Счастье по соседству

ГЛАВА ПЕРВАЯ

— Нет! Тимми, вледина! Вельни мне мою иглуфку!

— А ты меня догони, неудачник!

— Я фее папе лафкажу, плофой Тимми!

— Давай-давай, ябеда!

В соседнем дворе горланили ребятишки. Дженнифер знала, что их только трое, но шуму от этих троих было как от уймищи озорников. Ее подопечные никогда себе такого не позволяли.

— Папе дела до тебя нет. Вот увидишь! — вновь возвысился над шумом голос старшего из детей. — Он даже слушать такую мелкоту, как ты, не станет!

Дженнифер нахмурилась и вздохнула. Отложив свое рукоделие, она выглянула в окно.

Беспокойное семейство всего семь дней назад поселилось по соседству. Она ничего не знала о них, кроме того, что дети производят очень много шума.

За прошедшую неделю Дженнифер четыре раза заходила на их двор, желая представиться, но всякий раз возвращалась назад ни с чем.

Соседским домом управляли эти сорвиголовы, и сколько она ни пыталась выяснить, где находятся родители и как их можно увидеть, ничего из этого не получалось. Дети ни разу даже не потрудились обратить внимание на присутствие соседки. Дикари какие-то…

Благословенный пригород! Тут каждый знал о каждом все без преувеличения, поэтому было вдвойне странно обитать рядом с шумливыми чужаками, не имея возможности кивнуть друг другу через живую изгородь и пожелать доброго дня, забирая утреннюю почту из стоящего у дороги почтового ящика.

Именно благодаря отсутствию достоверной информации множились разнообразные слухи, порождаемые вольными измышлениями неравнодушных соседей. Дженнифер не относила себя к числу изобретателей и распространителей этого досужего вздора. Она надеялась, что ее непосредственные соседи изъявят желание протянуть руку. Не дождавшись этого, она начала предпринимать свои безрезультатные попытки познакомиться с новенькими.

Теперь же Дженнифер просто выжидала, не зная, что будет дальше.

На этой улице она жила уже два года, и ей было сложно оставаться безразличной к изменениям, происходящим в этом крохотном уголке земного шара. С детства Дженнифер была привита мораль добрососедства и общепринятый стандарт поведения. И ее не могло не удивлять то равнодушие к условностям, которое проявляли новые соседи, тем более что они были люди достаточно респектабельные. Такой вывод Дженнифер сделала, исходя из внешнего облика озорников, которые с утра до вечера резвились во дворе, отгороженном от ее участка в пять акров калиткой и живописным кустарником.

Судя по всему, дети полюбили это место. Первые дни Дженнифер умилялась, наблюдая за их развеселыми игрищами, но спустя очень короткое время их неумолкающий гомон стал порядком утомлять ее.

И в какой-то момент дети начали казаться ей необузданными маленькими вандалами, которым неведомы элементарные правила приличия. Это критическое отношение только усугубилось вследствие того, что новые владельцы соседского дома упорно не шли на контакт.

— Неплафда! — прокричал обиженный голосок. — Папе ефть до меня дело.

Этот срывающийся от обиды голосок напомнил ей голос Коди. Малыш и по возрасту был близок к Коди, которому сейчас могло исполниться пять…

Дженнифер растревожила себя. Она сглотнула ком в горле, слезы безотчетно потекли по щекам, как происходило всякий раз, как что-то напоминало ей о Коди, чей последний вздох стал самым ярким и болезненным воспоминанием последних лет.

— Да, Роуди, папе не все равно, — проговорил хрипловатый мужской голос.

Замерев, Дженнифер утерла слезы и посмотрела в сторону окна.

— Постыдился бы, Тимоти Бренниган. Я велел тебе присмотреть за младшим братом, а не дразнить его, — сурово, но вместе с тем ласково проговорил мужчина, скрытый тенью садовых деревьев. — Стыдно третировать трехлетку, твое дело защищать его. Верни ему все, что отобрал. И дайте мне хоть полчаса поработать в тишине.

Дженнифер наблюдала эту сцену, спрятавшись за занавеской. Дети замолчали, и их взгляды устремились в сторону говорившего, которого она не могла видеть. Зато заметила ту покорность, с которой нарушитель спокойствия Тимоти выполнил указания своего отца. До этого момента Дженнифер не доводилось даже слышать голос мужчины.

— Я не отбирал, — пробурчал себе под нос Тимми. — Он сует себе в рот все подряд. Все игрушки обслюнявил. Посмотри, какая пакость.

Высокий шатен вышел из тени и сел на корточки рядом с малышом Роуди, хныкающим на расстеленном пледе.

— Тим, ты уже взрослый. Если считаешь нужным что-то сделать, не обязательно доводить брата до слез. А ты, Роуди, прекрати тянуть в рот что попало. Давай мне свои игрушки, я пойду и вымою их.

— Папочка, Тимми плофой, — пожаловался Роуди.

— Не хуже прочих, — отозвался отец и вошел в дом, унося с собой обслюнявленные игрушки.

— Глупая мелкота, — грозно буркнул Тимоти на Роуди.

— Плофой, — прошепелявил в ответ тот.

— Мямля, — не унимался старший.

— Тим, зайди в дом. Ты до сих пор не убрал в своей комнате. И таймер микроволновки давно пищит. Разве ты не слышишь? Вымой руки и разложи обед по тарелкам.

— Черт! — вспылил старший. — Ненавижу все это! — громогласно объявил он, но все-таки послушно сгреб канючащего братца в охапку и понес в дом.

Тимоти на вид было семь или восемь лет. Он был рослым, поджарым, порывистым и вечно лохматым мальчишкой. Роуди, несмотря на свои недавние обиды, любовно обхватил шею старшего брата пухлыми ручками.

Этим утром Дженнифер нигде не видела их маленькой сестренки, золотоволосой девчушки с синими глазами, как два больших блюдца, которая обожала менять платья, переодеваясь за день по нескольку раз и носясь по двору с пронзительными вскрикиваниями. Да и отцовский силуэт соседке доводилось видеть не часто. Обычно он окриками, доносящимися из дома, урезонивал разбушевавшихся отпрысков и выходил во двор только в крайних случаях. Их матери Дженнифер не видела вовсе.

По сути, соседские дети были весь день предоставлены сами себе. И это не могло не беспокоить Дженнифер.

Решив предпринять очередную попытку, она спустилась с крыльца своего аккуратного уютного домика и направилась в сторону соседского. На этот раз лучше зайти с парадного входа, подумала она. Для этого ей пришлось выйти из своей центральной калитки и пройти по тротуару до калитки соседей. Дженнифер прихватила с собой корзинку песочного печенья собственного приготовления. По ее представлениям не следовало совершать такие визиты с пустыми руками.

Дженнифер подошла к дому и собиралась уже постучать в дверь, как вдруг ее внимание привлек шорох в листве, и она обернулась на звук. На нижней ветке сидела та самая девочка лет пяти.

— Привет. Меня зовут Дженнифер, — представилась женщина.

Девочка с любопытством посмотрела на нее, храня молчание.

— Отличное дерево, — похвалила ее насест Дженнифер.

— Мое любимое, — гордо объявила малышка. И хлопнула по ветке ладошкой, как по холке лошади.

— Понятно. А как тебя зовут?

Девочка молчала, подозрительно присматриваясь к Дженнифер.

— Хочешь печенье? — спросила женщина, откинув угол расшитой салфетки.

— А что за печенье? — скептически осведомилась девчушка.

— Песочное, — ответила Дженнифер. Она специально решила испечь песочное, зная, что различные начинки и глазури могут вызывать аллергию у малышей.

— Песочное, — хмыкнула девочка. — Я люблю крекеры и шоколадные. И запивать какао с молоком.

— А ты лакомка, — улыбнулась Дженнифер. — Не хочешь слезть с дерева?

— Песочные — это из песка, что ли? — спросила безымянная малышка.

— Нет, конечно же! — воскликнула Дженнифер, едва удерживаясь от смеха. — Из теста, которое своей рассыпчатостью напоминает песок, — объяснила она.

Дженнифер гордилась своей способностью налаживать контакт с чужими детьми. Последние полтора года она только этим и занималась, присматривая за малышами, пока их родители работали или решали свои проблемы. Это стало ее спасением.

— Просто попробуй, — протянула девочке одно печеньице Дженнифер.

Девочка взяла его и надкусила.

— Макароны тоже делают из теста, но макароны совсем не похожи на это печенье, — заметила она.

— Верно. Тесто можно смешивать по-разному, — подтвердила Дженнифер.

— Сцилла, — произнесла девочка, прожевав.

— Что? — переспросила Дженнифер.

— Меня зовут Сцилла, Присцилла Амелия Бренниган, — с гордым видом представилась она.

— Итак, Присцилла Амелия Бренниган, могу я пригласить тебя ко мне в гости? Я сварю тебе какао с молоком и, если захочешь, макароны.

— Поймайте меня! — озорно крикнула девочка и опасно свесилась с ветки.

Испуганно вскрикнув, Дженнифер подставила руки, стараясь удержать девочку и не рассыпать печенье.

— Боже! — с облегчением прошептала она, когда ноги девочки коснулись земли.

Дженнифер разняла свои цепкие объятья, и Сцилла поправила на себе задравшееся платьице.

— Пошли, — скомандовала она. Дженнифер направилась к сокрытой в кустах калитке ограды, отделявшей соседский тенистый дворик от ее двора. Проходя по этому участку, Сцилла крикнула:

— Тим, идем есть печенье с какао! Тимми не заставил себя ждать.

— Так значит, ты Тим? — улыбнулась мальчику Дженнифер, открывая перед детьми калитку.

— Тимоти, — серьезно произнес мальчик. — Мне восемь лет, — объявил он с достоинством.

— А меня зовут Дженнифер. Я ваша соседка, — сказала она и протянула руку мальчику. — Пойдем ко мне. Я угощу вас печеньем и какао. Познакомимся…

— Из чашек или из стаканов? — спросила Дженнифер, разведя на огне какао и влив в него густых сливок.

— Из стаканов! — хором ответили дети, рассевшись на противоположных концах стола.

Дженнифер снабдила их салфетками и тарелками для печенья. Разлив какао по высоким стаканам, она поставила их перед детьми. Остатки напитка она плеснула в свою чашку и тоже сёла за кухонный стол.

Когда в корзинке осталось одно печеньице, сестренка и брат потянулись к нему, и каждый успел схватить лакомство за край. Они игриво перетягивали его, пока Тимми с хохотом не рванул печенье на себя, разломав на две неравные дольки, при этом он локтем задел стакан с какао. Дженнифер, внимательно наблюдавшая это противостояние, удержала стакан, но тот сильно накренился, и на столе образовалась небольшая лужица напитка.

— Эх ты, Тимми! — весело укорила брата Сцилла, запихав в рот трофейную часть печеньица.

— Простите, — сконфуженно произнес мальчуган и виновато посмотрел на Дженнифер.

— Ничего ужасного не произошло, — успокоила его хозяйка и вытерла лужицу со стола.

Брат и сестра допили какао и принялись хвастать, застряв перед зеркалом в прихожей на пути в ванную, у кого «усики» от какао над верхней губой смотрятся выразительнее.

Ной сидел на диване в гостиной, Роуди уснул прямо у него на коленях. Услышав вновь голоса своих старших детей, которые затихли минут на двадцать, Ной повернул голову в сторону окна и увидел, как Тимоти открывает калитку со стороны соседнего двора. Мальчик явно был оживлен.

Ной увидел и белокурое темечко Сциллы, проплывающее над кустарником. Сцилла тоже веселилась.

Ной не мог не порадоваться за своих детей, которые трудно переживали переезд из Сиднея в маленький пригород. Сцилла даже на некоторое время замкнулась ото всех, общаясь лишь со своими куклами.

Роуди открыл глаза и спросил, трогательно шепелявя:

— Фто это, папа?

— Тим и Сцилла, — ответил отец, продолжая наблюдать за старшими, глядя в окно.

Вот они уже аккуратно заперли за собой калитку и приблизились к дому. Ной потерял детей из виду, зато отчетливо слышал, как хлопнула входная дверь, и двое замешкались в прихожей, о чем-то оживленно болтая. Вернее, это были даже не разборчивые реплики, а возбужденный обмен впечатлениями посредством красноречивых междометий и хохота. Отцу только предстояло узнать, что же вызвало этот восторг.

В той стороне, откуда появились его дети, жила Дженнифер Марч. Ему рассказал об этом Генри, местный механик, мастер на все руки, к которому все из округи обращались с самыми разными просьбами. Сам не желая того, Ной уже знал о своей соседке предостаточно.

Знал, например, что она в разводе и занимается тем, что присматривает за чужими детьми, когда их родители по разным причинам не могут делать этого сами. Ной несколько раз видел ее входящей и выходящей из своего дома. Привлекательная женщина в легких и свободных платьях до щиколотки и в сандалиях на плоской подошве. Ее распущенные волосы развевались на ходу, если не сдерживались широкополой шляпой в ясные солнечные дни, но всегда рассыпались, стоило ей за чем-либо нагнуться. И детей, круживших вокруг нее, он тоже несколько раз видел. Разных возрастов и темпераментов, они всегда ее слушались, не нужно было даже голоса повышать. Хотел бы он так управляться со своими.

Все, что касалось его соседки, Ной принял к сведению, не более того. Ной знал о заведенной в провинции традиции знакомиться с новоселами, он даже отмечал со своего скрытого в доме наблюдательного пункта, как эта дама несколько раз заходила в их двор то с противнем, то с блюдом, то с корзинкой под нарядной салфеткой. Но всякий раз предпочитал отсидеться, пока она не оставляла своих попыток выяснить у его детей, можно ли увидеть их родителей. Ной сознательно сторонился ее, зная, как ревниво его старшие дети относятся к любой женщине, заговаривающей с их отцом.

Особенно Тимоти, который уже определил свою позицию и неоднократно выражал свое нежелание видеть в ком бы то ни было замену своей матери. Маленький мужчина, воин и максималист, он острее Сциллы и Роуди воспринял смерть матери.

Ной был вынужден прибегнуть к помощи детского психолога, теперь же стремился следовать осторожным рекомендациям этого специалиста, хотя мало верил в его затасканные советы.

Мало было привести Тимоти на кладбище и показать, где якобы покоится прах его матери, недостаточно оказалось объяснить ему смерть с физических и духовных позиций. Мальчик все равно продолжал искать глазами свою маму в толпе, высматривая ее в море лиц, а по ночам призывал ее сквозь сон, вглядываясь в образовавшуюся в душе пустоту. С каждым днем Тимоти вел себя все агрессивнее и неуправляемее. Он стал чаще грубить отцу, задирать свою сестру, провоцировать слезные истерики Роуди. Этим ознаменовался, пожалуй, худший период в жизни семейства за те три года, что с ними не было Белинды.

Тем страннее было видеть радостное появление Тимоти со стороны соседского дома.

Вслед за старшими детьми во дворе Ноя вновь появилась Дженнифер Марч. Ной наконец решился открыть соседке дверь.

— Снова печенье? — воскликнула Сцилла, увидев в руках гостью все ту же корзинку под расшитой салфеткой.

— Да, Присцилла Амелия, я много напекла, — ответила девочке Дженнифер, сдержанно протягивая лакомство открывшему дверь мужчине. — Я ваша соседка, Дженнифер Марч. Пришла поздравить вас с новосельем, — представилась гостья.

— Благодарю, заходите, пожалуйста. Я Ной Бренниган. Не хотите выпить чай или кофе? — радушно, но в некотором смущении проговорил Ной.