Счастье в подарок

Глава 6

Забрав накидку Миранды из гардероба, Дариус вывел ее из отеля и усадил в машину, которую служитель в мгновение ока подогнал к подъезду, сел за руль и быстро отъехал. Они в молчании мчались по ночным улицам Лондона. Миранда все еще не могла прийти в себя после разговора с Катериной, а Дариус переживал свой промах — дважды за вечер он безжалостно подставил Миранду: сначала с Тиа Белами, потом с матерью. О чем думала его мать, когда бесцеремонно просила ее выступить на благотворительном концерте? Но при чем тут Катерина? Разве не он виноват в том, что произошло? Миранда вообще не хотела идти с ним на этот прием, но он заставил. И кто вообще мог предположить, что встреча с Тиа Белами так расстроит Миранду?

— Прости меня.

Энди так глубоко погрузилась в свои мысли, что сначала не поняла, о чем говорит Дариус. Глаза расширились от изумления, когда до нее дошел смысл его слов. Неужели надменный Дариус Стерн просит у нее прощения? И если так, то за что конкретно?

Нельзя отрицать, что вечер был ужасным, начиная с того, что она пошла на благотворительный прием по принуждению. Потом она перенервничала, когда Дариус представлял ее родителям. Встреча с Тиа Белами совсем уж выбила ее из колеи, а то, что произошло между ней и Дариусом в запертой комнате, до сих пор вызывало горячую краску стыда. Короткий разговор с Ксандером перед ужином немало озадачил ее: брат Дариуса оказался гораздо умнее и проницательнее, чем его рисовала пресса. И наконец, приглашение Катерины Латимер выступить в следующем месяце на престижном концерте повергло Энди в шок. Однако стоило признать, что Энди была заинтригована. Конечно, она никогда не сможет танцевать профессионально: перелом тазобедренной кости не допускал больших нагрузок и длительных репетиций, но это не означало, что она вообще не могла танцевать. Ей вполне под силу ради благородной цели исполнить на сцене короткий номер на пять — десять минут. Более того, предложение Катерины Латимер было соблазнительным. Очень соблазнительным. Оно заставило Энди задуматься. Готова ли она принять вызов?

И все-таки Энди не понимала, за какое именно из драматических событий вечера извиняется Дариус. Абсурдность ситуации вызвала у нее приступ истерического смеха, который Энди с трудом удавалось сдерживать. Мог ли этот вечер стать еще ужаснее? Для полной картины не хватало только Ким, бросавшей на Дариуса осуждающие взгляды. С начала до конца приема Энди испытывала стресс за стрессом — эмоциональное напряжение нарастало как снежный ком. Вряд ли Дариус рассчитывал на такой эффект, когда выходил с ней в изысканное общество. Это было… невероятно смешно. Энди неприлично фыркнула, сжимая губы, чтобы не расхохотаться, но все-таки не смогла сдержаться.

— Миранда? — Дариус с тревогой взглянул на нее, услышав глубокий вздох, а потом всхлип. — Пожалуйста, не плачь, — застонал он, стараясь вырулить из потока машин, чтобы остановиться и утешить ее.

В ответ она только закрыла лицо руками. Ее плечи вздрагивали — она, вероятно, рыдала уже в полную силу.

— Черт! — выругался Дариус в безуспешной попытке съехать к обочине. В нетерпении он включил сигнал поворота и двинулся наперерез движению, подняв руку в знак извинения тем, кто недовольно гудел вслед. Его не волновал гнев водителей, только чувства Миранды!

Наконец он припарковал «бентли» у тротуара, заглушил двигатель и протянул руки, чтобы заключить Миранду в объятия.

— Прости, что я подверг тебя такой пытке этим вечером, — прошептал он, прижимаясь губами к душистым, мягким волосам и чувствуя, как содрогается ее тело.

В ответ она крепче прижала ладони к лицу, а плечи задрожали еще сильнее.

Дариус не знал, как реагировать на женские слезы, тем более на слезы Миранды. Для него стали привычными капризы красавиц, с которыми он встречался: они часто притворно надували губы, чтобы добиться своего. За долгие годы он научился игнорировать попытки матери эмоционально управлять им. Но Миранда не была похожа на других и слишком искренна для подобных манипуляций. Дариус совершенно растерялся.

— Миранда… — пробормотал он, когда она, всхлипнув последний раз, оторвала наконец руки от лица и подняла к нему глаза. Тут Дариус с изумлением увидел, что она не плакала, а хохотала. Щеки были мокрыми от слез, выступивших от смеха, а не от горя. — Миранда? — озадаченно окликнул ее Дариус.

— Признайся, что это был самый чудовищный вечер в твоей жизни. — Ее зеленые глаза лучились весельем. — Чтобы довершить ужас, не хватало только критического взгляда моей старшей сестры.

Дариус отпустил ее, откинулся на кожаное сиденье и в сумраке салона с озадаченным видом следил за ее лицом. Опыт подсказывал, что любая женщина непременно с выгодой для себя воспользовалась бы ситуацией, если бы он заставил ее выйти с ним в свет и подверг таким испытаниям. Дариус заплатил бы за это дорогим подарком или как-нибудь иначе. Но Миранда только смеялась.

Он впервые наблюдал, как она хохочет от души. В зеленых глазах плясали искры, щеки раскраснелись, пухлые губы приоткрылись. Миранда выглядела очень юной и совершенно беззащитной. Она была прекрасна.

Правда, ему не очень-то польстило, что Миранда включила в ужасные события этой ночи также интимную сцену в запертой комнате.

— Да ладно, Дариус, — махнула она рукой, заметив его сведенные брови. — Признайся, все так плохо, что остается только смеяться. — Она достала из сумочки бумажную салфетку и промокнула мокрые щеки.

— Согласен, что есть повод для смеха, — нехотя кивнул он.

— А по мне, так готовый сюжет для фильма ужасов, — фыркнула Энди.

— Но были и приятные моменты, — раздраженно напомнил Дариус.

Энди сделала вид, что размышляет над его словами, надеясь, что в темноте машины он не заметил, как она покраснела: нетрудно было догадаться, на что он намекал.

— Например, знакомство с твоим братом, — ехидно заметила она.

Дариус скривился:

— Пожалуй, ты мне больше нравилась до того, как обрела чувство юмора.

Последние четыре года дались Энди настолько тяжело, что она и впрямь могла бы разучиться шутить. В таком случае надо благодарить сегодняшние события — они вернули ей способность смеяться над собственными неудачами. В противном случае оставалось только свернуться в клубочек на диване и отчаянно жалеть себя, что не входило в ее планы — дни уныния давно миновали.

— Это не шутка, Дариус. Я нахожу Ксандера приятным, интересным собеседником.

— В отличие…

— Ксандер красив и обаятелен.

— Однако перед ужином он сорвался, — упрямо настаивал Дариус.

— Вероятно, что-то расстроило его, но он быстро взял себя в руки — ведь по природе он жизнелюб.

— Не то что некоторые…

— Я говорю только о нем, — невинно улыбнулась Энди.

Дариус безуспешно пытался удержаться от ответной улыбки.

— Ты определенно пытаешься уязвить мое самолюбие.

— Исключительно в воспитательных целях, — заметила она лукаво.

Эта молодая женщина все больше удивляла и восхищала Дариуса. В двадцать три года она уже знала цену боли и разочарования: в восемнадцать потеряла родителей, а вскоре трагически оборвалась ее блестящая карьера. Однако она выжила, нашла силы начать новую карьеру с нуля, не потеряла способности смеяться над собой и обстоятельствами, даже такими драматичными, как сегодняшние.

— Давай завтра вместе пообедаем? — предложил Дариус, прежде чем успел подумать, нужно ли ему это. Он вполне отдавал себе отчет, что Миранда медленно, но верно проникает в душу, разрушая эмоциональные преграды, которые он старательно возводил столько лет. Сегодняшний вечер показал, что он испытывает к ней не только физическое влечение, но готов самоотверженно защищать ее. Дариус не мог допустить, чтобы кто-то, например Тиа Белами, умышленно обидел ее или, сам не желая того, как его мать, причинил боль.

Улыбка медленно сползла с лица Энди. Она смотрела тревожно и вопросительно.

— Зачем?

Дариус уже не колебался. Его смех прозвучал искренне и весело.

— Просто хочу пригласить тебя.

— Но ведь завтра воскресенье.

— Ну и что?

Она пожала плечами:

— Воскресенье принято проводить с семьей, готовить на обед жаркое, потом всем вместе смотреть по телевизору старые фильмы и все такое…

— И ты собираешься именно так провести этот день?

— Нет, — помолчав, сказала Энди. — Но только потому, что завтра очередь Ким и Колина сидеть с пожилыми родителями Колина.

Дариус кивнул:

— Семейная идиллия. Насколько я помню, моя мать никогда не готовила воскресный обед и тем более семья никогда не собиралась вечером у телевизора.

Когда родители были еще живы, Энди всегда возвращалась из балетной школы на выходные домой и непременно помогала маме на кухне. После сытного застолья все усаживались в гостиной и смотрели какой-нибудь старый-престарый фильм. Она любила проводить время в уютном семейном кругу.

Дариус был миллиардером и мог все купить. Наверняка у него штат наемной прислуги и личный повар, хотя, вероятнее всего, он предпочитает питаться в самых лучших и дорогих ресторанах мира. Неужели он лишен удовольствия есть домашнюю еду в компании близких людей?

— У меня нет желания идти куда-нибудь, но, если ты навестишь меня завтра в половине первого, пообедаем у меня дома. Я не намерена подкреплять приглашение шантажом, — добавила она, не удержавшись.

Энди тут же пожалела о своей неосмотрительности. Пусть сегодняшний вечер прошел ужасно, но среди прочего она позволила Дариусу интимные ласки, которые никогда раньше не допускала. Означает ли это, что, впуская его в свою квартиру, не важно по какой причине, она словно просит его или даже приглашает повторить то, что произошло между ними?

— Твоему зятю не грозит увольнение, Миранда, — резко оборвал ее Дариус. — Я выяснил, что он один из лучших специалистов по электронике в «Мидас энтерпрайзис».

Она посмотрела вызывающе:

— Тем не менее приглашение на воскресный обед остается в силе.

— Не пытайся заменить мне мать, Миранда!

У Энди глаза расширились от изумления, настолько абсурдным показалось ей замечание при данных обстоятельствах.

— Надеюсь, ни у тебя, ни у меня нет сомнений на этот счет, — язвительно заметила она.

— Поверь, я не страдаю оттого, что мне не готовили домашних обедов.

Конечно нет, ведь речь шла о Дариусе Стерне — миллиардере, владельце дорогущих апартаментов в разных столицах мира и собственного реактивного самолета. Этим вечером он не задумываясь заплатил несколько тысяч фунтов за их билеты на благотворительный прием. О чем она думала, приглашая его в свою скромную квартиру на воскресное жаркое?

Энди вздохнула.

— Ладно: я предложила из вежливости, чтобы не остаться в долгу после сегодняшнего ужина.

— И без шантажа, — напомнил он.

— Забудем.

— Я обидел тебя.

— Меня трудно обидеть.

— Обед у тебя в квартире…

— Скучно, пошло, — кивнула она. — Давай забудем об этом.

— Нет, почему же, звучит… — призадумался Дариус, не зная, как реагировать.

Сама по себе идея прийти в квартиру Миранды, отведать угощение, которое она приготовит своими руками, ему нравилась. Как правило, он избегал подобных, слишком интимных свиданий с женщинами. Впрочем, до сих пор никто из светских красавиц и богатых наследниц не предлагал собственноручно приготовить ему жаркое.

— Звучит заманчиво, спасибо. За мной бутылка вина, так?

Энди наблюдала за ним с интересом, уверенная, что никогда раньше ему не приходилось есть домашний обед, приготовленный хозяйкой квартиры, да еще приносить с собой вино. Не то чтобы она сочувствовала ему, но удивлялась, как можно прожить жизнь, питаясь только в ресторанах, отелях или есть то, что сделано руками профессионального повара? Все-таки жизнь миллиардера имеет свои недостатки, не так ли? Конечно, никто не спорит, что хорошо жить не испытывая финансовых проблем. А как же простые человеческие радости, такие, например, как семейные трапезы и общение с родными? Прогулки по весеннему лесу? Уютное молчание за чтением книги рядом с близким человеком? Неужели огромное богатство ставит Дариуса выше этого?

А может быть, человек не страдает без того, чего не знал и не имел? У Энди никогда не было денег, и она не страдала без них. Дариус родился в богатой семье, да еще вместе с братом стократно приумножил капитал и не представлял себе другой жизни.

В таком случае скромный обед в ее квартире-студии будет для него интересным опытом.

— Бутылку красного сухого, пожалуйста, — распорядилась Энди, решив, что приготовит классический ростбиф по всем кулинарным правилам. — И, попрошу, без формальностей, — твердо добавила она.

За время их короткого знакомства она видела Дариуса в безупречном, сшитом на заказ костюме с галстуком или, как сегодня, во фраке. Интересно, как он выглядит в поношенных джинсах, облегающих плоский живот и длинные ноги, в футболке, обтягивающей широкие плечи и мускулистую грудь, с взъерошенными темными кудрями над высоким лбом? От одной только мысли у нее участился пульс. Энди выпрямила спину:

— Отвези меня домой, пожалуйста. Вечер оказался довольно утомительным и длинным.

Еще несколько мгновений Дариус не сводил глаз с ее лица: раскрасневшихся щек, блестящих зеленых глаз, розовых губ. Больше всего на свете ему хотелось снова трогать, целовать, ласкать ее. Потребовалась огромная сила воли, чтобы отвернуться, откинуться на сиденье, завести двигатель. Он не осмеливался снова взглянуть на Миранду. Всю дорогу до ее дома они молчали, но это было комфортное, даже интимное молчание.

Дариус чувствовал, что между ним и Мирандой происходило что-то очень личное, а значит, опасное… для него.

Дариуса охватили смятение и даже некоторый физический дискомфорт, когда на следующий день он прибыл в квартиру Миранды и она открыла ему дверь. Поверх облегающих джинсов на ней был широкий зеленый пуловер, слегка обозначивший великолепную грудь. Светлые локоны она стянула в конский хвост. На лице — никакой косметики. И она была босая.

Естественная красота Миранды настолько поразила Дариуса, что на мгновение он потерял дар речи. Этого он и боялся, когда после бессонной ночи несколько раз брал в руки телефон, чтобы позвонить и отменить визит. Только одна мысль остановила его: он не сомневался, что Миранда сразу поймет истинную причину отказа — желание сохранить дистанцию.

Он подпустил ее слишком близко. Опасно близко. Но, как ни странно, мечтал, чтобы она стала еще ближе. Дариуса интересовало все, что касалось Миранды: любимая еда, цвет, который она предпочитала, книги, фильмы, друзья. Он хотел понять, чего она ждала от своей балетной студии, как представляла будущее, какого любовника ждала. Его особенно волновало последнее.

Ему хотелось, чтобы Миранда тоже знала о нем все. Удивительно, но с другими женщинами у него никогда не возникало таких мыслей.

Один взгляд на Миранду, и он пожалел, что не отказался от приглашения. Склонив голову набок так, что конский хвост лег на плечо, она смерила его испытующим взглядом:

— Еще не поздно передумать.

«Неужели мое настроение и мысли так легко прочитать?» — раздраженно подумал Дариус. Он никогда не считал нужным скрывать эмоции — предпочитал их просто не иметь.

Энди шире распахнула дверь:

— Дариус, ты войдешь или так и будешь задумчиво стоять на пороге? Боюсь, там неудобно будет есть ланч. Впрочем, решай сам.

Неизвестно, что больше подействовало: насмешка в голосе Миранды или соблазнительный запах из кухни, но Дариус протянул ей бутылку вина и решительно шагнул внутрь. Помимо прочего, его одолевало любопытство. В прошлый раз заехав за ней, он остался ждать на пороге, но теперь у него была возможность увидеть, как она обустроила свое жилье.

Открытый лофт со стенами из красного кирпича и темными деревянными балками под потолком был такого же размера, как студия внизу. Просторное помещение делилось на зоны: в углу стилизованная под старину кухня, дальше обеденный стол, уже накрытый для трапезы, возле большого камина — диван и кресла, скорее уютные, чем модные. Пестрые цветастые ковры устилали пол. Миранда явно предпочитала натуральные тона: рыжий, зеленый, коричневый со всплесками желтого. Кирпичные стены украшали репродукции Дега на тему балета. Несколько ступенек в углу комнаты вели в мезонин, где, вероятно, располагались спальня и ванная.

Квартира Миранды разительно отличалась от ультрасовременных интерьеров его апартаментов в разных столицах мира, включая Лондон. Все они оформлялись и меблировались лучшими, самыми модными дизайнерами, но, не в пример их холодной стерильности, жилище Миранды выглядело уютным и гостеприимным. Здесь можно было по-настоящему расслабиться и отдохнуть от суеты и шума окружающего мира.

Энди не представляла, о чем думает Дариус, оглядывающийся вокруг с непроницаемым видом. Она только надеялась, что сумела сохранить нейтральное выражение лица. Ее фантазии по поводу того, как будет выглядеть Дариус в повседневной одежде, даже близко не соответствовали действительности. Потертые джинсы подчеркивали упругие поджарые ягодицы и бесконечно длинные ноги, а черная, с короткими рукавами футболка обнажала мускулистые руки и будто обтекала атлетические плечи, широкую грудь, плоский, подтянутый живот, темные волосы в восхитительном беспорядке спадали на лоб. Дариус представлял собой образец неотразимого мужского совершенства.

У Энди перехватило дыхание и подкосились ноги.

Накануне она провела несколько часов перебирая наряды и решая, что надеть. В результате, перемерив весь гардероб, остановилась на обычном, удобном воскресном одеянии в надежде на то, что привычные джинсы и пуловер придадут ей уверенности. Она поняла, что ошиблась, как только открыла дверь и увидела выражение лица Дариуса. О комфорте и уверенности можно забыть!

— Будь добр, открой вино, чтобы дать ему подышать пару минут, а я пока закончу с готовкой. — Опустив глаза, она положила на стол штопор, а сама принялась добросовестно помешивать соус в сотейнике, в сотый раз повторяя про себя, что сделала глупость, пригласив Дариуса. Она всем телом остро ощущала его близость, когда он откупоривал бутылку у нее за спиной.

Утром, как только открылись магазины, Энди отправилась за продуктами почти уверенная, что, вернувшись, застанет на автоответчике сообщение от Дариуса об отмене визита. Однако сообщение не поступило. К полудню стало ясно, что ей предстоит пережить несколько тягостных часов в его компании, пока они вместе будут обедать. Конечно, этим все ограничится: ни совместной послеобеденной прогулки, ни фильма перед телевизором, хотя с Дариусом нельзя предугадать, как все обернется.

— Мне нравится, — раздался его голос над ухом, и дыхание обожгло шею.

— Это мой дом. — Энди продолжала размешивать соус слегка дрожащей рукой.

— Прекрасно, — тихо сказал Дариус.

О господи! Что она наделала, пригласив его! Это самая большая глупость в ее жизни. Сердце бешено колотилось. Глубоко вздохнув, Энди обернулась и встретила взгляд горящих глаз, уловила знакомый терпкий аромат одеколона — лимон и пряности. Казалось, время остановилось. Надо что-то сказать, чтобы снять напряжение.

— Ты сам разделаешь ростбиф на столе или мне сразу разложить порции по тарелкам? — Энди старалась говорить спокойно, но голос почти изменил ей.

Дариус смотрел на ее рот без следа помады и вспоминал его мягкость и нежность. Ему не терпелось снять с нее пуловер, прижаться губами к обнаженной груди. Потом стянуть джинсы… Но больше всего он мечтал продолжить то, что они начали вчера вечером: ласкать, доводя до умопомрачения.

Ничего такого не входило в его планы, когда он собирался к ней на ланч, думая только о том, как, не нарушая приличий, скорее сбежать сразу после трапезы. Чем притягивала его эта женщина, лишая выдержки и способности к сопротивлению? Раньше с ним такого никогда не случалось. Она даже не была в его вкусе: слишком юная и неопытная. У Миранды, вероятно, случилась бы истерика, узнай она о том, какие эротические картины рисовал он в воображении бессонной ночью.

— Дариус?

Он вздрогнул, возвращаясь к действительности, и быстро отступил на несколько безопасных шагов.

— Пожалуй, предоставлю тебе разделать мясо.

Энди пожала плечами: жаркое всегда разрезал отец, а теперь традицию поддерживал Колин, но, возможно, избалованному миллиардеру процедура показалась слишком домашней.

«Возможно»?

Дариус Стерн был не более домашним, чем дикий лесной кот, и таким же смертельно опасным. Даже походкой он напоминал хищника. Завороженная плавным перекатыванием мышц спины и крутых ягодиц, обтянутых узкими джинсами, Энди проводила глазами Дариуса, удалявшегося через комнату к камину. Наконец, перестав разглядывать картины на стене, он повернулся к ней:

— Все в порядке?

— Да. — Энди стряхнула оцепенение и принялась раскладывать еду по тарелкам.

Чем скорее они закончат обедать, тем скорее Дариус наконец уйдет.