Секрет скарабея: Исповедь журналистки

Глава четвертая «Собака бывает кусачей только от жизни собачей»

Ночь я провела дома, в любимой кроватке на простынях абрикосового цвета. Теперь я наконец могла спокойно помечтать о том, как мы с Александром… Ах, да мало ли чего можно намечтать?! Вот только золотой скарабей… Он не давал мне покоя, то и дело выныривая из туманности подсознани, нарушая сладкие грезы. Мне почему-то казалось невероятно важным как можно скорее избавиться от него. В офис к Берсудскому идти не хотелось — повода для встречи не было. Признаваться в нечаянном воровстве — глупо. Подбросить драгоценную вещь под дверь кабинета? А вдруг кто-то увидит? Это же служебное здание! Решат еще, что я бомбу под дверь пропихиваю!..

И я решила поехать к его дому, чтобы швырнуть эту чертову запонку в какую-нибудь форточку, а потом со спокойной совестью помечтать о как бы случайной встрече с эротическими последствиями.

…Ехать следовало с утра, чтобы провернуть все по-быстрому, пока хозяин околачивается на работе. Да и дорога, при отсутствии бравого джигита и защитника женщин Важи, предстояла неблизкая. Я промыла запонку в спирте, чтобы никаких отпечатков, в случае чего, не осталось, и завернула ее в батистовый носовой платочек. Чувствуя себя супершпионкой, села на пригородную электричку и ровно час сорок мечтательно любовалась августовскими пейзажами. Потом на станции «Морская» я больше часа искала нужный дом, мимо которого, как после выяснилось, проходила дважды, не признав его при дневном свете.

Хозяина, как я и предполагала, не было дома, но во дворе обитал грозный черный терьер и заливался истошным лаем, едва я приближалась к изгороди ближе чем на три метра. Бросать скарабея через забор было жалко — в густой траве он запросто затеряется. Впрочем, на худой конец я бы так и сделала — ну найдет ее Берсудский через несколько месяцев, когда трава пожухнет. Подумает, что из кармана вывалилась! Ну или до весны пролежит, тоже не испортится. Однако мне хотелось сделать так, как я задумала.

После очередной попытки усыпить бдительность пса, я подметила, что он совсем недавно вышел из щенячьего возраста и что вообще он — это она. Пришлось включить все свое природное обаяние. Отойдя на обозначенную собакой границу, я умильно уставилась в ее недоверчивые глаза:

— Ты очень милая собака! И тебе потрясающе идет этот ошейник! Но это тяжелая роль — охранять дом. Я понимаю — у меня тоже работа трудная. Но тебе все-таки лучше. Знаешь почему? Потому, что у тебя есть Саша.

Собака застыла и уставилась на меня, слегка наклонив голову. Обрадованная первым успехом, я продолжала:

— Да, да, Саша, твой хозяин. Ты можешь видеть его каждый день, а я нет. У тебя чудесный хозяин! Красавец, а не человек! («Кто ж, если «не человек?» — мелькнула и тут же куда-то улетела мысль.) Как же тебя зовут, а? Может, Мая?

Заинтересованно подставляя то одно, то другое ухо, животное подпустило меня на метр ближе.

— Или ты, к примеру, Матильда? Или Линда? Я вот — Юля. А ты, может, Оля?

Тут с собакой сделалось что-то невероятное — она радостно заскулила и завиляла хвостом. Я не поверила собственной удаче.

— Тебя зовут Оля? Оля, Олечка, хорошая собачка!

Услышав свое довольно странное для собаки имя, терьерица даже разрешила погладить себя через прутья забора. Но когда я сделала попытку перелезть, недовольно зарычала.

— Понимаешь, Оля, ты, как женщина, должна мне поверить. Я с первого взгляда влюбилась в твоего хозяина и из-за этого влипла в идиотскую историю. Ну, ты понимаешь… Я должна покончить с абсурдом, должна поближе познакомиться с Сашей. И еще — очистить свою совесть.

Монотонно продолжая бормотать, я тихонько лезла через кованые прутья. Псина отреагировала на мою наглость спокойно, но глаз с меня не спускала. Пошатавшись по саду под ее строгим надзором, я заметила на втором этаже, рядом с пожарной лестницей, открытую форточку.

По живописной дорожке, выложенной камнем и обсаженной синими цветочками, — интересно, как они называются? — я подгребла к лестнице и наткнулась на потрясающие малиновые кусты. Ягоды были фантастически крупными, и я не удержалась. Но… упиваясь их волшебным соком и ароматом, прозевала приезд хозяина. Очнулась, услышав, что к воротам подъехала машина. Оля радостно залаяла, а мое сердце отчаянно заколотилось. Как полная кретинка, я притаилась в малиновых кустах, запретив себе дышать. Было слышно, как, закрывая гараж, хозяин ласково трепал собаку:

— Умница, Золя, хорошая девочка. Я купил для тебя корм с печенкой — сейчас пообедаем!

Собаку зовут Золя — Изольда! — я почти угадала! Ну почему он приехал так рано? И как мне теперь из всего этого выпутываться? Сквозь листву я следила за происходящим. Боже, как он красив!

Сейчас заявится его приватная Мисс Вселенной в золотой карете, и, может, тогда под шумок мне удастся незаметно сбежать. Но эта хлипкая надежда, не успев окрепнуть, рухнула. Неуемная Золя восторженно заскулила, решив, согласно своим собачьим резонам, продемонстрировать меня хозяину. Кажется, она даже считала это своим долгом: несмотря на внезапный порыв симпатии к незнакомке, она безмерно предана своему хозяину. И по-женски в этом я ее понимала. Но мне-то зачем такой жуткий конфуз? Не слишком ли много нелепостей случается со мной на глазах этого дивного человека?

Между тем Золя, с визгом подпрыгивая, уже принялась меня облизывать.

— Изольда, поди сюда, что там такое?

Собака залилась призывным лаем. Господи, что я ему сейчас скажу? Снова, как и при первой встрече с этим роковым персонажем, в моей голове мгновенно стало пусто. Будь проклята эта малина! Если бы не она, я бы уже, наверное, давно метнула запонку через форточку и скрылась! Принес же его черт так рано!

…Когда наши глаза встретились, мне показалось, что я вот-вот умру от кровоизлияния в мозг.

— Добрый день! — услышала я голос опешившего хозяина.

И почувствовала, что задыхаюсь. Голова накалилась в поисках выхода из позорной ситуации, каждая клеточка тела от ужаса заметалась, во рту пересохло. Мозг завис, как заглючивший компьютер… И я грохнулась в обморок.

Очнулась, как героиня сентиментального романа, — на диване в гостиной, окруженная незаслуженной заботой самого красивого мужчины на свете. Александр усердно опрыскивал меня водой — как комнатное растение. Холодные брызги быстро привели меня в чувство. Было бы предпочтительнее вовсе не приходить в себя, но Александр заметил, что я открыла глаза.

— Здравствуйте, Юля! Вам лучше?

— Наверное, — застонала я и отчаянно вцепилась в оливковый подлокотник дивана.

— Я, конечно, и не подозревал, что увижу вас в собственном саду. Но, признаюсь честно, очень рад!

Чему это он, интересно, рад?

— Хотите кофе?

— Хочу! — согласилась я, прикидывая, как же из всего этого выкрутиться.

— Вам с молоком или черный? — миролюбиво спросил Берсудский, отправляясь на кухню, расположенную здесь же, за стеклянной перегородкой.

— Черный.

— А сахара сколько?

— Ложку.

— Может, все-таки с молоком? У меня есть сливки.

— Нет, спасибо.

— А тостеров хотите? С сыром и ветчиной? Или рагу с мидиями?

Черт возьми, какое подозрительное гостеприимство! Таких не бывает. Я знаю это точно! Но есть захотелось. Особенно когда лучший в мире мужчина стал возиться на кухне. Подумать только — рагу с мидиями! Я вытащила пудреницу и глянула в зеркало — тихий ужас! За такой кикиморой можно ухаживать разве только из глубокого человеческого сострадания. Я незаметно пощипала бледные щеки, облизнула губы, отирая с лица малиновый сок и водяные брызги. Господи, как он на меня смотрит! Неужели жизнь настолько прекрасна, что в ней сбываются самые фантастические мечты?

Однако он почему-то до сих пор не устроил мне допрос. Но что сказать ему? Думай, Юля, шевели шестеренками…

— А вот и рагу. Немного, просто попробуйте! Вчера я решил поиграть в кулинара. Может, почувствовал, что у меня будут гости. — Александр таинственно улыбнулся.

Я сходила с ума от навязчивого ощущения, что он все обо мне знает и способен просветить своими рентгеновскими глазищами любые пространства моей туманной души. Поэтому и вопросов не задает. Между тем Александр, подкладывая мне в тарелку экзотической снеди, определенно гипнотизировал меня, намагничивая и втягивая в какую-то параллельную реальность, где полностью растворялись остатки моего и без того немощного интеллекта.

— Вам понравилась малина? — самый потрясающий мужчина на свете метнул взгляд на малиновое пятнышко, нагло впившееся в мою бежевую юбку.

«Сейчас будет второй обморок», — испугалась я.

— Этот сорт — наша фамильная гордость, — продолжал он с невозмутимым видом. — Его вывела моя бабушка — генетик. Ей даже выдали премию, а в 64-м эта малина прославилась на международной аграрной выставке. Сорт называется — «Любовь».

— Как? — слабеющим голосом мяукнула я.

— Любовь. По имени бабушки — Любовь Федоровна Берсудская.

Я искренне поздравила себя с потрясающей выдержкой. Черт побери, когда же он, наконец, спросит, что я делала в его злосчастном саду, и выведет меня на чистую воду?

— Мне бы хотелось взять у вашей бабушки интервью, — услышала я свой радостный голос. (А что, вдруг он на это поведется и скажет: «А, вот почему вы здесь по саду рыщете! Оказывается, СМИ пронюхали о легендарной малине и вы охотитесь за моей бабушкой!»)

— Это очень легко устроить, — невозмутимо ответил Берсудский, так что было не понять, всерьез он или просто издевается. У меня больше не было сил терпеть эту пытку. Может, вынуть из кармана скарабея да и выложить ему всю правду? Я ж преступлений никаких не совершала. Тем более ему в милиции, должно быть, все уже рассказали. Ах да, про запонку он не может знать! В милиции я о ней ни слова не проронила. Значит, ему невдомек, почему я сидела в его малине, которая к тому же так судьбоносно называется! Ладно. Если спросит, просто отдам ему запонку. Мало ли — случайно заметила, как он ее выронил, и так далее. В конце концов, так оно и было. С этой мыслью я отправила в рот ложку рагу из мидий.

— Вкусно! — искренне простонала я.

— Вам нравится! Здесь мидии, лимон, рис, спаржа, немного специй. И шафран. Вы его чувствуете? — последние слова он произнес каким-то исключительно интимным тоном.

«Ого!» — подумала я и выпалила, совершенно перестав себя контролировать:

— А я думала, вы питаетесь только разбитыми сердцами!

— Мне показалось, это вы ими питаетесь. Вина хотите?

Никаких сомнений — он бросает на меня прицельные взгляды охотника. Ну, держись, малыш!

Я утвердительно закивала головой, улыбаясь набитым ртом.

— Белого или красного?

— Красного, под цвет малины. А вы один живете?

— Абсолютно один, Юлечка.

Ласковая фамильярность была очевидным знаком к сближению. Александр принес вино и бокалы.

— Выпьем за встречу?

— Обязательно.

— Скажи мне только одну вещь, Юля. Только, умоляю, не падай в обморок!

— Он постарается, — ответила я репликой из фильма «Ко мне, Мухтар!».

— Как тебе удалось охмурить мою собаку?

— У нас свои женские секреты.

Вино зарядило меня самоуверенностью, и, подвинувшись ближе, я неожиданно для себя предложила самый дурацкий на свете тост:

— За разоблачения!

Александр уткнулся в меня обалдевшими глазами и звонко чокнулся своим бокалом с моим:

— Пусть так!

Теперь наконец я смогла рассмотреть его как следует. Он принадлежал к тому типу мужчин, от которых трудно оторвать взгляд. Смуглый брюнет с мужественным лицом и темными непослушными волосами. В нем не хватало (и эта мысль вызвала во мне мимолетное сожаление) завораживающей брутальности Джонни Деппа, с которым я все время подсознательно его сравнивала. Слишком приличен.

Однако в данную минуту это не имело большого значения. Он был хорош, невероятно, магнетически хорош! И мне страшно хотелось его потрогать. Он будто читал мои мысли. Медленно, не сводя с меня глаз, отпил глоток из своего бокала, медленно поставил его на столик, и все так же медленно, глядя в упор непроницаемыми темными глазами, повел руками по моей груди. Я успела только задохнуться от нежданного восторга и накатившей жаркой волны, а он, так же завораживающе-медленно, освобождал меня от предметов туалета, лишив последнего клочка уже через несколько секунд. Еще миг, и я стояла перед ним голая, как пупс, изнывая от тоски по его знающим, умелым рукам, которые на мгновение оторвались от меня, чтобы заняться собственной одеждой. Он был сосредоточен и даже хмур, с трудом дыша сквозь стиснутые зубы… Я потянулась к застежке его брюк.

И он набросился на меня.

… Это был не секс, а столкновение поездов. Круша и ломая все на своем пути, мы переместились из гостиной в спальню, стиснув друг друга в объятиях так, как будто срослись лет сто тому назад. Очутившись в спальне, мы так же, не разжимая рук, рухнули на огромное ложе. Жаркие поцелуи, больше похожие на укусы, восторженные и болезненные стоны, прерывистое дыхание… Он не оставил в покое ни одного потаенного местечка на моем теле, и мы входили друг в друга так глубоко, что стекла в открытых окнах дрожали от криков исступленного, запредельного наслаждения. Я жадными губами целовала его дивную, гладкую кожу, плечи, руки, бедра и настоящее чудо мужественности между ними, стонала и извивалась от желания, которое, казалось, только росло. А мой герой не давал мне передышки. Он входил резкими толчками, не мог оторваться от моих грудей, сжимал бедра, переворачивал и наклонял меня, ставил, сажал, опрокидывал, и его мощное орудие было во мне сразу везде.

Он брал меня так жестко и сладко, как мне не мечталось даже в самых эротических снах. Я хохотала, плакала и завывала торжествующей волчицей.

…Джонни Депп? Кто это?..