Секретная битва спецслужб

35 Латиноамериканская республика, дипломатическая резиденция США

Грязно-желтые волны плескались уже у самого края кровли. Стены почти полностью погрузились в них, и здание продолжало медленно, но неотвратимо уходить под воду. Если так пойдет дальше, скоро всем, кто остался в дипломатической резиденции, придется либо пускаться вплавь, либо жаться на тесной крыше мезонина, который пока оставался единственным сухим помещением на мили вокруг. Если не брать в расчет двух– и трехэтажные немецкие домики, видневшиеся за зелеными верхушками залитого наводнением клочка тропического леса. Но и туда еще нужно было как-то добраться.

Сержант Грумер приложил руку ко лбу, стараясь получше разглядеть приближающийся катер. Тот неистово прыгал по невысоким волнам, стремясь как можно быстрее добраться до резиденции. Через минуту стало возможным различить, кого он так спешил доставить к мезонину.

Вцепившись руками в борта, чтобы не бултыхнуться ненароком в воду, Оливер Бэнтон даже привстал в катере, чтобы рассмотреть то, что осталось от шикарного особняка. Зрелище было печальное. Особенно тяжелое впечатление производил мусор, вынесенный из здания ворвавшимися туда потоками, да результат уничтожения потопом канализационной сети. То, что накапливалось раньше в выгребной яме, теперь постепенно размывалось и всплывало на поверхность, делая пребывание рядом с этим местом весьма неприятным.

Двигатель катера смолк, и тот зарылся дюралевым носом в волну, продолжая скользить вперед по инерции. Атташе зажал нос руками, а мадам Остроумову чуть не стошнило при виде свободно плавающих отходов человеческой жизнедеятельности. Преодолев это медленно расползающееся пятно, они наконец причалили к балкончику мезонина.

– Как у вас здесь дела? – поинтересовался Бэнтон, не спеша высаживаться из какого-никакого, а все-таки с сухим дном катера на уже залитый тонким слоем воды пол мезонина.

– Хреново, – отозвался Грумер. – Надо отсюда сматываться. Уровень воды все еще лезет вверх. Пара часов – и мы будем плавать рядом со своим же дерьмом.

– И что вы предлагаете? Я же не смогу забрать всех на катер?

– А я на это не особенно и рассчитываю. Я жду вертолет.

Атташе приободрился:

– Он уже в пути?

– Надеюсь. Мне ужасно неохота тащить на себе вплавь полусумасшедшего русского.

Бэнтон оглянулся на сидящую в катере женщину, которая судорожно вцепилась в свой обшарпанный чемодан и затравленно озиралась по сторонам.

– Кстати, познакомьтесь, это его жена, мадам Остроумова.

Откуда-то из глубины комнатки, откуда постепенно выползали на сухую крышу люди, послышался удивленный возглас:

– Люся? Люсенька, солнышко! Они и тебя взяли!

Изобретатель метнулся к балкону, но по пути его перехватили волосатые лапищи щербатого морского пехотинца. Ему пришлось остаться внутри.

– Гады мерзкие, ее-то зачем? Она же не знает ничего! – стал брыкаться он, вполне осознавая, что это ни к чему не приведет.

Остроумова насторожилась:

– Мистер атташе, почему мой муж так кричит? Что здесь происходит?

Бэнтон скривил физиономию, показав тем самым, что дамочка его уже достала, а потом расправил лицо в улыбке и обернулся к Остроумовой.

– Ваш супруг перенес ужасный стресс – ему пришлось пережить жуткий потоп. Не каждый человек может справиться с таким потрясением без всяких последствий. Поэтому у сеньора Остроумова сдали нервы, и он расстроен тем, что увидел и вас в этом страшном месте. Хотя, уверяю вас, никакой опасности ни вам, ни ему не угрожает, – попытался успокоить Людмилу американец. – Скоро прилетит вертолет, и всех нас перевезут отсюда в более комфортное место.

– Ах так, – успокоилась женщина, – тогда ладно. А мне можно с ним пообщаться?

Бэнтон что-то прикинул в уме. Шансы на то, что она успокоит своего мужа, в сложившихся обстоятельствах были такими же, как и на то, что изобретатель «вскипятит» ее саму. А двое возмущающихся русских – это уже большая проблема. Они могут раздраконить всех и значительно осложнить ситуацию.

– Конечно! – сказал он, скептически поглядев на ее открытые туфли. – Если вы не боитесь замочить ноги, я помогу вам перебраться в здание. Но учтите – придется ходить по щиколотку в грязной воде.

Дама явно заколебалась. Такая перспектива ее не очень-то устраивала. Но и в шатком катере оставаться ей не очень хотелось.

– Ну что уж теперь, – вздохнула она, с опаской поднимаясь и двигаясь мелкими шажочками к американцам. – Как мне лучше перелезть?

Бэнтону пришлось всерьез потрудиться, чтобы помочь грузной даме перебраться с лодки на крышу. Он сам чуть было не сверзился за борт.

– Приглядывай за ними, – приказал он Грумеру, отряхивая испачкавшиеся брюки.

Со стороны немецкого квартала послышался гул лодочных моторов.

– Что там еще? – Атташе уже порядком надоели всякие сюрпризы. Подозвав сержанта, он коротко проинструктировал его: – Будут предлагать помощь – надо отказаться под благовидным предлогом. Или лучше отправить с ними всех гражданских. И позаботься о том, чтобы русские не пикнули во время переговоров.

Но такого сюрприза Бэнтон и представить себе не мог. В катерах и лодках, которые неслись прямо к ним, сидели бритоголовые парни с красочными татуировками на плечах и лысинах в виде нацистской символики. А на самой передней посудине, изящно удерживая равновесие, гордо стояла стройная девица в черной кожаной одежде с мегафоном в руке.

– Эй вы, черномазые! – раскатистым эхом прокатился над рекой хрипловатый женский голос. – Отдайте нам ту сволочь, что затопила наши дома! Мы точно знаем, что это один из вас, ниггеров, и вы его сейчас прячете у себя! Отдайте эту мразь по-хорошему, и тогда только ему мы выпустим кишки, а остальных не тронем!

Грумер и Бэнтон быстренько выбрались на крышу.

– Ничего себе дамочка! – удивился атташе, еще пока не узнав Хельгу Брунер.

Зато сержант отлично ее разглядел. Как и то, что в руках у ее ребят были вовсе не цветы и подарки к празднику, а самое настоящее оружие.

– Мать ее! – Грумер обернулся к своим парням. – Коррида, Орлиный Глаз, со стволами ко мне. Рокки – за русских отвечаешь головой. Остальные – уведите людей на противоположный скат крыши.

Мексиканец и долговязый мгновенно оказались рядом с командиром, сжимая в руках автоматы «М-4» и «Хеклер & Кох – G11».

– Вы что, собираетесь стрелять в них? – Атташе совсем не понравился боевой настрой спецназовцев.

– Это та стерва, что была в баре! – рявкнул сержант, схватив принесенное ему оружие. – Будет бойня, точно вам говорю!

Сложив руки рупором, он изо всех сил заорал:

– Остановитесь! Это территория Соединенных Штатов!

– Заткнись, урод! – прогремело в ответ. – Это наша страна! Лучше отдай черного, который утопил нашу землю, и мы вас оставим в покое.

Атташе испуганно затеребил сержанта за рукав и зашипел:

– Немедленно прекратите! Никакой стрельбы не должно быть! Вы что, с ума сошли?

– Это вы спятили, сэр! – Грумеру было уже некогда уговаривать атташе. – У этих ублюдков в руках «М-16» и «калаши», вы знаете, что это такое? Они перестреляют нас, как котят! Вы что, предлагаете сидеть и ждать, пока они высадятся сюда и прикончат одного за другим?

Обернувшись к снайперу, он отрывисто бросил:

– Очередь перед головным катером по моей команде!

– Есть, сэр, – отозвался тот и установил сошки своего «НС G11» прямо на конек крыши. Выплюнув жевательную резинку, он прильнул к окуляру телескопического прицела.

Бэнтон беспомощно оглянулся и тоже присел. Ситуация явно выходила у него из-под контроля.

– Последний раз предупреждаю! – заорал над ухом сержант. – Стойте! Здесь закрытая территория!

С приближающихся катеров раздались возмущенные вопли и выстрелы в воздух. Сержант, не поворачивая головы, процедил:

– Огонь!

Автомат снайпера сухо затрещал, выпустив острые огненные жала в направлении атакующих немцев. Орлиный Глаз оправдал свое прозвище, положив пули в метре от носа моторной лодки Хельги.

Но, к сожалению, это не охладило горячих голов. С катеров ударили автоматные очереди, и крыша дипломатической резиденции ощутила на себе всю ненависть и ярость нападавших. Пули с треском вспороли кровлю здания, вдребезги разнесли стекла мезонина. Щербатый спецназовец Рокки схватил русских пленников за шеи и, падая, заставил обоих плюхнуться в воду, заливавшую пол. Прижимаясь к коньку, Грумер прицелился из своего автомата и дал команду своим ребятам открыть огонь.

Ответные выстрелы американцев хлестнули по лодкам, пара бритоголовых бандитов, выронив оружие за борт, сами повалились следом. Закричали от боли раненые. Хельга Брунер, понимая, что в нее будут метить в первую очередь, заблаговременно пригнулась ко дну своего катера. И это ее спасло. Снайпер, потеряв ее из вида, влепил свою пулю в лоб сидящего рядом с ней здоровенного детины.

Наступающие довольно быстро сообразили, что находятся в крайне невыгодной позиции. Находясь на открытой воде, даже имея численное преимущество, шансов на победу они не имели. Резво развернув свои посудины, немцы рванули к ближайшему укрытию – торчащим из воды макушкам деревьев.

Сквозь грохот ослабевшей перестрелки атташе, испуганно прижимавшийся к крыше, различил еще какой-то треск. Не высовываясь, он привлек к новому звуку внимание сержанта, поливавшего отступающего противника огнем. Тот присмотрелся и едва успел упасть рядом с Бэнтоном – пришел «привет» от пулеметчика с приближающегося мотобота.

– Полицейские! – изумленно прокричал на ухо Бэнтону Грумер. – Копы в нас стреляют!

– А ты что думал, – огрызнулся атташе. – Вы ведь сами только что палили в их сограждан! Не вздумай только отстреливаться от представителей власти!

– И что теперь? Они не предлагают сдаваться! Они лупят по нас из пулемета! Может, высунешься, объяснишь им, что мы мирные люди?

С этими словами он выставил ствол своей штурмовой винтовки и с остервенением стал отбиваться и от блюстителей порядка тоже.

Главной задачей спецназовцев стало не дать врагам обойти здание резиденции с тыла. Тогда они бы оказались под перекрестным огнем. Рассредоточившись по всей крыше, они обрушили на внезапно прибывших полицейских лавину огня, заставив тех пятиться.

Дело принимало весьма неприятный оборот. Грумер это прекрасно осознавал. Людей у него было мало, оружия и боеприпасов тоже немного. Да еще и сотрудники посольства были обузой.

Что-то обожгло его щеку. Схватившись рукой за голову, он почувствовал под пальцами теплые липкие клочья. Шальная пуля калибра 5,56 снесла ему половину ушной раковины, залив шею и ладонь горячей кровью.