Катер лег на курс к базе.
Павлов смотрел только вперед, часто сверяясь с компасом.
Шубин передал командование катером Павлову и молча стоял рядом, подняв воротник.
Помнится, Готлиб, а может, Рудольф, заявил в кают-компании, что «Летучий» умеет по желанию превращаться в транспорт. «Но, понятно, затонувший», — было оговорено.
Как это понимать?
В данном случае скорее уж транспорт превратился в подводную лодку.
Но к чему ей шнырять вокруг транспорта? Охраняла консервы с компотом? Вряд ли. Были у нее поручения поважнее, судя по рассказу Нэйла.
Луна неслась вдогонку за катером, прорываясь сквозь тучи. Темнело, светлело, опять темнело. Так поезд, приближаясь к Севастополю, быстро проскакивает один туннель за другим…
Вдруг — резкий толчок! Ткнулись в гору?
Павлов не успел взять на себя ручки машинного телеграфа. Раздался омерзительный скрежет — днище катера ползло по камню!
Потом скрежет перешел в вой и свист — злорадно подскакивающие звуки «Ауфвидерзеена». Подлый мотив! Догнал-таки наконец!
Шубин машинально провел рукой по лбу. Ладонь стала мокрой, липкой. Расшиб лоб о щиток!
Рядом стонал Павлов. Наверно, ударился грудью в штурвал. Шубин помог ему встать. Потом заглянул в люк:
— Живы?
— Расшиблись малость! А что это было?
— Сидим на камнях!
— Клинья, чопы, паклю, товарищ командир?
— Действуй!
Но пробоин было слишком много. Вода заливала таранный и моторный отсеки.
Почему же катер еще держится?
Оказалось, что он держится не на воде, а на камнях.
Шубин перегнулся через борт. Фонтанчики пены били в лицо. Все же удалось разглядеть, что катер как бы провис между двумя камнями, сильно при этом накренясь.
И опять мотив «Ауфвидерзеен» надоедливо застучал в мозгу. Шубин увидел косо висящую картину в кают-компании «Летучего Голландца». Словно бы по волшебству перенесся внутрь рамки. «Летучий Голландец» поманил за собой, завертел-закружил и вывел… Но куда же он вывел? На картине камней нет. Видна лишь зеленая вода и завихрения пены. Камни — вне рамки, ниже правого ее угла…
— Пластырь заводить? — вздрагивающий голос Дронина.
Интонация тревоги в голосе моториста встряхнула и отрезвила Шубина. Он преодолел минутную слабость. От него ждут решения! Судьба катера и команды зависит от его решения! И он снова ощутил себя рассудительным, собранным, хладнокровным, как и положено командиру перед лицом опасности.
— Все лишнее — за борт!
Катер надо облегчить, чтобы легче было снимать с камней.
В воду тяжело плюхнулась торпеда. Туда же отправился пулемет, сорванный с турели.
Боцман только кряхтел и охал, расставаясь с катерным добром.
— Ящички-то хоть оставьте, товарищ командир!
— Какие ящички?
— Да парочку с транспорта прихватил. Компот.
— За борт!
Павлов с трудом перевел дыхание, откашлялся.
— Но где наше место? — растерянно пробормотал он. — Ведь я шел по компасу. Берег должен быть в пяти милях.
— Вот это совершенно правильный твой вопрос, — сказал Шубин подчеркнуто спокойно, даже с оттяжечкой. — Давай-ка, друг, искать наше место!
Он включил лампочку под козырьком рубки и осветил карту.
Но в карте не было нужды. Моряк умеет мыслить картографически, подобно математику, который с легкостью ворочает в уме глыбы многозначных чисел. Мысленно Шубин промчался вдаль Моонзундского архипелага, проверяя по пути все опасности: банки, мели, оголяющиеся камни.
Моторы были заглушены. В наступившей тишине ухо стало различать плеск воды. Он выделялся на каком-то мерном рокочущем гуле. Прибой? Похоже, но не прибой.
Восточную часть неба, по-видимому не очень далеко, прочертило несколько ракет. Наметанный глаз Шубина успел разглядеть справа две башни, на небольшом расстоянии друг от друга. Маяки! Фонари на них, понятно, погашены. В военное время маяки работают только по указанию.
Шубин узнал их и присвистнул. Лишь в одном месте на побережье маяки отстоят так близко друг от друга.
— Вот оно, твое место! — Он сердито ткнул пальцем в карту. — Смотри, куда привез!
— Ристна?! — Павлов лихорадочно зашуршал картой. — Не может быть! Ведь это расхождение с курсом на двадцать три градуса!
Шубин промолчал. Он напряженно вглядывался в темный, безмолвный берег.
Может, не может… Однако это был факт. Торпедный катер по непонятным причинам отклонился от правильного курса и ткнулся с разгона в прибрежные камни мыса Ристна, крайней западной оконечности острова Хиума.
На Хиума — сильный немецкий гарнизон. Это еще больше осложняло положение.