Сдаёшься?

Послесловие

Я потеряла маму, когда мне было девять лет. Тем не менее я очень хорошо ее помню. Мы вместе сочиняли стихи, сказки, рисовали. Мы многое делали вместе. «Обещай мне только, что не станешь актрисой», — однажды предупредила она («потому что всегда лучше быть врачом, чем играть врача»).

Я обещала.

Я тогда училась во втором классе. Мои одноклассники, а им было по восемь лет, хорошо запомнили, как однажды моя мама пришла к нам в школу и рассказала про Чехова, от нее они впервые услышали: «в человеке все должно быть прекрасно»…

Помню, я ее спросила, почему ее рассказы и сказки часто такие грустные. И почему она не напишет смешную комедию. Она сказала мне, что «комедии сложнее писать, чем трагедии». Но она писала и комедии. Один из моих одноклассников, Сережа Рябокобылко, даже стал пусть и не главным, но героем ее комедии «Пьеса», которая была опубликована во второй маминой книге «Лето кончилось», — второклассник, собиравший макулатуру. Много лет спустя Сергей вызвался помочь издать эту книгу.

При жизни было опубликовано только одно ее произведение — сказка «Дым» (об этом вспоминает Сергей Юрский). Я думаю, мама прожила бы дольше, если бы и другие ее произведения увидели свет вовремя.

Я думаю, в глубине души мама всегда знала, что ее рассказы и пьесы найдут своего читателя, и думаю, она надеялась, что, оставляя мне свое «творческое наследие», она передает часть своей души в «надежные руки».

Долгое время изданию ее книг все свободное время посвящал мой отец, ученый-ракетчик Аркадий Яровский. Он сам в 1980-е и 1990-е годы перепечатывал мамины произведения на пишущей машинке «Москва» (я ему помогала), рассылал ее рукописи по издательствам (и бережно сохранял негативные рецензии), носил пьесы в театры… Я выросла под стук пишущей машинки.

Это мой отец сохранил все архивы, все рецензии советских времен и все записки цензоров. Сохранил он и один из макетов книги с перечеркнутыми страницами, на которых говорится о репрессиях тридцать седьмого года и о войне не с «парадной» стороны. Например, из рассказа «Провинциалка» цензорами была полностью вычеркнута история Егорушки и его арестованного брата — отчасти, как я думаю, семейная история. История ее отца и моего деда Виктора Яблонского и его второй жены Веры также отчасти описана и в пьесе «Черный апрель» — отец Дины и его жена Олимпия Валериановна.

Я никогда не забуду внутреннюю рецензию издательства «Советский писатель» на первую, сильно сокращенную книгу «Фокусы». В результате этой рецензии в первую мамину книгу не вошел рассказ «Сдаешься?!». Рецензент говорил, что подвески не могут «гореть наглым, недрагоценным огнем», что это «не литература»… И что нельзя поэтично писать о «дешевых польских духах с названием „Быть может“». Дальше рецензент писал: «И даже предисловие Юрского напечатано в конце сборника, а не в начале — это что, тоже фокусы?» (Предисловие из книги исключили, а вместо него написали, что «вся ее проза была, очевидно, обусловлена тяжелым послевоенным детством».) В результате в «Советском писателе» в 1984 году вышла тоненькая книжка.

Отец также сохранил рецензию некоего Ивашнева, которую процитировал Юрий Нагибин: «Пьеса ни по идейным позициям автора, ни по художественным достоинствам не может быть принята».

Вот что потом написал Нагибин (я нашла его письма в семейном архиве):

«Вот ведь как, он не сомневается, не колеблется, он точно знает, этот Ивашнев, что пьесе не место в театре. Мы ругаем сегодняшнее время, но достаточно одной лишь душной, глупой и безвыходной рецензии Ивашнева, чтобы понять, в какое прекрасное время мы живем». (Юрий Нагибин, июнь 1991; письмо хранится в архиве семьи.)

Вторая книга мамы «Лето кончилось» была издана в 1992 году. Театр Гоголя поставил ее пьесу «Роль» («Плюшевая обезьяна в детской кроватке»), главную роль в ней сыграла народная артистка России Светлана Брагарник). Потом десятки театров по всей стране и за рубежом ставили ее пьесы.

Я же какое-то время «трансформировала» тот огромный творческий заряд, который она передала мне: занялась документальным кино, сняла несколько фильмов, работала по всему миру, принимала участие в производстве известных документальных картин в США, получивших премию Оскар, например работала с вице-президентом США Аль Гором на фильме «Неудобная правда».

Но настало время, когда я почувствовала, что пора представить читателю мамины неопубликованные произведения, а те из них, что все-таки вышли, опубликовать в том виде, как они были написаны, — в каком-то смысле моей миссией стало издать ее лучшие рассказы и пьесы.

Кстати, многие ее произведения рождались из реальных жизненных историй. Ее близкая подруга, актриса Марина Николаева, вспоминала, что пьеса «Ожог» была основана на газетной заметке 1970-х годов: мальчики-подростки подожгли детскую коляску с младенцем, но сумели избежать ответственности, потому что их родители были высокопоставленными чиновниками… Пьеса «Рентген» родилась из рассказов моего отца о жизни и работе в Академгородке в Новосибирске и о туберкулезной больнице там же в 1950-х годах.

Я долго думала, как назвать сборник, — мне казалось, что «Черный апрель» было бы подходящим названием (так называются мамина пьеса и короткий рассказ о любви в коммуналках пятидесятых годов). Или — «Давайте разденем елку», или — «Ожог» (пьеса была написана чуть раньше аксеновского «Ожога»)… Но потом я приняла решение назвать его «Сдаешься?» — по одному из самых сильных, знаковых рассказов. Это антифашистский рассказ, который в советское время обвинили в пропаганде фашизма. Рассказ «Сдаешься?!» тоже во многом автобиографический — мамино детство проходило сначала в детском доме, а потом в ленинградских послевоенных дворах. По этому ее рассказу в 1980-е годы был снят короткометражный фильм, было также написано несколько сценариев на русском и английском языках. Вообще, многие мамины рассказы, повести, пьесы по-настоящему кинематографичны, и мне это понятно после многих лет жизни и работы в Голливуде.

Мне жаль, что некоторые ее пьесы (всего она написала одиннадцать пьес для театра), так и не изданные («Список», «Пьеса», «Оптимальная невеста»), не будут включены и в эту книгу — невозможно в одну книгу вместить все. Пришлось выбирать, но зато впервые будут опубликованы ее пьесы «Черный апрель», «Ожог», «Мать и Девушка» («Дефицит»). В свое время Анатолий Эфрос, прочитав «Мать и Девушку», предложил и еще одно название — «Очередь». Войдут в книгу также «Рентген» и «Давайте разденем елку» (ранее издавались ВААП).

Я думаю, что мамины работы — очень точное отражение времени, эпохи, в которую она жила, и они актуальны и сегодня. Я выросла с любовью к ней и ее творчеству, я выросла с ее произведениями, и мне не просто судить, держать дистанцию. Я рада, что книга наконец увидит свет. И я надеюсь, что мамино творчество не оставит читателей равнодушными.

Марианна Вера Яровская

Лос Анжелес. Декабрь 2015 года