Секретные агенты против секретного оружия

3. Салют Марко Поло

Пьер Монроз, коренастый брюнет, француз северянин, по основной специальности был подводником.

Осенью 1942 года он терпеливо ждал, когда верфи на Клайде закончат для него постройку подводной лодки. Под флагом свободной Франции и командой Пьера судно должно было вступить в бой. Пьер был немало удивлен, когда ему предложили совершить парашютный прыжок над Францией и стать секретным агентом.

Однако сооружение подводной лодки затягивалось и не могло окончиться ранее лета 1943 года, и Пьер решил, что любая работа на пользу родине лучше вынужденного безделья.

Из Глазго Монроз переехал в Лондон и принялся готовить свою экспедицию, получившую шифрованное название «миссии Марко Поло».

Если бы радист, назначенный сопровождать Монроза, не был заранее уверен в своей гибели, пути миссии Марко Поло, вероятно, никогда не пересеклись бы с нашими.

Однажды вечером Пьер вошел в комнату своего радиста.

Тот отложил в сторону книгу по теософии и сказал задумчиво:

— Я знаю, что из этой экспедиции мы не вернемся. Хотите, займемся вместе подготовкой к новому рождению в перевоплощенном виде? Учтите, что смерть и долгие предсмертные муки должны значительно улучшить наши кармы… [13]

Монроз поспешно вышел и отправился требовать другого радиста. Свободного не оказалось под рукой, а Монроз, как и большинство моряков, не терпел промедления.

Он спрыгнул один, без радиста, и добрался до Лиона к октябрю 1942 года.

На первых порах Монроза приютил один нотариус, старинный друг его родителей.

Постепенно Монроз начал собирать вокруг себя мужчин и женщин, из которых впоследствии сформировалась «группа Марко Поло». Получилось так, что история этой организации оказалась неразрывно связанной с борьбой за обнаружение оружия «X».

Пьер Монроз принялся искать себе радиста — и нашел Верна.

В это время наша группа еще продолжала поиски свободного француза, а обращение Эльброннера к Рузвельту начало приносить кое-какие плоды. У нас на глазах зарождалась американская секретная служба, и это событие с каждым днем все больше влияло на нашу деятельность.

Приходится признать, что первые шаги новорожденной службы были несколько наивными.

Летом 1942 года в Европу прибыл г-н Аллен В. Даллес (ныне руководящий всеми американскими секретными службами). Лишь с его помощью нам удалось привить нашим заатлантическим коллегам более современные взгляды на разведывательную деятельность. Это была нелегкая задача, ибо дух конспирации, идеи, заимствованные у «людей плаща и кинжала», были в то время глубоко чужды американцам. Нам стоило огромных трудов выручить г. Даллеса из южной зоны Франции, когда туда ворвались немцы. На пограничной станции он едва не был арестован гестаповцами. Да будет мне позволено дружески напомнить г. Даллесу, что ему не следовало обращаться с длинной речью к французским таможенникам. Это была прекрасная речь со ссылками на Лафайета [14] и генерала Першинга [15], но произносить ее следовало бы где-нибудь в другом месте, где она не привлекла бы к оратору столь пристального внимания.

В наше время американцы сумели учесть все полученные уроки, но в 1942 году их секретная служба стоила немногого. Она была укомплектована людьми, по неопытности допускавшими грубые ошибки. Ее работа была менее тонкой, чем английская…

Несовершенство американской организации сделало для нас еще более важной прямую связь с разведывательными органами сражающейся Франции. Эта необходимость обострялась еще и тем, что природа оружия «X» к этому времени успела для нас проясниться почти полностью.

Мы установили, что речь идет о самоуправляемых снарядах, движимых ракетами или моторами нового типа.

Один такой снаряд мог в 1942 году превратить в пепел любой пункт Великобритании. В 1944 или 1945 году такие снаряды уже могли бы достигнуть и американского континента.

Такое заявление тогда звучало фантастически, и мы знали, что в Лондоне и Вашингтоне оно будет воспринято с недоверием.

Однако факты оставались неоспоримыми.

У немцев работал один видный русский инженер, старик эмигрант. В июне 1941 года он начал регулярно снабжать нас материалами исключительной ценности. От него мы узнали, что на острове Пеенемюнде создан мощный немецкий научно-исследовательский центр и что этот центр занят «доводкой» нескольких видов нового и чрезвычайно опасного оружия.

Работавший в Пеенемюнде немец — тайный антифашист — добавил, что новое оружие обозначается буквой «фау» (от «Vergeltung» — мщение) и что оно почти готово…

С другой стороны мы знали, что некий С. по поручению фюрера стремится резко увеличить производство в Европе жидкого кислорода.

В разных местах северного побережья Европы, как нам сообщали, строились многочисленные пусковые площадки.

Надо было быть слепым, чтобы в сумме этих донесений не увидеть назревавшей угрозы. Тем не менее в конце 1942 года лондонский объединенный штаб союзного главнокомандования нисколько не интересовался известиями о новом мощном оружии.

Это было тем более странно, что Британское общество по изучению межпланетных полетов, созданное в Ливерпуле, давно уже занималось созданием ракет сверхдальнего действия и, естественно, описания подобных ракет должны были существовать в Великобритании.

С требованием разыскать эти досье мы обращались в четырнадцать органов союзных объединенных штабов. Однако мы и сегодня не знаем, было ли что-нибудь предпринято или нет.

Лишь значительно позднее Верховный Объединенный штаб союзников изменил свое отношение к оружию «фау», и вопросы о нем стали появляться в заданиях, исходящих из этого высокопочтенного органа.

Примерно в это время состоялась первая встреча Монроза с Верном. Монроз успел собрать вокруг себя горсточку людей, не менее замечательных, чем те, что сгруппировались вокруг Эльброннера и Эшкенази.

Среди уцелевших членов группы Марко Поло можно назвать многих — от министра до контролера лионского трамвая; там сотрудничали историк и торговка галантереей, архиепископ и уборщица парижского кино, генерал и газетчик… Перечисление могло бы затянуться надолго.

В январе 1943 года в группе Монроза не хватало радиста, который смог бы заменить оставшегося в Лондоне теософа. Одному из секретарей группы, мадмуазель Жаклин Севильяно, было поручено разыскать радиста. Однако она сама лишь недавно и нелегально появилась в Париже, где ее завербовал Дюбуа-»Пантера», о котором мы уже упоминали.

Этот Дюбуа познакомил мадемуазель Жаклин с Верном, а она организовала встречу с Монрозом. Желанный контакт был найден и установлен, полномочия Монроза оказались в полном порядке.

Не порывая связей с Лондоном (к счастью для группы Марко Поло!), Эльброннер, Эшкенази, Верн и прочие поручили Монрозу руководство своей организацией.

Так возникла (теоретически в ноябре 1942, а практически в январе 1943) объединенная, зарегистрированная группа Марко Поло, вскоре вошедшая в состав французских Тайных Вооруженных Сил (FFC) [16]

Мы очень надеемся, что когда-нибудь будет написана полная история нашей организации, а не только та ее часть, которая относится к борьбе против оружия «фау».

Первые шаги нашей группы были отмечены высоким духом братства и взаимопреданности, которые не так уж часто возникают в организациях, занимающихся шпионажем.

Этот тон определялся личностью Монроза.

В интригу и конспирацию этот человек ухитрился привнести моральный кодекс «подводного самопожертвования».

В его комнате булавкой к стене было пришпилено стихотворение, принадлежащее командиру подводной лодки «Аретуза». Оно было написано перед последним рейсом «Аретузы», тем самым, из которого она не вернулась.

Лучше, чем любое описание, воссоздают эти строчки ту атмосферу вдохновенного героизма, которым были проникнуты мы все:

Благодаря посланцу свободной Франции, в центре нашей группы образовалось то ядро рыцарой страха и упрека, которое необходимо для создания подобной организации. Когда она уже создана, то может иметь дело с любой нечистью, не подвергаясь опасности заразиться. Нечисть должна хорошо оплачиваться, и ее следует крепко держать в руках. От времени до времени весьма полезно показывать ей, что в оккупированной стране для предателей может быть только одна мера наказания — смерть.

Но нечисть годится лишь для выполнения мелкой работы.

На любой командный пост должен быть поставлен человек, ощущающий себя человеком. В свое время немцы верно сказали: «Ремесло шпиона — благородное ремесло». Руководить в подполье могут лишь те люди, которые знают это правило и умеют соответственно себя вести.

Свойственный Монрозу идеализм отнюдь не умалял его достоинств руководителя [17]. Он только заставлял его всегда быть впереди, брать на свою долю максимум риска, показывая пример остальным.

На всей территории Франции резко усилилась активность гестапо, и нам пришлось казнить нескольких гестаповских осведомителей. Затем нами была организована эффектная ликвидация одного из комиссаров гестапо. Он заживо сгорел в трамвае. Его портфель был ловко подменен зажигательной бомбой с часовым механизмом, выполненной точно в форме этого портфеля.

Затем был предпринят налет на полицию, и нескольких арестованных освободили. При этом нам удалось договориться с полицейскими Виши, и лишь по отношению к гестаповцам пришлось применить насильственные меры.

Все вместе взятое должно было показать и друзьям и противникам, что в игру вошла некая новая сила.

Возможно, что Монроз и Эшкенази несколько увлекались насильственными методами. Один из основных принципов подпольной работы гласит, что добывание информации не должно сопровождаться операциями. Однако на практике весьма трудно бывает придерживаться этого правила. Предположим, вы организовали производство чемоданов и записных книжек, которые взрываются в руках, если их открывает человек непосвященный.

Как можно не проверить качество вашей продукции на противнике? Если у вас есть сильные боевые группы, отлично обученные группы прикрытия, как можно не наносить противнику удары везде, где только представляется возможность?

Как пример можно привести стенографированную выдержку из радиопереговоров:

Агент ННН (названный так потому, что он выпускал подпольную газетку под названием «Час Н для Гавра» [18] сообщает центральной:

— Вам отправлен план гаврского порта с расположением в нем кораблей.

Центральная: Получено.

Агент ННН: — Имею уточнение. На плане показано нефтеналивное судно у причала В; его там больше нет, мы его взорвали.

Центральная: Во-первых, служба информации не занимается боевыми действиями; во-вторых, вы представлены к «Кресту Сопротивления»; в-третьих… расскажите подробнее!..

Агент ННН: — Мы явились с документами от городского дезбюро для уничтожения на судне крыс. Зажгли серные шашки, заставив разбежаться экипаж. Надев противогазы, мы заложили в четырех местах зажигательные бомбы замедленного действия типа A1. Судно взлетело на следующее утро. Не забудьте внести исправления в план.

…Подобные операции, в которых шпионаж сочетался с диверсиями, наша группа проводила десятками.

Помнится, настоящая битва разгорелась вокруг одной шлюзовой плотины. Вначале группа безуспешно пыталась взорвать ее петардами, которые применяются в кавалерии. После неудачи мы все же уничтожили плотину при помощи большой плавучей мины. Эта диверсия принесла двойную выгоду: во-первых, союзное командование узнало, что германские «карманные» подводные лодки спускаются в море непосредственно по течению Роны; во-вторых, эта удобная дорога была надолго выведена из строя.

Позднее мы организовали ограбление одной Парижской фабрики, изготовлявшей для «фау» сверхлегкие электромоторы. Эта операция значительно обогатила материальную часть нашей группы. В частности, у нас появились маленькие аппараты для преобразования постоянного тока в переменный. Поскольку электроэнергия подавалась с большими перебоями, мы смогли обеспечить для наших радиопередатчиков аварийное питание от аккумуляторных батарей. Для нас это было драгоценным приобретением.

Старинный принцип, что на войне следует жить за счет противника, оказался еще более применимым в технической войне.

Было предпринято несколько нападений на аэродромы, занятые немецкой авиацией. Эти рейды преследовали двоякую цель.

Были запечатлены на пленку новые модели самолетов для Лондона. Во вражеские машины закладывались особые бомбы малых габаритов. Взрыватели этих бомб были устроены на барометрическом анероидном принципе; они действовали лишь на определенной высоте, достигнутой самолетом.

Удалось нам также добыть кое-какие данные о новых видах вооружения. В 1943 году мы передали в Лондон материалы о ракетах противовоздушной обороны, управляемых радаром. Это была защита немцев от массовых налетов «летающих крепостей» и ночных бомбардировок с большой высоты, ставших смертоносными из-за новых американских приспособлений для прицельного бомбометания. Над этими ракетами работали несколько специальных секций Центра в Пеенемюнде в тесном сотрудничестве с французскими предателями.

Англичанам удалось, перехватив у немцев идею, развить ее и создать весьма действенные ракеты ПВО.

Один из сфотографированных нами документов свидетельствовал о том, что немцы начали, не ограничивая себя в расходах, разыскивать повсюду высококвалифицированных математиков.

Вскоре выяснилось, что перед этими людьми ставится необычная математически определить, как будут работать радиоустановки при движении со скоростью 10000 километров в час. В те времена подобные скорости казались совершенно фантастическими.

Благодаря хорошим связям в научных кругах нам удалось привлечь несколько надежных людей, которые доставили нам необходимую информацию. Шпионаж и наука шли рука об руку, совершенно так же, как и в наши дни. Сейчас они стали еще более неразлучными.

Так, мало-помалу, учились мы в школе войны.

Основная работа, необходимая для каждой подпольной группы, исполнялась довольно регулярно; примерно раз в месяц специальный самолет увозил в Лондон посылку весом около двадцати килограммов. В ней были образцы деталей, заснятая микропленка, документы, фотографии и прочее.

Возник неписаный закон; что бы ни происходило, скольких бы человеческих жизней это ни стоило — посылка должна уйти.

Посылка должна быть всегда готовой заранее.

Дата отправления была сверхсекретной, даже люди, доставляющие сведения, которые входили в посылку, не знали этой даты. Почему-то всегда получалось так, что в последнюю минуту поступали самые объемистые и самые срочные материалы.

Наконец посылка была упакована и вручена агенту связи, который передавал ее агенту-приемщику. Жизнь всех этих людей висела на волоске; при аресте им пришлось бы раздавить зубами крохотную ампулку с цианатом калия.

Что касается самой посылки, то она была в относительной безопасности, ибо никто, кроме агента-приемщика, не знал сложного секрета этого невинного с виду чемоданчика. Если неосведомленный человек попробует открыть замки, то чемоданчик вспыхнет и мгновенно обратится в пепел; в стенках вмонтированы взрывчато-зажигательные пластинки, а замки с особым секретом играют роль запалов.

Вскоре нам стало казаться, что подготовка и отправка таких посылок существовали всегда, во все времена. Они были вечными. Один из нас утверждал даже, что был начальником подпольной группы в доисторические времена, в эпоху палеолита.

Он подробно воссоздал конспиративную технику подпольщиков каменного века.

«Две тысячи первобытных машинисток вырубают зубилами сведения на каменных плитах. Шум страшный. В посылку входит десять тысяч исписанных камней, заполнять их можно только в грозовые ночи, когда гремит гром. В тихие ночи приходится опасаться гестапо. За три года до прилета лондонских птеродактилей, которые переправляют посылку по воздуху, начальник группы бегает, хватаясь за голову, и вопит: — Скорее! Торопитесь! Птеродактили могут приземлиться когда угодно, быть может даже в нынешнем году!..»

Надо признать, что в 1942 году операции разворачивались в более быстром темпе.

Где-то, в Лондоне или в Вашингтоне, возникает вопрос: каков средний диаметр гальки на пляжах французского побережья?

Пробная высадка в Дьеппе сделала этот вопрос весьма актуальным: забиваясь в просветы между траками гусениц, галька по существу вывела из строя союзные танки, потерявшие всякую подвижность. Это в значительной мере обусловило задержку операции и ее конечную неудачу. Или например:

Как получить годовой календарь ярмарок во Франции? Спрашивает управление союзной бомбардировочной авиации. В ярмарочные дни бомбежек не будет во избежание излишних человеческих жертв.

Где сейчас находится бронетанковая дивизия «Райх»? Оказывается, столь громоздкая вещь, как бронетанковая дивизия, тоже может затеряться.

Что вырабатывает подземный завод, помещающийся в Париже на бульваре Келлерман?

Как идет установка пусковых площадок для оружия «X» в районе Па де Калэ?

Что сказал Гиммлер Лавалю?

Каков номер немецкой подлодки, заправлявшейся в Дакаре 16 сентября 1942 года?

Сейчас, в октябре 1942 года, в каком положении находится работа немцев над урановой бомбой?

Каков диаметр шарикоподшипников, изготовляемых для немцев заводом в Аннеси?

Так возникает вопросник.

Это — документ, напечатанный на машинке, размером от двадцати до тридцати страниц. Шифрованным он не бывает, ибо расшифровка потребовала бы слишком много времени.

Человек, захваченный с подобным документом на руках, обречен на долгие пытки и мученическую смерть.

На центральном (или командном) пункте организации вопросник, присланный из Лондона, будет размножен на ронеографе и роздан секретным агентам по добыванию информации.

Полученные ими данные будут в запечатанных конвертах вверены «почтовым ящикам». Почтовый ящик может быть создан где угодно: в бюро нотариуса, в агентстве частного детектива, в квартире видного предателя, в монастыре или ночном кабаке, в жилище рабочего или служащего… В одном маленьком городке почтовым ящиком долгое время был… почтальон!

Система «почтовых ящиков» весьма рискованна, но в ней есть одно существенное преимущество. Благодаря этой системе любой мужественный человек получает возможность участвовать в борьбе. Он может сражаться и считать себя солдатом в не меньшей степени, чем люди Бир-Хакейма.

Очень многие наши корреспонденты погибали под пытками во время допросов. Иные были расстреляны эсэсовцами или сгорели в кремационных печах.

Бороться с немцами могли все. Не участвовали в Сопротивлении лишь те люди, которые не хотели в нем участвовать. По правде говоря, они имели на это полное, неотъемлемое право.

Итак, один из участников организации обходил почтовые ящики и собирал вопросники вместе с полученными ответами. Он знакомился с ними, ставил на них отметки от нуля до двадцати, в зависимости от того, насколько они важны были на его взгляд. Кроме того, он мог добавить свои собственные, дополняющие данные.

Сущность ответов, полученных таким образом, была самой разнообразной. Приведем несколько примеров.

«Защитная смазка, которой пользуются немецкие подводные лодки, дабы не подвергнуться детектированию ультразвуком, состоит из пластической массы, именуемой «оппанолом» [19]. Ее точная формула прилагается. При толщине слоя, равной четвертой части длины ультразвуковой волны, эта пластмасса поглощает волну и делает подлодку неуловимой».

«В одном кафе Макона (адрес не указан) один немецкий офицер (род оружия и часть не указаны) заявил, что Гитлеру скоро крышка».

«Главный штаб командования немецкими вооруженными силами в Сицилии ныне помещается на почте в городе Таормина».

«В Марселе предатель Зет выдавал замуж дочку. На столе были пирожные с черного рынка. Имя и адрес пирожника не установлены, но мы его разыщем».

Необходимо все прочесть, все классифицировать. В основе географический принцип. Если, скажем, дезертировал немецкий полевой жандарм (из «фельджандармерии»), материал идет в секцию ХIБ; если побег произошел в береговой зоне, то донесение попадает в секцию XIC. Из раздела «моральное состояние наземных войск» оно переходит в раздел, ведающий моральным состоянием во флоте.

Самое главное — ничему не удивляться. Все возможно в этом мире. Полет Рудольфа Гесса оказался чистейшей правдой, хотя и выглядел сенсационной «уткой». Немцы на самом деле работали над урановой атомной бомбой, и оружие «X» тоже существовало в действительности.

Весьма важным было также сохранять чувство юмора.

Когда г-н Пьер Лаваль через посредника предложил нам свои услуги, мы радировали в Лондон: Пьер Лаваль завербован в группу Марко Поло точка Подпольная кличка — Иуда точка Ожидаем инструкций точка.

Персоналу секретариата чувство юмора тоже не мешало. Наш однажды выпустил такой циркуляр:

Центральная — всем агентам:

По вопросу: о контршпионаже.

«Впредь предлагается описания прекрасных шпионок снабжать фотоснимками в наименее одетом виде».

Когда, наконец, все материалы были собраны, а агенты от Стокгольма до Балеарских островов устремлялись за новыми сведениями, наступали горячие дни для руководства.

Материал нужно было кодировать или хотя бы «полукодировать».

При этой процедуре зашифровывался не весь текст полностью, а лишь наиболее важные места.

Материал разбирался, к нему добавлялись образчики, планы, фотоснимки и все предметы, ранее заказывавшиеся Лондоном. В их числе могла быть телефонная книжка города Лиможа, образчик катода от радара немецкой конструкции, пластинка графита из оружия «фау», личное удостоверение офицера СС (законный владелец которого покоится вечным сном на дне Роны), письмо от великого магистра французских масонов президенту Рузвельту, соображения о возможности получения в Швейцарии займа для свободной Франции и месячный проездной билет на трамваях города Тулузы.

Жаль, что в этом списке не хватало обращения французской еврейской общины к какому-нибудь прославленному раввину: в этом случае в одной посылке были бы данные о всех трех основных врагах гитлеровского райха — евреях, франкмасонах и международных капиталистах.

Все приготовленные документы надо было перечитать еще раз. Затем тщательнейшим образом уничтожались все черновики, копировальная бумага, ленты пишущих машинок.

Заготавливался конверт для сообщений под заголовком «В последнюю минуту». На этой работе было занято несколько человек с девяти часов вечера до шести часов утра.

Наконец, мешок из просмоленной парусины был наполнен и запечатан. Его укладывали в самовозгорающийся чемоданчик, который крепился на багажнике двухместного велосипеда-тандема.

Последняя проверка доставщиков: осматривались документы, выяснялись цели путешествия, проверялось оружие.

И посылка № N отправлялась в путь.

Если все пройдет благополучно, без неприятных встреч, и лощина для посадок не будет обнаружена немцами, то ночью прилетит маленький, почти бесшумный «лизандр».

Если час катастрофы не пробил, «лизандр» сделает посадку ночью, в укромном месте на французской земле.

А через несколько дней Би-би-си скажет в своей вечерней передаче: «Желание увеличивается по мере того, как возрастают препятствия»…

А мы будем знать, что целый трудный месяц мы работали и боролись не напрасно.

А если посылка не дошла до адресата — что ж: надо поскорее готовить ее двойник, только и всего. Что не удается с первого раза, удается со второго.

А там уже пора готовить посылку № N + 1.