Седьмой камень

Глава одиннадцатая

– А теперь обрати внимание, – сказал Чиун. – Беспокойный разум собирает лишь мох.

– Знаю, это все равно, как катящийся камень, – ответил Римо, – и я весь внимание. Я всегда очень внимателен.

– О внимании ты знаешь еще меньше, чем о мудрости. Говорят, что катящийся камень не обрастет мхом, а беспокойный разум собирает весь мох. Они очень отличаются друг от друга, – пояснил Чиун.

– Если ты так хочешь, Чиун, – ответил Римо. Он улыбнулся учителю, который с досадой отвел взгляд. Чиун беспокоился о Римо. Для него еще не минуло время сокрытия, и он не осознавал ни самого себя, ни смысла своего существования. Он ничем не занимался, а только принимал участие в неописуемых действах с самозванкой, выдающей себя за актрису, хотя она даже не знала Барбару Стрейзанд, и уже в этом крылось явное доказательство того, что с Римо неладно.

Потому что ему не следовало бы столько внимания посвящать женщине и сексу, для Мастера Синанджу существовали гораздо более важные вещи, и прежде всего, тренировки и размышления. А сейчас дело обстояло так, что Чиун вынужден был просить Римо прийти на это занятие.

– А теперь смотри пристально, – сказал Чиун.

– Я и смотрю. Это что, проверка на то, сколько я выдержу, пока не умру от скуки?

– Достаточно, – пробормотал Чиун.

Они стояли на пустынном берегу залива в незастроенной части острова. Тут не было ни зданий, ни людей, ни прогулочных лодок, которые испоганили бы безупречно чистую линию отдаленного горизонта. Сильный юго-западный ветер морщил поверхность кристально-голубого моря и смягчал жар полуденного солнца.

Чиун подошел к самой воде, посмотрев через плечо, убедился, что Римо наблюдает за ним, затем шагнул в пенный след откатившейся волны. Сделав первый шаг, он начал раскачивать руки взад и вперед вдоль тела, пальцы его при этом были опущены вниз.

Он сделал пять шагов, по-прежнему двигая руками, затем еще пять. Потом повернулся, пошел обратно и встал напротив Римо.

– Ну и? – спросил он.

– Это сегодняшний урок? – поинтересовался Римо. – Наблюдать, как ты разгуливаешь по воде?

– Нет, сегодняшний урок – тот же, что и каждый день: ты и в самом деле полный идиот. Ты видел, как я ходил по воде?

– Конечно. Я же сказал, что был внимателен.

– Тогда взгляни на мои сандалии, – велел Чиун. И он приподнял свою сухощавую желтую ногу, чтобы Римо было виднее. Его тонкая желтоватая голень выглядывала из-под подобранного подола темно-красного кимоно.

Римо глянул на предложенную его вниманию сандалию, потом наклонился, чтобы ее пощупать. Она была суха, суха, как кость. А ведь он своими глазами видел, как Чиун прошел десять шагов в сторону открытого океана.

– Как ты это сделал?

– Если бы ты смотрел и в самом деле внимательно, ты бы и сам знал ответ, – сказал Чиун. – Смотри еще раз. Но открой свои глаза и разум, а рот, пожалуйста, закрой.

Чиун повторил свой проход по воде, и на этот раз Римо заметил, что беспрерывные движения рук, опущенных вдоль тела, создавали стену давления, которая буквально отталкивала назад воду перед идущим Чиуном.

Вернувшись, Чиун спросил:

– Ты увидел?

– Разумеется, да, – ответил Римо. – А знаешь, Моисей тоже проделал такой фокус и заполучил себе целых пять книг Библии.

В ответ на недовольный взгляд Чиуна он тут же добавил:

– Ладно, Чиун, мне это очень понравилось. На это действительно было приятно посмотреть.

– Приятно?! – завопил Чиун. – Прогулка в саду может быть приятной. Чашка теплого чаю тоже приятна. Или чистое нижнее белье. А это? Это впечатляет.

Прядки его седых волос развевались на ветру, когда Чиун тряс головой, делая внушение Римо.

– Ну, хорошо, Чиун. Это и в самом деле здорово, – сказал Римо. – А на пляжных вечеринках должно производить неизгладимый эффект.

– Не смей обращаться ко мне так снисходительно, белый! – оборвал его Чиун. – Это инструмент, а не источник развлечений. С помощью этого приема Во Ли, Почти Великому, некогда удалось скрыться от злого короля, он прошел через пруд с рыбами-людоедами.

– Подожди-ка, Во Ли, Почти Великий? – переспросил Римо.

– Да. И никто иной.

– Почему же он был “почти великим”? – поинтересовался Римо.

– Потому, что имел несчастье выбрать себе ученика, который был невнимателен.

– Ладно, хватит. Я весь внимание. Просто не вижу особой практической пользы в умении разделять воды, – сказал Римо.

– Я подумал, что тебе это может особенно пригодиться теперь, когда ты заимел обыкновение шататься по сырым пещерам в компании странных женщин, – сказал Чиун. – А теперь проделай это сам.

Едва Римо подошел к воде, как услышал свое имя, произнесенное мягким, приятным и очень знакомым голосом.

Он обернулся и увидел стоящую на вершине одной из поросших травой дюн Ким Кайли. Небесно-голубой купальник подчеркивал каждый изгиб ее полногрудого гибкого тела.

– Я повсюду тебя разыскивала, – сказала она. – Что вы вдвоем делаете на этой стороне острова?

– Ничего, – пробормотал Чиун. – Особенно он.

– Тогда давай поплаваем, – с улыбкой сказала Ким. – Море сегодня выглядит просто чудесно.

– Хорошая мысль, – сказал Римо. – Чиун, я потренируюсь потом. Обещаю тебе.

– Остается только надеяться, что это “потом” не наступит слишком поздно, – ответствовал Чиун.

Ким Кайли сообщила:

– Я принесла с собой серфинговую доску. Мы можем покататься на ней по очереди. – Она указала на длинную бело-голубую фиберглассовую доску, лежавшую в высокой траве. – Я пойду первая, – сказала Ким. – Мне хотелось бы вернуть доску к четырем.

– Начинайте, – поощрил ее Чиун. – Я уступаю вам свою очередь. И Римо тоже.

– Как вы милы, – улыбнулась Ким.

– Именно это я и собирался сказать, – согласился Римо.

Ким взяла доску и очень грациозно вошла в воду. Положив доску на гребень надвигающейся волны, Ким оседлала ее и потихоньку, подгребая руками, двинулась вперед.

– Это совершенно невозможно, – заявил Чиун. – Как можно чего-то достигнуть, когда вокруг все эти развлечения?

– Но мы же в отпуске, – напомнил ему Римо. – А отдых специально предназначен для всякого рода развлечений. А кроме того, Ким вовсе не “все эти развлечения”. Она – лишь одно-единственное.

– Но тебе хватит и одного, чтобы пренебречь занятиями, – заявил Чиун.

Ответ Римо прервал крик о помощи. Это был голос Ким, превратившийся в тонкий жалобный вопль, донесенный ветром до берега. Римо поднял к глазам руку козырьком и разглядел в море Ким – крошечное пятнышко вдалеке. Голова ее едва поднималась над поверхностью моря. Ким изо всех сил цеплялась за скользкую доску, которая вставала вертикально и крутилась под ударами волн, гонимых резким порывистым ветром.

Римо нырнул и поплыл к ней, его плавные сильные гребки точно сжирали разделявшее их расстояние. Он ощутил вдруг чувство возбуждения, высвобождения. Римо оказался не в состоянии сосредоточиться во время короткой тренировки с Чиуном; и все это из-за томительной тревоги, которая, как он по-прежнему думал, скоро пройдет, но на протяжении последних двух недель Римо так и не удалось избавиться от нее.

Подняв голову, Римо пристально вглядывался в море, стараясь поверх белопенных гребней разглядеть Ким, тут как раз руки ее соскользнули с доски, и с последним призывом на помощь она погрузилась в воду.

Теперь Римо скользил под водой, двигаясь сквозь ее толщу не так, как плывет человек, но так, как учил его Чиун – подобно рыбе, будучи в воде и точно состоя из нее же. Достигнув того места, где ушла под воду Ким, он резко отбросил ноги назад, согнулся и нырнул. Даже на таком большом расстоянии от берега море было кристально прозрачно.

Но нигде не заметно и следа Ким. Где же она? Он погрузился еще глубже, когда ощутил позади легкое изменение давления воды – какое-то движение. Он обернулся, ожидая увидеть Ким, но вместо нее обнаружил вдруг, что запутался в густой сети. Она смыкалась вокруг него со всех сторон, точно он был насекомым, по ошибке забредшим в поджидающую его паутину. Римо попытался высвободиться, но, чем больше он сопротивлялся, тем сильнее запутывался в сети. Она липла к его рукам и ногам, обволакивала тело и голову. Даже видеть ему мешала тонкая, усиленная металлической нитью вуаль. С каждым движением он только сильнее увязал в этой паутине.

Римо остро ожег страх – не за себя, а за Ким. Она нуждалась в нем. А это ведь всего лишь сеть, обычные рыбацкие снасти, твердил он себе. И нечего тут особо волноваться. Он прорвет сеть, а потом продолжит свой поиск.

А позади, на берегу Чиун наблюдал за рваной тенью от листвы пальмового дерева. По изменению длины этой тени он определил, что прошло уже две минуты с тех пор, как на его глазах голова Римо погрузилась в воду. Чиун подумал, что скоро направится обратно в кондоминиум. День выдался утомительный, и чашка умиротворяющего чаю придется весьма кстати.

Успокаивая себя и сосредоточась, Римо вцепился в сеть обеими руками и почувствовал, как она выскальзывает из его хватки. Снова попробовал – и снова неудача. Сильное течение подхватило сети, и тонкая плетеная паутина колыхалась вне его досягаемости, так что все его попытки высвободиться только еще сильнее стягивали сетку. Теперь уже она окружала его со всех сторон так прочно и плотно, как только что обернутый саван.

Чиун вздохнул. Он посмотрел направо и увидел, как Ким Кайли выскочила из моря и понеслась по песку к кондоминиуму, где находился ее номер. По крайней мере у этой женщины достало разуму выйти из воды. Судя по удлиняющейся тени пальмы прошло уже шесть минут. Чиун не собирался целый день сидеть на берегу и ждать, пока Римо вдоволь н; резвится в море. Вот подождет еще немного, а потом вернется домой сам, если Римо к тому времени не появится. Раз Римо хочет, как дурак, целый день напролет плескаться, это его дело. Но Чиун хочет выпить чаю. Неужели он просит слишком многого?

Римо ощутил легкие признаки начинающегося головокружения – едва заметный знак, предупреждающий о том, что его беспорядочные метания постепенно вычерпывают запасы воздуха. Когда плотно сплетенная сетка скользнула по его лицу, Римо заметил вдали плывущую несомненно прямо к нему фигуру.

Он подумал было, что это Ким. Он торопился спасти ее, а теперь она освободит его.

Но когда расплывчатая фигура подплыла поближе и ее стало лучше видно, Римо понял, что это не Ким. То был мужчина в водолазном снаряжении.

И в руке он держал меч.

Двенадцать минут. Неужели Римо предполагает, будто он, Чиун, собирается околачиваться тут на берегу до самого вечера, словно какой-то служитель в туалете, ожидающий чаевых? Нет. У него, Чиуна, есть занятия и получше и теперь уже очень скоро, Римо там или не Римо, но он отправится к своим приятным делам. Он уже почти чувствовал тончайший аромат свежезаваренного чая.

Водолаз кружил вокруг Римо, выбирая удобную позицию. Светло-голубая вода пошла рябью от удара меча. Лезвие прошло сквозь сеть, целясь прямо в незащищенную грудь Римо. Тот кинулся в сторону, едва ускользнув от удара – еще бы четверть дюйма, и лезвие раскроило бы ему грудную клетку.

Водолаз подтянул к себе меч и снова ударил. Римо метнулся прочь, но оказался недостаточно быстр, и острое, как бритва, лезвие задело его плечо. Всего лишь царапина, но из нее вытекло немного крови, а значит, рано или поздно на запах крови приплывут акулы.

Римо решил, что отпуск оказался в конце концов не слишком приятным.

На этот раз водолаз, держа меч двумя руками, обрушился на Римо сверху. Борясь со стягивающей его сетью, Римо откинулся назад. Он почувствовал, как холодная гладкая сталь, которая была даже холоднее воды, скользнула по его щеке, точно любовная ласка, предчувствие того, что должно вскоре произойти. Римо понимал, что долго так не продержится. Голова его стало легкой, точно надутый воздушный шарик.

Когда надо было, Римо мог несколько часов жить на кислороде, запасенном в его организме. Но для этого требовался покой, резкое снижение всей жизнедеятельности организма, при которой идет повышенное потребление кислорода. А тут Римо был лишен возможности сохранять неподвижность из-за нападения водолаза, и он уже почувствовал шум в нижней доле легких. Сколько времени он находится под водой? Кажется, целую жизнь. Нет. Всего девятнадцать минут. Он должен продержаться, жестко приказал себе Римо.

Двадцать минут прошло, и Чиун уже совсем не понимал, что могло так долго удерживать Римо. Может, он выскользнул из воды так, что Чиун его не заметил, может, он уже давно в номере и поставил кипятиться воду для чая?

Римо согнулся, но клинок снова задел его. Почти все силы Римо уходили на то, чтобы избежать прямого удара, а сеть стягивала его все сильнее, мешая двигаться. Легкие готовы были разорваться, голову точно заливал изнутри пронзительный белый свет. Скоро все закончится. Римо видел хищную усмешку водолаза, искривленную плексигласовой маской. Раньше Римо частенько задумывался над тем, как будет выглядеть смерть, когда он наконец столкнется с ней лицом к лицу. Но никогда даже не предполагал, что она предстанет перед ним с идиотской усмешкой, прикрытой прозрачной маской.

Водолаз высвободил меч из складок сети и снова занес его. Римо хотел заставить свое тело двигаться, но ничего за этим не последовало. Тело больше его не слушалось. Оно само знало, когда пора сдаться. Сдаешься, когда не остается больше воздуха, чтобы дышать; сдаешься, когда не остается больше сил, чтобы бороться. Разум может твердить тебе что угодно, но тело всегда точно знает, когда наступает время отказаться от борьбы.

Все кончено. Прощай, Чиун.

Длинный тонкий клинок сверкнул в воде. Римо был неподвижен, мозг его уже принял эту сталь, как нечто неизбежное, предчувствуя ее прикосновение, когда лезвие раздвинет плоть и мышцы, чтобы добраться до хрупкого пузырька его сердца и разорвать его.

Едва клинок прошел сквозь сеть, желтая рука, вспенив воду, метнулась к водолазу, вытянутый указательный палец этой руки проткнул ему глотку. Красные пузырьки фонтаном выбросило к поверхности воды – точно в бокале с розовым шампанским, меч выскользнул из безвольной руки водолаза, а он сам, обмякший и безжизненный, стал опускаться на дно.

Римо чувствовал, как сильные руки ухватили сеть и попросту разорвали ее. Потом Римо потянули наверх. Голова его вынырнула на поверхность воды, легкие стали жадно поглощать сладостный, насыщенный соленым запахом моря воздух.

– Всегда приятно увидеть лицо друга, – сказал Римо.

– А ты знаешь, сколько ты заставил меня ждать? – поинтересовался Чиун. – И кимоно теперь безвозвратно погибло. Этот отвратительный запах воды уже ни за что не выветрить.

– Где Ким? – спросил Римо, вдруг испугавшись.

– С ней все благополучно. У нее хватило разуму выйти из воды до того, как начались эти игры, – успокоил его Чиун.

– Откуда ты узнал, что я попал в беду?

– От тебя только этого всегда и ждешь, – ответствовал Чиун.

Он поднял руку из воды. Длинный тонкий клинок блеснул на солнце. Темные глаза Чиуна сузились, когда он прочел простую надпись, выгравированную у самой рукояти меча. Она состояла всего из двух слов, старые индонезийские символы, обозначавшие “Во” и “сын”.

Когда они выходили из воды на берег, Римо сказал:

– Папочка, по-моему мне стало лучше. Думаю, время сокрытия уже минуло.

– Хорошо, – сказал Чиун. – Потому что настала пора рассказать тебе о Мастере, Который Потерпел Неудачу.