Секретные материалы: Хочу верить

СЕЛЬСКАЯ МЕСТНОСТЬ В ВИРДЖИНИИ 11 ЯНВАРЯ

Несмотря на темноту поздней ночи — или раннего утра, — Дана Скалли за рулем своего «тауруса» без труда нашла группу ФБР. Малдер, сидя рядом с ней, работал штурманом — кажется, это была одна из тех заснеженных дорог, которые он, помощница ответственного спецагента Уитни, спецагент Драмми и отец Джо бороздили накануне утром.

Нельзя сказать, чтобы зимний полуночный ландшафт не имел своего неповторимого очарования или не было в нем чего-то зловещего — даже до того, как Скалли и Малдер заметили два черных «экспедишна» на обочине, стали видны лучи фонариков, потусторонним светом вспыхивающие в ночи.

Скалли припарковалась за машиной ФБР посреди залитого лунным светом зимнего простора, прорезанного асфальтовой лентой. Она вышла первой, одетая в свое коричневое пальто и меховые сапоги, в которые были заправлены джинсы. Скалли подошла к Уитни, стоявшей возле черной машины в теплой куртке с буквами ФБР. И вид у начальницы был не очень довольный.

Скалли тревожно спросила:

— Вы ее нашли? Она?..

Но Уитни ответила не сразу. Она смотрела мимо Скалли, и та, обернувшись, увидела подходящего к ним Малдера. Секунду казалось, что Уитни не может узнать бывшего агента в этом бритом человеке, но наконец она чуть улыбнулась в знак узнавания этой новой версии Малдера, и это чисто женское поведение не укрылось от Скалли.

С чуть заметным, быть может, раздражением Скалли вернула ее к теме, повторив вопрос:

— Вы ее нашли?

— Нет, — ответила Уитни.

Малдер подошел, и они со Скалли переглянулись. Скалли, как и все участники этого расследования, лелеяла надежду на благоприятный исход вопреки всем шансам.

— По телефону, — напомнила Скалли, — вы сказали мне, что у вас есть информация?

Уитни вздохнула и улыбнулась едва заметно:

— Боюсь, эта «информация» состоит в том, что наш любимый экстрасенс снова привел нас на то же место, что и в прошлый раз. — Она покачала головой. — Так что простите меня. Вроде как ложная тревога. Но раз уж вы здесь…

Скалли подмывало развернуться и пойти к своей машине, но Малдер уже пробирался по глубокому снегу туда, где прорезали ночь лучи фонариков. Слегка поморщившись, Скалли направилась за ним, а уже за ней пристроилась Уитни.

Лучи фонарей были направлены на землю, и с полдюжины агентов прочесывали местность, методически раскидывая ногами слежавшийся снег, которого еще добавил прошедший днем снегопад. Эту процессию возглавлял лично отец Джо Криссмен, остановившийся сейчас лицом к лицу с возмущенным агентом Драмми.

Афроамериканец тяжело дышал, и не от физической нагрузки — скорее от негодования, и его дыхание вырывалось изо рта как дым.

А дым исходил из уст бывшего священника, где была зажата сигарета. Измятый и небритый, он был больше похож на бездомного в поисках норы, чем на экстрасенса, ведущего поисковую группу ФБР.

Криссмен, сам раздосадованный, говорил Драмми:

— Продолжайте искать. Вы это найдете…

— Я это от вас только и слышу, — перебил Драмми. — Что найдем? Где найдем?

Криссмен затянулся, задержал дым в легких. Выдохнул.

— Тело найдете.

Драмми полыхнул глазами, раздувая ноздри:

— Но вы же нам твердите, что она жива!

Отец Джо кивнул — волосы на его голове жили своей жизнью, как клубок змей:

— Жива.

Драмми взбросил руки вверх, затряс головой, посмотрел на приближающихся Малдера, Скалли и Уитни, всем своим видом говоря: «Я больше не могу».

Скалли могла его понять. Для нее действия отца Джо были именно действом — театральным действом. Ничто в его поведении, в его манере не напоминало ей экстрасенса. Работая по икс-файлам, она много встречала людей, которые убедили ее относиться к феномену экстрасенсорного восприятия серьезно, но отец Джо был совсем не такой.

Драмми снова встряхнул головой и обратился к Уитни:

— Так мы тут всю ночь будем возиться. Аж до рассвета.

Уитни вроде бы задумалась над его словами.

Он показал рукой на людей, идущих будто на бекасиной охоте, прочесывая снег лучами фонарей:

— Пустой номер.

Уитни вздохнула, выпустила воздух серым облаком.

— Давай команду, — сказала она Драмми. — Хватит воду в ступе толочь.

Драмми уж слишком профессионал, чтобы радостно осклабиться, но Скалли видела, что он едва этого не сделал. Выдающийся агент поднес два пальца к губам — и ночь распорол пронзительный свист. Потом он повернулся и зашагал к дороге, к машинам. Остальные агенты повернулись и направились к нему.

Уитни посмотрела с виноватым лицом на Скалли и сказала:

— Понимаю, что у вас есть все основания злиться.

— Да нет, нормально.

— И все-таки. Мне жаль, что я вас побеспокоила.

С этими словами Уитни повернулась и пошла за остальными агентами.

Скалли осталась одна с Малдером и отцом Джо. Она была готова уже взглядом сказать Малдеру, что им тоже пора уже выходить из этого предприятия, но внимание Малдера было сосредоточено на отце Джо, который стоял, уставясь в темную снежную даль.

— Что вы видите? — тихо спросил Малдер.

Скалли застонала про себя от досады.

Отец Джо покачал головой. Закрыл глаза.

Скалли подумала, что такой бездарной игры в экстрасенса она еще не видела.

— Я вижу лицо, — сказал бывший священник, не открывая глаз. — Вижу… вижу глаза. Они смотрят, не мигая.

Едва заметно голос Малдера оживился:

— Кто? Кто это?

Криссмен покачал головой, глаза остались закрыты.

— Неясно. Расплывается… как будто смотрю… будто сквозь грязное стекло.

У Скалли отвисла челюсть, она вытаращилась на Малдера. Неужто он на такое купится?

— Это там, — сказал священник, мотнул головой, будто стараясь помочь своему видению. Но если он не видит сквозь веки, то ничего ему сейчас не видно. — Я знаю.

Тут у него открылись глаза — резко.

Скалли чуть не вздрогнула, потом подумала: «Дешевый эффект». А отец Джо зашагал вперед, наполовину в трансе, наполовину как собака, взявшая след. Слишком легко одетый для такой погоды, в твидовом пиджаке и саржевых брюках, он пошатывался, но шел вперед целеустремленно — очевидно, к далекому скальному выходу.

Малдер несколько секунд смотрел ему вслед, потом сказал сам себе: «Сквозь грязное стекло? Что он имел в виду?»

И направился следом.

Скалли погналась за ним:

— Малдер! Малдер!

Не глядя на нее, как сквозь дрему, он спросил:

— Что такое?

— Стой, Малдер! Стой!

Но он не остановился — топал по глубокому снегу за патером.

Скалли потащилась за ним, говоря:

— Малдер, господи… уже ведь час ночи!

— Можешь бросить это дело, как все прочие…

— Малдер, это больше не моя работа…

Он оглянулся на нее:

— Да, это моя работа. Но ты мне ее сосватала.

Она догнала его, положила руку ему на рукав, останавливая. Он обернулся к ней: на лице написана какая-то отстраненность. Как же она любит это детское лицо. И как оно может иногда достать до печенок…

— Ты прав, — сказала она серьезно, и глаза почти умоляли его. — Это моя вина.

Он криво усмехнулся:

— В каком смысле — «твоя вина»?

Она повела рукой:

— Что втравила тебя во все это. Я думала, это будет на пользу. Выбраться из этого твоего кабинета, выйти опять в мир.

Он едва заметно кивнул:

— Это и оказалось на пользу.

— Да, да. — Она мотнула головой и посмотрела на него почти с мольбою. — Но не на пользу тебе.

Он чуть прищурился, глядя на нее. Он не совсем понял, что она сказала, но хотел понять. А она не могла найти слов.

— Ты думаешь, что отец Джо — мошенник. Тебе противен он, каков он есть — или каков он был. Это я понял. Но, Скалли, я верю этому человеку.

Она постаралась возразить как можно мягче:

— Ты хочешь ему верить, Малдер.

Он отодвинулся, высвободил руку. Скалли, чувствуя, как поднимается в ней отчаяние, сказала:

— Дело же не в пропавшем агенте ФБР, Малдер. Дело в том, в чем было всегда. Ты пытаешься спасти сестру.

Он снова посмотрел на нее пустыми глазами:

— Моей сестры нет в живых.

— Да, нет. Но это никогда не мешало тебе ее искать.

Малдер отвернулся от Скалли, следя глазами за ушедшим вперед отцом Джо.

Выпуская наружу все эмоции, Скалли сказала:

— Я все эти долгие годы была с тобой. Ты веришь, что можешь ее спасти. Малдер, ты не можешь. Ни сейчас, ни когда-нибудь.

Да, она завоевала его внимание, но зато увидела, какое негодование выразилось в его глазах.

— Я серьезно, Малдер. — Ее голос словно провел черту на снегу. — Я не буду больше этого делать. Не буду смотреть, как ты себя терзаешь ради того, что тебе не исправить и не изменить.

Он посмотрел на нее с тем презрением, с каким можно смотреть лишь на того, кого любишь. Она говорила с интонацией окончательности, и они оба знали, что важно то, что теперь скажет он. Потому что это будут слова, которые нельзя взять обратно.

Никогда.

И он сказал:

— Не будешь — не делай.

Посмотрел мимо Скалли на агентов: Уитни, Драмми и прочих — которые уже были на полпути к своим машинам, и вдруг свистнул так же громко, как только что Драмми. Все лица обернулись к нему и Скалли.

— Стойте! — крикнул Малдер. — Ваша группа нужна мне здесь!

Все они, явно уставшие до последней степени, остановились и уставились на Малдера, будто ушам своим не веря. Потом все взгляды обратились к той, кто здесь командовал: к Уитни. Ей решать.

Но Малдер ответа ждать не стал и решительно зашагал в сторону отца Джо.

— Что ты делаешь? — спросила Скалли, изо всех сил стараясь не отстать.

— Пытаюсь не обращать на тебя внимания.

— Потому что я права!

Малдер закатил глаза к небу:

— Она еще меня обзывает одержимым.

Были там у них сказаны окончательные слова или нет, какие-то непростительные резкости, а они все равно оставались парой и бранились, как могут браниться только те, кто навеки вместе.

Отца Джо они догнали быстро. То, что издали походило на скальный выход, вблизи оказалось крутым гранитным обрывом с синим натеком ледопада, ошеломительно красивым посреди сурового зимнего ландшафта.

Вытянув руки, отец Джо медленно двинулся к основанию ледопада — и вдруг остановился.

Потом повернулся к Малдеру и Скалли, тащившимся за ним.

— Здесь оно, — сказал священник. — Здесь оно. Здесь.

Он упал на колени, будто хотел умолять или же произнести молитву, но вместо этого стал раскапывать снег.

Малдер подошел, опустился рядом на колени и тоже стал лихорадочно раскапывать белую глубину.

А Скалли просто осталась стоять. Глядя на них. Думая, не спятили ли они оба. Гадая, не разыграл ли тут бывший священник фальшивую трагедию, на которую Малдер — уж кто-кто, а он с его опытом должен был бы разбираться — купился. Стоит на коленях в экстазе неофита…

Она слышала, как возвращается группа — шаги по снегу смешивались с ворчанием: Уитни вела свою группу обратно к экстрасенсу и легенде икс-файлов, который сейчас был у них консультантом.

Они двое продолжали руками в перчатках разгребать снег у основания ледопада, разгребать с такой горячностью, которую результаты — пока что полученные — никак не оправдывали. Но группа ФБР все же стояла вокруг, глядя на это странное, если не жалкое, зрелище.

Малдер оглянулся на зрителей:

— Ребята, не стесняйтесь помогать. Нам бы тут лопаты не помешали.

Малдер встал и поднял отца Джо. Бывший патер казался оглушенным. Малдер отвел его в сторону и кивнул фэбээровцам, предлагая занять их места. Те, как школьники, надеющиеся, что учитель не будет настаивать на неожиданной контрольной, посмотрели на Уитни с мольбой о милосердии. Каковая осталась без ответа.

Принесли лопаты из джипов, и вскоре агенты уже работали, убирая снег от основания ледопада. Но и они нашли то же, что и прежде: ничего. Потом лопаты уперлись в лед — дальше копать было невозможно.

Драмми с лопатой в руке подошел к Уитни:

— Пошел сплошной лед.

— Нет, — сказал Малдер. Все обернулись к нему. И Скалли тоже. — Это грязное стекло, — пояснил он.

Малдер взял у Драмми фонарь и посветил между копателями, которые были рады прекратить работу. Но Малдер не собирался прекращать. Он горел энергией, светил лучом фонаря вдоль открывшегося льда, луч искал что-то, и глаза Малдера искали то же самое.

Наконец он сказал:

— Здесь!

Но на секунду все застыли, будто наконец-то зимний холод сумел до них добраться. Потом вся группа пришла в движение, бросилась вперед, собралась возле Малдера, показывающего фонарем вниз, в снег, туда, где обнажился лед.

И все они это увидели. И Скалли увидела. И это было страшно.

Женская голова, отрубленная голова, вмерзшая в лед. Открытые глаза смотрели прямо на них.

И мертвая женщина смотрела на них, точно как они смотрели на нее.

Сквозь грязное стекло…

— Это она? — спросила Скалли у Драмми. — Агент Бэннэн?

Драмми нахмурился:

— Может быть. Не уверен. Не понять.

Толща льда сильно искажала облик жертвы.

И все же Малдер что-то нашел. Экстрасенс привел их к чему-то. Но это не было торжеством. Насколько Скалли знала Малдера, для него не было. Это видно было в его позе, в его лице, в опустошенности, угадывавшейся в нем.

Он мрачно сказал Уитни:

— Вам понадобятся люди.

Выражение ее лица было под стать его голосу — такое же опустошенное. Да, это могла быть не Моника Бэннэн. А могла быть и она. Как понимала Скалли, последнее вероятнее всего.

Но как бы ни была подавлена Уитни, она сразу начала действовать, крича:

— Нужна техника! Пилы для бетона и канавокопатель. И как можно скорее — криминалистов!

Агенты забегали, бросились к дороге, к ожидающим машинам. Посреди этой суеты Малдер стоял неподвижно. Скалли хотелось его утешить, но после недавнего обмена репликами она не очень понимала, как к этому подступиться.

Когда он направился к дороге, к машине Скалли, она за ним не пошла — понимала, что он хочет побыть один.

И тут она осознала с резким неприятным ощущением, что отец Джо стоит прямо рядом с ней.

И смотрит на нее, не мигая.

Она ничего не сказала, но лицо перекосила болезненная гримаса — Скалли действительно стало жутко. Пробежала по коже дрожь, никак не связанная с холодом, а потом этот растлитель мальчишек заговорил с нею, и его слова донеслись будто издалека.

— Не опускайте рук, — сказал он ей.

Он продолжал на нее смотреть, и почему-то она знала, что это не игра. Никакой аффектации в заботливом взгляде этих немигающих, лишенных себялюбия глаз.

Она ничего не сказала.

Не скрывая неловкости, она отвернулась и пошла прочь, переходя на рысцу, чтобы догнать Малдера.

И дважды обернулась на священника.

Он стоял, выделяясь иглой на фоне неба, недвижный, как жена Лота.

И смотрел.

На нее.