитвѣ не выражалось, не питалось набожное христіанское чувство. Но такъ какъ литургія есть общественное богослуженіе и совершаемое въ ней таинство Причащенія выражаетъ наше общеніе во Христѣ, какъ членовъ единаго тѣла, у коего глава — Христосъ, то не сообразнѣе-ли молиться здѣсь такъ, какъ бы мы составляли единое тѣло, единую душу, молиться единымъ сердцемъ и едиными устами? И для чего мы и собираемся въ церковь, если не для единомысленной и единогласной молитвы, какъ собирались и какъ молились и первенствующіе христіане въ духѣ братства и единенія во Христѣ. Даже великіе подвижники, жившіе въ пустыняхъ и вертепахъ, собирались въ урочныя поры для общей, единодушной и единоустной молитвы, зная, что такая братская молитва особенно угодна Богу и сильна предъ Нимъ. Правда, молитовники (олтажики) католическіе бываютъ приспособлены къ содержанію литургіи, такъ что, читая ихъ, молящіеся участвуютъ въ общихъ литургійныхъ молитвахъ, воззваніяхъ. — Подобные молитвословы употребляются иногда и православными христіанами, которымъ, впрочемъ, удобнѣе при этомъ сливать свою молитву съ литургійнымъ богослуженіемъ, совершаемымъ на понятномъ языкѣ и непремѣнно во всеуслышаніе, а не шопотомъ. Но далеко не всегда именно такіе молитвословы употребляются католиками во время литургіи. Часто, если еще не чаще, бываютъ въ это время въ рукахъ ихъ общіе сборники разныхъ молитвъ, литаній, хотя добрыхъ и назидательныхъ, но не приспособленныхъ именно къ литургіи, такъ что эта важнѣйшая часть христіанскаго богослуженія все-таки какъ бы исчезаетъ для нихъ, и во время миссы они все-таки молятся особнякомъ, съ особеннымъ какимъ-либо прошеніемъ (интенціею), обѣтомъ и притомъ очень часто бываютъ и обращены совсѣмъ не туда, гдѣ служится мисса. Во всякомъ случаѣ, молитвословы никогда не могли замѣнить богослуженія на понятномъ языкѣ и во всеуслышаніе, ибо всегда было несравненно болѣе неумѣющихъ читать, чѣмъ умѣющихъ. А богослуженіе, какъ вообще вѣра — не для грамотныхъ только, а для всего христіанскаго народа. Правда, ксендзы позаботились и о простомъ народѣ, составивъ для него на народномъ языкѣ пѣсни, стихи, которые легко изучиваются по слуху и поются народомъ между прочимъ — и при литургіи, особенно читанной, какъ это было и у уніатовъ. Пѣсни эти сами по себѣ — доброе дѣло. Доброе дѣло и то, что онѣ поются всѣмъ народомъ, мужчинами и женщинами. Это именно церковное, братское пѣніе. Но пѣсни эти не приспособлены къ литургіи и поются безъ вниманія къ ней: ксендзъ служитъ миссу самъ по себѣ, не слушая пѣнія народа, а народъ поетъ самъ по себѣ, не слушая ксендза: словомъ, тутъ не достаетъ единства литургійной молитвы. Потому если пѣсни эти хороши для времени до и послѣ литургіи, вообще для другихъ богослужебныхъ собраній, то они все-таки не замѣняютъ для народа богослуженія — литургіи, скрывающейся для него въ латинскомъ языкѣ, шопотѣ ксендза, да еще игрѣ органиста.

В: Употреблялась-ли музыка при богослуженіи въ древней Церкви?

О: Не употреблялась. Самъ Спаситель и Апостолы хвалили Бога живымъ голосомъ, пѣніемъ. Самая Тайная вечеря закончена пѣніемъ. «И воспѣвше, изыдоша въ гору Елеонскую» (Матѳ. 26, 30). Пѣніемъ, а не музыкой, славили Бога и первенствующіе христіане (Дѣян. 16, 25; Колос. 3, 16, Ефес. 5, 16). Такъ же было и во время св. Іоанна Златоуста, который, притомъ, говоритъ еще, что употребленіе музыки при богослуженіи у іудеевъ допущено было по слабости и жестокосердію ихъ. Это достаточно объясняетъ, что христіанамъ не слѣдуетъ оправдывать музыку при богослуженіи примѣромъ іудеевъ, какъ то дѣлаютъ латиняне. Да и Западная церковь долго не употребляла музыки при богослуженіи: и блаженный Августинъ прямо говоритъ, что она неумѣстна при богослуженіи. Уже весьма поздно (съ ХІІІ-го вѣка) завелись на Западѣ въ храмахъ органы, а потомъ и другіе музыкальные инструменты, даже бубны. Впрочемъ, Римская Церковь на этотъ разъ не забываетъ, что она отступила отъ древняго обычая христіанскаго: такъ при папскомъ служеніи въ Римѣ бываетъ пѣніе, а не музыка. Хвалили когда-то папы (Бенедиктъ XIV въ граматѣ 1749 г.) и русскихъ, бывшихъ въ уніи, что они не употребляютъ въ церквахъ своихъ музыки, хотя потомъ уніаты, подражатели латинянъ, завели было, наконецъ, у себя органы. — Конечно и музыкой можно выражать душевныя чувства и при томъ глубоко, но не свойственнѣе-ли собственно молитвенныя чувства къ Богу выражать живымъ голосомъ, словомъ, чтобы такимъ образомъ по истинѣ славословить Бога? Не доступнѣе-ли это для каждаго христіанина?! И не лучше-ли выражается единство общей церковной молитвы и участіе въ ней предстоящихъ въ храмѣ, когда они слушаютъ ясныя и раздѣльныя слова церковнаго пѣнія или сами присоединяются къ нему, чѣмъ когда они слушаютъ нѣмые звуки инструмента? Правда, органисты обыкновенно припѣваютъ при игрѣ своей (если служится не тайная мисса); вообще съ хоромъ музыкальнымъ соединяется иногда въ костелахъ хоръ пѣвческій, но и тутъ музыка заглушаетъ пѣніе. Извѣстно, наконецъ, что церковные органисты, нерѣдко позволяютъ себѣ, особенно при концѣ богослуженія, заигрывать свѣтскія пѣсни или игры, и, конечно, не безъ разрѣшенія ксендзовъ, которые этой поблажкой мірскимъ прихотямъ, свѣтскому вкусу, можетъ быть, разсчитываютъ завлекать къ себѣ слабыхъ христіанъ. Должно думать, что этотъ же разсчетъ былъ одною изъ главныхъ причинъ и при первоначальномъ введеніи музыки въ костелахъ, особенно послѣ того, какъ непонятный народу латинскій языкъ и непонятность богослуженія, стали отзываться скукою и пустотою въ душѣ христіанъ, собиравшихся на богослуженіе.

В: Чѣмъ отличается устройство католическихъ костеловъ отъ храмовъ православныхъ?

О: Тѣмъ, прежде всего, что храмы наши обращены алтаремъ всегда къ востоку, а костелы большею частью къ западу, иногда въ другія стороны. Очевидно, первое приличнѣе послѣдняго. На востокѣ былъ Рай, гдѣ поселилъ Богъ первыхъ людей. На востокѣ, въ обѣтованной землѣ Палестинѣ, родился, жилъ, училъ, страдалъ и умеръ Спаситель нашъ. Тамъ Виѳлеемъ, Назаретъ, Іерусалимъ. Іорданъ, Ѳаворъ, Голгоѳа. Тамъ являлась Святая Троица во время крещенія Господня въ Іорданѣ. Тамъ, въ Сіонской горницѣ, нисходилъ Духъ Святой на Апостоловъ. Оттуда они посланы во всю землю проповѣдывать Евангеліе, и началась Церковь Христіанская. Самъ Спаситель нашъ называется Востокомъ, — какъ поетъ и Церковь — Востокъ имя Ему, и говорится въ Евангеліи: «посѣтилъ есть насъ Востокъ свыше» (Лук. 1, 78). Итакъ не къ востоку-ли должны быть обращены наши храмы и наши лица во время молитвы? Правда, Богъ вездѣсущъ, и сила молитвы зависитъ отъ вѣры и внутренняго расположенія, а не отъ внѣшняго положенія нашего тѣла. Но развѣ это положеніе не можетъ выражать и возбуждать и внутреннихъ расположеній души? Для чего же мы возносимъ очи свои горѣ, къ небу, какъ возносилъ и Спаситель нашъ, хотя знаемъ, что Богъ вездѣ, на небѣ, на землѣ и на каждомъ мѣстѣ? Не для того-ли, чтобы живѣе представить себя въ присутствіи Отца Небеснаго, легче вознестись мыслями отъ земного къ небесному, отъ временнаго къ вѣчному? Такимъ же образомъ, когда Православная Церковь пріучила насъ строить храмы и молиться на востокъ, то не для того-ли, чтобы мы живѣе представляли себя въ присутствіи посѣтившаго насъ свыше Востока — Христа Спасителя, чтобы оживляли и укрѣпляли нашу вѣру тѣми великими и священными воспоминаніями, образами, какіе соединяются съ именемъ Востока въ Церкви Христіанской. Наконецъ, обращаясь со своими храмами и молитвами къ востоку, Православная Церковь не выражаетъ-ли тѣмъ, что она остается и хочетъ остаться вѣрною тому апостольскому и отеческому ученію, которое передано міру съ востока, тогда какъ направленіе костеловъ, обращенныхъ въ разныя стороны, особенно къ западу — не можетъ-ли напоминать о направленіи и самой Церкви Католической, оторвавшейся отъ единаго и общаго преданія церковнаго, пошедшей по распутіямъ человѣческихъ вымысловъ и думающей найти новое средоточіе, новую основу вѣры на западѣ, въ Римѣ и папѣ? (Въ Бѣлоруссіи, въ Польшѣ и на Украинѣ можно нерѣдко видѣть старинные костелы, построенные на востокъ. Во многихъ изъ нихъ это служитъ знакомъ, что они передѣланы съ древнихъ православныхъ церквей или же уніатскихъ, но бывшихъ нѣкогда православными).

В: Чѣмъ различается устройство алтаря въ костелахъ отъ устройства его въ нашихъ храмахъ?

О: Изъ многихъ различій укажемъ на нѣкоторыя. Во-первыхъ, въ храмахъ нашихъ одинъ престолъ во образъ единства Церкви: если хотятъ имѣть другіе, то устраиваютъ особые придѣлы, отдѣленные стѣною: это то же, что особенные храмы — съ особымъ престоломъ каждый. Такъ было и въ древности: «У насъ одинъ престолъ, — говоритъ св. Игнатій Богоносецъ, — подобно тому, какъ одинъ епископъ съ пресвитерами и діаконами». Напротивъ, въ костелахъ устрояется по нѣскольку престоловъ, не отдѣленныхъ другъ отъ друга стѣною, такъ что и здѣсь есть отступленіе отъ древняго христіанскаго обычая. Во-вторыхъ, въ нашихъ храмахъ престолы или придѣлы со своими престолами, всегда устрояются въ одну сторону, и при томъ еще литургія въ одно и то же время совершается на одномъ престолѣ, что и даетъ предстоящимъ во храмѣ одно направленіе, объединяетъ ихъ молитву въ знаменіе единства Церкви и братства христіанскаго. Напротивъ, въ костелахъ престолы или алтари устрояются, какъ попало, по разнымъ сторонамъ и угламъ, такъ, что стоя лицомъ къ одному, придется очутиться бокомъ, спиной къ другому. И такое неприличное стояніе бываетъ во время самой литургіи, которая можетъ совершаться въ одно и то же время на нѣсколькихъ престолахъ, такъ что и молящіеся должны раздробляться по престоламъ и, такъ сказать, раздроблять свою молитву. Въ-третьихъ, престолы въ православныхъ храмахъ стоятъ посреди алтаря и имѣютъ четыре стороны, сообразно 4-мъ сторонамъ свѣта, знаменуя тѣмъ всемірность единой жертвы Христовой, а у латинянъ престолъ не выдвинутъ на средину алтарнаго мѣста, какъ было, однако, въ древности и въ костелахъ, а прижатъ къ стѣнѣ, за то значительно возвышенъ. Эта возвышенность даетъ возможность ксендзамъ сосредоточивать на престолѣ всю красоту, весь блескъ костельнаго убранства, такъ что кромѣ распятія, св. сосудовъ и др. необходимыхъ принадлежностей, на престолѣ бываютъ у нихъ стороннія вещи, напримѣръ, зеркала, цвѣты, что все точно можетъ поражать, привлекать глазъ. Престолъ въ нашихъ храмахъ устроенъ проще, зато въ немъ болѣе священнаго знаменованія, особенно потому, что на немъ всегда еще находится и образъ Христа, Учителя вѣры — Евангеліе, которое, къ удивленію, позабыли латиняне ставить на своемъ престолѣ. Въ-четвертыхъ, въ костелахъ при престолѣ нѣтъ жертвенника для проскомидіи, какой есть въ православныхъ храмахъ и былъ въ древности подъ именемъ предложенія. Подобіе проскомидіи, состоящее, впрочемъ, только въ облаченіи священника, вырѣзкѣ опрѣснока и приготовленіи св. сосудовъ, совершается въ ризницѣ. Въ-пятыхъ, алтарь въ костелахъ не отдѣленъ иконостасомъ, какъ въ нашихъ храмахъ и какъ было въ древности, особенно со времени св. Константина Великаго. Иконостасъ придаетъ глубокую знаменательность святынѣ алтаря. Прикрывая его отъ взоровъ народа, онъ облекаетъ нѣкоторою таинственностью алтарь, который древніе отцы называли святая святыхъ, гдѣ приносится таинственная жертва Тѣла и Крови Христовой, почему въ древности никто изъ непосвященныхъ, даже цари, не входили въ алтарь изъ благоговѣнія къ его святынѣ. Древняя троичность вратъ въ иконостасѣ, изъ которыхъ среднія назывались царскими, знаменуя вхожденіе чрезъ нихъ Царя славы къ престолу благодати. Отверстіе ихъ св. Златоустъ называетъ отверстіемъ небесъ, хожденіе чрезъ нихъ — восхожденіемъ и нисхожденіемъ Ангеловъ. Остальныя же двое устроялись въ знаменіе принятія іудеевъ и язычниковъ въ достояніе Божіе. Священныя изображенія на иконостасѣ, по замѣчанію учителей Церкви, открывали взорамъ вѣрующихъ Іерусалимъ небесный, Церковь святыхъ, на небесѣхъ написанныхъ и нашихъ руководителей къ жизни небесной. Образы Спасителя и Богоматери, по сторонамъ вратъ, говорятъ намъ о таинствѣ вочеловѣченія Сына Божія, въ Которомъ и мы усыновляемся Отцу Небесному для жизни вѣчной, а образъ Тайной вечери надъ вратами напоминаетъ намъ о значеніи великаго священнодѣйствія, совершаемаго въ алтарѣ. Понятно послѣ сего, что уничтожить иконостасъ, какъ то сдѣлали католики и, по подражанію имъ, сдѣлали было и уніаты, значитъ изубожить священное и знаменательное благолѣпіе алтаря.

В: Чѣмъ отличаются священныя изображенія въ костелахъ отъ священныхъ изображеній въ нашихъ церквахъ?

О: Во-первыхъ тѣмъ, что въ костелахъ бываютъ изображенія не только живописныя, но еще, даже чаще, рѣзныя, въ видѣ статуй; въ православныхъ же храмахъ — только живописныя, за весьма немногими исключеніями. О живописныхъ образахъ или, собственно, иконахъ извѣстно съ самаго начала Христіанства. Такъ, Самъ Спаситель послалъ Нерукотворенный Образъ Свой на убрусѣ царю Авгарю. Св. евангелистъ Лука писалъ икону Божіей Матери. Извѣстны были иконы и во времена мученическія, какъ свидѣтельствуютъ церковные бытописатели (Евсевій). Седьмой Вселенскій соборъ, защитившій почитаніе св. иконъ отъ нечестивыхъ иконоборцевъ, разумѣлъ именно иконы живописныя. Напротивъ, рѣзныя изображенія неизвѣстны въ древней Христіанской Церкви. Только нѣкоторыя, опредѣленныя изъ этихъ изображеній или фигуръ допускались въ древности, и это почти только тѣ, которыя и теперь допускаются въ православныхъ храмахъ. И въ самомъ дѣлѣ, не приличнѣе-ли въ церквахъ быть живописи, какъ искусству болѣе тонкому, болѣе способному выражать образы духовной жизни, чѣмъ рѣзьбу, ваяніе? Допущеніе въ самыхъ крайнихъ размѣрахъ этихъ искусствъ для священныхъ изображеній въ Римской церкви объясняется тѣмъ, что ей то особенно достались въ наслѣдство памятники этихъ искусствъ — языческіе, передѣланные потомъ въ христіанскіе, а еще тѣмъ, что допущеніемъ въ своихъ храмахъ всѣхъ искусствъ, она думала болѣе подѣйствовать на народъ. Но при этомъ допущеніи въ храмы всѣхъ искусствъ, тѣмъ страннѣе и самолюбивѣе кажется изгнаніе ею изъ храмовой службы живого слова человѣческаго въ его живыхъ, народныхъ языкахъ. Во-вторыхъ, въ Римской церкви издавна былъ, да и теперь еще не вывелся обычай изображать, а тѣмъ болѣе украшать, священные образы слишкомъ уже по мірскому, подлаживаясь подъ мірскіе, свѣтскіе вкусы; и этотъ обычай доходитъ иногда до крайней пустоты (напримѣръ, модная одежда и модное убранство для фигуры Божіей Матери), даже до неприличія и соблазна… Произошла такая погрѣшность можетъ быть оттого, что Римская церковь, объятая мірскимъ духомъ, по мірскому смотрѣла иногда и на иконы, видя въ нихъ не столько иконы, сколько картины, которыя могутъ просто плѣнять взоръ, занимать присутствующихъ, разумѣется и назидать ихъ. Конечно, бывали и есть въ знатнѣйшихъ римскихъ костелахъ великолѣпныя и дивныя священныя картины, но такихъ, очевидно, не можетъ быть много. Вообще же какъ скоро икону разумѣютъ, какъ картину, то легко тутъ искажаться священному значенію иконы. Православная Церковь, хотя и не хвалится какимъ-либо необыкновеннымъ художествомъ въ своихъ иконахъ, за то въ нихъ вообще болѣе правдивости, вѣрности (исторической), духовности и храмового приличія, ибо Православная Церковь заботится не о томъ, чтобы священными образами плѣнить взоръ, усладить людской вкусъ, часто прихотливый, а о томъ особенно, чтобы отъ образовъ вознести нашу мысль къ лицамъ изображаемымъ, напомнить объ ихъ святой, духовной жизни на землѣ и славѣ на небѣ. Въ связи съ этимъ различіемъ въ свойствѣ священныхъ изображеній въ церкви Римской и Церкви Православной находится и то, что Римская допускала при своемъ богослуженіи нѣкоторыя представленія, зрѣлища. Въ старину они бывали весьма часты и нерѣдко весьма странны. Теперь осталось изъ нихъ очень немногое, болѣе скромное и по большей части только въ большихъ монастырскихъ костелахъ, что, впрочемъ, все-таки можетъ напоминать намъ о мірскихъ привычкахъ, принимавшихся въ Римской церкви, или нарочно усваиваемыхъ ею для приманки къ себѣ людей.

В: Какія это особенности — въ сравненіи съ особенностями обрядовъ Богопочтенія у православныхъ?

О: Укажемъ лишь на нѣкоторыя изъ нихъ. Крестное знаменіе — въ обычаѣ какъ у православныхъ, такъ и латинянъ. Но у первыхъ оно совершается гораздо чаще и въ храмѣ, и внѣ его, напримѣръ, при входѣ въ домъ, при выходѣ изъ дому на работу, службу, вообще предъ началомъ всякаго дѣла, что всѣ соблюдаютъ, впрочемъ, благочестивые христіане. Латиняне крестятся пятью протянутыми пальцами въ знаменіе пяти ранъ Іисусовыхъ, что, конечно, назидательно. Православные же слагаютъ для этого пальцы такъ, что первыми тремя знаменуютъ таинство Святой Троицы, ибо мы крещены и крестимся во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа, а двумя остальными — соединеніе въ Іисусѣ Христѣ двухъ естествъ, т. е. что Онъ — Богъ и человѣкъ, почему Онъ только и могъ совершить наше спасеніе. Образъ же крестнаго страданія Спасителя напоминается у насъ если не пальцами, то самимъ крестнымъ знаменіемъ. Итакъ, оно у насъ совершается вообще назидательнѣе. Православные обыкновенно (за исключеніемъ нерадивыхъ) носятъ на себѣ кресты, которые даются у насъ каждому еще при крещеніи. Этого столько приличнаго и назидательнаго обычая нѣтъ у латинянъ, забытъ онъ былъ и у уніатовъ. Далѣе чествованіе св. иконъ у православныхъ выражается частымъ лобзаніемъ ихъ, ношеніемъ во время крестныхъ ходовъ, предложеніемъ ихъ во время литій, молебновъ и проч. Такой образъ чествованія бываетъ и у католиковъ, но гораздо рѣже, а то совсѣмъ забывается во многихъ мѣстахъ. Также забывается ими и обычный православнымъ способъ чествованія св. мощей, которыя у нихъ большей частью подъ спудомъ, укрыты подъ алтари, стѣны, такъ что и невозможно приложиться къ нимъ. Итакъ, у православныхъ строже удержался образъ чествованія св. иконъ и мощей, свойственный Церкви временъ Вселенскихъ соборовъ и опредѣленный на Седьмомъ Вселенскомъ соборѣ. И если во времена мученическія христіане, изъ благоговѣнія и любви къ св. мученикамъ, лобызали ихъ останки, даже одежды, орошенныя страдальческою кровію ихъ, то почему же не чествовать такъ и нынѣ ихъ останковъ и ихъ образовъ? Замѣчательно, что, умаливъ почитаніе иконъ и мощей святыхъ, Римская церковь установила для папы такіе знаки почитанія, какіе въ Церкви Христіанской издревле воздаются первымъ. Такъ въ нѣкоторыхъ крестныхъ ходахъ (процессіяхъ) папу носятъ на носилкахъ, будто образъ какой: такого же свойства обычай цѣловать ногу папскую. Можно подумать, что ревностные паписты чтятъ папу болѣе, чѣмъ святыхъ. Въ самомъ дѣлѣ не забыли-ли они многихъ преданій святыхъ, преданій Апостоловъ, отцовъ Церкви, исповѣдниковъ вѣры — ради несогласныхъ съ ними ученій и постановленій папскихъ? Чествованіе иконъ Спасителя, Богоматери, святыхъ и вообще чувство молитвеннаго сокрушенія предъ Богомъ выражается у православныхъ поклонами, которые кажутся иногда странными католикамъ. Но нуженъ-ли еще другой примѣръ для оправданія обычая православныхъ, какъ примѣръ Спасителя, о Которомъ говорится въ Евангеліи, что Онъ «паде на лицѣ Своемъ, моляся» (Матѳ. 26, 39). Но призывая къ поклонамъ, Православная Церковь все-таки не обязываетъ насъ къ другому болѣе тяжелому подвигу, къ которому ксендзы обязывали особенно простыхъ людей. Это — лежаніе накрестъ (ницъ), напримѣръ, въ теченіе цѣлой литургіи или нѣсколькихъ литургій. Далѣе въ римско-католическихъ костелахъ молятся большею частью сидя, для чего костелы и уставлены скамьями, а въ православныхъ храмахъ — стоя. Стояніе во время молитвы приличнѣе, чѣмъ сидѣніе. Самъ Спаситель представляетъ молящихся стоящими: «Егда стоите молящеся, отпущайте, аще что имате на кого» (Матѳ. 11, 25). И святые небожители изображаются стоящими окрестъ престола Божія. И въ древней Церкви во время общественныхъ молитвъ было въ обычаѣ стояніе, а не сидѣніе (Тертулліанъ — о молитвѣ). Въ Православной Церкви разрѣшается сидѣніе для слабыхъ людей, или во время продолжительныхъ чтеній (каѳизмъ), но не всегда и не вообще, какъ у католиковъ, хотя богослуженіе ихъ вообще короче православнаго. Должно быть, сидѣніе введено въ костелахъ изъ угожденія людямъ знатнымъ, у которыхъ особенно любили заискивать ксендзы. Можетъ быть, по тому же побужденію въ костелахъ легко измѣняютъ, сообразно людскимъ привычкамъ, и времена богослуженія. Напримѣръ, самая литургія, особенно поемая, и въ большихъ костелахъ, обыкновенно совершается съ полдня (съ 12 ч.), чего не допускаетъ Православная Церковь, приближая часъ литургіи къ часу сошествія Святого Духа (Дѣян. 2, 15) и желая, чтобы христіане приходили на литургію съ болѣе свѣжею мыслію, не переполненною еще мірскими впечатлѣніями, и даже до принятія пищи, какъ то и дѣлаютъ добрые христіане. Впрочемъ, не исчисляя всѣхъ подобныхъ различій обычаевъ римско-католическихъ отъ православныхъ, поспѣшимъ сдѣлать предостереженіе, что сила христіанскаго благочестія все-таки не въ обрядѣ, не во внѣшнихъ дѣйствіяхъ, а въ духѣ, въ расположеніи сердца, направленіи воли. Можно усердно чтить иконы и мощи святыхъ, лобзать ихъ, класть поклоны, и въ то же время быть далекимъ отъ жизни святыхъ. Можно рано и постясь спѣшить на обѣдню, но съ тою мыслію, чтобы потомъ цѣлый день провести въ праздности, гуляньи, безчиніи: это весьма неблагочестиво.

В: Тѣ же-ли праздники въ церкви Католической, что и въ Церкви Православной?

О: Главные праздники — почти тѣ же, но въ Православной Церкви праздники, какъ эти, такъ и другіе, богаче церковными службами, молитвами, пѣснопѣніями, каковы, напримѣръ, каноны, литіи, поліелеи, вообще молитвословія утрени, вечерни, всенощнаго бдѣнія. Самое расположеніе праздниковъ, наименованіе недѣль съ приспособленными къ нимъ евангельскими и апостольскими чтеніями, молитвословіями — сдѣлано въ Православной Церкви съ лучшимъ смысломъ, лучшимъ, такъ сказать, духовнымъ вкусомъ, чѣмъ въ латинской. Разъяснять это было бы долго, но это можетъ увидѣть всякій, кто внимательно углубится въ содержаніе и духъ праздничныхъ и недѣльныхъ службъ нашихъ. Впрочемъ и изъ большихъ праздниковъ христіанскихъ у латинянъ нѣтъ праздника Крещенія или Богоявленія Господня, вмѣсто котораго они празднуютъ трехъ волхвовъ, или по ихнему, св. трехъ королей. Праздникъ 3-хъ королей могъ бы быть, но странно забыть о праздникѣ Крещенія, столько почитаемомъ въ древней Церкви, гдѣ въ этотъ особенно день или наканунѣ его (также Пасхи, Рождества Христова) совершалось и крещеніе новообращенныхъ, почему и пѣли: Елицы во Христа крестистеся и проч. Нѣтъ у католиковъ и священнодѣйствія Іордани или водосвятія, также бывшаго въ древности, какъ свидѣтельствуетъ и Св. Златоустъ, присовокупляя, что вода богоявленская набожно хранилась христіанами и, по ихъ вѣрѣ, оставалась непорченною на долгое время, являла даже цѣлительную силу. Но забывая праздники Вселенской Церкви, Римская церковь устанавливаетъ у себя праздники иногда безъ должнаго основанія. Таковъ праздникъ безгрѣшнаго зачатія Божіей Матери, догматъ о которомъ постановленъ папою Піемъ ІХ въ 1854 году. И Православная Церковь празднуетъ зачатіе св. Анны, т. е. зачатіе ею Пресвятой Богородицы. Это праздникъ древній, но онъ не заключаетъ лжедогмата о безгрѣшномъ или безпорочномъ зачатіи. Православная Церковь чтитъ Божію Матерь не менѣе Римской: сколько у насъ молитвъ, пѣсней, акаѳистовъ Божіей Матери, сколько праздниковъ, иконъ Ея, въ томъ числѣ чудотворныхъ! Всѣ службы, эктеніи сопровождаются у насъ моленіемъ и Божіей Матери, Которую Церковь наша называетъ Пресвятою, Пречистою, Честнѣйшею Херувимъ и Славнѣйшею безъ сравненія Серафимъ. Но вѣруя такъ, наша Церковь не считаетъ Ее зачатою безгрѣшно, т. е. безъ первороднаго грѣха: такъ зачатъ только Іисусъ Христосъ, ибо Онъ — Богъ и человѣкъ и зачатъ отъ Духа Свята, а Пресвятая Дѣва — человѣкъ и родилась такъ же, какъ и другіе люди. А чтобы стать Божіею Матерью, Она была предуготовлена, предочищена Христомъ, предосвящена Духомъ Святымъ, такъ что и содѣлалась Она Пречистою, Пресвятою. Намъ не нужно и мы не въ силахъ прибавить Ей славы болѣе той, какую Она имѣетъ и какую мы должны исповѣдать благоговѣйно. Такъ учили объ этомъ многіе древніе св. Отцы, хотя, впрочемъ, они не имѣли особенной нужды излагать это ученіе. Взялись за это уже съ XII вѣка ксендзы-школяры на западѣ; поднялся споръ, его подхватили потомъ ксендзы францискане и доминикане, а тамъ іезуиты, и такъ шло долго, доходило до соблазна, такъ что папы приказывали ксендзамъ замолчать. Въ 1854 году совсѣмъ нечаянно поднялъ и порѣшилъ это дѣло тогдашній папа. Для чего? А для того, чтобы показать, что папа можетъ, имѣетъ власть «непогрѣшимо» постановлять новые догматы. Напрасно! Знаемъ, что многіе изъ прежнихъ папъ не признавали новаго догмата, что другіе отдавали его, какъ мнѣніе, на свою, каждаго мысль и вѣру. Кто же непогрѣшимъ: Пій IX, или прежніе папы?

В: Чѣмъ разнятся посты у латинянъ отъ постовъ у православныхъ?

О: Прежде всего разнятся они временами. Такъ, Православная Церковь заповѣдуетъ поститься въ среду и пятницу, а римская — въ пятокъ и субботу. Православный обычай болѣе сообразенъ съ примѣромъ древней Церкви, чѣмъ римско-католическій. Въ Римско-католической церкви нѣтъ двухъ, извѣстныхъ съ древнихъ временъ, постовъ, а именно: Петрова и Успенскаго, и самый Великій постъ въ ней короче, чѣмъ въ Православной Церкви. Конечно, сила постовъ не въ ихъ количествѣ, а свойствѣ: ничего не пріобрѣтаетъ отъ поста тотъ, кто не ѣстъ скоромнаго, а въ то же время, напримѣръ, пьянствуетъ. Да и вообще тѣлесный постъ не имѣетъ цѣны безъ духовнаго, почему св. Церковь и говоритъ намъ: постящеся, братіе, тѣлеснѣ, постимся и духовнѣ. Потому, если мы сравниваемъ посты православные съ римско-католическими, то для того, чтобы видѣть, что вообще учрежденія Церкви нашей, въ томъ числѣ и учрежденіѣ о постахъ, носятъ на себѣ печать болѣе древняго и болѣе усерднаго благочестія, чѣмъ учрежденія римско-католическія, любящія подлаживаться подъ людскія прихоти, слабости, вкусы. Отсюда возникаетъ еще одна особенность: и Православная Церковь даетъ разрѣшеніе отъ поста людямъ слабымъ, немощнымъ, вообще соблюденіе поста она полагаетъ на христіанскую совѣсть людей, но Римская церковь очень часто даетъ такое разрѣшеніе въ видахъ простой услужливости, поблажки, особенно людямъ знатнымъ, чтобы такимъ образомъ, угождая ихъ чувственности, тѣмъ легче завлечь ихъ къ себѣ или удержать въ своей духовной власти. Этою угодливостью, обѣщаніемъ послабленія въ постахъ, римскіе учители думали завлечь на свою сторону и Кіевскаго князя Владиміра, когда онъ искалъ еще истинной вѣры, о чемъ скажемъ впослѣдствіи.

Укажемъ, наконецъ, на отсутствіе у латинянъ православнаго обычая, имѣющаго мѣсто преимущественно въ Великій постъ — обычая говѣнія. Въ древнія времена христіане причащались каждый день, искушая или испытывая предъ тѣмъ свою совѣсть и исповѣдуя согрѣшенія свои. Это было возможно при той пламенной любви къ вѣрѣ, ко Христу и чистотѣ духовной, какою отличались первенствующіе христіане. Потомъ, съ оскудѣніемъ любви и святости въ христіанахъ, исповѣдь и причастіе повторялись рѣже и рѣже среди нихъ и требовали уже особеннаго приготовленія отъ христіанъ для того, чтобы они достойнѣе и съ большею пользою для души приступали къ этимъ таинствамъ. Православная Церковь даетъ прекрасный способъ для такого приготовленія въ подвигѣ говѣнія, внушая, чтобы христіане не успокаивались на одной силѣ таинства, напримѣръ, на силѣ таинства Исповѣди — въ разрѣшеніи ихъ отъ грѣховъ, а и сами подвизались бы для своего очищенія отъ грѣховъ, для своей праведности и объ этомъ поразмыслили бы въ теченіе долгаго говѣнія. Упущеніе такого обычая въ Римской церкви объясняется тѣмъ, что она пріучала христіанъ полагать силу таинства гораздо болѣе (и почти исключительно) въ самомъ дѣйствіи его, чѣмъ во внутреннемъ расположеніи, съ какимъ оно принимается, а это въ свою очередь должно было внушать христіанамъ полагаться во всемъ на власть церкви, т. е. папы и ксендзовъ. Легкость взгляда на приготовленіе къ исповѣди и св. причастію простиралась у римско-католиковъ, а по подражанію имъ и у уніатовъ, до того, что считалось достаточнымъ прійти къ обѣднѣ натощакъ, чтобы исповѣдаться и пріобщиться. Отсюда-то частая исповѣдь у римско-католиковъ и уніатовъ. Впрочемъ это пояснится шире въ рѣчи о таинствахъ.

В: Есть-ли у латинянъ отличія отъ Православной Церкви въ таинствахъ?

О: Вмѣстѣ съ таинствомъ Евхаристіи, совершаемымъ на литургіи, латиняне содержатъ всѣ семь таинствъ. Но есть у нихъ отличія въ совершеніи таинствъ, отчасти въ самомъ взглядѣ на нихъ. По ученію Православія, въ таинствѣ подъ видимымъ образомъ подается невидимая благодать Божія, подается такъ, якоже хощетъ Духъ Святый и потому непостижимо для насъ (Іоан. 3, 8). Потому Православная Церковь не присвоила себѣ права по произволу распоряжаться дѣйствіями благодати въ таинствахъ, свято и въ цѣлости храня самые видимые образы и обряды ихъ, какъ искони установленные во Вселенской Церкви. Отсюда совершитель ихъ — есть только строитель тайнъ Божіихъ, орудіе благодати, дѣйствіе которой не зависитъ отъ его лица и доступъ къ которой открытъ равно и совершающему и пріемлющимъ таинство. Это настраиваетъ обѣ стороны къ миру и духовному союзу вѣры, устраняя мысль о духовномъ порабощеніи народа священствомъ. Не то видимъ въ латинствѣ. Здѣсь захотѣли, такъ сказать, всецѣло постичь благодать Божію, овладѣть ею, чтобы потомъ распоряжаться ею по своему произволу. Средствомъ къ тому послужила для латинскихъ мудрецовъ особая школярская наука ихъ (схоластика), въ которой умъ заходилъ за разумъ и которая любила упражняться болѣе въ пустыхъ словопреніяхъ, чѣмъ въ познаніи слова Божія, ученія, преданія и духа Вселенской Церкви и св. Отцовъ, на чемъ стоитъ наука православная. Съ этой-то наукой своею латинскіе ксендзы школяры принялись разбирать тѣ видимые образы, видимыя дѣйствія, чрезъ которыя сообщается благодать въ таинствахъ, и достигли будто бы того, что сумѣли во всей подробности и тонкости познать связь благодати со своимъ видимымъ дѣйствіемъ въ таинствахъ, какъ бы совершенно примѣрить ихъ между собою. Отсюда извѣстныя въ книгахъ латинскихъ выраженія: матерія и форма каждаго таинства. Отсюда опять вышло, что благодать Божію они такъ примѣрили, приковали къ видимому дѣйствію, совершаемому въ таинствѣ, что почти лишили здѣсь свободы Того, Кто даетъ ее якоже хощетъ и якоже вѣсть. Но какъ видимое дѣйствіе есть внѣшнее, представляемое вещественнымъ образомъ, то силу свою оно получаетъ отъ живой силы совершителя, отъ его мысли, намѣренія (интенціи). Онъ здѣсь не служитель только благодати, а обладатель ея, господинъ надъ нею, распорядитель ея. Такъ на мѣсто Христа и Духа Святого сталъ у латинянъ въ таинствахъ ксендзъ, бискупъ, а тамъ папа, какъ бы заслоняющій у нихъ Христа. Это сейчасъ видно въ обхожденіи ихъ съ таинствами. Такъ, въ крещеніи и мѵропомазаніи вмѣсто древняго, православнаго призыванія: «крещается рабъ Божій», «печать дара Духа Святаго», ксендзы и бискупы говорятъ: «я крещая тебя, я запечатлѣваю тебя». Не оправдываются-ли на нихъ слова блаж. Августина, который по поводу словъ Господа: «отпущаются грѣси ея мнози» (Лук. 7, 47), говоритъ: «Благій Врачъ не только современныхъ больныхъ исцѣляетъ, но и будущихъ предвидѣлъ, ибо имѣли явиться люди, которые станутъ говорить: я отпущаю грѣхи; я оправдываю; я освящаю всякаго, кого только крещу». Хотя въ разрѣшительной на исповѣди молитвѣ священникъ говоритъ у насъ: «Азъ недостойный іерей властію Его, мнѣ данною, прощаю…» и проч., но слова эти, мысль ихъ совершенно подчинены начальнымъ словамъ: «Господь и Богъ нашъ Іисусъ Христосъ да проститъ ти…» и проч. А Св. Іоаннъ Златоустъ, показывая, какъ Господь нашъ былъ чуждъ тщеславія, говоритъ: «Не сказалъ Онъ: васъ же Я крещу Духомъ Святымъ, но: имате креститися, научая насъ смиренномудрію». Утративъ это смиренномудріе, римское священство стало самоправно распоряжаться таинствами, видимыми дѣйствіями ихъ и благодатными дарами таинствъ, желая такимъ образомъ держать христіанъ въ духовномъ рабствѣ у себя. Мы видѣли уже, какъ самоправно распорядилось оно таинствомъ Евхаристіи, лишивъ весь народъ святѣйшей Крови Христовой и мудрствуя по школярски: «гдѣ Тѣло, тамъ и Кровь». Но верхъ самоправія показало оно въ таинствѣ Покаянія, такъ что объ этомъ скажемъ особо ниже. Теперь же о нѣкоторыхъ другихъ таинствахъ: такъ въ Крещеніи упущенъ тотъ образъ, какимъ крестился Господь и какимъ потому и должно оно совершаться. А Господь нашъ крестился въ Іорданѣ чрезъ погруженіе (Матѳ. 3, 16; Марк. 1, 5; Іоан. 3, 23); такъ крестили и св. Апостолы (Дѣян. 8, 37. 38). Примѣнительно къ такому образу совершенія крещенія, оно представляется въ словѣ Божіемъ подобіемъ потопа (1 Петр. 3, 19–21), банею водною (Ефес. 5, 26; Тит. 3, 5), спогребеніемъ Христу въ смерть для новой жизни о Немъ (Римл. 6, 4; Кол. 2, 12). Потому и въ древней Церкви крещеніе совершалось чрезъ погруженіе, какъ свидѣтельствуютъ многіе отцы и учители, въ томъ числѣ и Св. Василій Великій, говорящій: «Великое таинство Крещенія совершается тремя погруженіями». Дозволяла древняя Церковь совершать крещеніе и чрезъ обливаніе или окропленіе, но въ особенныхъ случаяхъ, особенно для больныхъ — въ видѣ исключенія. Дозволяетъ это и наша Церковь, признавая, что обливаніе или кропленіе не уничтожаетъ силы таинства. Но не тѣмъ-ли болѣе заслуживаетъ она почтенія, что сохранила въ большой силѣ тотъ образъ крещенія, которымъ крестился Самъ Господь, и который, поэтому, есть самый приличный и для всѣхъ, во Христа крестящихся. Въ таинствѣ Мѵропомазанія папство уперлось на томъ, что однимъ бискупамъ, а не ксендзамъ, даетъ право совершать его. Если же даетъ иногда и имъ, то по особой льготѣ, милости папской, какъ будто въ таинствѣ важнѣе милость папская, чѣмъ установленіе Вселенской Церкви, о которомъ мы точно знаемъ изъ св. Отцовъ и соборовъ. Такъ, напримѣръ, Св. Златоустъ и блаж. Іеронимъ говорятъ, что епископъ (по отношенію къ таинствамъ) ничѣмъ другимъ не отличается отъ пресвитера, какъ только одной хиротоніей, т. е властію рукополагать во священство. Такъ, обидѣвъ въ таинствѣ Евхаристіи народъ, папство въ мѵропомазаніи хочетъ обидѣть священниковъ: ни того, ни другого нѣтъ въ Православіи. Впрочемъ, было бы долго перечислять всѣ (часто не важныя) латинскія отличія въ таинствахъ. Упомянемъ только о таинствѣ Брака. Признавая всю святость и крѣпость брачнаго союза, Православная Церковь разрывъ его допускаетъ въ опредѣленныхъ случаяхъ, указываемыхъ словомъ Божіимъ и примѣромъ Церкви Вселенской. Римская церковь какъ будто строже смотритъ на дѣло, какъ будто совсѣмъ не допускаетъ опредѣленныхъ случаевъ разрыва. Зато она на дѣлѣ даетъ себѣ такую полную власть разрѣшать и расторгать бракъ по своему усмотрѣнію, что кажется не могло быть, особенно въ старину, случая, когда бы папа не могъ этого сдѣлать, если бы хотѣлъ. Примѣромъ величайшаго самоправства въ этомъ дѣлѣ служитъ расторженіе однимъ папой браковъ всѣхъ латинскихъ священниковъ и запрещеніе для нихъ брака, о чемъ будетъ рѣчь. Вообще самоправное распоряженіе бракомъ въ таинствѣ послужило началомъ того униженія брака, которое у нѣкоторыхъ западныхъ христіанъ кончилось уничтоженіемъ его, какъ таинства, даже обряда. Подобное случилось и съ нѣкоторыми другими таинствами.

В: Что такое индульгенціи?

О: Слово «индульгенція» значитъ снисхожденіе, послабленіе, отпустъ. Подъ этимъ названіемъ скрывается слѣдующее ученіе римское: хотя въ таинствѣ Исповѣди или Покаянія христіанину отпускаются грѣхи и вѣчныя наказанія за нихъ, но не всегда отпускаются временныя наказанія, которыя непремѣнно долженъ понесть христіанинъ въ этой-ли жизни или по смерти (въ чистилищѣ) для удовлетворенія, какъ бы выплаты правдѣ Божіей. Но онъ можетъ избавиться, выкупиться отъ этихъ наказаній, этой выплаты, — получить отпустъ въ нихъ при пособіи какого-то скарба церковнаго, состоящаго изъ заслугъ Христовыхъ и запаса, излишка добрыхъ дѣлъ, накопившихся въ церкви отъ святыхъ. Сокровищница эта находится будто бы въ рукахъ папы, который и можетъ выдать изъ него людямъ, сколько и когда хочетъ, на выкупъ отъ грѣховъ, т. е. наказаній, кары за грѣхи. Имѣя самъ такое, особенное предъ всѣми святителями, право давать отпусты или индульгенціи христіанамъ и народамъ христіанскимъ всего свѣта, папа можетъ по своей волѣ удѣлять это право и другимъ. И точно: изъ Рима право это удѣлялось епископамъ, ксендзамъ разныхъ странъ, выдавалось церквамъ, монастырямъ, привязывалось къ какимъ-либо храмовымъ престоламъ, праздникамъ, молитвамъ, которыя поэтому и назывались отпустовыми, индульгенціонными. Было, напримѣръ, заведено, что кто сходитъ на богомолье въ такое-то мѣсто, выслушаетъ литургію въ такомъ-то храмѣ, сдѣлаетъ приношеніе такому-то монастырю, прочтетъ такія-то молитвы, тотъ получитъ отпущеніе столькихъ-то грѣховъ, на такое-то время и не только прошедшее, но иногда и будущее: онъ могъ получить отпустъ или индульгенцію на три, пять, шесть дней, недѣлю, мѣсяцы и даже годы. Особенно же щедры были такія отпусты для тѣхъ, кто ходилъ въ Римъ, разумѣется, съ богатыми приношеніями, или же посылалъ туда деньги. Когда-то посылались изъ Рима нарочитые ксендзы по разнымъ землямъ христіанскимъ продавать такіе отпусты, — будто какія шляхетскія бумаги или отпускныя, купивши которыя, человѣкъ могъ уже считать себя почище другихъ и не очень бояться кары за грѣхи. Давались еще такіе отпусты за какія-либо дѣла, угодныя Риму, напримѣръ, если кто поднимался на войну противъ православныхъ христіанъ. Изъ ксендзовъ же римскихъ богаче были на такіе отпусты доминикане, а всѣхъ богаче іезуиты, которые богатствомъ этихъ отпустовъ умѣли подкрѣплять свое господство надъ легковѣрными людьми. Давались такіе отпусты и разнымъ обществамъ или братствамъ религіознымъ изъ римско-католиковъ съ цѣлью завлечь въ нихъ побольше людей и покрѣпче привязать ихъ къ Риму и папству. Разнясь сроками, отпусты разнились и степенью или силою. Были, напримѣръ, отпусты неполные и полные. Самый полный отпустъ усвоенъ юбилею, т. е. особенному чрезвычайному празднеству, похожему на продолжительное говѣніе, и установленному папами, за отсутствіемъ въ Римской церкви настоящаго или обыкновеннаго говѣнья.

В: Что же должно думать объ установленіи индульгенцій или отпустовъ?

О: Это установленіе есть искаженіе таинства Покаянія. Въ Церкви Божіей есть одинъ отпустъ — это въ таинствѣ Покаянія или Исповѣди, гдѣ пастыри даютъ кающимся отпущеніе грѣховъ, по заповѣди Господа: «имже отпустите грѣхи, отпустятся имъ». Отпущеніе это даруется по силѣ безконечныхъ заслугъ Христа Спасителя, Который подъялъ на Себя грѣхи всѣхъ людей и кару за грѣхи и разъ навсегда, на вѣкъ удовлетворилъ за грѣшныхъ людей правдѣ Божіей. Людямъ остается только усвоять эти искупительныя или отпустительныя заслуги Христовы покаяніемъ, вѣрою, добрыми дѣлами, и это вполнѣ достаточно для ихъ оправданія предъ Богомъ, т. е. отпущенія грѣховъ и вѣчной кары за грѣхи. Временныя же наказанія ничего не значатъ, ничего не прибавятъ для этого оправданія. Если бы они нужны были именно для этой цѣли, этого дѣла, то значило бы, что или заслуги Христовы недостаточны для насъ, или же вѣра, покаяніе, добрыя дѣла недостаточны для усвоенія сихъ заслугъ. То и другое было бы величайшимъ заблужденіемъ, противохристіанскимъ ученіемъ. Правда, на исповѣди назначаются христіанамъ эпитиміи или наказанія, но эти наказанія — отеческія, только исправительныя; они служатъ лишь къ тому, чтобы исправить насъ, исцѣлить отъ душевныхъ болѣзней или грѣховъ, наставить или укрѣпить насъ въ покаяніи, вѣрѣ, благочестіи, а совсѣмъ не къ тому, чтобы только просто помучить насъ и чрезъ это удовлетворить правдѣ Божіей, чего они, сами по себѣ никогда не могутъ сдѣлать для насъ. Снимать эти эпитиміи слѣдуетъ, значитъ, только по вниманію къ душевному состоянію кающихся грѣшниковъ, — къ тому, исправились-ли они или нѣтъ. А снимать ихъ безъ всякаго разбора, просто по какой-то милости, поблажкѣ, т. е. индульгенціи, значитъ злоупотреблять священной властью и притомъ безъ всякой пользы для кающихся грѣшниковъ, а скорѣе ко вреду ихъ. Столь же нелѣпа и мысль о скарбѣ церковномъ — въ томъ видѣ, какъ она вставлена въ ученіи объ индульгенціяхъ. Сокровище заслугъ Христовыхъ, покрывающихъ грѣхи всего міра, дѣйствительно неистощимо, но усвоять себѣ духовное богатство изъ этого сокровища можно только чрезъ вѣру, покаяніе, добрыя дѣла, а не по чьему-либо распоряженію. Въ этомъ смыслѣ скарбъ заслугъ Христовыхъ доступенъ всѣмъ христіанамъ, принадлежитъ всей Церкви, и никто не можетъ присвоить себѣ право на особое обладаніе имъ. Такимъ образомъ, и отпустъ, даруемый въ покаяніи или исповѣди, доступенъ всякому истинно кающемуся при посредствѣ церковной власти, общей всѣмъ священнослужителямъ: раздаяніе его не можетъ быть какимъ-либо особымъ правомъ папы или какого-либо бискупа, ксендза. Что касается до скарба или запаса добрыхъ дѣлъ, накопившихся отъ святыхъ, то это самая нелѣпая выдумка папежства. Для святости христіанской нѣтъ границъ (Матѳ. 5, 48); не можетъ быть у христіанина дѣлъ, которыя были бы лишни для его святости (Лук. 17, 10), сверхдолжнаго дѣла благочестія никто не можетъ сдѣлать: величайшіе святые не почитали себя достигшими полнаго совершенства (Фил. 3, 13). Святые могутъ помогать намъ своими молитвами, можемъ и мы молитвами помогать другъ другу, но чтобы кто-либо могъ взять у святыхъ долю изъ добрыхъ дѣлъ ихъ и передать другимъ — это нелѣпость. Напрасно римскіе учители ссылаются на древнюю Церковь, которая по ходатайству мучениковъ и исповѣдниковъ, прощала отпадшихъ отъ вѣры, снимала съ нихъ эпитиміи и наказанія, заслуженныя ими, и, слѣдовательно, какъ бы давала индульгенціи именемъ святыхъ страдальцевъ. Эти прощенія совсѣмъ не были римскими индульгенціями: они давались не иначе, какъ тогда, когда у падшихъ видно было истинное раскаяніе и исправленіе, а безъ этого не могло имѣть мѣста и самое ходатайство мучениковъ, и если они ходатайствовали, то потому, что сами лично знали и видѣли, а съ ними видѣла и Церковь, за кого и почему они ходатайствуютъ. Такъ учитъ объ этомъ особенно св. священномученикъ Кипріанъ, великій учитель Церкви, хотя въ его ученіи, также въ ученіи древнихъ св. Отцовъ, римскіе учители и хотятъ видѣть сходство со своимъ ученіемъ объ индульгенціяхъ, ибо имъ вообще довольно обычно лгать на св. Отцовъ. Ложное въ своихъ основахъ ученіе объ индульгенціяхъ ложно и въ дальнѣйшихъ примѣненіяхъ своихъ. Такъ, нелѣпо, будто индульгенціи или отпусты могутъ быть раздаваемыми папами, бискупами, ксендзами какимъ-либо мѣстамъ, праздникамъ (особенно юбилейнымъ), молитвамъ. Былъ въ Церкви обычай давать обѣты или совершать дѣла богоугодныя съ какимъ-либо особеннымъ прошеніемъ, намѣреніемъ (интенціею); напримѣръ, ходить къ святымъ и чудотворнымъ мѣстамъ, построить или украсить храмъ, раздать состояніе бѣднымъ, держать извѣстные посты, читать особыя молитвы и т. п. Но все это зависѣло отъ вѣры и благочестія добрыхъ христіанъ. А чтобы кому-либо дана была власть распоряжаться такими обѣтами, распредѣлять по нимъ отпусты или милости Божіи, благодать Божію, раскладывать ее на тѣ или другія мѣста, праздники, молитвы — объ этомъ никогда не слышно было въ Церкви Божіей. Благодать Божія присуща всей Церкви; она подается вездѣ и всѣмъ, ищущимъ ея съ сокрушеніемъ и вѣрою. Есть въ Церкви Божіей мѣста, святыни, празднества, особенно чтимыя, ознаменованныя особенными явленіями благодати Божіей. Но и здѣсь благодать Божія можетъ сообщаться людямъ только по мѣрѣ ихъ вѣры и благочестія, а отнюдь не по распредѣленію и раскладкѣ Рима или чьей бы то ни было. Особенно жалостно то, что Римская церковь завела у себя въ извѣстныхъ храмахъ такъ называемыя индульгенціонные престолы, которымъ чрезъ индульгенцію папскую дана какая-то особенная привиллегія, такъ что совершаемая на нихъ литургія имѣетъ будто бы особую, ей только свойственную силу для избавленія живыхъ отъ грѣховъ, временныхъ наказаній за нихъ, а умершихъ отъ чистилища. Это уже близко къ богохульству! Это значитъ, что папа можетъ прибавить нѣчто къ той безконечной силѣ искупительной жертвы Спасителя, приносимой на литургіи, на какомъ бы престолѣ она ни совершалась. Величая себя едиными и общими для всей Церкви намѣстниками Христа, папы въ духовной гордости отважились, наконецъ, посягать на честь, славу Самого Христа. За духовною гордостью видится и нѣчто другое въ грѣшномъ ученіи объ индульгенціяхъ и скарбѣ церковномъ, ключи отъ котораго у папы и его слугъ. Извѣстно, что на счетъ этого скарба папы, бискупы, іезуиты умѣли скоплять большіе скарбы денежные, что индульгенціи были родъ подати, которую хотѣлъ налагать Римъ на весь міръ христіанскій, считая себя столицею его. Въ старыя темныя времена былъ обычай собирать пошлину (пеню, штрафъ) съ людскихъ преступленій, за которыя потому и отдѣлывались платою, — и даже за такія преступленія, какъ, напримѣръ, убійства. Должно быть, этотъ мірской обычай и сошелся съ индульгенціями Римской церкви, желавшей всегда господствовать по мірскому. Извлекая большіе доходы для себя изъ индульгенцій, Римская церковь, въ другихъ случаяхъ, находила въ нихъ способъ задабривать, заманивать къ себѣ христіанъ, — чрезъ ту поблажку ихъ грѣховной жизни, какая давалась въ индульгенціи, какъ самомъ легкомъ, особенно для богатыхъ, способѣ примиренія съ Богомъ, удовлетворенія за грѣхи предъ Нимъ.

Извѣстно, что въ нашихъ краяхъ и теперь пускаются подчасъ въ ходъ разсказни объ отпустовыхъ мѣстахъ, праздникахъ, молитвахъ польско-католическихъ для обольщенія людей невѣдущихъ. То же дѣлаютъ папы и ксендзы и въ другихъ странахъ, напримѣръ, въ единоплеменной и единовѣрной намъ Болгаріи. Успѣвши разными хитростями завлечь немногихъ изъ тамошнихъ христіанъ православныхъ въ унію, они обольщаютъ и ублажаютъ ихъ своими льстивыми индульгенціями («День», 1863 года № 7). Бывшій папа Пій IX выдалъ 8-го декабря 1864 года энциклику или окружное посланіе, къ которому приложена особая грамата о мѣсячномъ юбилеѣ, т. е. полной индульгенціи на одинъ мѣсяцъ. Призывая римско-католиковъ къ особеннымъ молитвамъ въ этотъ юбилей, папа говорилъ въ своей граматѣ: «Такъ какъ безъ сомнѣнія молитвы людей пріятнѣе Богу, когда они приближаются къ Нему съ душами очищенными отъ всякаго пятна, то мы положили раскрыть щедро для христіанъ небесныя сокровища Церкви, ввѣренныя въ наше распоряженіе, и потому даруемъ всѣмъ и каждому изъ вѣрныхъ того и другого пола, во всей католической вселенной, полную индульгенцію въ формѣ юбилея, которою можно воспользоваться только въ теченіе одного мѣсяца въ 1865 году, по ближайшему назначенію епископальной власти». Изъ этого видно, что Римъ ни на шагъ не хочетъ отстать отъ прежнихъ выдумокъ и злоупотребленій, даже такихъ постыдныхъ, какъ индульгенція. Намъ, православнымъ, остается пожалѣть о тѣхъ, которые еще вѣрятъ, будто у папы въ самомъ дѣлѣ есть какія-то особенныя сокровища небесныя, т. е. скарбъ излишнихъ добрыхъ дѣлъ, святости, благодати, и будто особенное очищеніе души отъ грѣховъ можетъ быть получено именно отъ милости папы въ какой-то льготный мѣсяцъ. Печальный и грѣшный обманъ! Какъ будто не всѣмъ христіанамъ равно открыты небесныя сокровища, т. е. сокровища благодати Божіей, очищающей, освящающей и спасающей всякаго христіанина, если только онъ постарается пріобрѣсть ее вѣрою, покаяніемъ, святою жизнью, участіемъ въ церковныхъ таинствахъ — этихъ для всѣхъ и всегда открытыхъ источникахъ благодати Божіей.

Съ ученіемъ объ индульгенціяхъ стоитъ, какъ уже видно, въ прямой связи и ученіе о чистилищѣ.

В: Что разумѣетъ Римская церковь подъ именемъ чистилища?

О: Подъ именемъ чистилища она разумѣетъ такое мѣсто или состояніе очищенія, въ которомъ пребываютъ души христіанъ, хотя и умершихъ въ вѣрѣ и покаяніи, но не успѣвшихъ принесть плодовъ, достойныхъ покаянія, для полнаго очищенія отъ грѣховъ и не понесшихъ при жизни временнаго наказанія за грѣхи, необходимаго для удовлетворенія правдѣ Божіей. Въ этомъ-то среднемъ между адомъ и небомъ мѣстѣ или состояніи, души таковыхъ христіанъ терпятъ мученія и чрезъ эти мученія очищаются отъ грѣховъ, удовлетворяя за нихъ правдѣ Божіей и такимъ образомъ заслуживая для себя полное блаженство. Эти чистилищныя мученія могутъ облегчаться или сокращаться для нихъ по молитвамъ, милостынямъ за нихъ живущихъ христіанъ, вообще Церкви, особенно же ради приносимой ею на литургіи безкровной жертвы о живыхъ и умершихъ. А какъ власть Церкви всецѣло сосредоточена, совмѣщена въ папѣ и отъ него удѣляется епископамъ и ксендзамъ, то папа, а по его полномочію, — епископы, ксендзы, могутъ давать особенное послабленіе или сокращеніе чистилищныхъ страданій и даютъ его въ индульгенціяхъ.

В: Справедливо-ли римское ученіе о чистилищѣ?

О: Несправедливо. Въ немъ искажено православное ученіе о состояніи душъ по смерти. Во-первыхъ, по ученію Православной Церкви, нѣтъ по смерти средняго состоянія между состояніемъ спасаемыхъ, отходящихъ на небо, и осужденныхъ, идущихъ во адъ: она учитъ только, что до послѣдняго суда это двоякое состояніе душъ не бываетъ окончательно, т. е. ни блаженство праведныхъ, ни мученіе грѣшныхъ не суть совершенны, окончательны — до послѣдняго всеобщаго Суда. И слово Божіе постоянно говоритъ намъ только о небѣ и адѣ, и нигдѣ не говоритъ о чистилищѣ. Во-вторыхъ, если грѣшники, хоть и покаявшіеся предъ смертью, терпятъ, однако же, мученія по смерти, то не потому, что они не понесли при жизни временнаго наказанія за грѣхи для удовлетворенія правдѣ Божіей, и, слѣдовательно должны нести это наказаніе въ какомъ-то вымышленномъ чистилищѣ: нѣтъ! отсутствіе временнаго наказанія не могло нисколько умалить для нихъ той вседовольной, очистительной силы, какая находится въ заслугахъ Спасителя, подъявшаго на Себя грѣхи всего міра и казнь за сіи грѣхи для удовлетворенія правдѣ Божіей. Если грѣшники, умершіе въ покаяніи, терпятъ еще мученія по смерти, то потому, что не успѣли еще вполнѣ усвоить заслугъ Христа Спасителя по слабости вѣры своей, недостаточности покаянія, а главное, что не принесли плодовъ достойныхъ покаянія и, такимъ образомъ, самымъ дѣломъ не очистились отъ грѣховъ. И потому, въ-третьихъ, какія бы мученія ни претерпѣвалъ грѣшникъ въ мнимомъ чистилищѣ, мученія эти сами по себѣ ничего не прибавили бы къ его чистотѣ, къ оправданію его предъ Богомъ: по смерти нѣтъ покаянія, учитъ слово Божіе и св. Отцы, — нѣтъ тамъ мѣста для заслугъ, самоисправленія, самоочищенія. А если сами грѣшники не могутъ ничего сдѣлать для своего очищенія путемъ покаянія, то, въ-четвертыхъ, и Церковь не можетъ разрѣшать ихъ отъ посмертныхъ узъ въ мнимомъ чистилищѣ. Ей сказано: еже аще разрѣшите на земли, будетъ разрѣшено на небеси. Значитъ, она можетъ разрѣшать кающихся отъ грѣховныхъ узъ дотолѣ, пока они на земли, и имъ доступно учрежденное въ Церкви таинство Покаянія. Вотъ почему древняя Церковь, налагая на кающихся грѣшниковъ эпитиміи или исправительныя наказанія, предъ смертью снимала ихъ съ кающихся въ той вѣрѣ что разрѣшительная власть ея не продолжается на умершихъ что, съ другой стороны, эпитиміи, которыми они связаны были при жизни, не могутъ, по смерти ихъ, служить сами по себѣ къ очищенію, къ примиренію ихъ съ Богомъ. Много можетъ дѣлать Церковь для умершихъ въ силу безконечныхъ заслугъ Христовыхъ, имѣющихъ силу и для нихъ, можетъ дѣлать своими молитвами, милостынями, приношеніемъ о нихъ безкровной жертвы на литургіи, причемъ предоставляетъ власти Самого Господа внимать или не внимать ея молитвамъ, разрѣшать или не разрѣшать грѣшниковъ отъ наказаній. Думать же, что кто-либо въ Церкви, напримѣръ, папа, можетъ разрѣшать умершихъ, высвобождать ихъ изъ мнимаго чистилища прямо по своему усмотрѣнію, предлагая за нихъ Богу заслуги Христа и святыхъ, какъ толкуютъ Римскіе учители, — это нелѣпость. Такимъ образомъ въ чистилищѣ римскомъ не оказывается ни надобности, ни толку. Напрасно говорятъ иногда католики, будто наша разрѣшительная молитва надъ умершимъ — то же, что чистилищная индульгенція. Кромѣ того, что мы отвергаемъ чистилище, самая эта разрѣшительная молитва совсѣмъ не то, что индульгенція: это только общая заключительная молитва объ умершемъ и вмѣстѣ свидѣтельство сохраненнаго имъ при жизни общенія съ Церковью, необходимаго для спасенія, или же — совершившагося при жизни примиренія съ Богомъ, съ Церковью, достигнутаго покаяніемъ, разрѣшеніемъ отъ грѣховъ. Потому-то отъ разрѣшительныхъ молитвъ Православной Церкви никогда не было и быть не можетъ такихъ соблазновъ, какъ отъ римскихъ чистилищныхъ индульгенцій. Напрасно говорятъ иногда римляне, будто ихъ чистилище то же, что такъ называемыя мытарства, о которыхъ говорятъ учители Православной Церкви. Посмертныя мытарства суть только испытанія души, ея добрыхъ и худыхъ дѣлъ; если эти испытанія бываютъ для нея страшны, мучительны, то все же они не служатъ къ очищенію ея отъ худыхъ дѣлъ и къ прибавленію заслугъ ея: они ведутъ только къ опредѣленію нравственнаго достоинства ея, къ приговору о тѣхъ заслугахъ жившаго человѣка, съ какими онъ уже переходитъ въ тотъ свѣтъ. Словомъ: это образъ того частнаго суда, который бываетъ съ каждымъ человѣкомъ тотчасъ по смерти, а не что-либо похожее на чистилище. О частномъ судѣ въ образѣ мытарствъ говорили многіе древніе мужи, а о чистилищѣ — нѣтъ.

В: Какія особыя заведенія были или есть въ Римской церкви для поддержанія папства?

О: Во-первыхъ, — безженность ксендзовъ. Слово Божіе совѣтуетъ жизнь дѣвственную только тѣмъ, которые могутъ вмѣстить это (Матѳ. 19, 12). Такихъ можетъ быть немного, и люди эти изстари имѣли особый, приличный имъ родъ жизни въ пустыняхъ, монастыряхъ. Вообще же священнослужителямъ не запрещено имѣть женъ ни словомъ Божіимъ (1 Тим. 3, 2), ни св. Отцами и соборами (1-й Всел. соборъ). Болѣе тысячи лѣтъ не было этого запрещенія и въ Римской церкви. Потомъ папа (Григорій VII), задумавши властвовать надъ всѣмъ свѣтомъ, приказалъ ксендзамъ бросить женъ, и то для того, чтобы, будучи безсемейными, отрываясь отъ роду-племени, они никому и ничему не были такъ преданы, какъ папству. Такимъ образомъ, ради своей власти и выгодъ папство завело у себя такое дѣло, отъ котораго можетъ быть (да и бываетъ не мало) соблазну въ народѣ христіанскомъ, ибо ксендзы не по своей волѣ остались и остаются безъ женъ и, само собою, вправѣ разсчитывать на поблажку. Странно, что, приневоливъ ксендзовъ къ безженству, папы и бискупы позволили, однако, себѣ и имъ въ одеждѣ и убранствѣ лица, головы, подражать мірянамъ, что облегчаетъ ксендзамъ усвоять и другія мірскія привычки, дружиться съ духомъ міра. Напротивъ, православное священство сохранило тотъ внѣшній видъ, какой мы видимъ въ ликахъ Спасителя, св. Апостоловъ и отцовъ. Онъ и приличнѣе ему какъ клиру, т. е. классу отдѣленному отъ міра, избранному на священное служеніе Богу.

Рядомъ съ такимъ невольнымъ, несвоемѣстнымъ монашествомъ, и въ Римской церкви завелись, во-вторыхъ, монашескіе ордена; — это какъ бы товарищества, цехи, какъ-то: доминикане, бернардины, іезуиты и др. Такихъ орденовъ не было въ древней Христовой Церкви, нѣтъ и теперь въ Православной Церкви. И духъ этого орденскаго монашества не таковъ, каковъ долженъ быть духъ истиннаго монашества. Такъ, напримѣръ, для доминикановъ и іезуитовъ важнѣйшее дѣло составляла всегда не молитва, какъ это изстари привычно православному монашеству, а власть надъ христіанами и народами христіанскими, — власть орденовъ ихъ и вообще власть папства. Для этого-то они рыскали по всему свѣту, повсюду пристраивали для себя владѣнія и стоянки (въ монастыряхъ); всюду старались прибрать къ рукамъ государей, власти, а чрезъ нихъ и народъ, являлись и живали межъ людей не въ своихъ костюмахъ или одеждѣ, а въ видѣ мірянъ. Наконецъ, не брезгали никакими средствами, даже жестокими и нечистыми, какъ уже сказано. Кромѣ духовныхъ орденовъ монашескихъ, были духовно-мірскіе, т. е. монахи-рыцари или монахи-воины, которые уже просто обращали людей къ вѣрѣ Христовой мечомъ и кровію. Такимъ же образомъ хотѣли они обращать и православныхъ, на что папы давали имъ свое благословеніе. Много зла надѣлали было встарину эти монахи-воины какъ нашимъ русскимъ предкамъ, такъ и Литвѣ.

Въ-третьихъ, — ставши духовно-мірскимъ царствомъ, Римская церковь завела у себя папскихъ нунціевъ, т. е. пословъ повѣренныхъ, которые разсылались во всѣ римско-католическія страны или опредѣлялись изъ туземныхъ бискуповъ и ксендзовъ, чтобы сторожить за властью и выгодами папства. Изъ этихъ-то трехъ заведеній, во главѣ которыхъ стоитъ самъ папа съ кардиналами въ Римѣ, образовалась такая круговая стачка, порука и какъ-бы заговоръ папства противъ міра христіанскаго, что долгое время трудно было народамъ выпутаться изъ сѣтей его. Но, наконецъ, настали перемѣны и для папства.

В: Должно-ли когда-либо пасть папство, т. е. духовно-мірская власть папъ и ихъ Римской церкви?

О: Должно, и есть примѣты, что паденіе это началось. Теперь духовно-мірская власть папъ далеко уже не такъ сильна, какъ въ былыя времена. Чѣмъ болѣе умнѣли и просвѣщались народы, тѣмъ болѣе падала эта власть. Часть народовъ, принадлежавшихъ къ Римской церкви, давно уже отвергла духовную власть папы надъ собою (съ нею, конечно, и мірскую), хотя, къ сожалѣнію, и сама ударилась въ нехорошую сторону: другая, хотя и оставила за папами власть духовную, но перестала давать имъ надъ собою власть мірскую, или же сильно уменьшила эту власть. Съ тѣмъ вмѣстѣ стала падать и мірская власть бискуповъ, ксендзовъ, даже іезуитовъ. Эти послѣдніе своими замашками вмѣшиваться въ дѣла государственныя, земскія, прибирать все къ своимъ рукамъ — и то со всякаго рода неправдою, — такъ надоѣли и опротивѣли всѣмъ, что ихъ изгоняли изъ всѣхъ христіанскихъ земель, хотя, по привычной имъ хитрости, они опять пробирались къ нимъ, — часто подъ чужимъ именемъ, какъ дѣлаютъ они нерѣдко и теперь. Вообще Римская церковь для поддержанія падающей духовно-мірской власти своей, прибѣгаетъ не къ угрозѣ и силѣ, которыхъ никто не боится, а къ особеннымъ искуснымъ сдѣлкамъ (конкордаты) и продѣлкамъ. Полную власть мірскую до 1870 г. папа, его кардиналы, бискупы, ксендзы имѣли еще только въ небольшомъ папскомъ королевствѣ съ его главнымъ городомъ Римомъ, а позднѣе папская область была присоединена къ территоріи итальянскаго королевства. Видимо, что это уже крайнее дѣло для свѣтской папской власти, и она идетъ къ паденію, хотя бискупы и ксендзы изо всѣхъ силъ стараются поддержать ее, показывая тѣмъ, что въ нихъ живъ еще старый духъ.

В: Что должно выйти для Христіанства изъ паденія мірской власти папъ?

О: Трудно, разумѣется, угадать все, что можетъ выйти изъ этого. То, однако же, всего вѣрнѣе, что за паденіемъ мірской власти папъ должна, со временемъ ослабѣть и постепенно пасть и Духовная.

В: Должно-ли желать намъ единенія съ римско-католиками?

О: Должно желать намъ всею душею такого единенія съ римско-католиками и со всѣми другими христіанами и христіанскими обществами. Самъ Господь нашъ Іисусъ Христосъ молился Отцу Небесному о вѣрующихъ въ Него: «Отче Святый, соблюди ихъ во имя Твое, ихъ же далъ еси Мнѣ, да будутъ едино, якоже и Мы» (Іоан. 16, 11). И святая Церковь каждодневно молится съ нами: о мирѣ всего міра, благостояніи святыхъ Божіихъ Церквей и соединеніи всѣхъ (всѣхъ православно вѣрующихъ, всѣхъ членовъ святой Православной Христовой Церкви). Такое единеніе возможно, если съ Православной Церковью возсоединятся всѣ отколовшіяся части такъ называемыхъ христіанскихъ церквей. Такое возсоединеніе было бы величайшимъ счастіемъ для человѣчества и Христіанства. Сколько соблазна, вражды, кровопролитій происходитъ между людьми и народами изъ-за розни въ вѣрѣ! Сколько несчастій въ семействахъ! Сколько, напротивъ, прибыло бы добра, радости, красоты въ жизни человѣческой, если бы христіане жили въ единеніи вѣры и любви, какъ дѣти единаго Отца Небеснаго, братья во Христѣ. «Се, что добро и что красно, — говоритъ псалмопѣвецъ, — но еже жити братіи вкупѣ» (Псал. 132,1).

В: Возможно-ли единеніе Церквей Христіанскихъ?

О: Возможно, ибо Самъ Господь предсказалъ, что оно будетъ: «и будетъ едино стадо и единъ Пастырь» (Іоан. 10, 16). Пастырь — это Самъ Господь, какъ и сказалъ Онъ о Себѣ: «Азъ есмь Пастырь добрый», а стадо — это Церковь Христова, это — вѣрующіе въ Него, за которыхъ Онъ положилъ душу Свою и которые знаютъ Его и слушаютъ гласа Его, какъ овцы пастыря (14–16). Предсказаніе Господа сбывалось въ первобытной Христовой Церкви, которая подлинно была единымъ стадомъ, братствомъ, гдѣ, по свидѣтельству слова Божія, «бѣ сердце и душа едина» (Дѣян. 4, 32). Сбывалось оно и впослѣдствіи — во времена Вселенскихъ соборовъ, которые именно и выражали собою единство всемірной Христіанской Церкви, какъ единаго стада подъ единымъ Пастыремъ — Христомъ Господомъ. Хотя съ отщепленіемъ Римской церкви единство это нарушилось, но не исчезло совершенно. Напротивъ, несмотря на нѣкоторыя отступленія въ вѣрѣ, Римская церковь сохраняетъ, какъ сказано, общія съ нами основанія вѣры. Вѣруетъ она въ слово Божіе (хотя и толкуетъ иногда не право), вѣруетъ въ Бога Тріединаго, въ Сына Божія, Господа и Спасителя Іисуса Христа, чаетъ спасенія и жизни вѣчной, пріемлетъ семь св. таинствъ, почитаетъ Богородицу и святыхъ, молится за умершихъ и проч.; знаетъ она ученіе о христіанской любви, благочестіи, милосердіи, молитвѣ, воздержаніи и др. добродѣтеляхъ; были и бываютъ въ ней люди и добрые, благочестивые, могущіе стяжать жизнь блаженную на небѣ. Есть христіане и христіанскія общества, происшедшія отъ церкви Римской, которыя уже далѣе ея отступили отъ православнаго исповѣданія вѣры, но и они не отступили отъ основаній вѣры, отъ вѣры въ Евангеліе, въ Тріединаго Бога, Христа Спасителя, жизнь вѣчную, въ заповѣдь о любви Христовой и проч. Такимъ образомъ, въ основаніяхъ вѣры и теперь есть единство между христіанами разныхъ Церквей и обществъ, и теперь слѣдовательно оправдывается, въ извѣстномъ смыслѣ, извѣстной степени, предсказаніе Господа объ единомъ стадѣ и единомъ Пастырѣ — Христѣ Спасителѣ, по вѣрѣ въ Котораго, какъ римско-католики, такъ и другіе неправославные христіане, все-таки называются христіанами, вѣрующими, а не невѣрными. Надлежитъ, поэтому, вѣрить, что предсказаніе Господа будетъ, со временемъ, еще болѣе оправдываться, т. е., что единеніе вѣры будетъ увеличиваться между христіанами.

В: Каковъ же путь къ полному, истинному единенію христіанъ?

О: Тотъ путь, чтобы христіане разныхъ Церквей и обществъ христіанскихъ обратились къ Единой, Соборной, Апостольской Церкви и во всемъ согласились съ нею. А какъ вѣрнѣйшею наслѣдницею и представительницею этой Церкви есть Православная Восточная Церковь, то христіанамъ Церквей и обществъ неправославныхъ, и надлежитъ соединиться именно съ нею, чтобы въ ней найти для себя единую, истинную, Вселенскую Церковь и пріобщиться къ ней. При этомъ ни насъ, ни другихъ не должно смущать то, что православныхъ христіанъ меньше, чѣмъ, напримѣръ, римско-католиковъ, а тѣмъ болѣе — всѣхъ неправославныхъ христіанъ, взятыхъ вмѣстѣ. Если теперь Православная Церковь не такъ велика, за то она безмѣрно увеличивается единствомъ со всею древнею Христіанскою Церковью, при томъ количество само по себѣ еще не все значитъ. Если Православная Церковь меньше церквей неправославныхъ, то не забудемъ, что всѣхъ христіанъ взятыхъ вмѣстѣ, меньше на свѣтѣ, чѣмъ невѣрныхъ. Какъ вообще о Христіанствѣ, такъ въ частности и о Христіанствѣ православномъ, истинномъ, должно сказать слова Спасителя: «много званныхъ» въ него, «но мало избранныхъ», — мало пришедшихъ на зовъ. И въ исторіи Церкви ветхозавѣтной мы часто видимъ, что истинная вѣра хранится только у немногихъ избранныхъ мужей народа израильскаго, а потомъ опять она привлекаетъ къ себѣ весь народъ. Въ исторіи Церкви новозавѣтной, Христіанской, тоже видимъ нерѣдко, что православные временно оказываются какъ бы малымъ стадомъ среди неправославныхъ, у которыхъ даже бывали соборы многочисленнѣе соборовъ православныхъ. Но надъ малымъ стадомъ всегда оправдывалось слово Спасителя: «не бойся, малое стадо: яко благоизволи Отецъ вашъ дати вамъ Царство» (Лук. 12, 32). Будемъ же вѣрить, что и нашей Православной Церкви, — этому, пока малому въ христіанскомъ мірѣ стаду, — завѣщано Отцомъ Небеснымъ Царство, т. е. что ей суждено явиться міру христіанскому во всемъ истинномъ свѣтѣ, истинномъ достоинствѣ своемъ, чтобы и христіане другихъ церквей и обществъ христіанскихъ возлюбили ее, соединялись съ нею, а чрезъ нее и другъ съ другомъ.

В: Каково же то единеніе, путь къ которому открываетъ Православная Церковь?

О: Это — единеніе всемірнаго христіанскаго братства во имя единаго Главы и Пастыря Церкви Господа Іисуса Христа. Церковь Православная не ищетъ сама власти надъ всѣмъ свѣтомъ, и ни за кѣмъ однимъ не признаетъ права на такую власть. Союзъ, ею предлагаемый, не есть союзъ господства и подчиненія, въ такой союзъ братства, при которомъ бы общества или Церкви Христіанскія разныхъ странъ и народовъ, сами вѣдали и строили свои дѣла, были другъ предъ другомъ, какъ независимыя, свободныя и равныя, и только споспѣшествовали другъ другу любовію, т. е. помогали совѣтами, увѣщаніями, жертвами и проч., а не принуждали другъ друга. Въ случаяхъ же чрезвычайныхъ, когда бы потребовалось заявленіе общей для всего христіанства власти церковной, оно имѣло бы мѣсто на Вселенскомъ соборѣ, гдѣ каждая Церковь имѣла бы своего представителя и гдѣ надъ соборомъ не стояла бы никакая власть, кромѣ невидимой власти Духа Божія, говорящаго устами собора. Само собою разумѣется, что это всемірное братство Христіанскихъ Церквей или обществъ, предполагаетъ братство самихъ христіанъ, какъ каждой Церкви отдѣльно, такъ и всѣхъ церквей вмѣстѣ. Такое-то братство съ самаго начала легло въ основу, стало душею христіанскаго общества въ мірѣ, такъ что для первенствующихъ христіанъ, кромѣ названія христіанъ, другимъ общимъ названіемъ было — братіе. Хотѣли подражать имъ и наши благочестивые предки, составлявшіе между собою церковныя братства, въ которыхъ они дали намъ и міру христіанскому примѣръ христіанскаго единенія.

В: Какъ можемъ мы содѣйствовать единенію съ нами христіанъ и Церквей Христіанскихъ другихъ исповѣданій?

О: Такъ какъ основой христіанскаго единенія должно быть братство, то во-первыхъ, мы должны оказывать иновѣрнымъ христіанамъ братскую любовь, а по сей любви терпимость къ ихъ вѣрѣ, иначе — вѣротерпимость. Мы должны помнить, что они все-таки братья наши по человѣчеству и по христіанству. Держатся общихъ съ нами основаній вѣры и благочестія христіанскаго: къ ихъ же заблужденіямъ мы должны быть терпѣливы, какъ вообще къ человѣческимъ немощамъ: «любовь все терпитъ» (1 Кор. 13, 7). Ихъ вѣрованія, святыни такъ же дороги имъ, какъ намъ наши. Преслѣдуя ихъ за эти вѣрованія, оскорбляя ихъ святыни, мы не обратимъ ихъ, а еще болѣе оттолкнемъ отъ себя. Даже за вражду разновѣрцевъ, напримѣръ, римско-католиковъ, мы, по заповѣди Христовой, должны платить любовью. Но при этой любви къ разновѣрнымъ, мы должны имѣть, во-вторыхъ, ревность по своей православной вѣрѣ — изъ любви къ самой этой вѣрѣ, какъ истинной вѣрѣ Христовой, слѣдовательно, изъ любви къ Самому Христу. А ревность сія обязываетъ насъ, во-первыхъ, стараться обращать къ Православной Церкви христіанъ неправославныхъ, заблуждающихся братій нашихъ, но не силою и угрозою, а добрымъ словомъ, мольбою, совѣтомъ, любовью. Это было бы для нихъ благодѣяніе, а для насъ заслуга предъ Богомъ (Іак. 5, 19–20). Этимъ подвигалось бы спасительное дѣло христіанскаго единенія. Если же это невозможно, то во-вторыхъ, обязаны по крайней мѣрѣ сами всецѣло и твердо стоять въ своей вѣрѣ, утверждать въ ней одновѣрцевъ тогда, когда имъ предстоятъ обольщенія отъ неправославныхъ. Особенно же должно беречься, чтобы, вмѣсто истиннаго единенія христіанскаго, не вдаться намъ въ какое-либо ложное единеніе, въ какое наиболѣе любитъ заманивать православныхъ церковь Римская, называя его уніей.

В: Что такое унія?

О: Унія — слово латинское, значитъ единеніе. Но давно уже вошло въ обычай называть этимъ словомъ то ложное единеніе, въ какое изстари любитъ заманивать православныхъ Римская церковь. Это единеніе не во имя Христа и Его Единой, Соборной и Апостольской Церкви, а во имя папы и его Римской церкви: иначе сказать, это унія не христіанская, а папежская, римская. Она хочетъ, чтобы православные подобно римско-католикамъ признали главенство, власть папы и его Римской церкви надъ всею Вселенскою Церковью, а потому и надъ самими собою, надъ своею Православною Церковью; съ тѣмъ вмѣстѣ они должны согласиться со всѣмъ римскимъ ученіемъ или исповѣданіемъ вѣры. При этомъ папежники обыкновенно говорятъ еще, что тѣмъ, кто приметъ унію, они не будутъ навязывать римскихъ обрядовъ, а позволять удержать свои прежніе обряды и обычаи, будутъ даже почитать ихъ наравнѣ съ римскими, съ тѣмъ только, чтобы и уніаты почитали римскіе, какъ свои собственные, не поставляли различія между ними и своими, между своими церквами и костелами и такимъ образомъ были за одно, по братски съ римско-католиками. Такъ-то толкуютъ они свою унію.

В: Такъ-ли въ душѣ разумѣютъ свою унію папежники, какъ говорятъ о ней?

О: Несовсѣмъ такъ. Чего они требуютъ отъ уніи, того требуютъ неотмѣнно, но что обѣщаютъ для нея, то обѣщаютъ неискренно. Когда они требуютъ отъ уніи признанія главенства папы и Римской церкви, согласія съ римскимъ ученіемъ, вѣры, почитанія римскихъ обрядовъ и обычаевъ, то требуютъ неотмѣнно; безъ этого, по ихнему, и быть не можетъ. Когда же они говорятъ, что будутъ почитать наши церковные обряды, уставы и обычаи, какъ свои, то это неискренно. Свои церковные обряды, обычаи они считаютъ гораздо лучше, достойнѣе, выше нашихъ, потому что ихъ держится самъ папа, (мнимый) глава всего свѣта христіанскаго; держится Римская церковь, — (мнимый) образецъ и учительница всѣхъ Церквей. Потому, если они гдѣ-либо терпѣли, позволили уніатамъ держать свои старые, православные обряды, то только до поры, до времени, и то неохотно, по нуждѣ, между тѣмъ, при каждой возможности, они старались мало-по-малу выводить ихъ и замѣнять своими, чтобы, наконецъ, унія во всемъ слилась съ латинствомъ или римско-католичествомъ. Словомъ, унія, по ихнему, должна быть только какъ-бы мостомъ к латинству. Имъ всего пріятнѣе было бы перекинуть православныхъ прямо въ латинство. Но когда этого нельзя сдѣлать, тутъ они подставляютъ унію, думая про себя: «Пусть ужъ будетъ эта бѣдная унія, только бы не чистое Православіе или благочестіе». Однако же, за эту унію они далеко не назовутъ насъ братьями, равночестными себѣ въ вѣрѣ и Церкви Христовой. Себя всегда они будутъ считать выше, благороднѣе. Особенно такъ думали всегда латинскіе ксендзы, всегда смотрѣли они на унію только какъ на дѣло переходное, что она должна рано или поздно стать ихъ добычею, т. е. латинствомъ.

В: Какъ же должны смотрѣть на унію, судить о ней мы, православные христіане?

О: Послѣ того, что мы знаемъ о нашей Православной Церкви, церкви Римской, наконецъ, объ истинномъ единеніи Церквей и о томъ, что зовутъ уніей, — можемъ мы имѣть прямой взглядъ и здравый судъ объ этой уніи: смѣло и твердо можемъ мы сказать теперь, что она: 1) непотребна намъ. Въ самомъ дѣлѣ къ чему она намъ, когда и безъ нея у насъ истинная, православная вѣра или Святое Православіе? Къ чему намъ подчиняться папѣ и Римской церкви, когда мы стоимъ въ сыновнемъ послушаніи матери нашей Единой, Соборной и Апостольской Церкви и въ ней чаемъ спастись о Господѣ нашемъ Іисусѣ Христѣ, Который есть единъ Глава этой Церкви? Что можетъ еще дать намъ эта унія, которая, притомъ: 2) и сама въ себѣ незаконна, неправа. Какъ скоро мы знаемъ, что папское или римское главенство есть дѣло неправое, незаконное, что неправы и незаконны и другія выдумки римскаго исповѣданія вѣры, то незаконна и неправа унія, требующая отъ православныхъ принятія всего этого: — этой неправоты не можетъ оправдать то, что за уніею обѣщаютъ сохранить древніе православные обряды. Всякій разумный христіанинъ долженъ знать, что обрядъ имѣетъ свою цѣну, силу отъ вѣры, его одушевляющей, что вѣра — больше обряда, что, отрекшись отъ большаго, легче отречься потомъ и отъ меньшаго, на что, какъ мы видѣли, и разсчитываютъ папежники въ своей уніи. А когда все это такъ, то унія, 3) есть не истинное единеніе, а ложное. Не духъ Христіанства внушалъ папамъ и папежникамъ хлопотать повсюду объ уніи, а духъ корыстнаго любоначалія. Не союза и братства съ православными искали они, а подчиненія ихъ себѣ, господства надъ ними. А потому и устрояли они свои уніи въ разныхъ мѣстахъ не по братски, не общимъ братскимъ уговоромъ, совѣтомъ, а разными продѣлками. Не на Вселенскихъ христіанскихъ соборахъ они устрояли ихъ, а на своихъ продѣльническихъ сборищахъ. Не думали они для такой уніи по христіански сознаться предъ православными какъ предъ братьями въ своихъ винахъ, отступничествахъ и познать истину православнаго исповѣданія.

В: Было-ли бы грѣхомъ для православнаго христіанина принимать унію?

О: Прежде всего такое дѣло, т. е. принятіе уніи, было бы прямымъ неразуміемъ со стороны православнаго христіанина, особенно послѣ того, какъ онъ знаетъ, что унія ему непотребна, неправа сама въ себѣ, портитъ его вѣру, что, наконецъ, въ ней нѣтъ христіанскаго единенія и братства. Но былъ бы тутъ также и грѣхъ, да еще грѣхъ большой. То была бы полу-измѣна, полуотступничество отъ Единой, Истинной, Святой Православной Церкви. Разумѣется, еще болѣе тяжкимъ грѣхомъ было бы полное отщепенство, полная измѣна, т. е. совращеніе въ самое латинство. О такихъ отщепенцахъ слѣдуетъ всѣмъ православнымъ христіанамъ горько жалѣть, какъ объ овцахъ, отбившихся отъ своего стада и могущихъ рано или поздно пропасть, погубить душу свою.

В: Если унія такова, какъ мы теперь знаемъ ее, то какъ могло статься, что она забралась было въ наши края?

О: Случилось это не съ добра и не съ воли нашихъ предковъ. Издавна, какъ земля наша крестилась при св. князѣ Владимірѣ, отцѣ св. Бориса и Глѣба (въ 988 году по Р.Х.), въ ней стало Христіанство православное, пришедшее къ намъ съ востока, и предки наши были и назывались православными. Собрались потомъ и Римскіе учители изъ разныхъ странъ навязать праотцамъ нашимъ свое римское исповѣданіе. Это имъ не удавалось. Весь народъ Русскій, жившій въ этихъ краяхъ, русскіе князья и вельможи здѣсь жившіе, всѣ до одного были православными, ни за что не отрывались отъ родной вѣры и родного племени. Такъ было цѣлыя столѣтія, годы и роды. Но потомъ настали для нашего края времена несчастныя: завоевали его татары, послѣ которыхъ утвердились было здѣсь литовскіе князья. Сначала и сами они становились русскими и православными христіанами; русская и литовская земли стали за одно и были сильны. Но потомъ сосѣди-поляки стали предлагать свою польскую корону князьямъ литовскимъ (съ 1386 года) съ тѣмъ, чтобы тѣ притянули подъ эту корону русскую и литовскую земли и развели тамъ на мѣсто Православія латинство, либо хоть унію. Съ тѣхъ поръ литовскіе князья, они же короли польскіе, вмѣстѣ съ польскими панами, бискупами, ксендзами, подущаемые, притомъ, папами изъ Рима, и стали заводить то лестью, то угрозою, — гдѣ латинство, — и то, впрочемъ, съ огнемъ и мечомъ. Напротивъ, русскіе христіане и православные литвины нигдѣ не поддавались ни на угрозы, ни на обольщенія королей, пановъ и ксендзовъ, особенно доминикановъ. Такъ тянулись дѣла еще около 200 лѣтъ. Наконецъ, на подмогу прежнимъ врагамъ нашей вѣры явились страшные ксендзы-іезуиты. Пустивъ въ ходъ всевозможныя хитрости и продѣлки, они успѣли поставить въ русскіе епископы людей, втайнѣ дружившихъ съ ними, или завлечь въ такое дружество уже бывшихъ епископовъ, которыхъ сумѣли опутать своею нечеловѣческою хитростью. Съ этими-то лжепастырями (таково было тогда несчастное время!) да еще нѣсколькими польскими панами, бискупами они въ 1596 году составили въ Брестѣ сборище и тамъ прокричали унію, проклявши всѣхъ, не желающихъ принять ее, которымъ, съ своей стороны, грозилъ всякими страхами король Сигизмундъ ІІІ-й. Но тогда же, въ томъ Брестѣ, составился великій соборъ изъ множества духовныхъ лицъ, въ томъ числѣ лучшихъ епископовъ, князей, пановъ русскихъ, выборныхъ отъ разныхъ городовъ и приходовъ, особенно церковныхъ братствъ и братчиковъ со всей Бѣлоруссіи, Украины и Галичины. На этомъ соборѣ всѣ единодушно отвергли унію, обвинили отступниковъ, принявшихъ ее, и дали за весь край и православный народъ — зарокъ или обѣтъ твердо стоять за Православіе до смерти. Такъ-то послѣ 600 лѣтъ Православія началась унія — не какъ истинное единеніе, не какъ христіанское дѣло, но какъ дѣло обмана, дѣло нашихъ враговъ и немногихъ отступниковъ, принесшее не братство, а рознь и вражду.

В: Что же было дальше съ уніей, какова была доля ея?

О: Каково было начало ея, такова и доля. Не съ добрымъ родилась она, не съ добрымъ выросла; принесла много несчастій нашему краю, была и сама несчастна. Польскіе паны, бискупы, ксендзы всякими способами старались развести дальше унію и вывести Православіе: православнымъ не давали епископовъ, священниковъ, отнимали церкви и отдавали ихъ въ аренду жидамъ, которые брали съ христіанъ подать за всякую службу, крестины, свадьбу, похороны и проч.; муками принуждали православныхъ принимать унію, ударами гнали ихъ въ уніатскія церкви. Для другихъ же, особенно людей побогаче и познатнѣе, не жалѣли лести, обмановъ, обѣщаній, обольщеній, распуская разныя книжки, граматки съ проповѣдью объ уніи и латинствѣ, заводя для ихъ дѣтей школы, гдѣ іезуиты и учили ихъ своей вѣрѣ. Панамъ и ксендзамъ горячо помогали во всемъ этомъ свои отступники, перекинувшіеся въ унію, каковъ, напримѣръ, заядлый мучитель православныхъ, душехватъ Іосафатъ Кунцевичъ. Такими-то способами часть православныхъ отщепилась отъ Православія, но эта часть и сама распалась на двѣ части. Всѣ отщепившіеся князья, паны русскіе пошли прямо въ полное отщепенство, въ польское католичество, гдѣ скоро ополячились, и въ этомъ двойномъ отщепенствѣ — родной вѣрѣ и родному племени — пребываютъ ихъ правнуки доселѣ. Напротивъ, народъ не поддавался на полное отщепенство, слишкомъ любя старую вѣру съ ея обрядами, порядками церковными. Ему-то и навязывали унію, — тѣмъ болѣе, что и ксендзы римскіе гонялись болѣе за панами и не очень-то лакомились на бѣдный народъ, да и паны-то не хотѣли ужъ слишкомъ скоро брататься съ простымъ народомъ, чрезъ принятіе его въ свою вѣру. Вообще и тѣ и другіе хотѣли болѣе добивать Православіе, чѣмъ гладить унію. Они расширяли ее, жаловали ее, чтобы потѣснить Православіе, но какъ только сама унія становилась на ноги, хотѣла жить сама собой, они тотчасъ прижимали ее, отнимали у нея церкви, монастыри, церковные доходы. Унія эта заубожала вмѣстѣ съ державшимся ея народомъ; паны и ксендзы польскіе стали кликать ее вѣрою хлопскою, мужицкою, какъ называли прежде вѣру православную. Долго не знала несчастная унія, что сдѣлать съ собою, но ее вывела на дорогу, на свѣтъ — болѣе ея счастливая — Церковь Православная, такъ неразсудно оставленная ею. Православная Церковь, сколько не теряла сыновъ своихъ, все стояла крѣпко и твердо. Защищала ее и знать православная этого края доколѣ была вѣрна праотцовской вѣрѣ; еще дружнѣе защищали братства или братчики, бывшіе при монастыряхъ и церквахъ въ городахъ и селахъ. Они защищали ее въ судахъ и въ книгахъ, въ церквахъ и школахъ, списывались съ собою съ разныхъ мѣстъ, городовъ, давая другъ другу совѣты, помощь въ борьбѣ съ общимъ врагомъ. Такъ было въ Литвѣ, особенно Вильнѣ, было въ Бѣлоруссіи, Подоліи, Волыни, Украинѣ до Днѣпра и Кіева и далѣе.

В: Съ какихъ поръ и какъ совершилось возсоединеніе уніи?

О: Началось оно въ концѣ 18-го столѣтія, т. е чрезъ 200 лѣтъ послѣ возникновенія ея. На Украинѣ, Подоліи, Волыни и Полѣсьи уніаты тогда быстро стали возвращаться въ Православіе особенно тамъ, гдѣ они живо помнили, что еще отцы ихъ, даже они сами, были въ Православіи. Въ 1795 году считалось болѣе 1,000,000 уніатовъ и болѣе 2,300 уніатскихъ церквей, возсоединившихся съ Православною Церковью. Около 1830 г. епископъ Виленскій Іосифъ (Сѣмашко) сталъ душою управленія Уніатской Церкви на Виленщинѣ и въ Бѣлоруссіи и руководителемъ избранныхъ и просвѣщеннѣйшихъ представителей уніатскаго (бѣлаго) духовенства, думавшихъ объ освобожденіи Уніатской церкви отъ рабства папскому латинству. Свѣтлая дума эта какъ утренняя заря, прояснялась особенно тамъ, гдѣ были главныя мѣста духовнаго управленія и образованія уніатовъ бѣлорусскихъ, какъ въ Полоцкѣ, и виленскихъ, какъ въ Жировицахъ, и гдѣ, поэтому, и соединены были избранные представители уніатскаго духовенства. Тогда же появились новыя попытки ксендзовъ увлечь уніатовъ на свою сторону, но это послужило лишь къ новому обличенію лживости латинства въ глазахъ просвѣщеннѣйшихъ изъ уніатскихъ духовныхъ лицъ.

Объ одной изъ такихъ попытокъ разсказываетъ Преосвященный Антоній, бывшій тогда (съ 1827 г.) ректоромъ Духовной семинаріи въ Жировицахъ, съ 1834 г. — епископъ-викарій Виленской епархіи, впослѣдствіи, Минскій Архіепископъ. Въ 1830 году разсылалась безплатно уніатскимъ священникамъ толстая книга, написанная въ защиту Римской церкви противъ Православной. Книга такая доставлена была и ректору Антонію. Ректоръ со своими сотрудниками — какъ люди ученые, захотѣли провѣрить мѣста изъ св. Отцовъ, приводимыя въ книгѣ въ защиту римскаго ученія. Они остановились, особенно, на свидѣтельствахъ св. Аѳанасія, гдѣ этотъ великій отецъ и учитель Церкви, говоря о происхожденіи Святого Духа, къ словамъ «отъ Отца» прибавляетъ «и отъ Сына». Посмотрѣли въ самую книгу св. Аѳанасія, гдѣ творенія его были въ греческомъ подлинникѣ и латинскомъ переводѣ. Оказалось, что въ подлинникѣ нѣтъ словъ и «отъ Сына», а есть только въ переводѣ. Дальше, посмотрѣвши, нашли, что латинскій переводчикъ самъ сознается, что въ своемъ переводѣ онъ поправлялъ тѣ мѣста св. Отцовъ, какія несогласны съ ученіемъ Римской церкви, т. е. онъ искажалъ, портилъ эти мѣста, извращалъ св. Отцовъ. Такимъ образомъ, открылось, что та хитрая книга, которую разсылали ксендзы уніатамъ въ 1830 г., была повтореніемъ обычной лжи латинства.

Скоро высшее духовенство уніатское, само уже свободное отъ папско-латинскаго гнета, устроило и то, что и приходское духовенство высвобождено изъ подъ власти пановъ, державшихъ его въ рукахъ своимъ правомъ на презенты, т. е. дачу приходовъ, и приведено въ ближайшую зависимость отъ своихъ архипастырей. Въ ряду ихъ съ 1834 г. являлись новыя лица, одной мысли съ Преосвященнымъ Іосифомъ, какъ преп. Василій (Лужинскій) для Бѣлорусской епархіи, Преосвященный Антоній (Зубко), викарій Виленской епархіи. Съ этого же особенно года, стараніемъ, отеческими и дружескими внушеніями архипастырей и старшаго священства уніатскаго, приходское уніатское духовенство стало принимать православныя богослужебныя книги и замѣнять ими поврежденныя уніатскія: болѣе и болѣе въ уніатской Церкви стало выводиться то, что незаконно вкралось отъ латинства; стали возстанавливаться православные уставы и обряды. Уцѣлѣвшіе въ уніи остатки древняго благочестія или Православія, помогали уніатамъ въ возстанавливаемыхъ уставахъ и обрядахъ видѣть отвѣчное и родное достояніе свое. Вразумляя старое уніатское духовенство, просвѣтители уніатовъ дѣйствовали и на юное поколѣніе его силою духовной православной науки, засвѣтившейся въ преобразованныхъ или вновь открытыхъ училищахъ и семинаріяхъ въ Полоцкѣ и Жировицахъ. Живы и будутъ живы въ насъ отраднѣйшія воспоминанія объ этомъ первоначальномъ воспитаніи — этомъ, такъ сказать, духовномъ возрожденіи нашемъ! За всѣмъ тѣмъ между избранными представителями уніатовъ, православными людьми русскими, духовными и свѣтскими, укрѣплялось дружеское, братское общеніе, особенно тамъ, гдѣ были средоточія духовнаго управленія и образованія уніатовъ. Такъ мирно подготовлялось дѣло возсоединенія уніи, устраиваемое, одушевляемое мудростью и любовью уніатскихъ архипастырей со старшимъ священствомъ, во главѣ которыхъ былъ архипастырь Преосвященный Іосифъ, предсѣдательствовавшій въ уніатской коллегіи. На отеческій голосъ глубоко почитаемыхъ пастырей, старшаго священства, отозвалось и остальное духовенство уніатское, давшее 1305 своеручныхъ подписей въ согласіи на возсоединеніе съ Православной Церковью. Если нѣкоторые въ духовенствѣ и не соглашались на возсоединеніе, то весьма немногіе — главнымъ образомъ базиліане, которые были испорчены іезуитами, иногда заходили въ унію изъ латинства съ тайною цѣлью превратить унію въ латинство. Такимъ дана была свобода въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ возвратиться восвояси или одуматься; силою, муками никого не принуждали къ возсоединенію, какъ то дѣлали папы и ксендзы заводя унію. Сдерживали, отсылали на размышленіе, весьма, впрочемъ, рѣдко, тѣхъ, которые хотѣли мутить другихъ по одному лишь крайнему упорству своему. Мирно и твердо приготовленное, святое дѣло возсоединенія окончательно принято, провозглашено по христіански на Освященномъ соборѣ, бывшемъ въ г. Полоцкѣ 1839 г. 12-го февраля въ недѣлю Православія. 25-го марта совершилось принятіе въ общеніе Уніатской церкви на Вилещинѣ и Бѣлоруссіи съ Православною Церковью. Число возсоединеннаго духовенства возросло до 1607. За священствомъ слѣдовалъ и весь бывшій въ уніи народъ, числомъ около 1,500,000 человѣкъ.

Уніатскіе священники и народъ на Холмщинѣ и Подляшьѣ, вслѣдствіе особыхъ неблагопріятныхъ обстоятельствъ тамъ, были такъ заглушены, задавлены, что не могли въ 30-хъ годахъ возсоединиться одновременно съ Виленскими и бѣлорусскими уніатами. Но когда они освобожденные свободнѣе вздохнули, — одни отъ панщины, а другіе отъ папскаго патроната, — тогда они ободрились и просвѣтились, и 1875 годъ 11 мая далъ Православной Церкви 250,000 новыхъ возсоединенныхъ отъ уніи чадъ, сыновъ Холмской Руси и Подляшья.

Отторгнутые насиліемъ, возсоединены любовью. Въ память возсоединенія уніи въ 1839 году выбита медаль со слѣдующими знаменательными изображеніями и надписями. На одной сторонѣ — Нерукотворенный образъ Спасителя съ надписями вверху: Такова имамы Первосвященника, Евр. VIII, 1, и внизу: Отторгнутые насиліемъ (1596) возсоедины любовью (1839). На другой сторонѣ — крестъ въ лучахъ съ надписями сверху по краямъ: Торжество Православія, внизу: 25-го марта 1839 г. Любопытно сравнить съ этой медалью медаль, выбитую въ Римѣ на начало уніи и описанную у Баронія, который говоритъ, что на одной сторонѣ ея изображенъ папа Климентъ VIII, а на другой — онъ же, сидящій на тронѣ, а передъ нимъ падшій ницъ русскій, съ латинской надписью: Ruthenis receptis, т. е. на принятіе русскихъ.

Есть еще и теперь уніаты, русскіе же: это — въ Галиціи, древней русской странѣ, входившей въ недавнемъ времени въ составъ Австро-Венгерской монархіи. Они давно уже съ успѣхомъ высвободились изъ подъ рабства папскому латинству, возстановили у себя православные уставы, обряды, такъ же какъ и родной языкъ и родную грамоту, но еще не могли отвязаться отъ папы, пока находились въ Австріи, ибо къ вѣрѣ папской принадлежалъ тамъ и самъ цесарь. Но теперь, въ либеральной Республикѣ Польской, освободившись отъ австрійско-іезуитскаго гнета, они добровольно и охотно цѣлыми селами и приходами возсоединяются съ Православной Церковью.

В: Какъ вообще отвѣчать тѣмъ, кто бы вздумалъ заманивать насъ въ унію?

О: Если бы какіе-либо самозванцы обратились съ такими заманками къ намъ, православнымъ христіанамъ въ нашихъ краяхъ, то мы лучше всего сдѣлали бы, не пожелавъ даже слушать ихъ, какъ лгуновъ и обманщиковъ, и посовѣтовавъ имъ поскорѣе убираться туда, откуда пришли. А если бы намъ захотѣлось или понадобилось поговорить съ ними объ уніи, то легко найдемъ мы отвѣтъ на ихъ лжи въ томъ, что уже было выше сказано въ нашихъ бесѣдахъ. Въ случаѣ затрудненія можемъ обратиться къ своимъ пастырямъ или отцамъ духовнымъ. Кратко можемъ отвѣтить имъ такъ: «Не надобно намъ вашей уніи: у насъ своя истинная, правая вѣра, СВЯТОЕ ПРАВОСЛАВІЕ — благочестіе. Мы — сыны Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви. Зачѣмъ намъ единиться съ Римской церковью, учиться у ней, когда она и сама отщепилась отъ Святой Церкви, исказила вѣру своими выдумками, ищетъ не столько вѣры, сколько своей власти. Многія столѣтія жили наши предки въ святомъ благочестіи, спасались, имѣли многихъ святыхъ (напримѣръ, св. Бориса и Глѣба), не зная ни римско-католичества, ни уніи и отвергая ихъ. Если же потомъ праотцы наши поддались на унію, то поневолѣ или по невѣдѣнію, увлеченные страхомъ или обманомъ. Богъ проститъ имъ этотъ грѣхъ невѣдѣнія и невольный. И этотъ грѣхъ имъ уменьшается еще тѣмъ, что они все-таки пошли не въ самое отщепенство и полную измѣну, какъ сдѣлали паны, а только въ унію, гдѣ еще сохранились остатки древняго благочестія. Чрезъ это они дали намъ, потомкамъ своимъ, возможность поправить грѣхъ ихъ и возстановить это благочестіе. Мы не чуждаемся единенія истиннаго, братства христіанскаго, но унія не была такимъ единеніемъ и братствомъ. Не для братства ее устроили, не для братства держали, а для розни, вражды, корысти. Не принесла намъ унія добра. Бѣдны были за нею наши храмы, темны и бѣдны были и мы сами. Съ Православіемъ обновляются и украшаются наши церкви, разростается наше просвѣщеніе, наконецъ, въ Православіи пришла намъ братская свобода, тогда какъ въ уніи мы были въ неволѣ. Не обольстите насъ своими обѣщаніями: много и много разъ обманывали вы насъ и нашихъ предковъ. Не дадите того, чего никогда не давали, чего не можете дать, ибо сами не имѣете. Всею душею хотимъ мы, чтобы и всѣ паны здѣшніе стали съ нами за одно, по братски, возвратясь къ вѣрѣ и племени, отъ коихъ оторвались ихъ праотцы. Надѣемся, что рано или поздно они опомнятся, если же не они, то ихъ дѣти, внуки или правнуки. Молимъ Бога, чтобы это было. А за себя благодаримъ и славимъ Его, что возстановилъ намъ наше святое, отеческое благочестіе, въ которомъ хотимъ жить и умереть, чая въ немъ и спастись».