Секс-бойфренд моей дочери

Глава 12

Неделю спустя

– Вы присаживайтесь, Любовь Сергеевна, а то чувствую себя неловко, – указывает рукой на стул Борис Борисыч, который только вышел на работу из отпуска и сразу вызвал к себе.

Очень сомневаюсь, что моему боссу присуще чувство неловкости в принципе, так что на дежурную фразочку, я отвечаю дежурной улыбкой и сажусь напротив Львова.

– Ну, рассказывайте, как обстоят дела? Все под контролем?

Я прочищаю горло и шелещу бумажками, чтобы предоставить боссу детальный анализ эффективности рекламных проектов.

Похвастаться мне не чем, поэтому придется постараться сгладить острые углы.

– Если сравнивать результаты текущего и предыдущего квартала, то можно сделать вывод, что показатель по…

– Люба! – прерывает меня Борис Борисыч и накрывает мощной ладонью отчет. – Меня не интересуют сейчас бумаги и цифры. В чем проблема, почему клиенты не довольны?

Ясно, значит боссу уже сорока на хвосте принесла, что в последнее время положение агентства не ахти. И кто виноват? Конечно, Люба!

– О каких конкретно проектах идет речь? – держу себя в руках, но смотреть в дикие глаза босса не в состоянии.

– О всех. Почти о всех. Думаете, мне приятно выслушивать? Разве мы не можем сделать лучше? Стоило мне оставить без присмотра вас, так все поползли вниз, распустились… Я возлагал на вас большие надежды, Любовь! Но что же я вижу?

Мои щеки краснеют, но не от чувства стыда, от переполняющей злобы и чувства несправедливости. Пока кто-то отдыхал, кто-то работал… Но по итогу, по шапке получать мне. Неприятно и хочется покончить с неблагодарным делом раз и навсегда. И, наверно, давно бы уже сделала, если бы ни стремление не сдаваться до последнего и добиваться цели во что бы то ни стало. Если уйду, значит слабая, сдалась, руки опустила. Разве не могу лучше? Конечно, могу! Но это меня и бесит, бесит!

– Какие были приняты решения для поднятия текущих «спадов» в показателях?

– Поменяли частично баннеры и содержание рекламы… Мы стараемся смотреть на старое под другим углом и использовать новые фишки. Но на все надо время, как и на оценку эффективности наших трудов.

– Время – деньги, Любовь Сергеевна. В том числе и ваши, – с угрожающим намеком добавляет босс, подтягивая свое объемное отъевшееся пузо.

– Я поняла вас.

– Работайте-работайте! Используйте новые кадры, свежие мозги, а то скоро от нашей ветхости и старья будет дурно пахнуть по всей округе. Как мальчишка Орлов? Хрусталев им доволен, он смышлёный малый, это так?

– Не то слово, – сквозь зубы выдаю я, услышав до боли знакомое имя.

– Конечно, я хороших специалистов за километр чую, – хвалит сам себя Львов, облизывает пухлые губы и дергает мохнатой бровью. – Так что, у вас есть все, чтобы исправить ситуацию в краткие сроки, надеюсь, мы поняли друг друга?

– Как никогда, – щеки сводит от натянутой улыбки и бранных слов, которые просятся наружу.

Борисыч смерил меня сальным взглядом, но, слава богу, перевел его на свой мигающий телефон. Утренняя болтовня по расписанию.

– Все, все ступайте за работу, – отмахивается от меня, как от надоедливой мухи, и прислоняет телефон к уху. – Доброго дня, какие люди с утра пораньше, слушаю вас…

Я собираю свои вещи, жалкие претензии, опустившуюся гордость и топаю к себе в кабинет.

Закрыться в шкафу и пропасть – вот единственное желание сейчас. Как в сказке. Мне тридцать шесть, а я с надеждой заглядываю в шкаф и нахожу там чудодейственное средство в красивой бутылочке с известной надписью, невольно тянусь к ней, чтоб плеснуть 50 грамм для «жизни» и тут же останавливаю себя.

– Соберись, Люба, – прикрываю глаз и начинаю массировать виски.

Что делают начальницы за закрытыми дверями? Возможно, тоже самое, что сейчас и я. Мы тоже люди и можем снять броню, позволить слабости взять вверх хотя бы на минуту. Такая пауза бывает необходима, чтобы почувствовать жизнь и понять, куда двигаться дальше.

Когда я отсчитываю капельки успокоительного в воду, в кабинет заходит Костя из пиар-отдела. Ему тридцать восемь, он красивый, свободный мужчина. Плюс к этому, покоритель сердец женщин за тридцать и лютый бабник. Ко мне он тоже клеится.

И кстати, я спала с ним. Но об этом чуть позже. Не время вспоминать, да и не хочется.

– Люб, не отвлекаю?

Я жестом показываю, чтоб не мешал, и продолжаю отсчитывать капли.

– Тринадцать, четырнадцать… – не хочу сбиться со счета, и пальцы шалят.

Выпив залпом стакан, я со звуком ставлю его на стол и шумно выдыхаю. Кресло сразу кажется намного мягче, а мир – милее.

– О-о-о, ты после Львова, да? – догадывается он.

Я молча киваю.

– Тогда и мне капельки оставь. Я через час к нему, – усмехается Костя и уверенными шагами сокращает расстояние между нами.

Прикрывая глаза, наваливаюсь на спинку кресла, мечтая, чтоб этот кошмарный день закончился.

Костя подходит ко мне со спины и начинает аккуратно массажировать плечи.

– Кость, не надо.

– Расслабься, Люба. Я просто сниму зажимы, – руки Кости, конечно, космические, а движения… Ему бы массажистом работать, а не здесь штаны просиживать.

Я чуть слышно стону и лишаюсь сил и желания сопротивляться. Руки Кости уже забираются под блузку – так сказать «ближе к телу, чтоб эффект был лучше». От его массажа плечи и шея разогреваются и «живая» кровь приливает к голове и мозгу. Мне становится намного лучше.

– Спасибо, – благодарю спасителя и тут же вздрагиваю от его легкого поцелуя в шею. – Костя, перестань.

– Я соскучился, – шепчет он на ухо и заставляет вспомнить кадры наших редких, но жарких встреч.

Я пытаюсь увернуться, но Костя надавливает большими пальцами на какие-то точки около шеи, и я вся размякаю.

Его руки проникают глубже в декольте, а зубы прикусывают мочку уха. С губ срывается стон.

– Любовь Сергеевна, можно? – заглядывает в кабинет Артур и замирает, увидев «картину маслом».

Я скидываю с себя руки Кости и вскакиваю с места, подобно разъяренной фурии. То ли от того, что Артур увидел, чего не следовало, то ли от его природной наглости и невоспитанности.

– Орлов, вас не учили стучаться?! Выйдите и впредь не заходите ко мне без стука!

Артур, скрипя зубами и прожигая насквозь гневным взглядом Костю, выходит из кабинета.

– Костя, тебе пора.

– Позвонишь?

В дверь отчетливо и чересчур сильно стучат. Я автоматически закатываю глаза. Бог мой, этот Орлов с ума меня сведет!

Костя кивает на прощанье и открывает дверь, пропуская вперед Артура.

– Только после вас, – шипит ему Орлов и, сверля бешенным взглядом моего массажиста, закрывает за ним дверь.

Я фыркаю себе под нос и откатываюсь на стуле к компьютеру, изображая невыносимую занятость.

– И давно это у вас? – с претензией прилетает вопрос.

– Что?

– Шашни!

Он заявляет это настолько громко, что его ядовитая слюнка прожигает мне щеку.

Я поднимаю голову и смотрю через стекла своих очков на горящие от злости глаза. Этот парень ревнует?

– Вам какая разница? Может, мы любовники? – специально провоцирую я и через секунду сильно жалею.

Артур разворачивает мое кресло и нависает надо мной, тяжело дыша прямо в лицо.

– Врешь, – сужает глаза, вычитывая с моего лица информацию.

– Что хочешь, то и думай, – фыркаю я и фиксирую взгляд на его пересохших губах.

Звучно сглатываю.

– А я не думаю, я знаю, – рычит он обезумевшим зверем, гипнотизируя взглядом. – Ты хочешь только меня.

Низ живота наливается свинцом и тянет, но я усмиряю себя и сжимаю бедра.

– Нет.

– Да!

Его пальцы властно обхватывают тонкую шею, принуждая, изогнуться в нужное положение. Все происходит настолько быстро, что я не успеваю понять, как мягкие напористые губы целуют меня, а язык нагло врывается в рот, лишая воздуха.

Первые секунды я вяло сопротивляюсь, но Артур быстро усмиряет мои жалкие попытки и крепким захватом фиксирует мои руки к ручкам кресла. Да, я отвечаю на поцелуй. Потому что мне нравится, нравится, черт подери… Как его губы терзают мои, а язык, почувствовав себя хозяином, начинает изучать и устанавливать новые порядки в моем рту.

Артур прерывает поцелуй, и я лишаюсь глотка вдохновения, которым невозможно насытиться.

– Что и требовалось доказать, – довольная улыбка вырисовывается на губах, а в глазах мелькает победа.

Он отстраняется от меня и смотрит на меня с прищуром.

– Это ничего не значит, – прихожу в себя и невнятно пытаюсь оправдаться.

Артур усмехается на то, как я вытираю влажные губы и поправляю блузку, стараясь при этом вести себя так, словно ничего такого не произошло.

– Я тоже тебя хочу. Но всему свое время, детка, – переворачивает факты так, словно это я жадно накинулась на него минуту назад.

Я вспыхиваю и не могу подобрать слов, чтобы выразить все возмущение.

– Знаете, что… Покиньте мой кабинет немедленно!

– Уже, уже… – смеется и вальяжно шагает к двери.

Останавливается, потому что вспоминает кое о чем…

– Чуть не забыл… – достает из кармана брюк сложенную ткань и комком кидает ее мне на стол. – Кажется, это твое.

Моя маечка, которую забыла в раздевалке, все это время бережно хранилась у Артура, а сейчас прилетела на стол и накрыла бумаги.

– Вот гаденыш… – шиплю я и прячу майку в сумку. – Нет, Люба, надо что-то с этим делать…

Я беру телефон и, найдя в контактах Костю, решительно нажимаю на кнопку вызова.

– Жди меня сегодня вечером. Я сама приеду.