Счастливые воспоминания

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

— Адам, тут приходила какая-то девушка, пока ты был в душе. Нет, женщина, хотя была чем-то похожа на девчонку. Она сказала, что ошиблась номером, но мне показалось, что…

Адам замер.

Тори.

— Как она выглядела? — спросил он осторожно.

— Рыжие волосы. Кудряшки. Щенячьи глаза.

Он пробормотал слово, которое всегда заставляло Тори смеяться. Кэтлин нахмурилась.

— Адам?

— Кэтлин, мне нужно рассказать тебе всю историю.

— И мне кое-что нужно тебе рассказать. Поэтому я и приехала. Сделаем это за ланчем?

Что он хотел действительно сделать, так это помчаться за Тори. Но он знал, что все потеряно, когда вернулся в отель и застал здесь Кэтлин.

Нечестно, если бы Кэтлин думала, что у них есть хоть какое-то будущее.

Почему приходила Тори?

Он с трудом воспринимал то, что говорила ему Кэтлин за ланчем. Что-то о старом друге из колледжа, появившемся неожиданно, и у них снова что-то там завязалось, и это было абсолютно невероятно…

— У нас никогда так не было, Адам, — сказала она печально. — Как бы я ни хотела этого для нас, я ничего не могла сделать.

Он оглянулся на какой-то звук.

— Что? — спросила она. — Господи, Адам, ты выглядишь так, как будто увидел привидение.

— Не увидел, — пробормотал он, — но слышал, как оно смеется.

— Расскажи мне об этой девушке, — сказала Кэтлин с улыбкой в глазах. — Адам, ты выглядишь не так, как несколько дней назад. Моложе. Нет, не моложе. Даже не знаю, как сказать…

И он рассказал ей о письме. И о Марке. И о Тори.

— Ты любишь ее, — уверенно сказала Кэтлин. — Вот что появилось в твоем лице и чего я не видела раньше.

Адам ничего не ответил.

— Что ты собираешься делать?

Адам промолчал, и Кэтлин рассмеялась.

— О, Адам, ты так похож на своего отца! Помнишь, когда Ханна заинтересовалась им и мы удивлялись, как он сопротивлялся ей, хотя и я, и ты, и весь мир видели, что они — прекрасная пара.

— Я помню.

— Это семейное?

— Может быть.

— Ты должен пойти к Тори и сказать ей, что ты чувствуешь! Что ты всегда чувствовал.

— Я однажды сделал это…

— Адам, ты боишься? Ты?!

— Умоляю, не будем об этом.

Кэтлин накрыла его руку своей.

— Я видела кое-что в ее глазах сегодня, когда открыла дверь.

— Что ты видела?

— Что тебе абсолютно нечего бояться!

Часом позже он посадил Кэтлин в такси, поцеловал в лоб и попрощался с самыми лучшими пожеланиями. Он огляделся. На обычном месте не было маленькой продавщицы цветов, и на секунду он испугался, что ему придется добывать их где-нибудь еще.

А потом он заметил продавщицу, снующую среди машин; ее лицо просияло, когда она увидела его. Ее корзина была полна цветов.

— Мне нужно, чтобы ты для меня кое-что сделала. — Когда он рассказал что, она открыла рот от удивления, а потом ее глаза наполнились слезами.

— Это будет моя зарплата за месяц. Вы же не делаете это просто для меня, правда? Вам они действительно нужны, да?

— Мне они действительно нужны.

— Но вы могли бы купить их где-нибудь подешевле.

— Я знаю.

— Вы хороший человек, — прошептала она.

— Я надеюсь.

— Я думаю, эта девушка заслуживает вас.

Он улыбнулся.

— Она заслуживает!

Тори лежала на кровати. Она все еще не сменила одежду. Полведерка «Грецкого ореха» стояло около нее на полу с воткнутой в него ложкой.

Было слишком рано, чтобы есть мороженое.

Работал телевизор. Мыльные оперы.

Никогда в жизни она не смотрела мыльные оперы, но сейчас даже испытывала удовольствие от идиотских взаимоотношений, что были на экране.

Она старалась не заплакать и шмыгала носом.

В дверь позвонили, но она не обратила никакого внимания на этот звонок.

Позвонили еще раз. И еще. Потом в дверь заколотили.

— Разбей ее, — тихо сказала она злоумышленнику. — Убей меня. Я готова.

— Эй, леди, открывайте!

Она узнала голос. Неохотно встала, подошла к окну гостиной и откинула занавеску. Дэниел стоял на крыльце. Он помахал ей рукой.

Тори задернула занавеску.

Господи, она выглядела просто ужасно! И не собиралась открывать дверь.

— Откройте, миссис Митчелл!

Откуда он знает ее имя?

— Все мое будущее зависит от этого!

Вздохнув, она побрела к двери и резко открыла ее.

— Смотрите, — сказал он, отступив и драматичным жестом указывая на дорогу.

За ним, припаркованный, стоял велосипед с прицепом. Пассажирское отделение было переполнено цветами. Дорога была усыпана цветами.

— Я чувствовал себя идиотом, когда ехал на этой штуке по улице, — сказал он, улыбаясь.

Она уставилась на него, потом на цветы и снова на него.

— Старичье играет по-крупному. Он сказал, что устроит меня в хорошую школу. И что из меня получится хороший адвокат! Из меня!

На мгновение ее собственная боль исчезла, и она смогла увидеть надежду, счастье в глазах Дэниела.

— Ты будешь хорошим адвокатом!

— Ха! Между прочим, моя семья, насколько я помню, была по ту сторону закона. Я — адвокат?!

— А почему бы нет?

Паренек понизил голос:

— А вы знаете, сколько может получать хороший адвокат?

— О нет, даже не догадываюсь.

Он сказал ей.

— В день?

Он засмеялся.

— За час!

— Так это твое школьное поручение — доставлять цветы? — спросила она, удивившись.

— Вот бы с вами поговорить через год или два, — сказал Дэниел счастливо. — Мне кажется, он все это делает для меня, потому что я ему нравлюсь, но я теперь просто обязан ему помочь, правда ведь?

— Я не знаю ничего. А зачем они? Цветы?

— Леди! Для вас!

— О!

Конечно, широкий жест. Торжественное прощание. Сделаться незабываемым, как будто он уже таковым не был!

— Так он уехал?

Ей нужно было знать.

— Уехал? — не понял парень.

— Ну в смысле, вернулся обратно?

— Обратно куда? — Дэниел был озадачен.

— Домой. В Торонто.

Дэниел покачал головой.

— Да, он вернулся. Обратно. Прямо к вашему забору.

Она уставилась на него в ужасе. Рука потянулась к волосам.

— Да, на голове — кошмар, — кивнул Дэниел. — И в уголке рта следы от мороженого. Вот здесь. — Он коснулся своей губы.

— О господи! — Дверь захлопнулась перед его лицом.

— Что мне делать со всеми этими цветами? — взмолился Дэниел перед закрытой дверью.

Она не знала, куда кинуться сначала. Побежала в ванную. Бесполезно делать что-то с прической. Помчалась в спальню. Нужно было переодеться. Нужно было…

— Торрри!

Она задрожала. Это был крик человека, которому больно. Она выглянула из окна спальни. Он лежал на земле, держался за ногу и стонал.

Тори вылетела из задней двери.

— Что ты наделал? — спросила она, падая рядом с ним на колени.

Ее волосы закрыли ему глаза. Она откинула их.

— Прости, — сказал он, глядя на нее снизу, — я все починю.

— Да я о тебе.

— Кажется, я вывихнул лодыжку. Мы действительно слишком старые для этого, Тори.

— Слишком старые для чего?

— Ты знаешь.

— Боюсь, что нет.

— Зачем ты приходила в мой отель?

— Я забыла свой бумажник. На мотоцикле. Но это неважно. Там все равно не было денег.

— Я ничего не видел, — сказал он подозрительно. — Как можно забыть что-то на мотоцикле?

— Ты меня обвиняешь во лжи?

— Да.

— О!

— Ну и?

— Ну и… что?

— Зачем ты приходила в мой номер?

— Хотела встретить твою подружку. Знаешь, она очень милая.

— Можешь помочь мне подняться?

Она не хотела снова касаться его. Она боялась. Но помогла ему.

Он тяжело оперся на нее и медленно поковылял к дому.

— Зачем ты приходила в мой номер? — спросил он, когда она помогла ему сесть около стола.

— Хочешь кофе?

— Не очень. Она больше не моя девушка.

— Она не?..

— Нет. Она встретила старого друга. И там все серьезно.

— О! Она встретила…

— Да. Зачем ты приходила, Тори?

— Кое-что сказать тебе.

— Что?

— Ты так ведешь себя в зале суда?

— Да. Они до сих пор называют меня Бульдог Рид. Что ты хотела мне сказать?

— Я уже забыла.

— Нет, не забыла!

— Давай поставим вопрос по-другому. Если бы я и помнила, я бы тебе не сказала.

— Я не уйду отсюда, пока не скажешь.

— Нет, уйдешь.

— Нет, не уйду.

— Ну давай, продолжай в том же духе! — Она скрестила руки на груди. — Печенья хочешь?

— Если ты испекла, то нет.

— Не очень хорошо так говорить женщине, которой хочешь добиться.

— Добиться кого? Тебя? Почему это ты так думаешь?

— А как насчет цветов?

— Просто пытаюсь помочь паре бедных ребят попасть в колледж.

— Ты без ума от меня, — сказала она.

На его губах появилась легкая улыбка.

— Это то, что ты мне хотела сказать?

— Да, то, что ты без ума от меня и хочешь провести всю свою жизнь со мной — гоняясь по спальне, чтобы пощекотать мне пятки.

— И ты пришла мне сказать это?

— Примерно.

— Примерно?

— Есть один момент. — Она глубоко вздохнула. — Вместо слова «ты» можешь поставить «я». Я без ума от тебя.

— О, Тори!

Она кинула взгляд на его красивый профиль, затем посмотрела на цветы, пытаясь понять, что это значит. О, Тори! Это могло абсолютно ничего не значить. Она кладет свое сердце к его ногам, а он предпочитает ничего не отвечать.

— А когда ты поняла это? — спросил он тихо, когда молчание стало невыносимым. — Что ты без ума от меня?

Она глубоко вздохнула. Была не была. Почему не рассказать ему? Почему бы не рассказать обо всем?

У нее появился второй шанс. Появился выбор: или сказать ему правду, или выживать с помощью «Грецкого ореха» и мыльных опер.

Это может закончиться именно так. Или не так.

Ей бы хотелось, чтобы она по крайней мере хорошо выглядела. Она встала и коснулась головки львиного зева, сосредоточенно рассматривая его.

Он молчал, не желая облегчить ей признание.

— Я понимала это всегда, — еле слышно сказала она, — с первого дня, когда встретила тебя.

Краем глаза она видела, что он не удивлен, как она ожидала. Он легонько кивнул.

— Ты знал, — сказала она мягко.

— Догадался. Прошлой ночью.

— Как?

— Просто вдруг пришло в голову. И я понял, что Марк всегда знал, почему я оставался вдалеке. Я любил тебя и не мог притворяться, что это не так. И я уехал. Марк знал, что я не смогу причинить тебе боль. И ему. Благослови Господь его душу, он считал это моим подарком ему.

— Это был твой подарок ему, — сказала она тихо. — И мне. Ты знаешь, рано или поздно я бы отвернулась от него и посмотрела на тебя, и весь мир увидел бы мои глаза. И когда он болел, я иногда ощущала ужасное одиночество, мне так хотелось, чтобы ты приехал. А потом я была рада, что ты не появлялся.

— Ты бы никогда не предала его, Тори?

— Ты же знаешь.

— Это не в твоем характере.

— Надеюсь, нет. Я рада, что ты не подверг меня такому испытанию.

— Почему ты вышла за Марка? — спросил он.

Она смотрела на цветы и на стол, который сделал Марк, вспоминала его тихую улыбку, и спокойную жизнь, и то, как она чувствовала себя с ним. Защищенной. Любимой.

— Потому что я любила его, — мягко сказала она.

Адам кивнул.

— Это не было ошибкой — выйти за него.

Слезы бежали по ее щекам.

— Я знаю.

— Да, было именно так. Ты не выбрала не того человека. Есть какой-то жизненный порядок, и ты следовала ему, когда выбрала Марка. Этот выбор был дарован тебе небом, если хочешь. Любовь, у которой были свои место и время.

Она кивнула. Слезы лились потоком из ее глаз. Адам подошел к ней и так же, как в то, первое утро, поднял ее на руки и гладил пальцами волосы, а ее слезы капали ему на грудь.

Он разговаривал с ней. О любви и о том, как это прекрасно. Единственная сила, которая может изменить мир к лучшему. О том, что он верит: настоящая любовь никогда не приносит боль, только исцеляет.

О том, какой сильной сделала ее любовь к Марку. Лучшей, чем она была прежде.

— А теперь наша очередь быть вместе, — сказал Адам. — Сделать мир лучше, просто любя друг друга.

Она посмотрела на него. Его лицо было мокрое от ее слез.

— Ты просишь меня выйти за тебя замуж?

— Да.

— О, Адам, как может быть одна женщина так награждена! Как могут двое мужчин так любить одну женщину?!

— Это должна быть совершенно особенная женщина.

— Но это не я. Я самая обычная.

— О, Тори!

— Я не понимаю, что означает «О, Тори!».

— Означает, что ты не видишь в себе то, что видит целый мир.

— Чего я не вижу?

— Любви. Которая сияет в твоих глазах и в твоем сердце и озаряет всех, с кем ты общаешься. Которую ты вкладываешь в эти цветочные композиции, которую ты вложила в свои дом и сад! Вокруг тебя то, что ты есть. Красота.

— Не говори так, когда мои волосы выглядят ужасно!

— Красота! — твердо повторил он.

— Я не хочу жить в Торонто, — сказала она.

— Смешная, я же тоже не хочу!

— А где ты хочешь жить?

— А ты?

— Знаешь, той ночью по дороге в Банф, когда ты говорил про то, чтобы объехать мир, ты имел в виду просто путешествия или твой мотоцикл? — (Он мягко засмеялся.) — Это то, что я хотела бы сделать.

— Ты?!

— Адам, я была в безопасности всю свою жизнь. Я подавила в себе ту часть, которая хотела взбираться на горы и учиться серфингу. Я хочу ездить на диких лошадях и учить испанский в Испании.

Он смотрел на нее и смеялся.

— Ты потрясен? — спросила она.

— Нет. Я всегда знал, что единственным твоим желанием было прыгнуть на мотоцикле с обрыва вместо меня.

— А почему бы нет?

— Просто тебя нужно было подтолкнуть.

— Ты собираешься меня подтолкнуть? — спросила она.

— Нет.

— Почему нет?

— Потому что Марк это уже сделал.

Это была правда. Странно, но именно тихий и надежный Марк был тем, кто рассказал ей, что жизнь коротка. Чтобы прожить ее полноценно, нужно рисковать. И нет никаких гарантий, и нет безопасного пути.

Кроме того, надо следовать велению собственного сердца.

В дверь позвонили, но они словно не слышали. Позвонили снова.

— Это, наверное, Дэниел, — сказал Адам. — Может быть, хочет чаевых.

— Предложи ему получить сначала образование, — сказала она.

— Я уже сделал это.

— Он сказал, что ты обещал устроить его.

— Да, я сделаю все, что смогу. Если смогу.

— Адам, хватит притворяться плохим парнем.

— Ну, если ты меня направишь на путь истинный…

— Ни за что, — сказала она с улыбкой. — Марк уже сделал это.

В дверь снова позвонили.

— Какой настойчивый! — сказал Адам. — Он правда замечательный ребенок. Для парня, который ходит в школу хорошо если один раз в неделю из пяти, он очень умный и сообразительный. Я вчера видел некоторые его работы, когда отвозил мотоцикл.

— Он прямо как кто-то еще, кого мы оба знали, — сказала она сухо.

В дверь снова позвонили.

— Я больше не могу. — Тори встала и, пройдя через кухню, остановилась на мгновение и огляделась.

Она подумала, будет ли скучать по всему этому, и неожиданно поняла, что не будет. Она всегда сможет заменить свой дом тем, что предлагает приключение.

Если когда-нибудь приключение будет — а это зависит от Адама.

В дверь снова позвонили, она подошла и открыла ее.

Там оказался не Дэниел.

— Я с трудом пробрался к вашей двери через все эти цветы, — сказал мужчина с раздражением.

Тори не могла заставить себя извиниться. Перед домом было море цветов, и они сильно пахли.

— Возьмите для своей жены, — предложила она, открывая стеклянную дверь и взяв конверт, который протянул ей мужчина.

— Нет, спасибо, — недовольно сказал тот. — Распишитесь здесь.

Она расписалась. Конверт был из юридической конторы, о которой она никогда не слышала. Мужчина развернулся и стал аккуратно пробираться между букетами.

— Ну возьмите немного цветов! — крикнула она. — Это может изменить всю вашу жизнь!

Он обернулся с таким видом, словно собирался отказаться снова. А потом как будто увидел цветы в первый раз.

— Вот эти очень симпатичные, — сказал он неуверенно, выбирая букет из красных роз.

Она улыбнулась.

Он улыбнулся в ответ немного смущенно и понюхал розы.

Хорошо, может быть, вся его жизнь и не изменится, но он хотя бы улыбнулся.

Она вернулась к Адаму.

— Это был не Дэниел! Это из юридической конторы. Вот. Прочитай. Я все равно ничего не пойму.

Адам взял письмо. Адрес фирмы был ему знаком. Он вскрыл конверт и прочитал:

— «В соответствии с пожеланием нашего клиента мистера Марка Митчелла документ вручается вам в назначенный срок».

Он поглядел на Тори. Она смотрела на него широко открытыми глазами.

— Что это? — спросила она.

За официальным письмом, отпечатанным на стандартном бланке, оказался листок другой бумаги, голубого цвета.

— Это письмо, — сказал Адам, — от Марка.

— Читай!

— «Дорогие Тори и Адам…»

— Откуда он знал, что мы будем вместе?

— Он знал, что случится, если ему удастся соединить нас.

— Адам, читай!

— Я прочту, если перестанешь меня перебивать.

— Хорошо, хорошо!

— Это все?

Адам перевернул листок и кивнул.

— Он никак не мог знать, что ты только что попросил меня выйти за тебя замуж.

— Мой разум говорит то же самое. Но сердце утверждает, что он знал. Всегда знал. И он рад за нас, Тори. И хотел, чтобы мы это знали.

— Он правда приглядывает за нами, — прошептала Тори в изумлении. — Как ты думаешь, он всегда будет предостерегать нас от ошибок?

— Я думаю, каждый раз, когда на горизонте покажется рикша или сломается мотоцикл, мы будем знать, что в этот момент он здесь.

Она рассмеялась.

В этот момент он был здесь. Марк смеялся с ними.

Тори посмотрела на Адама и почувствовала, как что-то расцветает в ней, словно бутон, который ждал солнца. Из глубокой и богатой почвы ее грусти и сердечной боли пробивалась невероятная радость. Любви невозможно сопротивляться.

Любовь всегда была важнейшей победой в жизни. Всегда.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.