Сделай и живи спокойно 1

Глава 15

Полумрак ещё этот. Не могут нормальное освещение сделать, что ли? Фиг поймёшь, кто там меня держит. Рыпаться не стал, а просто медленно, растягивая слова ответил:

— Ну Вилор. Ну Тихий. А вы кто такие?

Молчание за спиной. Ага, блят! Психологи недоделанные. Тут вам не там. Я и сам так могу. Но пока что не буду. Буду просто молчать, ведь сейчас их ход. Или если правильно, то за ними слово.

Хоть и полумрак, но рука, которая держала правое плечо, была женская. Это я увидел чётко. Не, не маникюр и лак, а строение кисти скорее. Мысли о милиции и всяких там НКВД, я отмёл сразу. Они так не действуют. Тут что-то другое. Впрочем, всё разрешилось само, без моего участия.

— Что же вы, товарищ Тихий, — произнёс тихий мужской голос, — бегаете от нас? Нехорошо это.

Разыгрывать дурачка не входило в мои планы, поэтому просто сказал в ответ:

— Вообще-то я первый день на работе и ни от кого никуда не бегаю. Наоборот, ищу где мой наставник и какого-почему, он не помогает мне в выборе необходимого рабочего инструмента и одежды?

Надеюсь, что мой уверенный голос сыграет свою роль. Не очень и сложно изображать спокойствие, зная, что это какое-то недоразумение. Уверен, что мне наконец-то скажут, в чём дело?

— Ладно, успокойся, — раздался тот же спокойный голос, — иди вперёд. Там в комнате поговорим.

Хорошо хоть так. Я прошёл куда сказали. Светлая комната, строительный мусор под ногами, какие-то обломки реек и посреди всего этого стол. Стол как стол — обычное дело на работе. Когда надо делать много мелкой работы. Здесь видать закончили работу плотники. Оббивали стены и потолок дранью под штукатурку. Работа очень нудная и кропотливая, но нужная. Не успел я порадоваться относительной свободе, как меня резко остановили и развернули.

Парень и девушка. Лет по двадцать пять плюс минус пару годков. Девушка шатенка, зеленоглазая, невысокая в рабочей одежде. Парень чёрноволосый, плотный, с хитрыми светло-карими глазами, ростом немного пониже меня, в таком же как у меня комбезе. Смотрят с интересом. А я что? Тоже взял и уставился на эту пару. Это у них ко мне дело, а не наоборот. Пусть теперь сами выкручиваются. Я, кстати, заметил, что в этом времени, стараются всё делать неторопливо, как говорится — с толком и расстановкой по местам. Но эти двое, вообще никуда не спешили. Какие-то неправильные товарищи мне попались. Может эстонцы? Хотя, откуда они тут возьмутся.

Наши общие гляделки долго не продолжились. Первым начал говорить парень:

— Что ж, давай знакомиться. Я Сергей Сергачёв комсорг нашей комсомольской группы строителей и отделочников. Это Татьяна Исипова секретарь комитета комсомольской организации «Калужстроя».

Теперь понятно откуда ветер дует. Нашли меня всё-таки массовики-затейники от комсомола. Эх! На денёк бы попозже, тогда бы с большим удовольствием познакомился, а сейчас мне это не очень нужно. Будем послушать, что они скажут. Но сначала, для порядка, не помешало бы самому представиться:

— Вилор Тихий, вроде как член вашей организации. Так как, пока, никого из группы не знаю и не был ни на одном собрании. Надеюсь, что вскоре всё исправлю. Кстати, а когда следующее комсомольское собрание?

— К этому мы вернёмся, но чуть попозже, — ответил Сергей, — сейчас же у нас для тебя есть первое поручение.

Как я не выругался матом не знаю. И об этом ничего не могу сказать. Но настроение они мне явно попортили. Придётся вспоминать методы борьбы с бюрократизмом в первичных организациях. Самое первое и самое главное в таких делах это умение отмазаться. Но, тут опять не вовремя вылез комсомолец Вилор. Разум старого и прожжённого прораба, а также бывшего комсомольца, прямо-таки вопил: — «Не связывайся с этой фигнёй»! А вот мозг Вилора услышав ключевое слово «комсомольское поручение», запустил необходимую химию в организм. И теперь меня просто разрывает от желания побыстрее сделать, что-то полезное для комсомольской группы. Надо это пресечь. Несколько секунд внутренней борьбы и я, всё-таки, смог высказаться:

— Извините Сергей и Татьяна, но, на данный момент, я занят. Готовлюсь к выполнению очень ответственного задания от партийной ячейки транспортной милиции.

Надо сказать, что комсомол это организация с чёткой и явной вертикалью власти. Почти как в армии. Как пример — если полковник вам приказал таскать круглое и катать квадратное, то никакой лейтенант этого не отменит, как бы он не старался. Потом, когда всё будет сделано, лейтенант как-то напомнит о себе, но когда это будет, а полковник — это да! Приказ отдал он и всё тут. Так и здесь — строители комсомольцы против милиционеров коммунистов не катят, никак. Плюс отношение к милиции вообще. Так что обломись Вилор! Сначала сделай, что обещал Катерине и товарищу Собкину. А потом послушай, что тебе предложат эти товарищи. И только после этого можно соглашаться. Уф, заколебался… аж вспотел, в этом комбинезоне долбаном.

— Я всё поняла, — чётко произнесла Татьяна Исипова, — позже, на собрании, доложишь о выполнении задания партии. Может, что-нибудь возьмём себе на заметку. Кстати, тебе помощники не нужны?

— Не помешают, точно, — ответил я, — но, всё дело в том, что нужны комсомольцы из детдома. Тогда мы точно найдём общий язык.

— Я подумаю что можно сделать, — медленно проговорила Татьяна, задумчиво смотря на меня, — скорее всего, в обеденный перерыв проведём летучку, с нашей группой. Где всё решим.

Потом, она обратилась к Сергею:

— Сообщи всем, чтобы после обеда в столовой, собрались на аллее. Представим Вилора и немного пообщаемся.

Собственно на этом, моё общение с комсомольскими вожаками нашей организации закончилось. Приоритеты расставлены и границы очерчены, теперь только педаль в пол и вперёд на работу. Где-то тут работает мой французский наставник, если пришёл конечно. Пора с ним познакомиться. Пойду потихонечку, буду искать, кто в курсе местонахождения этого Бартолье. Вообще-то это нормально для Калуги. Я имею в виду французскую фамилию. Сколько тут пленных французов было в своё время — не счесть. В краеведческом музее Калуги, в зале посвящённом Отечественной войне 1812 года экскурсовод, если ему задать вопрос, ответит, что более пятнадцати тысяч пленных из великой армии находились в Калужской губернии. Не все, конечно, они были французы, но и их хватало. Что-то я отвлёкся…

Стоило только высунуться из квартиры, на лестничную площадку, как меня чуть не сбили с ног две девушки. Они тащили штукатурный ящик под раствор и, скорее всего, в эту самую комнату, где я только что был. Полумрак и здесь сыграл свою роль. Ругаться с ними не стал, незачем. Люди работают, потому что знают что им делать. Один я никак не найду себе занятие. Зато, на мой вопрос, жестами показали направление, где искать наставника. Нормальные девчонки. В благодарность за информацию, я помог им затолкнуть ящик в квартиру. В какой-то момент, мне даже показалось, что они с нашего общежития. Потом уточню обязательно.

Соколом взлетел на этаж выше. Здесь, в одном из помещений, меня ждут — надеюсь.

Давно я такую планировку не встречал. На лестничной клетке было четыре квартиры. В какой именно работает Бартолье не знаю. Но, горка кирпичного щебня возле одного из дверных проёмов прямо намекала, на то, что где-то рядом работает каменщик. Значит мне туда.

Опять полумрак. Да, что ж такое-то? Трудно лампочку какую никакую повесить? Ведь не видно ни фига. Оглядываясь по сторонам и иду вперёд. Нормально так. Походу четырёхкомнатная квартира. Длинный коридор и по порядку: кладовка, кухня, четыре комнаты и ещё что-то. Однобоко и малофункционально. Зато проблем с пожарными нет — это точно. Плавали знаем.

В конце коридора сидит женщина, на перевёрнутом ведре. Про внешность ничего не скажу. Не видно. Потому что сидит ко мне спиной. Одета, как все, в серую робу, на светлую рубаху. На голове синяя косынка «а-ля бандана». Занята тем, что обрубает обломки кирпича на более менее ровные половинки и четверти. Складывает, то что получилось, в отдельные кучки. При этом ещё и напевает вполголоса:

Потихоньку подхожу и, чтобы не напугать, аккуратно хлопаю её по плечу. Девушка (всё-таки девушка, уж слишком молодая) поворачивается и внимательно смотрит на меня.

Вообще-то меня наставник ждёт и поэтому мешкать нельзя. Каждая минута на счету. Потом ведь не объяснишь, этому французу, что задержался из-за красивой девушки. Хотя, наверное, только он и сможет меня понять. Ладно, никуда она отсюда не денется, ещё встретимся.

— Извини красавица, — я решил, что будет не лишним извиниться, перед тем как что-то спросить, — ты тут злобного француза по фамилии Бартолье не видела? Его, вроде как, моим наставником назначили. Только я не Кутузов, чтобы за ним бегать, по всей калужской области, даже если он француз.

— Так и я не Наполеон, — весело улыбаясь, ответила девушка, — а вовсе даже та самая Бартолье. И не бегаю я никуда. И почему это я — «злобный француз»?

То что я офигел это ничего не сказать. Бартолье — девушка. Вот ведь блиинн… и по другому не скажешь. И я, сам, себя поставил в такое положение. Ещё и наговорил всякой ерунды. Ой! Придётся извиняться и каяться. Иначе моя практика пойдёт лесом. Девушки существа непредсказуемые уже не раз доказано. Буду, во время всего обучения, кирпичи напильником подравнивать и раствор шумовкой подмешивать, вместо того чтобы нормальную работу работать. Так что не убудет от меня, буду импровизировать.

— А имя, у такой красивой девушки, есть?

— А тебе зачем? — продолжая улыбаться спросила девушка.

А действительно зачем? Мог бы и без имени обойтись. Но, походу, старого кренделя понесло не по детски. Теперь уже Вилор был в аутсайдерах, а впереди опытный и с богатым багажом знаний прораб. Который, совершенно некстати, решил вспомнить свою, бурную на события молодость.

— Как зачем? Как зачем? — начал я, вовсю исправлять положение, — мне же надо извиниться! И не просто так, а со всеми положенными экивоками и перетурбациями.

— Чего-чего? — ничего не поняла девушка, о чём и говорил её изумлённый взгляд.

— Ну, если по простому, — начал объяснять я, ещё больше запутывая девушку, — то надо принести извинения согласно принятого ритуала. Для этого надо знать имя жертвы!

— Ка-какой жертвы? — то ли удивлённо, то ли испуганно спросила красавица и резко встала.

Кулаки сжаты, глаза горят решительностью и… Блин! Именно в этот момент я понял, такую мою реакцию организма. Эта Бартолье вылитая Ирина Макогонова — наша знаменитая волейболистка. Даже рост один-в-один. Причёску немного изменить и в спортивную форму сборной СССР одеть — не отличишь. Именно такой я её и помню. Сразу скажу, что у нас ничего не было. Просто я в какой раз влюбился — вот и всё. Влюбчивый был не в меру. Да и не могло ничего быть. Она в сборной СССР по волейболу, а я никому не известный КМС по боксу. Да и опять-таки разница в возрасте: мне семнадцать, а ей больше двадцати. Твою же ж мать! Что-то в этом времени много двойников? Куда простому прорабу деваться? Прямо не знаю, что и делать. Ладно. Всё потом. Сейчас Бартолье и извинения.

Справился. Пятнадцать минут я изгалялся, как последний Дон Хуан и Казанова в одном флаконе. Но, девушка с французской фамилией всё-таки сменила гнев на милость и представилась Машей. В отместку она озвучила моё первое поручение… Вы знаете что такое «кОзлы»? Именно так — с ударением на «о»! Это не эти парнокопытные с бородой и рогами. И даже совсем не те мужики, что любят разнообразие в любви, по словам женщин. И уж точно не то устройство, для распиловки брёвен. Ну, и конечно это не гимнастический снаряд, через который в школе прыгают. Это вообще не то, о чём можно подумать и представить. Это такая специальная, деревянная хрень, для переноски кирпича. L — образная деревянная конструкция с брезентовыми лямками, как у рюкзака(в противоположность — приспособление с деревянными ручками называется — «коза»* смотри доп. материалы). Надевается на спину… и всё — вперёд! Можно носить кирпич. Если кто-то нагружает и разгружает, то ничего сложного, а вот если сам всё делаешь, то полная хрень получается. Нагрузил, закрепил, одел, отнёс, снял, разгрузил и, пока идёшь обратно, отдыхаешь. Уф! Бл…

В общем, только этим я и занимался до обеда. Какая нафиг кладка? Какая нахрен учёба? Моя сумка с инструментами одиноко висела на гвоздике и не отсвечивала, пока я обеспечивал свою наставницу кирпичами. А она только покрикивала и занималась, по моему, натуральной фигнёй. Чего-то чертила на стенах, что-то мерила складным метром и ещё, разговаривала с девчонками-штукатурами. Всё. И это мне ещё повезло, что возраст маловат. Поэтому носил не более шести кирпичей или десяти половинок и одного целого, а то вообще был бы кирдык. Но, всё равно, шесть кирпичей это как никак поболее двадцати килограмм будет. А если ещё прибавить, что носить надо на второй этаж, то можно меня понять. Короче, устал я сильно. Зато, всё что нужно принёс.

За десять минут до обеда, прибежала табельщица и выдала мне талон на обед. Попутно она объяснила, что так будет до той поры, пока не получу третий рабочий разряд, то есть до окончания обучения. Тогда талоны будут выдавать уже на неделю. Уточнять: — «С какого это фига?» — я не стал. И так догадался. Не доверяют мне. А вдруг, мне не понравится работа и я уволюсь? В профсоюзе тоже не дураки сидят и знают: что и как бывает. Да и фиг бы на них. Потом поблагодарю за заботу.

На обед собрались быстро. Сначала я слил воду из ведра, на руки Бартолье, а потом уже она проделала тоже самое, для меня. Мыло я с собой не взял, но девушка со мной поделилась своим. Полотенце тоже дала, но предупредила, что это в последний раз.

Столовая находилась недалеко. Дошли буквально за пять минут. Народу не то чтобы много, но порядочно. В основном это наши люди — с нашей стройки. Но, были и совершенно незнакомые. Когда я обратил внимание Маши, на них, то получил в ответ, что это водители и грузчики, со строящегося комбината СДВ (синтетических душистых веществ). Наконец-то продолжилось строительство этого комбината, начатое ещё до войны и прерванное, по той же причине.

Обед порадовал: первое, второе и компот. Порции большие и хлеба можно брать сколько угодно. Наглеть не стал и взял как все, по паре чёрного и белого. Не пожалел мелочи и купил дополнительно салатик из зелёного лука и огурцов со сметаной. Не объелся, но сытость чувствовалась. Из-за этого идти на комсомольскую летучку желания не было. Но, видя, с каким настроением молодёжь собирается в кучу возле столовой и идёт на собрание, решил не выступать и потерпеть.

Собрались на аллее. На лавочке расположились члены комитета, в основном девушки, а полукругом перед ними все комсомольцы с комсоргами. Ну и, как вишенка на торте, я сбоку от лавки. Всего около тридцати человек.

Татьяна Исипова, как инициатор собрания, представила меня всем собравшимся комсомольцам. Похлопали в ладошки, потрепали по плечу и единогласно одобрили моё членство в первичной организации. Хотя, всё было решено заранее. Но, для протокола требовалось и никуда от этого не денешься. Потом… Потом всем стало интересно, почему я отказался от поручения. Пришлось рассказать о нападении, о задержании, о ребятах детдомовцах и о том, что мы с Катериной придумали сделать. В основном все меня поддержали и, даже, пара девушек согласились съездить вместе со мной и Екатериной в детдом. А я и не против.

Жаль, что нам не дали развернуться во всю силу. Но, летучка, на то и называется летучкой, что всё делается быстро, как-будто на лету. Как не старались — всё равно, на несколько минут, опоздали вернуться на работу. Прораб, как лев в клетке, чуть ли не рычал и мерил шагами площадку возле растворного корыта, когда мы зашли на территорию стройки. Хотя, заметив Исипову, сменил гнев на упорядоченный скепсис. Мне эти мелкие конфронтации на фиг не нужны. Поэтому я незаметно проскочил в подъезд и поднялся к своему наставнику(или наставнице, кому как нравится).

Маша с довольной физиономией обрадовала меня новым заданием. Таскать и подмешивать раствор. Не удивила ни грамма. Я что-то в таком стиле и ожидал. В отместку задал ей задачку, чтобы слишком не выёживалась. Ничего такого, просто попросил перечислить необходимые параметры желаемого раствора: марку, подвижность по конусу и примерное количество. А что? Бегать с ведром туда-сюда и делать по одному замесу или сразу приготовить сколько надо — разница очевидна.

Пока Бартолье с недоумённым видом, что-то там соображала, я быстренько принёс одно ведро известкового раствора. Другого на стройке я не видел. То ли цемент жалели, то ли по технологии так положено — я не в курсе. Прораб, для этого есть, чтобы всё было как надо. Пока ходил приметил сломанные носилки. Сделаны они были в виде невысокого ящика, и предназначены для переноски раствора. Как раз то что мне нужно. Прихватил с собой. Ну и что, что одна ручка сломана. Мне в них раствор не носить, а только мешать. Так что пойдёт.

Маша с умным видом стояла и всё ещё соображала, что я такое у неё спросил и как правильно ответить. Подозрительно долго, но не смертельно. Зато есть время сбегать за цементом и водой. А она пусть дальше думает. Врачи говорят, что это полезно.

На складе перебросился парой слов с Петровичем. Забрал старое ведро без дужки (забирай его нахрен, всё равно выкидывать) и метра полтора-два вязальной проволоки (как от сердца отрываю, больше не проси). Потом вдвоём сходили к сараю, где хранился цемент «в насып». Насыпал в найденный прямо тут мешок примерно два ведра. На сегодня хватит — я надеюсь. Побежал обратно, попутно набрал воды в ведро. С ручкой не заморачивался. Сделал перехлёст крест-на-крест из проволоки через дно на верх. Пойдёт. Мне не так уж и много воды нужно. Потом ручку из дерева придумаю, а сейчас некогда. Наставницу надолго оставлять нельзя, может неправильно понять.

Моя наставница с французской фамилией, стоило только оказаться в её поле зрения, сразу развила бурную деятельность. Для начала, послала меня по всем известному адресу со всеми моими вопросами, затем, в приказном тоне, заставила наблюдать, как правильно и в каких пропорциях замешивать раствор. Причём, в качестве ёмкости для перемешивания, использовала те самые сломанные носилки, которые я приволок. Ничего сложного. Я тоже так умею. Ещё минут пять потратили, чтобы добиться нормальной подвижности раствора. Так-то всё просто, но мне нужно было точно знать — как, что и сколько, во избежание ненужных споров во время работы. Вроде бы всё выяснил.

Я всё ждал и смотрел по сторонам. Должны ведь подойти плотники, а их всё не было. Или Маша сама будет пилить доски пола? Но, когда она, весело мурлыкая себе по нос песенку, начала набрасывать раствор прямо на доски, я охренел. Даже не так. Я выпал из этой реальности. Оставалась правда надежда, что будет использован «польский» вариант устройства перегородок, но ничего подобного не произошло. Никакой арматуры или что-то похожее на неё не было использовано. Кирпичи укладывались, на известковую постель, ровной захваткой без проёма, прямо на доски пола! Я на всякий случай протёр глаза. Может тут какая-то хитрая технология? Постучал по полу. Нет, всё так и есть — черновой пол. Доски без четверти, запиленные под скос. Для чернового это нормально. Потом чистый будет шпунтованный или с выбранной четвертью. Не понимаю… Смотрю и всё желание работать пропадает.

Тупо сажусь на ведро француженки. Маша неодобрительно хмурится. А что? Я могу прочитать целую лекцию почему перегородки на деревянном полу нельзя устраивать. Но, кому это надо? Да и кто я такой? Откуда та же Маша знает, что у меня красный диплом Калужского строительного техникума по ПГС (промышленное и гражданское строительство) и двадцатипятилетний стаж работы на стройке. Причём, я был работающим прорабом, то есть, если надо работал с бригадой, на любом участке и не считал это зазорным. К тому же, у меня пятый разряд каменщика. Поэтому я могу и словом и делом доказать свою профпригодность. А уж про эти перегородки…

И чего ей от меня надо? Стоит и смотрит на меня. Ждёт чего-то?

— Что случилось? — спросил я, не вставая с импровизированого стула.

— Раствор закончился, — ответила Маша, показывая на пустые носилки, — первый ряд всегда так. Много уходит, для выравнивания. Сходи принеси и, заодно, зайди к плотникам за деревянными пробками.

Я решился. Не хотел — честное слово. Но, тут сыграли сразу два фактора. Я, как прораб в той жизни, не мог допустить нарушения в техпроцессе. И я, как комсомолец Вилор, с обострённым чувством ответственности, в этой жизни, не могу не разобраться в этой ситуации. Почему, кто и как вообще разрешил так делать? Поэтому спокойно спросил:

— Машуль. Я схожу, ты не беспокойся. Просто ответь на один вопрос.

— Срашивай, только быстро, — ответила девушка, — нам сегодня, ещё три перегородки надо начать.

— Ты видела чертёж, где показан именно этот узел сопряжения перегородки и межэтажного перекрытия? — пока, всё ещё спокойно и не срываясь на крик, уточнил я, — там должна быть такая, специальная выноска с типовым или специально разработанным узлом.

— Что ты ко мне пристал?! — встав передо мной и уперев руки в боки громко спросила Маша, потом повернулась к горке отобранного кирпича и добавила, — ничего я не видела. Иванов пришёл с чертежом и мы вместе всё разметили. А что такого-то? Размер стандартный — знай себе переноси с этажа на этаж. У меня — вот, на бумажке записано.

Блин! Она так и не поняла, что я от неё хотел. Придётся немного пошуметь и, наверное, самому дойти до прораба и повнимательнее изучить чертежи. Иначе, я себе просто не прощу, что мог и не сделал! Это же надо так, совершенно непрофессионально, нарушить всё, что только можно нарушить. Кто этого прораба учил? Не верю, что он мог учиться в нашем техникуме.

Всё, я готов. Тут главное — постараться не сорваться и не начать кричать. Нервы — они не железные. А Вилор, на данный момент, находится в таком возрасте, что эмоции преобладают над разумом. И никакой пенсионер, каким бы он опытом не обладал этого не изменит. Посмотрев на Бартолье, я спокойно сказал:

— Разбирай всё на фиг.

Не забываем голосовать! Вам это не трудно, а автору приятно)))